Текст книги "Пусть духи спят"

Глава 7

– Привет баклан. – За спиной раздался тихий сиплый голос. – Сиди не рыпайся, а то порежешься. Малява в сидоре?

– Да. – Максим скосил глаза и заметил край расписной, выпущенной поверх джинсов, рубахи. Худая жилистая рука, со следами многочисленных уколов на месте локтевого сгиба, прижимала к его шее бритву. Внутри всё похолодело. Длинный! Максиму вспомнился взгляд водянистых, в синих разводах глаз. Взгляд наркомана.

Длинный поддел рюкзак ногой и ловко отшвырнул его к ногам Шкуранского:

– Шманай, профессор. Видишь, как всё просто.

Шкуранский, пряча глаза, обшарил карманы рюкзака и достал листок с расшифрованным текстом. Его руки дрожали.

– Невероятно! – вырвалось у него, когда он развернул листок и впился глазами в текст.

Максим, всё ещё ничего не понимая, смотрел на Шкуранского. Вернее, понять то он понял, но верить в происходящее ещё отказывался. Из ступора его вывел голос Длинного:

– Слышь, баклан, тебе бы башку отрезать. Ты, бычара, корешу моему руку вывернул. Чуть жилы не порвал. А я такого не прощаю.

– Прекратите! – Запротестовал Шкуранский. Текст у нас, что ещё нужно?

– Заткнись, учёный! Не зли меня. – Рыкнул он на Шкуранского и вновь обратился к Максиму. – Ты сейчас покатаешься со мной, в багажнике, а там посмотрим, что с тобой делать. – Длинный закашлялся, но бритву от шеи не отнял.

Замешательство сменилось злобой. Максим осторожно втянул голову в плечи и загнусавил:

– Отпустите меня, пожалуйста.

– Чё-о?! – Длинный наклонился к самому уху Максима, обдав его вонью изо рта. – А ну ещё разок?

– Отпустите меня, – проблеял Максим. – Я никому ничего не скажу-у.

– Я плохо слышу, деточка. – Длинный, чуть ли не положил голову на плечо Максима, опустил бритву и хохотнул ему в ухо.

Максим сжал правую руку в кулак и ударил Длинного в глаз оттопыренным большим пальцем. Тот вскрикнул и машинально полоснул бритвой по руке Максима. Развернув корпус вправо, левой рукой, Максим захватил и вывернул руку Длинного, в которой тот удерживал бритву и рванул его на себя. Когда тот, потерял равновесие, Максим просунул руку ему между ног и крутанул «мельницу», чуть привстав со стула. Длинный упал спиной на стеклянный столик. Зазвенело и посыпалось стекло. Затрещали деревянные ножки. Длинный взревел от боли, но бритвы не выронил.

– Кранты тебе, студент! – Зажав глаз левой рукой, он поднимался на ноги.

Шкуранский стоял посреди комнаты бледный, с широко открытым ртом и с листком в руках. Максим с шумом выдохнул, быстро шагнул к Шкуранскому и только теперь почувствовал боль. Рукав джинсовой куртки был разрезан посредине плеча и быстро пропитывался кровью. К горлу подступила тошнота. Голова слегка закружилась.

Шкуранский закрылся рукой. Максим выхватил у него листок и сунул в карман куртки. В это время Длинный бросился на Максима и махнул бритвой. Уйдя вправо, Максим подсел под руку Длинного и протолкнул его себе за спину. Тот едва устоял на ногах.

Руку вновь прорезала острая боль. Тёплые потоки устремились вниз к кисти.

Длинный развернулся и встал лицом к Максиму, перекрывая выход из квартиры. За спиной Максима находились стеллажи с книгами. Длинный оскалился. Глаз, в который Максим ударил Длинного, налился кровью. Бритва плясала в его руке. Он снова бросился на Максима.

Лезвие бритвы пошло по дуге. Максим выбросил обе руки вперёд. Блокировав руку с бритвой, он захватил Длинного за плечи и рванул на себя. Тот по инерции начал заваливаться вперёд. Максим повалился спиной на пол, увлекая Длинного за собой, и когда тот оказался над ним – ударил его снизу вверх правой ногой в живот, перебрасывая через себя. Длинный повис в воздухе вниз головой. Через секунду он влетел спиной в стеллаж и съехал вдоль стены, воткнувшись головой в пол.

