Текст книги "Ведьмы, карта, карабин"

Четыре магазина, «глок» под сорок пятый, без запасного, еще один амулет от пуль, такой же, как и у водителя, еще «дырокол», обычный, плюс «Щелчок» в петле на запястье… нормально так ребята вооружились.

Документов ни на ком не было.

Потом вдруг мысль стукнула: Хмель!

Схватился за чарофон, ткнул в двойку, он ответил почти сразу.

– Слава, ты там живой? Это к тебе приезжали?

– Ко мне. Живой. Одного положил, двое сбежали.

– Вызвал Дружину?

– А стоит?

Я вздохнул. Потом сказал, стараясь звучать как можно спокойней:

– Слав, тебе статья точно нужна? У тебя холодный на руках, и соседи выстрелы слышали, все верно? Вызывай, короче, и я продублирую. Мы этот фургон перехватили, один пленный.

И дальше я взялся за рацию, вызывая диспетчерскую Патруля. Потом по-быстрому попытался допросить пленного, но тот просто молчал. Уже понял, что его сейчас дружинники заберут, так что пугать мне его нечем. Хотя не могу сказать, что в участке ему будет лучше. И еще подозреваю, что скоро Линев нарисуется. Почему подозреваю? Да потому что Кузьминку уже звоню. Правила надо соблюдать, мы теперь с ними в открытую играем. Ну, почти. В части касающейся.

Подошел к фургону, посмотрел на борт – надпись «Западный полюс» почти оторвалась. Бумага на ленте. Одеты грузчиками, в спецовках. Оба.

Заглянул внутрь – пусто.

И чего хотели? Не покушение, точно. Очередная попытка похищения? Теперь Хмеля? Это как-то начинает надоедать. Из-за карты? Или что-то новенькое?

Глянул на бампер «широкого» – ничего, пара царапин. Силовой – штука полезная, хоть и тяжелая.

Послышался звук сирены. В конце улицы показался «хантер» дружинников, затем, почти сразу, на улицу выкатился «соболь» в их же цветах – это уже группа, дознаватели и прочие. Давайте теперь общаться.

Хмель

28 апреля, вторник

Неожиданно завибрировал чарофон, напугав своим жужжанием до полусмерти, я вздрогнул и поспешно ответил на вызов. Звонил Николай – он поинтересовался стрельбой, я вкратце обрисовал ему ситуацию, и Гордеев ожидаемо посоветовал без промедления вызвать дружинников, потом отключился. У него тоже без приключений не обошлось, что только к лучшему – так или иначе скоро все прояснится.

Но совет он дал верный на все сто: по соседству люди живут, могли выстрелы услышать и куда следует сообщить. А у меня труп на руках. Непорядок.

Я выругался, взял табличку «Санитарный день» и скотчем приклеил ее снаружи на дверь поверх пулевого отверстия. Подняв с пола телефонный аппарат, сообщил о происшествии дружинникам, но звонил на случай причастности к нападению Ханина не в дежурную часть, а непосредственно в приемную отдела контрразведки. Потом набрал знакомого стекольщика с просьбой привести в порядок окно.

А чего такого? Не оставаться же теперь с выбитым окном!

Неожиданно со второго этажа послышался какой-то приглушенный шум, я быстро поднялся со стула и перебежал к стене.

– Хмель? – после секундной паузы послышался от лестницы голос Сани-чародея, который не иначе как перебрался на мою половину дома через чердак.

– Я!

– Нормально все?

– Порядок!

Саня спустился на первый этаж и встал на верхней ступеньке, разглядывая окровавленное тело.

– И это для тебя порядок? – охнул он. – За пиво, что ли, не заплатил?

– Типа того, – поморщился я и укорил чародея: – А ты, смотрю, не торопился!

– Я спал! – возмутился Саня, деактивируя короткоствольный чаромет. – Проснулся – сразу прибежал.

Явился чародей босиком, в тренировочных штанах и майке-алкоголичке, поэтому сомневаться в его словах не приходилось.

К бару подъехала машина, я выглянул в окно и увидел обычный УАЗ с синей полосой на боку.

– Проваливай, – приказал Сане, когда из машины высыпали вооруженные до зубов дружинники. – Тебя здесь не было.

– С Колей связаться?

– Уже связался. У него своих проблем полон рот.

