Текст книги "Адвокат. Судья. Вор (сборник)"

…Пауза явно затягивалась. Катя стояла неподвижно, но Сергей каким-то внутренним зрением видел, как корчится от отчаяния и боли ее душа.

– Слишком много мне нужно тебе рассказать, Сережа, чтобы объяснить все, что с нами случилось за эти годы. А тайны… Да, они есть, и не только у меня и Олега. Есть еще и чужие тайны доверившихся нам живых и мертвых уже людей. И чтобы рассказать их тебе – просто доверия мало, потому что секреты бывают опасны для того, кто их узнает. И я не знаю, готов ли ты к таким рассказам.

Сергей хмыкнул и расправил плечи. Вид растерянной, слабой, испуганной Катерины придал ему уверенности в себе и ощущение собственной значимости. Интересно, сколько миллиардов мужиков, начиная с Адама, попадались на такие вот женские штучки? Вечная, как жизнь, история.

– Я адвокат, Катюша… А стало быть, имею некий опыт хранения чужих тайн.

Сергею показалось, что Катя вздрогнула, когда он назвал себя адвокатом.

– А что касается доверия… После того, как убили моих родителей, со мной остались только вы двое – Олег и ты… В памяти моей… Я вас так часто вспоминал. А тут выясняется, что вы оба живы и все время рядом были.

«Да что же она все время вздрагивает?» – удивился про себя Сергей и автоматически, по въевшейся в кровь следственной манере сменил тональность разговора, чтобы разрядить психологически накалившуюся атмосферу.

– По каким делам Олег в «Кресты» залетел? – довольно сухо поинтересовался Челищев.

– Его подставили… Ты же его знаешь – он в каждой бочке затычка. А после Афгана совсем стал… – Катерина махнула рукой.

– Катюша, в «Крестах» просто так не сидят… – опять же по-следовательски начал было Сергей, но, встретившись глазами с Катей, осекся. – Ладно, под что его подставили?

– Под 148-ю.

– Понятно… Нормальная бандитская статья, – хмыкнул Челищев и испытующе глянул на Катерину.

Она закурила сигарету и посмотрела Сергею в глаза холодно и властно.

– Сережа, я не на допросе у тебя. Не надо. Ты не хуже меня знаешь, что сейчас без помощи бандитов никакой бизнес невозможен. И ты достаточно умен, чтобы понять, кто смоделировал, кто создал такую ситуацию. Когда явление становится таким массовым – это уже не просто закономерность, это уже объективная необходимость…

– Ну и кто же это все смоделировал? – Сергей несколько растерялся от Катиного напора.

– Те, у кого власть.

– Демократы, что ли? Жиды с масонами?

– Сережа! Не надо ерничать. Какие демократы, где ты их видел? Неужели ты всерьез думаешь, что эти клоуны в телевизоре что-то решают? Реальная власть была и остается совсем в других руках. Да ладно, об этом можно бесконечно говорить. Ты спрашивал, почему мы с Олегом не нашли тебя раньше? Наверное, ты сам догадываешься, почему. Мы не хотели лезть в твою жизнь, потому что контакты с нами могли реально помешать твоей карьере. Да, если говорить прямо, не все то, через что пришлось пройти нам с Олегом, укладывается в рамки закона. Но ведь этот закон сам ни в какие рамки не укладывается и ни в какие ворота не лезет, а те, кто должны его блюсти и охранять, сами же вынуждены нарушать его же чуть ли не чаще всех остальных – и именно чтобы охранять закон… Ты же сам все это знаешь! Что, не так, скажешь?!

Сергей молча опустил взгляд. Катерина словно читала давно мучившие его мысли.

– Катя, не надо меня за Советскую власть агитировать. Для меня всегда было важнее не формальное соблюдение закона, а злодей человек или нет.

– Мы с Олегом не злодеи.

Челищев усмехнулся и покрутил головой.

– Ладно. Давай не будем размазывать кашу по чистой скатерти, – процитировал он любимые с детства «Одесские рассказы» Бабеля. – Что нужно от меня?

Катя моментально вспыхнула, и Сергей сразу же поправился:

– Ну я не так выразился, не цепляйся к словам… Что я могу сделать?

Катерина подошла к Челищеву совсем близко и заглянула в глаза.

