Текст книги "Способы думать. История и общество, дискурс и концепт"

Предисловие

В течение последнего года мне посчастливилось взять несколько больших и чрезвычайно важных для меня интервью. Моими собеседниками стали Михаил Сергеевич Горбачёв, Наина Иосифовна Ельцина, Виктор Степанович Черномырдин (это, по существу, было его последнее телевизионное интервью), Геннадий Андреевич Зюганов, Анатолий Борисович Чубайс, Владимир Вольфович Жириновской, Владимир Владимирович Познер, Александр Глебович Невзоров, Леонид Геннадиевич Парфёнов, Дмитрий Борисович Зимин, Михаил Дмитриевич Прохоров, Игорь Семёнович Кон (тоже одно из последних теперь уже его интервью)… Весь список, если позволите, перечислять не буду – и без того, мне кажется, авторский выбор понятен: я говорил с политиками и бизнесменами, журналистами и учёными, которые стояли у истоков создания страны, в которой я живу. Каждому из моих будущих собеседников я написал тогда личное письмо (кому-то позвонил), в котором честно признался: по сути, меня интересует один-единственный вопрос – как изменилось сознание людей за последние 20–25 лет, не как страна поменялась, а как люди изменились, только не теория и «мысли на тему», а прожитое, личное (в конце концов, я ведь в анамнезе доктор).

С кем-то мы проговорили два часа (я столько сразу и запрашивал), а с кем-то и более четырёх. Получилось. Передо мной прошла эпоха, которую я успел застать ещё, хотя бы и краешком глаза, – когда Михаил Сергеевич разворачивал свою перестройку, я уже всё-таки председателем был школьной пионерской дружины. Я ему об этом и сказал, кстати, не удержался, а он в ответ: «А ты знаешь, я ведь пионером не был…» «Как не был?!» Генсек – и не был пионером! При подготовке к интервью я этот факт как-то пропустил. «Да-а… – Мне показалось, что Михаил Сергеевич даже рассердился, мол, что это я тут… но потом перестал гневиться, слегка опустил голову и тихо добавил: – Война была». Целая эпоха.

А еще по совместительству я руковожу сейчас достаточно большой телевизионной компанией, средний возраст сотрудников которой ощутимо недотягивает до 30 лет, то есть большинству из них не довелось, по крайней мере в сознательном возрасте, жить в СССР, в стране, которая умерла у меня, да, наверное, и у вас, читающих этот текст, на глазах. И ностальгии по «нашему общему великому прошлому» мои сотрудники не испытывают вовсе, искренне не понимая, о чём там кто-то тоскует. Да и, вообще говоря, демонстрируют удивительную дремучесть, отвечая на вопросы об эпохе, закатившейся всего каких-то двадцать лет тому назад. А это, на секундочку, Останкино, телевизионный центр, работа с центральными каналами, то есть некоторый интеллектуальный ценз у этих молодых людей всё-таки есть, да и доступ к информации они, несомненно, имеют.

Как-то, готовясь к интервью с Михаилом Сергеевичем, я шёл по останкинскому коридору и в задумчивости, как со мной часто случается, спонтанно спросил у молодого сотрудника компании: «Кто начал перестройку?» Его стремительный ответ, признаться, меня несколько обескуражил: «Хрущёв!» Жалея чувство прекрасного, живущее в душах моих читателей, я не буду пересказывать далее оставшуюся часть нашего с ним порядком затянувшегося «экзамена» по отечественной истории. Скажу только, что советская часть «нашего», как нам кажется, «общего» прошлого в голове моего собеседника отсутствовала как класс. Даже с наводящими вопросами и подсказками имени Горбачёва экзаменуемый самостоятельно так и не вспомнил. Лишь на прямой и не терпящий возражений вопрос: «Ты про Горбачёва-то слышал? Может, он начал перестройку?» – я получил почти девственный в своей непорочности ответ: «Да, точно! Горбачёв! Точно Горбачёв! Однозначно!» – двадцатидвухлетний юноша был явно доволен собой. Впрочем, бог с ним, с эсэсэсэром, но и новейшая российская история предстала передо мной в его ответах весьма… Как бы это так сказать, чтобы никого не обидеть?.. Неожиданным образом. Да, неожиданным: оказывается, Ельцин – «это тот, который много пил», Черномырдин – «шутил», Чубайс – «отключал электричество» (о приватизации ни слова), а Невзорова, например, он вообще не знал (какие там «600 секунд»! Даже лошади мимо пробежали)…

