Текст книги "Третья раса"

Николая ударила короткая дрожь.

Действительно, откуда? Ведь воспоминания, специально или случайно пробужденные в нем инсектами, ясно несли в себе образ огромного космического корабля, величественно проплывавшего мимо них и палившего в космос из всех орудий. Но он так и не ответил на отчаянный призыв о помощи, который был послан с их исследовательского судна, гибнущего в черном водовороте.

– Это был человеческий корабль, Николай?

Теперь он вспомнил, что психологи на военной базе упрямо задавали ему тот же самый вопрос.

– Да, – не колеблясь, ответил он.

– Почему такая уверенность?

– На его борту были буквы… Большие буквы, и я читал их!.. Вот только не помню какие… Вроде бы «А»… и, наверное, еще «Н»… Не помню. – Он поморщился, будто от внезапного приступа головной боли.

– Это не мог быть корабль военно-космических сил Конфедерации. Факт исчезновения патрульного крейсера Центральных Миров сам по себе явился бы событием, которое нельзя замолчать, – осторожно заметил Кейн. – К тому же следовать за вами в досветовом режиме не стал бы ни один здравомыслящий капитан. Кому позволят потерять двадцать лет реального времени? А попасть в ту область, куда стремился ваш отец, иным путем невозможно. Об этом свидетельствуют не домыслы, а выведенные им математические уравнения.

– Возможно, нам следует сложить наши знания? – внезапно предположил Николай.

Кейн не стал скрывать своего удовлетворения.

– Это именно то, на что я втайне надеялся, когда летел сюда, – признался он. – Жаль, что я опоздал со своим прибытием на Хабор… Возможно, это дало бы шанс избежать многих неприятностей лично вам, Николай…

Лоури не ответил. Для него достаточно было вспомнить свои чувства, которые обуяли его тогда, на Хаборе, и он подумал, что присутствие Кейна вряд ли бы что-то изменило радикальным образом.

Он действительно пережил страшный шок на этой планете, отданной во владение инсектам.

Теперь он понимал: если в области, где погиб принадлежавший его родителям корабль, физически не мог находиться крейсер Совета Безопасности, значит, все его обвинения, вся ненависть были беспочвенны. Кейн был прав, нравилось то Николаю или нет. Стоило взглянуть на события с иной точки зрения, чтобы понять – оставь военные психологи ему в наследство ту страшную травматическую память, еще неизвестно, сидел бы он сейчас здесь?.. Скорее всего, нет. Даже спустя двадцать лет после возвращения, когда неосторожное мнемоническое прикосновение инсекта вернуло эти страшные воспоминания, сорвав пороги забвения, он натворил достаточно бед, чтобы провести несколько месяцев за решеткой в форте Стеллар…

Как просты и в то же время горьки становятся определенные события, когда есть возможность взглянуть на них трезво… без пелены предвзятой ненависти…

Ганианские пираты, напавшие на их базу и разгромившие конвой на Хаборе, явно знали о развале Конфедерации Солнц и замораживании всех космических сил Патруля, а он не знал. Обретя ту травматическую память детства, которую вернуло в момент лечения неосторожное телепатическое прикосновение инсекта, он решил, что его опять бросили, предали…

Нет, все объяснялось гораздо проще. Теперь Николай не мог не признать, что в тот момент многие отловили свою «рыбку» в мутной воде галактических потрясений, а оборудование климатических станций вкупе с арсеналами военной базы Патруля стоило того, чтобы кто-то, владеющий информацией, совершил такой кровавый и молниеносный рейд…

Ему просто посчастливилось выжить… А он, вернувшись, пытался, дурак, прорваться в штаб уже не существующего флота Конфедерации, чтобы набить кому-то морду… Потом, отсидев до окончательного выяснения всех обстоятельств несколько месяцев в подземных казематах Стеллара, он сам, по сути, приговорил себя к этим проклятым богом и людьми рудникам, расположенным на самом краю обитаемых миров… Целая цепь роковых ошибок, жизненных промахов, основанных на ложных чувствах… Неудивительно, что Кейну потребовалось столько времени, чтобы найти его…

Многое, очень многое переворачивалось в эти минуты в душе Николая, бередило, болело, с трудом находя свои новые места на полочках сознания…

Пока он предавался этим мучительным размышлениям, Кейн терпеливо ждал. Приготовленный напиток он разлил по двум кружкам и одному блюдцу, которое поставил на пол перед ксеноморфом. Тот с жадностью набросился на угощение, и Николай, погрузившись в размышления, освободил себя от весьма неприятного зрелища.

