Текст книги "Двойная западня"

8

На улице не задержались – альбинос, жестом пригласив следовать за собой, провел Хижняка через неприметную металлическую дверь сбоку от центрального входа. Коридор оказался нешироким, хорошо освещенным, чуть запутанным и привел к деревянной двери с надписью «Директор». Открыв ее, альбинос пропустил Виктора внутрь достаточно просторного кондиционированного и почему-то пустого кабинета, запросто расположился на краю стола, пододвинул пепельницу в форме черепа с надписью «Шульц» на лбу, вытащил пачку «Мальборо» из кармана, вопросительно взглянул на гостя.

– Бросил, – коротко ответил Виктор, тут же добавив: – И пить тоже.

Пожав плечами, альбинос закурил.

– Вы Шульц? – Хижняк щелкнул по пепельнице.

– Нет. Я – Волох. Шульц здесь директор, он занят гостями. С Борисычем они старые дружбаны, так что не хочет подкачать.

– Он не закрывает кабинет?

– Кого ему бояться? – Волох затянулся, выпустил струю дыма в сторону. – Тут все свои. Тем более что нам нужен временный штаб.

– Кому – вам?

– Я сегодня отвечаю за безопасность мероприятия. Могу представиться официально.

Из бокового кармана пиджака Волох извлек запаянный в пластик широкий прямоугольник с печатью, на котором под надписью «Охранное предприятие «Сармат-2» была его фотография.

– Почему «2»? – поинтересовался Хижняк. – Что есть «Сармат-1»?

– Название популярно в регионе. Ну и чтобы с пивом не путали, – намекнул на известную марку пива Волох, возвращая удостоверение на место.

– Местная контора?

– Нет, Донецк. Наш шеф, Неверов, ходит под Шереметом, тоже старым другом Борисыча. Он также будет на свадьбе, задерживается только.

– Я тут человек новый. Кто такой Борисыч?

– Вы его уже знаете, это мэр Новошахтерска. Поляк Аркадий Борисович.

– Теперь понятно.

– Раз понятно, сдайте оружие.

Волох произнес эти слова буднично, даже не повышая тона. Однако Хижняк уже понял: этот человек, будучи младше его самого лет на восемь, привык отдавать распоряжения именно в такой манере.

– А если не сдам? Позовешь своих сарматов? Волох вздохнул.

– Тебя как зовут? – спросил он, тоже переходя на «ты».

– Виктор.

– Я, Витя, сам никого тут не знаю. И мне, честно говоря, по барабану, кем ты приходишься мэру, молодоженам и вообще… Мне даже все равно, на фига ты взял с собой на свадьбу газовый пестик. Но здесь закрытое мероприятие. Шульц – хозяин этой базы чисто формально, без разрешения Поляка в округе муха не нагадит. И если ты со своим стволом приехал в чужой монастырь, лучше не лезь в бутылку, а дай мне его на хранение. Лично мне, я спрячу его в сейф Шульца и потом, когда все закончится, лично же и верну. Считай, что разрешение носить любое оружие сегодня здесь есть только у меня и моих пацанов.

– И сколько же тут сарматов?

– Не так чтобы очень. Со мной пятеро.

– Правда, немного. Количество охраны не соответствует конспирации. Свадьба секретная, как я вижу.

– Условно все. Заведение Шульца – точка в округе известная. Кому надо, всегда вычислит.

– Ну и кому надо? От кого прячемся?

– Повторяю: еще ни у кого не получалось спрятать целую свадьбу на сто человек. Хотя тут не сто, чуть больше. У меня есть список гостей, только друзей молодоженов по нему не сверить. Валерка, жених, чуть не в последний момент гостей доприглашал. Широкая душа.

– Как степь донецкая, – в тон ему ответил Виктор. – Ладно, Волох… Имя у тебя есть?

– Андрей.

– Хорошо, Андрон. Твои сарматы себя чуток неправильно повели, согласен? Особенно тот, который мою Марину толкнул. Она выглядит на свой возраст, между прочим, и толкать женщин, старших себя лет на пятнадцать, некрасиво.

– Витя, я заранее согласен со всем, что ты скажешь. Даже доложу потом Неверову, своему шефу, об их недостойном поведении. Пацанов накажут за несдержанность. Только ты все равно пистолет сдай. И вопрос решенный, ладно?