В дверь требовательно постучали, я снял «таурус» с боевого взвода, убрал револьвер в кобуру и впустил внутрь группу быстрого реагирования. Разумеется, предварительно представился, но и так один боец удерживал меня на прицеле, пока остальные проверяли бар.

– Я вас сам вызвал вообще-то, – поморщился я из-за боли в левом плече, на котором уже проступили кровоподтеки, оставшиеся от хватки зарезанного мной бугая.

– Порядок такой, – отрезал старший сержант и потребовал: – Сядьте и посидите.

– А что такое?

– До приезда следственной группы ничего трогать нельзя.

– У меня времени достаточно было так-то, – сварливо напомнил я.

– Порядок, – отрезал дружинник, не слушая возражений.

Впрочем, я особенно на своем и не настаивал. Порядок, значит, порядок.

Сел на стул. Голова кружилась, в ушах звенело.

Но – живой. А это главное…

Следственная группа прикатила на «газели» минут через десять, следом подъехал «хантер» с мигалкой. Из него выбрался худощавый господин в черном дорогом пальто, конопатый и длинноносый. Начальник отдела контрразведки Григорий Кузьминок пропустил вперед следователей, потом поднялся на крыльцо и покачал головой.

– Ну и бардак у тебя, Хмелев! – протянул он, встав на пороге.

– Так это бар, а не библиотека, – парировал я.

– Логично, – кивнул Кузьминок и отпустил старшего сержанта. – Свободны. – Но сразу поправился: – Пока не уезжайте, на улице подождите.

Бойцы группы быстрого реагирования покинули бар. Один из следователей сунул в пластиковый пакет окровавленный кухонный нож, второй занялся фотосъемкой места преступления. Вольнонаемный эксперт склонился над мертвым телом и забормотал в диктофон:

– Одна колотая рана в области шеи…

Я не стал прислушиваться к его словам и обратил свое внимание на гимназиста в длинном кожаном плаще и кожаной же фуражке с меховым подбоем. Прибывший вместе со следственной группой колдун присел у стола, под который закатился оброненный нападавшим амулет, и провел вокруг него алхимическим маркером непрерывный круг. Реагент зашипел, намертво въедаясь в доски.

– Что там? – поинтересовался Григорий, когда гимназист провел над крупным кристаллом обыкновенным ивовым прутиком.

Колдун предостерегающе вскинул руку, призывая к молчанию, и закрыл глаза, но сразу встрепенулся и поднялся на ноги.

– Хитрая штука. Парализатор.

– Почему тогда хитрая? – удивился контрразведчик. – Их в любой лавке навалом. И у каждого второго защита куплена.

– От такого ментальная защита не поможет, он непосредственно на нервную систему действует. К обороту, кстати, запрещен из-за перманентного паралича конечностей в десяти-пятнадцати процентов случаев.

– Отследить покупателя можно?

– Сомневаюсь, – покачал головой колдун и позвал следователя: – Приобщайте к вещественным доказательствам. Только голыми руками не хватайте, он хоть и деактивирован, но мало ли…

– Ладно, – вздохнул тогда Кузьминок. – Излагай, Хмелев, свою версию.

Я в двух словах рассказал, как все было, ничего не приукрашивая, ничего не упуская. Но гимназист лишь покачал головой.

– Не сходится, – прямо заявил он. – Парализатор был активирован. Либо его не успели пустить в ход, а значит, вы атаковали первым, либо должна быть серьезная причина, по которой он не сработал. Обычный амулет от ментального доминирования не помог бы.

– Была защита. Была! – подтвердил я и закатал рукав, демонстрируя плетеный браслет с обуглившейся зеленой нитью. – И озаботился я своей безопасностью не вчера и не позавчера. Есть свидетели. Так что не надо инсинуаций.

– Позвольте! – Колдун с интересом осмотрел браслет и даже поводил над ним ивовым прутиком. – Оригинально! – улыбнулся потом. – Задумка отличная, а вот исполнение на троечку.

– Почему это? – оскорбился я. – Сработало ведь!

– Сработало, – подтвердил гимназист, – но видите обугленную нить? Она вплетена в узлы, которые выступают ключевыми точками, и когда произойдет их разрушение, энергия плетения вырвется наружу, и вы останетесь без руки. Я бы настоятельно советовал вам от этого украшения избавиться.