Книги посыпались с полок, заваливая Длинного. Через секунду поверх этой кучи упал и стеллаж. Длинный рычал и ворочался под стеллажом и книгами, пытаясь сбросить их с себя.

Не дожидаясь пока Длинный выберется, Максим схватил рюкзак и поднял с пола листок с шифром. Окинув презрительным взглядом Шкуранского, Максим бросился вон из квартиры, оставляя на полу капли крови. Последнее, что он заметил – был Длинный с залитым кровью лицом, наполовину выбравшийся из-под стеллажа, и профессор Шкуранский, набирающий номер на мобильном телефоне дрожащими руками. Уже выскакивая из подъезда и услыхав вверху рёв Длинного, он рванул к машине.

– Лёха, гони!!

Тойота завизжала колёсами по бетону и, подняв облако синего дыма, вылетела со двора на центральную улицу. Вывалившийся из подъезда Длинный, смог заметит только мелькнувший за углом бампер.

– Алло! Александр Степанович! Это Шкуранский!

– …?!

– Этот ваш…, снова, снова всё испортил!

– …?

– Да. Книга у меня.

– …

– Что хорошего. Мне всю квартиру, всю квартиру разнесли. Ваш дуболом, тут Куликовскую битву устроил. Мои экспонаты…

– …?

– Нет. Шифр остался у мальчишки. Он успел расшифровать его. Текст был у него с собой. Но ваш этот… Короче мальчишка сбежал, текст и шифр остались у него.

– …

– Хорошо передаю. Но учтите, ремонт за ваш счёт.

Тойота неслась к центру города. Максим скинул куртку и спешно бинтовал руку, вскрыв автомобильную аптечку. Разрез оказался глубоким. Вытекло много крови, и рукав куртки окрасился в бурый цвет. Капли крови попали на резиновый коврик и на чехол сидения. Алеша спокойно вёл автомобиль и терпеливо жал, когда Максим закончит с бинтом.

– Нужно где ни будь смыть кровь с руки. Да и вообще… – Максим убрал аптечку и осмотрелся по сторонам. Внутри у него всё дрожало.

Автомобиль въезжал на Комсомольскую площадь. – Алёша, давай вправо за танк, а потом к рынку. Там за туалетом кран есть.

Алёша заложил вираж и, взвизгнув шинами, Тойота свернула вниз к рынку. Слева промелькнул памятник танку Т-34. Внизу показался вход на рынок и автобусная остановка.

Выскочив из автомобиля, Максим бросился к крану. Вода была холодная. Он смыл кровь и подставил под струю голову. Кожу обожгло, и напряжение постепенно начало спадать. Ворот футболки промок. Вода стекала по спине, попала на бинт. Прохожие опасливо косились на Максима, плескающегося под краном на виду у всех.

Максим вернулся в автомобиль минут через пять.

– Что случилось? Что с профессором?

Максим всё рассказал Алёше. Брови Алексея сдвинулись к переносице. Глаза сузились. Бледные щёки слегка порозовели.

– Как я уже говорил, у тебя серьёзные неприятности, Максим. – Алёша взглянул на часы. – Сейчас четырнадцать сорок две и мы едем ко мне. Там спокойно и безопасно. Там и определимся, что делать дальше. Потому, что возле общаги тебя станут поджидать. – Потом, немного помолчав, добавил. – Эх, Григорий Авксентьевич, Григорий Авксентьевич.

Поступили так, как предложил Алексей.

Стальные тяжёлые ворота особняка Заварзиных медленно разъехались в стороны. За воротами, посреди дороги, загораживая проезжую часть, стоял крепкий мужчина лет сорока-сорока пяти, ростом под метр восемьдесят. Казалось, что его зелёные глаза видели всё. Бритая голова, толстая шея, скуластое загорелое лицо, плотно сжатые губы, сдвинутые брови. Уши прижаты как у боксёра. Прямой короткий нос чуть смещён влево. Длинные узловатые руки оканчиваются мощными кистями. Из-под майки-тельняшки буграми выступают мышцы гуди, плеч, спины, брюшного пресса. Чёрные морпеховские брюки заправлены в короткие сапожки. На голове берет, то же чёрный, с красным клинышком. На поясе кобура и штык-нож. По левому предплечью тянется рваный широкий шрам.

