Текст книги "Желтый дракон Цзяо"

5

Ло взял со стола список мужчин, умерших от цирроза печени в этом месяце. Данные поступили из всех государственных клиник, где имелись терапевтические отделения, и из четырех частных больниц. Вооружившись карандашом, Патрик начал отмечать в списке тех, кто подходил по возрасту. Таких оказалось пятеро. Ло вытащил из сейфа фотографию трупа, взял газету за 14 января, переписал в свой блокнот адреса клиник, где лечились эти пятеро, и вышел из кабинета.

В машине Патрик назвал шоферу первый из адресов. «Плимут» плавно тронулся с места.

Покрутившись немного на узких улочках центральной части города, шофер свернул на широкую и прямую, как стрела, Букит-Тимах-Роуд и прибавил газу. Ло решил немного отвлечься от мыслей и стал бездумно глазеть в окно.

У одного из перекрестков машина уперлась в красный свет. К ней уже подбежал мальчонка лет двенадцати с пачкой свежих газет.

– Господин, купите газету! – затараторил он. – Новые подробности о «саде смерти»! Рассказ рыбака, который видел преступников.

– Везет же людям, – позавидовал Патрик.

Он протянул мальчику несколько мелких монет и взял газету. Заметка была небольшой. Заголовок явно превосходил ее по размерам. Какой-то старик рыбак рассказал корреспонденту «Берита хариан», что несколько дней назад видел на берегу четырех человек, показавшихся ему подозрительными. Они якобы погрузили на моторный сампан большой сверток и направились в сторону Блаканг-Мати. Часа через два он снова видел этих людей на берегу, но уже без свертка. Автор заметки назвал все предыдущие версии собратьев по перу «идиотским бредом» и без излишней скромности объявил, что он почти докопался до тайны «сада смерти». Свой короткий опус журналист увенчал туманно-многозначительной фразой, суть которой сводилась к тому, что в полиции сидят одни кретины и что, если бы они были столь же расторопны, как он, преступники уже давно оказались бы за решеткой.

Мысленно обругав газетчика самовлюбленным болваном, Ло снова пробежал заметку глазами. Пожалуй, старик действительно что-то видел. Но кто-то из них явно напутал – то ли он, то ли этот не в меру шустрый репортер. Судя по рассказу полицейского, которого усыпили на острове, преступники могли что-то увезти с Блаканг-Мати, а не наоборот. Не исключено, что это и была партия крупной контрабанды, которую, по предположению Аланга, «Триада» перехватила у Лима.

– Приехали, инспектор, – отвлек Патрика от размышлений шофер.

В госпитале Ло быстро нашел нужный ему кабинет и постучался.

– Входите, – раздался голос.

Патрик открыл дверь. За столом сидел мужчина средних лет и что-то писал. Не поднимая головы, он указал рукой на кресло для пациентов.

– Я из полиции, доктор, – сказал Патрик.

– И… чем я могу быть вам полезен?

– Если не ошибаюсь, вы специалист по внутренним болезням?

– Проще говоря, терапевт. Но какое это имеет отношение к полиции?

– Непосредственно никакого. Просто я хотел выяснить, не лечился ли у вас этот человек.

Инспектор вытащил из кармана фотографию второго трупа и протянул собеседнику. Тот взглянул на снимок.

– Что-то не припоминаю. Хотя лицо знакомое… Подождите, да ведь этот снимок был опубликован в газетах несколько дней тому назад! Блаканг-Мати, да?

Ло кивнул.

– Почему он должен был у меня лечиться? Чем он болел?

– Цирроз печени. Он умер десять дней назад в возрасте около пятидесяти лет. Я не утверждаю, что он должен был лечиться у вас. Просто я хотел бы это выяснить.

– Постойте, постойте… У меня был один пациент, страдающий циррозом печени, примерно такого возраста, – сказал врач, внимательно рассматривая фотографию, – и умер он совсем недавно. Ну да, конечно, это он! Как это я сразу не узнал? Мне и в газете его лицо показалось знакомым, но я не придал этому значения. Думал – ошибся. Позвольте, но как он мог оказаться на этом ужасном острове? Газеты писали, что это жертва преступников… Чепуха какая-то. Никакая он не жертва, он умер сам. Или… я его путаю с кем-нибудь другим? – Врач вопросительно посмотрел на инспектора, потом снова на фотографию. – Да нет же, это он. Черты лица несколько изменились, поэтому он и показался мне незнакомым. – Он снова поднял голову. – Я… не понимаю…

– Я – пока тоже, – отозвался Ло.