– Нам нужна помощь. Точнее, мне нужна помощь. Олег в тюрьме, и там все делается, чтобы вытащить его поскорее… Но я осталась здесь одна. А надо делать много разных дел, которые мне просто не сделать самой, я же женщина все-таки… – Ее голос дрогнул, и Челищев инстинктивно полуобнял ее. – Мне просто нужен рядом человек, которому бы я доверяла, которому доверял бы Олег, человек умный и смелый.

– Так что делать-то нужно?!

– А как я могу тебе сказать, если не знаю, согласишься ты или нет?!

– Слушай, Катя, это бред какой-то. На что соглашаться-то мне? На «сделай то, не знаю что»?

Катерина надулась.

– На то, чтобы помочь друзьям, если ты нас таковыми еще считаешь… Не обижайся, Сережа. Но решение – с нами ты или нет – тебе действительно придется принимать немного… вслепую. Я уже говорила, что речь идет не только о моих личных женских тайнах.

Сергей чуть отстранился от Катерины и достал сигарету. Разглядывая поднимавшийся к потолку дымок, он попытался сконцентрироваться и просчитать ситуацию.

«Итак, что мы имеем, когда жарим гуся? Мы имеем бывшего „следака“ Челищева, который стал паршивым адвокатом. Который в полном говне. И мы имеем его друзей, вокруг которых даже ежу заметен некий густой бандитский душок. С другой стороны, бывший следак Челищев, помнится, сам лез в адвокаты, чтобы, так сказать, войти в соответствующую среду. Потому что в том, кто убил моих… В общем, нового-то нет ничего… И шансов нет никаких. Кроме этого…» – такие примерно мысли вертелись в голове Сергея, но полностью сконцентрироваться он так и не смог, мешало ему что-то, может быть, пристальный взгляд Катерины. На самом деле, размышляя, он обманывал сам себя. В душе он уже практически все решил, когда увидел в «Крестах» Олега. Ну а когда встретил Катерину, все стало однозначным. Поэтому колебания и размышления Челищева были не более чем… соблюдением приличий, что ли… Скрываемые от самого себя попытки сохранить лицо.

– Ладно, была не была! Надеюсь, речь не пойдет о похищениях христианских младенцев для отправления соответствующих обрядов в промышленных масштабах? – Шуткой Сергей попытался сгладить остроту момента, но Катя опять как-то странно на него посмотрела, явно не оценив юмор. – Слушай, Катюха, ты какая-то вся дерганая стала, прямо ужас! Шуток совсем не понимаешь… Согласен я. Мне надо что-нибудь подписать кровью?

Катя вздохнула и обессиленно привалилась к стене.

– Знаешь, Сереженька, когда такие нервы – шутки действительно плохо доходят. Я очень рада, Сереженька. Я правда очень рада.

Сергей снова покрутил головой.

– Ну а когда же мне начнут поверять жуткие тайны?

– Ты зря смеешься… Жути-то действительно хватает… И… Я буду тебе все постепенно рассказывать и объяснять, но ты только не торопи меня… Информацией можно отравиться, как едой, если долго голодал. Надо по чуть-чуть, понемногу… Помнишь «Любовь к жизни» Джека Лондона? – Катя усмехнулась с непонятной Челищеву горечью, потому что вспомнила, как десять лет назад она услышала эти слова от Вадима.

Часть III
Бандит

На следующий день после разговора с Катей Челищев отправился в областную коллегию адвокатов решать вопрос об отпуске по семейным обстоятельствам.

Ланкин встретил Сергея радушно и даже предложил угоститься долькой разрезанного на шесть частей огромного яблока, лежавшего на аккуратной салфеточке на рабочем столе Семена Борисовича.

– Угощайтесь, коллега, – повел рукой Ланкин, – в яблоках масса витаминов.

С минуту они жевали яблочные дольки, внимательно глядя друг другу в глаза. Обрамленные золотой оправой очков глаза Ланкина выражали многовековую скорбь древнего народа. «Известный русский адвокат родился в бедной еврейской семье», – вспомнил старую шутку Челищев, едва сдержав улыбку.

