Текст книги "Путешествие в ад. Никогда не дразните нечистую силу"

– Что за каракули? Вни… блин, чего нацарапано-то?

– Не знаю. Отодвинь плиту.

Антон потыкал лопаткой, везде сплошной камень. Не то что отодвинуть, просто пошевелить плитой не получилось.

– Да она вросла в камень! Ее отбойником разбивать надо, – разочарованно произнес Антон.

– Не стоит, – раздается незнакомый голос. – Врата можно открыть и так.

Антон подпрыгивает, дико оглядывается, пальцы сжимают рукоять саперной лопатки. Совсем рядом, почти на краю ямы стоит человек в странной одежде. Вроде нестиранной ночной рубашки. Длинные волосы прижаты по краям шнурком, лицо чистое, без усов и бороды. Неизвестный подпоясан веревкой, так показалось Антону, руки согнуты в локтях, большие пальцы засунуты за пояс. Возраст незнакомца определить невозможно, при слабом свете фонаря не видны детали. Но голос бодрый, не старческий. Незнакомец стоит спокойно, явно старается не пугать. Антон поспешно выбирается из ямы, становится так, чтобы девушка была за спиной. Незнакомец одобрительно кивает:

– Вельми похвально… э-э… так говорят сейчас, нет? Клево поступили, юначе!

– Че?

– Опять не так? Ладно… ваш поступок весьма хорош. Другой бы удрал, а вы думаете о спутнице.

– Это он! – шепчет на ухо Даша.

– Кто – он? Знакомый, что ли? – пробует шутить Антон.

– Ну, тот… которого я хотела нарисовать!

Незнакомец приседает на корточки, внимательно осматривает плиту. Фонарь освещает лицо и Антон видит, что это мужчина, даже парень с очень нежным, почти женским лицом. Просто мальчишка! И кого-то он напоминает… Антон с облегчением вздыхает, опускает лопатку – пацана боятся нечего. Глубоко вдыхает прохладный воздух:

– Фу ты блин!

– Что? А, жаргон… как я понял, вы хотите открыть врата. Помогу, это важно для меня. Вон там, сверху, должно быть углубление. Врата по краям обмазаны глиной и обожжены для крепости. Расчистите отверстие и тяните на себя.

Антон недоверчиво хмыкает, но делает так, как сказал странный парень. От верхнего края плиты отваливаются куски, обнажается небольшая дыра. Антон пытается тянут на себя, ворчит:

– На ребенка рассчитано? Рука не помещается!

– Предки были мелкими, как сегодняшние подростки лет двенадцати, – отзывается незнакомец.

– Правда? А ты откуда знаешь?

– Видел.

– А-а, по музеям ходишь… хороший мальчик. А что за слово нацарапано? На каком языке?

– На языке предков. На нем говорили тысячу лет назад. Слово «внити» означает вход или спуск.

– Врата, блин! Прилепили эту плиту, что ли? – раздраженно бурчит Антон.

Достает из рюкзака короткий изогнутый ломик. Упирается, дергает, слышится хруст, по краям осыпается сухая глина и песок. Плита нехотя поддается. Верхний край медленно выползает из паза. Антон давит сильнее, плита упирается, левый край застревает. Антон толкает со всей силы, край отверстия с хрустом крошится, плита угрожающе кренится. Антон едва успевает отпрыгнуть, как верхний край плиты падает на то место, где только что были его ноги. Целлофан на подошвах предательски скользит по влажной земле, Антон опрокидывается на спину и съезжает по склону прямо в черную дыру. Обратная сторона плиты гладкая и скользкая, словно лед. Антон едва успевает схватится за края, из дыры торчат плечи и голова. Ноги ощущают пустоту и холод. Страх провалиться в никуда хватает за сердце, душит за горло и гонит адреналин по жилам. Антон отталкивается и обратным кульбитом через голову выныривает из ямы. В мгновении ока оказывается наверху, пальцы привычно смыкаются на рукояти саперной лопатки.

– У тебя замашки воина. Это хорошо! – одобрительно произносит незнакомец.

– Имел честь служить Родине. А ты вообще кто такой?

