Текст книги "Техносфера"

Те годы Прилепин категорически не любил вспоминать. В наследство от юности ему достался весьма сомнительный имплант и стойкое недоверие к незнакомым людям. Он моментально замыкался в себе, если ему вдруг предлагали где-то осесть, навязать определенный образ жизни.

Захар мечтал о настоящей свободе, упорно шел к ней, но до последнего времени сила жизненных обстоятельств высказывалась против.

И лишь тут, на Везувии, как бы странно это ни прозвучало, он снова ощутил вкус возможностей, а его потаенная мечта встрепенулась, невзирая на опасности.

Глядя как андроид утонул в лавовом озерке, он задался вопросом: почему на границе сферы влияния Иных рагды, как бешеные бросаются на все, что движется, а тут, всего в полусотне километров от «ничейной полосы» игнорируют древние механизмы, словно отлично понимают, кто несет угрозу, а кто нет?

С точки зрения логики ответ напрашивался сам собой. «Местные» дроны обладают базами данных, содержащими различные вариации сигнатур и их точную расшифровку.

Но кто же внедрил им полезное знание? Вряд ли примитивные устройства могли сами накопить такой «жизненный опыт»…

Размышляя, Захар по привычке анализировал ситуацию с точки зрения собственных интересов.

Мне что с того?

Есть шанс пробраться мимо «БТК» незамеченным. Но зачем? Не проще ли сделать крюк в десяток километров, обойти стороной место крушения хитваров?

Либо рискнуть и получить возможность заглянуть внутрь одного из инопланетных исполинов? Добыть информацию, которую не смогла заполучить группа Саввы?

Да, было бы круто. За данные такого сорта «Стальные» наверняка дадут хорошую цену. И не только они. Сведения об инопланетном корабле, даже обыкновенная видеосъемка его внутреннего устройства, – это уникальная информация. Корпорации Окраины предложат за такую видеозапись приличную сумму, а если дополнить изображение файлом сканирования, фиксирующим годные для анализа сигнатуры, то можно раз и навсегда решить свои финансовые и жизненные проблемы.

Риск, конечно, огромен. При прочих равных нельзя забывать – «Х-страйкер» сбит, связь с машиной прервалась и неизвестно, как теперь выбираться с Везувия.

Тем не менее рискованная возможность уже завладела воображением. Если механизмы Иных умеют различать сигнатуры и анализировать угрозу, то их несложно обмануть, особенно обладая такой экипировкой, что была у Прилепина.

«Решено. Попытаюсь».

Он снова мысленно взглянул на записанную датчиками сигнатуру андроида. Ничего примечательного. Источник энергии фактически разряжен, систем вооружения нет. Ядро системы работает нестабильно, видны явные искажения информационных потоков, вполне понятные мнемонику.

Конечно, сомнения оставались. Захар не был специалистом в узких областях интерпретации данных. Но попробовать стоит. Потихоньку, небольшими шагами, в готовности дать отпор и быстро ретироваться при возникновении угрозы. Он ведь никуда не спешил. Сначала надо наметить возможные укрытия и пути отхода.

«БТК» конечно же внушали серьезные опасения, но ни один из технологических комплексов не отреагировал на появление андроида. Значит они понимают разницу между вооруженной машиной и увечным, влачащим жалкое существование сервом?

«Захар, это безумие. Зачем так рисковать?» – шепнул внутренний голос.

«А жить с самодельным расширителем сознания, на побегушках у разного рода «Рапсов» – это ли не безумие?» – мысленно огрызнулся он, намечая путь к наиболее пострадавшему кораблю Иных, в окрестностях которого не было видно дронов.

* * *

Пока он размышлял, «погода» внезапно испортилась.

Подул ветер, вновь поднимая в воздух частицы пыли, вдобавок началась сухая гроза. Мрачные пепельные тучи клубились над головой, из них били молнии, трескуче рокотал гром, но ни капли влаги не выпало. Об обычном дожде на Везувии можно лишь мечтать. Здесь нет воды в привычном понимании слова.

