Текст книги "Гуд бай, дядя Сэм!"

– Мигель, сынок, как давно мы тебя не видели! Где ты был?

– Твои папа и мама. Живут в трущобах, где и ты раньше жил. Подтвердят родство, хоть под присягой. И соседи тоже… Запомнили сыночка?

«Родители» горячо закивали.

– Всё, можете идти.

Папа с мамой стали прощаться, глядя на вновь обретённого сына влюблёнными глазами. А папа и вовсе растроганно заморгал и носом захлюпал.

– Сынок, я тебя вот таким помню… А теперь ты такой сеньор стал… богатый… Дай доллар взаймы, сильно надо.

– Пошли вон!..

Не повезло с родителями. Или напротив – повезло.

– Адрес квартиры и ключи. Теперь там твоя жена живёт… Ну, ты просил… Хуанита, зайди!

В комнату впорхнула девушка, очень симпатичная. С ходу состроила глазки, игриво плечиком повела.

– Вот документ о браке, вот свадебные фото.

– Только что-то я не помню первой брачной ночи, – томно прошептала Хуанита, напирая грудью четвертого размера на пятящегося «жениха». – Но я готова теперь…

– Хуанита!

– Он же муж мне! – притворно вскинулась девушка. – Он же должен знать про меня всё. Я ему расскажу. И покажу.

– Не обращай внимание – всё, что требуется, она исполнит. Так, Хуанита?

– Всё… исполню, – многозначительно подтвердила Хуанита. – Всё, что только сеньор захочет. Он же муж, я должна…

– В квартиру без предупреждения лучше не являться.

– Почему?

– Работа… Твоя жена там клиентов принимает. Не всем нравится, когда вдруг, без предупреждения, в дом вваливается кто-то посторонний, даже если это муж… Детишки не нужны? Есть пара очень симпатичных.

– Нет, спасибо.

– Тогда… С тебя – двадцать пять кусков. Как договаривались.

Отсчитать.

– Держи.

– Здесь больше на пятёрку.

– Знаю. С людьми меня надо свести по ту сторону «проволоки», надёжными, которые за любое дело возьмутся и лишнего спрашивать не будут. Из ваших. Есть такие?

– Если поискать – найдутся.

Ну, еще бы, когда они по обе стороны «проволоки» шуруют, таская в Штаты толпы незаконных эмигрантов и там их без своего внимания не оставляют. Тут такие связи должны были образоваться! Которые можно и нужно будет использовать…

– Если по ту сторону ребята серьёзные, скину им еще столько же, за простое знакомство.

Кивнул. Глянул заинтересованно.

– Если ты и янки, то какой-то неправильный янки, потому что не жмёшься и не торгуешься. Те не такие…

А вот это ценное замечание, которое нужно будет учесть.

– Похоже, с тобой можно иметь дело.

– Можно. И… выгодно.

Протянул руку.

– Можешь звать меня Мигель. Переброс завтра ночью. Большие чемоданы и сумки с собой лучше не брать.

Это понятно… Ну что, кажется всё связалось и здесь, и там. Только еще испанский чуть подучить, ну да это… Всё? До свидания, Мексика, папа, мама, дом, любимая жена с клиентами. И… здравствуй, великая страна Америка!

* * *

Лаз был узкий, пахло землёй и плесенью и что-то всё время сыпалось на голову. Света нет, только далеко мелькают фонари. И люди, много людей – впереди спина и сзади кто-то топает и дышит в затылок, иногда налетая животом и коленками.

– Здесь пригнитесь.

Потолок «сел» на голову, зашкрябал по волосам. Стало мокро, капли упали за воротник, поползли по спине.

– Тихо, не топать! Граница!

Все встали – впереди и сзади неясные, как тени, фигуры. Сколько их тут? Десятка три, пожалуй. Хорошо налажено дело – вверху заборы, сигнализация, прожекторы, полоса контрольно-следовая, патрули, а под ними узкий многокилометровый тоннель.

– Дальше идти тихо. Не разговаривать, не кашлять, не чихать, копы услышат – собак пустят. Ясно?

