Текст книги "Магический Вор"

– Мы спешим, Кей, – твердо сказала она. – До Чернодня всего ничего, и если…

– Если толком не выспаться, то голова плохо соображает. Что значит этот значок? У меня в голове, – я коснулся лба, – что-то крутится, давно знакомое, связанное с ним, но сейчас не могу вспомнить. Пара часов сна освежит, может, тогда и вспомню. Виона сдает комнаты на втором этаже, вы двое тоже можете снять для себя. Отдай-ка мне мои вещи.

Она положила руку на сумку, пристегнутую к поясу.

– Нет.

– Она моя, Тира. И сейчас мы, нравится тебе или нет, вынуждены действовать вместе. Давай сумку.

Маунти, закончив с грибами, исподлобья глядел на меня и поигрывал ложкой, будто примеривался, как бы посильнее огреть ею по лбу.

– Хотя я не разбираюсь в магическом воровстве, – сказала Тира, – но когда заглянула туда, поняла, что там лежат всякие дорогие штуки. То же «Око Кабала»…

– Стоит не меньше десятка золотых, – кивнул я.

– Вот именно, и какая-нибудь крестьянская семья может жить на эти деньги год. Что, если ты не пытаешься сбежать от нас только потому, что хочешь заполучить назад свою сумку?

Я медленно покачал головой:

– Тира, Тира… Я видел твой фантом. Видел багровое зарево и пожары в городе. Видел горящий лес, магов на троне и как что-то здоровенное подлетело снаружи к башне. Ты думаешь, я хочу обречь Арду на такое?

Тень скользнула по ее лицу при упоминании фантома, и Тира закусила губу.

– Эти видения… Один маг сказал мне, что от них можно избавиться, и я точно сделаю это! А еще я думаю, что тебе наплевать на Арду. Может, вернув сумку, ты просто сбежишь за озёра, в Харбор или Ингабан, а то и в восточные степи, подальше отсюда?

– Сбегу в виде оборотня, чтобы на меня всю жизнь охотились люди? Ладно, если не веришь в мое добросердечие, поверь в мое нежелание навсегда остаться волколаком. Я хочу разобраться во всем этом для того, чтобы снять с себя заклятие костяного меча, и хотя бы поэтому не могу сбежать.

– И все равно ты не получишь сейчас свою сумку, Кей.

– Ладно. – Я встал. – Но тебе придется отдать ее мне. Я иду в свою комнату и ложусь спать. А вы можете стеречь меня здесь и под задней стеной, куда выходят окна спален, а можете тоже отправиться на боковую. До встречи.

Не дожидаясь ответа, я пошел к стойке. Постучав по ней кулаком, вызвал из кухни смуглую подавальщицу. В «Горячей похлебке» меня хорошо знали, и она без возражений выдала ключ от одной из комнат, сообщив, что хозяйка еще не вставала.

На ступенях оглянулся – Тира с Маунти сдвинули головы, она что-то втолковывала ему. Я пошел дальше, но на середине лестницы сбился с шага и прижал ладонь к верхней части живота. Где-то под грудью, обдавая тело волнами холода и тепла, забился, будто второе сердце, плотный, вязкий ком. Заныла кисть раненой руки, по ней прошел ледяной поток, затем вспышка жара, снова холод…

Пошатываясь, я добрел до комнаты, запер за собой дверь, присел на корточки у кровати и сжал голову руками. Приступ начал ослабевать. Тепло и холод, попеременно пронизывающие мою плоть, исчезли, рука прекратила трястись, и я перестал ощущать тугой ком внутри. Почти перестал. Он был где-то там, под грудью, притаился, будто выжидая.