Волох замолчал, давая Хижняку возможность подумать, и, пока тот решал, не пора ли наконец уступить, одной сильной затяжкой докурил сигарету до фильтра.

9

За столом Марина демонстративно игнорировала Виктора, перед тем вылив на него возмущенный монолог, подобный тому, который выслушивают от сварливых жен мужья-пьяницы: мол, с тобой никуда пойти невозможно, вечно все испортишь, стыдобище, ну и все такое. Хижняк не перебивал, даже не пытался спорить с ней. Он снял пиджак, переложив при этом телефон в карман брюк, повесил на спинку стула, чтобы Марина видела – под пиджаком уже нет пистолета, налил себе сока и полностью погрузился в процесс потягивания напитка.

Есть не хотелось. Хотя столы ломились от блюд и проще было сказать, чего в свадебном меню не было, аппетит пропал окончательно. В последнее время Хижняк вообще поймал себя на том, что охладел к еде, утратив всякие кулинарные предпочтения. Но сейчас на отсутствие аппетита повлияло испорченное настроение: Виктор, фактически проиграв короткую схватку с людьми незнакомого ему Неверова, потерял к происходящему всяческий интерес. Марина же, наоборот, активно всем интересовалась, громко смеялась каким-то шуткам, понятным разве что ей одной, и вообще старалась доказать самой себе, что ее спутник, чуть не испортивший людям праздник, не способен помешать ей получать удовольствие от редкого, к сожалению, выхода в люди.

Потому из обрывков разговоров, которые она вела, Хижняк узнал: все и впрямь должно было быть организовано и проведено иначе, не так суетно, только в последний момент хозяева резко сменили место проведения свадьбы. Зато здесь уютно, по-домашнему, никто уж точно не помешает, а молодоженам вообще отдали второй этаж, где находятся несколько номеров класса «люкс». Постороннему заполучить их очень трудно: у владельца, Германа Шульца, постоянная клиентура, приезжают на выходные. Сауна, бильярд, шашлыки, ночевка.

От нечего делать рассматривая «салун» изнутри, Виктор успел убедиться: от Дикого Запада здесь только фасад и барная стойка, за которой непонятно для чего возвышался бармен в ковбойской куртке и широкополой шляпе. Его роль и в самом деле оставалась неопределенной: спиртного на столах хватало, а больше от человека за барной стойкой ничего не требовалось. Слева от бара по деревянным ступенькам можно было подняться на второй этаж, в те самые номера. Этот уголок а-ля Дикий Запад резко контрастировал с евроремонтом зала и особенно с ди-джейским пультом, расположенным на специально оборудованном полукруглом подиуме в углу. Из тех же обрывочных разговоров Виктор узнал, что планировалась живая музыка, только от нее почему-то отказались, выписав из Донецка самого, по слухам, популярного там диск-жокея Ди-До. Он как раз шаманил у компьютера, отгородившись от свадебного шума огромными наушниками.

Пока же его функцию развлекать, как и полагается за первым столом, быстро напивающуюся публику выполнял сыпавший плоскими, явно почерпнутыми из Интернета шутками тамада во фраке – так подрабатывал на крутых свадьбах известный, опять же судя по разговорам, актер донецкого драмтеатра. Желание тамады быть смешным лишало Виктора остатков аппетита: заливную осетрину он не мог доесть даже из вежливости. Поэтому, когда все в очередной раз заорали «Горько!», а его несколько увлекшаяся коньяком Марина чуть ли не звонче всех, Хижняк, почувствовав, что далее будет пауза, поднялся и решительно направился к стойке.

Если бармен тут лишний, то Виктор, ощущавший себя так же, решил хотя бы таким способом отгородиться от всеобщего веселья.

– Привет, – бросил он ковбою, устраиваясь на высоком стуле.

– Кофе? – равнодушно спросил бармен, потянувшись за чашкой.

– За деньги? – Более глупого вопроса в голову не пришло.

– Обижаете. Все включено. Если кто захочет кофе, чая или чего-то еще – сделаем. Так что, кофе? Чай, коньяк, виски, текила, самбука?

– Давай кофе, – согласился Хижняк, чтобы хоть чем-то себя занять, и когда бармен привычным жестом начал колдовать у кофеварки, уточнил: – Тебя, браток, для того сюда поставили?

