Текст книги "Ироничная фантастика – 1. Социально-приключенческая фантастика"

Но я ни о чём не жалею. И я… благодарна тебе за все эти годы. Ты не был жесток ко мне. Не бил, не унижал. Чинил. Прости мне эту глупую вспышку – такого больше не повторится… Я… Я снова буду послушной и милой. Мне нравится быть твоей Вещью. – тут она поднимает лицо от моей волосатой груди, и смотрит прямо в глаза.

И что-то такое есть там, у неё, что я понимаю, что ни в какой Космос, конечно, я её ни при каких условиях никогда не выброшу… А она кладёт тёплые ладошки мне на грудь.

И пусть я понимаю, что это только Программа Сущности, но…

Задевает. Ох, задевает за живое! Чёрт!..

Вот это была встрясочка! Ощущения какие-то новые, непривычные. Словно Мир стал более… цветным и ярким! А ведь лампы горят точно так же.

Вот, оказывается, что испытывают все эти чёртовы семейные пары, к которым я относился с таким презрением, и подсознательным опасением – а иногда всё же завидно. Особенно, когда видишь, КАК они друг на друга смотрят… Вот, значит, чего бородатые и матёрые хронические холостяки-одиночки лишаются.

Встряски, шока. И – умиротворения. Счастья?.. Семейного Счастья?.. Чуда взаимопонимания? Любви?..

Чушь. Просто невероятно сильная и хитрая программа.

Лучшие программисты земли и других планет уйму времени убили, пытались создать алгоритм поведения, чтобы женщины-андроиды могли заменить настоящих женщин…

Десятилетия!

И ничего у них не вышло: женский характер и «архетип» поведения не программировался. Или выглядел настолько ненатуральным, что – только застрелить.

Ладно. Поскольку я всё-таки понимаю, что происходит, то постараюсь пронаблюдать всё, что у нас будет, подольше – сколько смогу терпеть. Ведь у меня есть ещё в «кармане» второй Режим… И – на крайний случай: любого андроида можно отключить.

Вперёд?..

– Дорогая, – говорю, – Хватит говорить ерунду своим хорошеньким ротиком. И слёзы вытри. Никто тебя никуда выбрасывать не собирается. Конечно, будет некоторым… э-э… преувеличением сказать, что я тоже тебя люблю… Эта мысль мне как-то раньше в голову не приходила… Но если разобраться, ты у меня в тысячу раз лучше, чем почти все женщины, которых я встречал. И уж если у кого и есть шансы влюбить меня в себя – так только у тебя! Хочешь попробовать?

– Конечно хочу. – в её шёпоте чувствуется и загадочное обещание, и благодарность, и… И чёрт его знает, что ещё – я же не психолог!.. Но звучит жутко… э-э… сексуально!

Тут она нежно прижимается ко мне всем своим таким податливым и тёплым телом, (сам же его выбирал-то!) начинает поглаживать в разных местах, и покусывать за мочки ушей, прерывисто дышать… И у меня… Начинают бегать мурашки по всему мне, и…

Точно. Я жутко возбудился! И в сердце что-то такое… Тёплое, приятное…

Неописуемое!..

Ива отстраняется на секунду, смотрит мне прямо в глаза… За улыбку в её бездонных чёрных очах можно отдать всю Вселенную!

И я понимаю, что погиб. Как и любой, кто окажется на моём месте! Она чуть склоняет головку, берёт меня ладошкой за руку, и заговорчески шепчет:

– Идём!..

Ф-ф-у-у-у! Как описать эту Ночь?! В моём лексиконе таких слов и сравнений нет, это уж точно. Я же не чёртов поэт. Вот ему бы точно – было, что после этого сочинить! На десяток томов хватило бы!

Водопад страстей… Море любви… Сладость взаимного обладания… Полное слияние двух любящих сердец и душ!

Чёрт.

Такого я точно никогда не испытывал. Я и не знал, что способен на такие подвиги. Прямо как Геракл с его пятьюдесятью дочерьми Даная…

(Если кто не знает, я, по долгу службы поднаторевший во всяческой ксеноистории и мифологии примерно восьмидесяти двух планет, поясню: согласно легенде, Геракл на пути к очередному подвигу был почётным гостем у царя Даная, и за одну ночь смог побыть с каждой из его пятидесяти дочерей. Одно слово: подлинный Герой!)