Алёша высунулся в окно автомобиля:

– Привет, дядя Коля! Отец дома?

– Здравия желаю, Алексей! Кто это с тобой? – Дядя Коля говорил сильным, низким голосом и не спускал глаз с Максима.

– Это мой друг, Максим. Учимся вместе.

– Андрей Сергеевич звонил час назад. У него сейчас встреча с американцем. После встречи все планируют приехать сюда. А у друга документы имеются?

– Имеются у него документы. Имеются.

Дядя Коля отошёл в сторону, давая Тойоте въехать во двор.

Алёша затормозил у входа в гараж, и они с Максимом вышли из машины.

Двор имел форму квадрата с длиной стороны в пятьдесят метров, огороженного по периметру кирпичным забором в два метра высотой. Со стороны фасада в заборе имелись ворота с раздвижными стальными створками, с обратной стороны особняка – калитка, створка которой тоже была изготовлена из стального листа. Изнутри, вдоль забора, на расстоянии двух метров от него, тянулась стальная сетка. В промежутке между забором и сеткой несли службу четыре здоровенных ротвейлера. Двухэтажный особняк размером двенадцать на двенадцать метров, по форме напоминающий небольшой замок, располагался в самом центре квадрата. В трёх метрах от особняка тянулась небольшая полоса кедрового стланика, затем цветы и далее до сетки ровный зелёный газон. Повсюду камеры наружного наблюдения.

Осмотрев Максима снизу вверх, дядя Коля приподнял правую бровь и вопросительно поглядел на Алёшу.

– Чуть позже, дядя Коля. Нам пока нужно посовещаться.

– Значит так, Алексей. – Дядя Коля сложил руки на груди, от чего они заиграли шарами и жгутами мышц. – Пока я тут обеспечиваю безопасность, и сейчас, для начала, я осмотрю ранение твоего товарища, которое он пытается так неумело спрятать от меня под курткой. Это, конечно, мужественно, но не разумно. А потом ты всё мне расскажешь, и мы это обсудим до приезда твоего отца. Идёт?

– Идёт. – Ответил Алёша, опустил голову и скосил глаза на растерявшегося Максима. – Ты не волнуйся, Максим. Дядя Коля диверсант. Он не одну войну прошёл и знает, что делать.

Осмотрев рану, дядя Коля присвистнул:

– Бритва. Порез глубокий, едва не до кости. Будем шить.

Максиму было всё равно. От потери крови у него снова начала кружиться голова и вновь к горлу подступила тошнота. Пока дядя Коля ходил за инструментом, Алёша находился рядом с другом.

Первым делом дядя Коля велел Максиму выпить, сколько сможет коньяку из фляги. Максим поднял брови:

– Да, я не пью.

– Анестезия. – Пояснил дядя Коля. – И что бы в обморок не упал.

Максим сделал пару глотков и, сморщившись, вернул флягу дяде Коле. Тот тоже глотнул из фляжки, сделал Максиму укол и приступил к наложению швов.

– Инструменты у нас простые – игла да нить. Будет больно, но если швы не наложить, то рана заживёт не скоро, а потом получится как у меня. И он показал свой шрам на левой руке. – У нас тогда под Красноярском учения были. Ночью принимаем радиограмму. Из местной зоны ушли пятнадцать заключённых. Постреляли караул – двенадцать молодых пацанов-солдатиков, захватили оружейную комнату, вооружились Калашами, патронами под завязку и ушли, предположительно в район действия нашей группы. Приказ – обнаружить и после обнаружения доложить.

Состав стандартной диверсионной группы – пять бойцов и командир. И того шесть человек. Из вооружения у каждого только штык-нож.

Мы сделали круг. Обнаружили следы движения группы, предположительно из десяти-пятнадцати человек. Связались со штабом. Как раз, только начало рассветать. Двинулись по следу.

Через час обнаружили их лагерь. Спали все, даже часовые. Мы снова связались со штабом. Подтвердили наличие пятнадцати человек и оружия. Поступил приказ уничтожить группу. Задачу выполнили за минуту ноль девять секунд без единого выстрела и без потерь с нашей стороны. Вот только я единственный на штык напоролся. Рану шить не стал. Затянул бинтом и всё. Теперь имею память.

Дядя Коля закончил работу. Наложил на шов, дышащий обеззараживающий пластырь. Увлечённый рассказом Максим не почувствовал боли, только в голове немного шумело от коньяка.