Недолго думая, я выщелкнул клинок выкидного ножа и срезал браслет.

– Я больше не нужен, заключение пришлю до конца дня, – заявил тогда гимназист.

– Подождите, – задержал его Кузьминок, который до сих пор не задал мне ни одного уточняющего вопроса. – Сейчас машина в участок пойдет. Подвезем.

И точно, вскоре старший группы подошел к нам с многочисленными пакетами, в которые сложили обнаруженные у покойника вещи, и объявил, что они здесь закончили, остается лишь взять с меня письменные показания. Но Кузьминок следовать протоколу не пожелал.

– Изложи все в письменном виде до конца дня, – потребовал он, – вечером пришлю кого-нибудь.

– И еще непонятно как с карабином быть, – замялся следователь, демонстрируя пакет с двумя стреляными гильзами двенадцатого калибра. – Разрешение оформлено, огнестрельных ранений у покойника не зафиксировано.

– Хмелев, ты в кого-нибудь попал? – уточнил Григорий.

– Нет.

– Карабин оставляйте, – распорядился тогда контрразведчик.

– А с этим что? – указал я на мертвеца.

– Позже заберут в морг на опознание, – пожал плечами следователь.

– Особые приметы есть? – уточнил Кузьминок.

– Нет. Возможно, что-то под одеждой обнаружится. Карманы пустые, одежду явно специально для дела приготовили.

– Хорошо, – кивнул Григорий, – возбуждайтесь по попытке похищения, по убийству готовьте отказ. Приеду, подпишу. Да, тут стрельба недалеко была, заберете ее у Могилевского и объедините в одно производство.

– Есть основания?

– Есть.

Следователи погрузились в «газель» и уехали; перед баром остались стоять «хантер» и УАЗ группы быстрого реагирования.

Я запер дверь и спросил, заранее зная ответ:

– Что за перестрелка?

– Сосед твой фургон перехватил. Сел на хвост, когда он от бара отъезжал, и нагнал неподалеку. – Кузьминок подошел к стойке и взял чудом не сброшенный на пол бутерброд.

– Может, чай? – предложил я.

– Да, давай.

Я поднял с пола чайник, перешагнул через покойника и ушел на кухню. Набрал воды, поставил его на плиту, потом быстро нарезал булку белого хлеба и кольцо кровяной колбасы и вернулся в бар.

– Угощайтесь.

– Ты этого кадра точно раньше не видел? – указал Григорий на покойника.

– Нет.

– Не встречал в «Западном полюсе», к примеру?

– Не поручусь, – воздержался я от однозначного ответа, собрал разлетевшиеся по полу хлеб и колбасу и выбросил их мусорное ведро. Сходил за чайником, наполнил две кружки, пожал плечами. – Всего персонала в лицо не знаю.

– Владимир Михайлович уверил меня, что не причастен к этому прискорбному инциденту.

– Было бы странно, возьмись он утверждать обратное, – буркнул я, откусил бутерброд и отпил чаю.

Кузьминок последовал моему примеру, потом сказал:

– Я ему верю.

– А мне, значит, нет?

– От разрыва контракта потерял ты, а не «Западный полюс». Нет никаких причин оказывать на тебя давление.

– Нормальное такое давление, – хмыкнул я, допил чай и вынес из подсобки ведро с лентяйкой. Кровь смывать лучше прежде, чем она намертво в доски пола въесться успеет.

– Правда, на фургоне и в самом деле была надпись «Западный полюс», – вздохнул Григорий, взяв с тарелки новый бутерброд, – тебе не показалось.

– Угнали?

– Гордеев говорит, ватман приклеили.

Я наполнил ведро водой, сунул в него зацепленную на лентяйку тряпку и предложил:

– Если фургон перехватили, не хотите на место съездить?

– Не хочу, – просто ответил Кузьминок и долил себе чаю.

– А чего так?

За тряпкой по полу оставались бурые разводы, но я тщательно замыл оставленный покойником кровавый след, вымыл тряпку и прошелся второй раз. Стало лучше.

Григорий доел бутерброд, потер искривленный нос и задумчиво произнес:

– Слишком много неясного в этом деле, слишком много. Когда похищают кондуктора – это одно, но в тебе какая ценность?

– Пфу! – выдохнул я. – Тоже мне бином Ньютона! Человек остается без покровительства Дружины, и на него сразу пытаются наехать, первый раз такое, что ли?