Семен Борисович, дожевывая, взглянул на свой скромный «Ролекс» и сказал:

– Ну-с, коллега, я в курсе ваших проблем, и мы, конечно, пойдем вам навстречу. Случай неординарный, мне сообщили… Все необходимые бумаги мы подготовим… Я надеюсь… – Ланкин многозначительно умолк, а Сергей тут же кивнул:

– Конечно, конечно, Семен Борисович!

Хотя, по большому счету, Челищев не слишком понял, на что надеется Ланкин, и что он сам имел в виду под «конечно».

Впрочем, размышлять об этом у Сергея не было ни времени, ни особого желания. Он торопился на встречу с Катериной.

Катя ждала его на Кировском проспекте, сидя в «мерседесе» напротив входа в оздоровительный центр. Челищев слышал об этом шикарном заведении, где за всю его месячную следовательскую зарплату можно было один раз позаниматься на фирменных тренажерах, помлеть в руках симпатичных массажисток, попариться в сауне и позагорать в солярии в любое время года. Нет, пожалуй, на все эти услуги сразу зарплаты бы не хватило.

Катя выпорхнула из «мерседеса», подхватила Сергея под руку и повела его в мир зеркал, чистоты и здоровья.

Два амбала в вестибюле резко вскочили с диванчика и по-военному преданно вылупили глаза на Катерину. Она, не глядя на них и не останавливаясь, бросила:

– Передайте Карине, что мы ждем ее в баре!

Стойка бара и два белых пластмассовых столика располагались перед круглой чашей бассейна, наполненного голубовато-синей водой. Или это плитка в бассейне была голубой и так подсвечивала воду? Сергей раньше в таких местах не бывал и поэтому слегка растерялся. Катерина же, напротив, чувствовала себя свободно и уверенно, как в своем доме.

– Мне смородиновый чай без сахара и… Сережа, ты что будешь?

– Кофе. Большую чашку. С сахаром…

– Слышал? – спросила Катя у аккуратного маленького барменчика, суетливо выбежавшего из-за стойки. – Поторопись, дружок, у нас еще дел много.

– Ся-се-ся, – пролепетал барменчик и исчез. Его реплика, судя по всему, должна была расшифровываться то ли как «сейчас», то ли как «сей момент»… Пока Сергей, улыбаясь, размышлял об этом, дымящиеся чашки уже возникли на столе, опередив на полсекунды появление сахарницы, вазочки с печеньем, пепельницы и большого стакана с холодной прозрачной водой. Сергей подозрительно оглянулся, но никого, кроме маленького барменчика, не увидел.

Катя засмеялась, довольная произведенным эффектом:

– Жорик у нас мастер, мог бы эквилибристом в цирке работать.

Жорик скромно потупился, растворился в воздухе и вновь материализовался за стойкой бара.

– Здравствуйте, Катерина Дмитриевна!

Сергей оглянулся. К ним стремительной походкой гимнастки шла высокая брюнетка, чью «обалденную», как сказал себе Сергей, фигуру плотно облегали «найковские» короткие штанишки и тончайшая белая майка. Катя, ревниво перехватив взгляд Сергея, тут же откликнулась:

– Привет, Кариночка, замечательно выглядишь! Как твое колено поживает?

– Спасибо, Катерина Дмитриевна, Дюссельдорф просто чудо, и врачи – настоящие волшебники…

Карина стояла перед ними, сцепив пальцы рук за спиной. Сесть ей Катя предложить как бы забыла.

– Ну, рассказывай про свои проблемы.

Карина еле заметно повела бровью в сторону Сергея. Катя сделала нетерпеливый жест рукой:

– Это Сергей Александрович, наш старый проверенный друг. Давай, я слушаю…

Брюнетка приятно улыбнулась Сергею и защебетала:

– Опять Рамазан беспредельничает, Роксану обидел, про какие-то проценты говорить стал…

– Ну про Роксану-то я знаю, слышала. Сама виновата. Сначала ноги нараспашку, а потом слезки лить!

– Но Рамазан здесь не прав… И его намеки на проценты…

– Ладно, милая, – перебила ее Катя, – мы эту проблему решим. Вот как раз Сергей Александрович этим займется. А сейчас не время и не место… У тебя все?

Сергей с удивлением смотрел на Катерину. Такой – деловой, жесткой, что называется, «конкретной» – он ее видел впервые.