– Ну, что, бойцы, пошли в дом? Доклад по форме? – Дядя Коля поднялся по ступенькам. Максим и Алёша переглядываясь, двинулись следом.

Первым делом перед дядей Колей развернули листок с расшифрованным маршрутом движения. Потом рассказали историю книги профессора Кадышева, со времени её написания до момента, когда Максим наткнулся на неё в библиотеке и обнаружил шифр. Потом, используя словарь, Максим и Алёша перевели с корякского языка на русский расшифрованный текст. Получилось следующее:

«ПАЛАНА + (АНДРИАНОВ). 15 БЕЛЕЮЩИЙ НА РАССВЕТЕ КАМЕНЬ. 315 КРАСНЕЮЩЕЕ ОЗЕРО. 0 ОРЛИНОЕ ГНЕЗДО. 345 НЕПОСЛУШНАЯ РЕКА. 0 ПАДАЮЩАЯ ВОДА. 320 2560 ПШ».

– Я просто уверен, – говорил Максим, расхаживая по комнате, – что это маршрут к золотой россыпи, о которой догадывался Самсонов, и которую нашёл Кадышев. Как тогда иначе объяснить наличие золотых изделий, которые встречаются у коряков, живущих в районе Паланы. А последнее событие. – Максим указал пальцем на телевизор. – Американец вернул золотую статуэтку Пеликена, когда-то давно, ещё его прапрадедом похищенную из святилища коряков. А в ней золота не пять граммов будет. И судя по его рассказу это событие, произошло в районе Паланы. А легенда о мёртвом священном стойбище только подтверждает это. Ведь американец говорил, что его прадед с отрядом головорезов уничтожили целое стойбище, находившееся рядом со святилищем, а потом второе, на берегу реки. А золотые самородки, которые американцы вынесли из того же святилища вместе с Золотым Пеликеном? Откуда они взялись?

Да, я просто убеждён, что это и есть маршрут к россыпи! А Шкуранский? Он ведь то же уверен в этом. Стал бы он рисковать, связываясь с братвой? Но, блин, эти бандюки…

– Да бандюки меня меньше всего волнуют, – проговорил дядя Коля, изучая маршрут движения. – По тексту мы имеем одни ориентиры и азимут. Расстояние указано только на последнем отрезке. Сколько придётся пройти? – не известно. Местность пересечённая, сложная. И ещё, маршрут составлялся, как минимум, сто лет назад. Следовательно, отыскать указанные ориентиры будет сложно. Вывод – время пребывания на маршруте расчёту не поддаётся.

– Мы свяжемся с Ниной. – Максим взглянул на Алёшу. – Она поможет с опытными проводниками.

– Конечно! Нина рассказывала, что у коряков есть целые династии охотников. И тайгу они знают, как свои пять пальцев.

– Алексей. – Дядя Коля положил руку Алёше на плечо. – Но самое трудное препятствие – это твой отец.

Алёша неопределённо пожал плечами:

– Значит, попробую убедить.

– А, мне кажется, что причин для беспокойства нет. – Вновь заговорил Максим. – Да, бандитам известно о том, что маршрут к россыпи у нас. Но у них самих-то нет ничего. Шифр у нас. Что они могут?

Дядя Коля ещё разок отхлебнул из фляги:

– В принципе ты прав, но… решать всё равно будет отец Алексея. А бандюкам остаётся только следить за вами. Думаю, они быстро вычислят, где залёг Максим, так, как Шкуранскому известно, о вашей дружбе. Как только они установят наблюдение за домом, а мы это обнаружим быстро, у нас появится возможность…

Дядя Коля не договорил. За воротами раздался сигнал подъехавшего автомобиля, и он поспешил на встречу, прибывшему Андрею Сергеевичу Заварзину – отцу Алексея.

Глава 8

– Нет, нет и ещё раз нет!! – Андрей Сергеевич, мерил шагами не большой холл, предназначенный для приёма гостей. Каблуки его туфель сухо отщёлкивали шаги по паркету. Обстановка в холле более чем скромная. Обитые кожей диваны вдоль окрашенных в мягкие тона стен. На стенах картины. В середине стол, уставленный угощениями. Окна занавешены толстыми коричневыми шторами. С потолка льётся умеренный свет встроенных светильников. Тихо шелестит кондиционер.