Молчат люди в темноте тоннеля – непривычно, неуютно, страшно им. А ну как верно – янки с псами, которые их рвать начнут? Много разных разговоров ходит про людей пропавших, которые под землю ушли, да не вернулись и больше их никто не видел. Кого-то живьём засыпало, когда американцы сверху на танке проехали и земля просела, кого-то в лагеря свезли, а кого-то пристрелили. Не полицейские – американские фермеры из отрядов самообороны, что с дробовиками и карабинами вдоль границы на джипах шныряют, дома свои от непрошеных гостей защищая. Эти, попадись им, что угодно могут сотворить, особенно если пьяные. Пристрелят, закопают, и кто их тут найдёт, да и кто искать будет? Все эти янки заодно, все против них.

– Пошли.

Нависает, давит потолок…

– Дальше на коленях.

Встали, упершись головами в чужие седалища. Пошли на четвереньках, руками-ногами перебирая, как зверье какое. Штаны от воды и грязи тут же сыростью пропитались.

– Стоп! – прошелестел шепот по колонне.

Замерли… Сверху какой-то неясный шум, будто машина проехала или трактор… Стоят люди на четвереньках, слушают тишину, пóтом обливаются. Стихло всё.

– Пошли!

Двинулись дальше, «лапами» перебирая. Вверх потолок пошел. Теперь можно в рост.

На выходе встали в полной темноте, уже без фонарей. Проводники выползли осмотреться. Медленно, долго, томительно тянется время, когда не знаешь, чего ждать. Вернулись.

– Никого нет. Можно выходить.

Потянулись по одному… Воздух. И свет, хоть ночь, хоть темнота, но всё равно светлее, чем под землёй, где как крот слепой. Потянулась колонна извилистой змейкой. Где-то там, на горизонте, огни. И сзади зарево по всему горизонту – граница с прожекторами.

Кто-то подошёл, тронул за плечо.

– Ты с нами. Мы проводим.

Ну да, он тут один такой, да и заплатил раз в пять больше «аборигенов».

– Куда?

– Недалеко, там машина.

Хочется надеяться, что машина, а не… Но не должны… Он ведь за контакт по эту сторону деньги пообещал, зачем им «золотого тельца» резать?

– Если фары или прожектор, то падай и не шевелись. Возьмут копы – ты нас не знаешь, сюда попал случайно. У тебя документ настоящий, тебе бояться нечего.

– Понял.

– Тогда пошли…

* * *

Давит Запад, прессом давит, выжимая из страны соки и ресурсы. Всерьёз взялись, перекрывая каналы сбыта, в кредитах отказывая и к финансовым проводкам цепкими ручонками подбираясь. В телевизоре, конечно, ведущие и эксперты бодрятся, кулачками грозят и ножками топают, а на самом деле… На самом деле – тяжко, так как нынче, в большом мире, никто особняком не живёт. Это раньше можно было, чтобы каждый сам себе сапоги тачал, пшеничку сеял и в кузне мечи ковал. Нынче не так. Давно уж не так! Теперь, коли хочешь себя защитить и жить прилично, много чего надо привезти из того, что у тебя нет. Или вывести чего излишек. Ты мне – я тебе, все – всем и все – со всеми. Такая мировая тенденция.

В войну последнюю, большую, с немцами, не только воевали, но и торговали. С ними – с врагами! И ленд-лиз шел, не танки даже с самолётами, а горючка, порох, сырье, без которых коробкам железным грош цена. Торгует мир, технологии покупает и продаёт, сырье, машины, программы, баррели и киловатты, мозги переманивает. Без этого никак. Мир – замкнутый сосуд, который если не взбалтывать и не перемешивать, забродит и загниёт. Нельзя закрыться в границах, так чтобы ни единой щёлки. Уж на что Союз Советских Социалистических могучим был и тот не мог в изоляции просидеть, всячески – золотом и посулами – взламывая запреты и санкции. На чем вождь народов промышленность и поднял – на технологиях, за валюту купленных, на учёных и инженерах, которых тысячами, за сумасшедшие оклады, из-за границы везли, целые городки под них строили и еду привычную за золото у «буржуев» покупали. И бомбу атомную оттуда же умыкнули уже после, свою, водородную, изладив. И даже страны-изгои, если присмотреться, покупают и продают, и кредиты выклянчивают, хвостиком виляя. А если эти потоки сузить, то худо. А если узлом перевязать…

А ведь вяжут… Вяжут, набрасывают петельки, хотя пока не затягивают, чтобы показать, намекнуть… А коли потянут, да разом, да со всех сторон? Как удавку нефтяную, которой горло СССР перехватили, цены обрушив.