«Два мира – две системы» – так это у нас раньше называлось. Только тогда граница пролегала между странами НАТО и Варшавского договора, а теперь внутри нашей собственной страны лежит эта никем, кажется, не замечаемая граница. При этом, по данным специальных исследований, уровень «патриотизма» у нашей молодёжи сейчас «очень высок». Только, несколько смущённо добавляют авторы, понятие это та самая молодежь «раскрыть не может», а если и раскрывает, то «очень поверхностно».

Почему моя младшая сестра не знает историю, меня никогда не удивляло – она должна была её «проходить» как раз в тот момент, когда новой истории России ещё объективно не было, а учить по старым учебникам в воцарившемся информационном хаосе преподаватели, видимо, уже не могли – акценты, мягко говоря, сильно сместились, причём во всех направлениях сразу. Но всё-таки давно дело было – сестре сейчас тридцать, а современной России уже двадцать лет, и я взял самые последние учебники по российской истории… Стоит потратить время, должен вам сказать! О какой стране рассказывают авторы, непонятно категорически – ни из заголовков, ни из текстов. Но это и не их вина, сами они, вне всякого сомнения, стараются изо всех сил, но как объяснишь историю современной России, не описывая ситуацию, сложившуюся перед этим в СССР? Невозможно. 1990-е годы – все, целиком и полностью – проходят у нас под знаком изживания СССР: сплошная борьба с его стереотипами, ментальностью и сторонниками; нулевые – под знаком стабильности, непонятно, впрочем, чего и зачем (сугубо исторически, конечно, если смотреть на это дело). Вот как, например, объяснить молодому человеку, почему нас не принимали в ВТО? Что за беда случилась в Чечне и почему взрывали дома на Каширке? В чём, собственно, проблемы с НАТО? А по какой такой причине мы воевали с Грузией в Южной Осетии и какое мы на это имели моральное право? А почему русских не любят в Латвии, Литве, Эстонии? Поляки нами недовольны со страшной силой… Мы вообще что им всем сделали?! Да, куда ни глянь, к чему ни притронься – придётся ворошить старое. А «старое» – это СССР, загадочными «правопреемниками» которого мы, и кажется, что совершенно неожиданно сами для себя, стали. Но у нас же тут Россия, в конце-то концов…

Стоит ли в связи с этим удивляться, когда у наших молодых людей, которым, кстати, уже и тридцатник скоро стукнет, и больше даже (то есть, учитывая среднюю продолжительность нашей – российской – жизни, они уже уверенно перешагнули её экватор), нет глубокого понимания «патриотизма»? Слава богу, хоть чувство есть. Но чувство, прямо скажем, «тёмное и валовое», как писал в XIX веке великий русский физиолог Иван Михайлович Сеченов, то есть предельно неосознанное и субъективно неприятное из-за этой его неопределимости, а потому в перспективе и в практическом проявлении потенциально опасное, разрушительное. А ведь нашему нынешнему президенту, когда он обрел этот статус, было всего 44 года. То есть теоретически через 12–18 лет президентом нашей страны станет человек, который родился уже в эпоху перестройки, то есть СССР, в сущности, не застал.

Впрочем, об одних ли молодых речь? Совсем нет. И у людей постарше большие проблемы с восприятием страны, в которой мы живём: с чего начинается их Родина и где она заканчивается – вопрос для них почти гамлетовский. Большинство мужчин старше 38 лет присягали на верность стране, современные части которой теперь даже иногда повоевать друг с другом не против. А все мы вместе взятые – «совки» и «гомо советикусы» (без всяких половозрастных дефиниций) – ходили под звуки пионерского горна и бой нарядно-красных барабанов, а ещё наизусть знали и, честно сказать, до сих пор поём под звуки российского гимна: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь. Да здравствует созданный волей народов единый, могучий Советский Союз!» Я, например, и вовсе родился в стране, которую, по словам того же автора, «вырастил Сталин – на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил», Ленин занялся этим в новой редакции гимна только несколькими годами позже, я уже в садик пошёл. Так о чём конкретно мы поём, хочется спросить?..