– Так проще, – не поворачиваясь, ответил «ковбой». – Прикиньте – всем желающим кофе-чай разносить. Официантки задолбаются, чашек не хватит. А так, кто захотел, тот подошел, обслужился. Протрезвел, опять же.

– Ты серьезно думаешь, что от кофе можно протрезветь?

– Люди думают. – Бармен следил за тем, как кофе течет в чашку. – По поводу кофе вообще навалом шняг. Например, что его надо пить с коньяком. Или что он сердце садит. Или что от него просыпаешься.

– А что, не просыпаешься?

– Не-а… – Бармен пододвинул к Виктору блюдце, поставил на него чашку готового напитка. – Я, допустим, его на ночь пью и сплю как убитый. Сахара сколько?

– Не надо.

– Это правильно, – заметил бармен. – Сахар с тем же успехом можно в кипяток насыпать. Он вкус отбивает.

Кофе, судя по запаху, сюда поставляли отменный. Взяв чашку и кивнув бармену в знак благодарности, Хижняк оперся о стойку, сделал глоток, еще раз осмотрел зал уже с этой позиции.

Народ, похоже, устал сидеть и слушать тамаду. Тот, видимо, слыл человеком опытным: замолк, давая возможность отдохнуть себе и заодно пообщаться с Поляком и другими сильными края сего, которые оккупировали себе отдельный участок стола. Ди-До, в яркой футболке и надетой задом наперед бейсболке, отмахивался от подогретых спиртным парней. Видимо, те пытались согласовать с ним танцевальный репертуар и навязать свои предпочтения, что явно шло вразрез со взглядами самого господина Ди-До на музыкальное оформление свадьбы. Марина, увлекшись оживленным разговором с давно не виденными приятельницами и подсевшей к ним счастливой раскрасневшейся Тамарой, уже плыла на своей волне. Молодые прошли мимо охраны покурить на воздух, сопровождаемые свидетелями и шлейфом еще какого-то молодого народца. Кстати, охранников действительно оказалось четверо: уже знакомые Виктору белобрысый с богатырем прогуливались по периметру зала, еще пара светлых костюмов то входила внутрь, то выходила обратно. Несколько раз в зале появлялся Сергей Волох, проводил по бритому черепу ладонью, осматривался, встретившись взглядом с Хижняком, салютовал как старому знакомому и снова куда-то удалялся.

Аркадий Поляк, что-то сказав своему брату, поднялся и, на ходу набирая номер, пошел через зал по направлению к двери, ведущей в служебные коридоры и кабинет Шульца.

Марина с приятельницами поднялись и, оживленно беседуя, под предводительством Тамары двинулись на улицу.

Виктор одним глотом допил кофе.

Ди-До наконец-то определился с музыкой, и мощные динамики извергли что-то из обширного репертуара модного нынче, как уже знал обитатель курортного города Хижняк, формата под общим названием «дискотека восьмидесятых». Под музыку вернулись молодожены, молодняк с радостным криком ринулся на специально оборудованный в «салуне» танцпол.

Виктор попросил еще кофе. Бармен послушно занялся его приготовлением.

Ни о чем не хотелось думать. Разве что сидеть вот так и пережидать все томительные часы до глубокой темноты, когда свадьбе самой надоест гулять. Хижняк готов был после случившегося ехать домой хоть среди ночи, но знал: Марина намерена гулять еще завтра, она уже сообщила ему об этом, однако, конечно же, послушается, если Виктор соберется уезжать. Только тогда испорченными окажутся не эти два дня – невыносимой станет ближайшая неделя. Сделав глоток кофе, Виктор решил для себя: завтра он останется в номере гостиницы. Там есть телевизор, который он будет смотреть, валяясь в кровати.

Да, так он и сделает.

К стойке мелкой рысью подбежал всклокоченный молодой парень в цветастой рубашке. Упав на нее грудью и скосив взгляд на Виктора, он что-то тихо и быстро сказал бармену. Тот, наклонившись, ответил и выпрямился. Парень настаивал, рука его шмыгнула в карман джинсов, а когда вылезла, Хижняк заметил в ней сложенную зеленую купюру. Теперь на него косился бармен, и Виктор всем своим видом показал: до происходящего между молодежью ему, ветерану движения, дела нет.