Что тогда… Тогда мало не покажется! Никому!

* * *

А теперь сформулируем задачу – про колёса и палки. Которые предстоит совать. Куда? Вернее, кому? Одной премиленькой стране, которая… Так, ерунда – триста с четвертью миллионов населения, первый среди прочих ВВП и половина крупнейших компаний мира… Которая в каждой бочке затычка, причем так затыкает, что не пикнешь. О которую Китай зубы обломал и под которую объединённая Европа всем скопом легла и удовлетворяет по первому требованию. Если кто и мог трепыхаться и противостоять, так только Советский Союз с его природными ресурсами, мозгами и милитаризированной экономикой. И то пал в неравной борьбе. Такая вот милая задачка – пощекотать усы тигру. И нет у тебя для этого ничего, ни ВПК, ни даже занюханного заводика, производящего патроны, ни пары свободных миллиардов, ни народонаселения, которое можно поставить под ружье, ни ружей, что можно им всучить… Ничего! Есть ты сам – две руки, две ноги и голова – два уха… Один против… А давай на карту взглянем и попытаемся найти себя всемогущего. Ау? Где ты там, даже в масштабе сто к одному. Даже к тысяче. Что-то не видать!

Интересный расклад – послать кролика разогнать популяцию… удавов – в бараний рог их свернуть и на верёвочке для просушки развесить.

И почему он? Где наша хвалёная армия и военно-промышленный комплекс? Где крылатые и бескрылые ракеты и подводные субмарины, которые одним залпом полконтинента… Где ракетоносцы и атомные бомбочки, наконец? Где они все, почему за них нужно отдуваться ему одному? В пиджаке и полуботинках? Что это за задание такое: поди туда, сам знаешь куда, и сотвори то, хрен знает что. И с кем! И чтобы всё к утру! Абсурд!

Где рычаги? Нет рычагов!

Ладно, побеждать в этой драке его никто не обязывал, а лишь за ляжку покусать, как тот комарик слона… Отчего не покусать? Правда, слон может хвостиком махнуть, и останется от комарика кровавая лепёшка. А слон даже ничего не заметит – ни укуса, ни кровавой кляксы, и даже писка его не услышит. Но… приказы не обсуждаются – лети, комарик, сверли своим дистрофическим хоботком бронированную слоновью тушу. Просверлить не просверлишь, но хоть изобразишь.

Хватит лирики и аллегорий, помноженных на ахи и охи. Задача поставлена невыполнимая, даже если полмира тебе в помощь, то и тогда… Но решать ее придётся, и именно тебе, и не потом, а теперь. Потому что – мобилизация, и все под ружье и на передок. Так что не рассуждай, сиди и защищай свой рубеж, а не считай танки и орудия у противника – просто воюй. Убьёшь одного врага – уже хорошо, двоих – молодец, а всю армию расколошматить, это, конечно, не по силам.

Воюй, где стоишь. Умирай, коли придётся. Но назад – ни шагу. Вот и весь сказ. Всё остальное – отговорки.

Поехали. Для чего…

* * *

Как учили… Рубим проблему на куски, на составляющие, словно мясник тушу, которую, если целиком – всемером не проглотить. А потом, растащив, жуём каждый кусок отдельно, долго и вдумчиво. А если попытаться разом, то непременно подавишься.

Страна большая – это раз. Чуть не в два с половиной раза больше твоей, если по народонаселению. А когда-то ноздря в ноздрю с Союзом шли.

Дальше…

Страна богатая, очень, запредельно! Самая богатая на шарике. У нее из карманов во все стороны баксы сыплются и слитки золотые штабелями в Форт-Нокс. Эти любую проблему зелёными бумажками закидают. А против бумажек нужны бумажки. Как против лома – лом. Что надо иметь в виду. Это два.

