Текст книги "Великая кошачья революция"

Пушок больше не мог молчать.

– Ну что я могу сказать: ошибочка, мяу, вышла, – с чувством, толком, расстановкой произнес беляк и тут же получил затрещину.

– Когда я узнал, что этот монстр сожрал стратегически важных скарабеев, я решил, что он заслуживает смерти, и ничего, кроме смерти, – глухо сыпались доводы из домика. – Но после известия о попытке убийства одиннадцати священных овчарок я подумал, что смерть будет слишком простым наказанием для столь страшного порождения тьмы.

– Ну что я могу сказать: ошибочка, мяу, вышла, – уже без особой надежды на понимание повторил Пушок. Голос фараона между тем резюмировал:

– Я, верховный правитель Мургипта, повелеваю бросить этого кота без воды, пищи и каких-либо других средств к существованию в самом центре Красной земли!

По толпе пронеслась волна ужаса, и эхо голосов бесчисленное количество раз, как заклинание, повторило: «Красная-земля-красная-земля-красная-земля».

– Сейчас городская стража посадит изверга в колесницу и отвезет туда, где ему самое место. А вы, мои любимые подданные, не спешите расходиться. Под конец нашей встречи я гарантировано подниму вам настроение, – продолжал вещать голос из домика. – Сколько можно о грустном. У меня есть для вас просто шикарная новость. Ваш драгоценный фараон женится! Ну, вы что? Где же ваша радость?

В толпе раздались хлипкие хлопки.

– Эй, подданные, куда же вы пошли? А ну всем стоять! Сейчас будет самое интересное: я представлю вам свою невесту. Прошу любить и жаловать – Неферпусси!

Пушка уже почти довели до казенной колесницы, но он из праздного любопытства все-таки обернулся. Лапы намертво вросли в землю: из дворца вышла живая и невредимая Черная Красавица! Будто бы и не было ледникового периода. И будто бы он не тащил ее замерзшее тело через зверские морозы. Черная Красавица цвела и хорошела на глазах. Золотой обруч на ее голове игриво перемигивался с солнечными зайчиками.

– Идиоты, какая она вам Неферпусси! Это же Черная Красавица, – во все горло закричал Пушок. – Черная Красавица, скажи им всем, что на самом деле я хороший кот. А вовсе не изверг и не маньяк. Черная Красавица, я так рад, что ты жива. Черная Красавица, я здесь! Да вот же я! – беляк засемафорил всеми четырьмя лапами.

Из кошачьего домика раздался утробный голос:

– Неферпусси, этот зверь во плоти, похоже, кричит тебе. И почему он называет тебя Черной Красавицей? Ты точно от меня ничего не скрываешь?

– Побойся Гавта, Имхокотя! Что за ужасное имя «Черная Красавица»? Совершенно бессмысленное какое-то, – просунула голову в кошачий домик новоявленная Неферпусси. – Это ведь маньяк. Увидел шикарную невесту фараона, вот и решил с ней в кошки-мышки-цап-царапки поиграть. Откуда я могу знать этого садюгу? Упаси меня Гавт! Ты ведь защитишь меня от него? Вот и славно. Иди ко мне, мой властелинушка. Я тебя умою.

Из кошачьего домика донеслось мурлыкание. Успокоив Имхокотуса, Неферпусси выпрямилась во весь рост, пристально посмотрела на Пушка и, не сказав ему ни слова, пошла во дворец. Стража тем временем сломила сопротивление окопавшихся лап арестанта. Кота бесцеремонно бросили в колесницу. И та тронулась с места.