…Очнувшись, Николай понял, что священник терпеливо ждет продолжения их беседы. Вернувшись в кресло, он маленькими глотками пил сваренный им же напиток.

– Попробуйте, это называется «глинтвейн». Один из божественных, но, к сожалению, забытых напитков древности.

– Извините, я задумался… – Николай взял оставленную на стойке кружку и сел в кресло напротив. – Что вы хотели услышать от меня? – спросил он, делая осторожный глоток.

Напиток действительно оказался неподражаемым. На фоне пряного вкуса дорогого выдержанного вина в нем сочетался целый букет других вкусовых оттенков, а температура напитка делала эти ощущения еще более глубокими и экзотическими.

– Я готов первым объясниться до конца, – предложил Кейн.

– Я слушаю. – Николай заметил, как Кейн украдкой бросил взгляд на оставленную им на стойке почти пустую уже пачку сигарет и с улыбкой протянул ему другую, непочатую.

Священник смущенно кивнул.

– Все мы грешны, – развел руками он, с наслаждением прикуривая.

– Итак, приблизительно пятьдесят лет назад на Эридане появился ваш отец. Он оставил на хранение в монастыре некую важную информацию, а также небольшой запечатанный контейнер. И то и другое разрешалось вскрыть и использовать по своему усмотрению членам нашего ордена, но не ранее чем через тридцать лет с момента сдачи на хранение…

– Погодите! – Николай поперхнулся. – Пятьдесят лет назад?!

– Да. Я тогда еще только родился. Вы старше меня, Николай, такова злая ирония криогенного сна. Знаете, наши предки, путешествовавшие на космических кораблях с фотонным приводом, были исключительно мужественными и самоотверженными людьми…

– Да, я понимаю… продолжайте.

Кейн глубоко затянулся.

– У нас хранится очень много всяческой информации. Зачастую она может показаться недостоверной, выдуманной, знаете ли, всякие бредни, полтергейст, духи… Но мы храним все, что попадает в наши центры, и периодически систематизируем, пытаемся как-то обработать массивы копящихся данных, и иногда это приводит к самым неожиданным результатам. Материалы, оставленные вашим отцом, лежали положенный срок, а когда он не вернулся, информационный пакет был вскрыт. Там оказалась достаточно спорная теория относительно существования в Рукаве Пустоты некоего искривления пространства, которое скрывает за своей вуалью целое звездное скопление. Ваш отец основывал данное предположение на собранных им свидетельствах случайного проникновения космических кораблей в данную завуалированную область. Основу его умозаключений составляло то, что все собранные им и достаточно сомнительные по отдельности факты имели одну схожую деталь: корабли, о которых шла речь, двигались в момент проникновения в данную таинственную область исключительно в трехмерном космосе.

Теория была изложена вашим отцом достаточно пространно, но, мягко говоря, беспочвенно. Возможность наличия мощной кривизны пространства, которое суть есть искажающее оптические волны гравитационное поле, доказывалась им с помощью математики, но, несмотря на это, информация была отнесена нашими служителями в категорию «третьей силы». Так называется банк данных, где скапливаются различные свидетельства о сверхъестественных и необъяснимых явлениях. Чаще всего это параноидальные видения, фантастические стечения обстоятельств, ну и тому подобная чушь, которая веками остается невостребованной… Но этот раздел тщательно хранится и периодически обрабатывается в надежде выявить среди кучи плевел блеск золотых зерен истины. – Он вновь вскинул голову и посмотрел на Николая. – Вы ведь понимаете меня?