Я выпрямился, походил по маленькой комнате. Вот так, теперь я стану обращаться только по своей воле! Сейчас не хочу этого делать – значит, останусь человеком. Сняв с рукава липун, я скинул кафтан, сел, стащил сапоги. Прицепил заклинание с ножом к стене над кроватью, лег и отстегнул от ремня котомку, которую забрал из дома Абеляра Рэя. Глаза закрывались сами собой, но надо было хотя бы наскоро осмотреть содержимое. В кошеле оказалась горсть золота, тяжелые серебряные треугольники из Харбора и даже овальный, с дыркой в центре, ингабанский пятак. Отыскав несколько местных медяков, я сунул их вместе с тремя монетами покрупнее в карман, а кошель спрятал на груди. В ближайшее время о деньгах можно не беспокоиться. Теперь – тетради.

Быстрый осмотр сказал мне, что у меня в руках ключи к большинству дел Жабы-Рэя. Жирный скупщик краденого записывал каждую мелочь, в тетрадках даже при поверхностном чтении обнаруживались нити, ведущие в городской Магистрат, к трем крупным торговым домам и нескольким ремесленным цехам. А я-то и понятия не имел, что у Рэя такие знакомства, что такие люди завязаны на него! Тетради стоят баснословных денег, но и погибнуть из-за них очень легко, слишком важные персоны походя упоминаются на некоторых страницах. Записи надо надежно спрятать и не говорить про них ни единой живой душе.

Спать хотелось невыносимо. Закрыв глаза, я снова попытался сообразить, что могут значить эти перекрещенные линии с поперечными черточками внизу, и вдруг понял, что есть один человек, у которого стоит поинтересоваться насчет них. Встать сейчас, отправиться к нему? Нет, в такое раннее утро он еще спит и будет крайне недоволен, если его попытаются разбудить. Так что самое время поспать и мне и затем идти с визитом… Это стало последней моей мыслью, прежде чем я провалился в черную пропасть без сновидений.

Глава 5

Мелодичный женский голос выдернул меня из сна:

– Открывай! Немедленно, или я за себя не ручаюсь!

Я сел, сбросив лежащие на груди тетради. По одеялу рассыпались золотые кольца – не магические, обычные, – браслеты, мелкие неограненные драгоценные камешки. Звякнуло длинное ожерелье с подвесками в виде крошечных золотых копий, мечей и палиц. С полгода назад оно было похищено у жены городского судьи, и в ярости он прилюдно поклялся отправить вора на пожизненную каторгу в Змеистые болота, но того так и не нашли. Увы, выкрал ожерелье не я, кто-то другой… и вот теперь оно обнаружилось в шкатулке Жабы-Рэя, которую я вскрыл, прежде чем заснуть.

– Кей Варра, открывай, иначе сломаю дверь!

Уже бегу, уже открываю, только куда все это спрятать? Невидимый нож-сумрак висит на стене, а что делать с остальным?

Послышался удар кулаком, дверь заходила ходуном. Я вскочил, приподнял край одеяла и набросил на шкатулку с драгоценностями, кошель и тетради. Босиком подошел к двери, сдвинул засов, она тут же распахнулась, и меня оттолкнули назад. Дверь захлопнулась, крепкие руки обхватили меня за шею, и мягкие влажные губы прижались к моим губам.

Пальцы зарылись в волосы на затылке, не давая мне отстраниться, длинная нога обвила мои ноги, после чего одно из самых роскошных женских тел, которые я знал в своей жизни, прижалось ко мне.

Несколько очень долгих, очень сладких мгновений мы целовались взахлеб, будто юнцы, впервые дорвавшиеся друг до друга, и наконец высокая полногрудая женщина с блестящими черными волосами, рассыпавшимися по плечам, отстранилась, а я хрипнул:

– Виона, я не…

– Что – «не»? – Она хлопнула меня ладонью по груди. – Ты не рад меня видеть, у тебя не стоит, или ты не можешь найти слов, чтобы описать, насколько счастлив моему визиту и готов прямо сейчас… – И хозяйка таверны за руку потянула меня к кровати.

Я был готов, очень даже готов, готов, как никогда… а вернее, как всегда в ее присутствии – вот только сейчас на кровати лежали тетради с записями Рэя, монеты и драгоценности, и среди них ожерелье. Благодаря необычности и связанному с похищением шуму его описание было известно большинству горожан.