Захар вскрыл капсулу с нанитами, полученную от Арчибальда, обновил маскирующее покрытие экипировки, сменил фильтр в дыхательной маске и немного подкорректировал работу энергосистем, подключив микроядерную батарею.

Теперь блеклая сигнатура, которую излучали элементы его защиты, ничем не отличалась от энергоматрицы древнего андроида пехотной поддержки, канувшего в лавовом озерке.

Начиналась пылевая буря. Пришлось сразу задействовать лайкороновые вставки. Походка должна быть ритмичной, механической, но слегка «дерганой».

«БТК» не двигались. Они приняли форму полусфер, выставили энергетическую защиту и пережидали усиливающийся ветер. Логично. Отвердевшие частицы продуктов извержений при такой скорости ветра работают, словно абразив. При длительном воздействии они способны исподволь истончить броню, а мельчайшие пылинки наверняка повреждают механические узлы, забиваясь даже в самые незначительные зазоры. Так что слабо мерцающие силовые щиты технологических комплексов служили Захару дополнительными ориентирами.

Рагды, невзирая на ухудшившуюся «погоду», по-прежнему барражировали над хитварами. Время от времени их стремительные силуэты мелькали во мгле, вызывая у Захара чувство оторопи. Визуальный контакт мог сорвать маскировку и тогда все пропало.

«Почему они не забьются внутрь базовых кораблей?»

Либо у дронов отличная пылезащита, либо они настолько дешевы в производстве, что потеря нескольких не играет роли?

Сквозь периметр, образованный «БТК», удалось проскользнуть незамеченным. Дистанция между технологическими комплексами составляла порядка семисот метров, – на таком удалении ложная сигнатура работала безупречно.

Серый, покрытый разводами и наплывами борт чужого корабля неожиданно выдавило из мглы. Он вздымался на высоту приличного небоскреба, это если не учитывать, что фрагменты потерпевшего крушение хитвара частично утонули в рыхлом грунте.

Захар проскользнул в первый попавшийся на глаза разлом, по ходу успев отковырнуть частичку брони, сразу отправив ее в анализатор.

Ответ пришел быстро, но оказался лаконичен и мало информативен.

Неопознанное органическое соединение. Требуется дополнительная аппаратура для развернутого исследования.

Ладно. Главное взял образец. Посмотрим, что тут внутри?

Броня у хитвара была толстой, не меньше метра. Сразу за разломом взгляду открылся сумеречный отсек. Из закругляющихся кверху стен выступали ребра жесткости, – в прямом, а в не переносном смысле. Корабль явно был выращен, а прототипом для него послужили некие неведомые Захару биологические формы жизни.

«Не похоже на творение насекомых», – подумалось ему.

Прилепину доводилось видеть черные города инсектов и космические корабли Диких Семей. Информации такого рода в сети предостаточно. Да и «вживую» сталкивался несколько раз.

Нет. Хитвар принадлежит к какой-то иной цивилизации.

Осматриваясь, он заметил под сводом обломки устройства. Вероятно, механизм ранее заполнял весь объем отсека, но выгорел, – на стенах удалось различить следы плавления и даже налет копоти.

Часть устройства, сохранившаяся под сводом, имела механическую структуру, но была выполнена все из того же неизвестного конструктивного материала.

Получается, корабль бионический? Он выращен на основе ДНК-конструктора, а после оснащен машинерией, там, где природа не смогла предложить готовых решений?

Нет. Все выводы позже. Пока только сканирование и запись. Надо пробраться глубже, получить более полное и детальное представление о внутренней структуре корабля, – Захаром постепенно овладевал азарт. Глупо останавливаться в начале пути, когда все складывается удачно.

* * *

Из отсека в глубины хитвара вел коридор. Тесный, невысокий, – пришлось пробираться по нему на четвереньках.

