Текст книги "Прибытие"

«Через оперенья большой птицы вижу я молодую кровь. Она приносит себя в жертву, даруя пищу для богов. Боги принимают жертву, даруют время на прибытие тех, чьи души незаметно изменят мир всея вселенной».

«Мрачной синевой октября ознаменуется новый нисан, с небес откроются врата и сгинет в темень мрачнота».

– Я не понимаю, – произнесла Таня.

– Матвей! Он за дверью! – раздался крик Савелия Карповича, – Я не сумел вывести его!

Матвей молча развернулся, прошел к Тане. Он забрал у нее «Бытие Севера».

– Да грянет сопротивление, которое я подавлю, во благо достижения цели и воцарения мира на благу, – сказав, Матвей хватает Таню и выводит из своего кабинета.

Таня начинает брыкаться и пинаться, но Матвей крепко держит девочку. С другого угла зала Савелий Карпович держит Таню, которая ревет и мечет.

– Куда?! Пусти меня! Отпусти мою дочь, демон! – кричит Даша, – Я увезу ее отсюда! Она никогда больше сюда не прилетит!

Даша вырывается из руки Савелия Карповича, и бежит к дочери. Матвей открывает дверь и выкидывает недоумевающую девочку на улицу.

– Сгинь, бестия! – рыкнул Матвей, и провел рукой перед бегущей Дашей.

Даша засмеялась старушечьим голосом.

– Вы не спасли Олега, не спасете его жену, – хохотала Даша лязгающим голосом, – Я и дочку их заберу, вот увидите, ха-ха-ха!

Матвей выбежал на улицу, захлопнув дверь. Таня бросилась к окну, но Матвей оттащил ее.

– Нельзя! Ты не помнишь видение со своим отцом? – вскрикнул Матвей.

– Мама! – закричала Таня, и увидел, как Даша начала колотить по стеклу. Савелий Карпович скрутил ей сзади руки, но она резким движением отбросил его в другой конец зала.

– Ты думаешь оказать мне сопротивление?! – хохотала Даша инфернальным голосом, – Ты думаешь заставить вернуться ее душу, прекрасно зная ее страх за жизнь дочери?

Савелий Карпович молча встал. Полярник прошел к Даше, но та ударяет мужчину по животу кулаком. Савелий Карпович с кашлем на пару проламывает стенку кабинета Матвея.

– Ага! – хохочет Даша, – Вот и «Бытие Севера»!

Даша едва дотрагивается до книги, и мощнейший выпад энергии сотрясает метеостанцию. Даша падает без чувств.

– Что? Не рассчитал силу космического огня, злыдень? – усмехнулся Савелий Карпович, отряхивая одежду от пыли.

Савелий Карпович едва начал движение, как перед ним возникла его Матушка. Она стояла в белом платье, с красным пояском. Ее волосы окутаны в голубой платочек. На ее лице слезы, окропляющие тонкие ущелья морщинок на лице. Матушка стоит с платочками, теми самыми, что она сшила для своих сыновей.

– Сыночка, родной мой! – легким звонким голоском произнесла Матушка, – Иди ко мне, мой сладкий! Я так по тебе скучала!

– Мама, – Савелий Карпович всплакнул. Его губы задрожали, а лицо покрылось краснотой, – Я так виноват перед тобой! Мама, мне так не хватает твоей заботы!

Савелий Карпович поднимает руки и идет к Матушке. Он не слышит стук в окно – Матвей машет руками и кричит «Стой! Это обман! Это нгылека!», но Савелий Карпович одурманен.

– Я прощаю тебя, ведь ты мой родной сын! – говорила Матушка, – Как же я могу злиться на тебя? Для родителей дети – самое главное сокровище в жизни, каким бы они не были!

– Мама, прости! – Савелий Карпович упал перед ней на колени, – Останься со мной, здесь! Не уходи! Я так тоскую по твоей руке, по твоему голосу. У меня… даже нет твоей фотографии, мама!

– Помни о сыне! – раздалось эхо Хадне. Шаманка выплыла из воздуха, и дотронулась до головы Савелия Карповича, – Встань на ноги, Сава! Не иди на поводу у эмоций! Они – продукт лжи и страха!