Купюра перекочевала к бармену. Он отдал что-то парню. Тот закивал в благодарность и дальше повел себя неожиданно: воровато оглядевшись и, как зафиксировал Хижняк, стараясь проскочить прежде всего мимо сарматов в светлых пиджаках, шмыгнул по ступенькам на второй этаж и скрылся там.

Тем обстоятельством, что посторонний, который непонятно зачем окопался у бара и торчит тут, стал свидетелем некоей сделки, бармен заметно тяготился. Потому сразу же подошел к Виктору и даже не объяснил – доложил:

– С девкой договорился.

– Ты?

– Он. – «Ковбой» кивнул в сторону лестницы на второй этаж. – Ключи от комнат тут, в баре. Ну, сами понимаете… Пока телка такая, какая нужно…

– Там же молодым приготовлено…

– Не там, – успокоил бармен. – Что я, леший – спальню молодых сдавать?

– Мне-то что, – пожал плечами Виктор, – дело молодое. – И зачем-то добавил: – Сам такой был. Чай сделаешь?

– Черный, зеленый? – Бармен обрадовался равнодушию клиента.

– Зеленый. С лимоном. Есть лимончик?

– Дык елы-палы!

«Ковбой» живо принялся готовить клиенту чай.

А Хижняк внимательно смотрел на стилизованный под рецепцию квадратный щит, на котором были развешаны ключи от комнат на пронумерованных брелоках.

Он давно заметил их. Даже обнаружил, что одного не хватает. Если они правильно развешаны, нет номера «3».

Но только он не видел, чтобы, отдавая ключ предвкушающему сексуальное приключение парню, бармен протянул руку и снял его с соответствующего крючка.

Этот ключ «ковбой» достал из-под стойки. Выходит, приготовил заранее. Знал, что будет происходить.

Допустим, ничего страшного в этом нет. Еще и не такое бывает. Но тогда зачем разыгрывать этот маленький спектакль с торгом и покупкой права взять ключ, если это действо оговорено заранее? Да, там молодые проведут свою первую ночь. Только ведь не в комнате под номером «3» – бармен просто не рискнул бы здоровьем и работой, пуская на брачное ложе кого попало.

Значит, спектакль родился по ходу. Для него, случайного зрителя. А «ковбой» тут же бросился оправдываться.

Итак, все-таки он чем-то рискует, передавая ключ от одной из комнат на втором этаже постороннему человеку.

Взяв принесенный барменом чай, Хижняк отошел подальше, к самому краю стойки, сделал большой глоток из чашки. Сейчас он отдавал себе отчет в том, что обращает внимание на какие-то незначительные странности и ломает над ними голову исключительно от скуки, пытаясь чем-то занять себя. Может быть, даже развлечь. Если бы не дурацкий конфликт со службой охраны, Виктор бы сейчас пытался веселиться, поддерживая в этом желании Марину, которая, разумеется, не дулась бы на него…

Ди-До ставил песню за песней. Гремела музыка. Свадьба гуляла.

Парень в цветастой рубашке спустился вниз и, не глядя в сторону бара, слился с толпой танцующих. Его не было всего минут пятнадцать, пока Хижняк допивал свой чай. За это время ни одна девушка за ним так и не проскользнула. Хотя ключ брался именно для возможности уединиться с дамой.

И главное – парень не вернул ключ.

Здесь что-то происходит, решил Виктор. Или должно произойти.

Теперь он почувствовал, как напряжение бармена передается ему волнами. Пока надоедливый клиент маячит рядом, «ковбой» дальше будет мандражировать. Виктор сполз со стула, сунул руки в карманы брюк и отошел, делая вид, будто выискивает кого-то в зале. В нескольких шагах от стойки потолок подпирала квадратная колонна, Хижняк отошел к ней, стал, прислонился плечом. Теперь со своего места бармен не видел его. Вернее, видеть-то мог, за колонной не спрячешься, но наблюдать было затруднительно. Тогда как Виктор со своей позиции имел возможность следить за происходящим в зале и держать взглядом цветастую рубашку, похотливый обладатель которой не спешил реализовывать свою сексуальную энергию. Отсюда, как оказалось, можно было идеально наблюдать не только за залом, но и за лестницей на второй этаж.