Захар понимал: ему нереально везет, и это невольно подстегивало, нашептывало: «пользуйся моментом».

Коридор плавно изогнулся, вывел его в длинное, низкое помещение. Одной стены не хватало, но первое, что привлекло внимание, были рагды. Десятки рагдов. К счастью, все они находились в нерабочем состоянии. Периметр отсека образовывали ячеистые структуры наподобие сот, где хранились дроны, затянутые полупрозрачной органической пленкой. Лишь некоторые из них (явно поврежденные), располагались на липкой линии своеобразного «конвейера».

От потолка свисали какие-то органические плети, скорее всего ранее игравшие роль «манипуляторов», но теперь омертвевшие.

С обеих сторон «конвейера» в полу виднелись углубления, где в желеобразном наполнителе хранились различные технологические устройства, начиная от мелких деталей и закачивая корпусами дронов.

Запасные части для ремонта?

Захар едва дышал. Казалось, загадочный биомашинный комплекс сейчас оживет, но шли минуты напряженного ожидания, а вокруг стояла все та же глубокая тишина. Ничего не шелохнулось с его появлением.

«Надо набрать деталей, какие попадутся под руку, и убираться отсюда». Его не покидало ощущение, что хитвар до сих пор жив.

Захар так и сделал. Трофеи он складывал в отдельный, носимый за спиной кофр, оснащенный изолированными друг от друга ячейками. Вообще-то он предназначался для хранения боезапаса, но сейчас выбор между патронами к «АРГ-8» и инопланетными техническими артефактами был очевиден. Обоймы Прилепин рассовал по кармашкам «разгрузки», а их места заполнил разного рода технологической добычей.

Желеобразная масса вызывала опасения, но выбирать не приходилось, либо риск, либо ничего.

Как он успел заметить, одна стена в отсеке отсутствовала. Раньше тут наверняка располагалась органическая пленка, – ее сморщенные, усохшие обрывки виднелись у потолка и пола.

Дальше и глубже простиралась натуральная пропасть. Захар осторожно подобрался к краю, заглянул вниз.

Хитвар был огромен. Следующая «палуба» (если определять внутреннюю структуру привычными для человека терминами), находилась метрах в двадцати ниже.

Там возвышались сумеречные контуры наполовину разобранных, оплетенных гибкими манипуляторами серв-машин!

Фрайг… По всем признакам хитвар тщательно исследовал человеческие достижения в области боевой планетарной техники! От некоторых механизмов остались только шасси, а снятые детали отсутствовали напрочь, другие были разобраны лишь частично, попадались и нетронутые экземпляры. Коллекция Иного насчитывала десятки различных модификаций «Фалангеров» и «Хоплитов».

Осматривая огромную палубу, ведя пассивный прием, постепенно накапливая и осмысливая данные, Захар смог различить андроидов пехотной поддержки, сваленных в небрежную груду, и множество других механизмов.

Боевая машина космодесанта, оплетенная гибкими органическими выростами, покачивалась на высоте десяти метров. Несколько шагающих лазеров Флота Колоний застыли среди обломков лопнувших емкостей. На их броне виднелись остатки консервирующей желеобразной массы.

Но это было далеко не все. Зрение постепенно свыклось с сумраком, а маскировка «под андроида» позволила заглянуть еще глубже. Захар понимал: второй такой возможности не выпадет. Преодолевая оторопь, он все же рискнул задействовать датчики, на несколько секунд окатив нутро хитвара активным сканированием.

Жуть пришла с ощущением непроизвольного нервного озноба. Работа датчиков мгновенно рассеяла мрак, отдавая похолодевшему взгляду новые подробности внутренней структуры инопланетного корабля.

