Текст книги "Грань реальности"

– Нет, девочка, я не бог, – неожиданно ответил он на первый заданный Даной вопрос. – Я человек, который умер, – спокойно пояснил Кристофер. – Ты разговариваешь с духом, набором мыслей, запечатанным в постоянной памяти хитроумного вычислительного устройства.

– Да? – Глаза Даны потускнели, будто из них мгновенно вытекла жизнь. – Жаль… – со вздохом произнесла она и вдруг добавила с прежней дрожью в голосе: – Я думала, что ты бог. Я нашла в развалинах города книгу, где описано существо, сотворившее мир и властвующее над ним. Если люди любят своего бога и верят в его существование, то он обязательно помогает им…

Раули опять терпеливо выслушал ее и кивнул.

– Это называется религией, – сказал он. – Когда люди не могут что-то сделать сами или оказываются в чрезвычайных обстоятельствах, они всегда уповают на случайность, которая вдруг поможет им выкарабкаться из беды или сделает их жизнь лучше. Бог – это надежда, потребность иметь какую-то мечту, отражение человеческих чаяний, но отнюдь не конкретное существо. – Его черты вдруг исказила саркастическая усмешка. – Я уж точно не бог, поверь.

– Жаль… – Теперь на глазах Даны вдруг выступили слезы. Очевидно, что она очень сильно верила в свою мечту.

Раули остолбенел.

Если секунду назад он все еще допускал, что происходящее каким-то образом является игрой его собственного воображения, то теперь окончательно убедился, что его внезапная гостья – настоящий фантом, причем напрямую связанный с конкретным, живым человеком.

Пока он размышлял над сутью явления, Дана, смутившись своей слабости, смахнула с ресниц слезинки.

– Скажи, а куда я попала? – спросила она, скользя мутным от слез взглядом по голым стенам.

– Это мир, предназначенный для одной конкретной души, – спокойно ответил ей Раули. Если тебе проще оперировать таким термином, то тут я действительно бог. Я могу сотворить все, что угодно, как, например, эту степь, стены, море…

Дана посмотрела за окно.

– Тогда ты мог сделать больше, – неуверенно предположила она, намекая на скупость исполненного при заявленном могуществе.

– Мог, – спокойно согласился с ней Раули. – Только зачем?

– Чтобы радоваться совершенному, – не задумываясь, ответила она.

Кристофер откинулся на спинку кресла. Если бы он мог вести себя как прежде, владеть утраченными навсегда эмоциями, то сейчас наверняка испытал бы замешательство.

– Я больше не могу радоваться, – наконец произнес он, подобрав наиболее простую и точную формулировку. – Мне трудно объяснить тебе суть того, что со мной происходит. У меня нет чувств. Они умерли вместе с телом. Остались только мысли – логические вычисления, экстраполяция того или иного факта…

Дана действительно не поняла большинства произнесенных им терминов, но суть сказанного дошла до ее разума, а бесхитростное сердце, не привыкшее к сложным чувствам, восприняло все по-своему, и это понимание выразилось самым неожиданным образом: она вдруг соскользнула из проема окна внутрь комнаты, подошла к Кристоферу, наклонилась и внезапно поцеловала его в щеку.

Он поднял на нее глаза.

Дана чуть отстранилась, внутренне изнывая от дерзости своего поступка, но этот человек показался ей еще несчастнее, чем она сама. Ей захотелось помочь ему, поделиться частичкой своего тепла, своих эмоций, и единственным универсальным инструментом, оказавшимся в распоряжении ее бесхитростного сознания, была любовь, ласка, которая просто обязана ободрить его, заставить почувствовать тепло прикосновения сухих, чуть потрескавшихся губ…

– Ты что-нибудь чувствуешь? – затаив дыхание, спросила она после возникшей секундной паузы.

Раули вздохнул, посмотрев на нее снизу вверх.