Незнакомец выпрямляется, подбородок выступает вперед, лицо приобретает серьезность.

– Простите, не представился. Меня зовут Валерий. Ваша спутница знает обо мне, мы несколько раз встречались… неподалеку отсюда, – мотнул головой Валерий через плечо. – Я не сделаю вам ничего плохого.

Антон с сомнением посмотрел на черную пасть входа то ли в могилу, то ли в пещеру.

– Да я чуть было в эту дыру не провалился из-за тебя!

– Виной тому твоя неловкость. Постараюсь быть предупредительнее.

– Ну-ну… так кто ты такой? И чего одет в банный халат?

– Антон! – зашипела в ухо девушка, словно разъяренная змея. – Я же сказала – это ОН!

– Да кто он-то!!! – взорвался Антон. – Роюсь тут, как дурак. Ямищу откопал. Является пацан в смирительной рубашке… на Джонни Деппа смахивает. ОН, видите ли! И что с того!

Антон злобно плюет под ноги. Тяжелая и, как оказалось, бесполезная работа утомила и расстроила, тишина действует на нервы. И вообще, могилы вокруг!

– Оглянитесь, Антон, – попросил Валерий. – Вы больше никого не видите?

Возле Валерия один за другим появляются странные существа. Вначале полупрозрачные, они словно обретают плоть, наливаются бледными красками, постепенно становясь такими же реальными как Даша или сам Антон. Существа похожи на людей, но им чего-то недостает. У одних нет рук, другие лишены ног, третьи имеют видимость головы без туловища, его заменяет туманное пятно, постоянно меняющее очертания. Маленькую полянку наполняют шорохи, тихие стоны и шепоты. Становится так холодно, что Антона пробирает дрожь.

– Ну, а это ОНИ? – саркастически спрашивает он у Даши.

Девушка только трясет головой, не в силах выдавить слово. Призрачные существа окружают людей со всех сторон, шорохи и шепоты усиливаются. Антону становится не по себе. Не то, чтобы он сильно испугался каких-то там бесплотных существ, просто на душе тревожно. Так бывает, когда сразу несколько неизвестных вам людей вдруг начинают внимательно смотреть, о чем-то неслышно переговариваться между собой и вообще ведут себя так, словно знают о вас что-то важное.

– А ну, пошли отсюда! – взмахнул лопаткой Антон. – Шептуны!

Существа отхлынули, шепот и шорох стали тише, стонущие звуки наоборот, усилились.

– Не стоит так грубо обходиться с несчастными, – примирительно заметил Валерий. – Они всего лишь проявили любопытство.

– Чем же я им так интересен?

– Не испугались, – кратко ответил Валерий. – Нынешний люд очень пуглив и суеверен. Всего боятся. Спасаясь от страха, выдумывают глупые культы, верят в приметы. А уж суетных верований сколько!

– Ладно, я убедился в существовании призраков. Ты один из них?

– Нет, но мы с ними принадлежим одному миру. Когда-то эти тени были людьми, но после смерти – по разным причинам! – так и не смогли полностью покинуть материальный мир. Тела сгнили, а духовная сущность осталась. Лишенные возможности изменять материю, как это делают люди, но оставаясь ими по сути, они очень страдают. Будучи озлобленными, могут серьезно навредить. Я материален только наполовину, поэтому способен быть здесь и там.

– Как можно быть наполовину материальным? До пояса, что ли? – удивился Антон.

– Трудно объяснить. В человеческом языке нет таких понятий. Считай это вроде двойного гражданства.

– Ладно, – кивнул Антон. – Объясни, почему я стал видеть их. И тебя. И почему Дашка вас видела раньше, а я нет?

– Девушке предалось по наследству. У них весь род такой. Но не все пользовались даром ясновидения. Ее бабка раскрыла в себе эту способность и пользовалась ей на благо людям. Но, как ни странно, именно за это ее презирали и боялись. Поэтому она и жила там, где никто не хотел обустраиваться – возле кладбища. Дарья только обладала способностью, раскрыть ее помогли несчастья и испытания. Так же и у тебя. Ты ведь тоже несколько раз переживал страх смерти, не правда ли?