Заглядывая вглубь, Захар не придал значения конструкциям, расположенным выше, а там было на что посмотреть. Сканирование очертило контуры глубоких ниш, перекрытых полупрозрачными мембранами. Такого рода препятствие не помеха для активного излучения. В отсеках, наполненных желеобразной массой, хранились невиданные существа. Некоторые давно погибли, другие, оплетенные жилами и едва заметно пульсирующими трубками, находились в состоянии гибернации, третьи усохли и мумифицировались вследствие нарушения герметичности узилищ, из которых вытекла полупрозрачная биомасса.

Выходит, что Иной, прежде чем попасть на Везувий посетил десятки, если не сотни звездных систем?

Захар бегло просмотрел данные. Подробностей оказалось немного. Маломощное излучение лишь обозначило фигуры ксеноморфов, позволяя осознать их абсолютную чуждость, но не более.

Однако, вялая пульсация «систем», расположенных внутри консервационных отсеков, со всей очевидностью дала понять: некоторые структуры Иного все еще функциональны.

Надо уходить. Немедленно. Захару всерьез начало казаться, что исполинский корабль каким-то образом наблюдает за ним.

Полученная информация, даже без учета трофейных деталей, была бесценна. Теперь понятно, как появились «БТК». Иной изучил планетарные машины, сумел ассимилировать некоторые человеческие технологии, дополнив их достижениями других цивилизаций.

Захар вздрогнул, заметив, как по стене отсека пробежала запоздалая судорога, словно сканирующее излучение потревожило нервную систему хитвара. Ответной реакцией стало непроизвольное сокращение органических тканей корпуса, но процесс на этом не остановился. Внутри корабля раздались чавкающие звуки, несколько мембран внезапно лопнули, на пол с глухим стуком упали измазанные желеобразной субстанцией рагды.

Не дожидаясь еще более худших последствий своего безрассудного любопытства, Прилепин развернулся и пополз назад по тесному коридору, стены которого теперь мелко подрагивали.

Через минуту он выбрался в уже знакомый отсек внешнего слоя, метнулся к пробоине и спрыгнул в пепельную мглу разыгравшейся непогоды.

* * *

Шквалистый ветер норовил сбить с ног, нес тонны пыли, перекатывал камни.

Хитвар лежал на «брюхе». При крушении он подломил скалы, раскрошив их в щебень. Вряд ли корабль способен залечить столь серьезные повреждения и вновь подняться в космос. Значит, координаты его местоположения вместе с добытыми сведениями и артефактами станут предметом переговоров с корпорациями Окраины.

Убраться с планеты с полученными сведениями выглядело наиболее разумным решением, но как поведут себя наниты? Этого Захар не знал. Договор с ИскИном все равно придется выполнить, хотя бы формально. Еще нужно увидеться с Дайши и связаться со «Стальными». Люди, ставшие заложниками Везувия, достойны лучшего.

С такими мыслями он обогнул крупный обломок, внутри которого только что побывал, и настороженно осмотрелся, используя минимальную мощность сканеров.

К хитвару с трех сторон приближались группы рагдов. Этот корабль изначально не был прикрыт барражем дронов, именно потому Прилепин выбрал его в качестве цели, но теперь все изменилось. Видимо сканирование, произведенное внутри инопланетного объекта, послужило для них безусловным сигналом тревоги, что косвенно подтверждало догадку: хитвар все еще жив, способен воспринимать окружающее и транслировать свои наблюдения в общую для Иных информационную сеть.

К счастью, пылевая буря лишь усилилась, переходя в натуральный шторм. Только это обстоятельство спасло Захара от немедленно обнаружения и атаки со стороны рагдов. Те с трудом преодолевали шквал, а их датчики не могли обнаружить нарушителя. Но все относительно. При сокращении дистанции или случайном визуальном контакте не спасет никакая маскировка, и Захар, недолго думая, побежал в единственном направлении, где еще не появились дроны.

Порывы ветра, несущие частицы вулканического туфа, тем временем становились все мощнее, неистовее, губительно воздействуя на экипировку. От маскирующего покрытия уже практически ничего не осталось, а сигнальные датчики лайкороновых вставок начали бить тревогу, – эрозия постепенно добралась и до них.

