Текст книги "Смерть шахматиста"

Действие 3

– Меня зовут Коркин Владислав Павлович. Я тренер Александра Зайцева, – несколько успокоившись, представился мужчина, оказавшись наедине с Волковым в одном из пустующих кабинетов городской шахматной федерации, – Когда мне позвонили и сказали, что моего ученика отравили во время очередного шахматного тура, я своим ушам не поверил! Какая наглость! Какой цинизм! Убить лидера шахматного турнира прямо во время игры! Где такое ещё возможно? Только у нас!

– Кто вам сообщил об отравлении Зайцева?

– Как кто? Главный судья соревнований Рубин. После его звонка я бросил все свои дела и помчался сюда.

– А зачем пригнали молодёжь под окна шахматной федерации?

– Так получилось… У меня имеется в учениках несколько старшеклассников, которые восхищались игрой Зайцева и пытались ему подражать. Для этих ребят Александр был своего рода кумир. В момент звонка Рубина у нас как раз шло занятие, и мне пришлось сообщить им о случившемся. К зданию шахматной федерации они прибыли раньше меня… Я не просил их скандировать в поддержку Александра…

– Почему вы считаете, что Бендар и Косицкий виновны в смерти Зайцева?

– А кто ещё? Кому ещё была выгодна смерть Александра? До завершения шахматного турнира оставалось три тура, Александр шёл в лидерах, вот они и избавились от него, чтобы самим разыграть титул чемпиона города. Выиграть у Зайцева в честной борьбе у них не было ни малейшего шанса…

– У входных дверей помещения шахматной федерации весит таблица соревнования, из которой явствует, что Зайцев опережал Бендара и Косицкого на одно очко. Согласитесь, внушительным это преимущество не назовёшь. За три тура до конца турнира ситуация могла в корне измениться…

– Такое положение дел возникло благодаря тому, что Зайцев не явился во время турнира на две партии, и ему были засчитаны поражения. Если бы не это обстоятельство, то Бендару и Косицкому было бы уже не догнать Александра.

– А почему Зайцев не явился на две партии?

– Банально проспал, – развёл руки в стороны Коркин, – Когда человек ночь просиживает за шахматной доской, знаете, как днём клонит на сон? Говорил я Александру, не сиди допоздна, ложись спать, но он не слушал меня… Шахматы полностью поглощали его… Представляете, дело дошло до того, что перед каждой партией я стал звонить Александру за полчаса до его выхода из дома, чтобы убедиться, что он не уснул. Где ещё такое видано?

– А сегодня вы к нему звонили?

– Да, как обычно… Турнир начинается ровно в пять часов вечера, Александр выходит из дома за час до его начала, следовательно, я звонил ему примерно полчетвёртого. Кстати, я могу посмотреть по исходящим звонкам, – достав из кармана сотовый телефон, Коркин уткнулся в него глазами, – Вот, пожалуйста, в пятнадцать часов тридцать две минуты…

– Скажите, во время телефонного разговора Зайцев не говорил вам, что плохо себя чувствует? Может, вам что-то показалось странным в разговоре с ним?

– С ним было всё в порядке, – поведал Коркин, – Александр пребывал в хорошем расположении духа и был настроен на победу в сегодняшней игре.

– Тогда почему Зайцев сегодня опоздал на игру на целых двадцать минут?

– Опоздал? – удивлённо выкатил глаза Коркин, – Впервые слышу об этом… Я не знаю, почему он опоздал на игру. Возможно, задержался дома или где-то по дороге и не успел на метро. Только так могу это объяснить…

– Кому будет присуждена победа в сегодняшней партии между Зайцевым и Коровиным?

– Таких ситуаций, когда один из шахматистов умирал во время игры я, конечно, не знаю. Но, полагаю, победа будет присуждена Коровину. А Зайцев будет считаться выбившим из турнира..

– А может Коровин претендовать на победу в проходящем турнире? Ведь за три тура он на очко отставал от Бендара и Косицкого и на два от Зайцева…

– Думаю, нет, – улыбнулся Коркин.

– Почему вы так уверенно об этом говорите?