– Нет, – без интонаций ответил он на ее ожидание. – Я же сказал, что не могу чувствовать. Ты просто прикоснулась ко мне. Понимаешь? – продолжая смотреть на свою негаданную гостью, Кристофер не заметил понимания в ее глазах и пояснил: – Где-то существует твое тело, у которого есть нервная система, живой мозг и вся присущая организму биохимия. Оно связано с твоим виртуальным призраком, и потому ты можешь улыбаться, плакать, разочаровываться и радоваться. А у меня этого нет. Мое тело кремировано, нервные волокна сгорели в топке, а здесь, – он неопределенным жестом обвел пространство вокруг, – здесь находятся всего лишь информационные байты, в которых записана моя память. Я могу выделить некоторое их количество и превратить в море или степь силой своего воображения, но я не смогу почувствовать ни температуру воды, ни прикосновение трав…

– Ты просто не хочешь, – склонив голову, произнесла Дана. Ее благоговейный страх сменился присущей девушке доброй непринужденностью, как только Крис Раули утратил мистический ореол, превратившись из гипотетического бога в непонятную, но явно несчастную душу, запертую в этом недоделанном пространстве.

– Тебя раньше целовала женщина?

– Да.

– Тогда вспомни, как это было, – нисколько не смущаясь, посоветовала она и вновь коснулась губами его щеки.

Все произошло так внезапно… Ее слова и движение совпали с собственной мыслью-воспоминанием Раули, и Кристофера словно ударило током.

Дрожь пробежала по фантомному телу, зазвенел, казалось, каждый – несуществующий! – нерв, и от внезапного обвала чувств кожу на затылке стянуло мурашками…

Ощущения тела!..

Он едва не вскрикнул, – настолько быстра и ошеломительна оказалась эта перемена.

Казалось, что в этот миг они внезапно, но явно поменялись ролями – не он был богом, а она, необъяснимо возникшая в его окне призрачная девушка, одним движением, порывом, словом пробившая косность его цинизма, в коконе которого он умирал и очнулся тут.

Все было просто, до жути, а он не смог распознать этого, отрезал прошлое, запер все, что знала его душа, и попытался устремиться в будущее, которого здесь попросту не могло быть!.. Крис мгновенно понял, что может обогатить свое существование только теми чувствами, которые он помнил, и ни йотой больше. Создав волей своего воображения незнакомый, экзотический цветок, он никогда не почувствует его запаха, потому что не будет помнить, как тот пахнет, а вот тривиальный василек…

Цветок оказался в его руках, и благоухание наполнило пустое пространство комнаты.

– Вот видишь… – Дана смущенно отошла от него. – У тебя получилось.

Кристофер едва ли слышал ее слова. Он потрясенно смотрел на цветок в своих руках, вдыхал его запах и не мог поверить этому.

Он обрел новую власть над данным миром, ограниченную лишь глубиной его личной памяти о тех чувственных ассоциациях, которые рождал тот или иной предмет, явление…

Наконец он вспомнил о Дане и поднял глаза.

Она стояла, понурив голову, и смотрела за окно на бескрайнюю кьюиганскую степь.

– Жаль, что ты не можешь творить чудеса в моем мире, – с вздохом произнесла она.

Крис не нашелся, что ей ответить. Некоторое время он молчал, все еще переживая постигшую его перемену, а потом произнес:

– Не отчаивайся. Дай мне время подумать. Может быть, я смогу помочь тебе, как помогла мне ты…

– Как? Ты же сам сказал, что твоя власть распространяется только тут.

– Да. Но твое появление означает, что между моей Вселенной и твоим миром существует связь. Я попытаюсь отыскать ту лазейку, через которую ты сумела проникнуть сюда. – Он говорил с упоением, чувствуя, что внезапно возникшая идея захватывает, увлекает его. – Если обратная связь возможна, то я пройду твоим путем… Ты можешь описать мне что-то, кроме электронного окна?

– Нет… – подумав, покачала головой Дана. – Я впервые попала в здание, где оно установлено. Я не трогала никаких приборов, просто смотрела в это окно…

– Странно… – озадачился Крис. – Ты не совершала никаких специальных действий, чтобы попасть сюда?