Вся спина у меня была расцарапана, и страстные стоны и крики экстаза всё ещё стояли в ушах. Сбросил я не меньше трёх килограмм веса – это определила Мать, когда на следующее утро в лаборатории с помощью автодоктора прижигала мне спину йодом. Она тактично молчала, хотя я знаю – у неё есть сенсоры во всех отсеках, и то, что творилось в спальне, она слышала. Я тоже скромно помалкивал.

Во время завтрака Ива, хоть и сидела напротив меня, и улыбалась, изображая довольную домашнюю кошечку, я уже знал – вот, сейчас начнётся.

И точно. Началось.

После того, как я доел, и Ива засунула пластиковые тарелки в мойку, она и говорит:

– Милый! Не хочу показаться неблагодарной свиньёй, но посмотри! – тут она встаёт, и медленно этак передо мной поворачивается, – неужели ты хоть на минуту допускаешь, что этот старый комбинезон – подходящая для меня одежда? Ведь я в нём так ужасно выгляжу… Меня не то, что людям показать – самой стыдно в зеркало глядеть! А уж про то, что он абсолютно не подчёркивает достоинств моей фигуры, я и не говорю!

Ну, вообще-то, тут она, конечно, права. Мешковатый комбинезон в масляных пятнах, который я даже не стирал ни разу, скрывает многие из её… хм… прелестей. Но платьев-то у нас на «Лебеде» нет, и отродясь не водилось! Вот я и спрашиваю:

– И чего же тебе, дорогая, хочется?

– Как – чего? – она мило хлопает огромными (вот – только сейчас заметил!) ресницами, – Платья, конечно!

– И… где же мы его возьмём, если до ближайшего гипермаркета пятьдесят дней лёту?

– Как это – где? Не нужно никуда лететь! Я могу его сшить сама! Ну, с помощью Матери, конечно!

(Показалось мне, или из трансляции раздалось удивлённое бульканье?!)

– И что тебе для этого надо?

– Ну… Какой-нибудь – хорошо бы, конечно, красивый! – материал!

– Хм… Вот уж не знал, что ты умеешь… Впрочем, ладно – где склад с этим добром, ты знаешь. Иди, выбирай, делай что хочешь. Мать! Поможешь ей. А мне пора в рубку… Да, Мать! Кроме Ивы поможешь ещё и мне: займёмся прокладкой обратного курса.

Ну, насчёт прокладки – всё это ерунда. Моего участия не требуется, поскольку Мать всё уже рассчитала и проложила. Теперь только надо нас вывести на восемь световых. Перегрузок при этом практически не ощущается, поскольку на корабле всё равно искусственная гравитация. Иначе все космонавты давно сплющились бы в тонкие блины – при наших-то обычных ускорениях порядка сорока-пятидесяти «Ж». А на большее уже конструкции кораблей не рассчитаны.

Сижу я в рубке. Думаю. Смотрю на экраны обзора. Ногти (как случалось в самом начале карьеры) стараюсь не грызть. Потом спрашиваю:

– Мать. Эта Сущность доработала конструкцию андроида так, что у неё появились слёзные железы? Или это… воздействие непосредственно на мой мозг? – впрочем, я уже знал ответ.

– Это – воздействие на мозг. Никаких изменений в конструкции твоей Ивы не произошло.

Ну я же говорил – ревнивая коза. «Твоя» Ива. А раньше была – наша…

– Значит, технические характеристики остаются теми же?

– Да.

Ну я и влип. Если моё «бесценное сокровище» решит намять мне бока в прямом смысле, мне кранты. Кинематика у Ивы практически как у любого андроида – то есть, как у боксёра-тяжеловеса. И «поднять» она может при случае, до полутонны. И, готов поспорить, на Первый Закон роботехники, рассчитывать уже абсолютно точно не приходится.

То есть, захоти моя Ива отлупить меня – для проявления своей страсти, или обиды, или ещё чего – у меня шансов нет. А убежать и «спрятаться» на «Лебеде» некуда!

Впрочем, остаётся надеяться на Инструкцию: там говорилось только о «деморализации», а вовсе не о нанесении травм и побоев «Объекту Атаки».

Хотя утешает слабо…

Вот так, обессиленный физически и неустойчивый морально, я и сидел, ёрзая, часа три, пока моя зазноба занималась своим гардеробом. Потом позвала меня на демонстрацию – через Мать.

Вхожу я в столовую – и челюсть моя отпадает, как это говорится, до пола!

На Иве – настоящее «маленькое чёрное платье» – чуть пониже трусиков.

И смотрится – обалденно. Ну то есть, действительно – обалденно. Хоть я уже и был выжат, как лимон, но поневоле… Ну да, опять весь взбодрился – уж она и смотрела, и извивалась так, что и у мёртвого бы…

Вот ведь дурацкая человеческая натура!

Да ходи она раньше хоть голая по кораблю, (кстати, одно время так и было – андроидам же не холодно! Но потом мне стало стыдно: а ну, как клиенты увидят! Неприлично всё-таки. Засунул её в свой старый комбез, только рукава и штанины подрезал) я бы и не почесался!

А сейчас – все её формы, скрытые так, что дают пищу воображению, стали, особенно подчёркиваемые соответствующими движениями, настолько… соблазнительными, что даже и не знаю!.. Ну, вернее, что делать-то я знаю, и тут уже не до здоровья и отсутствия сил.

Правда, на этот раз мне удалось вырваться ещё до ужина. Хотя, конечно, искусство тех, кто разрабатывал и вкладывал все эти приёмы и способы, вызывают огромное уважение и восхищение.

Нормальный мужчина, в смысле, не извращенец какой, ни за что оторваться не смог бы, пока сама не отпустила бы. А моя – отпустила. Видать, всё же в программу не входило заездить «Объект» до смерти.

Скорее – просто обессилить. Деморализовать. И мысли – чтобы были направлены только туда…

Ужин прошёл в молчании. Я ел, стараясь на поднимать головы (Ох!.. «Доминирование!»). Ива смотрела на меня масляными глазами кошки, видящей сметану.

Но в эту ночь, как ни странно, она только прижалась ко мне, и, вполне, как мне показалось, умиротворённая, заснула, уткнувшись мне в плечо. И хотя я знаю, что роботы не спят, всё равно – было и приятно, и тепло. Я расслабился, и мирно уснул.

Выспался отлично.

К тому, что произошло утром, оказался совсем не готов.

Провались эта хитро… опая программа!..

Просыпаюсь – нету рядом моей Ивы.

Странно. Раньше она не имела привычки уходить из постели, пока я не встану.

Ладно, одеваюсь, иду на поиски. Только потом допёр, что даже не завтракал! Да даже и не подумал тогда о еде! Вот до чего дошёл…

Обошёл почти всего «Лебедя», наконец, в двигательном отсеке, за кожухом третьего реактора, нашёл её.

Сидит на полу, такая вся маленькая, несчастная, головку в колени уткнула, и молчит. Даже не плачет. На ней её платье, и всё уже машинным маслом и пылью измазано.

– Ива! – говорю, – Ты – чего? В чём дело?!

Даже не смотрит, молчит. И вот чувствую я во всей её позе напускное равнодушие, и понимаю, что действительно сердится – не расстроена, а именно сердится.

– Ну, как знаешь, – говорю, так как чувствую себя снова «объектом атаки», – Я в рубке.

Ушёл, только огромным усилием воли заставив себя не оглядываться.

Великий Космос! Да ведь она же – робот! Неужели робот может на что-то рассчитывать?

На… взаимность?

Чёрт – о чём это я! Какая, к дьяволу, взаимность: ведь она ничего не может чувствовать ко мне, что бы там ни говорила. И все её действия – Боевая Программа!

Но всё равно на душе у меня скребли кошки. Особенно, как вспомню, какая она может быть, когда… делает вид, что с головой отдаётся страсти. Но проблема-то в том, что я – не Станиславский какой-нибудь. И где игра, а где – подлинная страсть, определить не могу! Попал, блин…

И ведь меня – предупредили. Сам слышал.

Но что же тогда можно сделать с теми, кто не предупреждён? Какие верёвки из них можно свить?!..

Свинство. Прошло всего три дня, а уже даже я почти полностью деморализован: все мысли не о деле, и не о том, что можно бы ещё залететь на «Колесо» – это по дороге! – а только о том, на что она такая маленькая, беззащитная, (ха-ха!) обиженная… И как бы сделать, чтобы у нас снова была «полная гармония» и… Ну, и всё остальное!

Зайдя в рубку, спрашиваю:

– Мать! Она может… читать мои мысли?

– Вероятность этого ноль целых две десятых процента.

– Как же она управляет… Мной, и своим поведением?

– Обратная связь идёт на уровне эмоций и ассоциаций. Это не связано с тем отделом мозга, где расположен речевой центр. Иначе существа, ещё не выработавшие речи, не смогли бы стать объектами для воздействия. Зато чувствительность её в области инстинктов и вашего «человеческого» подсознания, – эта дрянь ироничная подчеркнула это слово! – чрезвычайно высока. Она автоматически подстраивается под наиболее эффективный Режим функционирования.

– Так что, у меня нет шансов?

– Что ты имеешь в виду конкретно?

– Я имею в виду, у меня нет шансов… не влюбиться по уши в эту… эту механическую куклу. И я – как объект атаки, скоро буду… «Окончательно деморализован и полностью недееспособен»?

– Вероятность этого сейчас более сорока процентов. Чем продолжительней будет ваше общение, тем больше будет эта вероятность. И если в ближайшие три дня ты не переключишь режим, или не выключишь… андроида, вероятность того, что ты его вообще переключишь или выключишь, будет не выше полутора процентов!

Ого! Мать, похоже, всё же сильно беспокоится! Раньше она мне таких конкретных намёков не давала! Что, ждать ещё три дня? Или я… Уже достаточно «начувствовался» и «наэкспериментировался»?

– Мать. С какого расстояния она может улавливать мои… эмоции?

– Практически с любого. Радиус действия её новых возможностей превышает полмиллиона километров. Очевидно, что объект атаки на какой-либо планете может спастись только на другой планете.

– Стало быть, говоришь… три дня?

– Три дня – если решишь и дальше остаться с этой сущностью.

Я только было собрался предаться размышлениям. Ан – нет. Пришла Ива.

Она была в… Хм. Почти костюме Евы (На ней были крошечные плавочки. С завязочками… Вот ведь уловила – что полностью обнажённая женщина абсолютно асексуальна, и уже сшила «оборудование»! ), и она плакала. Словно маленькая обиженная девочка, забралась ко мне на колени. Прижалась, сотрясаясь от якобы через силу сдерживаемых всхлипываний, к моей груди…

Вскоре я узнал, что я такое: погубил всю её молодость, держал в ежовых рукавицах, никуда её не водил, словно она страхулька, и неотёсанная чурка, а она, оказывается – не такая!.. Она умеет и светские беседы вести, и красива так, что любые другие женщины – и настоящие, и андроиды – умрут от зависти. И что она меня так любит, так любит, а я – засадил её, словно птицу в железную клетку – в этот летучий гроб с машинным маслом!.. И почему я с ней никогда и ни о чём не говорю – она вправе знать, куда мы летим, и что собираемся делать! (Она, вообще-то, обо мне, свинье неблагодарной, беспокоится: лишь бы со мной ничего не приключилось – иначе она этого не переживёт!)

Ведь она останется совсем тогда совсем одна – об ней-то я и не подумал, раз решился на все эти путешествия и приключения, наплевав на подстерегающие и тут и там опасности!..

Во время её шикарного монолога я только перебирал рукой её шелковистые (блин!) локоны и гладил по спине и голове. Она же снова что-то чертила мне пальчиком на груди, и говорила так проникновенно, так убедительно, так укоризненно…

Как может только настоящая женщина.

Вот поэтому, наверное, я и не женился, и не собираюсь. Да и миллионы других мужчин тоже. Все эти разборки и «встряски» с пароксизмами семейной идиллии, по-моему, только для идиотов хороши. Тут вопрос стоит так: или ты эффективно работаешь, зашибая нехилую деньгу, или – занимаешься семейными дрязгами…

Впрочем, ведь это и есть главная боевая задача моей Первой Сущности – не дать работать. Не дать работать продуктивно. Ну, понятно, какому-то простому слесарю или фермеру такую штуковину не подсунут!..

Нет, это должно быть одно из Первых Лиц государства… Или целой планеты. Лицо, ответственное за Важные и правильные Решения. Политику, Мир, и всё такое прочее.

Наверняка создатели этой боевой программы рассчитали точно, как лучше всего, не убивая, снизить эффективность функционирования (если можно так сказать о человеке) его мозга и логики. Ведь если просто убить Лидера – враг заменит его на другого. И ничего не изменится. Если же снизить его, так сказать, КПД работы, можно смело, выждав расчётное время, нападать: эффективно сопротивляться страна, или там, планета, возглавляемая таким Лидером – не сможет!

Ох какие же молодцы те, кто скрыл это сокровище от разумных существ! И какой я идиот, что решился на его включение!.. Нет, не идиот – самоуверенный придурок!

– Дорогая, – говорю, – извини, мне надо на минутку пройти в лабораторию.

Ну, чувствую себя более-менее спокойно: Мать же сказала, что мыслей моя хитрая коза читать не может. А то, что я собираюсь сделать, на мои эмоции, кажется, не…

Как бы не так!

– Нет. – и слышу я в её голосе металл, – Никуда ты не пойдёшь! Я поняла! Ты хочешь от меня отделаться! Нет!!! Я не позволю тебе перечеркнуть всё, что между нами было! Если бы ты знал!.. Тебе, мужчине – никогда не понять: что для нас, женщин, означает – Любить!..

Это священное чувство! И я не позволю тебе плюнуть мне в душу, и променять меня на какую-то сучку!

– Ты что, дура?! Какую ещё сучку?! Откуда ей тут взяться?!

– Я знаю, я поняла!.. Я почувствовала, что у тебя здесь – вот прямо здесь, на корабле, есть другая! И ты хочешь променять меня – меня! – на неё! Какая же ты сволочь! Кобель вонючий! Нет, никуда я тебя не отпущу! Ты – мой! Только МОЙ! Люби меня – и никого больше!..

– Заткнись, робот чёртов! Какая, на… Любовь! Ты, железяка безмозглая! Что ты понимаешь в чувствах?! Думаешь, я всю жизнь буду сидеть и слушать, развесив уши, твои скандалы? Пусти сейчас же!.. – я попытался спихнуть эту разъярённую фурию с колен.

Спихнуть-то спихнул, а вот встать не получилось – она уже сама так пихнула меня в грудь, что я только ухнул, хлопнувшись вместе со стулом на пятую точку!

Ну и дела!.. Недаром опасался! Слава Богу, кое-что предпринял заранее!

– Мать! – ору, – Давай!

Как кинется тут моя «любимая» к люку в коридор! Только и успел, что схватить её за лодыжку в красивом прыжке – даром, что ли играл три года за университетскую футбольную команду!

Потолок взорвался снопом красивых разноцветных искр!

Это моя ласточка засветила мне другой ногой в глаз!

Хорошо хоть, реакция у меня – будь здоров: профессиональная. Иначе бы не выжил с такой-то работой. Перекатившись, попробовал прижать её, тоже упавшую от моего рывка, под себя.

Где там! Получил такую оплеуху, что завалился прямо под пульт управления. Хорошо, Мать к этому времени закрыла переборку, и даже ударив в неё с разбегу всем телом, моя «хрупкая» тростиночка не смогла выйти. Зато уж вмятину оставила приличную!

И это – на закалённой стали!

Чёрт! Чёрт! Чёрт! В мои планы вовсе не входило портить ни оборудование «Лебедя», ни саму Иву! Чего там Мать копается – ведь эта штука уже подбирается ко мне, подобравшись, как пантера, и глаза у неё горят отнюдь не миролюбием и желанием приласкать!..

Забился я под пульт, и вылез с другой стороны – подальше от греха. Хотя погонись она за мной – шансов нет. Говорю же: боксёр-тяжеловес!

Смотрю – упала вдруг на пол.

О-о-х-х!.. Успела, значит, Мать перевести чёртов регулятор.

Одно могу точно сказать – не слишком-то я рвался подойти посмотреть что с Ивой.

И отца своего я теперь понимал куда лучше: он, бедняга, всё такое терпел СЕМЬ (!) лет! А уж потом мы остались с мамкой вдвоём… Впрочем, жить с «неописуемой красавицей, достойной роли Королевы Бала, Мира, и всего прочего» даже в качестве сына – удовольствие на любителя. Так что через ещё восемь лет я тоже… Отправился в «любое другое место» – лишь бы подальше!

Когда подошёл к обожаемой заразе – не удивился.

Она опять рыдала. