Текст книги "Садовник из Очакова"

Андрей Курков
Садовник из Очакова

Глава 1

– Мама, там тебе соседка опять какого-то подозрительного мужика привела! – бодрым голосом крикнул Игорь в открытые двери дома.

– Чего кричишь?! – вышла ему навстречу в коридор Елена Андреевна. – Услышит ведь! Обидится!

Елена Андреевна покачала головой, критически глядя на своего тридцатилетнего сына, который так и не научился за свою жизнь говорить, когда нужно, негромко и шепотом.

Их соседка по улице Ольга действительно как-то уж слишком озаботилась личными делами Елены Андреевны. Как только Елена Андреевна переехала с сыном из Киева в Ирпень, так и почувствовала она опеку Ольги, которой тоже было пятьдесят пять и которая тоже жила без мужа. Елена Андреевна развелась со своим еще до пенсии – уж больно он стал ей напоминать предмет мебели: неподвижный, молчаливый, вечно недовольный и ничего по дому не делающий. Ольга же умудрилась вообще ни разу в жизни замуж не выйти. Но говорила она об этом легко, без сожаления. «Мне мужик на привязи не нужен! – как-то сказала она. – Привяжешь – будет, как собака! Будет лаять и кусаться!»

Вышла Елена Андреевна к калитке и увидела свою соседку, а рядом с ней – поджарого, побритого мужчину лет шестидесяти пяти, с выразительным лицом, волевым подбородком, с седым ежиком волос и с выцветшим брезентовым рюкзаком на спине.

– Леночка, вот, познакомься! Это Степан! Он мне коровник починил!

Елена Андреевна посмотрела на этого Степана с доброй иронией во взгляде. Коровника ведь у нее нет, да и чинить вроде пока нечего. Целое всё! А так просто впускать незнакомого мужчину в дом у нее привычки не было.

Но Степан, хоть и заметил в глазах хозяйки несерьезное к своей особе отношение, всё равно приветливо наклонил голову.

– Может, вам садовник нужен? – с надеждой в хрипловатом голосе спросил он.

Степан одет был аккуратно – черные брюки, тяжелые ботинки на толстой подошве, тельняшка.

– Так садовников ведь в конце зимы нанимают? – удивилась вслух Елена Андреевна.

– А я наоборот, начну сейчас, а закончу поздней зимой – обрежу деревья, всё расчищу и дальше пойду. Деревьям уход круглый год нужен! И платить мне много не надо! Сто гривен в месяц положите, плюс ночлег и еда. Да я и сам готовить люблю…

«Сто гривен в месяц?! – мысленно поразилась Елена Андреевна. – Что за дешевый мужик?! А с виду ничего, крепкий!»

Оглянулась назад. Думала сына увидеть да с ним посоветоваться. Но Игоря на дворе не было. А может, и хорошо, что не было. А то сказал бы, что мать на старости лет свихнулась, раз всерьез задумалась садовника за сто гривен в месяц нанимать!

– У нас домик маленький, – вздохнув, произнесла она, не решившись без сына принимать решение.

– Да мне дом не нужен. Я могу у вас и в сарае спать. Главное, чтоб было чем зимой накрыться. Водку я не пью, воровать – не ворую…

Хозяйка перевела вопросительный взгляд на соседку. Ольга кивнула, словно знала этого Степана долгие годы.

– Ну, оставайтесь пока, – сдалась Елена Андреевна. – У нас сарай кирпичный, пустой, мы живности не держим. Там кровать стоит с матрасом. Розетка электрическая есть. Мне надо еще с сыном поговорить…

Степан тут же отыскал взглядом упомянутый кирпичный хозблок, выглядывавший из-за дома, и, кивнув, отправился туда.

– Ты его давно знаешь? – спросила хозяйка соседку Ольгу.

– Он уже как-то приходил, года два назад. Ничего не украл, все починил и в огороде помогал. Чего там?! Полезный мужик…

Елена Андреевна пожала плечами и отправилась в дом искать Игоря.

Игорь отнесся к внезапно появившемуся садовнику безразлично. Он жадно курил сигарету, когда мать сообщила ему новости.

– Пускай картошку копает! – сказал Игорь. – Мы всё равно вдвоем не справимся.