– Понимаете, Коровин неплохой шахматист… И может быть он смог бы добиться чего-то большего в шахматах, но вся его беда в том, что связался с Бендаром и Косицким.

– Что значит связался? Поясните.

– Как вам мягче сказать… Я думаю, что Бендар и Косицкий приплачивают Коровину, чтоб тот сдавал им партии, – приглушённым голосом произнёс Коркин, – На проходящем турнире есть ещё три-четыре шахматиста, которые за деньги сдают партии этим двум аферистам. Без договорных матчей Бендар и Косицкий были бы обычными середнячками. Думаю, главный судья соревнований Рубин всё видит, но молчит! Не хочет с ними связываться!

– А почему не хочет? Ведь в его задачу как главного судьи соревнований должно входить проведение чемпионата города честным образом.

– У Бендара дядя работает помощником прокурора города. Большая шишка… Кто посмеет указать Матвею на его место? Все боятся. Вот и не находится желающих уличить Бендара и Косицкого в договорных встречах, – поведал Коркин, – Хотя это легко сделать, достаточно проанализировать несколько сыгранных ими партий с другими участниками турнира.

– А почему шахматисты не брезгуют брать деньги от Бендара и Косицкого?

– Почему не брезгуют? – переспросил Коркин, – Вы поймите, у некоторых шахматистов даже хорошей работы нет! А почему бы не сдать партию, если тебе за это заплатят больше, чем сумма самих призовых за победу в турнире? Ведь всё равно перспектив стать известными шахматистами шансов у большинства из них нет. И возраст уже сказывается, и уровень игры не тот. А вот у Зайцева был шанс стать известным шахматистом, и он обязательно добился бы признания…

– Бендар и Косицкий пытались и Зайцева подкупить?

– Конечно, пытались! Однако у них ничего не вышло. Александр отверг их предложение. И после этого пошли угрозы в адрес Зайцева.

– Откуда вам известно про угрозы?

– Перед началом турнира я стал случайным свидетелем разговора Зайцева с Бендаром и Косицким.

Разговор Александра Зайцева с Матвеем Бендаром и Арнольдом Косицким, свидетелем которого стал тренер Коркин.

– Ну как, ты подумал над нашим предложением? – поинтересовался Бендар у проходящего мимо Зайцева.

– Да, подумал, – замедлил шаг Зайцев, – И говорю вам «нет». Зачем мне ваши деньги? Для меня важней стать чемпионом города по классическим шахматам.

– Ты же беден как церковная мышь. Бери деньги, пока дают, – усмехнулся Косицкий, – Тебе даже за съёмную квартиру нечем платить.

– А с этим вопросом я как-нибудь без вас разберусь… Когда я стану чемпионом города по классическим шахматам, у меня будет возможность участвовать в турнирах с более внушительным призовым фондом. Нужно только немного подождать…

– Я посмотрю, как ты запоёшь, когда продуешь московский чемпионат, – снова подключился к разговору Бендар, – Что ты тогда будешь делать?

– И кому я продую? Уж не вам ли? Вам купленных партий не хватит, чтобы меня обойти на турнире, – зашагал дальше Зайцев, – Увидите, я вас обоих вынесу на чемпионате города!

– Это тебя вынесут! – выпалил в след уходящему сопернику раздосадованный разговором Косицкий, – Вперёд ногами!

Продолжение разговора капитана Николая Волкова и тренера Коркина.

– Бендар и Косицкий угрожали Зайцеву! Они его и убили! – заключил Коркин, – Перед началом нынешнего чемпионата города Зайцев одержал победы во всех турнирах, в которых участвовал. Только в личных встречах Александр дважды переиграл Косицкого и один раз Бендара. Это о чём-то говорит? На чемпионате города Александр полностью затмил бы их. Вот они и убрали его, не желая стать местечковыми никому не нужными шахматистами… А у Зайцева было большое будущее. Успех на чемпионате города Москвы по классическим шахматам – это был бы лишь этап в его карьере, а там пошли бы серьёзные международные турниры. И кто знает, может когда-нибудь Зайцеву посчастливилось бы участвовать в турнире претендентов за мировую шахматную корону!