– Нет, никаких, – подтвердила девушка. – Мне показалось, что пространство за окном просто затянуло меня внутрь.

Кристофер только покачал головой.

Он не верил в чудеса. Техническое волшебство – да. Мифическое – нет. Если разум девушки оказался тут, и более того – был сформирован ее фантом, значит, где-то вне Логриса, в реальном мире, существует аппаратура, работающая специально на создание этого эффекта. Такое допущение насторожило Раули, но он по привычке не подал виду, что обеспокоен.

– Ладно… – произнес он. – Жди меня, я решу эту проблему тем или иным способом. Мне кажется, что тебе и твоим сородичам не хватает малой толики утраченных знаний. В твоем мире есть какая-нибудь техника?

– Что это такое?

– Машины, компьютеры?

– Полно. Но ничего не работает. Я случайно нашла это электронное окно, забравшись в недозволенное место, где раньше жили хозяева мира. Потому я и подумала, что ты бог.

Крис опять задумался, потом тряхнул головой и сказал:

– Чудес не бывает. Это я знаю точно, но попытаюсь тебе помочь.

– Скажи, а мне можно приходить сюда? – опять со страхом и смятением в голосе спросила Дана.

Раули в первый миг задержался с ответом. Такова была его натура, привычка разума просчитывать последствия каждого важного решения как минимум на несколько ходов вперед, а потом кивнул:

– Да. Если ты в состоянии проникать в мой мир, я буду рад тебе.

Ни он, ни она не понимали, что произошло в эти минуты в фантомной Вселенной, принадлежащей Кристоферу Раули.

Последствия их встречи в виртуальном пространстве заранее не мог просчитать никто…

Глава 3.

Логрис. Виртуальная Вселенная Кристофера Раули…

Все оказалось намного сложнее, чем представлялось Крису в первые секунды эйфории, когда после бездны безвременья, лишенного всяческих чувств, он ощутил теплое дыхание девушки на своей щеке и мягкое прикосновение ее губ.

Память и эмоции.

Эмоции, которые он помнил. Вот она, оборотная сторона его власти над виртуальной могилой в Логрисе.

Ловушка… – осознание этого навалилось чуть позже, когда призрак Даны уже исчез и было бесполезно гадать, кем она являлась на самом деле: невинным ангелом или демоном, который изощренно вывел его из ступора статичного существования в настоящий, невыдуманный ад…

Ловушка захлопнулась, как только исчез призрак Даны, а произошло это потому, что на самом деле Крис Раули при жизни был жестоким и циничным человеком, ну а всплеск положительных чувств, рожденный поцелуем девушки, оказался лишь частностью, исключением из общих правил его внутреннего мира… камушком, который, сорвавшись с вершины горы, столкнул неуправляемую лавину иных воспоминаний и связанных с ними чувств…

Тех чувств, что были намертво впечатаны в память Криса, но находились под жестким запретом еще при жизни, потому что, старея, Раули постепенно терял некоторые неколебимые понятия… его душа еще при жизни пыталась, пользуясь ослаблением самоконтроля со стороны разума, переоценить некоторые поступки…

Лучше всего душу Кристофера охарактеризовал генерал Белов в беседе с полковником Грином:

«Сволочь, какую еще поискать среди наших врагов…»

Это была правда.

Основной профессией, если так можно назвать вид деятельности, которой занимался Раули, были убийства по заказу.

* * *

Дана ушла, а он остался один.

Коллизии в фантомном мире носили мгновенный характер. Ее горячий поцелуй еще тлел на левой щеке Криса, а правую уже сводил нервный тик.

Виртуальная могила Логриса…

Место, где твоя память записана в мельчайших подробностях, разложена по байтам и готова к действию, как только…

Как только вспомнишь о ней, осуществишь хоть малейший мысленный позыв.