– Вы хотите получить об этом человеке какие-нибудь сведения?

– А вы можете сказать что-то?

Врач замялся:

– Пожалуй, нет. Он был у меня на приеме два или три раза. Уже при первом осмотре исход болезни не вызывал сомнений.

– Может быть, он что-то рассказывал о себе? Больные ведь любят делиться с врачами подробностями из своей личной жизни.

Врач задумался на несколько секунд.

– Нет, он был молчун. Мне с трудом удавалось вытягивать из него сведения о болезни. С ним приходила какая-то женщина. Наверное, экономка.

– А почему вы решили, что это была экономка? Почему не жена?

– Видите ли, между ними существовала какая-то разница во внешнем виде. Он был одет весьма прилично, носил на руке дорогой перстень. А на ней была одежда попроще. Ведь обычно супруги одеваются одинаково. Поэтому у меня и мелькнула мысль, что это не жена.

– Где я смогу узнать его адрес? – спросил Патрик, поднимаясь.

– Картотека на первом этаже.

– Благодарю вас, доктор. Надеюсь, что разговор останется между нами. До свидания.

– Конечно, конечно, – ответил тот, вставая со стула. – Всего хорошего. Рад был оказать услугу.

«Что-то уж слишком быстро я разыскал этого печеночника, – подумал Патрик, когда машина затормозила у обшарпанного трехэтажного дома на Беррима-Роуд, – так бывает только в плохих детективных фильмах». Глядя на невзрачное строение, Ло отметил, что получил от врача любопытную информацию относительно внешнего вида Самсуна Карима – так звали умершего – и сопровождавшей его женщины. Судя по всему, это был богатый человек – иначе он не стал бы лечиться в такой дорогой клинике, где одно только посещение врача стоит около ста сорока долларов. Странно, что он обитал в таком убогом жилище.

Приказав шоферу встать за углом, Патрик поднялся на второй этаж и позвонил. Дверь слегка приоткрылась, и в небольшую щелку выглянуло лицо пожилой женщины. Глаза ее смотрели испуганно и недоверчиво.

– Простите, господин Карим здесь живет? – вежливо осведомился инспектор.

Женщина не спешила с ответом, оценивающе разглядывая Ло.

– Вы кто?

– Я сын его давнишнего приятеля, – соврал Патрик. – Мы сейчас живем в Малайзии. Господин Карим и отец не виделись уже много лет. Я здесь проездом, и отец попросил меня справиться о здоровье господина Карима.

Женщина продолжала смотреть на инспектора, словно что-то взвешивая. Затем распахнула дверь и впустила его в прихожую.

– Умер Самсун, – тихо произнесла она и отвернулась, вынимая платок из кармана, – восьмого числа умер. Все случилось так неожиданно… так быстро.

«Неожиданно от цирроза не умирают», – вспомнил Патрик свой разговор с экспертом на следующий день после находки на Блаканг-Мати.

– Извините меня. Я, право, не знал… Вы, наверное, его жена?

Ло попытался изобразить на лице смущение, но почувствовал, что делает это неудачно. Однако женщина ничего не заметила. Она всхлипнула и продолжала усиленно тереть глаза.

– Да, я его жена…

– Может, мне зайти в следующий раз? – спросил Патрик и сразу же подстраховался: – Правда, я должен завтра уехать и не смогу ничего рассказать отцу…

– Нет-нет, пожалуйста, останьтесь. Проходите в комнату. Я рада, что хоть кто-то спрашивает о моем бедном муже. Ведь у него никогда не было друзей… Всю жизнь мы прожили в одиночестве, и сейчас… после его смерти мне особенно тоскливо.

Ло вошел в комнату. Показная деревянная кровать с бумажными цветами и какими-то побрякушками стояла у окна. Рядом примостился низкий комод с застекленными дверцами. На нем лежала кухонная утварь, несколько тарелок – видимо, комод одновременно служил и обеденным столом. У противоположной стены в углу валялись тюфяки, покрытые недорогим выцветшим ковриком. Рядом стояла корзинка с чистым бельем. Патрик вдруг ясно представил себе массивный, со сверкающим камнем перстень Карима, о котором упомянул врач. Перстень находился в явном несоответствии с более чем скромной обстановкой квартиры. На стене висела фотография мужчины в траурной рамке. Это был человек, чей труп обнаружили на Блаканг-Мати.