Что бы ни было между мною и Вионой, я не хотел показывать ей все это.

– В чем дело? – Она повернулась, уяснив, что я не иду за ней. – Неужели ты и вправду не настолько рад меня видеть?

– Я рад, красавица, – искренне сказал я, потихоньку оттягивая ее обратно от кровати. – Рад, как мальчишка, но…

Заглянув мне в глаза, она нахмурилась и шагнула ближе.

– Что случилось, Кей? Тебя ищут? Там какие-то люди внизу… Ты скрываешься от них? Нужна помощь?

Благословите боги женщину, которая, узнав, что ты пришел к ней со своими проблемами, не закатывает истерику, не сердится, не вываливает тебе на голову собственные беды, а спрашивает, нужна ли помощь. И не просто задает этот вопрос из вежливости, а по-настоящему готова помочь.

– Какие люди? – спросил я.

Муж Вионы, капризный себялюбец старше ее на двадцать лет, считал своей полновластной собственностью не только таверну, но и жену. Он подозревал, что у нас с ней что-то есть, и хотя доказательств не имел – мы были так осторожны! – бесился все сильнее. Как-то вечером он подстерег меня на дороге возле «Горячей похлебки» (тогда еще носящей другое название) с топором в руках и молодым здоровяком-слугой на подхвате (тогда еще в таверне работали мужчины). Я вывихнул слуге руку, топор забросил в канаву, а ревнивцу сломал нос. Когда я ушел, он отыскал топор, бросился в таверну и, найдя Виону на кухне, попытался зарубить. Вот только, на его беду, в руках у молодой жены был острый нож для резки овощей, а в сердце – неженская отвага…

Той же ночью мы закопали его в лесном овраге, а молодой слуга, получивший щедрые отступные, ранним утром отбыл в ближайший портовый город, чтобы начать карьеру матроса на торговом судне, о чем давно мечтал. С тех пор он не появлялся в наших краях.

– Трое людей, мне они незнакомы, – ответила Виона на мой вопрос. – Вместе с ними эта рыжая девчонка, из замка историков… кажется, она твоя сестра? И тролль. Тролль, Кей! Откуда он взялся? Хорошо хоть намотал себе на бедра повязку, но все равно служанки боятся подходить к столу. И одна сказала мне, что он и рыжая пришли сюда вместе с тобой.

– Ах, вот ты о ком… Нет, от них я не скрываюсь. Теперь.

– Хорошо. Потому что рыжая интересовалась, где ты, и я ответила, что еще спишь. После этого решила подняться сюда. Так что стряслось, Кей?

– Послушай. – Я обнял ее за талию, притянул к себе и попытался поцеловать, но она отстранилась. – Кое-что и вправду случилось, но это не касается ни тебя, ни «Похлебки». Это мои дела. Ты же знаешь, у меня всегда есть какие-то дела, и я… И сейчас я просто разберусь с ними.

Говоря это, я взял ее за руку. Опустив взгляд, Виона увидела, что на ее безымянном пальце появилось изящное золотое кольцо. Одно из тех, что лежали в шкатулке Рэя, красивое, дорогое, но ничем не отличающееся от сотен, тысяч других украшений, так что опознать в нем ворованную вещь было невозможно.

Она отступила на шаг, подняла руку, рассматривая подарок.

– Вы пытаетесь соблазнить меня этой дорогой безделицей, мой господин?

– О нет, моя госпожа, всего лишь хочу, чтобы вы не сердились.

– Не сердились на что, мой господин?

– На то, что я не имею возможности в данный момент уделить вам хотя бы толику того внимания, коего, без сомнения, заслуживает ваша слепящая красота.

– Ах, мой господин… право, вы повергаете в смущение скромную девушку… – С этими словами Виона прыгнула в мои объятия и запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя.