Николай кивнул. Все, что рассказывал Кейн, было вполне логично…

– Два года назад, в то время когда вы еще отбывали свое заключение на спутнике Рори, в древней крепости, известной под названием «форт Стеллар», произошел окончательный крах той системы, которую было принято называть Конфедерацией Солнц, и многие информационные архивы, в том числе и архивы военно-космических сил, были распроданы несколькими ушлыми дельцами. Часть из них попала к нам, и после очередной цикличной обработки данных наши машины выдали ряд любопытнейших совпадений. Оказалось, что ваш отец действительно нашел доказательства своей теории, но единственным свидетелем его трагического триумфа был ребенок, подобранный в разгерметизированной спасательной капсуле, где около работающей криогенной камеры нашли и тела ваших родителей.

– Материалы моего «детского» допроса тоже попали к вам? – нахмурясь, спросил Николай.

– Да, – подтвердил Кейн.

– Я могу ознакомиться с ними?

– Безусловно, – ответил священник, доставая из кейса, который постоянно держал при себе, пачку обыкновенных распечаток. – Вот полюбуйтесь, – произнес он, протягивая Николаю старые протоколы, снабженные грифом «секретно».

Николай взял распечатки.

…

ВКС Дансии. Секретно.

Протокол мыслесканирования.

Пациент: Лоури Николай Генрихович.

Пальцы, державшие лист, вдруг предательски задрожали…

Провода… Они были повсюду. Тянулись к его бритой наголо, смоченной каким-то резко пахнущим раствором голове, вонзались в виски тысячью иголочек… тянулись к окружающим его компьютерным терминалам черными глянцевитыми жгутами…

– Ну, милый, не дергайся, не бойся!.. Да я не сделаю тебе больно!.. Вот так… хорошо… А теперь постарайся сосредоточиться, вспомни, что ты видел. Не волнуйся… Только не волнуйся… Расслабься… Хорошо…

Свет.

Ослепительная, режущая глаз вспышка, феерическое море огней…

– Мама, а кто там раскидал эти искорки?

– Это звезды, сынок.

– А что они делают?

– Просто висят, милый. Не отвлекай нас с папой, ладно?

Скучно… День за днем скука. Тесные комнаты. Дрожь в тонких стенах-переборках. Запах нагретого металла и гудящих механизмов.

– Лана, посмотри, позади нас одна чернота! Это даже не Рукав Пустоты, мы пересекли барьер! Теперь я уверен – данного скопления нет ни на одной звездной карте!..

Отец – высокий, с черной курчавящейся бородой – встает из-за пульта. Он явно чем-то встревожен. Направляясь к Николаю, он то и дело оглядывается на экран, где картину собранных в плотное сияющее пятно звезд заслоняет какая-то чернота, словно в космосе перед кораблем быстро-быстро вращается абсолютно черная воронка неимоверных размеров. Она даже чернее самого космоса, и кажется, что у нее нет дна…

– Генрих, корабль! Смотри, это корабль! Господи, наверное, это крейсер военных! Они спасут нас, боже, Генрих, неужели мы выберемся отсюда?!

Отец останавливается, оборачивается к матери, которая сидит за пультом, бледная как смерть. На обзорных экранах медленно проползает исполинский корпус космического корабля. На его броне быстро поворачиваются какие-то вздутия, и с них часто-часто срывается огонь. Он бьет в черную воронку, но маленькие бледные вспышки бессильно тонут в этой черноте…

– Попробуй связаться с ним! Попытайся! Я отнесу Ника в спасательную капсулу и вернусь!

Ему страшно. Отец несет его по узким ярко освещенным коридорам, а он изо всех сил прижимается к его груди, вдыхая отцовский запах, и от этого на душе становится тоскливо и неспокойно…

– Папа, что с нами будет?