7

На дне колесницы Пушок обнаружил старый номер «Папируса». Кот аккуратно расстелил газетку и уважил свой мохнатый зад рубрикой «Места, которые мы настоятельно советуем обходить стороной». Если бы пятая точка Пушка была образованной, она бы с превеликим удовольствием прочитала о самом гиблом месте Мургипта – пустыне Красная земля. И очень даже может быть, что от некоторых фактов вся шерсть на теле Пушка встала бы дыбом. Взять хотя бы вот этот абзац: «Нет на Земле более безжизненного места, чем пустыня Красная земля. Птицы там не поют, реки не текут, животные не пасутся, некому по спинке погладить и за ушком почесать. Доказано, что среднестатистический кот не выдерживает физических мук с душевными терзаниями и вешается на собственном хвосте через тринадцать часов после попадания в пустыню. Только больные на всю голову вислоухие варвары осмеливаются путешествовать по Красной земле, ибо их Корширская провинция начинается сразу за линией этой мертвой зоны. И это еще одна причина, по которой мы настоятельно советуем вам обходить Красную землю стороной».

8

Прикорнувшего в пути Пушка стражи самым бесцеремонным образом схватили за шкварник и вышвырнули из колесницы посреди Красной земли. Через пятнадцать минут пребывания в С-а-м-о-м-Г-и-б-л-о-м-М-е-с-т-е-На-З-е-м-л-е Пушок окончательно понял всю плачевность своего положения. В горле пересохло. Раскаленный воздух обжигал легкие. Пот моментально испарялся от адской жары.

В глазах изгнанника потемнело, поэтому он не заметил, как за его спиной на горизонте возник отряд точек. И путь этого отряда определенно лежал через Пушка.

– Мёу-миу-мё? – раздался вдруг голос рядом с Пушком. Беляк от неожиданности подскочил и боязливо обернулся. Перед ним стояло общество серых вислоухих котов. В лапах они сжимали рабочие инструменты и огромные сумки. Мургипетский преступник тут же зажмурился, ожидая, что кочевники немедленно испепелят его взглядом. Вместо этого снова последовал вопрос:

– Мёу-миу-мё?

Только со второго раза Пушок смог разобрать смысл фразы. Вислоухий говорил на палеокошачьем, но с жутким акцентом. Вопрос вольно можно было перевести как: «Зонтик от солнца нужна? Бери. Солнце не жечь – хорошо». Пушок без раздумий схватил зонт и оказался в блаженной тени.

– Огромнейшее спасибо, – закивал кот, но, увидев полное непонимание на мордах вислоухих, перешел на палеокошачий. – Миу-мя.

Главный вислоухий, воодушевленный тем, что его понимают, тут же принялся изливать душу новому знакомому:

– Мяу. Му-му-му.

Пушок кивал и сам себе переводил: «Наш провинций глубоко несчастен. Мы построить там все, что душа угодно. И обеспечить друг друга всеми ширпотребами, какой только можно. Целый сутками нас кушает безделье. Прямо не знамо, чем же тебя-себя-маму занять. Светлый башка на общем пленарном вече придумать наш выход. Единомяукно решить стать наемный рабочими – продавать по дешевка контрафакту, ремонтировать и строить рухлядь. А еще шаурма вкусный готовить из тушкана».

– Вот оно что, – впечатлился на палеокошачьем Пушок, а потом на нем же заподозрил неладное: – А как же тогда все эти разговоры, что в Корширской провинции живут ужаснейшие варвары, у которых нет ничего святого и которые испепеляют взглядом?

– Это наш соседка – Кимриковая провинций, – все с тем же ужасным акцентом на палеокошачьем стал жаловаться вислоухий. – У ней ситуаций, как у наша. Тоже достичь всего-всего. Их тоже кушать безделье. И тоже решиться торговать услугой и ширпотребкой. Но Кимриковый провинций – плохой. Чтобы им достался больше клиенты, чем нама, кимрики чинят нам плохую молву.

– Давно бы уже рассказали всему Мургипту правду…

– Тута и гвоздь. Не уметь нам по-современному говорить. А наш мяу-мяк только ты, клиента умная, понял. Кстати, зонтик твоя тридцать граммов мыша стоит. Платить бы тебе, клиента, пора.

Пушок вздохнул. Искомых тридцати граммов мышатины в ближайшее время не предвиделось. Но у него было кое-что другое.

– Я дам вам гораздо больше, чем тридцать серых граммов, – продолжил изъясняться на палеокошачьем экс-вожак. – Я научу вас разговаривать по-мургипетски! И тогда все мургиптяне будут выстраиваться в очереди размером с Красную землю, чтобы вы их обслужили. Ну так как? По лапам?