Мы оторвались друг от друга гораздо раньше, чем мне того хотелось, но ждать дальше я не мог. Судя по солнечным лучам, падающим в окно, перевалило за полдень – я проспал дольше, чем собирался.

– Тебе и вправду надо идти? – Она оглянулась на кровать. – Велю служанке заправить.

– Не надо. – Я убрал руку с ее талии. – Мне еще кое-что нужно сделать, и потом я спущусь. Возможно, сразу после разговора с теми людьми внизу мы уйдем. Пока не знаю. И… не злись, что не рассказываю тебе. Лучше, чтоб ты не знала.

– У нас у всех есть что-то, о чем мы не рассказываем никому, не так ли, Кей?

Я улыбнулся, она улыбнулась мне и добавила:

– К слову, что это за мерзкий кафтан на вас, мой господин? Немедленно скиньте его, походите пока что в рубахе, а я подберу для вас обнову, достойную вашей стати.

– Не слишком теплый короткий плащ был бы самой подходящей обновой, – заметил я.

Она провела прохладными пальцами по моей щеке и вышла, прикрыв за собой дверь.

Как только Виона покинула комнату, я поспешил к кровати, откинул одеяло и собрал драгоценности в шкатулку. Засунув все в котомку, повесил ее на пояс, сорвал со стены липун, нацепил на рукав и вышел из комнаты.

В зале находилось несколько человек, торговцев и крестьян. За тем же столом у окна на своем прежнем месте сидела Тира, а на стуле, который раньше занимал Маунти, – Барлоу в дорожном костюме и обшитом железными бляхами дублете. Тролль устроился за другим столом, в компании двух людей, незнакомого коротышки и усача, что ночью вместе с покойным Ароном охранял сокровищницу. Так он выжил? Надо же, а ведь лич так врезал ему тогда своей палицей, что я решил – не жилец. Скорее всего, Тира послала тролля в замок, пока я спал, и он привел подмогу. Любопытно, пришли только эти трое или снаружи торчит целый отряд?

Я сел и, прежде чем кто-то из них открыл рот, произнес:

– Мне нужно сходить к одному человеку.

– К кому? – нахмурилась сестра.

– Старому знакомцу, моему и Жабы-Рэя. Не только знакомому, а еще и партнеру. Иногда.

– То есть к подельнику. Такому же вору, как ты.

– Ну нет, – покачал я головой. – Он не вор. Но с Рэем они вели дела чаще, чем я. Рэй сбывал кое-что из того, что разными путями добывал этот человек и те, кто на него работает. Поэтому наш общий знакомый скорее меня может догадаться, что означает тот значок. Если, конечно, вы сами уже не поняли.

Барлоу потер челюсть, а Тира пожала плечами:

– Мы не знаем, что значит рисунок. И если ты идешь куда-то, то мы пойдем с тобой.

– Нет, не пойдете, – возразил я, отодвигая край мешковины и выглядывая в окно. У таверны, рядом с повозками крестьян, стояла приехавшая из замка карета, запряженная парой гнедых. – Вам там будут не рады, так что я пойду один, а вы дождетесь меня здесь.

– Ты сбежишь.

– Не дури, Тира. – Отпустив мешковину, я посмотрел ей в глаза. – Во-первых, я бы мог сбежать из своей комнаты. Почему не сбежал? Хозяйка таверны моя хорошая подруга, она бы вывела меня одним из десятка ходов, которые здесь есть, и сейчас я бы уже садился на корабль где-нибудь на побережье. Во-вторых, я теперь по уши увяз во всем этом. Если хочешь довести все до конца с моей помощью – придется тебе доверять мне хотя бы немного. А мне доверять тебе. Как бы это ни противоречило желаниям нас обоих.

* * *

День выдался пасмурный и ветреный. Подняв воротник плаща, я остановился перед железной дверью в стене дома, которым заканчивался неприметный тупик на окраине города. Дверь эта на огромных ржавых петлях выглядела так, будто не открывалась ни разу с тех самых пор, как ее здесь поставили. В ней была решетка с толстыми прутьями, и ржавчина на них напоминала застарелые пятна крови.