– Тебя не только Ханин опекал, так ведь? – не вдохновился этой версией контрразведчик. – Сам знаешь, как такие дела делаются. Подошли бы серьезные люди, предложили охрану, ты бы их в «Ширли-Муры» направил. Правильно? Правильно. И Селина с Гамлетом в причастности заподозрить сложно: ты им живой и здоровый нужен, а не в инвалидном кресле.

Я только вздохнул. Кузьминок был кругом прав: похищать меня никакого резона не было. А если бы Ханин решил рынок перекроить, то налетчики совсем иначе бы действовать стали. С пары коктейлей Молотова начали бы, как минимум.

Начальник отдела контрразведки взял со стула пальто, надел его, оправил лацканы, затем повернулся ко мне.

– Вот я и думаю: кому ты понадобился живым?

– Понятия не имею, – поежился я.

– А еще думаю, – продолжил Григорий, – не связано ли это с тем инцидентом в Лудине, когда горожане Платона захватили, а вы его обратно выменяли.

У меня по спине побежали мурашки, но виду я не подал.

Утаить тот случай от контрразведчиков не получилось, но тогда Кузьминок глубоко копать не стал. Когда захватывают кондуктора – мотив лежит на виду. А теперь появилась дополнительная информация для размышления, и наша версия стала трещать по швам.

Поэтому я сходу отбрасывать это предположение не стал и задумчиво потер переносицу.

– Думаете, это горожане были? Расквитаться решили? Ерунда какая-то. Скорее уж Сестры Холода могли о нашем участии сами знаете в чем заподозрить.

Григорий указал на покойника.

– Это определенно мужчина.

– А если наемник?

– Не знаешь их контингент? Уголовники. Все в наколках, а здесь ни одной, по крайней мере, на виду. Больше похоже на работу горожан…

– Горожане хотели оказать услугу ведьмам? – предположил я, рассчитывая увести разговор в сторону, но не вышло.

– Не так давно Лига полностью прекратила сотрудничество с Городом. Причины конфликта нам не известны, но информация точная. Так вот я думаю, может, ты в курсе?

Острый взгляд контрразведчика заставил поежиться, но я беспечно улыбнулся.

– Чего не знаю, того не знаю.

– Ну, не знаешь и не знаешь, – махнул рукой Кузьминок. – Я тоже многого не знаю. Например, зачем ты сорвался из Форта в день, когда в Лудине захватили Платонова, и почему у тебя было разбито лицо…

Я вздохнул. О вломившихся в особняк парнях, которых застрелил в подвале, мы в Дружину во избежание неуместных вопросов сообщать не стали и закопали их в сугробе на одном из пустырей неподалеку.

– Это вопрос? – уточнил я, не став торопиться с объяснениями.

– А разве не похоже?

– Дурацкая история. На нервах тогда был, злоупотреблял. Утром упал и нос разбил. Гордеев психанул и ждать меня не стал, один уехал. А я кровь остановил и за ними сорвался.

– Долго останавливал, как мне сказали.

– Так я и здоровье заодно подлечил, об этом не рассказали разве?

Кузьминок кивнул и направился на выход. В дверях развернулся, указал на меня пальцем и заявил:

– Я за вами присматриваю, – и вышел за дверь.

Сказал «присматриваю», но УАЗ с группой быстрого реагирования укатил вслед за «хантером». Вот тебе и присмотр.

Ругательство вырвалось тихим шепотком; громче я его повторять не стал, вместо этого оттащил покойника к порогу, поменял воду и принялся в третий уже раз замывать пол. А когда за телом приехали из морга, прошелся с лентяйкой еще на раз. Особого смысла в этом уже не было, просто требовалось хоть чем-то себя занять.

Иначе на душе как-то совсем уж тошно становилось. Так тошно, что даже пить не хотелось. Не знаю, кто и зачем это устроил, но вывести меня из зоны комфорта ему удалось совершенно точно. Я даже визиту стекольщика обрадовался не столько из-за быстрой починки окна, сколько в силу возможности отвлечься на банальное обсуждение погоды.