– Не волнуйся, Коля… Все будет хорошо… Мы с мамой справимся. Ты ведь не боишься? Сейчас я включу твою камеру, и ты просто уснешь… Договорились, сынок?

Мрак…

Огромная светящаяся спираль вкручивается в маленький испуганный мозг, разгоняет мысли, стирает сознание, и наступает мрак…

Не сон, не смерть, а нечто между ними…

…

Николай с трудом заставил себя перевернуть последний лист протокола.

Его трясло.

Пальцы дрожали, пока он прикуривал сигарету.

– Теперь моя очередь? – спросил он, хмуро посмотрев на Кейна. – Только боюсь, святой отец, мне в ответ нечем удивить вас. Я помню многое, но что стоят отрывочные воспоминания ребенка? Там больше эмоций, чем информации.

Кейн внимательно посмотрел на него, потом вдруг одним глотком допил свой глинтвейн и протянул руку, разжав ладонь.

На ней лежал обычный компьютерный видеокристалл, предназначенный для голографической записи информации.

– Что это? – по инерции осведомился Николай.

Кейн откашлялся.

– Я бы хотел, чтобы вы согласились на маленький эксперимент.

– Именно?

– У меня тут припасено одно устройство… Оно могло бы перевести ваши воспоминания в видеообразы… Мне бы хотелось проанализировать то звездное скопление, если не возражаете. – Кейн кивнул в сторону компьютерного терминала, где пустовало несколько подходящих по размеру гнезд.

Николай нехотя протянул руку, взял кристалл, попутно отметив, что ладонь посетителя вспотела. Очевидно, тот держал кристалл в кулаке с самого начала их странной беседы.

Подойдя к терминалу, он коснулся пальцем сенсорной кнопки. Гнездо, оправленное в черный глянцевитый пластик, открылось наподобие бутона, издав при этом легкий ноющий звук. Николай вставил кристалл в гнездо, несколько секунд помедлил, а потом просто слегка подтолкнул его внутрь терминала. Снова раздался ноющий звук, и пластиковый цветок сомкнул лепестки, унося с собой добычу. Этот аппарат всегда напоминал Лоури одно из хищных растений Хабора…

Из проецирующего устройства вырвался тонкий лазерный луч, распался веером, прошелся по определенному объему пустоты в центре комнаты, словно сгущая там воздух, а затем погас, так же внезапно, как и появился, оставив после себя мутную полупрозрачную сферу диаметром в метр. Свойства молекул воздуха внутри этого объема действительно были изменены, и новый пучок лучей, вырвавшись из воспроизводящего устройства терминала, внезапно разогнал муть, сделав проекционную сферу прозрачной и… черной как ночь.

– Что теперь? – спросил Николай, убедившись, что кристалл действительно пуст.

– Осмелюсь предложить «терновый венец», – произнес Кейн, порывшись в своем воистину бездонном кейсе. Очевидно, он основательно готовился к данной встрече и как минимум не сомневался в ее результате…

«Терновым венцом» называли портативную модель мыслесканера – устройства, изобретенного почти тысячу лет назад, в период Первой Галактической войны, неким Джедианом Ланге и впоследствии объявленного вне закона на большинстве цивилизованных миров.

Удивительно, как он ухитрился протащить его на борт станции? – с оттенком неприязни подумал Николай, но все же, немного поколебавшись, протянул руку. Что ж теперь, раз разговор зашел так далеко? Это ничуть не хуже, чем его навязчивые галлюцинации по ночам… Чем ловить за хвост ускользающие видения прошлого, нечаянно разбуженные в его памяти престарелым инсектом, не легче ли действительно один раз записать их?

В конце концов, от этого не умирают.

От тонкого плоского обруча, больше похожего на жесткую, согнутую кольцом ленту, по внутренней поверхности которой бежали тысячи едва различимых глазом нейросенсорных «шипов», тянулся метровый жгут интерфейса, оканчивающийся тривиальным компьютерным разъемом.

