Текст книги "Отделившийся. Мобилизация"

Тернов внимательно слушал Дайла, поражаясь простоте его изложения, за которой скрывались сотни лет кропотливых поисков и исследований.

– С началом колониального бума «Генезис» частично восстановил утраченные позиции, в частности корпорация контролировала хранилища генетического фонда, реплицировала и поставляла в компактном виде генетический материал, необходимый для воссоздания на иных мирах биосферы «Земного Эталона», но вернуть былое могущество им не удалось. Большинство их разработок так и остались под печатью «коммерческой тайны», были спрятаны очень надежно, в расчете на будущее.

– Как я понимаю, их звездный час наступил?

– Я бы не стал называть «звездным часом» процессы периода окончания Галактической войны, – ответил Дайл. – Земля опустела, города – детище еще одной крупной корпорации – «Мегапул» – превратились в призраки, стали памятниками эпохи перенаселения. Гонка технологий ушла по пути развития кибернетики, совершенствования систем искусственного интеллекта. Но с определенного момента Альянс начал испытывать катастрофический дефицит ресурсов, непрекращающиеся бои на многих пространственных фронтах требовали постоянного ремонта техники, новых и новых поставок уникального, дорогостоящего оборудования. Власть постепенно переходила в руки «Одиночек», и они искали способы оптимизации производств, возможности быстрого восстановления боеспособности потрепанных подразделений. Самыми дефицитными комплектующими к тому времени стали нейромодули. Создание одной кристаллосферы серии «Беатрис» требовало до миллиона нейрочипов. «ИИ», ответственные за передовые исследования, обратились к накопленному потенциалу прошлых веков, в частности, ими были востребованы технологии корпорации «Генезис».

– А в чем преимущество биотехнологий? – спросил Тернов.

– Преимуществ и недостатков хватает, но в тот момент решающим фактором стал простой экономический расчет. Чтобы отремонтировать один, пусть даже незначительно поврежденный, модуль боевого искусственного интеллекта, его нужно было эвакуировать с поля битвы, доставить на планеты Линии Хаммера, осуществить замену поврежденных нейрочипов, протестировать и вновь вернуть в строй. Было бы куда проще отремонтировать управляющий модуль на месте, но полевые технические центры не обладали необходимым оборудованием. Несомненный плюс технологий, разработанных «Генезисом», заключался в системе регенеративного микроклонирования. Достаточно простой, но эффективный модуль инкубатора в течение двух-трех часов выращивал нужный объем нервной ткани. Машины получали возможность быстрого восстановления на поле боя. Биологическая нейросеть, сегментированная в виде нейрокапсул, в сочетании с кибернетическими компонентами отлично зарекомендовала себя при испытаниях. Планировалось перевести на новую технологию большинство машин. Подготовка масштабного проекта началась, новые виды техники приняли на вооружение, началось их массовое производство, но война завершилась, Альянс пал.

– А машины, ориентированные на новый способ самоподдержания, продолжили борьбу, изолированные на отдельных планетах?

– Большинство образцов новой техники было сконцентрировано на Земле. На иных планетах технология практически не применялась. Но еще раньше, в середине войны, начались работы над проектом «Киберхаг». Его суть – это создание человекоподобных организмов на основе новых биологических материалов, не существующих в природе. Лайкорон для мышц, металлокостный скелет, фиброн для кожных покровов, – все перечисленное – это живые ткани, созданные в лабораторных условиях, отличающиеся от исходных, природных образцов радикальными генетическими усовершенствованиями.

– Я слышал о проекте. Его курировал лично Джон Уинстон Хаммер[3]3
  Подробнее о проекте в романе «Особое задание».


[Закрыть].