Вот когда обернулись своей истинной стороной слова, сказанные бездну лет тому назад на далекой в пространстве и времени планете Земля:

«Нужно прожить свою жизнь так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

В ситуации с Крисом фраза должна нести более жесткий контекст.

Слово «бесцельно» автоматически заменялось на иное, гораздо более жестокое и конкретное.

Над цветущей кьюиганской степью вдруг начали клубиться черные, отливающие снизу свинцом грозовые тучи, порыв ураганного ветра поднял пенистый водный вал, который с глухим стоном ударил в шаткую стену ненадежного домишки.

Память, так необдуманно разбуженная, с глухим рокотом ломилась в его сотворенное наспех убежище.

«Это была не моя воля… Жизнь так обошлась со мной… Судьба швырнула меня на этот путь…»

Тщета…

Память неумолимо выталкивала образы прошлого.

Вот он, юный Крис, с двумя университетскими друзьями у входа в казино, где голографическая реклама рисует умопомрачительные росчерки в чернеющих небесах.

Стоило ли входить в эти двери в день получения заветного диплома, со стипендией в кармане и кредитной карточкой, куда родители перечисляли деньги на учебу своего четвертого сына, решившего покинуть Гефест и поискать счастья на стороне?

Да, всю жизнь Крис пытался забыть этот вечер, но ни один дипломированный психолог не смог вытравить из его души эту память.

Стол, покрытый по традиции настоящим зеленым сукном. Горы фишек, чарующая улыбка девушки-крупье, ее мелодичный, вкрадывающийся в душу голос:

– Делайте ваши ставки, господа…

Крис сделал глоток вина. Он и так был уже изрядно пьян и перевозбужден, гора фишек перед ним казалась огромной, туда после двух первых выигрышей могли уместиться все родительские пособия и стипендии, вместе взятые… Эта груда пластиковых кругляшков источала запах, особенный запах, который в своих сложных флюидах сочетал и тонкий аромат дорогих духов подсевшей справа к нему ослепительной блондинки, чье обнаженное в разрезе платья бедро как бы невзначай прижималось к его опущенной руке, и запах натуральной кожи, которой отделаны салоны дорогих машин, припаркованных подле казино, и еще…

…Шарик, описывающий плавные синусоиды в зеленоватом мерцании суспензорного поля, оставлял за собой зримый огненно-красный след, вычеркивая цифры, пока в виртуальном кубе, проецирующемся поверх зеленого сукна, не осталось одно-единственное, полыхающее изумрудным огнем число.

Это была цифра его баснословного… проигрыша.

Нога блондинки куда-то исчезла, весь мир вокруг почернел, словно разум провалился в пропасть.

Крис огляделся вокруг.

Зрение почему-то двоилось, миловидная улыбка крупье никак не совмещалась в фокусе зрения, вокруг него мгновенно образовался вакуум, но ненадолго, всего на несколько секунд, пока его не заполнили двое безупречно одетых шкафоподобных парней.

– Пойдем поговорим, малый… Тебе немного не повезло, верно?

* * *

Два или три последующих дня Крис, кое-как отлежавшись в однокомнатной квартире, которую снимал на период учебы, все же решился позвонить отцу, истратив на связь по Гиперсферной Частоте последние кредиты, еще оставшиеся на его счету.

Парни из казино никогда не выпускали проигравшего клиента голым, без гроша в кармане. Нет, они знали свое дело и не обошлись с ним грубо, просто завели в полуподвальное помещение, привязали к стулу и заставили смотреть, как здесь по-настоящему занимаются должником, пропустившим все мыслимые сроки возвращения проигранных денег, которых он так и не сумел достать.

На его глазах сорокалетнему мужчине по очереди сломали пальцы на обеих руках, а потом отпустили, оказав первую медицинскую помощь и предоставив еще сутки на поиск денег.

По его глазам Крис понял, что собирается сделать этот человек.

Когда несчастного вытолкнули за дверь, взгляды двоих громил обратились к Раули, который сидел на стуле, бледный как смерть, а под ним позорно расползалась лужа.