Картошку Степан выкопал быстро. Сам выкопал, сам на просушку на заднем дворе высыпал. Елена Андреевна тогда в первый раз тихо порадовалась его помощи. Тут же сто гривен ему выдала – авансом на месяц. А вечером приготовила ужин – из той же картошки и тушеного мяса.

Утром Игорь проснулся оттого, что через открытое окно комнаты доносилось радостное бодрое фырканье. Выглянул и увидел, как Степан, стоя в одних черных трусах, обливается у колодца холодной водой.

Заметил Игорь, что у Степана на левом предплечье какие-то размытые синеватые пятна видны, словно кто-то безграмотно старую татуировку выжигал или по-другому убрать пытался.

Любопытно стало Игорю. Вышел он тоже на задний двор. Попросил Степана и его ведром воды из колодца окатить.

Обожгла вода Игоря, приятно обожгла. Сам он зафырчал громко и радостно. А потом спросил Степана о его синеватых пятнах.

Степан посмотрел поначалу на тощего бледноватого сына хозяйки с сомнением. Мол, стоит ли с ним вообще говорить! Но глаза Игоря, светло-зеленые, проникновенные, вызывали на откровенность.

– Знаешь, – заговорил Степан негромко, – я бы и сам рад узнать, что там! Мне лет шесть-семь было. Больно было – помню, как плакал. Вроде батя мой в наколке этой зашифровал что-то. То ли для меня, то ли для себя. Дядька мой из Одессы мне так толком и не объяснил. Потом пропал мой отец, уехал куда-то. Я его не помню. Больше его не видел. Вырос у дядьки Лёвы и тетки Маруси в Одессе. Они мне рассказывали, что мать моя от отца сбежала, когда мне годика три было. Меня с ним бросила. Точнее, с бабушкой, его матерью. Она тоже в Одессе жила. Бабушка умерла, и меня забрали дядя с теткой. Сколько я дядьку, пока тот был жив, ни расспрашивал, а толку не добился. От него знаю только, что отец непростым мужиком был. Три раза в лагерях в Сибири сидел. За что – кто его знает? Может, в наколке что-то важное для меня обозначено было?! Но я ведь рос, кожа растянулась, размазала картинку так, что теперь и не разберешь!

Степан сам глянул на голубоватые следы татуировки.

Игорь подошел к Степану поближе. Посмотрел на левое предплечье. Увидел множество синих точек, не составлявших ни рисунка, ни текста. Задумался.

– А твой батя где? – спросил вдруг Степан.

Игорь просмотрел садовнику в глаза. Отрицательно мотнул головой.

– Где-то в Киеве. Мать от него давно ушла. И правильно сделала, – Игорь вздохнул. – Мы ему были не нужны.

– И что, никогда с ним не встречаешься? – с сомнением в голосе поинтересовался Степан.

Игорь помедлил с ответом. Задумался. Потом снова отрицательно мотнул головой.

– Зачем?! Мне и так не плохо. У меня на память о нем пару шрамов осталось.

– Что, бил? – лицо Степана на мгновение приняло свирепое, сердитое выражение.

– Нет. Мать его со мной в парк или на аттракционы посылала. Он меня отпускал одного, а сам шел пиво пить и с мужиками разговаривать. Один раз меня велосипедист сбил, руку поломал. Второй раз и того хуже…

Садовник скривил губы.

– Ладно, – махнул рукой. – Хрен с ним! Забудем!

Игоря развлекла реакция Степана. Он ухмыльнулся, и снова уставился на «размазанную» временем татуировку.

– Знаете, а можно попробовать «прочитать» эту шифровку, – после недолгих размышлений сказал парень.

– Да как же ты ее прочитаешь?!

– Надо на цифровик сфотографировать! На цифровую камеру. А потом файл с фотографией на компьютере «покрутить». Может, что и выйдет! Да у меня и друг есть, классный компьютерщик. Если что, поможет!

– Ну, прочтешь – с меня бутылка! – усмехнулся Степан, на лице которого в этот момент, кроме насмешки, доброй и безобидной, в адрес хозяйкиного сына, ничего другого прочитать было невозможно.

Игорь вынес из дому цифровой фотоаппарат, сделал несколько снимков левого предплечья.