– Садитесь, господин… э-э-э… – произнесла вошедшая следом вдова Карима.

– Ло. Патрик Ло.

– Может быть, вы хотите есть, господин Ло? Вы, наверное, с дороги?

– Нет, благодарю вас, – отказался Патрик, – я недавно поел.

Он сел на стул у комода – другого места в комнате не нашлось.

Женщина молча смотрела на него, не зная, что сказать.

– Вы давно живете в Малайзии? – спросила она наконец.

– Лет двадцать, – отозвался Патрик.

Госпожа Карим села на тюфяки.

– Расскажите мне, пожалуйста, о вашем отце, – попросила она, – как приятно знать, что у Самсуна нашелся хоть один друг.

«Значит, начнем с меня, – подумал Патрик, – что ж, не возражаю».

Он начал с ходу сочинять историю о несуществующем отце и одновременно пытался построить в уме какую-то версию.

«Естественная смерть Карима полностью исключает предположение о том, что он – жертва преступников. Значит, остается одно: он – член «Триады» и похоронен на ее ритуальном кладбище. Знала ли его жена о том, что он состоял в банде, или нет? Играет? Не похоже. А собственно, почему она должна играть? В любом случае смерть мужа для нее – тяжелая утрата. Допустим, она знает, кем был Карим. Тогда она не должна поверить в мою выдумку. Сын приятеля, о котором она слышит впервые. Наивно. Но с чего я взял, что она поверила? Она меня спрашивает об отце, чтобы потянуть время, собраться с мыслями. Но в общем она ведет себя вполне естественно. На полицию ей, в сущности, наплевать. Карим умер, жена за дела мужа не в ответе. Друзей у него, как она заявила, нет. Своевременно прикрыла себя с этой стороны. Если мы начнем требовать назвать сообщников мужа, она снова скажет, что никого не знает. А может, она и вправду никого не знает. А если я поинтересуюсь местом его захоронения? Покажу ей фотографию, которую она наверняка уже видела в газетах? Как она прореагирует на это? Ведь должна же она знать, где он похоронен? Или ее реакция будет такой же, как в свое время у мадам Вонг?»

Ло вспомнил тридцатилетней давности историю, которую слышал от Аланга. Некто Вонг Кунгкит, бывший чиновник чанкайшистского правительства, занимавшийся после Второй мировой войны пиратством в южных морях, в конце 1946 года был выдан полиции и смертельно ранен при попытке к бегству. Дело Кунгкита продолжила его жена, бывшая танцовщица, известная впоследствии под именем мадам Вонг. Прежде чем стать королевой пиратов, она через несколько дней после гибели мужа имела короткую беседу с двумя его сообщниками. Те явились к ней с предложением заняться более подходящим для женщины ремеслом и отдать в их распоряжение все оставшиеся после Кунгкита деньги. Мадам лаконично доказала друзьям покойного мужа, что они не правы, всадив в каждого по пуле из двух револьверов.

Ло усмехнулся, представив себе эту пожилую женщину с револьвером в руке. Но инспектора крайне интересовало, что ответит она на вопрос о могиле мужа. А может, они подстраховались и насыпали могильный холмик на каком-нибудь кладбище? Тогда она скажет, что ей ничего не известно. Придется добывать разрешение на вскрытие могилы, добиваться ее согласия…

Патрик деликатно перевел разговор на Карима. Женщина снова запричитала.

– Отец остался бы недоволен, если бы я уехал, не побывав на могиле господина Карима, – произнес инспектор, внимательно глядя на собеседницу. – Он рассказывал так много хорошего о вашем муже. Я просто обязан почтить его память.

– Да-да, конечно. Вам непременно нужно сходить на кладбище, – ответила вдова Карима, смахивая слезу.

– А где похоронен ваш муж? – быстро спросил Патрик.

– Кладбище недалеко отсюда. На Вонгчин-Роуд.