Действие 4

Когда Волков возвратился в помещение городской шахматной федерации, в нём ещё продолжались в вялотекущем режиме следственные мероприятия. Уютно устроившись на одном из стульев, неспешно что-то нацарапывал ручкой в своих бумагах молодой следователь. Лениво прохаживался по залу фотограф, посматривая, что бы ещё интересного зафиксировать на свой фотоаппарат. Уединившись в сторонке, заметно скучала пожилая пара – понятые, ожидая, когда их помощь следствию будет уже не нужна, и кто-нибудь из полицейских начальников разрешит им идти домой.

Из имевших место изменений в помещении городской шахматной федерации сразу бросилось в глаза отсутствие лежащего на полу между рядами шахматных столов тела Зайцева. Очевидно, труп был увезён в морг для проведения вскрытия и выдачи экспертного заключения о причине смерти шахматиста. Волков знал, в подобных нашумевших случаях эксперты сразу брались за дело, а, значит, причина смерти Зайцева будет известна уже в ближайшие часы.

С выносом трупа Зайцева заметно преобразилось и само помещение городской шахматной федерации. Кто-то убрал с шахматных столов все игральные доски, шахматные фигуры, шахматные часы, унеся весь этот инвентарь в неизвестном направлении, не забыв вплотную придвинуть к столам с каждой стороны по стулу. Возможно, в этом постаралась пожилая уборщица, которая только что промелькнула мимо капитана со шваброй и ведром с водой в руках, уже готовая завершить наведение чистоты в зале. Уборщице осталось лишь выждать, когда помещение покинут оставшиеся представители следственно-оперативной группы, чтобы вымытый ею пол никто не затоптал и её труд не оказался напрасным.

Снова кем-то было распахнуто окно, через которое ещё недавно доносились крики группы поддержки Зайцева. Благодаря открытым настежь деревянным створкам, внутрь помещения проникал слащавый свежий ветерок, мягко растилась по всему периметру большого зала. Не устояв перед вечерней усладой, Волков медленным шагом подошёл к окну и, обдуваемый ветерком, уставился глазами в стоящие вдали высотные дома с горевшими в них вечерними огоньками.

– Что-то интересное поведал гражданин Коркин? – в скорости услышал Волков за спиной голос старшего лейтенанта Шихова.

– Коркин обвиняет в убийстве Зайцева его главных соперников по турниру – Бендара и Косицкого, – повернувшись лицом к коллеге, проинформировал Волков, – Со слов тренера, Бендар и Косицкий пытались подкупить Зайцева, чтобы тот сдал им чемпионат, но когда получили отказ, стали ему угрожать. Я связался по телефону с полковником Снежиной и рассказал ей о состоявшемся разговоре с Коркиным. Она считает, что оснований для задержания Бендара и Косицкого пока нет. Коркин мог оговорить шахматистов, питая к ним неприязненные чувства. А если таковые угрозы в реальности и имели место быть, то были вызваны эмоциональным состоянием Бендара и Косицкого.

– Согласен, если человек намеревается кого-то убить, вряд ли он во всеуслышание об этом заявит…

– Но совсем не придавать значения словам Коркина мы тоже не можем. Информация о поступавших угрозах Зайцеву нуждается в проверке, – пробежался глазами по пустующим стульям Волков, на которых ещё не так давно сидели Бендар и Косицкий, – А что у тебя?

– Собрал всю возможную информацию о Зайцеве.

– Что-то есть выдающееся в его биографии?

– Если откинуть в сторону определённые успехи на шахматном поприще, особо и сказать о Зайцеве нечего, – немного скривил лицо Шихов, – Родом Александр из глухой подмосковной деревушки, из бедной семьи. В Москве снимал однокомнатную квартиру вместе со своим одноклассником и другом детства Егором Булычёвым…

– Адрес Зайцева удалось узнать?

– Конечно, – протянул лист бумаги капитану Шихов, – У Рубина в журнале все данные о шахматистах имеются. И место проживания Зайцева там указано, и адрес его регистрации…

– А не мог кто-то воспользоваться данными из журнала Рубина? – задался вопросом Волков.