Глава 2

Выпив кружку кофе с молоком, Игорь засел за компьютер. «Слил» на него фотографии из цифровика. Увеличил, потом уменьшил, покрутил так и сяк, но «размытая» годами татуировка так и осталась непонятной. Разбросанные синеватые точки не превратились в рисунок или слово.

– Ладно, – смирился с неудачей Игорь. – Съезжу к Коляну в Киев. Если он не сможет что-нибудь с этим сделать, значит – дело гиблое! Останусь без бутылки от садовника!

Перенес фотографии на флешку, сунул ее в карман куртки.

– Мам, я в город! – сказал Елене Андреевне. – До вечера вернусь. Что-нибудь привезти?

Елена Андреевна отвлеклась от глажки одежды. Задумалась.

– Черного хлеба, если свежий будет! – наконец после паузы сказала она.

Солнце уже поднималось. В воздухе все еще витал приятный теплый запах лета. Осень пока не ощущалась, словно не следила она за календарем. Поэтому и трава была еще зеленой, и листья на деревьях.

Маршрутка на Киев подобрала Игоря минут через пять после того, как он вышел на остановку. Подобрала и так рванула с места, будто за рулем в ней сидел Шумахер, а не небритый пожилой дядечка в кепке, муж местной аптекарши.

Водитель включил «Шансон». И тут же оглянулся в салон, проверяя: не будет ли протестов со стороны пассажиров. Пассажиры-то разные бывают! Вот, к примеру, бывшая директриса школы – она «Шансон» на дух не переносит. Он, водитель, как только ее видит, вообще радио выключает. Но сегодня ей, видимо, в Киеве делать нечего, а значит, можно прокатиться с музычкой.

Игорь задумался о Степане и его татуировке. Механически проверил рукой: на месте ли флешка.

На мгновение возникло сомнение: а не врет ли этот Степан? Может, там действительно какие-нибудь зэковские эполеты выколоты были и он их просто убрать хотел, чтобы не отпугивать народ своим тюремным прошлым? Кстати, надо бы спросить: а не сидел ли он сам? Папа ведь, по его словам, трижды сидел! А яблоко от яблони… Хотя что он сам, Игорь, о своей «яблоне» знает?! Хорошего – ничего! Не дай бог он тоже таким станет?!

К месту, а точнее в тему его размышлений, на «Шансоне» в это время зазвучала жалобная зэковская баллада про маму, ждущую сына с зоны. Зазвучала и сбила Игоря с мысли.

Так он и доехал за полчаса до Киева, просто глядя в окно маршрутки и ни о чем не думая.

Дальше уже на метро до Контрактовой площади.

Его друг детства Колян работал программистом в банке. Может, и не программистом, но занят он был компьютерами. То ли чинил их, то ли программы контролировал. Во всяком случае, среди знакомых и друзей Игоря он был единственным спецом по компьютерам и, как многие из них, отличался некоторыми странностями, словно сам заразился когда-то компьютерным вирусом. Мог вдруг ни с того ни с сего тему разговора поменять или вместо ответа на конкретный вопрос начать рассказывать что-нибудь совершенно неуместное. Он и десять лет назад таким был, и двадцать. Повезло им, что росли вместе, учились в одной школе, и даже армия их не разделила – оказались они в одной воинской части под Одессой. У Коляна эта служба была похожа на праздник. Командиру части как раз компьютер в кабинет поставили. Колян его быстро обучил главному – как в компьютерные игры играть. И вот полковник каждую неделю отправлял его в Одессу за новыми играми. А Колян, не будь дураком, больше одной игры за раз не привозил.

Игорь часто заезжал к нему, когда бывал в Киеве. Просто так, без дела. Поболтать и пива выпить. Рабочий режим у Коляна был не строгий. Только один раз его вызвали по мобильнику обратно – зависла какая-то программа.

«Он там вроде дежурного врача», – подумал тогда Игорь.

Из банковских недр Колян «вынырнул» с зонтиком в руке.

– Дождя ведь нет! – удивился Игорь, глядя на зонтик.

– Сейчас нет, – согласился Колян как ни в чем не бывало. – А через полчаса все может измениться! У нас же сейчас погода – как курс доллара. Может по несколько раз на день меняться!

Они прошли на Хоревую и присели за столиком маленького уютного кафе.

– Ты что будешь? – спросил Колян. – Сегодня я банкую!