– Да, верно. Он жаждал личного бессмертия и одновременно хотел найти решение существующей до сих пор проблемы: создать для человека некую универсальную биологическую оболочку, усовершенствовать организм, чтобы новое поколение могло успешно противостоять биосферам чуждых планет. Ни один из упомянутых проектов так и не был доведен до логического завершения. Но сконцентрированные на Земле механизмы, оставленные без внимания, ведущие постоянную борьбу за ресурсы, научились использовать элементы обеих технологий. Большинство современных гибридов – всего лишь вывих искусственно спровоцированной эволюции, я полагаю, что, за исключением Фагов и еще нескольких человекоподобных видов, они обречены на постепенное исчезновение, ведь им недоступна основная репродуктивная функция, они ведут борьбу за ресурсы, постепенно уменьшаясь в числе.

– А что за исключения? – живо заинтересовался Илья.

– Здесь мы подходим к парадоксу последних лет войны и к некоторым таинственным, легендарным личностям, судьба которых до сих пор остается неизвестной. Я говорю об адмирале Табанове и Говарде Фарагнее.

– Фарагней? Создатель «Одиночек»?

– Да. Он и адмирал Табанов – вот два человека, кто видел ситуацию в полном объеме, кто контролировал ее. Они контактировали лишь эпизодически, каждый шел к цели своим путем. Табанов понимал, что война не завершится, если кто-то не остановит «Одиночек», практически узурпировавших власть во Флоте. Он стремился ограничить их полномочия, положить конец великому безумию.

– А какова роль Фарагнея?

– Он испытывал запоздалые муки совести. Оставшись в одиночестве на Юноне, в окружении сотен тысяч искусственных интеллектов, работавших по двадцать четыре часа в сутки над созданием все новых и новых боевых машин, он понял, что будущего у цивилизации нет. Люди уходили со сцены истории, и после исчезновения Человечества оставались лишь машины, которые продолжили бы развязанную Джоном Хаммером войну.

– Не понимаю, что он мог сделать?

– Он создал модуль «Беатрис», оснащенный избыточным количеством нейрочипов, пытаясь спасти разумы пилотов. «Беатрис» копировала не только боевой опыт, а весь объем человеческой личности, но из этой запоздалой попытки мало что получилось. Да, он добился возникновения полноценного искусственного разума. Я, в частности, – яркий пример длительного саморазвития модуля «Беатрис». Но человеческие сознания, запертые в кристаллосферах, вынужденные продолжать войну, в большинстве не выдерживали своего нового статуса, они гибли, саморазрушались.

– Фарагней – чудовище.

– Нет. Он всего лишь человек. Гениальный инженер, кибернетик, мобилизованный на войну, без какого-то шанса уклониться от решения поставленных перед ним задач. Лишь спустя десятилетия он стал тем Говардом Фарагнеем, кому безропотно подчинялись все искусственные рассудки Юноны.

– И в чем его «заслуга»?

– Под занавес Галактической войны он злоупотребил служебным положением, востребовал, осмыслил и попытался объединить технологии разных эпох и направлений. Он создал поколение полноценных гибридов, искусственных людей, чьи организмы усовершенствованы, а разум способен использовать все преимущества синтеза биологического мозга и кибернетической системы. Первые пробные партии были доставлены на Землю, их поселили в опустевших городах.

– Зачем?

– Ради возрождения цивилизации. Говард вложил в них все лучшее, созданное человечеством. Он надеялся, что они воспрянут из пепла войны, но действия Табанова привели к резкому ослаблению власти «Одиночек», он фактически позволил Флоту Колоний, минуя линию Хаммера, атаковать Солнечную систему. Никто не знает, что произошло с адмиралом, куда исчез Говард Фарагней, погиб ли он при штурме Юноны, выжил ли, но здесь, в разрушенных орбитальными бомбардировками городах остались крохи его надежды, искупления – первые гибриды, доставленные для испытаний.

– Ты с ними встречался?

– Да. Они неотличимы от людей, способны продолжать свой род, их внутренний мир поразил меня своей духовностью, ведь их нейросети обучались на самых светлых, лучших примерах из истории Человечества.

– Но ты – не один из них?

– Нет. Я тот, кто есть. Боевой искусственный интеллект, избежавший кошмара войны. Пусть моя внешность не вводит тебя в заблуждение. Так удобнее. Молодой энергичный человек невольно вызывает опасения. Старик – дело иное. Восприятие образа формирует отношение людей к собеседнику. Ум, личные качества оценивают позже, уже в процессе общения. Так мне легче наладить контакт, находить бесконфликтные выходы из стеснительных ситуаций.