Вытащив нож, не сумеречный, обычный, я постучал по решетке: три раза, потом два, потом снова три и, после длинной паузы, один. Код менялся еженедельно.

Отголоски стука увязли в кучах мусора у стен и густом бурьяне. С кривой грязной улочки позади не доносилось ни звука. Я снова собрался постучать, но не успел, железная дверца за решеткой раскрылась. Из-за прутьев на меня глянуло унылое бледное лицо с темными кругами под глазами, что делало этого человека похожим на сову. Отвисшая губа обнажала почти беззубые десны, из вывернутых ноздрей торчали кустики желтых волос. Он уныло глядел на меня и не шевелился, а я смотрел на него. Это длилось с полминуты, потом я сказал:

– Филин, мне постучать еще тебя по лбу, чтобы ты отмер и раскрыл дверь?

Он моргнул, выпуклые серо-желтые веки без ресниц, будто половинки ореха, опустились и поднялись. Лязгнул засов, дверь открылась. Филин так ничего и не сказал – трудновато говорить без языка. Я шагнул внутрь, и он закрыл дверь. Вместо правого уха у него был лоснящийся лиловый комок, а вместо волос на морщинистой башке рос желтоватый пушок. Уха, языка, нескольких пальцев и некоторой части разума Филина лишила пыточная магия палачей из Дома Ментала. По нашим землям ходит, ковыляет или ползает значительное число людей, имеющих более чем веские причины ненавидеть менталистов, которые умеют морочить и подчинять чужие сознания, а еще хорошо умеют пытать тех, чей разум оказался слишком крепок и не покорился им.

В Арде несколько крупных магических Домов, они владеют замками, землями, кораблями, факториями, цехами, иногда целыми городами. А если и не владеют, то почти всегда имеют большое влияние в окрестных землях. Зангар – один из немногих независимых городов, управляемых Магистратом в содружестве с местной церковью, не подчиняющийся ни одной гильдии. Только поэтому люди из Дома Реликвий вынуждены действовать тут тихо. И городская стража, и церковные клирики-ищейки рьяно следят за тем, чтобы маги с их ссорами, интригами и враждой, постоянно идущей между крупными Домами, не натворили бед в городе и ближайшей округе.

Внизу лестницы я толкнул вторую дверь, миновал полутемный коридор и вошел в питейный зал «Тихой ночки». Пламя очага и факелы, торчащие из железных колец по стенам, озаряли длинные столы и лавки, почти треть зала отгораживала высокая каменная стойка, похожая на уменьшенную копию замковой стены. За нею прохаживался сутулый великан, про которого я был уверен, что в роду у него затесались волосатые гнохи. Он безразлично посмотрел на меня. Еще несколько человек, искоса глянув в мою сторону, отвернулись. Я пошел через зал. В воздухе, казавшемся жирным и маслянистым, висели сизые слои дыма, запах жареного мяса и тушеной капусты, пива и дешевого вина. Мерно гудели голоса, звякали кружки и стаканы. Поскольку главный городской судья любил наказания в виде лишения различных частей тела, значительная часть находящихся здесь людей могла похвастаться неполным комплектом пальцев, а то и конечностей. Были в зале и одноглазые, и одноухие, и даже совсем безухие, равно как и безъязыкие.

Пройдя мимо стойки, я повернул в короткий тупиковый коридор. В конце его, за столом на лавке с покатой спинкой раскинулся веснушчатый русоволосый мужчина с тщательно подстриженной светлой бородкой. Он вел свой род от табунщиков с восточного побережья Андаманских степей и был известен среди городского сброда всех мастей как атаман Гаррота. Как его звали на самом деле, не ведал никто.