За столом мистер Крафт, переводчик, Алексей, дядя Коля и Максим.

Андрей Сергеевич одет в серую пиджачную пару, белую сорочку, галстук. Пиджак расстёгнут. Галстук слегка распущен. Строгое лицо. Крепкие кисти сжаты в кулаки. Он энергичен и быстр в движениях, не смотря на высокий рост и атлетическое сложение.

– Во первых, это опасно. Шаен сволочь конченная, но умён и решителен. И если там действительно россыпь, то он просто так не отступится. Денег и силы у него хватит. Во вторых, золото прерогатива государства, и я открыто заявляю тебе, Алексей, что намерен сообщить о вашей находке в органы безопасности. А в третьих, – Он остановился и с неприязнью посмотрел на Максима. – Занимайтесь своим главным делом – учитесь, и не вмешивайтесь в дела взрослых.

Дядя Коля опустил голову, скрывая улыбку. Тихо бормотал переводчик, вполголоса переводя всё насторожившемуся Крафту. Максим поднял глаза к потолку. Алёша снял очки и поднялся из-за стола.

– В дела взрослых? А мы? – Он посмотрел на Максима. – Мы, по-твоему, ещё дети? – Алёша развёл руками. – Отец, ты сам всегда убеждал меня в том, что хочу я того, или нет, но мне, в конце концов, когда ни будь, придётся заменить тебя. К чему тогда все разговоры о том, что пора взрослеть, привыкать к суровой и подчас опасной жизни предпринимателя, становиться мужчиной. Неужели ты не понимаешь, что эти качества я не получу обучаясь в Англии, в университете с тепличными условиями? Университет даёт знания. А мужчинами становятся, сражаясь и преодолевая трудности, насколько мне известно, с твоих же слов. – Алёша говорил спокойно и уверенно. Сергей Андреевич внимательно смотрел в глаза сыну. – Что касается государства, ты, наверное, прав. И сообщить, наверное, нужно, куда следует. Но, – Алёша поднял глаза, – я прошу тебя, не лишай меня возможности убедиться в своих силах.

Раздались аплодисменты. Американец поднялся со своего места и, продолжая аплодировать Алёше, быстро заговорил, оборачиваясь к переводчику:

– Господин Крафт говорит, что когда ему исполнилось восемнадцать лет, отец вместо каникул отправил его работать в только, что открывшемся филиале на Филиппинах, рядовым сотрудником. И так он поступал каждое лето, пока я не понял суть работы, и не почувствовал уверенности. Господин Крафт говорит, что трудностей и опасностей было хоть отбавляй – мафия, коррупция и тому подобное. Приходилось всегда иметь при себе оружие. Дважды пришлось применить его, спасая свою жизнь. И отец сознательно делал это. Господин Крафт говорит, что благодарен отцу за это, и точно так же поступит со своим сыном, когда тому исполнится восемнадцать.

– Но господин Крафт не имеет понятия, что такое русская мафия.

В ответ Крафт рассмеялся, и сказал, что мафия везде одинаковая и будет всегда там, где крутятся большие деньги и, что ведя бизнес по-крупному, пересекаться с ней всё равно придётся, хочет господин Заварзин этого или нет. Потому необходимо быть готовым.

– Отец, мы всё проанализировали, большого риска нет. Преступникам не известно ничего, кроме того, что шифр и маршрут движения у нас. Нам понадобится вертолёт, оружие, снаряжение, продукты недели на две.

– Кто это мы?!

– Ну-у, Максим, дядя Коля и я. В Палане к нам присоединится Нина. Она решит вопрос с опытным проводником.

– Так вот откуда ветер дует. – Сергей Андреевич перевёл взгляд на дядю Колю. – Коля, ты, что не навоевался ещё? Детство не кончается?

Дядя Коля улыбнулся:

– Я рос без отца. Так, что всему меня учил дед. Он всю войну прошёл. И знаешь, что он делал, когда учил меня плавать?

– Ну?

– Он сажал меня в лодку, отвозил подальше от берега, выбрасывал за борт и, отвернувшись, начинал спокойно удить рыбу. Ну, конечно, он делал вид, что ему безразлично, но я то верил и понимал, что если не доплыву до борта лодки, то прощай жизнь. Это потом я понял, что учил он меня не плавать, а преодолевать страх.

– И к чему ты это всё мне рассказал?