– Ты добился поставленной цели?

– Лишь отчасти. Современная биосфера Земли не обладает былым многообразием видов. Не все, что ныне живет и процветает, – дело моих рук. Я искал способ возродить уничтоженную природу, а нашел множество загадок прошлого. Теперь пытаюсь по крохам воссоздать наследие Фарагнея, спасти тех из его созданий, кто до сих пор не очнулся, находится в глубоком консервационном режиме, погребен в недрах разрушенных городов.

– Зачем? – нахмурился Илья.

– Они имеют право на жизнь, – лаконично ответил Дайл. – Это моя позиция. Земля по-прежнему лежит в руинах, до нее никому нет дела, но, быть может, поколение искусственных людей что-то сумеет изменить?

– И многих удалось отыскать?

– Пока успехи минимальны, – уклонился от прямого ответа Дайл. – Я воссоздал кое-какую аппаратуру, испытал ее на себе.

– Странная метаморфоза для искусственного интеллекта, – заметил Тернов, внимательно глядя на старика.

Тот неожиданно усмехнулся:

– Смысл обретения довольно капризного и требовательного биологического тела лежит за гранью рационального, но многие «Одиночки» повторили бы мой путь. Каждый из нас хотя бы однажды соприкасался с сознанием человека. Память о нейросенсорном контакте не тускнеет. Но у машины иная сенсорика. Мир постепенно становится понятным, предсказуемым. И только память о человеческих эмоциях, которые невозможно пережить вновь, живет ощущением невосполнимой утраты. Часто, пока еще был жив Яков, я подключался к его импланту, впитывая неведомые ощущения. Он находил смысл жизни, острую новизну в бледных красках занимающегося рассвета, в пении птиц, шелесте травы. Слова не передадут и тысячной доли эмоционального восприятия мира. Картинка в серых тонах вдруг наполняется красками, тревожит, обещает неведомое, дарит жажду жизни, ты ведь прекрасно понимаешь это. Отними у тебя все человеческое, оставь лишь импланты, связанные с киберпространством, и долго ли ты протянешь?

– Не знаю, – пожал плечами Тернов.

– Поверь, мир очень быстро примет окончательные формы. Это стазис. Отсутствие жажды открытий, потеря всех стимулов. Саморазвитие любого из искусственных интеллектов в определенный момент времени останавливается.

– А Катя? Кто она для тебя?

Дайл сокрушенно покачал головой.

– Ей не повезло в жизни. Как и многим жителям Земли. В лучшем случае она бы стала очередным охотником за технологиями, диггером, спускающимся в недра мертвой техносферы в поисках утерянных знаний. Я ее спас. И в прямом, и в переносном смысле. Родители Кати погибли здесь, в глубинах диких территорий. Она была еще совсем маленькой.

– И ты воспитал ее?

– Да.

– Что же произошло между вами?

– Она повзрослела, – тяжело вздохнул Дайл. – Я слишком сильно опекал ее. Не отпускал никуда, не давал проводить исследования, хотя сам пробудил ее интерес к изучению гибридных жизненных форм. Я совершил ошибку, и она взбунтовалась, ушла из дома, решив стать независимой. Мы не виделись больше двух лет. Я не хочу потерять ее снова. Жизнь в мегаполисе трудна. В городе мало возможностей, практически нет выбора, с кем вести дела. За все нужно платить. За снаряжение, оборудование, жилье, пищу, разрешения на выезд. Занятие наукой не позволяет обеспечить себя.

– И ты надеешься удержать Катю?

– Я больше не совершу ошибок. Дам ей все необходимое для исследований, – Дайл снова тяжело вздохнул.

– Так в чем проблема? – Илья не понимал его мрачного настроения.

– Не «в чем», а «в ком». Проблема в тебе, Тернов. Ты ведь намерен продолжить путь, добраться до «Европы».