– А что там могло заинтересовать преступника? Разве что место жительства Зайцева, – прикинул Шихов, – Но что нынче узнать адрес проживания человека? Это не такая уж и сложная задача. Сам Зайцев мог свой адрес где-то указать или кому-то выболтать.

– Раз адрес съёмной квартиры Зайцева нам уже известен, полагаю, пришла пора туда наведаться? – взглянул на коллегу капитан, – Возможно, во время обыска нам удастся обнаружить там что-то интересное.

– Может, по дороге и Егора Булычёва прихватим? По крайней мере, у него есть ключ от квартиры и нам не придётся вскрывать входную дверь. Мне сказали, что Булычёв работает в пиццерии, что не так далеко от дома, в котором он с Зайцевым снимал квартиру. Как раз и смена Булычёва подходит к концу, – взглянул на наручные часы Шихов.

– Хорошая идея, – одобрил предложение коллеги Волков, – Нам в любом случае придётся пообщаться с Булычёвым, как с возможным свидетелем произошедшего. Кто знает, какой информацией он располагает…

Действие 5

Глубокая ночь. Полковник полиции Наталья Снежина заходит в морг.

– Что там с нашим шахматистом? – взглянув на лежащий на столе труп Зайцева, адресовала свой вопрос патологоанатому Алёне Дыниной полковник.

– Причина смерти Александра Зайцева – отравление цианистым калием, – проинформировала Дынина, – Попав в организм шахматиста, цианистый калий блокировал цитохромоксидазу, отчего прекратился процесс клеточного дыхания. Наступила гипоксия. Вероятней всего цианистый калий попал в организм умершего вместе с морковным соком. В желудке Зайцева примерно полулитра этого напитка. Такое впечатление, что он ничего не ел, только его и пил.

– Наши специалисты провели экспертизу содержимого термоса Зайцева. В термосе с морковным соком тоже обнаружен цианистый калий.

– Значит, кто-то подсыпал яд Зайцеву в термос, – сделала нехитрый вывод Дынина, – Полагаю, это произошло в дообеденное время. По всей вероятности отравленный морковный сок убитый стал принимать за несколько часов до смерти.

– Почему так считаешь?

– Отравление имело затяжной характер. Морковный сок – сладкий продукт, и сахар действовал как антидот, химически связывая цианид. Поэтому тканевая гипоксия развилась не сразу. Небольшую концентрацию цианида организм выдерживал некоторое время. Но всё решила доза. Зайцев слишком много выпил морковного сока…

– Да уж, осталось узнать самую малость, кто подсыпал цианистый калий в термос Зайцева…

– А на самом термосе чьи-нибудь пальчики удалось обнаружить?

– В том-то и дело, что удалось… И ни чьи-нибудь, а руководителя городской шахматной федерации и главного судьи соревнований Михаила Рубина.

– Это довольно интересно…

– Тебе станет ещё интересней, если скажу, что пальчики Рубина оказались у нас в базе данных. В конце девяностых наш судья соревнований проходил по делу о вымогательстве. Обвинение инкриминировало ему вхождение в банду рэкетиров, обложившей данью представителей малого бизнеса. Но и это не всё. Чуть позже наш герой, работая в городском департаменте культуры и спорта в должности заместителя начальника, засветился в коррупционном скандале. Но оба раза Рубину чудеснейшим образом удалось выйти сухим из воды. В первом случае пострадавшие от действий банды предприниматели пошли в отказ, во втором – взяткодатель, на показаниях которого базировалось дело, был найден мёртвым в собственной квартире.

– Похоже, Рубин – это ещё тот деятель! – ужаснулась от слов полковника Дынина, – Человек с такой биографией вполне мог пойти на убийство…

– Когда во время проведения следственных мероприятий Волков предположил, что Зайцев мог быть отравлен содержимым термоса, Рубин в лице изменился. Судья соревнований раскраснелся как рак, а потом сделал попытку унести термос со стола прямо на глазах наших оперативников.

– Даже так? Какой шустрый этот судья соревнований! – усмехнулась Дынина, – Надеюсь, он уже даёт признательные показания?