Хадне грозно смотрела на Матушку, которая заскалила зубы. Хадне исчезла, и Матушка вытащила из ниоткуда топор.

– Я прощаю тебя, мой сыночек, – ласково произнесла Матушка, – И с этого момента мы навсегда будем вместе!

– Помни о сыне! – раздался голос Хадне в голове Савелия Карповича.

– Сын?! – спросил полярник сам себя, – У меня же есть сын!

Савелий Карпович поднял голову.

– Пошел прочь, эфемерный выродок! – Савелий Карпович резко ударил кулаком по животу Матушки.

Матушка взревела и видоизменилась в хромового мужчину с воздушным шариком в руке.

– Прозрел таки, опарыш! – хохотал хромой мужчина, и испарился.

Внезапно вскочившая на ноги Даша сшибла Савелия Карповича с ног. Она выбежала на улицу, где увидела Матвея, крепко держащего Таню. Снежная буря превратила тундру в постоянно движущийся поток белых пятнашек, сквозь которые еле-еле проглядывается синева.

– Мама! – вскричала Таня.

Едва Даша двигается с места, как ее шею опоясывает ледяная цепь. Ледяная цепь тянется к рукам бледного Олега, который улыбнувшись, подмигнул Тане своим черным глазом, и повел Дашу в тундру.

– Он уводит ее в океан, – сказал Матвей, – Савелий Карпович, помоги ей!

Выбежавший на улицу Савелий Карпович пошел по следу Олега и Даши. Раздается мощнейший толчок – земля задрожала и заходила ходуном.

– Это они! – Матвей развернулся в сторону Карского моря, – Таня, это ОНИ!

– Кто они? – спросил девочка сквозь промозглый ветер.

– Великие Проходы! – торжественно произнес Матвей и отпустил девочку.

Буран несколько притих, и вместе с ним ушел в штиль ветер. Небо затянули темно-синие облака. В нижней части небосклона, близко к горизонту огромный диск луны неприветливо освещал залив Обской губы. Раздается повторный толчок, от которого сотрясается земля. Таня замечает движение темноты над заливом. Перед ее изумительным взором, облака стали разрываться на мелкие кусочки, будто бы меняясь друг с другом местами. Воздушные змеевидные массы белесыми бликами засверкали в ночи. Вода в Обской губе вздыбилась, образовалось нечто, вроде цунами, которое могучей своей массой пошло на берег. Раскатистые волны штурмовали мерзлое побережье Халэвнго, разбиваясь об кусочки льда. К земле, с облаков, пошел потоком пар. Его обгоняли миллионы капель замерзшей воды. Буран вел себя, словно холерик, стоящий в очереди в регистратуру – то и дело вспыхивал, и неожиданно угасал. Как вдруг, ночную синеву рвет на части протяжный рык. От него по тундре разнеслось гулкое эхо, сотрясшее немногочисленные леса. Рык повторился еще несколько раз, и Таня от удивления раскрыла рот. Ее глаза загорелись космическим пламенем, и стоящий позади Матвей не мог сдержать приступов радости.

– Это они! Таня! Они! Нум почтует тебя этой радостью! Это божья благодать! – кричал Матвей.

– Я никогда не видела подобного… – сказала Таня, едва имея силу произносить слова. Настолько велико было ее удивление.

Гигантская, мохнатая исполинская лапа разверзла небо, громовой поступью вминаясь в земную поверхность. Эта исполинская лапа затмила весь горизонт. За ней осталась луна и небо, звезды и космос. Гигантская исполинская лапа, увенчанная по кругу слоем покатистой шерсти. Вмявшись в землю, исполинская лапа, разрезая воздух, ушла в облака, ее заменила такая же лапа, но чуть подальше. Из облаков донесся рык, эхом растворяясь в тундре. Исполинские лапы медленно сменяли друг друга, шагая по заливу, пересекая остров.

– Что это за чудо природы? – спросил Таня у Матвея, не отрывая глаз от исполин.