К тому же Захар быстро выбился из сил. Бежать, утопая по колено в рыхлом грунте, оказалось слишком тяжело. Через несколько километров, удалившись от скопления чужих кораблей, он вынужденно перешел на шаг, чувствуя себя совершенно измотанным.

Рагды вроде бы отстали. Их поглотила мгла. Надо найти укрытие, иначе ветер в конечном итоге собьет с ног и похоронит заживо под наносами пепла.

Видимость не превышала метра. Вокруг простиралась неразведанная местность.

Захар рискнул подключить блок микроядерных батарей, чтобы сберечь жизненные силы и задействовать сканеры.

Идти стало немногим легче, а вскоре среди руин ему попалась подбитая серв-машина.

«Фалангер» застыл между трех разрушенных зданий. Кожухи его исполинских ступоходов были иссечены снарядами и частично сорваны, большинство скрытых под ними механизмов привода превратились в бесполезный хлам, но рубка сохранила бронирование, – внутри вполне можно укрыться от бури, тем более что серв-машина прочно застряла между стеклобетонными остовами многоэтажек.

И кому пришло в голову колонизировать столь опасную планету? Экстремальные условия для испытаний техники можно было бы создать искусственно.

Рискованное восхождение по увитому покореженными деталями ступоходу привело его к пробоине. Тратя остатки сил, Прилепин забрался внутрь «Фалангера» и обессиленно затих, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание.

Снаружи заунывно выл ветер. Корпус серв-машины пронзали вибрации, похожие на крупную дрожь. Под ураганным напором какая-то деталь монотонно била о корпус.

Кое-как отдышавшись, Захар осмотрелся.

Отсек, куда удалось забраться, раньше предназначался для хранения боекомплекта, об этом свидетельствовали механизмы боевого эскалатора.

При обычных условиях попасть отсюда в рубку невозможно, но машина сильно пострадала в бою. Ее реактор был сброшен, кое-где виднелся характерный зеленоватый налет застывшего морф-металла, а массивные переборки внутреннего корпуса были прошиты попаданиями гаусс-снарядов крупного калибра.

Воспользовавшись пробоинами, он взобрался уровнем выше, а затем, миновав пустой модуль крепления реакторов, добрался до технического лаза и через него протиснулся в рубку.

Здесь было темно и относительно тихо. Вой ветра глох в отдалении. Бронирование рубки выдержало даже попадание противокорабельного гаусса.

Захар доковылял до пилотажного кресла, установленного на вращающемся ложементе, сел в него. Некоторое время он провел неподвижно, чувствуя лишь ломоту в мышцах, затем, преодолевая накопившуюся усталость, сделал несколько глотков воды и занялся тестированием экипировки.

Дела обстояли хуже, чем он думал. В некоторых местах слой композитного бронирования исчез, обнажив лайкорон. Ну, ничего. Есть еще одна капсула с восстанавливающими нанитами. Придется ее использовать, хотя хотелось сохранить полученные от Арчибальда микромашины для дальнейшего изучения. Технология ведь наверняка уникальная, разработанная «Одиночками», но жизнь-то дороже.

С учетом сильных повреждений экипировки для работы нанороботов неожиданно потребовалась дополнительная энергия. ИскИн об этом не предупреждал, но в модуле дополненной реальности появилось системное требование:

Подключите блок микроядерных батарей для начала процесса репликации нанитов и восстановления глубинных защитных слоев экипировки.

Пришлось использовать неприкосновенный запас. «Заодно осмотрюсь получше», – он включил внешнюю подсветку. Неяркое сияние озарило рубку древней машины.

Множество кибернетических подсистем обступали пилотажное кресло. В большинстве они носили следы повреждений и внутренних возгораний, лишь некоторые модули, расположенные у самого пола, выглядели целыми.