Николай воткнул его в терминал, надел «венец» себе на голову, подождал, пока уляжется неприятное покалывание в висках, и, не закрывая глаз, попытался восстановить ту картинку, которую память четырехлетнего мальчика выхватила с обзорных экранов их космического корабля.

Несколько минут все было напрасно – голографическая проекционная сфера по-прежнему оставалась черной как ночь.

И вдруг…

Николая словно прошибло током, когда в черноте внезапно начали загораться холодные немигающие точки.

Звезды проступали в трехмерном континууме, набирая яркость, складываясь в четкий рисунок… Николай, который, не закрывая глаз, напряженно следил за работой лазерного проектора, понял, что видит перед собой кусок увеличенного звездного неба, причем это оказался знакомый ему фрагмент…

Сердце непроизвольно дрогнуло в невольном нехорошем предчувствии.

Картина внутри голографической сферы вдруг начала укрупняться и поплыла навстречу наблюдателям. Скопление звезд, которое издали напоминало неправильной формы приплюснутый шарик с размазанными краями, теперь заполнило практически весь объем воспроизведения, но на этом увеличение не прекратилось. Еще несколько секунд поступательного движения, и стали различимы отдельные звезды. Наконец объемная картинка остановилась. Теперь в поле зрения было не более пяти или шести десятков полыхающих огнем горошин.

Индикатор записи на компьютерном терминале помаргивал в такт поступлению данных.

Это длилось, наверное, меньше минуты, потом изображение внезапно дрогнуло, смазалось…

– Лоури, что с вами?! – вскрикнул Кейн.

Николая согнуло пополам. Пока священник с благоговейным трепетом разглядывал проецировавшуюся в сфере карту, он беззвучно опустился на колени, кровь отлила от головы, сделав его лицо серее пепла, и лишь глаза лихорадочно блестели, устремленные в масштабированную бесконечность голографической звездной бездны, где среди серебристых пылинок плавало крохотное чернильное пятнышко размером не больше горошины…

Кейн успел сделать только один шаг, а на губах Николая внезапно выступила пена, и он, закатив глаза, со стуком рухнул набок, потеряв сознание.

* * *

– Вот, Николай, выпейте… – Кейн насильно приподнял его голову, вливая в рот прямо из кофейника горячий терпкий напиток, резко отдающий спиртным и травами.

Лоури сделал несколько судорожных глотков и бессильно откинулся на подушку.

– Что это было? – с усилием спросил он.

– Вам лучше знать, – покачал головой священник. – Вы вдруг побледнели и рухнули без сознания, как только спроецировалось изображение этого звездного скопления.

– Поздравляю, святой отец… – Николай закрыл глаза, и мучительная гримаса исказила черты его лица. – Ваша затея удалась… Это то самое скопление…

– Вы уверены, Николай?

– Абсолютно… Мои видения… Они преследуют меня на протяжении двух последних лет, не давая уснуть… – Он судорожно сглотнул. На лбу моментально выступили капельки пота, и Кейн заботливо отер их полотенцем. – Я вижу эти самые звезды и маленькое черное пятнышко между ними, словно этот сгусток темноты нечто большее чем мрак…

– Скверно… – Патрик осторожно снял с головы Николая тонкий усеянный шипами обруч. – Надеюсь, нам больше не придется прибегать к таким способам добычи информации… Извините, Николай…

– Да ладно, святой отец. – Он махнул рукой. – Проехали… Это было неприятно, но не смертельно… Надеюсь, запись получилась… – Николай налил себе воды, жадно, в несколько глотков, опустошил стакан и сел в кресло.

– Теперь дело за малым… – Кейн, волоча за собой упирающегося ксеноморфа, подошел к терминалу. – Вы позволите?

Николай кивнул.

– Святой отец…

Кейн обернулся.

– Да?

– Зачем вы таскаете на привязи эту тварь?

Кейн усмехнулся.

– Это не «тварь». Помните, я говорил, что ваш отец, кроме информации, оставил на хранение еще и вещественные свидетельства?