Катерина поднялась, кивнула Карине и сказала Сергею:

– Пойдем? В машине договорим, у меня сегодня день – просто сумасшедший…

За рулем «мерседеса» сидел тот самый тип, который отвозил Челищева к Кате. Всем своим видом он показывал, что ничто в этой жизни его удивить уже не может. Катерина с Сергеем расположились на заднем сиденье. Катя закурила и стала негромко рассказывать.

– Рамазан этот когда-то совсем заморышем был, на ржавой «копейке» ездил. Мы ему помогли, а он обнаглел, от рук отбиваться стал, а когда Олег сел – совсем забыковал… Отморозков каких-то собрал вокруг себя, считает, что сам теперь вопросы решать может. А Роксану эту, дурочку, он на телевидении подобрал, на конкурсе красоты. Любовь с первого взгляда, цветы, шампанское… А потом в Швецию отвез и там пустил ее по рукам своих бычков. В итоге девка в тамошних массажных кабинетах горбатится по двести крон за сеанс. Праздник кончился, дворники снимают флаги. И все бы ничего, но папа у нее – шишка в мэрии, стал на милицию давить… Ну, как эти работают – ты знаешь. Им до Швеции не дотянуться, так они на Карину наезжать стали, чушь какую-то мелют про сводничество, про притоны – короче, нервы мотают и деньги вымогают… Нам скандалы ни к чему. Нужно уладить все как-то по-тихому и заодно Рамазана этого на место поставить. Выручишь, Сережа?

Сергей недоуменно пожал плечами:

– Так я-то что могу сделать, если милиция? В Швецию ехать? Так у меня даже загранпаспорта нет…

– Загранпаспорт – это не проблема, кстати, – Катерина вытащила из сумочки ежедневник в обложке из бордовой кожи и что-то там пометила, – и в Швецию ехать не надо. Пока. А что касается милиции и ее желания восстановить справедливость – понимаешь, Сереженька, мы живем в стране, где не закон определяет справедливость, а зеленый цвет доллара. Вот ты умница и законник…

Челищев, раздраженный какими-то снисходительными нотками в голосе Катерины (да еще в присутствии амбала за рулем), резко перебил ее:

– Я не женщина, чтобы комплименты слушать…

Но Катя, не теряя темпа и инициативы, в свою очередь перебила его:

– А я не шоколадку хочу тебе в рот положить, а прошу помощи, как у человека, который способен принимать самостоятельные решения. Если Рамазану позволить обижать тех людей, которые нам верят, то завтра он будет ставить на колени Олега, а послезавтра полезет в постель ко мне, и если…

Сергей достал сигарету и махнул рукой:

– Что я должен делать?

Катя одной рукой взяла его за руку, а другой поднесла к его сигарете огонек зажигалки.

– Нужно встретиться с Рамазаном и поговорить. Жестко поговорить, место ему показать! У нас есть люди, которые могут сломать ему хребет, но это лишнее. Пусть он сначала девочку вернет.

Сергей затянулся и хмыкнул:

– Поговорить – это можно. Только я тоже нервный, хамов не люблю.

Катя улыбнулась и чуть заметно прижалась к руке Челищева.

– Я помню…

(Это было осенью 1981 года, в самом начале их второго курса, Сергей был тогда в отличной форме; в своей весовой категории – до 78 килограммов – он стал чемпионом университета по дзюдо. Однажды к Катерине прицепились какие-то мрачные типы, вполне взрослые уже дяди. Сначала Сергей, заступившись за Катю, стал драться один против четверых, а потом подоспел Олег, и все закончилось очень быстро: Челищев швырял дяденек, как кукол, на асфальт, а Олег добивал их страшными ударами рук сверху вниз. Сцена была настолько красивая, что, когда все кончилось, несколько случайных прохожих даже зааплодировали.)

«Мерседес» остановился на Невском. Катя поцеловала Сергея в щеку и погладила по руке.

– Сереженька, тут до твоего дома недалеко. До вечера. В восемь я тебя жду.

– Подожди, я даже адреса твоего не записал.

– Ничего, – Катерина кивнула на затылок водителя. – Танцор будет ждать у твоего подъезда в половине восьмого.