– Ты – банкир, тебе и положено банковать! Давай по пивку!

– Не банкир, а «при банке», так что на бутерброды с икрой к пиву не рассчитывай!

Уже отпив из пол-литрового старорежимного бокала свежего разливного пива, Игорь вытащил из кармана флешку и опустил на столешницу. Рассказал Коляну о татуировке, о Степане.

– Сможешь?

– Попробую, – кивнул Колян. – Ты погуляй с часок тут по Подолу. У меня сегодня тихий день, все «компы» фунциклируют как надо. Если что получится, я тебе сразу на мобильный звякну. Если не получится – тоже звякну!

Когда они вышли из кафе, с неба стал накрапывать дождик. Колян бросил на друга взгляд победителя. Открыл над головой зонт и, махнув рукой на прощанье, зашагал в сторону своего банка.

Гулять без зонтика под пусть даже и не сильным дождем Игорю не хотелось. Он отправился к кинотеатру «Жовтень» и попал как раз вовремя для того, чтобы посмотреть «Шрек-3». Смотрел, смеялся от души. И в какой-то момент заметил, что на сеансе нет ни одного ребенка! Только пенсионеры и пенсионерки. На мгновение удивился, но только на мгновение, потому, что осёл в мультике опять что-то смешное отмочил!

Уже выйдя после сеанса в фойе, Игорь уяснил причину такого странного и специфического подбора кинозрителей. На стенке висело объявление: «Пенсионеры и инвалиды всех трех групп имеют право бесплатного посещения нашего кинотеатра по вторникам на сеансе в 12–00».

Дождь на улице прекратился. Однако тучи на небе остались. Игорь не спеша направился к банку, в котором работал Колян, надеясь, что звонок приятеля застанет его в дороге как раз в ближайшие минут десять-пятнадцать. Ожидания Игоря оправдались. Как только он увидел знакомую вывеску банка, в кармане заиграл мобильник.

– Ну, давай, подходи! – жизнерадостно проговорил Колян.

– Я уже подошел!

– То есть?

– Напротив входа, – пояснил Игорь.

Колян вышел через пару минут. В руке у него Игорь заметил свернутый трубочкой лист бумаги.

«Получилось!» – мысленно обрадовался он.

– Ну, показывай! – попросил приятеля, сгорая от любопытства.

– Ага! Так я тебе сразу всё и показывать буду! – ехидно ответил Колян. – Нет! Потерпи! Ты теперь – мой должник! А я как раз проголодался! А когда я голодный – я злой. Ну, по крайней мере, не очень добрый…

Колян потянул Игоря за собой в кафе.

По дороге они прошли мимо клуба «Петрович».

– О! Глянь! – остановился Колян, показывая пальцем на афишу слева от входа в клуб.

«Каждую третью пятницу у нас РЕТРОПАРТИ. Среди пришедших в ретрокостюмах будут разыграны тур в Северную Корею, поездка на Кубу и экскурсия в Москву с ночным посещением мавзолея».

– Круто! – Колян перевел свой горящий взгляд на приятеля. – Представляешь? Ночь в мавзолее! Темнота, ты и… Ленин! А?

Игорь пожал плечами. Он думал совсем о другом.

– Может, всё-таки покажешь?

– Нет, на голодный желудок я тебе ничего показывать не буду! – выдохнул Колян и, бросив еще один взгляд на заинтересовавшую его афишу, продолжил путь.

Минут через пять они зашли в кафе «Борщик».

– Что тебе взять? – спросил Игорь, понимая, что теперь Колян будет с удовольствием тянуть резину, наблюдая за его, Игоря, дружелюбно-раздраженным выражением лица, на котором не могло не прочитываться его раззадоренное и требующее немедленного утоления любопытство.

– Так! Значит, салат «Столичный», окрошку и компот! – выложил все свои желания Колян.

Игорь тут же передал эту информацию официантке. Себе ничего не заказал. Уселся напротив Коляна.

– А ты че, есть не будешь? – удивился Колян.

– Я уже сыт твоим голодом и своим любопытством! – натянуто улыбнулся Игорь. – Ну?! Ты мне покажешь?

– Да ладно, держи! – Колян протянул ему лист бумаги.