Кстати, у них – то есть у нас, «советикусов» – в головах-то и ещё одна Россия есть – «царская». А это сейчас уже и вовсе непонятно что такое… Раньше как-то яснее было, честное слово! Почему, например, столица России – вы вдумайтесь – была в Киеве? Цари – немцами? Пушкин – солнце русской поэзии – до семи лет только по-французски и умел разговаривать… А как мы, кстати, на Кавказе оказались – Лермонтов там, Толстой? Это цари у нас были волюнтаристами или это как раз та самая «воля народная» – не сиделось им, Кавказу в смысле, на месте? Екатерина ещё, помнится, Крымское ханство к России приписала с исторической Тмутараканью – не наша земля-то, османская. Что мы теперь с Украиной делим? Последующие подвиги Ушакова и Нахимова? Я нахимовец, кстати, – он теперь тоже, прошу прощения, в захватчиках числится или ещё нет? Хотелось бы понимать политическую конъюнктуру, так сказать: что товарищи крымские татары по этому поводу думают? А вот таджики, киргизы, узбеки – наши нынешние гастарбайтеры – они в какой-то момент сами с нами «сплотились», и в связи с чем, собственно, – русского царя хотели? Русского, который немец был, или того, что австрияк? А Сибирь мы Ермаком завоевали – это истребляя тамошние народы или это та самая «дружба народов» была, «надёжный оплот»? По отцовской линии я частью из тамошних казаков как раз, меня это беспокоит. А вот Аляску мы потом продали за долги перед раскрепощёнными помещиками – в каком виде она у нас «была», эта Аляска, если её вот так можно было просто взять и продать? С народом-то продавали, в комплекте? И наш он был, этот народ-то, или не наш? Вот финны, например, точно известно, наши были, у них там до сих пор на центральной площади столичного Хельсинки русский царь стоит – красивый памятник. У меня бабушка воевала с ними в 1939-м. Да, а родилась в Харбине, во время прадедовой белогвардейской эмиграции, а дочь её – мама моя, после Великой Отечественной войны – в Таллинне, куда мы тогда «оккупантами» вступили как раз Ленинградским фронтом, из блокадного города, полуживые… Один дед был белорус, а другой – бурят. Только почему сейчас один из них формально «русский» – «россиянин» то бишь (хотя генеалогически он скорее под татаро-монгольского захватчика подходит), а другой, тот, что славянин как раз, – нет, иностранец? И вообще, что такое Р-О-С-С-И-Я? То, что чемпионка, – это понятно, с этим мы все согласны. Ну а по существу?..

А институты наши… Что такое КГБ двадцать лет назад – мы все хорошо помним, не маленькие. А сейчас ФСБ – это что такое? То же самое? А то же самое с какой точки зрения – с «перестроечной» или с той, что в советском кино была? А внешний враг у нас теперь есть? Мы ведь привыкли. Даром, что ли, кричали на каждом углу: «Миру – мир!» – и потом тихо добавляли: «Только б не было войны». То есть всегда был враг, а теперь что, наступил тот самый «мирумир», да? А кстати, почему Великую Отечественную войну стали везде называть Второй мировой? Раньше не было такого. Гитлер, понятно, начал Вторую мировую, но мы-то если и воевали, то исключительно в Великой Отечественной. И ведь мы-то её и выиграли, да? А на парадах наших теперь стали «союзники» ходить – это из политкорректности или за восьмёрку и двадцатку? Ну, я это потому спрашиваю, что мы всегда считали, что они жалко трусили, второй фронт не открывали, поэтому мы-то своих и положили 20 миллионов, говорят, даже 25, даже 30. Каждый по своей семье знает. Не так было, нет? А кстати, 20, 25, 30 – это теперь на всех получается, включая грузин, белорусов, молдаван и кого-то ещё? И, кстати, родственники у нас ещё есть у всех по этим странам новым… У меня их много. Они там кто? А нам они кто? «Соотечественники, проживающие за рубежом»?.. А вот милиция у нас недавно полицией стала – это потому что во всем мире так или потому что у нас «при царе» так было? А образование у нас почему не «советское»? Оно же лучшее в мире было. Нет? Вообще мы сейчас что восстанавливаем? Или мы строим? Или какая у нас фаза – кого, чего, как?

Нет ответов. «Строили мы, строили…» называется.