У всего вислоухого общества заблестели глаза. Коты хором выдохнули: «МЯ!»

– Но за то, что я научу вас разговаривать, у меня будет к вам еще одна просьба, – решил взять по максимуму Пушок. – Вы же понимаете, что зонтик несоизмерим с моей услугой. Моя просьба совсем пустячная. Плохие коты выселили меня сюда. И раз уж мне теперь жить в Красной земле, постройте здесь дом. Просторный дворец. Чтобы и потолки были высокие, и комнат побольше. А еще выройте колодец, чтобы вода у меня всегда была.

Вислоухие радостно начали простукивать землю. Солнце к тому времени уже скрылось, так что работа шла завидными темпами. После того как все замеры были сделаны, в ход пошли кирки и молотки. Корширские варвары прямо из каменной почвы принялись выцарапывать валуны для будущей постройки. Глядя на то, как вислоухие строители с головой уходят в работу и под землю, Пушок начал зевать. Кот, как мог, старался справиться с дремотой, ведь все-таки как-то некрасиво получается: ему строят дом, а он не то что не принимает самого деятельного участия в работе, так еще и храпит под боком. Но против природы не попрешь, и к тому времени, как вислоухие стали закладывать фундамент, Пушок, свернувшись калачиком, видел девятый сон.

Проснулся беляк, когда солнце уже было в зените. Каменная земля нагрелась до своих рекордных температур. Но ссыльного кота ужаснула вовсе не дикая жара. Пушок, чуть не плача, смотрел на сооружение, которое должно было стать дворцом. Вместо обещанного произведения архитектурного искусства перед Пушком стояла какая-то страшная треугольная громада.

– Это что за мля? – зашипел беляк.

– Стройматериалки мало оказалась, – принялся оправдываться на палеокошачьем главный вислоухий, показывая на каменистую почву, вдоль и поперек испещренную окопами, ямами и кратерами. – Больше не смочь нарыть камня. Но ведь и так красота большой.

Пушок гневно зыркал глазами. Но сделать ничего не мог – не злить же целую толпу вислоухих варваров. «Все-таки это какой-никакой, а дом. Собственный», – убедил себя беляк. Окончательно смирившись с кривыми очертаниями жилища, он повел строителей внутрь, чтобы в тенечке преподать им пару уроков современного языка.

К закату вислоухие уже вовсю галдели на новом наречии.

– Я все понять! Я говорю разговоры. Мы все теперь умный кошки! – от переизбытка чувств прораб обнял Пушка. Увы, ужасный корширский акцент так никуда и не делся. – Теперь мы пойти в Мургипр и заполонить их сферу обслуживания своей услугой!

– Рад помочь, – кивнул Пушок и, хитро прищурившись, продолжил: – Запомните: когда придете в Мургипет, не говорите местным жителям, что всегда были добрыми и работящими. Пусть они думают, что кровожадные вислоухие варвары из Корширской провинции исправились. Тогда мургиптяне будут давать вам работу не только из практических соображений, но и от страха. И непременно добавляйте, что вас в одиночку перевоспитал Пушок.

9

Расчет хитрого кота оказался верен. Наивные вислоухие раструбили по всему Мургипту о том, что Пушок отговорил монструозных варваров нападать на миролюбивую цивилизацию. Да что там отговорил. Перевоспитал и научил работать! Изнуренные непосильным трудом мургиптяне не могли нарадоваться: за тридцать граммов мышатины вислоухие готовы были вспахать весь огород, а построить новый дом (смешно сказать) – за пять кило все той же мышатины. И это не говоря о шаурме из тушкана и дивных тапочках, мода на которые моментально распространилась на весь Верхний Мургипет.