Антон помолчал, только глубоко вздохнул.

– Значит, все, кто пережил сильное эмоциональное потрясение, способны видеть?

– Только те, у кого есть дар. Это как талант, способность от рождения. Одаренных людей много, но не все могут раскрыть свой талант.

– Почему?

– Ленятся, – усмехнулся Валерий. – Слишком любят себя, ценят, лелеют, боятся ножку натереть и пальчик порезать. Они наивно думают, что материальная жизнь – главное и единственное. Что кроме телесной жизни другой нет. На самом деле это не так. Жизнь бесконечна, конечны ее формы. Один мудрец сказал: человек – это душа, обремененная трупом. Он прав. Душа отринет смердящий труп и будет жить дальше.

– Как вот эти? – кивнул Антон на призраков.

– Зависит от людей. Они сами выбирают путь и казнь.

– А кто ж все-таки ты?

– Творение Создателя, – уклончиво ответил Валерий. – Род людской не одинок.

– Ну, есть ангелы и бесы. Вроде на беса не похож, – задумчиво произнес Антон. – Но можешь жить по ту сторону, за чертой. Значит, все-таки черт?

– И ангелов дурная стая, что, не восстав, была и неверна, – хриплым голосом сказала девушка.

От неожиданности Антон вздрогнул.

– Ты чего стихами заговорила? – удивился он. – Какая еще стая?

– Это образ такой, поэтический, – скривился Валерий. – Но по сути верно. Не все создания Господа верны ему… беззаветно, скажем так. Людям ведь тоже свойственно сомнение, не так ли? Создатель не раскрывает своих замыслов, отсюда и сомнения. Во всяком случае, я не бес.

– А откуда нам знать? – сощурился Антон.

– Вы живы, – пожал плечами Валерий.

– Ты можешь убить?

– Конечно. Я мог сделать так, что бы ты свалился в дыру. Там лестница крутая ведет вниз, – кивнул Валерий на отверстие в земле. – Запросто можно шею сломать.

– А что там? – с любопытством спросил Антон.

– Подземелье. Пещера, через которую можно выйти к храму или к месту, где был храм.

– А здесь тоже был храм?

– Да. Погосты всегда устраивались возле храмов. Сейчас закапывают на пустырях.

Антон оглянулся на Дарью. Девушка стоит молча, лицо бледное, но глаза ожили, блестят от любопытства.

– А что можно найти в пещере?

– Ты о золоте? – усмехнулся Валерий. – И оно есть, но так просто не взять. Пропащие души охраняют его.

– Что может призрак? – пренебрежительно отмахнулся Антон. – Вон они, клубятся!

Призраки сбились в плотную стайку, о чем-то шепчутся и все время посматривают на людей, как будто заговор составляют.

– Призрак не материален, он все делает руками людей. Ну, как и любое другое духовное существо, даже высшего порядка. Подземелье полно опасностей, ошибочное решение приведет к гибели. А его подскажет призрак! Поэтому не стоит их недооценивать.

– Ты поможешь? – с надеждой спросил Антон.

– Если вы поможете мне, – ответил Валерий.

– Чем? – удивился Антон и взглянул на девушку. Даша напряженно всматривается в глаза Валерия, словно ищет ответ на очень важный вопрос.

– Вы говорите о женщине на портрете? – спросила она.

– Да. Вы правы, сударыня, речь идет той женщине, что вы изобразили.

– Это ты заставил меня рисовать ее. Зачем?

– Ну, заставил – это преувеличение! Подсказал, дал описание внешности, характера… у вас получилось великолепно, благодарю вас, – слегка наклонил голову Валерий.

– Кто она тебе?