«Любопытно, – отметил Патрик, – впечатление такое, будто она сама верит в то, что говорит. Значит, они все-таки подстраховались. Но не может же человек быть похороненным одновременно в двух местах! А если она ничего не знала о второй жизни Карима? Да она не могла не присутствовать на его похоронах. А может быть, «Триада» тайком выкопала труп и перевезла его на Блаканг-Мати? Неужели они придают такое огромное значение ритуалу? А почему бы нет? Аланг прав: в этом и состоит их сила. Кстати, если даже она знает все о Кариме, вскрытие могилы ничего не даст. Она изумится, может быть, даже бухнется в обморок, а потом скажет, что ничего не знает. Нет, лучше бы она действительно ничего не знала о муже. В этом случае больше шансов нащупать ниточку, ведущую к его друзьям. Уж что-нибудь интересное она наверняка вспомнила бы».

– Если хотите, я провожу вас на кладбище. Я хожу туда каждый день. – Вдова Карима со скорбью посмотрела на фотографию мужа: – Бедный Самсун! На твою могилу некому даже прийти, кроме меня. Ты наверняка рад будешь сыну своего друга.

– А на похоронах господина Карима было много народу? – поинтересовался Ло.

– Дома – несколько человек. Да и тех, признаться, я наняла. Нехорошо, когда за гробом некому идти. А на кладбище – не знаю. Может, и много… Обычно мусульманские похороны собирают столько любопытных.

«Вот в чем дело, – подумал инспектор, – она не была на кладбище. Теперь кое-что начинает проясняться…»

– А почему вы не пошли на кладбище? – поинтересовался он.

– Коран запрещает женщинам участвовать в похоронной процессии, – объяснила она.

– Вот оно что, – протянул Патрик, – я этого не знал. А родных у него не было?

– Только брат. Но они с Самсуном не ладили, хоть и были близнецами. Последние годы они совсем не виделись, потому что его брат переехал в Малайзию, там разбогател.

Все встало на свои места. Значит, на Блаканг-Мати было найдено тело не Карима, а его брата. И бедная женщина говорила сущую правду о своем муже. Но вслед за этой мыслью в голове Патрика тут же мелькнула другая: не слишком ли странное совпадение – оба брата умирают в одно и то же время от одинаковой, к тому же не очень распространенной болезни. Он хотел задать хозяйке еще один вопрос, но не успел. В прихожей раздался звонок. В глазах вдовы мелькнуло беспокойство.

– Кто бы это мог быть? – произнесла она удивленно. – Извините, я пойду открою.

«Действительно, кто мог пожаловать к ней в гости? – насторожился инспектор. – Ведь она сказала, что у них не было друзей. А похоже, что это запланированный визит. Звонок-то ее смутил».

Ло машинально прикоснулся к левому боку, где обычно носил под пиджаком пистолет, но с сожалением вспомнил, что оставил его в офисе. Он никак не ожидал, что сегодняшние поиски дадут такой результат.

Патрик быстро огляделся, поднялся со стула и встал сбоку от дверей, готовый к любой неожиданности. Из прихожей послышался сдавленный шепот. Через несколько секунд в комнату снова вошла хозяйка, а за ней мужчина в сонгкоке.[5]5
  Сонгкок – черная бархатная шапочка, которую носят малайцы.


[Закрыть]

В первый момент Патрик остолбенел. В комнату вошел мужчина, чей портрет в траурной рамке висел на стене. Тот самый, с Блаканг-Мати! Если бы вдова Карима не сказала, что у ее мужа есть близнец, Ло подумал бы, что у него просто галлюцинация. Он бросил еще один взгляд на фотографию, потом опять посмотрел на человека в сонгкоке. Сходство было поразительным!

– Познакомьтесь, господин Ло, это брат моего мужа. – Голос вдовы звучал неуверенно. – А это, – обратилась она к деверю, – сын старого друга Самсуна. Они с отцом живут в Малайзии.

Брат Карима вдруг побледнел и тяжело опустился на стул.

– Я так и знал, – еле выдавил он из себя. – Я так и знал, что этим кончится… Я это чувствовал. Не нужно нам было связываться! Это все ты…

– Что ты мелешь?! – зло перебила его вдова. – Что подумает наш гость? Он расскажет отцу, что в семье его друга все сумасшедшие! – Она повернулась к инспектору: – Не обращайте внимания, господин Ло. Раззак очень тяжело переживает смерть своего брата. Так тяжело, что порой заговаривается. Я просто не знаю, что с ним делать. Раззак, господин Ло – сын старого друга Самсуна. Он, как и ты, живет в Малайзии. Я не понимаю…

Мужчина затряс головой:

– У меня… У меня никогда не было друзей в Малайзии. Этот господин… он, наверное, из полиции.