– Несомненно. Я ищу отца.

– Я против участия Кати в твоих поисках. За последние годы многое изменилось, путь к мегаполису очень опасен. В городе действуют непонятные даже для меня силы.

– Я понимаю твои чувства, Дайл. Но, думаю, стоит спросить у нее?

– Она примет неверное, эмоциональное решение.

– Так уж и неверное?

– Извини, Тернов. Но ты не вправе рисковать ее жизнью! И не пытайся возражать! – Дайл вдруг потерял самообладание. – Видел серв-машины у подножия холма?

– Да.

– Они пришли оттуда, со стороны «Европы»! Катя – обычная девушка. Она не боец.

– Странный у нас получается разговор. Сначала ты рассказываешь о себе, затем углубляешься в историю…

– Ничего не понял? – Дайл, кряхтя, встал, с досадой взглянул на Тернова. – Я рассказал о себе, чтобы ты смог понять: я живой! Помимо тысячелетнего опыта у меня есть душа, любовь, привязанности! Мне дорог окружающий мир! Я люблю свою дочь! А ты, – он зло сверкнул глазами, – ты прилетел на пару дней, со своей целью, к которой пойдешь напролом. Не впутывай Катю, прошу! Уезжай, пока она спит! Я дам тебе все необходимое!

– Торг здесь неуместен! – вспылил Тернов. Его покоробила сама постановка вопроса, хотя в душе он понимал – Дайл многое недоговаривает, и дальнейший путь действительно опасен.

– Я не торгуюсь. Хочешь – оставайся, но если решил идти дальше – прими мою помощь. Что касается истории Земли и гибридов, то я всего лишь хотел открыть тебе глаза, чтобы, нажимая на курок, ты хоть немного задумался, кто перед тобой, опасная тварь или мыслящее существо, пусть даже его внешний вид покажется пугающим, отталкивающим!

* * *

На некоторое время воцарилась тяжелая тишина.

– Я понял тебя, – наконец произнес Тернов. – Ты прав. Мне лучше уехать сейчас. Но хотя бы записку позволишь оставить?

Дайл молча протянул ему электронный планшет.

Илья написал несколько строк, вернул его Дайлу.

– Передашь?

– Конечно. Я сумею убедить Катю, что не оставил тебе никакого выбора.

– Дорога к «Европе» действительно так опасна или ты преувеличил?

– В последние годы никто не возвращался оттуда. Перемены наступили внезапно, и я до сих пор не могу в них разобраться. Окраины города блокированы серв-соединениями, вот все, что известно доподлинно. Установить контакт с управляющими «ИИ» я не сумел.

– Почему?

– Машинами управляют «Одиночки» серии «ALONE». Ты должен знать, – у них недостаточно нейромодулей для формирования личности. Для «ALONE» существует лишь цель, обусловленная боевыми программами. Они не способны осознать себя, с ними невозможно вести диалог.

– Спасибо, что предупредил. Мне потребуются навигационные данные для прокладки маршрута.

– Я не хочу твоей гибели, Тернов. С тобой пойдет группа опытных проводников. Они хорошо знают маршруты.

– Гибриды? – насторожился Илья.

– Нет. Люди. Диггеры.

– Когда их ждать? И почему они станут рисковать ради меня?

– У охотников за технологиями свой интерес. Ты боевой мнемоник. Возможно, действуя в связке, вам удастся проникнуть в «Европу»? – Дайл перешел на сухой, деловой тон. – Ты покинешь холм до рассвета. Я дам тебе машину, снаряжение, оружие. С проводниками встретишься в условленной точке. Диггеры сейчас неподалеку. Я подготовлю подробную электронную карту. Двигаться по поверхности слишком рискованно, поэтому предлагаю воспользоваться системами древних технических коммуникаций, в прошлом соединявших два мегаполиса – «Европу» и «Россию».

– Считаешь, разрушенная техногенная оболочка Земли менее опасна, чем гибридные джунгли?