Надо перекусить и отдохнуть. Он чувствовал себя предельно уставшим, но в общем дела складывались неплохо.

Рубка серв-машины выглядела надежным убежищем. Если пылевые шторма до сих пор не повалили шасси «Фалангера», значит беспокоиться нечего. Здесь почти не ощущалось порывов бушующего снаружи урагана, а свойства брони надежно маскировали ничтожную по мощности сигнатуру блока микроядерных батарей.

Глаза слипались. Стоило лишь подумать о надежности пристанища, прожевать безвкусный кусок пищевого концентрата и вдоволь напиться воды, как накопившаяся усталость быстро взяла свое.

Поначалу он забылся чуткой тревожной дремой, а затем незаметно уснул.

…

Ему приснился кошмарный и странный сон.

…

Штурмовой носитель падал, огрызаясь огнем.

Навстречу снижающемуся кораблю, сквозь плотные слои атмосферы стремительно тянулись ажурные металлизированные конструкции, невиданных, причудливых форм. Их взрывообразный рост походил на развитие растения, но протекал в тысячи раз быстрее.

Планета, испятнанная рдеющими очагами вулканической деятельности, была полностью покрыта такого рода структурами, замысловатыми, на первый взгляд хаотичными, бесформенными и бессмысленными, но обманчивое впечатление стирало мощное противодействие:

Тысячи рагдов взмывали из металлизированных зарослей. Боевые технологические комплексы таились под вуалью маскирующих полей. Глубинное сканирование вычерчивало контуры древних инфраструктур Везувия, но даже эти жалкие остатки былой человеческой деятельности служили Иным: обломки кораблей, части серв-машин, андроиды, и даже отдельные, вырванные из глубин бункеров кибернетические комплексы, – все это было вплетено в «металлическую растительность», плотно укрывающую поверхность планеты, служило целям обороны, действуя на стороне иного разума.

Крейсер «Тень Земли», только что завершив гиперпереход, полыхал ракетными запусками, чуть в стороне от него двигался обломок карликовой планеты, на поверхности которого угадывался город, защищенный мощными средствами противокосмической обороны.

– Софи, уходи оттуда! Они поймали нас во временную вилку! Иные использовали темпорал, выбросивший их в прошлое, а нас в недалекое будущее!

– Не могу! Критические повреждения. Иду на вынужденную посадку!

– Продержись на низких орбитах! Эрида выходит на курс гравитационного удара!

– Нет, Мишель, уходите! Везувий нам сейчас не по силам. У них было три с лишним века, чтобы подготовиться к встрече! Благодаря темпоралу они смогли заглянуть в вероятности грядущих событий!.. У нас нет шансов. Отступайте, свяжитесь с Элианской империей, – они должны понять, что экспансия Иных сотрет все Обитаемые Миры до единого!

– Софи не смей! Выбирайся оттуда! Ты сможешь!

– Уводите крейсер! Он и Эрида, – наша единственная надежда. Это приказ!

– Нет! Мы тебя не бросим!

«Голоса», явно звучащие по сети технологической телепатии, служили лишь фоном к действию. Объятый пламенем штурмовой носитель, атакуемый тысячами рагдов, подобно астероиду входил в плотные слои атмосферы.

Крейсер «Тень Земли» вел непрерывный огонь. Сотни боевых комплексов работали одновременно, пытаясь подавить цели, находящиеся по курсу снижения «Нибелунга», но даже огневой мощи флагманского корабля не хватало, чтобы уничтожить все источники угрозы.

Обломок планеты, который неизвестные именовали «Эридой», приближался к Везувию по касательной траектории. При таком раскладе он сам по себе являлся оружием массового поражения. По мере стремительного сближения его гравитация начала взламывать поверхность, порождая землетрясения, провоцируя извержения, вскрывая находящиеся под давлением магматические линзы.

– Мне не удержать Эриду на орбите, – раздался сухой голос. – Окно гиперкосмоса открылось слишком близко к планете. Столкновение неизбежно.