«Мышцы»… Есть, да еще какие, как у того качка и их бывшего сенатора Шварценеггера – армия вдвое против родной красной, а если резервы годных к строевой подтянуть, то и втрое, самолётов – вчетверо, вертолётов – в пять раз… Оружие самое современное – спутники в космосе летают, подводные лодки ныряют, авианосцы бороздят, бомбардировщики барражируют, штурмовики пикируют… ВПК с мозгами, которые они по всему миру скупают. И там еще по мелочи – разные береты, морпехи и котики… Это жирная цифра три.

Спецслужбы. Тут без комментариев. Все эти ФБР, ЦРУ, разведуправление Министерства обороны, Агентство национальной безопасности, какое-то Министерство внутренней безопасности, бюро разведки Госдепа, корпус контрразведки, Центральная служба безопасности… – мама дорогая! Сто ведомств, которые бедных шпионов пасут, ловят и в камеры загоняют. И его ловить будут, ручки растопырив – сотни тысяч рук! Как тут проскочишь? Это – четыре. Им с плюсом, ему – с минусом.

Идём дальше.

Полиция. Те самые копы, которых как грязи – на улицах, в аэропортах, в патрульных машинах, на хайвеях… Эти тоже могут руки заломать, если им что-то такое показалось. Или пристрелить на месте, потому что палят без раздумья во всё, что шевелится, если им померещилось, что у кого-то в руке столовый нож или вилка… Эти – пять.

И еще шесть, семь, восемь… и так до бесконечности.

Но, главное, население. Сплошь патриоты, что по праздникам звёздно-полосатые флаги вывешивают, подпевают, слыша национальный гимн, и искренне ненавидят врагов Америки. От этих не спрятаться, они на каждом углу, в каждом подъезде, подворотне, супермаркете, «Макдоналдсе», кинотеатре, сортире, парке… И если что заметят или услышат, то непременно сообщат и дадут свидетельские показания, на Библию руку возложив. Эти – самые опасные, триста миллионов потенциальных противников! Ну, хорошо, двести, если без детей и стариков. Это даже если по одной минуте с каждым поболтать, чтобы чего-то такое внушить, то шестьсот лет надо языком молоть без остановки! И все они против него одного! Это даже как-то неспортивно! Впрочем, его сюда никто не приглашал, он сам притащился на карачках по подземному ходу, так что без претензий…

Ну, вот и разложили. И как перспективки? Хреновые и где-то даже нулевые. На ту страну весь мир злопыхает, а им хоть бы хрен – плевать они на всех хотели со своей заокеанской колокольни. А тут является бравый герой-одиночка и одной левой… И правой тоже, и ногами, и корпусом, и башкой – короче, колотится, как выловленная рыба об лёд. И… и дальше у него развязывается завязанный акушерами пупочек. Точно, развязывается! Потому что нельзя самую мощную в мире экономику и самую могучую армию вот так, за здорово живёшь, на лопатки положить. Или хотя бы укусить за пятку. Не способен муравей остановить асфальтовый каток!

Выходит, отбой? Хорошо бы… Да только не получится, потому как там, позади, Куратор и Организация, как тот заградотряд и законы военного времени, когда можно без суда и следствия перед строем, в затылок. И если побежать… Нет, лучше не бегать.

Тогда что, драться? Без единого шанса на успех? Ситуация как у богатыря перед камушком: вперёд пойдёшь – по полной отхватишь, назад – от души навешают, а вбок – по самые… огребёшь. И на месте стоять нельзя!

Продолжаем рубить. Куски – на куски!

Кто теперь опаснее всех? Армия? Армии до него пока дела нет, если он, конечно, не надумает авианосец утопить или атомную подводную лодку угнать. От армии надо держаться подальше. По крайней мере, пока.

Спецслужбы… Тут лучше не мельтешить. Хотя с чего это они за ним гоняться станут? Своих коллег по плащу и кинжалу они наперечёт знают, достаточно в картотеку сунуться: его там нет. Через связников его не выцепишь – нет связников. Кроты ему не страшны, потому что копают они там, где его нет. Соратники по борьбе, которые сдать могут, отсутствуют. Командиры… так ни он их, ни они его… Под шапкой-невидимкой он. Пока не высунулся. Значит, надо не высовываться и создавать «прослойки», которые между ними и им.