Да, молодёжи, может, и нелегко сейчас в их эдемском безвременье, но нам, тем, кто старше 35, не легче: у нас у всех страны нет, одно только «тёмное валовое чувство» – ни означаемого толком, ни означающего. И даже не крикнешь им уже, молодым-то, сакраментальное: «Я тебя, блядь, научу Родину любить!» – потому что нет у нас с ними общей Родины – тех, кто тогда родился, и тех, что после. У нас Родины разные, их родину теперь даже не обязательно писать с большой буквы, а в наших диктантах это было не только орфографической, но еще и нравственной, то есть настоящей ошибкой. Вот такое это было у нас означаемое – РОДИНА. Было, видимо, что означать.

Но ведь, собственно, в этом-то весь фокус и состоит – в генерации означаемого. Чтобы сформировалось оно во мне, недостаточно, как по Витгенштейну, просто ткнуть пальцем и сказать – вот, это «Родина», называй её так и люби. Нет, такое означаемое может сформироваться, выделиться, возникнуть в структуре других означаемых лишь как результат скрупулёзной работы моих мыслей и чувств, игре означающих друг с другом, которые сходятся между собой в разных формах и комбинациях, пытаясь выудить из моей психики необходимые ощущения-переживания, сложить их, снова встряхнуть, провернуть, пожамкать, снова отпустить и заново поднять на поверхность сознания, чтобы наконец ощутил я в себе самом действительную и реальную сущность, о которой со всей определённостью, ясностью и внутренним переживанием счастья я мог бы сказать – «Родина», с большой буквы. То чувство во мне – светлое, а не «тёмное валовое», которое мог бы я, подлинно испытывая его, назвать – «Россия».

Ведь нет «прошлого», объективно говоря (как бы нам того ни хотелось). Оно только воспоминание. И нельзя чувствовать то, чего нет, иначе это болезнь, галлюцинация и безумие. Чувствовать можно лишь то, что сейчас есть. Но это «сейчас есть» должно быть выявлено, структурировано, осмыслено, оно должно стать силой, основой и устремиться в будущее, которого, конечно, тоже ещё нет, но которое станет в каком-то смысле предощущаемым мною, которое поманит меня, вырастая из моего настоящего, фактического – из Правды во мне о моей стране. Если, конечно, я буду знать эту Правду.

Что там было, в конце-то концов, в этой Истории? Кто скажет сейчас?.. Что было, то и было. Ничего же не изменилось и не изменится там уже – в «бывшем», когда Русь крестилась, когда новую столицу на болотах закладывали. Всё как-то было там и тогда. Важно другое – важно «сейчас», и то важно, что будет из этого нашего «сейчас» – завтра. Так, может, бог с ней, с этой исторической Истиной (если кто-то ещё её ищет)? Может, просто скажем Правду, как мы её чувствуем, ведь это на самом деле – то единственное, что реально есть, и даже больше того – должно быть.

Tractatus logico-historicus

1. Страна – есть то, чем она стала в процессе своего развития, сейчас.

1.1.В каждый момент «сейчас» страна представляет собой социальную общность людей, объединённых историей становления государственности этой страны (от момента её образования и до настоящего времени), и конкретное состояние ее государственности на данный момент. Всё это, разумеется, в рамках и с учётом территориальных границ данной страны (последние могут претерпевать определённые и даже значительные, но не критичные для существования данной страны изменения).

1.1.1. Под «государственностью» следует понимать государственные институты, включая все ветви и органы власти, социально-экономическую формацию государства, а также природу общественного договора между его гражданами.

1.1.2. Под «социальной общностью» следует понимать базовые (фундаментальные) паттерны взаимодействия между гражданами конкретной страны (системы отношений, природа и культура этих отношений, базовые ценности и смыслы данной социальной общности, проч.), которые развиваются (трансформируются) во взаимозависимых отношениях с развитием (трансформацией) самой государственности.

1.1.3. «Территориальные границы» страны – границы страны, определённые юридически и де-факто, а также признанные мировым сообществом государств (или важной для функционирования данной конкретной государственности частью мирового сообщества).

1.2.Развитие страны (её История) – это то, как от момента создания данной страны (её возникновения) изменялась (трансформировались) её государственность [п. 1.1.1.] и её социальная общность [п. 1.1.2.] (в рамках её территориальных границ [п. 1.1.3.]).