– Да, конечно…

– Так вот, в сейфе оказался кристалл. Странный такой, иссиня-черный кристалл, явно искусственный, пространственно симметричный, подозрительно смахивающий на наши кристаллы, которые мы используем для записи компьютерных программ.

– Носитель информации? – удивился Николай. – И что там было записано?

– В том и дело, что его не смогла прочитать ни одна машина. Он даже не подходит по форме гнезда… В сопроводительной записке указывалось, что это артефакт и он якобы приобретен вашим отцом у одного из капитанов, поведавших ему о своих фантастических злоключениях в некоей скрытой от посторонних глаз области пространства, расположенной где-то на краю Рукава Пустоты.

– Понимаю. – Николай уже почувствовал себя настолько лучше, что рискнул закурить. Пальцы все еще мелко дрожали, и огонек зажигалки плясал в его руке. – Но как этот кристалл сочетается с ним? – Он наконец прикурил и указал на ксеноморфа кончиком тлеющей сигареты. Тот в ответ попятился и зашипел, прячась за ногу Кейна.

– Когда данный кристалл попал ко мне, я не придал ему особого значения, – пояснил Кейн, одновременно вводя задание компьютерной системе. – У вас есть доступ в Интерстар? – поинтересовался он, на время отклоняясь от темы разговора.

– Да, безусловно, – ответил Николай. – Я редко пользуюсь сетью, так что там должно быть достаточно свободного лимита. Можете пользоваться.

– Благодарю. Так вот, некоторое время кристалл пылился у меня на столе среди прочих забавных вещиц, но однажды мне пришла в голову мысль: а что, если и вправду он является неким постоянным запоминающим устройством, сохранившимся от некоей древней машины? Я попытался поэкспериментировать с ним, но потом опять бросил, не добившись ничего толкового. И только недавно, когда рассекреченные архивы военно-космических сил, по сути, подтвердили правоту вашего отца, мне пришлось заняться им всерьез, ведь логично было предположить, что если ваш отец оказался прав в одном, то и в другом он, наверное, прав тоже?

Николай кивнул.

– Игра стоила свеч, и я посадил за работу нескольких наших лучших специалистов по компьютерным технологиям, отдав им весь положенный мне лимит машинного времени Эридана.

– И что в итоге? – Николай вдруг понял, что крайне заинтригован.

– Они «раскололи» кристалл, – признался Кейн. – Не сразу и не полностью, но раскололи. В нем действительно хранились данные, но их кодировка и язык абсолютно не идентичны нашим. Никаких ключей к дешифровке, естественно, не было. В итоге получился огромный массив условных чисел, какая-то база данных, может, программы, а может, еще что-либо. – Кейн развел руками. – Но я уже достаточно сильно к тому моменту погряз в этой идее. – Он улыбнулся краешком губ. – Знаете, Николай, человеческое любопытство – великая движущая сила. Короче, я потратил еще несколько месяцев на бесплодные поиски. У нас на Эридане действительно созданы уникальные компьютерные мощности, а программы аналитической обработки информации тоже, к чести сказать, под стать им. Я пропускал полученные байты через все мыслимые каскады обработки, пока одна из машин внезапно не нашла аналогию: по мнению той системы, часть базы данных представляла собой генетический код.

– Ого… – Николай подался чуть вперед, не заметив, что пепел от сигареты падает на пол. – Генетический код? – переспросил он. – Чей?

– Его… – Кейн кивком указал на ксеноморфа, который разлегся на полу, забавляясь с полами его рясы, словно игривый котенок. – Я воспользовался расшифрованной структурой ДНК, которая была частью информации кристалла, и клонировал его.

– Удивительно…

– Да, это поразительное существо. Как-нибудь, Николай, я расскажу вам о его анатомии… Совершенно чуждая форма жизни, трудно даже представить, что за эволюция породила его.

– Он взрослый?

– Не знаю, – пожал плечами Кейн. – Я не знаю про него практически ничего и в то же время знаю очень многое. Парадокс… Думаю, он еще ребенок, ведь для получения взрослого клона нужно вносить изменения в генетический код. А я, естественно, этого не делал.