Полиция? Тут хуже: эти на «земле», эти могут попросить предъявить и потянуть. И еще миграционные власти, потому что паспорт есть, а штампиков о пересечении границы в нем нет, что рождает вопросы. Можно, конечно, сунуться со своими новыми паспортами через границу, туда – на карачках через тоннель, обратно – цивильно через аэропорт. И надо будет. Но виза… И опять же пальчики и фото на границе. Пока это лишнее. Вывод? Нужно стать «своим», для чего разжиться еще одной «ксивой» – американской, чтобы раствориться среди миллионов сограждан. И где, и как сей документик добыть? Это вопрос отдельный.

Население. Тот камешек, который не обойти и о который обязательно споткнёшься. Тут есть только одна возможность – вживаться, сливаться, как бабочка с листочком, переманивать «врага» на свою сторону, обзаводиться союзниками… А это… это опять паспорт и легенда… Третья! Что для нелегала на вольных хлебах вполне нормально. Разведчик должен иметь много лиц и их использовать под то или иное конкретное дело, и лучше всего один раз, после чего «умереть» в одном образе, чтобы возродиться в новом. А те старые паспорта – в топку – был человек, и не стало его! А уж в бегах без вороха «ксив» не обойтись – с одним паспортом много не набегаешь, тут их десяток нужен, чтобы по одному машину в прокат перехватить, по другому билет купить, по третьему отель снять!

С этого и начнём. Как учили в той, в первой «партизанской» Учебке, когда ты один среди врагов, где на каждом шагу комендантский или военный патруль и нужно им что-то предъявить, если не хочешь к стенке встать и задание провалить. Потому что на оккупированной территории без бумажки ты даже не букашка, ты кандидат в быстрые покойники. Паспорт нужен, справка из комендатуры, пропуск для хождения в ночное время. И тут их либо «рисовать», либо…

* * *

Люди, люди, люди… С лицами овальными, вытянутыми, грушевидными, сплюснутыми, с подбородками – квадратными, острыми, полукруглыми, выступающими, вдавленными, с ямочкой посередине… Разные лица у людей, очень разные, если присмотреться. Лбы – выпуклые, плоские, узкие, нависающие, с залысинами, с морщинами продольными, поперечными… Глаза. Нет, не цвет глаз, цвет – дело третье. Посадка относительно носа, расстояние между глазницами, глубина… Сотни глаз, подбородков, ушей, носов… И нужно их успеть рассмотреть, примерить, прикинуть. Негры, латиноамериканцы – долой. Женщины, дети, старики – мимо. Только белые мужики, стопроцентные американцы с белоснежной улыбкой.

Смотрим… Смотрим… Смотрим…

Этот? Нет… Овал лица не тот. В глаза не бросается, но для опытного человека… Иди, дорогой, иди мимо…

Смотрим… Смотрим…

Стоп! Этот… Овал… разрез… ширина… посадка… Губы… Губы подкачали. Но полных совпадений не бывает, люди не машины, сошедшие с конвейера, – разные они. Но можно что-то подправить, что-то улучшить, что-то замаскировать.

Идём следом, присматриваемся, прислушиваемся. Типичный янки и одежда с распродажи. Куда он? В сабвей? Ну и мы за ним… Просунуться, на ножку наступить, чуть потерять равновесие и, падая, слегка облапить…

– Sorry!

Сел в поезд… А мы в другой.

«Дядя Миша» с тремя ходками и куполами во всю грудь был бы доволен своим учеником, который в айн-момент у их лоха фраера «лопатник» вынул. Научил. Спасибо… Что там? Банковские карточки, какая-то мелочь, водительские права – это хорошо. И… паспорт. Портмоне, карточки и разные бывшие там бумажки сбрасываем в ближайшую урну. Паспорт и водительское забираем себе. Теперь, по ходу, покупаем дамскую косметичку с зеркальцем и идём в туалет, где подгоняем себя под образчик – причёсываемся, бровки хмурим, подбородок вперёд тянем… Очень даже ничего: не брат-близнец, но сойдёт. Ну что, продолжаем охоту? Кашу маслом не испортишь, а биографию «ксивами».