Несколько часов пролетели незаметно. Сергей курил сигарету за сигаретой и плавал в табачном дыму и в своих воспоминаниях. Катя, увиденная им сегодня, не походила на ту нежную девушку, которую он знал десять лет назад. Челищева смутила ее резкость, неженская жесткость, холодность. Сергей посмотрел на старую фотографию, висевшую на стене, – Олег, Катя и он сам, все в стройотрядовских куртках. Что же с тобой стало, Катюша? Вглядываясь в изображение молодой Кати, Челищев понял, что его намного сильнее тянет к Кате сегодняшней.

Вечером Танцор действительно ждал у дома Сергея, но на этот раз он сидел за рулем «BMW» цвета морской волны.

– Ого! – сказал Челищев, усаживаясь с ним рядом. – Я смотрю, ты машины меняешь, как перчатки. И все – по возрастающей. Завтра, поди, на вертолете прилетишь?

Сергей пытался шуткой установить контакт, сломать лед отчуждения, но Танцор не торопился признавать Челищева. Он с уверенной небрежностью вел машину, выстукивая пальцами на руле какой-то сложный ритм.

– А за что тебя Танцором прозвали? Танцевать, наверное, любишь?

Танцор коротко глянул на Сергея, и его от этого взгляда словно ледяной волной окатило. Страшные у Танцора были глаза, остановившиеся, будто неживые…

– Да так… Братва прозвала…

У Челищева пропало желание продолжать разговор. К тому же они уже ехали по Петроградской стороне.

Катерина приготовила Сергею сюрприз. В гостиной на диване были разложены черные слаксы из плотной хлопковой ткани, пестрая шелковая рубашка, темно-синий пиджак свободного покроя, мягкие кожаные туфли и длинная черная куртка из прекрасно выделанной кожи.

– Примерь, Сереженька, – улыбнулась явно довольная собой Катерина. Однако улыбка ее быстро погасла, натолкнувшись на сердитый взгляд Челищева.

– Я тебе что – клоун, чтобы маскарады всякие устраивать?

Катерина вспыхнула.

– Да с тобой, Сережа, видно, как с маленьким возиться нужно, все объяснять и разжевывать! Встречают, как ты знаешь, по одежке, и только провожают по уму… Тех, кто до проводов доживает… Ты когда в прокуратуре служил, мундир носил – ничего, не надорвался? Хотя он тебе, наверное, не казался верхом модельерного искусства? Так и это, – Катерина кивнула на диван, – спецодежда, если угодно. Можешь в свободное время ходить в чем хочешь, хоть в ватнике! А на работе – будь любезен, соответствуй!

Катерина возмущенно передернула плечами и отвернулась. Сергей неловко переступал с ноги на ногу, с неудовольствием понимая правоту ее слов.

– Ну ладно, Катюха, не заводись… Ну не подумал я. Да и денег у меня нет, чтобы за все это барахло рассчитаться…

Катя подошла к Челищеву, посмотрела на него жалостливо, как на тяжелобольного, и сказала спокойно:

– Знаешь, по-моему, сегодня не твой день. Ты что ни скажешь – хоть стой, хоть падай… Расслабься, Сережа! Мы же свои, не чужие… Ну что ты колючки все время выставляешь, словно еж какой-то?

Катерина подошла совсем близко и положила Сергею руки на плечи. Нет, не то чтобы обняла – а так, положила. У Челищева от близости ее губ и груди стало перехватывать дыхание. И глаза. Не глаза, а какие-то зеленые водовороты, Сергей глянул в них – и словно за барьер какой-то попал, сам не заметил, как тонуть начал. Из оцепенения его вывел голос Кати:

– А за одежду – платит фирма. За спецодежду! – Она засмеялась, довольная результатом короткого соревнования в гляделки.

– Через полчаса ко мне придет мой мастер. Тебе нужно сделать нормальную стрижку, а то ты весь, как папуас прямо. И усы тебе ни к чему, они тебя старят! Давай, пока его нет, – по чашечке кофе, а потом – будем из тебя нового человека делать!

Сергей, махнув на все рукой, пошел за хохочущей Катериной на кухню. Пожилой парикмахер-армянин долго колдовал над волосами Челищева в огромной ванной комнате с черным кафелем и зеркалами. У Кати в этой комнате стояло настоящее косметическое кресло с фенами и какой-то еще электроникой, которую Сергей видел впервые.