– Нет, не даёт, – с грустью покачала головой Снежина, – Я его только что отпустила домой.

– Как отпустила? – вытаращила глаза на полковника патологоанатом.

– Вот так, отпустила и всё. Надо же кому-то продолжать вести шахматный турнир… А если серьёзно, возникли большие сомнения в его причастности к убийству.

– Но ведь его пальчики обнаружены на термосе с морковным соком… Как Рубин объяснил их наличие?

– Очень просто. По словам Рубина, у него, как у главного судьи проходящего чемпионата, существует прямая обязанность следить за тем, чтобы никто из шахматистов не нарушал действующих правил соревнования, разрешать споры, присуждать победы и поражения. Исходя из этого, с началом очередного тура он находился в помещении шахматной федерации и наблюдал за игрой шахматистов. Конечно же, больше всего его привлекали партии с участием лидером турнира. Судья соревнования поочерёдно подходил к шахматным столикам Бендара, Косицкого, а затем Зайцева. Со слов Рубина, когда он подошёл к столику Зайцева, чтобы взглянуть как тот разыграл дебют, термос Александра стоял в неудобном месте, закрывал обзор доски. Судья соревнований взял и отодвинул его в сторону. Вот так и остались на термосе отпечатки его пальцев.

– Хм… Знаешь, в его словах есть определённая логика, – призадумалась Дынина, – Если бы Рубин подложил Зайцеву яд, то действовал бы аккуратно, не хватал термос руками во время турнира. А если, забывшись, и прикоснулся бы к нему, то избавился бы от орудия преступления ещё до приезда полиции. Что ему мешало это сделать? Сколько времени было в его распоряжении? Минут двадцать? Никто из находящихся в помещении людей и не обратил бы внимания на то, что Рубин унёс со стола термос.

– Так я о том же. Рубин не настолько глуп, чтобы оставлять на термосе свои отпечатки пальцев, если бы подсыпал в него яд. Старческим слабоумием тоже не страдает. Старческое слабоумие и шахматы – это вообще несовместимые вещи, – заметила полковник, – К тому же, у Рубина имеется алиби. Ты только что сказала, что преступник подсыпал яд в термос Зайцеву в дообеденное время. Так вот, с восьми утра Рубин находился в мэрии, присутствовал на заседании московской городской Думы, где обсуждались вопросы финансирования регионального спорта, а потом, пообедав в столовой администрации, примерно в двенадцать часов отправился в городскую шахматную федерацию, чтобы судить проходящий детский турнир.

– Это хорошо, что распорядок дня Рубина мы можем воспроизвести вплоть до минуты. А где в утренние часы находился Зайцев? И как преступник умудрился подсыпать яд ему в термос?

– Пока у нас основная версия, что преступник проник в квартиру Зайцева. Наши специалисты запросили файлы с установленных в метрополитене видеокамер и установили, что в шестнадцать часов тридцать восемь минут Зайцев спустился в метро около своего дома и через двадцать пять минут вышел у ближайшей к городской шахматной федерации станции. Отлучался ли Зайцев из квартиры перед выходом в шахматную федерацию, заходил ли кто к нему в гости, ещё предстоит выяснить.

– А разве подъезд дома, в котором Зайцев снимал квартиру, не оборудован видеокамерой? Может по видеокамере отследить все перемещения шахматиста?

– Увы, не оборудован, – глубоко вздохнула Снежина, – Дом старый, 1962 года постройки, включён в программу реновации. Собственники квартир дома ждут его сноса и предоставления другого жилья.

– Знаете, мне это убийство кажется каким-то странным, – поморщилась Дынина, – Кому вообще потребовалось убивать молодого парня? Ведь у Зайцева за душой ничего нет. Ни квартиры в Москве, ни машины… Может Александра отравили по причине того что он перспективный спортсмен?

– Ну, по такому принципу можно несчётное количество спортсменов перетравить, – покачала головой Снежина, – Но у нас же не маньяк орудует…

– А может шахматы тут не причём? Может нам не стоит зацикливаться на спортивной составляющей? Вдруг у кого-то были личные счёты с Зайцевым?