– Великие Проходы. Детище Нума и богатство Земли-матушки, – величаво произнес Матвей, – Редакторы-строители земной поверхности. Там, куда они ступают своими исполинами, после начинается новая жизнь. Они – явное доказательство существования божественной сущности. Они прямое свидетельство, что мы не одни на Земле.

Исполинские лапы затмили горизонт. Вы только представьте их размеры, что не видно абсолютно ничего. Как будто бы Матвей и Таня даже не частички пыли по сравнению с ними, их вообще как будто бы нет! Страшно представить истинный размер Великих Проходов. Их тела сокрыты облаками, и остается лишь догадываться, что там… Какие они, где их прячет Нум, и почему именно здесь выстроен их маршрут. Как их деятельность связана с природой, и как они вообще влияют на нее? Гигантские лапы. Их не заснимет ни один объектив камеры – просто не хватит разрешения. Таня стоит, и видит движение покатистой шерсти, истончающей кристаллики замерзшей в небе воды.

А в это время, в тундре, нгылека, в образе Олега, ведет на цепи Дашу в океан. За ними бежит Савелий Карпович, утопающий в снегу и проступающей сквозь него болотистой заводи. Из заводей вырастают фигуры нгылек, обезображенные и бледные, они выли и тянули руки к Савелию Карповичу. Среди них часто мелькал нгылека в образе Матушки. Савелий Карпович закрывал от страха лицо, чем лишь привлекал к себе нгылек. На одной из заводей, Даша уходит под воду. Олег дергает за цепь, обвившую шею девушки, и вытягивает ее с болот.

– Ты утонешь только со мной! – шипел Олег.

Олег увидел бегущего Савелия Карповича.

– Останови его! – рыкнул Олег, показывая пальцем на полярника.

Из под снега, разбрызгивая ледяную воду, вылетает рослая фигура седовласого человека, в сером капюшоне и ребристой плащанице. Глаза человека покрыты тьмой, из облезлых щек течет вода, в руках он держит большую секиру.

– Прочь отсюда, человек! – прошипел седовласый мертвый воин, – Оставь ее или пожалеешь!

Савелий Карпович, завидев седовласого человека, решил его оббежать. Седовласый человек бросился на перерез. Возле очередного бугорка, седовласый человек машет секирой, и воздушной массой сносит Савелия Карповича. Полярник падает в снег, и его тело начинают засасывать мертвые руки, вылезающие отовсюду. Они тянут Савелия Карповича ко дну, полярник отчаянно сопротивляется. Седовласый человек подходит к Савелию Карповичу, и делает замах секирой. Над ним пролетает белая сова, и скидывает перо. Оно попадает в руку обессилевшему Савелию Карповичу. Полярник крепко хватает перо, и пишет в воздухе слово: «Минлей». Слово прогорает огнем, и от него шарахаются мертвые руки, отпустив тело Савелия Карповича. Седовласый человек с безумным визгом растворился в воздухе. Савелий Карпович оглядывается, замечает, что Олег уже далеко увел Дашу. Бросившись за ней, полярник всю дорогу говорил только одно слово: «Минлей». На берегу залива Обской губы, Савелий Карпович выбегает прямо на лед. Он почти настигает Дашу, и дотронувшись до девушки, что есть мочи кричит, обращая свой взор в сторону исполинских лап Великих Проходов: «Минлей, помоги! Минлей, помоги!»

Раздается раскат грома. Сверкает молния. С клубов облаков, к заливу спускается птица с семью парами железных крыльев. Минлей издает протяжный вой, который повторяет Олег. Завидев Минлея, Олег раскрыл до земли свой огромный черный рот. Глаза повыпали из его глазниц, цепь рассыпалась на мелкие кусочки, а кожа покрылась черными волдырями. Минлей хватает лапами Олега, и уносит его прочь. Олег истошно кричал, но его становилось все сложнее и сложнее слышать. Минлей улетал куда-то, в сторону океана. Видимо, там он и сбрасывает всех нгылек в воду.

– Даша! – Савелий Карпович хватает падающую без чувств девушку.

Полярник приводит Дашу в нормальное состояние, тряся ее и делая пощечины по лицу. Даша резко приходит в себя.

– Таня! Где моя дочь?! – первое, что спросила Даша, ухватившись за Савелия Карповича.