Смотрим… Смотрим…

Вон тот. Хорош. По всем статьям! Не здесь, вон там, где какая-то толпа клубится – в толпе проще… Пристраиваемся, толкаемся, припадаем, наступаем, обнимаем, извиняемся и тихо, не прощаясь, уходим… Что там? Водительское, карточки, деньги баксов пятьсот… А паспорта-то и нет. Очень жаль! Ну, да он не последний прохожий в этом городе.

– Sorry!..

Какой-то пропуск, водительское, паспорт, фотография, где потерпевший в окружении семьи. Это пригодится, это убеждает, когда предъявляешь. Чем больше деталей, которые в глаза бросаются, тем меньше вопросов. Придумаем под фото биографию, работу, тем более на пропуске что-то написано, и на первое время… Только – на первое. Потому что потом потерпевший обратится в полицию и утраченный паспорт попадёт в базу… Правда, далеко не каждый коп будет сверять документ по базе, скорее всего, удовлетворится беглым осмотром. А вот если всерьёз и надолго…

Можно, конечно, заказать фальшивый паспорт тем же мексиканцам, которые точно в теме. Эти быстро соорудят нужный документик с фотографией и всеми «лепухами». Лучше настоящего. Но… по базе он не пройдёт и любой запрос… Нет, не выход. Если всерьёз, то тут нужна чистая «бумага» – «белое-черное», как наши зэки по фене чужие паспорта называют, как Дядя Миша называл. Такой паспорт чтобы чужой, но… свой. Чтобы, если привяжется какой коп, достать из широких штанин… И никаких вопросов. Такая задачка! Которую надо решить, чтобы закрыть эту тему пусть не навсегда, но надолго. Энрике – паспорт, этот чистый, чище не бывает, под легенду, к которой не прикопаться, он – основа. Потом, следующим капустным листом – мексиканский, наверняка фальшивка, хоть они и уверяли, что подлинный, но зато с папой, мамой, женой и квартирой, где супруга клиентов принимает. Пара паспортов мэйд ин USA, с чужими, но похожими фотографиями, которые пока сгодятся, но лишь пока. И… еще один, который нужен, но которого нет. Значит, будем искать. Не сами, но под себя…

* * *

– Трагедия у меня, семейная. Брат, родной, любимый, на три года старше… Потерялся в детстве… Это долгая история. И грустная, как вся моя жизнь!.. Мы так любили друг друга, так любили, мы были как близнецы, на минуту расстаться не могли. Но обстоятельства, злой рок и нехорошие люди… Нас разлучили, нас разорвали на две половинки, чтобы мы никогда больше не встретились. Почему? О, это очень романтическая история… Я рыдал дни напролёт, я искал брата… Это всё очень трудно вспоминать. Я искал его всю жизнь, я спрашивал людей, я ездил по миру, наводил справки, но всё было напрасно – никто не знал, где он и жив ли… Те люди, они поменяли ему имя, фамилию и даже возраст, чтобы никто и никогда!.. Но я поклялся найти его, чего бы мне это ни стоило! Я даже не про деньги… Я же предупреждал: это очень трагическая история, и вот теперь я снова плачу… Извините… Я почти уже отчаялся, но случилось чудо. Один человек написал мне, что видел моего брата в приюте для тяжелобольных. Видел и узнал его! Там, среди умирающих, был мой брат. Я обрадовался, я благословил небеса, но рок, который витает надо мной, над всей нашей семьёй… Тот человек умер, его сбила машина, и он не успел назвать мне адрес… Я же говорю: очень трагическая история… Простите… Но я не отчаиваюсь, я хочу найти его, теперь, когда я узнал, что он жив! Вы?.. Вы должны помочь мне, ведь вы частный детектив, который содействует людям в поиске пропавших родственников, так было написано в вашей рекламе. Вы поможете мне? Что, деньги? Ну, конечно, я готов на любые расходы в рамках оговорённого в вашем прайсе гонорара, да – и аванс. Мой брат мне важнее денег. Имя?.. Я не знаю его имени, у него другие имя и фамилия, возраст и биография… Это очень трагично… Где искать? Адрес? Если бы я знал! Человек, которого сбила машина, не успел сказать, он назвал лишь штат. Но ведь там не так много приютов для одиноких умирающих людей, и если их посетить… Конечно, все… Я понимаю, что недёшево, что вы получаете в час… Но мой брат! Как узнаете? Не представляю… Моё фото, по которому искать? Да, верно… Но мне бы не хотелось, я человек с положением и любые сплетни вокруг моего имени… Да-да, вы правильно поднимаете: репортёры, СМИ, любопытствующие обыватели… Что делать?.. Не представляю… Хотя… вы просто присылайте мне фотографии всех одиноких мужчин, у которых нет родственников. Нет, возраст не пригодится, потому что те люди не только имя, но и год рождения переписали. Это очень печальная история! Но, примерно, от сорока до шестидесяти лет. Будет слишком много? Тогда давайте я вам какое-нибудь фото в Гугле подберу, которое похоже – овалом, носом… Я ведь хорошо его помню, он мне каждую ночь снится! Так будет проще? Ну, вот и хорошо. Вы присылайте, я посмотрю, вдруг узнаю, должен узнать, ведь брат он мне любимый! Сомневаетесь, что дадут? А вы объясните, убедите, обаяйте… Если что, я готов буду заплатить… Конечно, в пределах разумного! Спасибо. Уверен, всё у вас получится!