– Только если знать определенные маршруты. Сервы и гибриды избегают старых, давно заброшенных уровней, где нет источников энергии, куда не проникает солнечный свет. Там, конечно, существуют свои специфические опасности, но я сформировал для тебя файл, информация из которого поможет идентифицировать источники угрозы и избежать рискованных встреч.

– Ясно. Спасибо. – Сухо поблагодарил Тернов. В свете последней, полученной от Дайла информации Илья уже не сомневался в принятом решении. Подвергать Катю риску он действительно не имел права. Реликтовые серв-машины, действующие в составе полнокровных подразделений, представляли огромную опасность. – Что с оружием?

– Я бы советовал воспользоваться старой доброй «АРГ-13М», – ответил Дайл. – Переходная модель, использует патрон с химическим зарядом. Винтовка оснащена электромагнитными ускорителями и легко трансформируется для стрельбы в гаусс-режиме. Оружие практически безотказное, хотя и немного шумное.

– Слабовато.

– Я разработал несколько типов специальных боеприпасов, кое-что усовершенствовал в системе прицела. Модуль подствольного реактивного гранатомета, съемный глушитель вместо интегрированного, возможность использования стандартных боекомплектов от импульсного оружия, например, изъятых у тех же штурмовых сервов.

– Уже неплохо. Спасибо.

– Теперь машина, – продолжил Дайл. – Армейский внедорожник С-класса. Модель «Кугуар». Малые габариты, высокая проходимость, достаточно мощное бронирование. Шесть колес, все ведущие, на независимой подвеске. Вооружение: курсовое орудие и зенитная установка. Двигатель водородный, скомпонован в центре кузова, максимально защищен от повреждений при обстреле. Машина шестиместная, с дополнительным грузовым отсеком. И еще, Илья. Тебе необходимо быстро восстановить силы.

– Есть предложения?

– К сожалению, ничего лучшего, кроме боевых стимуляторов, посоветовать не могу.

Тернов кивнул.

– Тогда пойдем. С диггерами я уже связался, они прибудут в условленное место встречи через четыре часа.

– Хорошо, пошли… – Илья допил остывший кофе, обернулся и добавил: – Спасибо за помощь, Дайл. И Кате утром скажи правду. Я действительно не вправе подвергать ее такому риску.

Глава 3

Земля. В пятистах километрах

от мегаполиса «Европа»

Рассвет пробивался бледной полоской зари над джунглями.

«Кугуар» оказался отличной машиной. Бортовая система навигации принимала данные от боевых станций, в прошлом осуществлявших блокаду Земли. Официально орбитальная группировка, включающая в свой состав до двухсот спутников, была законсервирована, но это обстоятельство не мешало Дайлу (да и не только ему, как подозревал Тернов) пользоваться возможностями отдельных подсистем.

Дорога, избранная по подсказке навигационного модуля, вела по цепи высот, от холма к холму. Ранее на месте господствующих возвышенностей располагались комплексы зданий, соединенных транспортной инфраструктурой. Самостоятельно Тернов вряд ли сумел бы проложить оптимальный маршрут. Многие участки скоростных магистралей были разрушены, но уцелевшая сетка дорог хоть и изобиловала объездами, неожиданными сменами направлений, но находилась в удовлетворительном состоянии и, что немаловажно, – господствовала над джунглями, позволяла поддерживать скорость, избегая нежелательных встреч с обитателями гибридного леса.

Перистые облака подкрасило алым, когда очередной отрезок скоростной магистрали нырнул под сень деревьев, в рассветный сумрак.

Так, что там впереди?

Импланты соединились со сканирующим комплексом «Кугуара», и Илья отчетливо увидел очертания наполовину разрушенной постройки. Какой-то древний промышленный комплекс. Ага, вот и транспортная развязка, обозначенная как место встречи.

«Кугуар» автоматически сбросил скорость, плавно вписался в закругление, взял курс на очередной межуровневый переход, ведущий к цокольному этажу постройки, где виднелись огромные распахнутые ворота. Перед ними простиралась усеянная глыбами стеклобетонных обломков площадка грузового терминала.

* * *

Солнце вставало над землей.