– У вас?! – невольно вырвалось у Патрика. – Вы сказали – у вас?

Сидевший умоляюще посмотрел на инспектора.

– Клянусь Аллахом, мы не виноваты, – начал он быстро говорить, сбиваясь и путаясь, – мы не совершали никакого преступления. Если бы вы могли… Если бы он… Он тяжело заболел и умер. Если бы он не умер, он, конечно, бы… Но он умер. А какая ему разница, что будет написано на его могиле? Мы уже все решили, когда он умер. А когда он был жив, мы и не думали. Клянусь Аллахом, господин полицейский…

– Вы не ошиблись, я действительно из полиции, – сухо перебил его Ло. – А теперь успокойтесь и расскажите все членораздельно.

– Откуда мы знаем, что вы из полиции?! – почти выкрикнула хозяйка, враждебно глядя на Патрика.

Ло, усмехнувшись, вытащил из кармана удостоверение.

– Из вас вышла бы неплохая актриса, госпожа Карим.

– Вам тоже нужно было быть артистом! – огрызнулась та. – «Сын старого друга»! Ха-ха-ха!

Она нервно засмеялась. Инспектор посмотрел на мужчину:

– Я вас слушаю.

– Это все она придумала, – забормотал мужчина, совершенно подавленный. – Она! Я говорил: не надо. А она слушать ничего не хотела! Я предупреждал: Аллах нас покарает…

– Ничтожество, – процедила сквозь зубы госпожа Карим и, воздев глаза кверху, добавила: – Да простит меня Аллах.

– У вас будет время выяснить отношения, – заметил Патрик. – Нельзя ли поближе к делу?

– Я… Мы… – начал мужчина.

– Оставь, – раздраженно бросила госпожа Карим, – я сама все расскажу. Ты не способен даже на это!

Она повернулась к Патрику. Ее лицо было искажено злостью.

– Это мой муж – Самсун Карим. – Она почти с отвращением произнесла имя сидевшего на стуле мужчины. – Его брат Раззак лет десять назад уехал в Малайзию и там сколотил приличный капитал. У него недавно умерла жена, и он приехал к нам. Я сразу поняла, что он долго не протянет. У него обнаружили цирроз печени. Как-то Самсун заикнулся о наследстве, но Раззак ответил, что почти все оставляет какой-то бедной родственнице жены. Он ее и в глаза-то никогда не видел, но все время твердил, что такова воля его супруги. Нужно совсем потерять стыд, чтобы забыть о своем родном брате и оставить деньги неизвестно кому. Когда он умер, у меня возникла прекрасная мысль, как сохранить деньги. Вот мы и решили… Они были очень похожи… даже я с трудом их различала. Как вам объяснить… Мы поменяли документы: Самсун умер, Раззак остался жить. Он жил один, и никто бы ничего не заметил. Да и сейчас все прошло бы нормально, если бы не эта… не этот недоумок! Да простит меня Аллах! Преступления мы никакого не совершали, разве не так? Единственное, в чем нас могут обвинить, – это в присвоении чужих документов. Что же, уплатим штраф… Но наследство мы все-таки заберем… Мы подадим в суд… Где это видано, чтобы оставлять наследство неизвестно кому…

Она бросила презрительный взгляд на мужа, который буквально съежился на своем стуле.

– Кретин несчастный! Зачем только я связалась с тобой? – И опять опасливо посмотрела вверх. – Да простит меня Аллах!

– Действительно, – согласился Ло, – вы отделаетесь штрафом… если, конечно, все так, как вы говорите…

– Других грехов за нами не водится! – язвительно произнесла жена Карима.

– Это мы увидим. Я пришел к вам совсем по другому делу.

Карим с женой удивленно переглянулись. Патрик вытащил из кармана газету с фотографиями трупов на Блаканг-Мати.

– Вы видели эту газету?

– Мы не интересуемся политикой, – подняла ладонь хозяйка.

– Ваше дело, – пожал плечами Ло. – Но как вы объясните мне это?

Супруги прочитали заголовок, взглянули на фотографии.

– О Аллах! – Госпожа Карим побледнела. – Раззак на Блаканг-Мати! «Сад смерти»! О Аллах! Но как… А-а! – Она судорожно глотнула воздух, покачнулась и рухнула на пол.

Карим засуетился в поисках воды.