Валерий вздохнул, развел руки:

– Долго рассказывать… видите ли, Даша, я не бес – говорил уже, нет? Довольно долго я был… никем. Не выступал против Создателя, не был заодно с восставшими. Просто жил. И мне это ужасно наскучило. Идеи восставших меня не увлекали и я решил примкнуть к ангелам, верным Создателю. Но просто так сделать это невозможно, надо пройти испытание. Мне поручили стать хранителем одного человека. Работа не простая, – скривился Валерий, – отдельные человеческие особи просто невыносимы. Но мне повезло – моим подопечным стала женщина. Очень красивая и талантливая. Как и вы, Дашенька, она писала картины. Увы! Как часто бывает, ее творчество не понимали и не ценили. Бездарную мазню превозносили до небес! – усмехнулся Валерий. – Настоящее искусство в упор не замечали.

Он замолчал. В густой листве зашуршала ночная птица, выглянул край луны из-за тучи, верхушки осин покрылись серебряной пылью. Призракам наскучили разговоры людей, они разбрелись по всему кладбищу. Если оглядеться, можно увидеть, как светящиеся фигуры плывут над землей, освещая бледным светом покосившиеся кресты и надгробья.

– А дальше что произошло? – заинтересованно спросила Дарья.

– Она умерла, – глухо произнес Валерий. – По собственному желанию. Не вынесла злословия, насмешек, зависти – всего того, что становится причиной смерти одаренных людей. Их убивают ничтожества, сбившиеся в стаи. Потому что им невыносимо видеть, как другие творят, а они просто мажут красками. Или придумывают бредовые стихи, сочиняют низменную музыку, ставят спектакли или снимают кино, посмотрев которое хочется стать убийцей режиссеров. Быть создателем, творцом очень трудно. Иногда невыносимо. Я не понимал этого, мне казалось – а чему тут завидовать? Работай и у тебя все получится. Ведь талант чаще всего есть результат труда, а не способность, данная свыше. Я был наивен, невнимателен и беспечен в роли хранителя. Прекрасная женщина погибла, ее душа мается в где-то в аду, а я торчу между землей и преисподней в непонятном качестве. К сожалению, сам я лишен возможности исправить ошибку, но такое право дано людям! Даша, вы тоже пишете картины и поймете страдания той женщины.

Девушка промолчала, в глазах блеснули слезы. Она быстро отвернулась.

– Как ее звали? – спросила Даша.

– Аня… Анна.

– А как мы ей поможем? И тебе? – спросил Антон.

– Вы спасете ее. За это я укажу вам место, где зарыты несметные сокровища древних жителей этих мест.

– А-а, это помолиться что ли? Так-то к священнику надо, мы тут причем? – пожал плечами Антон.

– Нет, мольбами делу не поможешь.

Валерий помолчал несколько секунд, взгляд скользнул по призракам, опять сбившимся в облачко, поднялся выше, пробежал по вершинам осин, уперся в землю.

– Для спасения души надобно спуститься в ад, – произнес он задумчиво.

Антон нервно сглотнул, лицо вытянулось, в глазах появился ужас.

– Да я понятия не имею, как чужие души спасать. Свою бы сберечь! Дарья, а ты?

Девушка так старательно затрясла головой, что вязаная шапочка съехала на бок, спереди выбилась прядь светлых волос, как собачий хвост и хлестнула по губам.

– Я вообще! Вы о чем говорите-то?

– И ваши души запачканы, о них тоже позаботиться надобно. Как говориться, одним выстрелом двух зайцев. Даже трех!

– Спасать прямо сейчас нужно?

– Нет. Можете думать до следующей ночи. А сейчас пора по домам, уже заря возгорается.

Антон огляделся. Ночь действительно потеряла мрачную решимость, тьма посерела. Призраки, недавно яркие и активные, поблекли, стали вялыми и будто сонными.

– Ладно, Валерий, уговорил. Будем думать, – со вздохом произнес Антон и посмотрел на ночного гостя. Но вместо него увидел неряшливый куст смородины, черной точкой мелькнула ночная пташка, дрогнула ветка.

– Куда он ушел? – удивился Антон.

Даша молча кивнула на плиту. Антон затряс головой, глаза распахнулись до предела, челюсть дрогнула – гранитная плита, которую он с трудом сумел отодвинуть, как ни в чем ни бывало покоится на месте, словно ее и не трогал никто.

– Он действительно только наполовину материален? – прошептал потрясенный Антон.