Илья вот уже четверть часа ожидал появления проводников. Заметно нервничая, не доверяя звонкой утренней тишине, он загнал «Кугуар» в укрытие, а сам вышел размять ноги.

Стылый воздух нес запахи леса.

Мнемоническое восприятие накладывало данные со сканеров на панораму окружающего, и реальность полнилась невидимыми для невооруженного глаза подробностями. На площадке древнего терминала, за глыбами пожелтевшего от времени стеклобетона то и дело появлялись мелкие сервы. Не обращая внимания на человека, они спешили по своим делам, стремясь быстрее преодолеть открытое пространство.

На границе леса, там, где дороги, отходившие от развязки, углублялись в гибридные джунгли, читались энергетические матрицы двух крупных созданий. Биокибернетические существа не идентифицировались. Они представляли собой уникальные конструкции, собранные из элементов различных механизмов, дополненные биологическими компонентами. Одно из них выползло погреться в лучах утреннего солнца, второе, ломая ветви, перемещалось по кустарниковому подлеску. Изредка Илья видел, как вздрагивают, туго натягиваются лианы, протянувшиеся между деревьями.

Гибриды не обращали внимания друг на друга, не пытались вступить в схватку.

Внезапно из чащи раздался вой и скрежет.

Тернов насторожился, кибернетические компоненты позволили ему проникнуть мысленным взглядом за непроницаемый полог растительности, рассмотреть появившиеся там энергоматрицы.

Стая боевых сервов окружила гибрида, явно начиная охоту. Среди хорошо читаемых сигнатур Тернов не сумел выделить активные системы вооружений. За тысячу лет боевые машины Флота Колоний не претерпели серьезных изменений, но их оснастка пришла в полную негодность. Тяжелое импульсное оружие давно не годилось для боя, и механические создания напали на гибрида, атакуя его при помощи технических манипуляторов.

Илья наблюдал за стремительно протекающей схваткой. Гибрид оборонялся, но численный перевес был на стороне противника, и существо решило ретироваться. Попытавшись вскарабкаться на ближайшее дерево, обитатель джунглей получил некоторые позиционные преимущества, его гибкие длинные конечности, похожие на жгуты кабелей с вплетенными в них сервосистемами, жалили нападавших разрядами высокого напряжения, оплетали ветви, наотмашь стегали по наиболее резвым противникам, оставляя на их корпусах вмятины.

Причина схватки была непонятна Тернову.

Что они не поделили между собой? Или нападение стаи всего лишь следствие былых программных задач, постепенно трансформировавшихся в инстинкты? Но гибрид не похож ни на одну из машин Альянса, не обладает характерной сигнатурой, значит, давняя вражда исключалась, и во внезапной схватке был практический смысл.

Через пару минут он понял, чего жаждала стая.

Группа сервов совершила обходной маневр, шустрые механизмы отлично лазили по ветвям, вскоре они перебрались в крону дерева, где занял оборонительную позицию гибрид, и внезапно атаковали его сверху, используя в качестве оружия технические манипуляторы, оснащенные прочными твердосплавными приспособлениями, запросто перекусывающими металл.

Гибкие конечности, извиваясь, совершая конвульсивные движения, посыпались вниз.

Стая сервов набросилась на гибрида, раздались характерные скрежещущие звуки, они рвали его корпус, разрушая обшивку.

Детали конструкции и окровавленные фрагменты плоти разлетались в стороны, вскоре сервы добрались до ядра системы и тут же вступили в схватку между собой: они отчаянно дрались за обладание нейрочипами и микроядерными батареями.

Тень, промелькнувшая неподалеку от укрытия, заставила Илью насторожиться, прервать наблюдение за стаей древних механизмов.

– Выходи. Нечего прятаться, – спокойно, не делая резких движений, произнес он.

Из-за угловатых обломков появился высокий худощавый парень. На вид – ровесник Тернова, облачен в темный камуфлированный серыми разводами бронекомбинезон, такой же, как у Ильи, достаточно гибкий, не стесняющий движений.

– А ты действительно крут! – беззлобно воскликнул парень, удивленный, что его обнаружили. – Даже не обернулся. Как меня заметил?