Местные жители хоть и не простили страшное преступление Пушка, но потихоньку уже начали вести разговоры о возвращении злодея номер один из красной ссылки. И с каждым днем эти настроения, подпитываемые постоянными рассказами вислоухих, становились все сильнее. В какой-то момент особо прогрессивные мургиптяне даже стали высказывать крамольную мысль: «Имхокотус вон сколько лет у власти, а толку ноль. Другое дело – Пушок. Он, конечно, с судимостью, но зато как блестяще решил проблему с варварами. Вот какие коты должны стоять во главе Мургипта…»

Лишь один житель все так же ненавидел изгоя. Живодёрк не находил себе места из-за того, что вислоухих варваров усмирил этот блохастый раб, а не он – Великий изобретатель и Могучий ум современности. Коты на улице уже не кланялись ему. Светоч, каких мало, начал покрываться пылью в тени более актуального Пушка.

Как-то утром Живодёрк отправился во дворец фараона признаваться. Быстренько составленный доклад включал в себя следующие тезисы: «На самом деле это Живодёрк перевоспитал вислоухих, а злодей Пушок наглым образом присвоил себе чужие заслуги. Будучи слишком скромной натурой, изобретатель сначала постеснялся вывести изверга на чистую воду. Но гражданский долг обязывает, поэтому молчать он больше не в силах». Однако чистосердечное признание пшикнуло. Дворец встретил изобретателя страшным ударом: владыка Нижнего и Верхнего Мургипта, покоритель дальних провинций и кошачьих сердец, огненное светило современности, отец и кормилец своего народа, единственный и неповторимый фараон Имхокотус Десятый скончался. Правитель на рассвете вылез из своего кошачьего домика, чтобы понежиться в лучах еще не слишком жаркого солнца. Но для малахольного организма и этого оказалось достаточно. Когда фараон шел по саду, его свалил солнечный удар. Как назло, рядом никого не оказалось. Имхокотус в полуобморочном состоянии пополз под ближайшую пальму, чтобы укрыться от солнца. Увы, по дороге его продуло, и к дереву владыка добрался уже с изрядным насморком. Лежа под пальмой, он начал чихать. Чихи всколыхнули пальмовые листья, и с них в лицо Имхокотуса полилась роса. Отец и кормилец мургипетского народа захлебнулся насмерть.

Живодёрк медленно погружался в ступор. Вся его казавшаяся такой прекрасной и по-хорошему предсказуемой жизнь рушилась на глазах. Кто теперь будет покровительствовать его трудам? Лишь отчаянный крик смог вывести изобретателя из оцепенения. Это кричала Неферпусси.

– Не приближайтесь, паршивцы! Брысь от меня! – вопила она. – Мы с Имхокотей вчера тайно поженились. Поэтому вы должны обращаться со мной по-фараонски.

Кошку со всех сторон обступили коты-жрецы. Вперед выступил самый старый священнослужитель. Когда-то он был черным, как Неферпусси. Но теперь вся его шкура была испещрена благородной сединой.

– Мы знаем, что вы поженились, – спокойно ответил он. – Поэтому мы и пришли за тобой. По мургипетскому закону жена фараона должна покоиться вместе с мужем. Поэтому прими мои соболезнования, вдова нетленного Имхокотуса, и прошу: пойдем со мной. Мы уже положили тело твоего мужа в кошачий домик. Пора и тебе лечь рядом с ним. А потом мы замуруем вход, чтобы земной свет не отвлекал вас от путешествия по загробному царству…

– Стойте-стойте-стойте, – дрожащим голосом запротестовала Неферпусси. – Вышло недоразумение. Дело в том, что я теряла память. Временная амнезия, понимаете. И только сейчас я вспомнила, что на самом-то деле никакая я не Неферпусси, а Черная Красавица. И давным-давно я уже замужем за Пушком, который перевоспитал вислоухих. Понимаете, что это значит? Это значит, что вчерашний мой брак с Имхокотусом недействителен! Вот ведь незадача. Поэтому вы уж меня извините, но мне пора бежать. Настоящий муженек заждался!

Неферпусси, расталкивая жрецов, бросилась прочь из дворца. У входа ей попался Живодёрк. Он просто стоял, не делая никаких попыток задержать беглянку. Но Черная Красавица для надежности сшибла с лап и его.