Минут через десять, когда отзвучали две песни, вверх по ступенькам, уже минуя барную стойку, проскочил еще один молодой парень, с виду гость со стороны молодоженов. Бармен старательно протирал бокалы. Ему понадобилось делать это именно в тот момент.

Парень, скрывшийся наверху, был в пиджаке. Виктор вдруг отчетливо вспомнил: рассевшись за столами, все мужчины, независимо от возраста, и он в том числе скинули пиджаки. Исключение составили братья Поляки, молодожен Валера и его почетный свидетель. Охранники-сарматы не в счет, они за столами не сидели, под пиджаками топорщились кобуры.

Под пиджаком легче всего прятать оружие. Хижняк ведь сегодня поступил точно так же.

Поднимаясь наверх, молодой парень надел пиджак.

Убедившись, что бармен не смотрит в его сторону, Виктор отделился от колонны, быстро, натыкаясь на выпивших гостей, обошел зал по периметру. Один раз он чуть было не столкнулся нос к носу с белобрысым «сарматом». Но в нужный момент вклинился в толпу танцующих. И пробрался к подножию лестницы, при этом сумев не обратить на себя внимания.

Набрав полную грудь воздуха, Хижняк на выдохе рванул вверх по ступенькам и оказался в начале коридора, ведущего на второй этаж, к номерам.

Здесь было тихо, свет не горел, хотя выключатель Виктор увидел рядом с дверью, – протяни руку и освети путь. Окно в противоположном конце коридора, которое могло пропускать естественное освещение, забрано жалюзи. Комнаты располагались по обе стороны коридора. Прикинув, откуда может начинаться нумерация, Хижняк шагнул к первой двери слева – номер «1», чуть по диагонали напротив – номер «2», значит, номер «3» – вторая дверь с левой стороны.

Двигаясь стремительно, но почти неслышно, Виктор Хижняк подошел к нужной двери, убедился, что на ней нарисована тройка, коснулся подушечками пальцев, толкнул. Как и предполагалось, дверь открывалась вовнутрь и сейчас была не заперта.

Он вошел.

На убранство смотреть было некогда – у кровати на коленях боком к двери стоял парень в пиджаке. Сначала почувствовав, но уже в следующую секунду увидев Виктора, он резко выставил перед собой руку.

На Хижняка смотрело дуло пистолета.

10

Противник не был готов стрелять.

Вернее, как потом понял Виктор, к бою парень, конечно же, готовился, только начинать его собирался позже. Потому, когда незнакомец вдруг появился, просто замешкался, на подсознательном уровне решая – стрелять, не стрелять, и если стрелять, то что за этим последует. Тем самым Хижняк выиграл несколько нужных секунд.

Реакция не подвела и оказалась молниеносной. Прыжком сократив расстояние между собой и противником, Виктор ударом ноги выбил пистолет и в следующее мгновение припечатал подошву своей туфли прямо в лицо неприятеля. Парень с криком повалился на пол и при этом попытался одной рукой дотянуться до утерянного оружия. Однако пока его крики не входили в планы Хижняка. Он вообще не знал, какими будут его дальнейшие действия, и просто навалился на парня сверху, придавливая коленями грудь. Прижав противника к полу, Виктор наотмашь ударил ребром ладони по плечу, стараясь перебить ему ключицу через ткань пиджака, – и таки услышал слабый хруст, сопровождаемый глухим криком боли и отчаяния. Ставя в этой схватке жирную точку, Виктор убрал колени, удобнее уперся одной ногой в пол, резко развернул парня, перехватил поврежденную руку и рванул вверх, причиняя противнику нестерпимую боль, от которой парень, как и было задумано, потерял сознание.

Снизу доносилась гремевшая в зале музыка. Никто ничего не услышал, никто ничего не понял. Очень хорошо.

Подобрав пистолет, Хижняк осмотрел оружие. «Стечкин», заряженный и готовый к бою. Секунду подумав, Виктор наклонился, пошарил под кроватью и выволок оттуда сумку.

Она оказалась пустой, если не считать двух запасных обойм. Причем вторая обойма была к «макарову», а сумка могла вместить не только пистолет, но и более крупное оружие. Значит, парень в цветастой рубашке поднимался сюда за тем же, за чем и этот тип. И бармен, выходит, тоже в деле… Сколько их всего – трое или больше? А главное – когда они начнут стрелять и в кого?