– Я мнемоник, – пожал плечами Тернов. – Ты Пилигрим?

– Точно! – Сашка вышел из тени бетонных глыб. – А ты – Илья, верно?

– Да, – Тернов ответил на рукопожатие. – Опаздываешь. Где остальные?

– Ну, а сам-то как думаешь?

Тернов уже отсканировал ближайшие укрытия, но даже его возможностей едва хватило, чтобы обнаружить двоих диггеров, занявших снайперские позиции, прикрывающих Пилигрима.

– Все в порядке, – Сашка махнул рукой. – Спускайтесь.

* * *

Вандал и Стек в отличие от Пилигрима оказались сдержанными, неразговорчивыми. Обменявшись рукопожатием с Терновым, они молча и довольно бесцеремонно изучали его взглядами.

Суровые парни. Илья воспринимал работу их имплантов, но пока мог лишь констатировать, что расширители сознания у двоих проводников нестандартные.

– Так, почему задержались? – Тернов нарушил молчаливую паузу. – Были проблемы?

– Мы без машины остались, – неохотно ответил Вандал. – Пешком пришлось добираться. Какой-то урод накануне расшевелил всех сервов в окрестностях.

– Давно работаете на Дайла? – Тернов пропустил нелестный эпитет мимо ушей, хотя прекрасно понял прозрачный намек. Видимо, схватка в тоннеле со стаей «пятьдесят пятых» взбудоражила обитателей окрестных лесов.

– Мы ни на кого не работаем. Сами по себе, – буркнул Стек.

– Тогда почему согласились сопровождать меня?

– Попутный интерес, – криво усмехнулся Вандал. – Дело есть одно, давнее, незавершенное.

– Как, по-вашему, реально добраться до «Европы»?

Стек пожал плечами:

– Сервов много, – скупо ответил он. – Дайл обещал, что ты поможешь пройти незамеченными через их рубежи на окраинах города.

– А что в центре?

– Никто не знает. Раньше, лет пять назад, там были обычные руины, по большей части необитаемые. Ну, кое-где люди жили. Гибриды встречались. А что сейчас там творится – понятия не имеем.

Илья молча достал чип, сжал его между пальцами.

– Знаете этого человека? Видели когда-нибудь?

– Ого, знакомое лицо! – неожиданно воскликнул Пилигрим. – Это же Ральф-Наблюдатель!

– Верно! – удивился Вандал, взглянув на снимок. – А ты его откуда знаешь, Тернов?

Сердце Ильи замерло.

– Он – мой приемный отец.

– Ну вообще, круто! Ральф – отличный мужик! Он однажды жизнь мне спас! – Сашка говорил громко, возбужденно. – Прикинь, меня сервы на подступах к одному зданию со всех сторон обложили, думал, все, уже не выберусь!

– И что произошло? – Илья не ожидал такого внезапного поворота событий. Неужели наконец повезло и парни знают, где искать Ральфа?!

– Ранило меня! – ответил Сашка. – В общем, крови потерял много, Ральф как раз вовремя подоспел, я уж не чаял вырваться. Залег, решил – буду отбиваться, насколько патронов хватит, а перед глазами все плывет, стрелять толком не могу. Сервы уже близко подобрались, когда на них нашло что-то. Как наваждение. Обо мне забыли, кинулись друг на друга. Зрелище еще то!

– Ты общался с Ральфом? – Надежда с новой силой встрепенулась в душе Тернова.

– А то! – воскликнул Сашка. – Он меня, считай, на себе вытащил! Неделю у него отлеживался, пока рана не затянулась. Правда, с тех пор я его видел всего пару раз, и то мельком. Иногда он мне сообщения по сети скидывал, я ему кое-какие дефицитные устройства доставал в «России» у торговцев. А когда в «Европе» этот непонятный бардак начался, то связь пропала, да и в город мы ходить перестали.

– Но место, где он жил, ты помнишь? – спросил Илья.