Игорь развернул свернутый трубочкой лист. Распечатка была черно-белой, точнее – серо-белой, но вполне отчетливой. Плеча Степана на распечатке было не видно, зато появились слова и рисунок. Буквы получились неровными, дрожащими, готовыми вот-вот снова рассыпаться на невнятные скопления точек.

– «ОЧАКОВ 1957. ДОМ ЕФИМА ЧАГИНА», – прочитал Игорь. Под словами был изображен якорь.

– А где это Очаков? – спросил Игорь.

– Ты что, не знаешь? – удивился Колян. – На Черном море, где-то между Одессой и Крымом. Там еще рядом остров Березань есть, на котором лейтенанта Шмидта расстреляли! Или ты про броненосец «Потемкин» тоже ничего не слышал?

Игорь кивнул, представив себе примерное расположение этого городка на карте Украины.

– А он что, действительно не знал, что за татуировку ему сделали? – поинтересовался Колян.

Игорь усмехнулся. Теперь любопытство явно охватывало его приятеля-компьютерщика.

– Ага, не знал, – Игорь кивнул.

Через полчаса они распрощались.

– Э! Ты не забудь, что у меня через две недели день рождения! Буду тебя ждать с подарком! – крикнул напоследок в спину приятелю Колян.

– Напомнишь – приду! – пообещал тот, обернувшись на мгновение.

Перед тем как сесть в маршрутку, купил буханку «Дарницкого» хлеба.

В маршрутке то и дело возвращал свой взгляд на распечатку восстановленной на компьютере татуировки. Воображение будоражило его мысли, и даже «Шансон» не мог теперь отвлечь его внимание от этих слов и якоря. В Киев он ехал с одной загадкой, а домой в Ирпень возвращался с другой. Точнее, с той же загадкой, но теперь уже более конкретной и поэтому более интересной и захватывающей.

Открыв калитку, Игорь сразу отправился за дом, к хозблоку.

Степан сидел на табуреточке прямо под стенкой. Сидел и читал книжку.

– Что читаем? – поинтересовался Игорь.

– Да так, про войну, – ответил Степан, поднимаясь на ноги.

Книгу он закрыл и опустил на табуретку обложкой вниз, словно не хотел, чтобы Игорь узнал название и автора.

– А я вашу татуировку прочитал! – вырвалось у Игоря по-мальчишески хвастливо.

– Да ну! – удивился садовник. – И что там?

Игорь протянул ему лист бумаги.

– Очаков, тысяча девятьсот пятьдесят седьмой, дом Ефима Чагина, – медленно, вслух прочитал он и замер, оцепенел. Взгляд его остановился на распечатке.

Игорь стоял и ждал какую-нибудь конкретную реакцию от садовника.

– Ты иди, – сказал ему неожиданно холодным тоном Степан. – Мне бы одному побыть! Помыслить!

– Мыслитель! – едва слышно, пренебрежительно буркнул Игорь и развернулся. Зашел в дом. Оставил пакет с буханкой хлеба на кухне. Бросил взгляд на старые весы с двумя чашами, стоящие на подоконнике. В одной чаше весов стояли гирьки от легкой двадцатиграммовой до толстушки в два кило. В высокоподнятой второй чаше лежала расчетная книжка для платы за электричество, тоже придавленная гирькой, будто бы иначе эта книжка могла улететь. Эти весы были чем-то вроде личного рабочего стола матери. Она и нужные ей документы и бумаги оставляла на весах, и, когда готовила, вес продуктов проверяла, хотя наверняка и без взвешивания могла отрезать от куска ровно сто граммов масла или насыпать в миску двести граммов муки.

Налил себе Игорь стакан молока и отправился в гостиную смотреть телевизор. На «Новом канале» как раз какой-то детектив показывали. Обычно Игорь смотрел бы фильм до конца, но сегодня всё ему казалось неинтересным. Всё, кроме загадочной татуировки. Минут пятнадцать промаявшись перед телеэкраном, Игорь снова обулся и вышел во двор. Подошел к кирпичному сараю, заглянул внутрь. Но Степана там не было. Не было Степана и в саду, и в огороде.

Игорь зашел внутрь проверить: не исчезли ли вещи садовника. Но рюкзак его висел на гвозде над кроватью, и одежда, сложенная, как после прачечной, аккуратно лежала на старой деревянной этажерке рядом с рубанком и прочим столярным инструментарием.