На столе было несколько бутылей с вином гораздо более дорогим, чем то, что пили большинство посетителей, стаканы и закуска. На стуле слева сидел маленький остроносый убийца, любитель топоров по кличке Вывертень, а справа длинноволосый, лохматый Дикарь Хуго. Количества растительности на его теле вполне хватило бы для троих обычных людей. К Гарроте прильнули две девицы: пьяно хихикающая блондинка и смуглая фанга. Блондинка, судя по движениям плеча, под столом гладила атамана крупнейшей городской шайки – и, к слову, владельца «Тихой ночки» – по разным интересным местам, не забывая при этом потягивать вино из стакана, а смуглая прижималась щекой к его плечу.

Когда я остановился у стола, Гаррота улыбнулся и спросил своим бархатистым низким голосом, от которого женщины млели не меньше, чем от его гордого профиля, широкой груди и густой шелковистой бороды:

– Здорово, брат вор, а мы тут как раз завтракаем… Присоединишься?

– Не могу, – сказал я. – У меня дело. Очень важное и еще более срочное.

Внимательно глянув на меня, атаман кивнул Вывертню, покосился на Дикаря Хуго, и они поднялись. Гаррота что-то сказал надувшей губы блондинке, пошептал в маленькое ухо томно улыбнувшейся фанге, после чего все четверо, прихватив со стола пару бутылок и стаканы, удалились.

Он встал, и мы обнялись, похлопали друг друга по плечам, после чего атаман упал обратно на лавку, а я занял стул Вывертня и произнес:

– Скажи – ты знаешь, что означает этот знак? Смотри внимательно…

Я стал медленно водить пальцем по столу, и Гаррота выпрямился на лавке, наблюдая. Нарисовав букву «Х» и перечеркнув нижние концы короткими поперечинами, я вопросительно посмотрел на него. Атаман задумчиво погладил бороду.

– Не очень-то понятно, брат вор. Что это ты сейчас накалякал?

– Этот знак оставил Жаба-Рэй перед смертью, – сказал я.

Гаррота подался ко мне.

– Жаба мертв? Ты убил его?

– Его убили, Гар. Но не я. Зачем бы я стал это делать?

– Не ведаю… – Он мотнул головой. – Нет, ты шутишь! Если бы Жаба погиб, я бы знал!

– Наверное, еще никто не знает, но очень скоро ты про это услышишь. Я заходил в его дом ночью по своим делам и увидел тела. Хозяина и слуг, там все мертвы. Перед смертью он нацарапал на ножке стола, возле которого свалился, этот значок. Что-то он хотел им сказать, понимаешь? Напрягись, вспомни – что это может значить?

Пришел великан, работающий за стойкой, принес чистый стакан и тарелку с засахаренными водорослями, любимой закуской атамана.

– Банжа, неси соль, – велел атаман. – Что ты вылупился – притащи сюда тарелку соли!

Когда это было сделано, я ладонью разгладил соль в большой железной миске и под внимательным взглядом атамана нарисовал на ней все тот же значок. Несколько мгновений он глядел, а потом брови его взлетели, и Гаррота откинулся на лавке.

– Ах вот что! А я все не мог понять, ты малевал какой-то крест… Это же перекрещенные мечи.

Настала моя очередь удивиться.

– Мечи?

– Ну конечно. А что еще, по-твоему, это может значить? Пара скрещенных клинков.

Я новым взглядом посмотрел на рисунок и цокнул языком.

– Кровь богов – точно! Почему я не понял этого раньше? Постой, так это значит… – Я поднял глаза на атамана.

– Братья Харконгеры, – сказал он.

Я кивнул, потому что в этот миг понял и сам. Дамир и Тагор Харконгеры – конечно!

– Кстати, старший брат недавно исчез, – добавил Гаррота.

– Дамир? Когда?

– Уже несколько дней. В городе ходят странные слухи, но никто ничего не знает. Он просто пропал.

– Так… – протянул я, положив ладони на стол и уставившись в миску с солью. – Так!

Харконгеры и Жаба-Рэй знали друг друга, это известно. И они убили его? Или как-то связаны с убийством?