Один из парней присел на корточки перед Крисом, заглянул ему в глаза и растопырил два пальца.

– Два миллиона, мальчик, – пояснил он свой жест. – Ты сделал крупную ставку и проиграл. Ты очень сильно рисковал, парень… – Он загнул один палец и продолжил спокойным менторским тоном: – Не думай, что мы изуверы. О твоем проигрыше знают только я и Рауф. Крупье не в счет, она наш человек и никогда не лезет не в свое дело. Через неделю ты приносишь нам миллион. Не два миллиона в доход казино, а один миллион мне и Рауфу, ты понял?

Крис отчаянно закивал головой. Он был на грани обморока.

– Вот и договорились. Запомни наши лица. Только я и он. Вот телефон, по которому позвонишь, когда соберешь нужную сумму. Только не вздумай крутить, ладно? Если через неделю ты не принесешь деньги, то вся полиция станет искать тебя, чтобы отправить на рудники, куда-нибудь в дальний космос… в лучшем случае. – Он злобно ухмыльнулся и ободряюще потрепал по щеке Криса.

Ладонь была твердой и потной.

Этот человек знал, что говорил и делал. Он сразу распознал в трясущемся двадцатилетнем парне сына состоятельных родителей, отправивших своего отпрыска на учебу в престижный университет Кьюига. Такие ребята обычно представляли собой достаточно легкую добычу, и в данном случае обстоятельства сами подталкивали шкафоподобных дилеров сыграть против казино в свой карман. Риск был, по их мнению, небольшим, а деньги в случае успеха – огромными. То, что парень обоссался, тоже неплохо. Ну а если не принесет денег, то выход для них был прост и естествен: кончить его по-тихому и спустить по кускам в утилизатор отходов, – никто и не почешется, разве что родители спустя месяцок кинутся искать пропавшее на другой планете чадо.

Все это прочитал молодой Крис в глазах парня, загибавшего пальцы перед его лицом. Он уже тогда был умным и сообразительным, а собственная моча, внезапно хлестнувшая по ногам под брюками, когда сорокалетнему мужику размозжили первый палец, оставила в душе Раули ожог на всю жизнь…

…Вечером, заставив себя просмотреть электронные новости, он нашел в разделе криминальной хроники упоминание о человеке с переломанными пальцами рук, который покончил жизнь самоубийством, бросившись с крыши сверхвысотного здания.

Тогда он и решился на единственный звонок по каналу ГЧ.

Отец отказался внять его проблемам. Он обозвал Криса бранным словом и посоветовал самому выпутываться из необдуманных долгов.

Находясь на грани полного отчаяния, он не стал в тот вечер мысленно винить отца – Крис знал, что дела в колонии шли неважно, семейный нефтедобывающий бизнес стремительно умирал и у Вениамина Раули по большому счету долгов тоже было больше, чем прибылей.

Ему была отпущена неделя срока на возвращение денег.

Этим вечером, после разговора с отцом и просмотра сводки электронных новостей он накинул пальто и вышел на улицу, без цели, потому что друзья куда-то испарились, на его вызовы не отвечал ни один абонент, а заходить в университет у него не было ни сил, ни желания.

Машинально пересаживаясь с одной линии пневмопоезда на другую, Крис внезапно для себя оказался подле здания казино.

Это уже позже, заматерев, став профессионалом своего дела, он посвятил некоторое время изучению психологии и понял, почему в тот роковой вечер ноги сами принесли его к месту, которого по идее он должен был избегать всеми мыслимыми способами.

Накрапывал мелкий дождь, а Крис, словно бездомная собака, медленно кружил вдоль периметра ослепительного здания, с патологической жадностью разглядывая подъезжающие машины, входящих и выходящих из казино людей, охранников у входа, освещенные окна на третьем и четвертом этажах, у которых не было тонировки стекол…

Он знал, что денег ему не достать.

Оставалось четыре дня до первого увечья, а может, и до смерти.

Сменить адрес? Бежать с планеты?