Закончив, парикмахер аккуратно стряхнул остриженные волосы Сергея на пол и сказал:

– Теперь я рекомендую – в душ. Все волосы все равно не вытряхнешь.

Сергей пожал плечами и обреченно кивнул. Пока он плескался под меняющей направление и мощность струей, ему показалось, что кто-то зашел в ванную, покрутился в ней и вышел, но из-за плотной занавески Сергей не смог увидеть, кто это был. Когда он, вытершись, вылез из ванны, то обнаружил, что старая его одежда, включая белье и носки, куда-то пропала, а вместо нее на косметическом кресле лежат обновки.

Сергей причесал влажные остатки волос и начал неторопливо одеваться. Закончив, он подошел к огромному, в полстены, зеркалу и чуть не отшатнулся. На него смотрел огромный (видимо, зеркало чуть увеличивало) незнакомый парень, чья одежда, прическа и глаза оставляли очень мало места для фантазий по поводу его рода занятий.

– Вот это да-а! – прошептал Челищев, глядя на свое отражение, и недоверчиво провел пальцем по верхней губе, которую еще полчаса назад украшали усы. Двойник повторил его движение, и только тогда Сергей окончательно уверился, что видит в зеркале себя.

Катерина, увидев преобразившегося Сергея, чуть не упала.

– Ну, знаешь! – с каким-то испугом сказала она Челищеву. – Ну‑у!.. А еще говорят, что не одежда красит человека… Подожди, я сейчас! – И Катя убежала в спальню. Через пару минут она вынесла оттуда массивную золотую цепь с крестом, украшенным рубинами.

– Надень-ка… Это Олега… Он против не будет… А тебе надо – для завершения образа по системе Станиславского.

У Сергея шевельнулось какое-то воспоминание о плохой примете – что, мол, нельзя чужой крест примерять… Но в этот момент Катя потянулась застегивать цепь у него на шее, коснулась его своей грудью, и неприятный осадок рассеялся.

Катя и Сергей подошли, держась за руки, к старинному зеркалу и оттуда долго и с удивлением рассматривали друг друга. До чего же красивая в том зеркале стояла пара!

Утром следующего дня Сергей поехал на стрелку с Рамазаном. За рулем сидел Толя-Доктор, на заднем сиденье расположились Саша-Танцор и некто Гусь, долговязый парень с нервным лицом, бросавший на Челищева время от времени неприязненно-недоверчивые взгляды. Узнав, что местом встречи выбрано кафе-мороженое на улице Марата, Сергей хмыкнул, вспомнив о неравнодушном отношении Доктора к мороженому. Похоже, о месте стрелки договаривался именно он, решив совместить приятное с полезным. В машине стояла напряженная тишина, несколько разбавленная мягким шуршанием шин по асфальту. Ухабы и рытвины почти не чувствовались.

– Да, хорошая машинка «BMW», – глубокомысленно заметил Челищев, пытаясь завязать разговор.

Толик-Доктор важно кивнул и «расшифровал» эту аббревиатуру, правда, по первым двум буквам: «„Боевая машина братвы“. Классная тачка».

Народа в кафе было немного. Сергей сел за столик у окна, Танцор с Доктором взгромоздились на высокие табуреты у стойки (Доктор сразу заказал себе двойную порцию мороженого с тертым шоколадом и орехами), а Гусь подошел к каким-то девчонкам у самого входа. Сторонний наблюдатель вряд ли сразу бы определил, что все четверо – одна, так сказать, компания. Минут через пять у дверей кафе завизжали тормоза. В зал уверенно-неспешной походкой вошел брюнет лет тридцати с чуть раскосыми глазами. Двое его спутников остались у входа неумело изображать нетерпеливых влюбленных, поглядывающих на часы. Краем глаза Челищев заметил волчью усмешку Танцора, который, казалось, увлеченно изучает витрину бара. Брюнет огляделся и пошел к столику Челищева. Шаги его были уверенными, но Сергей сразу отметил наметившуюся рыхлость его фигуры и некоторую нервозность или, скорее, недостаточную плавность движений. «А ты, батенька, похоже, наркуша», – подумал Сергей, и в этот момент брюнет плюхнулся без приглашения за стол.

– Я Рамазан. Ты что хочешь?