Все это промелькнуло в голове Хижняка, пока он вытаскивал из штанов лежавшего в отключке бойца ремень и стягивал им за спиной его руки. Закончив, он взял пистолет, сунул в карман и сделал шаг к двери, собираясь выходить. Но вдруг что-то его удержало: да, ему удалось проскочить сюда, однако сообщники, включая бармена, наверняка с нетерпением ожидают парня. Если сейчас он появится сверху и его заметят, реакция может быть непредсказуемой. Однако времени на долгие размышления все равно нет: парень, ушедший взять оружие, не может задерживаться дольше положенного. Допустим, того, в цветастой рубашке, не было минут пятнадцать. Возможно, этому дали столько же. Прошло не больше пяти минут. Итак, до тревоги максимум минут десять. Подойдя к окну, Хижняк поднял жалюзи, рывком открыл его, выглянул. Оно находилось в тыльной части здания, внизу никого не было, и Виктор, улегшись на подоконник, легко перекинул через него свое тело и без раздумий прыгнул со второго этажа. Мягко приземлившись, он тут же выпрямился и двинулся к центральному входу – в ту сторону, откуда доносился нестройный и очень громкий хор женских голосов, выводящих:

 
Спят курганы темные-е,
Солнцем опаленные-е,
И туманы белые-е
Бродят чер-редо-ой!
 

Выйдя из-за угла, Виктор увидел Марину в компании слегка подпивших подружек юности, которые, сбившись в тесный кружок, распевали на радость курившим рядом охранниками:

 
Чер-рез рощи шумные-е
И поля-а зеленые-е,
Вышел в степь донецкую
Парень молодо-ой!
 

Когда Хижняк приблизился к этому девичнику, Тамара, вокруг которой собрались женщины, увидела его первой и тут же громко прокомментировала:

– О! Вышел парень молодой!

Марина повернулась, смерила Виктора недовольным взглядом, но сказать ничего не успела – взяв ее за локоть, он резиново улыбнулся женщинам:

– Украду ее у вас. Ищу, ищу тебя…

– Что такое? – резко даже для слегка подвыпившей спросила она, все же позволяя ему отвести себя на несколько шагов в сторону от компании. – Ты не успокоился? Так дай мне отдохнуть!

Развернув Марину лицом к себе, Виктор крепко сжал ее плечи, посмотрел прямо в глаза, заговорил отрывисто:

– Слушай внимательно. Быстро придумай что-нибудь. Пусть Тамара твоя молодых сюда выведет. Хотя бы молодых. Понятно?

– Витя, я прошу тебя, что ты еще придумал! – Она попыталась вырваться.

– Потом. Все скажешь потом. Сейчас делай так, как говорю. Марина слишком хорошо знала своего мужчину и через многое прошла с ним, чтобы почувствовать – он не шутит и не играет.

– Что? – коротко спросила она.

– Пока не знаю. Но что-то будет. Если успею понять, что именно, может, обойдется.

– Господи, – тихо проговорила она. – Почему с тобой нельзя выехать дальше дома?

– Потом об этом. Времени мало. И не пугай никого. Отпустив Марину, Виктор поправил пистолет в правом кармане, прошел мимо охранников в зал и окунулся в привычные уже звуки музыки. Первое, что он сделал, – это поискал взглядом бармена. Тот все еще стоял за стойкой, даже делал кому-то кофе и, казалось, весь ушел в свое занятие. Теперь – цветастая рубашка. К удивлению Виктора, парень сидел за столом и явно нервничал, поглядывая в сторону лестницы. Еще чуть-чуть – и он поднимет тревогу. По уму надо бы подождать, проследить его контакты. Только времени на это у Хижняка уже не оставалось, потому он двинулся навстречу белобрысому «сармату», как раз делавшему очередной обход по периметру зала, жестом задержал и, когда тот остановился, спросил прямо в свободное от наушника ухо, перекрикивая музыку:

– Волох где?

Тот удивленно взглянул на давешнего возмутителя спокойствия, подумал и кивнул в сторону кухни.

– Связь с ним есть? Белобрысый постучал пальцем по наушнику.

– Короче, пусть подтянется в кабинет, который у вас штаб. Не надо спрашивать, дело есть. И, – Виктор на мгновение задумался, – сам потом тоже подходи. Нужен будешь.