Хорошо поговорили, в общем. Еще бы счет за работу поменьше был…

Клондайк

28 апреля, вторник

Дознаватели на месте перестрелки надолго нас не задержали. Все очевидно и понятно. Мы при исполнении были, в конце концов. Услышали выстрелы, увидели убегающую машину с полуоторванной фальшивой надписью, погнались, те попытались скрыться, а потом еще и отстреливаться. Потребовали от нас написать рапорты, что мы пообещали немедленно сделать в месте потеплей.

Задержанного увезли в «хантере», за трупом приехала еще одна «газель» – помятая с левого бока труповозка, но такая, которая сперва в отдельный морг везет. К убитому, скорей всего, еще и колдуны наведаются, остатки ауры поснимать и все такое. Там уже на носилках один труп лежал, завернутый в полиэтилен. «Газель» злодеев, хоть и мятая, оказалась на ходу, и ее просто угнали, а мы, попрощавшись с дознавателем Могилевским, который был в группе за главного, поехали в паб.

Паб, к моему удивлению, был открыт, Хмель замыл с пола большую лужу крови, похоже, а воду выплеснул в сток у края тротуара, отчего остатки снега там порозовели и выглядели… подозрительно. Но что кровь – сразу и не скажешь, так что нормально. Дыра в двери была заклеена с обеих сторон листками бумаги, труп увезли, та же «газель» прихватила и его.

– Ну давай, наливай и рассказывай, – с порога объявил я.

Людей в пабе не было вообще покуда, рано, в это время разве что случайные и похмельные залетают, но вот сейчас никого не было. Или Хмель только открылся?

– Пива? – Хмель спросил чуть с подозрением, выразительно покосившись на часы.

– Мне чаю, – замотал головой Дмитрий.

– А мне пива, – радостно объявил я. – Это у тебя, Слава, утро, а я с ночного дежурства, сейчас спать пойду, так что самый что ни на есть вечер. С тебя показания взяли уже?

– Кузьминок, – кивнул он.

– Кузьминок? Из дружины не приезжали, что ли?

– Кузьминок сразу дело забрал. Я ему что-то про происки конкурентов загнул, но он сказал забыть. Думают, что тут что-то серьезней.

– Почему думают? – чуть насторожился я.

– Откуда я знаю? – Хмель выставил передо мной полную кружку. – Мне он не докладывал. Но есть чувство, что им что-то известно. Захват Платона припомнил, явно на Город грешит.

– Город? За картой приходили?

Вообще-то логично предположить.

– Может быть, и Город. Но вот в то, что городские шпионы мне будут колеса спускать… – Хмель покачал головой. – Как-то сомневаюсь я.

– Колеса?

– Золотники вывинтили.

Хм… ну да. Теперь уже нелогично. Если Хмеля похитить хотели, самое глупое, что можно сделать перед этим, – начать пугать. Жертва от такого только насторожится. Может, Хмель и насторожился?

– Слав, а расскажи, как было. Подробно.

– Этому сейчас чаю налью, – он показал пальцем на Дмитрия, уже севшего писать рапорт, – и расскажу. К пиву дать чего-нибудь?

– А что есть?

– Пирожки с ливером остались со вчерашнего, только холодные.

– Давай парочку, я не завтракал, окривею с пива.

Из подвала поднялся Иван, подошел поздороваться.

– У нас все приключения, – сказал.

– Да вижу. Разберемся, надеюсь.

– Хотелось бы.

Хмель оставил бар на помощника, сам подсел ко мне, за самый дальний столик.

– Ну расскажи, как было.

Хмель рассказал. Неторопливо, обстоятельно, со всеми подробностями. Ну молодец, отбился, хоть и случайно.

– Слав, вот зачем тебе оружие, если ты носишь его в обычной сумке? Держишь под прилавком без патрона в патроннике? Со сложенным прикладом? Для чего делается складной приклад?

– Для компактности? – предположил он.

– Для езды в машине. Выскакиваешь и раскладываешь. Слав, почему патрона в стволе не было?

– Ну… техника безопасности, – несколько озадачился он.

– Чьей безопасности? Того, кто на тебя нападает? Есть предохранитель, он в «вепре» удобный. Там и спуск такой, что случайно нажать трудно. То есть получается, что на тебя нападают, а ты должен достать оружие, дослать патрон, при этом без приклада это медленней, потом ты там начнешь что-то делать. Револьвер на тебе?

Он молча похлопал по кобуре под рубашкой.

– А почему не стрелял?