1.2.1. Изменения (трансформации) государственности учитываются и могут быть подвергнуты системному анализу исключительно от момента создания (возникновения) страны в границах ее территорий. Последнее, как правило, невозможно без официального заявления руководящих органов власти страны (органов власти, взявших на себя руководство страной) о государственной независимости (суверенитете) данной страны от других стран.

1.2.2. Момент создания (возникновения) страны есть точка отсчёта становления её государственности и социальной общности. Ни социальная общность конкретной страны, ни её государственность не могут существовать до момента создания (возникновения) страны.

1.2.3. Развитие (трансформация) социальной общности данной конкретной страны является системообразующим фактором для развития (трансформации) страны в целом. Впрочем, надо понимать, что социальная общность развивается не «сама по себе», а в силу сопротивления её тем или иным «внешним» (в самом широком смысле этого слова) факторам. Так, именно в сопротивлении этим «внешним» факторам социальная общность актуализирует и реализует свой латентный (скрытый, «кинетический») потенциал, кажущийся в периоды относительного покоя – пассивным, незаметным, словно отсутствующим.

1.2.0. Слово «развитие» не следует считать тождественным слову «прогресс». Развитие – это лишь очевидная (заметная, ощутимая) трансформация. Оценивать эти изменения (трансформации) – как позитивные («прогресс») или негативные («регресс») – можно лишь с позиций определённых политических сил, но не с точки зрения некоей «абсолютной» или «объективной» исторической Истины.

2. Всякая страна возникает в силу определённых исторических процессов (то есть не «на пустом месте»), поэтому у всякой страны есть её «начало», но есть и её предыстория.

2.1.Наша Страна – Россия (Российская Федерация) – возникла в конкретный момент мировой истории, а именно 12 июня 1990 года, когда Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете республики (Россия юридически заявила свою независимость от СССР). Это и есть начало истории нашей Страны (России, Российской Федерации), до этого исторического момента имела место её предыстория.

2.1.1. До возникновения нашей Страны (России, Российской Федерации) мы, жившие тогда, и наши предки, бывшие гражданами СССР, являлись гражданами другой страны и представителями другой социальной общности. Страна, гражданами которой мы были тогда, возникла в 1917 году и сначала называлась Российской Советской Республикой, а с 1922 года – Союзом Советских Социалистических Республик (СССР), социальная общность, согласно официальным документам, – «советский народ».

2.1.2. До возникновения СССР (точнее, до 1917 года) наши предки были подданными Российской Империи (царской России), а еще раньше (до 1721 года) – людьми Московской Руси, Киевской Руси, отдельных княжеств, городов и родоплеменных объединений, находившихся на территории нашей Страны.

2.1.3. Существует также и более древняя история наших предков и территорий нашей Страны.

2.2.Мы и наши предки, являвшиеся в своё время гражданами СССР, были гражданами нескольких образований – Союзных Республик, объединенных в рамках СССР и сформированных (достаточно условно) по национально-территориальному признаку.

2.2.0. Территория нашей Страны (России, Российской Федерации) имела в СССР официальный статус – Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР).

2.2.1. С момента своего прихода к власти советское руководство ставило перед собой не столько государственные, сколько надгосударственные (идеологические) задачи мирового масштаба. В процессе реализации этой надгосударственной политики советского руководства Российской Советской Федеративной Социалистической Республике (РСФСР) почти случайным образом досталась отдельная и специальная роль в рамках Союза ССР, а ещё точнее – в рамках всего «социалистического лагеря».

2.2.1.1. Одной из базовых основ «коммунистической идеологии» была идея мировой революции (сформулирована К. Марксом, теоретически обоснована Ф. Энгельсом, пропагандировалась В. Лениным, Л. Троцким и др.). Предполагалось, что «революционная ситуация» возникнет во всех капиталистических странах одновременно, и это позволит мировому пролетариату произвести национальные революции и превратить планету в единую социалистическую республику (никаких национально-государственных интересов, помимо классовых, марксизм не признавал). Однако попытка советского руководства распространить мировую революцию одновременно на все страны мира (Коминтерн) обернулась провалом. Пришлось в целях имитации массовости и широты революционного процесса ограничиться «революциями», как бы случившимися на большей части территорий, входивших в разные периоды истории в состав Российской Империи («Триумфальное шествие Советской власти»).