Прежде чем охранник успел что-то сказать, Хижняк хлопнул его по плечу и двинулся к двери, ведущей в служебное помещение.

Пока шел, Ди-До, видимо, решил сделать короткий перерыв. Стало непривычно тихо. Уже подходя, Виктор зафиксировал боковым зрением Марину – совершенно естественно хохоча, она волокла Тамару через весь зал в сторону, где усаживались за стол молодожены.

Волох ждал у директорского кабинета, и Хижняк тут же, не дожидаясь вопросов, перехватил инициативу.

– Зайдем, – распорядился он коротко и рванул на себя дверь. Волох, поспешивший за ним, по-прежнему собирался что-то сказать, и потому, чтобы не вдаваться в лишние объяснения, Виктор вытащил из кармана «стечкин» и со стуком положил его на директорский стол. – Вот.

Подоспевший к тому времени белобрысый, увидев оружие на столе, замер за спиной старшего, как и альбинос, ничего не понимая.

– Это не газовая цацка. Ствол боевой, я забрал его у одного из гостей.

«Сарматы» переглянулись.

– Та-ак, – протянул Волох. – Слушай…

– Нет, ты слушай! Кто еще пронес оружие, как и сколько единиц тут гуляет – не знаю. Похоже, может начаться то, от чего твое начальство, Волох, так старательно убегало сюда. У тебя больше ста человек в зале плюс люди в кухне. Любой резкий движняк с твоей стороны привлечет внимание тех, кто затаился и чего-то ждет. Каждый гость в зале, особенно Поляк и молодожены, – идеальный живой щит, прикрытие. Понял? Альбиносов в армию берут?

– Морская пехота, – ответил Волох, и, несмотря на критическую ситуацию, в его голосе прозвучала обида. – Как ты…

– Потом, – отмахнулся Виктор. – Выход один – вычислить всех бойцов и выдергивать их по одному. Сюда, в этот кабинет. Своим пока ничего не говори, дров наломают. Просто дай знак какой-нибудь… Не знаю… Есть у вас сигнал на случай боевой готовности?

– Обязательно.

– Ну вот и давай. А ты, – Хижняк перевел взгляд на белобрысого, – аккуратно и нежно веди сюда того ковбоя из-за барной стойки. Он здесь работает?

– Наверное… – Волох пожал плечами. – Что-нибудь полегче спроси. Тут Шульц персоналом рулит.

– Тогда пускай Шульц его к себе в кабинет и высвистит. Понял? – Вопрос снова касался белобрысого. – Ищи Шульца, ничего не объясняй, подстрахуешь его. Вперед!

Охранник хотел было выполнять приказ, но вдруг что-то вспомнил, вопросительно взглянул на своего старшего, и Волох подтвердил распоряжение кивком. После чего белобрысый вышел, и только тогда альбинос, по привычке проведя рукой по бритому черепу, спросил наконец:

– Ты кто такой вообще?

– Это важно сейчас?

– Не знаю. – Волох вытащил из кармана телефон, принялся набирать цифры, но сразу передумал. – Там и правда больше сотни народу. Как мои пропустили? В конце концов…

Дверь кабинета распахнулась, и в комнату не вошел – влетел толстый мужчина с обрамленным шкиперской бородкой лицом. Виктор уже знал, как выглядит Герман Шульц, директор этого комплекса.

– Волох, в чем дело? – крикнул он. – Через сорок минут здесь будет Шеремет! А мне твои люди говорят, что ЧП какое-то!

– Бармена вызвали сюда? – отрывисто спросил Хижняк.

– А кто…

– Позвали или нет? – Виктор с трудом сдерживался, чтобы не заорать.

В это время из зала снова донеслась громкая музыка.

Почти сразу же ее звуки слились со звуками выстрелов. Трижды громыхнул пистолет, потом – автоматная очередь.

И крик. Не множество испуганных голосов, а один плотный, мощный, дружный и от того еще более ужасный, не прекращающийся ни на секунду вопль.

«Ну вот и все, – подумал Виктор. – Дождались. Началось».

Схватив со стола пистолет, он оттолкнул Волоха плечом и выбежал из кабинета туда, где кричали, стреляли и так некстати гремела музыка.