Нет, они наверняка каким-то образом контролируют его, а на билет межзвездного класса у Криса попросту не было денег. Да и куда податься? На Гефест, к отцу, выслушивать его брюзжание и ловить косые взгляды старших братьев, которые уже сто раз передрались, мысленно деля будущее наследство, которое, по мнению Криса, не стоило и ломаного гроша?..

Сев на скамейку в расположенном рядом с казино сквере, он поднял ворот пальто, чтобы укрыться от моросящего дождя и ветра. На душе было черно и пусто.

Один необдуманный поступок сломал всю его жизнь. Крис не мог винить в этом никого, кроме себя. Запах денег вскружил ему голову, он всего на десять – пятнадцать минут потерял контроль над своими чувствами, одурманенный внезапно выпавшим выигрышем, и этот отрезок времени сыграл в его судьбе роковую роль.

Сидя на скамейке, он не размышлял о том, сколько людей попадают в такие же ловушки, и необязательно в игорных домах, – существовал целый ряд способов заставить человека платить деньги… Общим во всех случаях, будь то тонко организованная финансовая пирамида или подставной выигрыш в игорном доме, вслед за которым следовал мгновенный провал в игре, было одно: в расставленные сети попадали люди либо малодушные, либо не очень умные, с раздутым самомнением и нетрезвым взглядом на жизнь. А по другую сторону этих незримых сетей находилась другая категория лиц. Отрицание общепризнанных норм, презрение к лохам, игра по собственным правилам делали их сильнее любого обывателя… Одних на год или два, иных, более умных и расчетливых, – на гораздо более долгий срок.

Крис сидел на скамейке, даже не думая о психоанализе, но понимание ситуации так или иначе жило внутри. Оно не было облечено в гладкую формулировку, а проходило на уровне чувств, той дрожи, что гуляла под теплым пальто, но не от холода, а от осознания собственного бессилия, ничтожества перед наглой самоуверенностью двух сговорившихся дилеров из казино.

Они сломают ему пальцы и снова выкинут вон, под дождь, и никто не поможет ему…

«Если я не помогу себе сам…»

Мысль поначалу проскользнула незаметной змейкой – что он мог сделать, смешно даже… но потом вернулась вновь и уже не уходила, обжигая изнутри и без того затравленную, измученную душу…

Прошло несколько минут, и Крис понял, что дрожит, но теперь уже не от холода или страха, а от внезапного перевозбуждения. Адреналин, внезапно хлынувший в кровь, вновь породил это чувство головокружения, какой-то двойственности восприятия мира, словно все предметы обрели иные физические свойства, стали размытыми и нечеткими, взгляд не фокусировался на окружающем, а кровь глухо и ритмично продиралась сквозь виски, отдаваясь в них пульсирующей болью…

Он ненавидел себя за необдуманность поступка и последующее малодушие, но еще больше он ненавидел и боялся ИХ… двух плечистых парней из мира иных моральных ценностей, безжалостных типов, которые вдруг стали для него судьбой, роком, высшей инстанцией, и могли сотворить с ним все, что угодно.

Да, Крис понимал, что совершил необдуманный поступок и на самом деле проиграл кучу денег, но почему он должен быть искалечен за это и в конце концов убит?

Он невольно оглянулся вокруг, но молчаливые, мокрые от дождя стволы деревьев немо возвышались по обе стороны аллеи, не давая никакого ответа.

«Я не дам себя убить…» – эта мысль ломилась в виски вместе с гулким ритмом пульса.

Сам того не ведая, юный Раули оказался из той породы людей, которые, будучи загнаны в угол, не бросаются с крыши небоскреба, а вдруг начинают действовать, спонтанно, полурасчетливо, на нервах и адреналине, воспринимая события, словно в полусне, и в то же время осознавая абсолютную необратимость каждого своего шага.

Он встал со скамейки и, сгорбившись, пошел по аллее, страшась в этот миг только одного: что данное состояние отчаянной решимости пройдет так же внезапно, как началось.