Глава 3

Вечером перед сном Игорь еще раз подошел к сараю, надеясь увидеть вернувшегося Степана. Однако садовника все еще не было.

Озадаченный его исчезновением, Игорь лег спать, но долго не мог заснуть. Переворачивался с боку на бок, закрывал глаза, но то ли возбуждение, связанное с поездкой в Киев, то ли какая-то не очень внятная тревога держали тело в напряжении. Пару раз ему слышались со двора какие-то звуки, похожие на шаги. Он поднимался, выходил на порог дома, но там его ожидала тишина. Тишина, наполненная обычными ночными посторонними шумами и звуками. Где-то высоко в темном небе летел самолет. Где-то кричал о своем одиночестве пьяный бомж. Где-то на сумасшедшей скорости через Ирпень мчалась иномарка.

Чтобы больше не отвлекаться, Игорь плотно прикрыл форточку, и в конце концов сон одолел его.

А утром к его далеко не бодрому из-за короткого сна состоянию добавилась еще и головная боль. Не сильная, но навязчивая. Эту боль он помнил с детства. Он к ней почти привык и иногда даже не обращал на нее никакого внимания.

– Ты уже встал? – крикнула из кухни мама. – Иди завтракать!

Съев яичницу, Игорь выпил кружку молока, а потом заварил себе чаю покрепче. Пока пил, заметил, что в поднятой чаше весов придавленная гирькой квитанция для уплаты за телефон лежит. Усмехнулся, взял из второй чаши еще одну гирьку и тоже на квитанцию опустил.

– Ты Степану тоже чаю сделай и бутерброд с колбасой! – попросила его Елена Андреевна.

Игорь автоматически кивнул. И вспомнил вчерашний вечер.

«Может, вернулся уже? – подумал. – А если вернулся, то чай да бутерброд его только обрадуют. Заодно и разговорчивее будет…»

«Дарницкий» хлеб, привезенный прошлым вечером, за ночь не очерствел. Елена Андреевна хлеб всегда в целлофановый пакет завязывала. Отрезал Игорь два толстых ломтя. По-крестьянски щедро маслом намазал и по куску докторской колбасы поверх положил. Бутерброды – на тарелку. В другую руку – кружку чаю.

Дверь в сарай была прикрыта. Игорь не помнил: закрывал ли он ее прошлым вечером. На всякий случай постучал. Ответа не последовало.

Оставив кружку с чаем на пороге, Игорь зашел внутрь. Все, как было вчера. Не возвращался Степан.

Прихватив с порога чай, Игорь закрылся в сарае и остановил свой взгляд на рюкзаке садовника. Странный, необычный полумрак помещения – свет сюда попадал только через небольшое окошко справа от двери – создавал немного таинственную атмосферу. Можно было, конечно, щелкнуть выключателем и наслаждаться бодрым свечением стоваттной лампочки, свисавшей с потолка. Можно было бы и настольную лампу принести – благо, три розетки предлагали свободный доступ к электроэнергии. Все здесь было приспособлено для комфортной хозяйственной работы с использованием электроинструмента. Да и сами инструменты лежали и на этажерке, и в двух деревянных ящичках.

Но Игорю больше нравилась атмосфера таинственности. Может, потому что сам Степан так таинственно исчез, прочитав то, что когда-то было наколото на его предплечье? А может, потому что, несмотря на исчезновение садовника, часть тайны все еще присутствовала где-то здесь рядом и ее можно было попробовать отыскать. Только вот где? Может, в рюкзаке?

Нет, Игорь не собирался взять и враз вытрусить все содержимое рюкзака на бетонный пол или на старый половичок. Хорошее воспитание заставляло его уважать любую частную собственность: и движимую, и недвижимую, и даже просто бегающую и при этом лающую – как, к примеру, соседского пса Барсика. Но любопытство, устойчивое и настойчивое, не позволяло Игорю перевести взгляд с этого наполовину пустого брезентового рюкзака на что-нибудь другое. К тому же рюкзак не был застегнут, хоть и имел для этого два ремешочка.