– Он сразу на меня кинулся. Прижал к стойке, не дотянуться было. Попытался кулаком навернуть, я его ножом достал.

– Нож ведь случайно там оказался?

– Ну, так-то да.

– А если бы не оказался, что бы делал?

– Так выкидуха в кармане. Ее просто доставать дольше было.

– С выкидухой против двоих вооруженных?

Дмитрий прислушивался к разговору с явным любопытством.

– А как еще?

– Если на тебя бегут, а ты вооружен, – не жди, блин, успеешь достать ствол или нет, отбегай! – вздохнул я. – Маневрируй. Всегда подставляй левый бок. Если бьют уже – не отмахивайся, прикрывай ствол собой и продолжай его тащить. Я покажу, смотри, – я встал из-за стола. – Вот я здесь, противник… метра три или сколько до него было?

– Три-четыре, это до второго. Первый ближе подойти успел.

– Значит, я левой рукой хватаю свитер… или рубашку как у тебя, за полу, поддергиваю ее вверх, смотри, – я начал медленно показывать. – И при этом двигаюсь в сторону, не боюсь даже спиной повернуться, лишь бы прикрывать собой оружие и основную руку. Даже если навалился – тащу ствол, – я, горбясь и почти пополам согнувшись, медленно вытащил «кимбер». – И вот так, все еще прикрывая собой, стреляю в упор. Или сблизи. Никакой амулет на такой дистанции не работает, кстати. А в упор ты еще в него всю струю газов запустишь.

– Он мне по голове по-любому успевал дать. А там товарищ немаленький был.

– И что? – я даже возмутился. – Нагни голову, напряги шею, не подставляй лицо – и что дальше? Там же кость, только руки отобьет. Ты знаешь, почему человека в драке неопытного нокаутируют? Потому что он голову от плюхи старается держать подальше. То есть тянет шею и подставляет подбородок. А надо ее наклонять вперед, подставлять лоб и держать как можно ниже. Пусть бьет, это теперь его проблема, – я вновь вздохнул. – Раз ударит, два – с третьего ты его застрелишь. Нокаут – это всегда неожиданный удар, если удара ждешь – хрен кто тебя так запросто вырубит.

– Я сумку же быструю купил, – напомнил он мне.

– А ты с ней практиковался? – я ткнул его пальцем в грудь. – Вот только честно? Я просто уже личную статистику собрал: на тебя уже и раньше нападали, и ты не разу не смог вовремя вытащить ствол. Потому что он каждый раз у тебя хрен знает где и доставать ты его не умеешь.

– И что делать будем?

– Будешь ко мне на курсы ходить по вечерам, – я убрал пистолет в кобуру и сел обратно за стол. – Потому что иначе тебе оружие просто не нужно. Я все это умею – и все равно каждый день хоть десять минут, но практикуюсь. А ты ствол купил, а стрелять не купил. Пулевая стрельба в тире «Динамо» меткость дает, но больше ничего.

Я и вправду возмутился. Ну какой смысл вооружаться, если ты это все применить вовремя не можешь? Хотел и дальше продолжать высказываться, но тут прямо у окон остановилась машина, казенного вида «хантер» с мигалкой на крыше, следом подъехала грязная «нива» с эмблемой «Форт-Логистка» на борту. Двери открылись, с заднего сиденья выбрался невысокий мужик в вязаной шапочке-подшлемнике, с ним вышли еще двое, вооруженные.

– Это кто?

– Гельман, – мне показалось, что он произнес это с облегчением. – Доложили уже, значит.

Когда Гельман вошел в бар, я его узнал – видел разок на стоянке перед штабом Патруля. Он у них за зампотылу там, а теперь еще и Хмелю теневой партнер.

Подошел к столику, поздоровался, потом спросил у Славы:

– Где можешь тет-а-тет организовать?

– Пошли вниз, – сказал Хмель. – Сюда народ сейчас подтянется.

Они ушли, а я тоже сел за рапорт, попутно попивая пиво под пирожок. Все же голодный.

Хмель

28 апреля, вторник

Лучший способ отвлечься от нелегких раздумий – занять себя делами. Так и поступил. Поначалу просто руки опускались, но понемногу втянулся. Осколки стекла подмел и в мусорное ведро выкинул, незамеченные брызги крови подтер, сдвинутые столы по своим местам расставил. Потом приехал Иван Грачев, и мы открыли бар.