– Там где раздается имя Пушка, жди неприятностей, – выплевывая пыль, зашипел ученый. – Пора кончать с этим рабом. А то он, упаси Гавт, еще и власть в Мургипте захватит.

10

Живодёрк даже в самом страшном кошмаре не мог представить, насколько он окажется прав. С той только разницей, что изгою не пришлось захватывать власть. За последние недели популярность Пушка (даже несмотря на инцидент с наместниками Гавта) выросла настолько, что мургиптяне сами предложили ему стать новым фараоном. Главный аргумент в пользу чужака, приговоренного к высшей мере наказания, звучал просто и лаконично: «Мяу».

Естественно, Пушок согласился. И вот настал волнительный день инаугурации. В Красную землю, несмотря на сильнейшее пекло, съехался весь Мургипет (Пушок не пожелал переезжать в старый дворец фараонов и остался в своей пирамиде.) Блуждая перед церемонией по своему темному жилищу, будущий самодержец наткнулся в одной из комнат на яркий сверток. В приложенной к нему записке говорилось: «Самому красивому и умному фараону на свете. С любовью». «Неужели Черная Красавица все-таки объявилась? Конечно же, этот подарок от нее», – решил владыка. Ходили слухи, что у Неферпусси была краткосрочная потеря памяти, поэтому на дворцовой площади она и не узнала Пушка. Но с тех пор прошло пять дней, а кошка так и не появилась. Пушок уже начал волноваться, но, раз подарок здесь, значит, и Красавица наконец-то приехала. Фараон разорвал на мелкие клочки оранжевую бумагу – внутри оказался жирный жук-скарабей. Повелитель Мургипта облизнулся и сунул копошащегося жука в рот.

– Вкуснятина, – на всю пирамиду подытожил кот, затем огляделся по сторонам. – Дорогая, ты здесь?

Но откликнулось только эхо. Пушок пожал плечами и побежал наружу к заждавшемуся электорату. Коты-жрецы торжественно объявили Пушка владыкой Нижнего и Верхнего Мургипта и дали ему новое имя – Имхокотус Одиннадцатый. Пирамидная площадь взорвалась аплодисментами, и в небо было отпущено три тысячи бабочек.

– Мы с вами построим прекрасный Мургипет будущего, – важно заявил новый фараон, оглядывая подданных. – Я уже передал жрецам свой первый свод указов. Обещаю, вам понравится!

В толпе Пушок заметил Живодёрка. Тот что-то говорил. Правитель прищурился. Пару дней назад старший кот-жрец как раз научил его читать по губам. «Да-да, я тебе говорю, выродок, – прочел владыка на морде у Живодёрка. – Вкусный был скарабей? Специально для тебя отловил самого-самого последнего. Сегодня на завтрак он съел изрядную порцию моего нового зелья. Я лирично назвал его „Шанс“. И, раз ты слопал жука, значит, „Шанс“ уже в тебе. Для начала мое снадобье погружает отравленного в крепкий-крепкий сон. Сон настолько сильный, что окружающие принимают уснувшего кота за труп. Но на самом деле весь организм умрет только через пять дней. И вот тут-то в дело вступает его величество ШАНС, шанс на спасение. К моей отраве есть противоядие. Это холод. При температуре в минус сто градусов яд нейтрализуется. Почему ты не смеешься? Это ведь самая смешная шутка, которую я придумал! В Мургипте самая низкая температура – плюс сорок. Шанс, ха-ха-ха. Обязательно воспользуйся им…»

Пушку все труднее было концентрировать взгляд на губах Живодёрка. Все поплыло перед глазами. А потом наступила чернота, холодная и бесконечная.

Мургиптяне загалдели: их свежевыбранный фараон упал. Старший кот-жрец приставил ухо к носу Пушка, потом пощупал пульс.

– Случилось страшное, – произнес он обескураженно. – Имхокотус Одиннадцатый умер.

Тем временем через подавленную толпу продиралась Черная Красавица. Она уже неделю пыталась добраться до Красной Земли. Сначала у нее не было мышатины, чтобы нанять колесницу и приехать к Пушку. Поэтому кошке пришлось горбатиться в одном из финиковых садов. Когда она заработала на поездку, ей попался колесничий из вислоухих. Тот перепутал маршрут, в результате они уехали совершенно в другую пустыню. И вот только сейчас Неферпусси добралась до пирамиды.