– Кого ж в свои восемнадцать лет можно так сильно обидеть? – поинтересовалась Снежина.

– А если тот молодой человек, с которым Зайцев вместе снимал квартиру, разделался с ним? Ведь может такое быть, что два друга не поделили девушку?

– Булычёв? Зачем ему так грубо работать? Должен понимать, что он и станет первым подозреваемым. В настоящий момент Волков и Шихов проводят обыск в квартире, которую снимали Зайцев и Булычёв. Ждём новостей. Возможно, в личной беседе Булычёв расскажет что-нибудь интересное ребятам, – проскользнула нотка оптимизма в голосе Снежиной, – Ладно, хватит на сегодня разговоров, поезжай домой. Твоя смена уже давно закончилась.

Действие 6

Два часа ночи. В квартире, арендованной Александром Зайцевым и Егором Булычёвым, проходит обыск.

На кухне капитан Николай Волков беседует с арендатором квартиры Булычёвым.

– Не было у Саши врагов! – бурно отреагировал Булычёв на вопрос капитана об имевшихся недругах у Зайцева, – Откуда они возьмутся, если Саша целыми днями безвылазно сидел дома и занимался шахматами, то какие-то партии разбирал, то с кем-то в Интернете играл. Больше у него не было занятий! Честно говоря, он меня так достал своими ночными посиделками за компьютером, что я выставил его на кухню, чтоб не мешал мне спать. Вон, видите, перетащил сюда раскладное кресло Саши.

– Ну, на улицу-то Зайцев выходил…

– Выходил, конечно, – закивал головой Булычёв, – Саша ездил на тренировки, на различные шахматные соревнования… Как все нормальные люди ходил в магазин… Вам наверняка уже сказали, что Саша был помешан на морковном соке. Он каждое утро ходил за ним в продуктовый магазин. Накупит сока, сольёт его в термос и пьёт целый день. И так всегда…

– А в какой магазин Зайцев обычно ходил за морковным соком? – поинтересовался Волков.

– Саша предпочитал небольшой магазинчик недалеко от нашего дома. Там, по его словам, цены на морковный сок немного ниже, чем в других магазинах города. Вон, видите ту девятиэтажку? – подойдя к окну, ткнул указательным пальцем в темноту Булычёв, – В ней и располагается этот магазинчик. Вход в него с той стороны.

– А ты сам увлекаешься морковным соком? – еле заметно улыбнулся Волков.

– Не особо, – повертел головой парень, – Иногда, конечно, можно стаканчик выпить… Но в таких объёмах как Саша я не смог бы его пить.

– Тоже в тот маленький магазинчик за соком ходишь?

– Что вы, я вообще никогда не покупаю морковный сок! Зачем ещё на него деньги тратить? Когда бывало охота чего-нибудь вкусненького, а под рукой ничего не оказывалось, всегда можно было у Саши позаимствовать стаканчик сока. Он спокойно к этому относился, не жадничал. Иногда Саша сам угощал…

– Из термоса Зайцева пил сок?

– Всякое бывало… Обычно из термоса. Но бывало, когда коробка с соком стояла открытой, то и из неё.

– А сегодня пил морковный сок из термоса Зайцева?

– Сегодня нет, – покрутил головой Булычёв, – А почему вы всё спрашиваете про морковный сок, пил я его или пью? Какая разница?.. Погодите… Вы считаете, что Саша отравился морковным соком? Так?..

– Я тебе ничего подобного не говорил…

– Но ведь не зря ваш сотрудник первым делом изъял из шкафа две коробки с морковным соком, – оказался не по годам сметливым парень, – Получается, что всему виной морковный сок?.. Так, что ли? И я мог им отравиться? Вот это да! Я теперь к морковному соку сто лет не притронусь!

– Если проживёшь столько, – усмехнулся Волков.

– Николай, – раздался в этот момент голос зашедшего на кухню Шихова, – в туалете в мусорном ведре среди вороха бумаг лежит ещё одна пустая коробка из-под морковного сока… Пакуем только её?