А почему нет? Нельзя от всех закрыться и надеяться, что пронесет. Не пронесет, факт.

Когда я уже позвонил плотнику и договорился о замене простреленной филенки, подъехал автомобиль Гордеева. Накормил его с Митей завтраком, рассказал о случившемся, ожидаемо выслушал кучу советов о том, как вести себя в подобных обстоятельствах.

Возмущаться нотациям не стал: если начистоту, все было по делу. Так уж получилось, что при обучении в Братстве упор делался на несколько иные вещи. Чего нам точно не преподавали – так это индивидуальной огневой подготовки. Лишним не будет.

Потом пожаловал Гельман. Заместитель начальника Патруля захотел общения наедине, и я отвел его в подвал. Артем с интересом оглядел сводчатый потолок, баки и котлы, потом улыбнулся.

– Первый раз здесь.

– Пиво будешь?

– Нет, я поговорить…

– Подожди, – остановил я его, взял собранный Саней-чародеем детектор и прошелся по комнате, выискивая возможные подслушивающие устройства. Ничего не обнаружилось. – Чисто.

– И часто жучки в пивоварнях ставят?

– Так и похищают пивоваров не каждый день.

– Логично. – Гельман расстегнул пальто и убрал его на вешалку, потом уселся за стол и указал мне на место напротив. – Рассказывай.

Я с обреченным вздохом начал в очередной раз описывать утренние события, но, как оказалось, само по себе нападение нисколько Артема не интересовало.

– Брось, Слава! – отмахнулся он. – Ты это дружинникам заливай, они такое любят.

– Не понял, – насторожился я.

– Меня не интересует «как», меня интересует – «кто» и «зачем». Кто на тебя наехал, Слава?

– Понятия не имею, – ответил я, особо даже не покривив при этом душой.

Гельман забарабанил пальцами по столу.

– Так дела не делаются, – заявил он некоторое время спустя. – Есть устоявшийся порядок действий. Если ты перешел кому-то дорогу, тебе намекнут. Не поймешь намека – объяснят доступно. И лишь потом, повторяю: только после этого! – применят меры физического воздействия.

– Да ладно!

– Пойми, Слава, весь Форт давно поделен на сферы влияния. Поломаешь мелкого коммерсанта, а он под серьезными людьми ходит. И не напрямую, не очевидно, а через десять прокладок. Себе дороже. Так больше не делают.

– Прямо Семера церемониться станет.

– Ты мне зубы не заговаривай! Меня всякая босота не интересует! – разозлился Гельман. – Скажи, намеки были?

– А ты с чего всполошился?

– Не считая того, что штаб на тебя оформлен?

– Ну да. Не считая.

– А дело в том, Слава, что намеки могли быть не только тебе адресованы. Или вообще не тебе. А мне. Об этом не думал?

Я откинулся на спинку стула и задумался. Определенный резон в этих словах был.

– У тебя неприятности, Артем?

– Если не заметил, я на себя неплохой бизнес перевел. Многие на него облизывались, Хмель. Очень многие.

– А я тут при чем?

– А на кого здание оформлено, где «Форт-Логистика» базируется, а? Мы теперь в одной лодке.

Я кивнул. Действительно – в одной.

– Ладно, – вздохнул я. – Были намеки. Но о-о-очень тонкие. Я их не понял.

– Так, может, они были не тебе? Излагай!

Но ни патрон на капоте, ни спущенные колеса ничего Гельману не сказали.

– Ерунда какая-то, – пробормотал он, задумчиво глядя куда-то в сторону.

– Ерунда, – подтвердил я. – По мне, должен был последовать еще один… намек, а никак не налет.

– Думаешь, разные люди?

– Ничего не думаю.

– А стоило бы! – подался вперед Гельман. – Думать далеко не столь вредно, как об этом говорят. Я бы даже сказал – полезно! Хотя бы иногда!

– Не кипятись, Артем, – вздохнул я. – Думал я, думал. И даже к тебе приходил по этому поводу, так?

Заместитель начальника Патруля удивленно хмыкнул.

– Так ты на Ханина грешишь?

– А на кого еще? Только с ним разошлись, сразу начались… намеки.

– Ханин бы на тебя труп повесил.

– У соседа подвязки в Дружине, отмазали бы.