– К тому, что бойцами становятся в бою.

– Та-ак, ясно. Ещё, какие мнения?

– Господин Крафт говорит, что то же намерен отправиться в экспедицию вместе с этими замечательными людьми.

– Вы, что с ума все по сходили! Какая экспедиция? Какое золото? Джим, ладно эти, – Сергей Андреевич нервно мотнул головой в сторону Алексея. – Но ты же трезво мыслящий человек. Я не понимаю.

– Мистер Крафт говорит, что сожалеет о том, что разочаровал мистера Заварзина, но он человек свободный и его решение на счёт экспедиции уже принято. И если господин Заварзин откажется финансировать экспедицию, её профинансирует он.

– Значит так. Послезавтра я улетаю в Москву по заключению договора о строительстве терминала. Ни каких экспедиций! Ни какого золота!… Пока не вернусь!!

Глава 9

Винт вертолёта со свистом рассекал воздух. Пять минут назад он взлетел с территории базы флота Заварзина и взял курс на Эссо44
  Село Эссо – Административный центр Быстринского района Камчатского края.


[Закрыть].

Максим смотрел в иллюминатор и заново прокручивал в голове события, произошедшие с ним за последнюю неделю.

Найденная им за стойкой библиотечного стеллажа книга изменила всё. Размеренная однообразная жизнь закончилась. Всё завертелось подобно камчатской пурге. Во время пурги становится теплее, всё вокруг изменяется, принимает иные непривычные очертания, но дальше пяти метров впереди ничего не разглядеть и нужно быть готовым ко всему, а ещё ветер. Шквальный ветер, пытающийся сбить с ног и отбросить назад, в скучную обыденность.

Вернувшись из Москвы, Андрей Сергеевич долго с глазу на глаз говорил с дядей Колей и с Крафтом. Потом они пригласили его и Алёшу и сообщили, что экспедиция состоится. Потом долго объясняли, что экспедиция – это не развлекательное путешествие, а серьёзное и даже опасное мероприятие и, что главное – это дисциплина, что старшим назначается дядя Коля и его слово – закон для всех. После всего этого нафталина утвердили состав группы. В неё вошли дядя Коля, Максим, Алёша, мистер Крафт и его переводчик. Потом Максима (к разочарованию Алёши) ещё раз заставили связаться с Ниной и убедились, что вопрос с проводником решён. Нина сказала, что проводником будет её дядя. Он встретит их в Палане. Определились со снаряжением, оружием и запасом продовольствия, назначили время вылета. Долго решали, что взять с собой из оружия. Алёша настаивал на Калашах, но дядя Коля (с улыбкой на губах) убедил его, что в этом случае они не будут походить на охотников и сразу привлекут к себе внимание. Остановились на следующем варианте: дядя Коля брал СКС, мистер Крафт сказал, что у него оружие своё, Максиму, Алёше и переводчику Крафта досталось по Сайге 12С. Кроме основного оружие у всех имелось по охотничьему ножу.

Людей Шаена, которых дядя Коля вычислил, как и обещал, решили обмануть следующим образом.

Во двор дома Заварзиных загнали Хаммер и в открытую начали подготовку к отъезду. Когда Хаммер выезжал со двора, ему на хвост неизменно садился белый седан «Тойота Марк 2», в котором кроме водителя находился человек с рацией. В день отъезда участники экспедиции должны были погрузиться в Хаммер и выехать в направлении шоссе, ведущего из Петропавловска на север. По расчётам дяди Коли за Хаммером должна была последовать машина с бандюками. Потом Хаммер должен был свернуть в сторону Базы Флота Заварзина, где всех уже ожидал вертолёт, до поры скрытый в ангаре, и уже загруженный всем необходимым. Все быстро пересаживались в вертолёт и взлетали. Но эта уловка могла подействовать лишь в том случае, если люди Шаена поверят в то, что поездка будет осуществляться на Хаммере.

Учитывалось и то обстоятельство, что лист с расшифрованным текстом, пусть ненадолго, но попал в руки Шкуранского, и тот мог запомнить отправную точку всего маршрута. Тогда бандиты могли спокойно ожидать их в Палане.

Единственное, о чём не обмолвился Сергей Андреевич, так это о том – сообщил он о золоте в ФСБ или нет.