– С ней все в порядке, – Савелий Карпович повернул голову девушки на исполинские лапы Великих Проход, – Смотри, какое чудо божественной сущности ты видишь. Вся мощь космоса в этих лапах, а что в облаках мы даже понятия не имеем!

Даша смотрела на Великие Проходы с максимально отвисшей челюстью. Будто бы привороженная, она не сводила с них глаз.

***

Марш Великих Проход продолжался около часа. За это время, Матвей, Таня, Савелий Карпович и Даша вернулись в помещение метеостанции. Снежная буря возобновилась с прежней мощью, когда последняя исполинская лапа растворилась во тьме синевы облаков. Даша крепко обняла Таню, смотря широкой улыбкой на Савелия Карповича и Матвея. Матвей согрел чаю и достал из холодильника вкуснейший пирог с вишней собственного приготовления.

– Нум дарует нас благами, – сказал Матвей, разрезая пирог, – Откуда же нам взять вишню на северном острове. Но белая сова приносит нам ее, нас помнят, нам помогают, нас любят.

После вкуснейшего перекуса как-то не вязался диалог. Все находились под сильным впечатлением от произошедшего. Даша смотрела на Таню, ее руки перестали дрожать. Внутри выработалось невиданное доселе спокойствие. Даша аж плакала от удовольствия, ибо до сей ночи постоянно пребывала в напряжении. Матвей предложил пойти поспать. Предложение было встречено бурей молчаливых оваций. Когда на метеостанции погас свет, первое время казалось, что нгылека где-то рядом. Воет ветер за окном, идет снег. Но, все в порядке. Белая сова прилетела из тундры, и села на крышу метеостанции. Сова сидела, не шелохнувшись, наблюдая за округой, и внимательно слушая дыхание спящих внутри людей.

***

Рано утром, первым проснулся Савелий Карпович. Он встал с дивана, прошел на кухню, налил воды, и долго, с удовольствием пил. Взглянув на часы, Савелий Карпович широко зевнул. Глянув в окно, он подивился чистому небу и чрезвычайно красивой белоснежной тундре. Но, вдруг Савелий Карпович снова посмотрел в окно. Он увидел темное пятно, приближающиеся к метеостанции. Выбежав на улицу, Савелий Карпович пригляделся – пятно длинной вытянутой кишкой петляло между озер и болот. Полярник начал будить остальных, встретив немалое сопротивление – чары Морфея оказались сильнее. Пока на метеостанции бренчали чашки и блюдца, кто-то заправлял постель, а кто-то умывался, с кухни раздался оглушительный крик.

– Все сюда! – кричал Матвей.

К метеостанции подъехала оленья упряжка. Выбежавшая на улицу Даша, по привычке прятала за спиной Таню, чье любопытное лицо выпячивало из под левого бока мамы. Матвей и Савелий Карпович вышли вперед. Оленья упряжка начала расступаться, и на последних санях, к Савелию Карповичу спустился Ясавэй, ведший за руку Хадне. Шаманка бросилась к полярнику в объятия, едва сдерживая эмоции. Северные олени закивали головами, истончая ртом холодный пар. Среди них оказался самый большой и рослый, с огромными рогами. Он разрезал ими воздух, и повелевал стаду, какие действия надо показывать. Этот вожак, мотая головой, издал нечто, вроде рыка, в котором четко прослеживалось имя «Вэн». Ясавэй дернул Савелия Карповича, показывая на вожака.

– Пока мы спали ночью, Нум прислал нам этого вожака, – сказал Ясавэй, – Мы не сразу признали в нем Вэна. Нум вернул его к жизни, наделив еще большей силой. Посмотри на него, он рад тебя видеть!

Савелий Карпович похлопал Вэна по морде лица, и из упряжки Хадне, к нему выбежал мальчонка, лет десяти, одетый в медвежью шкуру, его голову венчал медвежья верхушка черепа.

– Папа! – вскричал мальчонка, впившись к Савелию Карповичу в бок.

– Это твой сын, – Хадне дотронулась до рыдающего от радости полярника, повторяющего сквозь потоки слез фразу «Это мой сын, это мой сын!»