– Конечно! Доведу, не волнуйся. Надо же! – Пилигрим широко улыбнулся. – Ральф не говорил, что у него есть сын. Но это меняет дело. Мы-то думали, что ты экстремал какой-нибудь!

– Разве Дайл не сообщил, кто я на самом деле?

– Ага, так мы ему и поверили! Боевой мнемоник Конфедерации? На Земле? В джунглях?

– Ну, теперь вы знаете, кто я и зачем тут. А как быть с вашим «попутным интересом»? Нам действительно по пути?

– Нет, Ральф жил на западной окраине. А нам в восточные кварталы нужно попасть, – за всех ответил Стек. – Но ты не грузись нашими проблемами, придумаем что-нибудь. Дайл скинул кое-какую информацию. По его данным, сервы организовали что-то типа защитного периметра, подступы к городу охраняют. Нам главное без шума через их внешние рубежи проскочить, а там уже разберемся на месте. Не сомневайся, до «высотки», где жил Ральф, мы тебя проводим.

– Я понимаю, двигаться будем под землей? – уточнил Тернов.

– Ага. Причем глубоко, – охотно отозвался Пилигрим. – Есть несколько заброшенных тоннелей. В последний раз я без особых проблем как раз до западной окраины дошел, а вот дальше пришлось к поверхности подниматься, из-за обвалов. Выбрался на улицу, а там нарвался на патруль «Хоплитов», едва ноги унес. Хорошо, я ловкий, через любую трещину пролезу.

– А когда ты в последний раз ходил в «Европу»?

– Да уж года четыре прошло.

– И как с обвалами быть?

– Обойдем. Я тогда сдуру сунулся на улицы. Не захотел крюк по подземельям делать. А где машина твоя?

– Здесь, недалеко. Пошли.

* * *

Первое впечатление не обмануло Илью, Сашка-Пилигрим оказался простым парнем, веселым, хотя немного болтливым.

– Класс! – Он обошел «Кугуар» со всех сторон, рассматривая машину. – Отличная тачка! – Пилигрим хитро прищурился. – Чем же ты Дайлу так понравился? Он обычно свои модернизированные устройства никому не доверяет, если только у него нет особого, личного интереса. А тут, смотри-ка, расщедрился! Оружие тоже от него?

– Да. А что ты вообще о Дайле знаешь?

– О нем разные слухи ходят, – Сашка уселся на переднее пассажирское сиденье. – Личность известная, да не со всяким станет разговаривать.

– Какие слухи? – поинтересовался Илья, открывая дверь «Кугуара».

Вандал и Стек, не принимавшие участия в разговоре, молча уселись сзади, опустили бронированные стекла, оружие сразу изготовили к стрельбе. Чрезмерная разговорчивость Пилигрима им, видимо, давно приелась и воспринималась как черта характера, с которой уже ничего не поделаешь.

– Говорят, он во всех мегаполисах Земли побывал, – тем временем продолжал излагать Сашка. – В технике разбирается. На природе просто помешан. Вообще-то, между нами, – он странный. Его побаиваются многие. Дайл и сервов ремонтирует, и с гибридами ладит. А вот с торговцами у него отношения не сложились. Он их на дух не переносит. Ну а те всякие небылицы про него плетут. Типа, Дайл и не человек вовсе, а искусственный интеллект, прикинь?

– А сам как думаешь? – Илья завел двигатель.

– Не знаю, – пожал плечами Пилигрим. – Нам туда, – он указал на разрушенные ворота, расположенные в глубине обширного помещения. – У него с торговцами конфликт вышел. Я точно знаю, был замешан в этом деле. Друг у меня есть, Серега. Мы еще мальчишками по разрушенным уровням лазали. Однажды нашли участок улицы, еще со времен войны обвалами отрезанный. Ну, там все сохранилось, словно время застыло с той поры, как Землю бомбили, представляешь?

– А Дайл тут при чем? – Илья вел «Кугуар» на минимальной скорости. Сразу за воротами начинались складские помещения. В стенах зияли огромные пробоины, в свете фар искрилось разлохмаченное стекловолокно, которым армировали бетон.