– А белок? Ткани?

– Белок схож с нашим, иначе я не смог бы его кормить. Но физиология отличается, хотя и не радикально… Подождите… Кажется, пришел ответ на запрос… – Кейн повернулся к терминалу.

Николай погасил окурок, глядя на странное существо.

Действительно чуждая форма жизни – такого уродливого, гибридного строения тела он не встречал нигде, даже в шоу уродцев на Омикроне-5… Интересно было бы узнать о нем побольше…

– Вот так… – Кейн сделал пасс над клавиатурой терминала и повернулся: – Николай, данного скопления нет ни в одном каталоге! Ваш отец был прав – оно скрыто!

– И что это значит? Может, я что-то неправильно воспроизвел в своей памяти?

– Я предвидел такую возможность и задал системе алгоритм поиска с пятидесятипроцентным совпадением. Но даже этого нет, Николай, понимаете?

Кейн был возбужден.

Николай посмотрел на него, потом на ксеноморфа, покачал головой, что-то обдумывая…

– Вы знаете, где нужно искать? – наконец спросил он.

Кейн кивнул.

– Ваш отец оставил нам данные того курса, которым он предполагал пересекать Рукав Пустоты.

– И вы всерьез верите, что такая скрытая область пространства существует?

– Все указывает на то. Посудите сами, вспомните, о чем писал ваш отец? О титанических усилиях двух цивилизаций, предпринятых ими в связи с угрозой полного уничтожения. Они пытались бороться с Предтечами, и следы той борьбы мы теперь видим повсюду… А вот третья раса, упоминания о которой очевидны, почему-то не оставила своих следов. По-моему, Генрих Лоури сделал единственно верный вывод – они попытались скрыться…

– Но почему они тогда просто не улетели? – переспросил Николай. – Создать источники гравитации, способные искривить, повернуть вспять свет от целого сонмища звезд, – это разве не сверхзадача?

– Не знаю, Николай… Я не знаю, какими технологиями они обладали, как мыслили… Но думаю, их было очень много… Представьте, если в этом шаровом скоплении ими было заселено хотя бы столько же миров, как и у нас. Как сорвать с насиженных мест население сотни планет? Где и как разведать новую сотню пригодных к жизни миров? Да и к чему это приведет? Если сейчас поставить человечество перед фактом необходимости внезапной миграции в иные галактические пределы, разве это не станет концом для миллиардов? Нет, Николай, для высокоразвитой цивилизации такой шаг является чуть ли не гибельным. Гораздо меньшей задачей кажется любое техническое усилие в области маскировки, например…

– Думаете, от Предтеч возможно было укрыться?

– Они являлись животными… Имели свои инстинкты, надо полагать… Вероятно, свет звезды служил для них маяком, сигналом к тому, что в данном месте есть вещество, материя, которую можно поглотить. Недаром ведь инсекты пытались укрыться от них за искусственной оболочкой Сферы Дайсона, которая тоже перехватывает все излучение заключенного внутри нее светила…

– Логично, – согласился Николай. – Но все это предположения, домыслы. Их очень трудно проверить…

– Их необходимо проверить, – внезапно заявил Кейн настолько убежденно, будто был готов к такому повороту разговора заранее.

– Вам-то что за резон, святой отец? Вы же сами сказали: чтобы хоть попытаться проникнуть «туда, не знаю куда», человек должен пожертвовать всем – друзьями, родными, частью своей жизни…

– Да, в этом состоит трудность, Николай, – кивком подтвердил Кейн. – И это одна из причин, почему я здесь.

– Не понял? – Николай прищурился.