– Перекинь свою нейроматрицу по сети! – пришел категоричный приказ. – Софи, тебя тоже касается. Спаси хотя бы сознание! Как только закончится передача мы включим генераторы логрианской вуали!

Дальше все потонуло в пламени. Обломок карликовой планеты продавил атмосферу Везувия и врезался в его поверхность.

…

Захар вздрогнул и проснулся.

Тело покрывала липкая испарина.

* * *

Пылевой шторм снаружи прекратился.

Несмотря на пригрезившийся кошмар, Захар умудрился нормально отдохнуть и чувствовал себя довольно сносно. Изматывающая усталость последних дней отступила, вернулась ясность мышления. Наниты из ремонтных капсул тоже не теряли времени, они успели восстановить истонченные бурей слои экипировки, сформировать новое маскирующее покрытие, а лайкороновые волокна полностью подзарядились от микроядерных батарей, – значит, в ближайшие десять-двенадцать часов метаболический корректор не будет пережигать ресурсы организма.

Странный сон настораживал, прежде всего своей реалистичностью. Постфактум вспоминались некоторые детали, как бы промелькнувшие «в фоне» из-за скоротечности и масштаба пригрезившихся событий.

Он с удивлением припоминал некоторые ощущения, да и детали обстановки всплывали памяти, так, словно все происходило наяву.

И речь даже не о легендарном корабле (о крейсере «Тень Земли» имелось немало исторических свидетельств) и странной металлизированной «техносфере», опутавшей Везувий ажурными зарослями, вздымающимися до границ стратосферы. Настораживал способ восприятия той реальности, словно он находился в рубке серв-машины, прямо как сейчас, только во сне оборудование выглядело исправным, а на подсознательном уровне ощущалась неимоверная мощь, которой он полностью владел, так словно механические приводы, силовые установки и системы вооружения являлись продолжением его нервной системы, некоей непротиворечивой, привычной периферией организма.

Ладно. Сны снами, а надо выбираться отсюда.

Он прислушался, но не ощутил вибраций корпуса под порывами ветра.

Похоже, ураган унялся, так что нечего тянуть. Путь предстоит неблизкий и опасный.

Спустившись через пробоину до уровня поворотной платформы, Захар непроизвольно замер.

Стояло тихое безветренное утро. Окрестности тонули в густом токсичном тумане.

Впереди что-то блеснуло. Тускло и призрачно.

Сухие грозы здесь не редкость, но свечение не было рваным, как вспышка. Оно мерцало в ритме медленных пульсаций, то разгораясь, то угасая.

Странного вида структура походила на исполинское энергетическое дерево.

Замешательство Прилепина было вполне объяснимо. Он видел не отсвет, не размытый контур, а наблюдал загадочную сигнатуру во всех подробностях, вплоть до тончайших энергетических прожилок.

Фрайг… Я же не подключал блок активных сканеров! А пассивный прием не даст столь четкой картинки. Да и изображение не спроецировано в толще забрала боевого шлема, а воспринимается на уровне мысленного образа.

Так в чем же дело? Сработала способность, полученная на генетическом уровне?

Захар закрыл глаза. Сигнатура не исчезла и по-прежнему выглядела четкой. Совсем не так он воспринимал энергетические матрицы, используя свой врожденный дар. Во-первых, они всегда виделись ему тусклыми, – приходилось прилагать целенаправленные усилия, чтобы хоть немного детализировать их. Во-вторых, использование наследственной способности быстро приводило к ощущению крайней усталости.

Сейчас все происходило иначе. Словно с мнемонического восприятия сорвали пелену, а затем в поле мысленного зрения вдруг появилось несколько строк системных сообщений:

«Активация нейроинтерфейса – успешно».

«Дополнительные нейронные связи стабильны».

«Внимание, для использования расширителя сознания в полнофункциональном режиме требуется интеграция внешних кибермодулей».