«Играет», – подумал Патрик. Но побледневшее лицо женщины с резко очерченными, изогнувшимися в судороге синими губами явственно говорило о том, что ей действительно стало дурно.

Минут через пять Кариму с помощью Ло удалось привести свою жену в чувство. Вдвоем они усадили ее на тюфяки. Карим бесстрастно призывал на помощь Аллаха и подвывал. Женщина смотрела на Патрика мутным, бессмысленным взглядом и еле-еле шевелила губами.

– «Сад смерти»… – глухо бормотала она. – Нечистая сила… О Аллах! Магомет наказывает нас! За что? За что? Мы не гневили его… Мы только поменяли… документы…

Постепенно глаза ее стали проясняться. Инспектор перехватил ее взгляд. В нем читался неподдельный страх. Женщина тяжело дышала.

– Клянусь Аллахом, господин полицейский, мы здесь ни при чем. Мы ничего не знали! Ничего не знали! Аллах свидетель… Он умер сам. И мы похоронили его как честного мусульманина. Я… я не знаю, как он оказался на этом проклятом… О Аллах!

Она зарыдала.

– Да, да, – наконец вмешался Карим, – мы похоронили его как полагается. На нашем кладбище. Имам может подтвердить. Да и соседи. Аллах свидетель, господин полицейский.

Карим еще раз опасливо взглянул на газету, лежавшую на комоде.

– «Очередные жертвы преступников», – шепотом прочитал он подпись под фотографиями.

Его подбородок задрожал.

– Нет, нет, нет! – выкрикнул он фальцетом. – Нет! Мы не преступники! Мы не преступники! Мы не убивали его! Он умер сам! Умер сам! И мы похоронили его! Все могут подтвердить! Все! Господин полицейский, вы верите нам?! Верите?

Глядя на перепуганные лица супругов, Ло вспомнил о заметке, которую прочитал по дороге в сегодняшней газете. Значит, старик рыбак не ошибся: тело Раззака было похищено и ночью перевезено на Блаканг-Мати. Это и был большой сверток, о котором упомянул журналист. Похоже, что Карим и его жена на этот раз говорили правду. Но с какой целью труп Раззака был переправлен на остров? Может быть, Раззак все-таки имел какое-то отношение к «Триаде»?

– Когда состоялись похороны? – спросил Патрик.

– В прошлую среду, – быстро ответила жена Карима.

– Двенадцатого? – на всякий случай уточнил инспектор.

– Да, господин полицейский, двенадцатого, – подтвердил Карим.

– Вот как, – задумчиво произнес Патрик.

Значит, тело Раззака появилось на Блаканг-Мати уже после того, как рабочие обнаружили могильник! Затем и были усыплены дежурившие ночью на острове полицейские: преступникам нужно было закопать там труп Раззака! Но опять же – зачем? Ло вдруг вспомнил сводку из уголовного управления. В ней речь шла о двух трупах, но в то время тела Раззака еще не могло быть на острове! Это была такая бессмыслица, что Патрик даже не стал пытаться понять, в чем здесь дело. Он достал из кармана портативный радиопередатчик, который, в отличие от пистолета, никогда не вынимал из пиджака, и нажал кнопку.

– Слушаю, инспектор, – раздался из аппарата голос шофера.

– Поднимись в тридцать первый блок.

– Хорошо.

Карим и его жена молча смотрели на Патрика. Выражение их лиц было таким, словно перед ними стоял не Ло, а Раззак, снова проделавший загадочное путешествие, но теперь уже с Блаканг-Мати до их дома. В прихожей послышалось треньканье звонка.

– Откройте, – сказал Патрик Кариму.

Тот бросился в прихожую.

– Останешься здесь, – дал инспектор распоряжение шоферу, – дождешься наших людей, я сейчас свяжусь с ними. Машину я заберу.

– Слушаюсь, инспектор.

Шофер повернулся к Кариму и коротко приказал:

– Сядь на топчан.

Тот, будто завороженный, опустился рядом с женой. Ло направился к двери.

– Господин поли… господин инспектор, – робко окликнула его жена Карима.

– Мы все выясним, – бросил Патрик на ходу. Он сел в машину и связался по рации с офисом.

– Пятый слушает.

– Говорит пятнадцатый. Вышлите кого-нибудь на Беррима-Роуд, четырнадцать, блок тридцать один.