– Прихвати весь мусор, – последовал ответ Волкова, – Вдруг в нём наши вундеркинды что-нибудь отыщут…

– Что там можно отыскать? – удивлённо пожал плечами Шихов, – В ведре в основном туалетная бумага со следами испражнений…

– Я это понимаю, – закивал головой Волков, – Тем не менее, забираем весь мусор.

– Как скажешь, – покинул кухню Шихов.

– Насколько знаю, у тебя график работы два на два? – снова обратил взор Волков на всё ещё пребывающего под впечатлением от всего происходящего Булычёва, – Во сколько у тебя начинается рабочая смена?

– Я работаю с восьми утра до одиннадцати вечера, – пролепетал в ответ парень.

– Значит, ты сегодня последний раз видел Зайцева утром, когда собирался на работу?

– Нет, днём, – последовал ответ парня.

– Днём? – переспросил Волков, – Ты на обед домой ездишь?

– Не всегда. Всё зависит от того, есть ли у меня деньги на обед. Если они есть, то иду в ближайшую столовую или покупаю что-нибудь съедобное у себя же в пиццерии, если нет, то договариваюсь с кем-нибудь из развозчиков пиццы, чтобы подкинули меня до дома. Ребятам часто бывает нужно ехать в ту же сторону… Сегодня денег на обед не было, и я решил съездить домой.

– И во сколько ты днём дома был?

– Сегодня как раз пришлось долго ждать, когда кто-то из ребят поедет в сторону моего дома… Всё не туда и не туда отвозились заказы. Я уже смирился, что придётся целый день голодом провести, но тут неожиданно один из развозчиков направился в мою сторону. Ну, я и сел ему на хвост… Словом, домой на обед я приехал уже в начале пятого вечера.

– Это время, когда Зайцев должен был уже отправиться на игру…

– Я тоже вначале удивился, почему Саша был ещё дома. Открываю дверь, в коридоре стоят его ботинки… Обычно Саша выходил из дома, чтобы не опоздать на игру, ровно в шестнадцать часов. Ему только до шахматной федерации добираться минут пятьдесят…

– Так почему Зайцев был ещё дома?

– Когда я зашёл в квартиру, то услышал какие-то странные звуки, издаваемые Сашей. Такое впечатление, что ему было плохо. И мои опасения подтвердились. Когда я заглянул в туалет, то увидел ошеломляющую картину: Саша стоял на коленях и, обхватив руками унитаз, блевал…

Встреча Егора Булычёва и Александра Зайцева в квартире днём.

– Сань, с тобой всё в порядке? – заглянув в туалет, Булычёв увидал как друга выворачивало наизнанку.

– Похоже, съел что-то не то, – взглянув на Булычёва, пробормотал Зайцев, – Наверное, макароны пролежали в холодильнике слишком долго. Давно сварил, испортились…

– Ты на турнир сегодня поедешь?

– Да, сейчас встану и поеду.

– Если тебе нездоровиться, может не ехать никуда? Может отлежаться дома?

– Нет, поеду, – замотал головой Зайцев, – Иначе Коркин съест меня с потрохами. Я уже и так пропустил две игры, за что мне было засчитано два поражения. Не приеду сегодня, по условиям соревнования, за третий пропуск меня снимут с турнира. И тогда Бендар и Косицкий между собой разыграют звание чемпиона города по классическим шахматам… Ехать нужно… Я ещё успею на игру.

– С тобой точно всё в порядке?

– Вроде лучше стало. Я ощущаю, что мне лучше, – поднялся на ноги Зайцев.

Продолжение беседы капитана Николая Волкова и Егора Булычёва.

– Выходит по причине плохого самочувствия Зайцев опоздал на сегодняшнюю игру, – призадумался Волков, – Похоже интоксикация организма вызвала у него рвотный эффект…

– Я ничего Саше в термос с морковным соком не подкладывал! Клянусь вам! – вскричал Булычёв, – Зачем мне это нужно?

– Тебя никто ни в чём и не обвиняет, – взглянул на парня Волков, – Лучше скажи, у вас кто-нибудь в гостях бывает? Какие-то знакомые Зайцева или твои друзья…

– Что вы, к нам вообще никто не ходит, – поведал парень, – Сидим дома одни. Даже хозяйка квартиры не каждый месяц к нам наведывается. Иной раз деньги за аренду квартиры я ей на карточку перевожу.