Хаммер влетел на территорию базы флота, и первое, что всем бросилось в глаза, это вертолёт. Оглянувшись, Максим заметил, как занервничал пассажир белого «Марка 2». Судорожно дёргая головой он, что-то кричал в рацию, за закрывающимися воротами базы.

У вертолёта их встретили два пилота. Оба в лётных тёмно-синих комбинезонах, такого же цвета фуражках и с коричневыми лицами. Когда Хаммер затормозил, все обмерли, рассматривая птицу, на которой им предстояло лететь.

Можно сказать, что из краски на вертолёте сохранились только надписи «…ацкие авиалинии», RA-25221 и МИ-8, да местами синие и оранжевые полосы. За то ободки шасси и кончики лопастей были аккуратно подведены белым. В районе выхлопных труб двигателей всё было покрыто чёрной копотью. На стёклах кабины пилотов, трещины заклеены обыкновенным прозрачным скотчем.

– Мистер Крафт интересуется – мы полетим на этом вертолёте?

Пилоты заулыбались, сочтя это за шутку, но дядя Коля, поспешил успокоить:

– Пусть мистера Крафта не смущает внешний вид машины. Она надёжна, но не бросается в глаза. Оба пилота в прошлом боевые лётчики, прошедшие Афганистан. На их счету ни одной катастрофы.

– Мистер Крафт говорит, что после стольких месяцев пребывания в России, он уже ничему не удивляется, но…

– У нас в России больше внимания уделяют не внешней стороне вопроса, а тому, что внутри.

– Да, да, мистер Крафт понимает, и надеется, что средств у вас не хватает только на краску.

Спустя пять минут, погрузились в вертолёт. Пилоты заняли места в кабине, которую отделяла от салона, укреплённая на кольцах штора. Разгоняясь, завыли двигатели. За иллюминаторами замелькали тени от пришедших в движение лопастей. По мере того, как двигатели набирали обороты, усиливалась вибрация корпуса, и нарастал шум. Грохот стоял такой, что говорить можно было только, вплотную приблизившись к собеседнику.

– Мистер Крафт спрашивает, почему так шумно в салоне?

– Это пока. Взлетим – станет тише.

Двигатели уже ревели. Иллюминаторы заволокло пылью, поднятой лопастями. Корпус вертолёта начал покачиваться, готовый оторваться от земли. Все умолкли. Максим случайно бросил взгляд в сторону кабины пилотов. За, до-половины задёрнутой шторой, разломив пополам кусок хлеба, пилоты по очереди прямо из горлышка осушили бутылку водки. Занюхав, они ударили по рукам и начали взлёт.

Внизу поплыли кварталы Петропавловска, теперь больше напоминающие неровные клетки. Слева, сверкая на солнце как огромное зеркало, открылась бухта. Корабли казались игрушечными. Крафт был доволен и, показывая пальцем, спрашивал дядю Колю как называется то или это здание. Куда ведёт вон та дорога. Наконец и кварталы города исчезли из вида, и за иллюминаторами вертолёта забушевало «зелёное море» растительности

Крафт перешёл к разговору об охоте на медведя. Теперь его интересовало, с каким оружием охотятся местные охотники. Его немало удивил тот факт, что основная масса охотников имеет только двустволку на все случаи.

– Мистер Крафт спрашивает, как же можно ходить на медведя с дробовиком?

В ответ дядя Коля пояснил, что в России сначала даётся разрешение на гладкоствольное оружие, и только через пять лет на нарезное. И то, только в том случае, если владелец дробовика в течение пяти лет не нарушил правила применения и хранения оружия гладкоствольного. Потому, большинство охотится с двустволками.

– Мистер Крафт считает это рискованным.

– Тут дело, – пояснил дядя Коля, – в боеприпасах. Один ствол заряжают патроном с латунной пулей, а другой с жаканом. Результат стопроцентный. Никакого риска. Главное попасть.

– Мистер Крафт спрашивает, что такое жакан?

– По-английски это звучит как якан, но наш жакан – это просто свинцовый шарик, отлитый по диаметру ствола.

– Теперь мистер Крафт понял. – Порывшись в вещах, Крафт достал патрон и извлёк из него пулю для гладкоствольного ружья. – Мистер Крафт говорит, что вот это Якан, – переводчик показал пальцем на ладонь Крафта.