Штат Флорида – ставим галочку.

Теперь Джорджия…

– …Очень трагическая история… Мой брат… Как близнецы… Всю жизнь ищу… Конечно, оплачу согласно прейскуранту…

Есть Джорджия… Какие там штаты дальше? Тут иначе нельзя, тут сеть надо забрасывать широко, если улов интересует. Тут жадничать не приходится.

Аризона…

– …Другое имя… И возраст… Нет, пол не меняли… Если я не найду его, я не прощу себе… Ничего не знаю, но очень надеюсь! На вас…

– …И на вас…

– …И на вас…

* * *

В приют Святой Магдалины, тот, что для бездомных умирающих больных, постучал человек – типичный белозубый, с квадратным подбородком американец.

– Агент Смит. Мне нужно поговорить с вашим начальством.

– Сестра Тереза не может принять вас, у нас через час служба, мы должны приготовить к ней больных. Разговор с Богом, перед которым они скоро предстанут, – это одна из задач нашего приюта. Мы должны заботиться не только о бренном существовании наших пациентов, поддерживая их лекарствами и молитвами, но и об их душах, которые скоро отлетят от грешных тел…

Агент Смит потупил взор и молитвенно сложил на груди пудовые кулаки.

– Я понимаю, но сообщите вашей сестре, что один добропорядочный прихожанин, который не смог лично, попросил меня передать для вашего приюта десять тысяч долларов. Разделяя ваши взгляды, он готов и впредь оказывать содействие в вашей милосердной миссии…

Сестра Тереза спустилась к посетителю через пять минут.

– Здесь деньги. Расписки не надо, человек, который послал меня, считает, что вы сможете распорядиться этими деньгами лучше него… Нет, он не хочет афишировать свое имя, считает, что земные благодарности не имеют значения, ибо всем нам воздастся после по делам нашим. Так просил передать он… И еще одно маленькое дело. Этот человек ищет своего близкого родственника, который, возможно, находится в вашем приюте… Нет, он не знает точно, но, может быть… Нет, мне достаточно взглянуть на больничные карточки, если там есть фото. Спасибо, я сфотографирую нужные на телефон, этого будет достаточно… В следующий раз обязательно…

* * *

Этот… Этот… Этот… Вот этого отложим… Этот… И еще… Ну-ка… Нет, не пойдёт, потому что уши… Дальше…

Лица, лица… Сколько их, если даже в одном штате. А если во всех?! Сотни лиц. Хорошо потрудились детективы, отработали свои денежки.

Еще… Смотрим, смотрим… Лица, лица… Еще одного в сторону… Еще…

Теперь выводим на экран – и рядом свой портрет. Накладываем, увеличиваем детали, пририсовываем себе бороду и усы, добавляем седины. Так… Теперь так… Нет, здесь абрис не вписывается, здесь расстояние между губами и носом. Более всего подходят заросшие лица, потому что борода и усы скрадывают черты, их можно «рисовать» и за ними легко прятаться.