Сергей с любопытством глянул в желтоватые глаза Рамазана. Зрачки у него, как и ожидал Челищев, были расширенными. Челищев усмехнулся и сказал:

– Когда к людям за стол садишься, разрешения нужно спрашивать.

Рамазан дернулся и наклонился вперед:

– Ты че мне уши полощешь, фраер?!

Сергей приятно улыбнулся и негромко сказал:

– Тормози. Ты зачем сегодня пришел, помнишь?

Рамазан откинулся назад и прищурился:

– Ты че, от Адвоката, что ли?

Рамазан был плохим психологом. Иначе он заметил бы, как в самой глубине глаз Челищева начали разгораться холодные черные огоньки.

– Страви пар, говорю! С тобой люди говорят.

Рамазан снова качнулся вперед:

– Слышь, ты, у нас с Адвокатом все перетерто. Какие еще проблемы? А Роксану мы берем себе, Адвокат мне должен.

Сергей тоже наклонился вперед.

– Проблема в том, что я тоже адвокат. И мне ты совсем не нравишься. И будешь нравиться еще меньше, если не оставишь в покое Карину. Она с нами работает, поэтому ее ущерб – он наш. Ей к завтрашнему двадцать тонн баксов отдашь и Роксану вернешь – послезавтра крайний срок. А если вздумаешь…

Договорить Сергей не успел. Рамазан, слушавший его сначала с удивлением, вдруг зашипел. В уголке его перекошенного рта появилась слюна. Боковым зрением Челищев заметил, как ринулись в кафе «влюбленные», как, пригнувшись, встал со своего стула Гусь, и как подобрались, словно псы перед прыжком, Танцор с Доктором. Рамазан выбросил вперед правую руку с неведомо откуда взявшимся длинным узким ножом, но Сергей автоматически сблокировал его движение кистью левой руки, сделал ею легкое движение, заворачивая руку Рамазану, и ударил ребром ладони своей правой по пальцам, обхватившим рукоятку ножа. Нож еще не успел упасть на пол, когда Сергей, продолжив движение правой руки, ударил локтем Рамазана сначала в ухо, а потом – сверху вниз по затылку. Лицо Рамазана расплющилось о полированную поверхность стола, а сам он начал медленно сползать на пол. Как в замедленной съемке, Челищев увидел рвущихся к нему «влюбленных» и приготовился встретить их. Однако один из этих быков вдруг резко выгнулся от удара, который нанес ему Гусь ногой сзади, и начал падать вперед, а второй наткнулся лицом на початую бутылку шампанского, которую Танцор схватил со стойки бара за горлышко и с разворота выбросил по большой дуге в сторону «влюбленного». Бутылка разбилась, остатки шампанского смешались с кровью, и второй бык упал навзничь на пол почти одновременно с первым. Пару секунд в кафе было очень тихо, а потом пронзительно заверещала барменша.

Толя-Доктор медленно поднял голову и взглянул ей в глаза. Барменша, сильно накрашенная женщина лет тридцати пяти с гаком, сразу же замолчала, как будто кто-то щелкнул выключателем звука. Доктор неторопливо достал купюру из кармана и положил ее на стойку бара:

– За беспокойство. В ментовку не звони, сожжем. – И, утратив интерес к мелко закивавшей женщине, он повернулся к залу. В кафе было очень тихо. Посетители сидели неподвижно, словно манекены. Челищев наклонился к скорчившемуся на полу Рамазану и, сам удивляясь своей холодности и ясности рассудка, тихо сказал:

– Завтра рассчитаешься с Кариной, послезавтра Роксана должна быть дома. Иначе тебе будет совсем плохо. Слышишь, мразь?!

Сергей шевельнул носком ботинка голову глухо застонавшего Рамазана, выпрямился и спокойно вышел из кафе.

Когда садились в машину, Сергей отметил потеплевшие глаза Танцора и Доктора. Доктор даже улыбнулся ему:

– А ты в порядке, Адвокат!

И, увидев невысказанный вопрос во взгляде Танцора, пожал плечами:

– А че? Он – тоже Адвокат.

И только Гусь смотрел в спину Челищеву такими же холодными глазами, как на отморозков Рамазана…

Через два дня улыбающаяся Катерина сообщила Сергею, что Роксана уже дома у родителей, Карина получила компенсацию, а по всему Питеру только и говорят про разборку на Марата. Сергей в ответ смущенно отвел взгляд. Но Катя смотрела на него такими сияющими глазами, что он не выдержал и улыбнулся. Улыбка, правда, получилась чуть горькой.