Когда подходили к дому Дарьи, на востоке уже изливался ослепительный поток солнца. Улица пустынна, не слышно лая собак и только пичужки торопятся излить переполняющие чувства в пронзительных трелях и чириканье. Девушка вошла в дом, Антон подошел к бочке с водой. Неподвижная гладь воды отразила продолговатое лицо, покрытые щетиной скулы, под глазами набрякли мешки, волосы взъерошены, засохший лист осины красуется на макушке, как шапочка кардинала. Антон глубоко вздохнул и сунул голову в бочку по самые плечи. Кое-как вытерся майкой, растопыренная пятерня гребнем прошлась по волосам. На пороге содрал с обуви надоевший целлофан, вошел в дом. В животе квакало и урчало, есть хотелось невмоготу. Антон проходит в комнату, преисполненный надежды взгляд устремляется к столу, потом к плите… Даша сидит на диване, голова опущена, дыхание равномерно поднимает и опускает грудь. Антон грустно вздохнул, с надеждой посмотрел на хлебницу. Черствая горбушка бородинского, присыпанная солью и слегка политая растительным маслом, показалась пищей небожителей! «Заморив червячка» Антон повеселел. В шкафу нашлось одеяло, которым укрыл Дашу. Сам устроился в кресле, предварительно тщательно заперев дверь. Едва только затылок коснулся спинки, глаза сомкнулись и Антон провалился в глубокий, как Марианская впадина, сон.

Странное шипение коснулось слуха, раздались щелчки, потрескивания и снова что-то – или кто-то! – зашипело. Еще в полусне Антон напрягся, пальцы сдавили подлокотники, по мышцам словно электрический ток пробежал… и тут обоняния коснулся будоражащий запах яичницы на сале. Окаменевшие мускулы превратились в кисель, лицо обмякло, желудок взвыл и принялся биться о брюшину, намереваясь выбраться наружу. Антон распахнул глаза, вдохнул воздух полной грудью. Оголодавший организм тотчас вычислил координаты точки, откуда шел запах, уши шевельнулись, нос задергался. Антон свечечкой взвился в воздух и тотчас замер в позе приготовившегося к прыжку леопарда.

– Антон, хватит дрыхнуть! Поднимай тощий зад! – раздался голос Дарьи от плиты.

– Уже, драгоценная! – замурлыкал Антон, на цыпочках подбегая к девушке.

Пока он спал, Дарья привела себя в порядок: тщательно вымытые волосы высушены и уложены ракушкой на затылке, придавая хозяйки вид строгой учительницы. На лице минимум грима, слегка подведены глаза и губы. Желто-голубой спортивный костюм в меру обтягивает бедра, оставляя свободными грудь и плечи.

– За стол! – строго приказывает Дарья.

– Есть… так точно, ваше превосходительство! С какой стороны садиться? – засуетился Антон.

– С любой, – великодушно разрешает девушка.

Она приближается к столу, обеими руками удерживая чугунную сковородку. В середине, словно лава в жерле вулкана, шипит и скворчит яичница из восьми яиц на сале, с копченым мясом и луком. Антон смотрит на сковороду, будто загипнотизированный кролик, не мигая и не шевелясь. Даша нарочито медленно накладывает в обширную тарелку «харч богов», немного кладет себе. Рядом с тарелкой появляется кусок черного хлеба, на деревянной дощечке мелко нарезанные помидоры.

– Ешь! – нежным голосом предлагает девушка.

Антон набирает полную грудь воздуха, мышцы напрягаются, плечи выпрямляются – Антон похож на штангиста, который собирается поднять рекордный вес. Дарья наблюдает за ним из-под опущенных ресниц, уголки губ приподнимаются, на щеках появляются ямочки.

– Если мало, я еще сделаю, – говорит она.