Этот, этот или тот? Или те трое? Надо справки по биографиям навести, чтобы вписаться. Они, конечно, по приютам да хосписам собраны, значит, брошенные, но лучше, чтобы сироты круглые, а то случайно столкнёшься с родственником, а тот не признает. Или того хуже – признает, да опешит. Был без пяти минут покойник, а теперь живее живого прыгает! Что там по их прошлому?..

Этот? Или этот? А чёрт с ним, пусть будет два – чем больше паспортов в кармане, тем лучше! Жизнь в Америке трудная, непредсказуемая, напортачишь чего и – ладно, выкинул паспорт, другой достал и гуляй себе дальше стопроцентным гражданином. Решено, два берём – заверните.

И случилась в двух приютах нежданная радость – сыскались у пациентов лежачих дальние родственники, которые приехали аж из самой Австралии и, слезами обливаясь, ну их лобызать, гладить и головами качать.

– Как же так? Негоже среди людей чужих болеть, или мы тебе места не найдём и тарелку супа с кенгурятиной не нальём? Да если бы мы раньше знали, разве допустили такое! Поехали скорее домой… Или не признаёшь ты нас?

А как не признать, когда к тебе со всей душой, объятиями и подарками? Да и кому интересно на казённой койке в богадельне помирать? Конечно, узнали и прослезились даже.

Формальности уладили скоро, тем более что родственники щедро пожертвовали святым сёстрам на их богоугодное дело. Да и что монахиням почти за покойников держаться, когда их вон сколько по палатам вылёживает. А тут родственники, хоть и дальние и с другими фамилиями, но всё равно не чужие люди.

– Помогай вам бог!..

Визитёры погрузили вновь приобретённых родственников в арендованные микроавтобусы и, утирая слезы и помахивая ручками, уехали. Недалеко. Так как на первом же повороте остановились, вышли, пересели в оставленную для них машину и убыли в аэропорт, чтобы через три часа улететь в свои заморские страны, где до этой поездки бомжевали на помойках, а теперь, вернувшись, смогут на выплаченный гонорар арендовать квартиры или окончательно спиться. Лучше бы, чтобы спиться!

А в микроавтобус сел неприметного вида человек и, пожёвывая гамбургер, покатил по их фривеям, хайвеям, стритам и грунтовкам в никому не известном направлении, в углы медвежьи, в леса дремучие, через горы высокие, где снял на год небольшой домик, дабы скрасить там своим близким их последние дни. И такой он был заботливый, что не отходил от них ни на шаг – кормил, поил, выносил, менял, обтирал, ставил и разговаривал. Про их жизнь, потому что разговор – он тоже лечит и отвлекает.

– А кровать в спаленке где стояла?.. И еще шкаф с картинкой? А на картинке Микки-Маус. И справа окно. А за окном что?.. Яблоня, с которой вы упали?.. А папа – автослесарь? Бильярд любил и по выходным выпивать… Что – ром? А у мамы диабет… И соседи… И школа… Математику не любили? А один одноклассник задирался, и вы с ним подрались и палец сломали… Как интересно!

И так изо дня в день, и всё на карандаш. И еще жесты, мимика и манера разговаривать.

– А ваша жена, которая потом умерла, она кем была?.. И когда изменила, то с кем?.. Ай-ай!.. Где шрам, вот здесь, после кесарева сечения, а ребёнок умер… Это печально…

И важно, потому что детали чужой жизни, которые из головы не придумать.

– По выходным вы с бабушкой-дедушкой в церковь ходили, потому что они верующими были… У них еще собака злющая была, которая штаны порвала… А у вас свинка морская… И гуся с яблоками вы не любили…

– Ну, хорошо, отдыхайте, я через пару часов еще зайду.

И к другому, во вторую комнату.

– Где служили? В морской пехоте? Писарем?.. Очень интересно. А кто у вас там непосредственным командиром был? Сержантом? Командиром части? Что, нетрадиционной ориентации?.. Занятно… И какие команды отдавал, когда перед строем стоял?.. И где казарма находилась?.. Какой номер вашей винтовки, если помните?

Киснет родственник, задыхается, глаза закатывает – четвертая стадия – не шутка. Надо бы его взбодрить, надо вколоть, чтобы успеть.