– Все просто. – Рука Кейна легла на правую голову ксеноморфа, накрыв ее своей морщинистой ладонью. – Я уже достаточно стар, а монашество даже в наш пагубный своими страстями век предполагает некий аскетизм. – Он улыбнулся краешком губ. – Не поймите превратно, но я уже давно одинок… Мой Орден не одобряет физических изысканий, догматы нашей веры ориентированы на дух, путь информационного, виртуального поиска. Вероятно, я не оправдал в этом смысле трудов своих учителей… Прежде чем решиться, я много и тягостно размышлял, но в конце концов решился и… покинул общину Эридана, чтобы найти истину… Я одинок, стар и свободен.

Николай только покачал головой, слушая откровение Кейна. Ему не совсем нравилось то, куда исподволь клонил святой отец.

– У вас были планы в отношении меня?

– Естественно, – не стал лгать Патрик. – Возможность лишний раз убедиться в правоте выводов вашего отца – это лишь частность, Николай, – признался он. – На самом деле мне действительно нужны вы, молодой, энергичный, но так же, как и я, лишенный друзей, родственников и привязанностей, а главное – кровно заинтересованный в данной проблеме…

– Ну, допустим. – Николай не знал, как отнестись к этим словам Кейна. На миг он растерялся. – Нет, я все же хочу понять, что, кроме естественного любопытства, может служить мотивом? Чтобы идти на подобное предприятие, нужна цель, и, думаю, она должна быть адекватной… тем усилиям, риску, затратам, что предстоит понести…

– Конечно. Такая цель, несомненно, есть.

– Я бы хотел ее знать.

– Человечество, Николай.

– Да бросьте… Люди озабочены вовсе не историей вымерших рас.

– А кто сказал, что третья раса вымерла?

Слова, готовые сорваться с губ Николая, застыли. Он вздрогнул.

– Кто погубил корабль ваших родителей? – еще более усугубил его замешательство Кейн.

Да, действительно… кто?

Николай в эти минуты чувствовал странное, болезненное раздвоение. С одной стороны, все, что говорил Кейн, было справедливо, но с другой… Еще вчера он жил трудной, но по-своему устроенной жизнью, зарабатывал, со временем, вероятно, мог улететь отсюда, чтобы поселиться в одном из более благополучных миров, жениться наконец, создать семью…

А с другой – разве он не способен сделать этот безумный и одновременно закономерный шаг?

Разве сияющая россыпь звезд, скрытая от глаз всего сущего, не стоит того, чтобы взглянуть на нее? Разве его отец, одержимый этой идеей, погибший из-за нее, не достоин такой памяти?..

В эти минуты Николай меньше всего думал о человечестве. Он думал прежде всего о себе. О своей жизни и планах, будто взвешивал на незримых весах какие-то ценности…

Наверное, Кейн был хорошим психологом. Он уронил зерна сомнения в его душу и теперь терпеливо ждал их скорых всходов, машинально поглаживая своей морщинистой ладонью чешуйчатую кожу странного клонированного им существа.

Глядя на Николая, которого заочно знал уже два года, он не мог даже предполагать, сколь страшен окажется предложенный им этому молодому человеку путь и как далеко заведет он их по кривой чудовищной в своих масштабах гибели и столь же устрашающего возрождения чуждых миров…

Он просто ждал.

И как выяснилось – не напрасно.

– На чем мы полетим, святой отец? – глядя в туманную даль виртуального окна, внезапно спросил Николай, заставив вздрогнуть задумавшегося Кейна.

– Это действительно проблема, – признался он.

– Нет денег?

– Есть. Есть и деньги, и корабль, правда совсем небольшой, переоборудованный из старого военного транспорта, но вполне отвечающий целям разведки. Проблема в том, что Рукав Пустоты – область малоизученная, навигация там сложна, чревата многими опасностями, а в нужную точку пространства нам желательно попасть без затруднений и в досветовом режиме. Откровенно говоря, я долго ломал голову над этой стороной вопроса и не нашел приемлемого выхода…

– Досветовой режим… Это, вероятно, главная проблема?

– Да, сейчас подобным образом уже никто не летает.

– Ну почему же… – Николай на некоторое время задумался, а затем встал, подошел к терминалу и начал просматривать сообщения, которые приходили на его адрес в последний месяц.