– Его зовут Натена, – произнесла Хадне, снимая медвежий череп с головы ребенка.

Савелий Карпович обнял Натену, и не мог найти слов радости и вселенского счастья. Натена утопал в фуфайке своего отца, и лишь его правый глаз узрел выглядывающую из-за спины Даши Таню. Натена отошел от Савелия Карповича, достал совиное перо из-за за пазухи, и подарил его Тане. Оленеводы, стоящие по краям упряжек, массово поклонились этому жесту. Ясавэй отошел от Хадне, и громко хлопнул в ладоши. Эхо от хлопка привлекло к метеостанции все зверье из тундры.

– Что все это значит? – спросила Даша Матвея.

– Мир начинает свое перерождение, – довольно ответил Матвея, смотря на голубое небо над островом, – Мы на пороге перемен.

***

Прошли года. Оленья упряжка во всю прыть мчится по тундре. Ясавэй везет людей на аэродром Халэвнго. По благоволению Ид Ерва, воды залива Обской губы позволили перевести их с материка, сюда. Здесь эти люди будут в безопасности. Раньше их домом был Салехард, но теперь они отступают все дальше, на север. На аэродроме, ненцы организовали центр нового поселения. Ясавэй руководит работами по его функционированию. Неподалеку от аэродрома, стоя на берегу кристально чистого большого озера, повзрослевшая Таня пускает бумажные кораблики. Красивая девушка, с темными длинными волосами, ангельским лицом, одета в медвежью шубу, под которой сокрыт уже изрядно подросший животик – Таня на седьмом месяце беременности. Она в ожидании не только чуда – грядет очередная середина октября, ее день рождения. Это помнит ее любимый муж Натена, тихо подобравшийся сзади. Натена подарил Тане выструганную из дерева фигурку маленького мальчика, держащего земной шар.

– Смотри, – Натена обнял Таню сзади, поглаживая ее живот рукой, – Это наш сын и его предназначение.

– Я во сне уже с ним познакомилась, – нежно произнесла Таня, – Нум показал мне его, даже дал немного покачать колыбельную с ним.

Таня и Натена смотрели на горизонт. На горизонте небо меняло один цвет за другим. Оно становилось то красным, то зеленым, то черным. Блики белого и серого цветов, бордовые и сочно желтые. Воды залива Обской губы периодически штормили. Владыка Вод хоть и не часто, но позволял людям перебраться с Ямала на Халэвнго. Время от времени, по горизонту проносилась яркая красная линия. Вспышки затмевали весь небосклон. Их было видно даже во время снежной бури и, когда горизонт затягивали Великие Проходы.

На метеостанции, сидя за столом, шьет одежду Даша. Весьма возмужавшая, она занялась рукоделием. Теперь вся округа только и ждет нового чуда шитья от Даши, она с удовольствием делится этими благами с людьми. Ей компанию в пошиве всего и вся составляет Олег. Нум позволил Олегу один раз в сутки приходить из другого мира сюда, к Даше. Раз в сутки, несколько часов, когда Олег осязаем, способен дотронуться до любимой, поговорить с ней. Олег готовиться – весь скоро рождения его дочки – Таня переживает круглую дату, и хочется придумать особый подарок. Вместе с Дашей они его припрятали в бухточке, на севере острова. При помощи Нума и Ид Ерва, Олег, в течение двух лет собирал его. А Даша сшила специально для дочки, ее мужа и внука теплую одежду. Чтобы она их грела не только теплом, но и родительской любовью.

– Расширяя границы, – созерцал Олег, стоя с Дашей на корме корабля, своего подарка, смотря на место, где Обская губа выходит в Карское море, – Там, где начинается новая жизнь.

– Там, где тепло и уют, – Даша прислонилась к Олегу. Стоящий позади Ид Ерв, своей водяной рукой попросил Нума дать Олегу еще пару часов физического присутствия. От умиления происходящей ситуацией, Ид Ерв всплакнул, что на его водной щечке проступили ледяные слезки.