В конце концов Игорь осторожно заглянул внутрь, но ничего там рассмотреть не смог. Включил свет и снова опустил взгляд внутрь рюкзака. Там, на дне, лежала коробка с нарисованной на ней электробритвой, а сбоку какие-то тряпки, носки, кеды.

На мгновение прислушавшись к внешнему миру, Игорь вытащил из рюкзака картонную коробочку и осторожно открыл. Там действительно лежала старомодная электробритва вместе с инструкцией и набором сменных круглых ротационных лезвий. Игорь покрутил ее в руках. Ему показалось странным, что Степан пользуется таким антиквариатом. Но, с другой стороны, и сам Степан, по сравнению с Игорем, тоже был «антиквариатом», не очень ярким, но в чем-то типичным представителем прошлого, двадцатого века. Такие люди всегда консерваторы и любят хранить то, к чему привыкли с молодости.

Опуская бритву обратно в коробочку, Игорь заметил на дне еще какую-то бумажку, выглядывавшую из-под узкой книжицы-инструкции. Приподнял пальцем инструкцию и вытянул оттуда почтовый конверт – тоже из прошлого века. На жирной печати, поставленной «мимо» почтовой марки, легко прочитывалась дата: «19.12.99».

Внезапно со двора донесся шум. Перепугавшись, что садовник застанет его за столь неблагородным занятием, Игорь опустил коробочку с бритвой на место, на дно рюкзака, и только затем понял, что письмо осталось у него в руке.

Быстро засунул письмо в карман брюк. Выключил свет и вышел.

Больше всего он сейчас боялся столкнуться нос к носу с садовником. Но Степана во дворе не было. Шум, который напугал его, повторился. Это сосед бензопилой разделывал старую вишню – запасался дровами на зиму. Дрова ему были нужны для сауны, а не для отопления – дом у него, как и у них с мамой, отапливался газовым котлом.

– Как делишки? – окликнул Игоря сосед, отняв бензопилу от ствола уже поваленной вишни.

– Ничего, – громко ответил Игорь. – Порядок!

– Это пока порядок. А со следующей недели похолодает, – поделился новостью сосед и вернулся к своему занятию. Пила снова завизжала.

Игорь кивнул и торопливо зашел в дом.

– Как там Степан, не мерзнет? – спросила мама, заметив вернувшегося сына.

– Да нет его там, ушел куда-то. Кажется, еще вчера!

К удивлению Игоря, Елена Андреевна никак не отреагировала на исчезновение садовника. Впрочем, подумал Игорь, какое это исчезновение, если вещи остались?!

И сам успокоился. К радости своей заметил, что головная боль прошла. Налил себе еще одну кружку чая.

Елена Андреевна заглянула в кухню минуты через три, нарядно и аккуратно одетая.

– Как вернется, скажи ему, чтобы картошку еще раз перебрал. Да и пусть уже потихоньку в погреб ее опускает!

– А ты куда? – поинтересовался сын.

– На почту за пенсией, а потом к сапожнику зайду – пора зимние сапоги чинить.

Проводил маму взглядом – окно кухни как раз на калитку выходило. Потом из кармана конверт достал. Внутри – открытка с новогодними поздравлениями: «Дорогой папа! Пускай новое тысячелетие принесет в твою жизнь радость и счастье! Крепкого тебе здоровья! Твоя Аленка!»

Игорь перевел удивленный взгляд с открытки на конверт. Отправитель: Садовникова Алена, Львов, ул. Зеленая, 271.

Получатель: Садовников Степан Йосипович, Киевская область, г. Бровары, ул. Матросова, 14.

– Садовников работает садовником?! – усмехнулся Игорь.

Отпил чаю. Посмотрел снова в окно и, кажется, в первый раз обратил внимание на пожелтевшие листья молоденьких яблонь, высаженных перед домом три года назад. На ветвях деревьев висели покрасневшие яблоки – зимний сорт. Такие и до апреля долежат в целости и сохранности!

По небу летели рваные, полупрозрачные облака. Через них то и дело пробивались и падали на осеннюю землю уже не очень-то яркие и теплые солнечные лучи.

Игорю захотелось прогуляться. Но первым делом он переписал оба адреса с конверта в блокнот, а сам конверт с открыткой положил на место – в коробочку с электробритвой.