* * *

Его решимость не пропала. Спустя сутки она просто трансформировалась в тупую усталость, но настроение было прежним, глаза, красные от бессонницы, хранили в своих глубинах все ту же искру бесноватого безумия.

Он был полным дилетантом, но, к счастью, для того дела, что он задумал, не нужно было проходить изощренные курсы обучения, в ходе которых тебе раскроют спрятанные за семью печатями тайны.

О десятках различных реальных и нереальных способов, как это сделать, подробно информировал каждый второй видеофильм, снятый в жанре а-ля боевик. Нужно было иметь лишь крупицу мозгов, чтобы отсеять плевелы спецэффектов от реальных задумок режиссеров, которые хотели они того или нет, но учили убивать, основывая свои самые удачные эпизоды на опыте реальных, существовавших когда-либо прецедентов.

За день до указанного срока Крис перебрался на чердак заброшенного дома.

Он все подготовил заранее и не собирался более покидать свое убежище. После нескольких суток нервного напряжения, без сна, поддерживаемый уже не ненавистью или решимостью, а безысходностью и специально приобретенными стимуляторами, он, как бродяга, обустроился на чердаке заброшенного дома, у окна, выходящего на тыльную часть здания казино, рядом с которым на перекрестке стояла одинокая телефонная будка. За углом, невидимая отсюда, находилась металлическая дверь черного хода, которой обычно пользовались Рауф со своим подручным.

Комната, где они обретались, располагалась этажом выше, и ее окно тоже не было видно отсюда, но за сутки до этого Крис восемнадцать часов проторчал на другом наблюдательном пункте и выяснил все, что касалось графика работы и привычной схемы перемещений двух вымогателей.

Он действовал интуитивно, но правильно. Обстоятельства толкнули его на данный путь, и Крис мучился не совестью, а лишь периодическими приступами страха, с которыми справлялся при помощи стимулятора.

Импульсную винтовку «ИМ-12» он приобрел в оружейном магазине, благо Раули уже исполнилось двадцать, и он, как студент университета, имел временное гражданство Кьюига. Образец оружия был несколько видоизменен относительно своего знаменитого боевого прототипа и приспособлен для охотничьих нужд, но это обстоятельство не смутило Криса. Электронный оптический прицел он купил в магазине охотничьих товаров, сумев одолжить денег у своей подруги.

В глушителе он не нуждался. «ИМ-12» работает на принципе электромагнитных катушек. Генерируемое ими поле разгоняет по каналу ствола маленький титановый шарик, и звук выстрела из импульсной винтовки напоминает легкий хлопок аккуратно откупоренной бутылки шампанского.

Точно в назначенный час, уже не дрожа, а одеревенев всем телом, он непослушными пальцами набрал номер телефона.

Он не знал, кто взял трубку, – Рауф или его компаньон, но это был кто-то из них.

– Я достал деньги, – хрипло выдавил Крис.

– Молодец, мальчик. Где ты находишься? Почему не принес их нам?

– Я не дурак, понял? – Крис с трудом балансировал на грани нервного срыва, и у него плохо получался спокойный разговор.

– Грубить не надо, – предупредил его голос в трубке мобильного коммуникатора. – Где деньги?

– В телефонной будке на перекрестке за зданием казино. Забирайте их и отстаньте от меня.

На некоторое время в коммуникаторе повисла тишина. Видимо, трубку на том конце зажали ладонью.

– Ладно, мальчик, я выйду проверю. Если все в порядке и ты не врешь, то Фрайг с тобой, живи. Ну а если – нет, то пеняй на себя, сучонок.

В трубке мобильника часто запищал сигнал отбоя связи.

Непослушными пальцами Крис подтянул к себе подготовленную к стрельбе «ИМ-12», на пластиковом прикладе которой трепетно дрожали огоньки индикации, и взял ее в руки, ощутив, как от электромагнитных катушек, покрывающих ствол своими вздутиями, исходит легкое, едва приметное тепло.