Савелий Карпович и Хадне стали жить на метеостанции. Они занимались разведением оленей. Савелий Карпович ныне владелец целой упряжки! В канун юбилея своей Матушки, Савелий Карпович встретился с ней во сне. Она пожелала ему счастья, и попросила больше уделять внимание Хадне. Матушка же намекнула, что в высших чертогах богов, зреют планы подарению им дочери, за труды и воспитание сына.

Но не все вечно в этом мире. Однажды, когда большая и дружная семья собралась на метеостанции, на ужин, Матвей оповестил их о своем уходе с острова.

– Мне было видение, – сказал Матвей, стоя за столом, – Что меня на Ямале ждет любовь. Я должен забрать ее, чтобы мы вместе присоединились к Высшему миру. Наш черед настал. Ее зовут Едэйне, и у нас родиться дочь Яляне.

Больше всех расстроился Савелий Карпович. За все эти годы, полярник привык к чудесам Матвея. И это известие, Савелий Карпович воспринял со слезами на глазах. Матвей собрал маленький рюкзачок, да взял в руки «Бытие Севера».

– Я его закончил писать, – сказал Матвея, стоя в дверях, – Мне дано космосом задание отнести это бытие на Ямал. Откуда оно пойдет по людям нести благую весть, что здесь, на острове, начался новый мир. Что есть здесь сын небес и дочь земли, что их соединил огонь. Что грядет рождение их ребенка, чье появление ознаменует перерождение всей человеческой расы.

Матвей передал эстафету на написание бытия Даши. Даша взяла перо Матвея.

– Теперь ты летописец Халэвнго, – сказал Матвей, – Опиши явление сына Тани и Натены, пусть он станет тем самым незыблемым столпом мироздания.

Матвей широко улыбнулся, и побрел по тропе, через тундру. Видевшие его на берегу рыбаки, говорили о чудесах: Матвей прошел по воде, ни разу не оступившись, ибо сильно была его вера, непоколебима и чиста душа. В кабинете Матвея теперь работает Даша. Она пишет «Бытие Халэвнго», на ее столике стоит фотография маленького мальчика. Мальчик стоит на бордовом фоне. Фотография выглядит старой. На ней мальчик стоит в белой рубашечке, в крапинку, штанишки на подтяжках, беззаботное улыбающееся лицо, словно свеча, освещает кабинет. Даша взяла фотографию в руки, вынула из рамки, оглядела ее оборотную сторону. На ее лице нарисовалась улыбка, из глаз потекли слезы. На оборотной стороне была надпись, написанная ручкой на тонком картоне: «Твой застывший образ пройдет сквозь века, и будешь ты вечен, пока незыблем свет в человеческом сердце. Целую, мама». Даша провела по ней рукой, и вернула фотографию в рамку, как это сделал в свое время Матвей.

***

В последний час уходящего года, когда небеса активно меняли цвет, и из-за горизонта доносился гулкий звук рокота, на втором этаже метеостанции, в окружении всех близких и друзей, Таня родила сына. Натена взял его в руки, и поднес к открытому настежь окну. Подлетевшая белая сова, ухугнула, и одарила младенца своим пером, предварительно погладив своими крыльями. После этого остров загудел и зашатался. На аэродроме люди видели столб света, исходивший от метеостанции до неба. Люди расценили это как знамение, и пошла молва о рождении сына небес. На остров потянулись ручейки людей с разных концов страны – так работает «Бытие Севера» Матвея. Они приходили на аэродром, строили чумы вокруг него, и ждали чуда – столб света появлялся каждую ночь, и в ночь снежной бури, когда через остров шли Великие Проходы. Нет, вопреки всем говорам и слухам катастрофы не случилось. Космическое пламя не уничтожает старый мир, а лишь обновляет его. Обновляет духовно, давая людям новые знания и способности. На большой земле все больше узнавали о чуде севера. Чем дальше шла молва, тем масштабнее делалась история. Говорили, что с течением времени, сын небес ушел за океан, в арктические земли. Где сокрыты неведомые доселе сокровища, и куда люди должны сами проложить свой путь.

Для одних эта история – легенда, для других путь к спасению, для третьих способ новой веры. Но все они называют произошедшее на Халэвнго «Прибытием», вкладывая в это понятие нечто космического масштаба, навсегда изменившего всю вселенную.