– Да я вижу, – дядя Коля снисходительно улыбнулся. – Только после этих ваших Яканов, охотникам приходится подранков искать по всему лесу и добивать. Мне знакомый рассказывал, прошлым летом, немцы, из Ремингтона четыре Якана, – дядя Коля тоже показал пальцем на ладонь Крафта, – в медведя всадили, а он всё равно ушёл.

Дослушав перевод, Крафт недоумённо развёл руками. А дядя Коля продолжал:

– Так вот, в одном стволе – латунная пуля, в другом – жакан. Сначала бьют зверя латунной пулей. Она прошивает его чуть не насквозь, почти до самой…, до самого хвоста. Зверь в шоке от боли. А потом бьют его жаканом. Свинец мягкий. Он плющится и получается такой удар, что некоторые медведи, что полегче, заваливаются на бок. То есть получается очень мощный останавливающий эффект.

Крафт дернул подбородком вверх, показывая, что понял.

– Мистер Крафт спрашивает, с каким оружием охотится мистер Николай?

– У меня карабин СКС, – ответил дядя Коля. Надёжнее оружия для охоты я не знаю. Так же имею обыкновенную двустволку.

– А у вас, мистер Крафт – Ремингтон? – Спросил Алёша.

Дослушав перевод, Крафт презрительно выгнул губы.

– Мистер Крафт говорит, что его больше привлекает немецкая скрупулёзность и качество. – При этом Крафт, не без гордости, достал, положил на колени и расстегнул кофр тёмно-синего цвета, на который все давно уже обратили внимание, но не решались спросить что в нём. На красной подложке в ячейках блеснули детали карабина. Крафт наблюдал за дядей Колей, пытаясь определить какое впечатление, произвёл на того, его карабин. – Мистер Крафт говорит, что он знаком с русским карабином СКС и утверждает, что его оружие точнее. – Но дядя Коля остался невозмутим. Только чуть подался вперёд, сощурил глаза и, спокойно произнёс:

– Зауэр. Зауэр двести второй, «Тэйк Даун Форест». Около четырёх килограммов весом. Сменные укороченные стволы под патроны семь на шестьдесят четыре, восемь на пятьдесят три и-и… девять на шестьдесят два. Оптика. Ореховая ложа. Магазин четыре полюс один. Отдача минимизирована… – Дядя Коля улыбнулся. – Красивая штучка. Только в лес бы я с этим стволом не пошёл.

У Крафта шевельнулись желваки на скулах. Щёки заметно порозовели. И без того холодный взгляд стал ещё холоднее. Он захлопнул кофр.

– Мистер Николай, мистер Крафт говорит, что вы отлично разбираетесь в оружии. Да это Зауэр двести второй, но что вам в нём не нравится? Мистер Крафт настаивает на ответе.

Лицо дяди Коли стало серьёзным.

– Я уже говорил мистеру Крафту, что нас, русских, больше интересует внутренняя сторона, суть. А суть такова. Давайте бросим ваш Зауэр в лужу, повозим его там хорошенько, а потом посмотрим, сможет ли он после это стрелять так же надёжно?

Глаза Крафта округлились.

– Мистер Крафт говорит, что Зауэр прекрасно хранится в кофре.

– А мистер Крафт собирается с кофром идти в лес?

– Почему нет?

Дядя Коля на секунду задумался и продолжил.

– Понимаете, пусть мистер Крафт не обижается, но у нас с ним просто разное представление об охоте.

– Мистер Крафт просит пояснить.

– Ну, хорошо. – Дядя Коля вновь улыбнулся. – Когда я иду на охоту, то иду один и всё несу на себе. Карабин, двустволка, боеприпасы. За меня этого носить никто не будет. В охотничий домик возвращаюсь только к вечеру. За день бывает, прохожу около двадцати километров и более по лесу, в любую погоду, в жару, в холод, ветер, пыль, грязь. И, когда из ягодника поднимется медведь ростом больше трёх метров, то у меня будет не более трёх – пяти секунд для того, что бы снять оружие с плеча и начать стрелять. И я знаю, что мой СКС будет стрелять, хоть его из грязи вытащи, а Зауэр, пусть мистер Крафт меня поймёт правильно, в таких условиях, может выстрелить, а может, и нет. Я не говорю уже о том, сколько времени уйдёт на то, что бы вынуть его из кофра. Медведь ждать не будет. А точность боя зависит от стрелка.