Был второй час ночи. По другую сторону здания казино кипела жизнь, там сияли огни реклам, подъезжали и отъезжали автомобили, раздавались звуки музыки с танцпола, а тут, на перекрестке за сквером, царила глухая сумеречная тишина.

Он приник глазом к плоскому окошку компьютерного прицела. Сиротливая телефонная будка влипла в перекрестье тонких дрожащих зеленых линий, мир вокруг превратился в сюрреалистический танец зеленоватых теней.

Вот от угла здания отделилась яркая фигура, отлично различимая в инфракрасном диапазоне, и пошла к телефонной будке, наискось пересекая пустой перекресток.

Палец Криса онемел на сенсоре огня.

В тонких линиях паутины компьютерного прицела запуталось сначала плечо, а потом голова второго парня, имени которого Крис не знал.

Вот открылась дверь телефонной будки, тускло сверкнул, отразив свет уличных фонарей, мутно-глянцевитый полуовал, рука вошедшего потянулась к откидной панели, за которой пряталась электронная начинка коммутатора…

Пора.

Он видел его лицо, четко различал, как тот морщится, пытаясь подцепить ногтями декоративный кожух, линии прицела перечеркивали его левый глаз и бровь…

Палец Криса нажал сенсор огня, но в последний миг импульсная винтовка все же слегка дернулась в его руках.

Хруст разлетающегося серебристым крошевом пластика слился с болезненным вскриком, и человек в будке вдруг резко присел, пытаясь зажать правой рукой рану на левом плече, откуда фонтаном брызнула кровь, орошая все вокруг…

У Криса помутилось в глазах.

Его спасло лишь то обстоятельство, что парень онемел от болевого шока, и это дало Раули шанс прицелиться вторично. На этот раз его руки уже ходили ходуном, в сетке прицела мелькали кошмарные фрагменты расколотой выстрелом и обильно забрызганной кровью телефонной будки, но он сумел не со второго, а только с третьего выстрела попасть в голову.

У Криса перехватило горло, он понял, что не дышит уже секунд сорок, онемевшие от напряжения пальцы не хотели отпускать пластик импульсной винтовки, а компьютерный прицел казался ему в эти мгновения замочной скважиной, через которую он только что заглянул прямиком в ад.

Его трясло все сильнее и сильнее, казалось, что его мозг утратил уже всякую связь с реальностью, но… оставался еще второй вымогатель.

«Рауф». – Эта мысль обожгла рассудок, заставила Криса вздрогнуть всем телом, опомниться, вернуться в ватную тишину захламленного чердачного помещения.

Вниз… Бегом… Скорее… Это орали изнутри какие-то голоса, пока что незнакомые, но ставшие привычными потом, в дальнейшем…

Изначально план Криса предполагал, что он одним точным выстрелом прикончит первого, без фонтанов крови и лишнего шума, и тогда второй вымогатель спустя некоторое время обязательно выйдет, чтобы выяснить, что случилось с его напарником и почему он возится так долго. Крис не зря избрал телефонную будку, которая не просматривалась из окон тыльной части казино.

Теперь даже идиоту с дистанции ста метров станет ясно, что на самом деле произошло в том месте, где предполагалась передача денег. Куски испачканного кровью пластика после трех выстрелов были разбросаны вокруг, от самой телефонной будки остался лишь иззубренный огрызок, похожий на донышко разбитого стакана, а скорчившееся в агонии тело еще вяло шевелилось, цепляясь окровавленными пальцами за острые пластиковые зазубрины.

Крис инстинктивно бросил импульсную винтовку и бегом ринулся вниз.

Перекресток был пуст. Обычно в этот час на задворки комплекса увеселительных заведений не заглядывал никто, разве что случайный прохожий изберет этот путь по понятным лишь ему причинам, но после трех выстрелов Крису уже было все равно, запомнит ли кто его перекошенное, бледное, как лист бумаги, лицо.

Он сработал, как мясник, пути назад не было, в голове билась только одна мысль: «Рауф», а все самое страшное, вероятно, еще только предстояло пережить…