Патрик коротко изложил суть дела, затем добавил:

– Позвоните в уголовное управление. Думаю, что этим адресом придется заниматься все-таки им. И свяжитесь с Блаканг-Мати. Нужно еще раз как следует осмотреть дальнюю яму.

– На что сориентировать?

– Следы третьего трупа. Доложите шефу.

– Слушаюсь.

Ло отключил рацию и повернул ключ зажигания. Он решил поговорить с ночным сторожем на кладбище. Тот мог что-нибудь заметить, может быть, обрисовать внешний вид преступников.

Подъехав к мусульманскому кладбищу, инспектор оставил машину у ворот, вошел внутрь. У старенькой, давно не крашенной мечети, вокруг имама, стояли несколько мужчин в траурных саронгах. Осведомившись, где можно найти сторожа, Ло двинулся в глубь территории.

Метров через пятьдесят он увидел небольшую хижину. Даже не хижину – просто две деревянные стены, образующие угол, и лист фанеры сверху. На низком топчане, поджав под себя ноги, сидел и раскачивался из стороны в сторону старик, похожий на засохшее дерево. Только когда Ло сказал старику, что он из полиции, тот перестал раскачиваться.

– Ты не заметил ничего подозрительного в ночь с двенадцатого на тринадцатое? – спросил инспектор.

Старик медленно собрал на лбу морщины.

– На той неделе, когда хоронили пожилого малайца, – решил помочь старику Патрик и тут же сообразил, что сказал несуразицу: вероятно, на малайском кладбище пожилых малайцев хоронили не так уж редко. – Самсун Карим его звали.

Ло подумал, что старик наверняка должен интересоваться именами тех, кого хоронят. Хотя бы из чистого любопытства. Он не ошибся.

– Да, да, – радостно закивал сторож, – хоронили такого, туан.

– А вечером после похорон никто не приходил на кладбище?

Старик долго молчал, очевидно перебирая в памяти события того дня.

– Приходили, туан, – изрек наконец он, – двое приходили. Китайцы. Я еще удивился: что, думаю, на мусульманском кладбище китайцам делать? А они могилу чью-то искали. Знакомый, говорят. Но, правда, хорошие люди. Сигаретой угостили. Дорогая сигарета…

Старик зачмокал толстыми полинявшими губами, словно пытаясь вспомнить вкус хорошего табака.

– Друга своего искали. Умер у них друг. Тут вроде бы похоронен. Расспрашивали.

– О чем же расспрашивали? – поинтересовался Ло.

Две кости, из которых состояли плечи старика, поднялись, потом опустились.

– О разном. Спрашивали, кого вчера хоронили, кого – сегодня. Много ли народу на похоронах бывает. Глубоко ли мусульмане покойников закапывают. Интересно, говорят, нам, китайцам, про мусульман узнать… Потом ушли…

– И больше не возвращались?

Старик снова стал раскачиваться, как маятник: вправо-влево, вправо-влево.

– Не знаю, туан. Заснул.

– Как же ты? – усмехнулся Патрик. – Ночной сторож – и вдруг…

– Да и сам не знаю, туан. Уж очень спать хотелось.

Старый стал. Совсем старый…

– А утром у тебя болела голова?

– Правда, – удивился старик, – откуда туан знает?

– Как они выглядели, эти китайцы? – не отвечая старику, спросил инспектор.

– Китайцы как китайцы, – развел тот руками.

Выслушав такой исчерпывающий ответ, Патрик повернулся и пошел к выходу. Судя по словам старика, люди из «Триады» пришли на кладбище, еще не зная, чье тело они смогут забрать отсюда… Выходит, Карим и его жена действительно не имеют отношения к загадочным перемещениям трупа Раззака? Да и сам Раззак здесь ни при чем…

«Ладно, – подумал инспектор, садясь в лимузин, – с подменой документов разберется уголовная полиция. Подмена трупов на острове – это будет посложнее».

Инспектор неторопливо поехал в офис, пытаясь нащупать логику в действиях преступников. Но логики не было. Убрать мертвого свидетеля – вещь не такая уж страшная, хотя в общем-то редкая. Но положить на это место труп другого человека?.. С таким случаем Патрик сталкивался впервые. Он перебирал в уме различные варианты, но не мог найти достаточно разумного объяснения случившемуся. Не подлежало сомнению единственное: для риска, на который пошли преступники, имелись, видимо, серьезные причины.