А Рамазан исчез. Его больше не видели ни в Москве, ни в Питере. Знающие люди на вопрос, куда он делся, усмехались и отвечали коротко: «В Анголу уехал…»

Незаметно пролетела неделя. Сергей уже привык с утра ездить вместе с Доктором и Танцором к Катерине на Петроградскую и мотаться с ней по городу целый день. График у Кати и впрямь был очень плотный. Она ездила по каким-то банкам, фирмам, заезжала на склады и товарные станции. Самое удивительное было в том, что, проводя фактически целые дни рядом, они не имели времени поговорить не о делах. А вечерами Катя Сергея к себе не приглашала, казалось, что она как-то побаивается, смущается оставаться с ним наедине, опасается каких-то вопросов и разговоров с глазу на глаз. Сам же Челищев тоже не набивался в гости, потому что чувствовал, что тянет его к Катерине все больше и больше, а она была женой его друга, который к тому же сидел в тюрьме.

Вечерами Челищев вновь и вновь ломал голову над загадкой странной гибели своих родителей, несколько раз порывался рассказать все Катерине, но каждый раз передумывал, видя, что у нее от своих проблем голова пухнет. Как-то раз Сергей предложил свои услуги, чтобы разобраться с делом Званцева, но Катя покачала головой:

– Нет, Сережа, сейчас это тебе не надо делать. Мы пытаемся решить вопрос по-другому, надежнее. И адвокатов там хватает, пусть работают, дармоеды. Ты мне больше всего помогаешь сейчас тем, что рядом. Ты не представляешь, насколько мне с тобой стало спокойнее. Осматривайся пока, входи в тему, не торопись, Сереженька.

Пару раз Катя передавала Сергею короткие приветы от Олега, мол, спасибо, брат, что поддерживаешь в трудную минуту, скоро увидимся. И все.

Катя, конечно, рассказала Сергею историю гибели и воскрешения Званцева, и Сергей в тот вечер сильно напился. Он злился на Олега за то, что тот не повторил своей попытки поговорить с ним тогда, в ноябре восемьдесят четвертого, и казнил себя, не узнавшего восемь лет назад друга в угрюмом солдате, молча сидевшем на их потайной лавочке. Всю ночь Челищева мучили кошмары, в которых прошлое смешивалось с настоящим, и утром Сергей проснулся совершенно измученный. Приехавший утром Доктор не дождался Сергея в машине и в конце концов поднялся к двери в квартиру. Увидев покрасневшие глаза Челищева и его помятое лицо, Толик ничего не сказал, только покрутил головой. Сказала все Катя – чуть позже.

Сев в «мерседес», она сначала принюхалась, а потом отослала Доктора за каким-то пустяком в магазин. Едва Толик захлопнул за собой дверцу, Катерина резко обернулась к Челищеву:

– По какому поводу праздники?!

Сергей, морщась от головной боли, раздраженно ответил:

– Ты мне что, еще нотации читать будешь? Мы не в школе…

Катя чуть не взорвалась от ярости:

– Нотации?! Спасибо, Сережа! Спасибо тебе за твою надежную спину! Мне рядом нужен человек с трезвой головой и хорошей реакцией, а не трясущаяся хронь! Ты посмотри на себя! С таким лицом на улицу выходить стыдно, а не то что с серьезными людьми разговаривать! Про запах я уж не говорю…

Сергей, которого после кошмарной ночи бросало то в пот, то в дрожь, тоже повысил голос:

– У тебя рядом хватает разных… с реакцией получше, чем у меня! А ты таскаешь меня за собой, как пуделя, неизвестно зачем! Все время говоришь, что это такая удача, мол, что мы встретились… А на самом деле – я у тебя вместо мебели…

Катя вдруг совершенно успокоилась и даже заулыбалась:

– Нет, ты как маленький… Ну мне же нужно, чтобы ты немного адаптировался, чтобы люди к тебе привыкли, чтобы ты примелькался, что ли. Чтобы не делал дикие глаза при важных разговорах и чтобы сам правильно говорить научился… Я же объясняла уже, Сереженька, ну что за нетерпение!