– Платили за аренду квартиры вовремя?

– Естественно, – кивнул парень, – Хозяйка такая злюка, попробуй не заплати ей в назначенный день, выставит за дверь.

– Тогда объясни мне одно: ты работаешь в пиццерии, у тебя есть постоянный доход, а где брал деньги на аренду квартиры Зайцев, если он нигде не работал, а целыми днями занимался шахматами? На что Зайцев существовал? На какие средства покупал продукты питания, тот же морковный сок? Мне известно, Александр не из богатой семьи, больших сумм денег мать ему вряд ли высылала. А на призовые, которые Зайцев получал за победы в шахматных турнирах, сильно не разбежишься.

– Насколько знаю, оплачивать аренду квартиры Саше помогал Коркин.

– Какой добрый у него тренер…

– Где уж добрый! – выпалил парень, – За каждую копейку дрожал. Брал с Саши каждый раз расписку, когда давал ему деньги в долг. Месяца четыре назад Саша мне сказал, что его долг перед тренером скоро будет исчисляться в цифру с двумя нулями…

– Тем более, нужно покрывать долг перед тренером. Откуда деньги?

– Знаете, в последнее время у Саши появился один источник…

– И что за источник?

– Какая-то женщина стала ему подкидывать деньжат, – взглянул на капитана Булычёв.

– А вот здесь давай подробно, – удобней расположился на стуле Волков, – Что за женщина?

– Я никогда эту женщину не видел и не знаю её имени…

– Но если ты в курсе, что какая-то женщина давала Зайцеву деньги, значит, у тебя имеется какая-то информация о ней…

– Я расскажу всё, что знаю, – задумчиво произнёс Булычёв, – Этот случай произошёл примерно три недели назад. У меня заканчивалась рабочая смена, я стал уже собираться домой, как вдруг звонит мне на сотовый телефон Саша… Но не сам звонок друга для меня оказался неожиданным, а его просьба, чтобы я в тот день не приходил домой ночевать. «А куда мне идти?» – задал я ему вопрос. В ответ Саша попросил меня переночевать в какой-нибудь гостинице и сказал, что прямо сейчас вышлет мне десять тысяч рублей на карточку. Мол, этих денег будет достаточно, чтобы не только снять на ночь номер в гостинице, но и сытно поужинать… Что не сделаешь ради друга? Домой я в тот вечер не пошёл. Правда, и в гостинице ночевать не стал, перекочевал на вокзале, чтобы деньги не тратить. Мне за такие деньги нужно три с половиной смены отпахать в пиццерии…

– А почему ты считаешь, что ту ночь Зайцев провёл с женщиной?

– Так это сразу стало понятно. По какой ещё причине Саша мог просить меня не приходить ночевать домой?.. Когда на следующее утро я пришёл домой, с ходу бросился его пытать, что за женщина была у него?

– И что Зайцев?

– Повёл себя как партизан. Ничего о ней не рассказал. Единственное что я понял, женщина, с которой он замутил, не молодая, а в годах…

– Почему так решил?

– Потому что у Саши на тот момент совсем не было денег. Я утром отдал ему свои последние сто рублей на коробку морковного сока… Поэтому десятка, которую он мне перевёл, была явно не его. А какая молодая особа будет платить за ночь с ним? Очевидно, что Саша нашёл женщину в возрасте…

– Хорошо, пригласил Зайцев женщину на ночь… А с чего ты взял, что эта женщина стала постоянным источником пополнения его бюджета?

– Думаете, я не заметил существенного улучшения финансового состояния Саши в последнее время? – улыбнулся Булычёв, – Я ведь хорошо знал друга. Как-то Саша разоткровенничался, что хорошо было бы найти какую-нибудь женщину в годах, чтобы та смогла содержать его. И чтобы никаких обязательств перед ней! Возможно, он такую женщину нашёл…

– Это, значит, нужно будет искать ту таинственную женщину? – раздался голос Шихова, не удержавшегося, чтобы снова заглянуть на кухню и послушать «ночную историю» Булычёва.