…

Вот так неожиданность!..

Теперь Захар понял, что случилось. Пока он спал, наниты, введенные Арчибальдом, завершили работу.

Хотя, как же так?! Андроид ведь ясно дал понять: для реструктуризации кустарно вживленного импланта потребуется как минимум две недели, а прошло чуть более суток.

Факт совершенно не обрадовал. Если ИскИн способен настолько ошибиться, значит он не знает потенциальных возможностей собственных разработок и от микромашин можно ожидать чего угодно?!

«Так, успокойся», – мысленно осадил себя Прилепин. Ничего страшного пока не случилось. Учитывая, что у андроида не было возможности протестировать наниты на людях, он (в лучшем случае) проводил компьютерные симуляции. Да, на практике комплекс отработал в разы быстрее, чем предполагалось, ну и что?

Нечего суетиться и впадать в панику. Захар открыл глаза, обвел окрестности пристальным взглядом. После активации нейроинтерфейса восприятие стало «гибридным». Утренний туман приобрел полупрозрачность, а на фон местности теперь накладывались нечеткие сигнатуры, – ясно давало о себе знать отсутствие внешних кибермодулей. На самом деле микромашины, сформировав нейронные связи, создали лишь основу вживляемого техногенного комплекса. Для его полноценной работы требовались специализированные микрочипы, которые еще предстояло добыть, правильно сконфигурировать и создать под них специальные гнезда, – такого рода операции обычно назывались «мнемотехническими» и выполнялись на специализированном оборудовании.

Модуль дополненной реальности отключился. Теперь все данные выводились через нейроинтерфейс и появлялись перед «мысленным взглядом», а не в толще проекционного забрала шлема. Ненадолго пришло чувство дезориентации, сопровождаемое резким головокружением, но неприятные эффекты адаптации быстро сошли на нет.

Захар осознанным волевым усилием вызвал схему импланта. Изображение сформировалось с небольшой задержкой. К новому компоненту своего рассудка еще придется привыкать.

Нужно признать: схема выглядела необычно. На месте кустарного расширителя сформировалась устойчивая колония нанитов. Внутреннюю поверхность черепной коробки Захара теперь выстилали сплетения металлизированных нитей. В пяти местах они образовывали ажурные уплотнения. Кроме того, искусственные нейронные связи пронзали кору и соединялись с различными отделами мозга.

Что такое избыточная имплантация? Ответ прост. Обычно человеку хватает одного вживленного устройства, чтобы взаимодействовать с кибернетическим механизмами и информационными сетями. Но это уровень рядового «пользователя».

Продвинутые «расширители сознания» подразумевают наличие от трех до двенадцати имплантов, объединенных нейроинтерфейсом. Вживляемые модули в свою очередь различаются по конструкции. Есть узкоспециализированные, раз и навсегда определяющие набор возможностей, а есть универсальные, – они представляют собой гнезда, куда подключаются сменные кибермодули. В этом случае существенно повышается нагрузка на рассудок, но человек может менять конфигурацию своего расширителя сознания в зависимости от решаемой задачи.

Наборы необходимых чипов и оборудование для формирования гнезд их подключения наверняка есть у Арчибальда, но к андроиду Захар собирался заглянуть лишь на обратном пути. К ИскИну у него накопилось множество вопросов, однако поворачивать назад по факту активации нейроинтерфейса было бы глупо. Сейчас он находился в глубине территории Иных. До целей оставалось немного. «Ничего, пока обойдусь датчиками экипировки», – подумал он, мысленным усилием установив связь между нанитами и модулем БСК.

Нейроинтерфейс отреагировал незначительным повышением четкости изображений.

На некоторое время вспыхнула головная боль, возникло чувство усталости, но неприятные ощущения быстро схлынули. К ментальным нагрузкам и несвойственным для обычного человека способам восприятия Захару было не привыкать. Его рассудок быстро адаптировался.