Прохладный ветерок дул в лицо. Игорь дошел до автостанции. Взял себе в киоске за гривну кофе «три в одном». Отошел в сторонку. Тонкий одноразовый стаканчик приятно обжигал пальцы. Теперь надо было обождать минуты три-четыре, а потом уже пить. Игорь смотрел по сторонам, провожал взглядом проезжающие мимо машины.

У автостанции остановилась маршрутка из Киева. Игорь посмотрел на выходящих из нее пассажиров и вдруг увидел среди них Степана. Степан, сойдя со ступеньки бусика, остановился. Достал сигарету. Закурил. Вид у него был задумчивый, даже, кажется, угнетенный. Несколько раз он огорченно мотнул головой. Уголки губ опущены. Докурив сигарету, бросил бычок под ноги и, придавив его носком ботинка, отправился по улице в сторону их дома.

Игорь, неспешно допив «три в одном», тоже пошел домой. На ходу вспомнил, что оставил в сарае бутерброды с колбасой и кружку с чаем. Чай, конечно, давно остыл. Он ему сейчас свежего заварит и занесет. А бутерброды – что с ними за час-другой станется?! Главное, чтобы мыши не съели!

Минут двадцать спустя Игорь с кружкой горячего чая в руке постучал в дверь кирпичного сарая.

– Чего стучишь?! – удивился, открыв, Степан. – Ты ж тут хозяин, а не я!

Но чаю он был рад. Да и бутерброды съел, причмокивая от удовольствия.

– К товарищу своему старому ездил, – рассказал Степан. – Хотел у него денег на поездку попросить – он передо мной в долгу был. Я ему когда-то жизнь спас. Да вот, не успел он мне добром за добро оплатить – помер. У хорошей женщины в Боярке лет десять назад прижился. Она следила, чтоб он не пил – была у него прежде такая слабость. А он всё одно умер. Сердце! А деньги нужны – надо ведь туда поехать…

– Куда? – спросил Игорь.

– Ну, туда, в Очаков! На дом посмотреть. Отец там точно бывал. Может, и родственники какие еще остались… Ты с деньгами не подможешь?

Игорь задумался. Деньги у него были – откладывал потихоньку на мотоцикл. Но мотоцикл есть смысл только весной покупать. Что с ним зимой делать?!

– А меня с собой возьмете? – спросил он.

– Хочешь – поехали! Вдвоем веселее. А вдруг там клад найдем?! – усмехнулся он. – Тогда поровну и поделим!.. Нет, поровну – нечестно! Мы ж не одногодки! Ты моложе на две трети. Я тебе одну треть дам!

На небритом скуластом лице Степана заиграла хитроватая улыбка.

– Денег ведь много не надо! – продолжил он. – На билеты до Очакова, ну и там: на житье и хлеб.

– Хорошо, – Игорь кивнул. – А когда поедем?

– Да хоть завтра!

Игорь отрицательно мотнул головой.

– Мама просила картошку перебрать и в погреб спустить. Ну и вообще надо порядок в огороде и в саду навести, чтобы она не огорчалась.

– За день-два сделаю, – пообещал Степан. – Да и ведь потом я снова сюда, к вам. Пока не прогоните! Хотя бы до весны.

– Хорошо, – Игорь внимательно посмотрел в глаза Степану. – Я билеты на поезд по телефону закажу. Только им надо фамилии пассажиров продиктовать…

– Садовников – моя фамилия, – произнес Степан.

Игорь не смог сдержать улыбки. Какое-то детское чувство в нем возникло, будто он кого-то перехитрил. Ну да, знал он уже фамилию Степана! Ну и что с того?!

– Чего смеешься?! – незлобиво спросил Степан. – Каждый человек должен в гармонии со своей фамилией жить. Если у тебя фамилия Чеботарь – то будь сапожником, а если Садовников – то лучше тебе садовником быть. Вот и всё. Твоя фамилия-то как?

– Возный.

– Возный, а ни машины с шашечками, ни лошади нет! – усмехнулся теперь Степан.

– Я себе весной мотоцикл куплю, – совершенно серьезно заявил Игорь. – Или раньше, если в Очакове клад найдем! – при последних словах он едва сдержал улыбку.

– Мотоцикл – дело хорошее, – закивал Степан, сделавшись внезапно тоже серьезным, только в отличие от Игоря – по-настоящему серьезным.