– Пропустите меня. Я – жена нового фараона! Дорогу супруге правителя, – кричала красавица, расталкивая кошачью массу. Наконец она выбежала на инаугурационную площадку. – Ой, а что случилось? Мой дорогой супруг упал от волнения в обморок? Он всегда у меня был таким впечатлительным.

Коты-жрецы, потирая лапы, незаметно стали окружать кошку. Старший священнослужитель поднялся от тела Пушка.

– Умер твой супруг, – резюмировал он. – И тебя пора собирать в последний путь.

11

Имхокотуса Одиннадцатого хоронили только жрецы. Дело в том, что, хотя фараон и умер, его поправки к вечному своду законов успели вступить в силу. Кроме ликвидации культа Гавта и зверского налога на всех собак там содержались и другие не менее интересные пункты. Убирались надбавки за работу под палящим солнцем (все равно ведь шерсть защищает от жарких лучей); треть рыбы, пойманной каждым рыбаком, должна попадать на стол к фараону (потому что правильное питание правителя – залог стабильности в стране); каждый кот должен работать до заката своих дней (а не до первой падучей, как было раньше) и т. д., и т. п. Ну а вишенка на торте нового законодательства – фараон повелел всех котят в Мургипте называть Пушками. В общем, к похоронной церемонии популярность Имхокотуса Одиннадцатого не только сошла на нет, но и ушла далеко в минус. Жрецы и сами бы с радостью отказались от проведения траурной церемонии, но против регламента не попрешь. Все-таки хоть пять минут, но Пушок был фараоном.

Только рыбацкая дочь Песчинка проявила жалость к мертвому правителю.

– Да, дядя раб (он же дядя фараон) – плохой кот, но в загробный мир он должен отправиться хотя бы с одной своей вещью! – прожужжала отцу все уши котенок.

А единственной собственностью Пушка была серебряная лежанка, которую Васирис приспособил в качестве нового плота. В общем, Песчинка потребовала от папы вернуть вещь настоящему владельцу. И тот после долгих уговоров отвез необычный плот в Красную землю и передал жрецам.

Тело Пушка положили в лежанку. Чтобы дух покойного фараона не стремился вернуться в мир живых, крышку закрыли. Сверху жрецы положили Черную Красавицу. Кошка так неистово кричала и истерила по поводу переезда в загробный мир, что старшему жрецу пришлось напоить ее специальным успокаивающим снадобьем. После одной кружки ей были гарантированы сутки безмятежного сна. Последний раз взглянув на очередного почившего повелителя, жрецы спешно покинули пирамиду и замуровали вход.

На следующий день Черная Красавица очнулась в полной темноте. К счастью для нее, она прекрасно видела и ночью. Кошка сразу поняла, что эти ироды жрецы все-таки замуровали ее вместе с идиотом Пушком. Первые сутки она не паниковала. Неферпусси изучала пирамиду в поисках лазейки. Лазейки не нашлось. Красавица нашла в дальней комнате колодец. Но это ее не спасло. Вислоухие, как обычно, не доработали, поэтому вода приказала долго жить. На второй день Черная Красавица нервно измерила шагами каждый сантиметр треугольной ловушки. А потом ощущение времени ушло, оставив зазнобу Пушка наедине с паникой и клаустрофобией. Кошка задыхалась от духоты. За глоток воды она готова была перебить все население Мургипта. И, наконец, на шестой день Черная Красавица потеряла рассудок. В какой-то момент, уже ни капельки не похожая на себя прежнюю, Неферпусси запрыгнула на криогенную камеру и стала безумно колотить лапами по крышке. Выпущенные когти вслепую вышибли на таймере цифру «1000 лет». Криогенная заморозка заработала, и Имхокотус Одиннадцатый использовал свой ШАНС. Не заметившая этого Черная Красавица закрыла глаза и ушла в загробное царство.