2.2.1.2. Таким образом возникла система «национальных государств» в рамках СССР – Союз национальных республик. В каждой из них, утверждала официальная идеология, произошла своя «пролетарская революция», что, несмотря на провал мировой революции, «доказывало» верность взглядов К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина. В дальнейшем эта тенденция инерционно лишь набирала обороты и привела к системному разукрупнению СССР – росту количества национальных субъектов (национальных советских республик и национальных автономных республик), заложив тем самым основу для последующего распада СССР. Кроме того, советское руководство в рамках всё той же стратегии продолжало всеми возможными средствами (политическими, военными, финансовыми и иными) инициировать и поощрять создание новых социалистических анклавов – Восточная Европа, Куба, Вьетнам, Афганистан и др.

2.2.1.3. Для обеспечения всей этой неуёмной деятельности советского руководства по перманентному экспорту коммунистической идеологии «вовне» требовались огромные финансовые, организационные и иные ресурсы. Их поставщиком и была избрана РСФСР – родина «Великого Октября». Для этого у граждан РСФСР последовательно и целенаправленно формировался абсолютно неоправданный комплекс вины в отношении «младших братьев» по Союзу (советская идеология утверждала, что царская Россия притесняла народы, входившие некогда в состав Империи, а «потому» РСФСР должна была бесконечно отдавать им этот «понятийный» долг), а также комплекса болезненной ответственности за них, поскольку именно «Великая Русь» (если верить всё той же идеологии) уже в советский период «сплотила» вокруг себя все эти «братские народы». В действительности, как мы понимаем, это делала не какая-то абстрактная «Русь», а всем нам хорошо известное советское руководство.

2.2.2. В результате данной политики советского руководства положение РСФСР в СССР по сравнению с другими советскими республиками было неравным по целому ряду параметров: управленческому, экономическому, территориальному и др. Отдельной проблемой стал «кадровый вопрос», поскольку вопрос модернизации экономик союзных республик решался в значительной части именно за счёт профессиональных кадров РСФСР.

2.2.2.1 Управленческий фактор.

2.2.2.1.1. Политика советского руководства по ущемлению прав РСФСР была последовательной и носила системный характер. РСФСР была единственной советской республикой в СССР, которая не имела своей национальной коммунистической партии, тогда как по Конституции СССР и де-факто именно она – коммунистическая партия – являлась фактической руководящей силой государства. Таким образом, РСФСР не имела своих важнейших (в рамках существовавшей тогда государственной модели) органов управления – ни своего ЦК Партии, ни своего политбюро Партии – и управлялась из центра, непосредственно руководством СССР (советским руководством) – органами Коммунистической партии Советского Союза (КПСС).

2.2.2.1.2. РСФСР была лишена и ряда других крайне важных организационно-управленческих органов. Верховный Совет РСФСР и Совет министров РСФСР являлись номинальными органами управления и были полностью подчинены Верховному Совету СССР и Совету министров СССР. У РСФСР, в отличие от других советских республик, не было своего национального Комитета государственной безопасности (КГБ), был упразднен Центральный банк Российской советской республики. РСФСР не имела также самостоятельного представительства в ООН, как, например, Украинская ССР и Белорусская ССР.

2.2.2.2. Территориальный фактор.

2.2.2.2.1. В общей сложности за время существования СССР территория РСФСР сократилась примерно на треть. Значительная часть территории РСФСР в советский период была передана Украинской ССР, Белорусской ССР, Грузинской ССР, Узбекской ССР, Таджикской ССР, Туркменской ССР и др. Казахская АССР была выведена из состава РСФСР и стала самостоятельной советской республикой – Казахской ССР, Киргизская АССР была выведена из состава РСФСР и стала самостоятельной советской республикой – Киргизской ССР, часть территорий была выведена из состава РСФСР и передана Китайской народной республике. В результате значительное число людей, исторически считающих себя гражданами нашей Страны (России, Российской Федерации), оказались сейчас за рубежом, хотя по факту они даже не покидали своих домов и, соответственно, Родины.

2.2.2.2.2. Также в советский период сформировались автономные республики РСФСР (Татарская АССР, Башкирская АССР, Карельская АССР, Бурятская АССР, Коми АССР, Чечено-Ингушская АССР, Чувашская АССР и ряд других), которым в рамках РСФСР были предоставлены дополнительные возможности (свободы) как в сфере управления, так и в экономической сфере, а также в сфере поддержки и развития национального языка и национальной культуры.

2.2.2.3. Экономический фактор.

2.2.2.3.1. РСФСР, будучи в структуре СССР, не имела возможности вести собственную монетарную политику, контролировать собственную экономику (функция Госплана РСФСР была чисто номинальной), её бюджет также находился в оперативном управлении органами исполнительной власти СССР. По сути, была создана система (концепция «братской взаимопомощи»), позволявшая союзному правительству изымать из бюджета РСФСР любые объёмы средств для покрытия расходов других союзных республик, а также собственно нужд Союза (союзный бюджет), в том числе и для реализации исключительно политических целей советского руководства (например, финансирование стран «соцлагеря»).

2.2.2.3.2. Беспрецедентная по масштабам, финансовым и интеллектуальным затратам «гонка вооружений» («холодная война») была следствием конфликта двух идеологических систем, а вовсе не отдельных государств друг с другом. Финансы (более половины бюджета) и интеллектуальные ресурсы (более 80 % научных кадров) РСФСР шли на обслуживание политического конфликта между коммунистической партией СССР и западной идеологией, а не на модернизацию экономики РСФСР и не для улучшения качества жизни её граждан.

2.2.2.4. С проблемой «экономического фактора» непосредственно связан «кадровый вопрос».

2.2.2.4.1. Экономики социалистических республик, входивших в состав СССР, их производственно-промышленные базы требовали серьёзной модернизации, зачастую – формирования этой базы с нуля. Для решения этой задачи в учебных заведениях РСФСР готовились «национальные кадры» для соответствующих республик (как правило, за счёт средств и учебных мест РСФСР – так называемые национальные «квоты» для союзных республик).

2.2.2.4.2. Впрочем, собственно «национальных кадров» для становления республиканских экономик было недостаточно, поэтому использовались и непосредственно профессиональные кадры (специалисты) РСФСР, которые направлялись на эти цели в союзные республики (система послевузовского распределения и проч.). Значительный кадровый ресурс РСФСР был откомандирован в советские республики для содействия развитию культур и социальной инфраструктуры данных республик (врачи, учителя и проч.). Как результат указанной политики советского руководства (хотя это и не единственная причина, см., например, п. 2.2.2.2.1), значительное число наших потенциальных сограждан (в рамках нового государства – России, Российской Федерации) оказались на момент распада СССР лицами, проживающими за рубежом нашей Страны (России, Российской Федерации).

2.3. Социальная общность нашей Страны (России, Российской Федерации), так же как и её государственность, имела свою предысторию.

2.3.1. Одной из важнейших идеологических задач советского руководства было создание новой социальной общности – «советский народ».

2.3.1.1. «Национальное государство», по В. Ленину, представляет собой лишь капиталистический этап развития любого общества. Мировая революция должна была раз и навсегда стереть национальные границы в рамках единого пролетарского государства. Но, поскольку процесс «мировой революции» принял вялотекущий характер, советское руководство не могло снять «национальный вопрос» с повестки дня: концепция «национальных государств» продолжала оставаться актуальной как одна из сущностных характеристик капиталистических стран (где «пролетарские революции», по задумке, ещё только «должны были произойти»). Подобная непоследовательность советского руководства в отношении национального вопроса привела к возникновению серьёзных внутренних противоречий системы, которые, обострившись в конце 1980-х, и обусловили в значительной степени распад СССР.

2.3.1.2. В результате всех этих «идеологических игр» национальный вопрос продолжал проблематизироваться во всех союзных республиках (включая автономные), кроме РСФСР [п. 2.2.1 (целиком)]. Вместо национальной идентичности гражданам РСФСР предлагалась идентичность «советского человека», которая должна была формироваться исключительно вокруг господствовавшей коммунистической идеологии, то есть быть по сути партийной. По этой причине в момент падения СССР граждане РСФСР фактически оказались лишены хоть какой-то более-менее внятной мировоззренческой основы. А в бывших союзных республиках такой проблемы не возникло: гражданская самоидентификация пошла у них по принципу национальности, «национального государства», а историческая «Россия» приобрела в общественном сознании ряда вновь образованных постсоветских стран образ «захватчицы», «оккупанта» и т.д.