– У-а-э… о-о! – отвечает Антон с набитым ртом и машет вилкой, будто дирижер симфонического оркестра. Яичница «с пылу с жару» обжигает язык и небо, дольки помидора приятно охлаждают пылающий огнем рот, добавляют остроту и вкус. Антон поглощает еду с такой скоростью, что уже через минуту в сковородке не остается ничего. Ну, разве что пара заблудившихся молекул копченого мяса. Наевшийся, как паук, Антон добирается до дивана и падает на подушки. За окнами тает день, ветер покачивает ветвями берез, стучит по стеклу головками крупных георгинов. Идиллическую картину слегка портят надгробия и кресты, изредка показывающиеся за далекими кустами. Антон отворачивается, веки смыкаются, звуки и шумы внешнего мира начинают отдаляться. Тихо скрипнули диванные пружины, теплые пальцы коснулись щеки.

– Ты спать собрался? – прошептала Даша, наклоняясь к лицу. Прядь волос коснулась щеки, теплое дыхание коснулось губ. Сонливость исчезает. Антон заключает в объятия девушку, нежно шепчет в ухо:

– Прости, Дашенька, я…

Девушка останавливает словоизлияние пальцем, прижав его к губам.

– Тот парень на кладбище, Валерий… Ты забыл о его предложении?

Антона дергается, словно за ворот хлынул поток ледяной воды. От сонливости не остается следа, по телу бегут мурашки. Встает, взгляд устремляется в окно. На улице еще светло, но кладбищенский лес уже темен, деревья стоят плотным строем, сомкнув кроны. Лес хмур, молчалив и недвижим, как будто ветерок, колышущий траву, его не достигает.

– Нет, не забыл, – глухо ответил Антон.

Он посмотрел в глаза девушке с надеждой, что все происшедшее прошлой ночью было не взаправду… так, привиделось. Даша глядела серьезно, без улыбки и Антон с упавшим сердцем понял – все было на самом деле! И стая призраков, и Валерий, получеловек полудемон.

– Нет-нет, такого не может быть! – забормотал Антон, хватаясь за голову. – Это глюк какой-то! Нет никакого потустороннего мира, выдумки все это.

– Так давай проверим, – предложила девушка. – Сегодня вечером сходим на то место и проверим. Глюк или нет.

Антон с ужасом посмотрел в глаза Дарье:

– Ты веришь в ЭТО!

– Поверила, когда увидела. Когда бабушка рассказывала, я тоже отмахивалась, шуточки дурацкие отпускала. Когда первый раз увидела призраков, едва не рехнулась со страху. Бежала домой с вытаращенными глазами, орала, как ненормальная. Меня неделю трясло. Стакан водки выпью – вроде легче. А потом опять … – махнула рукой Дарья. – Недели две в себя приходила. Не знаю, почему, но когда рисовать стала, отпустило. Вот нарисую этих чудиков и мне легче становится.

– Голоса не слышишь? – с невеселой усмешкой спросил Антон. – Говорят, Ванга всю жизнь голоса слышала. Они ей нашептывали пророчества.

– Нет, голосов не слышу. Да и не хочу, – отмахнулась Дарья.

– Чего так?

– Пророки плохо кончают.

– Ладно… Даш, поставь чайник, а?

Девушка небрежно ткнула пальцем выключатель, электрочайник послушно зашипел в ответ.

– Тебе кофе или чай?

– Кофе. Слушай, я читал, что путешествия в преисподнюю были. Христос спускался за матерью, Гильгамеш какой-то тоже слазил туда…

– Данте.

– Что? А, тот, что поэму написал. Про стаю дурных ангелов оттуда?

– Да.

– Значит, люди уже бывали в преисподней. И не раз! – задумчиво произнес Антон. – Блин, как все неожиданно! Поверить не могу!

– Почему?

– Ну, путешествия в загробный мир совершали герои, выдающиеся люди, а мы? Нет, – взмахнул руками Антон, – может быть, ты – выдающаяся личность, у тебя дар видеть недоступное другим и все такое, но себя-то я знаю, – скривился он.

– Антон, мы оба с тобой видели и разговаривали с этим… существом. Ты забыл? – прошептала Даша. – Дар есть и у тебя.

Антон посмотрел в дверной проем соседней комнаты. Портрет женщины укрыт полотном, видна только светлая полоска с краю. В доме тихо, тикают часы, за окном сонно чирикает пичужка. Приближается ночь.

– Значит, идем?

– После кофе, – кивнула девушка.