– А не хочешь ли что-то еще поведать мне, брат вор? – поинтересовался атаман. – Смерть – то есть, как я понимаю, убийство? – нашей жирной Жабы многое изменит в Зангаре. На него были завязаны… кое-какие дела. Много дел. И не только у меня.

– Дело даже не в Рэе, – задумчиво сказал я. – То есть его смерть, как я теперь почти уверен, это лишь следствие… Хорошо, слушай.

Я начал рассказывать о том, что произошло этой ночью и утром, опуская некоторые важные подробности, касающиеся моего превращения, и когда уже почти закончил, Гаррота, хлопнув себя по бедрам, воскликнул:

– Святое Копыто, брат, ты теперь работаешь на собственного отца, которого проклинал?

Говорят, они там, на родине Гарроты, в Андамантах, верят, что души мертвых воинов воплощаются в их скакунах. И почитают за главную святыню Золотое Копыто, ударом коего о мировую твердь Бог-Конь высек искру, зажегшую Солнце. За это наша церковь считает всех андаманцев еретиками по рождению. Гаррота, впрочем, не очень-то много времени посвящает думам о богах, мировых твердях, святынях и прочих материях подобного рода. Как и я.

– Не сказал бы, что работаю на него, – проворчал я.

– Но ты в связке с людьми из Дома Реликвий, так? Не живется тебе спокойно, Кей Варра. Это ж надо – влезть в сокровищницу к историкам и вляпаться в такое!

– Так сложились дела. Я все объяснил. Тира…

Он отмахнулся крепкой ладонью.

– Я не очень-то верю в фантомы твоей сестры. Рыжая… все они со сдвигом.

Я сдержанно улыбнулся. По верованиям андаманцев, рыжие люди, а особенно женщины, несут в себе частичку Огненной Кобылицы, божественной супруги Бога-Коня, предавшей мужа и ставшей причиной его низвержения в бездну, что лежит за краем мировой тверди.

– Она всегда видела правду, Гар, – возразил я. – Так все будет и в этот раз, если мы ничего не изменим.

– Так ты говоришь, пожары, дым до неба, смерч и серая рать на тракте? И чтобы изменить такое будущее, надо развязать все нити в этом непонятном клубке с личем, Жабой-Рэем и Харконгерами?

– Теперь получается, что все пришло именно к этому. Их склад…

– А кстати, ты знаешь, насколько надежно защищен их склад? – перебил он.

– Нет, хотя догадываюсь. Если все это, как я думаю, связано с некромагами, и если Жаба-Рэй перед смертью действительно нацарапал герб Харконгеров, тот самый, что красуется на воротах их склада и на печати для деловых бумаг… Получается, нам нужно наведаться к ним. Не самим, а вместе с людьми из Дома Реликвий. Понаблюдать и решить, что делать дальше.

– Нам? – Гаррота внимательно смотрел на меня прозрачно-голубыми, как море на мелководье в солнечный день, глазами.

– Ты ведь поможешь мне в этом деле?

Он помолчал.

– И если я помогу тебе в этом, наверняка крайне рисковом и непростом, деле, что ты скажешь мне, брат мой вор?

Я подался к нему, серьезно глядя в глаза, ответил:

– Я пожму твою руку, крепко обниму и шепну на ухо: теперь мы в расчете, брат мой разбойник.

Вот за что он мне нравился – за быстроту. Он был хитрым, жестким, властным, он и его приспешники убили не меньше людей, чем я обокрал, но он быстро думал, быстро делал и не мутил воду почем зря. Приняв решение, атаман Гаррота начинал действовать подобно тарану, с грохотом и треском выносящему замковые ворота.

Сверкнув белозубой улыбкой, хозяин «Тихой ночки» вскочил, выбрался из-за стола и подхватил меня под локоть:

– Так зови этих людей из Дома Реликвий, беспокойный брат мой. У них карета? Едем к складу Харконгеров, осмотримся.