– А Селин? – выдвинул новую версию Гельман. – Беспокойные ребята, могли тебя крутить начать.

– Крутить – могли. Налет зачем устраивать?

– Да, не вписывается, – подтвердил Артем. – Значит, нет идей?

– Нет. Но если к тебе придут с разговорами, ты не забудь, что мы в одной лодке, да?

– Я тебя умоляю, Слава! Когда я забывал о друзьях?

– У тебя есть друзья? – не удержался я от укола.

Гельман поднялся из-за стола и снял с вешалки плащ.

– Смешно пошутил, смешно, – обернулся он, застегивая пуговицы. – Мой тебе совет: прими сто грамм и ложись спать. Не у всех есть чувство юмора, знаешь ли.

– Приму к сведению. Пиво возьмешь?

– Нет, спасибо. Коньяк предпочитаю. Держи меня в курсе, хорошо?

– Меня бы кто в курсе держал. Я послезавтра до конца недели уеду, в понедельник с утра вернусь только, наверное.

– Не пропадай, – напутствовал меня Артем Гельман и взбежал по лестнице, покидая подвал.

Я поплелся следом и даже вышел попрощаться. Уже на крыльце заместитель начальника Патруля указал на «ниву» с эмблемой «Форт-Логистика» и предупредил:

– Ребята постоят тут на виду сегодня-завтра.

– Тоже намек?

– Именно.

Гельман укатил, я вернулся в бар и подсел к Николаю и Дмитрию.

– Ну что? – спросил Гордеев.

– Ничего, – покачал я головой. – Боится, как бы это не из-за раздела наследства Жилина пожаловали.

– А могли? – удивился Митя.

Я задумался об этом, но сразу покачал головой:

– Нет, не могли, – и поднялся из-за стола. – Ладно, пойду показания оформлю, Кузьминок обещал человека вечером прислать. Если что, позже поговорим. И это… там «нива» стоит, не обращайте внимания. Гельман оставил.

– А смысл? – удивился Митя. – Если что, в машине их и положат.

А вот Клондайк о мотивах Гельмана догадался сразу.

– Это для тех, кто колеса спустил, так? – предположил он.

– Именно, – кивнул я и отправился искать ручку и чистую бумагу. Проходя мимо стойки, вдруг вспомнил о словах приезжавшего с контрразведчиками колдуна и повернулся к помощнику. – Да, Ваня, представляешь, меня ведь браслет сегодня спас. Не говорил?

– Отлично! – обрадовался Грачев. – Передам девчонкам.

– Передай, – кивнул я. – А еще передай, что сработавшая нить могла нарушить узелки, и выброс энергии оставил бы меня без руки.

– Ох ты, блин…

– Вот тебе и блин. Так что и благодарность передавай, и для размышления информацию.

– Но завтра им подходить?

– Обязательно! – похлопал я по плечу приунывшего помощника. – Обязательно пусть подходят, хрен я без такой защиты теперь из дома выйду…

Клондайк

28 апреля, вторник

Проспал я часов до четырех вечера. Будильник тянул меня из сна минут десять, наверное, в три приема, но я все же поднялся, мотая головой и пытаясь вернуться в нормальный мир из царства Морфея. У меня с дневными пробуждениями всегда так. Огляделся, вылез из-под одеяла, убедившись, что в моей тесной студии вполне даже тепло. Отопление работает как раньше, но вот за окном уже весна.

Поплелся в душ, долго стоял перед зеркалом, размышляя на тему «бриться – не бриться». Брился я вчера, сегодня уже щетина, но если ее соскоблить, то не получится побриться завтра утром – не вырастет. Поэтому плюнул и бриться не стал, хоть со щетиной ходить и не люблю.

Потом в очередной раз вспомнил, что дома жрать нечего. Мысль про чай с печеньем как-то не порадовала, хотелось настоящей еды. Подумав, решил, что «take away» из китайского «Снежного дракона» будет в самый раз, давно там не ел. Надо и остальным предложить тогда. Можно было бы Димку послать, он машину нормально водит, но еще и заправиться надо… сам съезжу. И еще раз по пустому району хочу проскочить, как-то… ну вот засела мысль в голове. Понимаю, что сам не потяну, и с партнерами не потяну, наверное, но больно проект удачным кажется, надо над ним подумать всерьез.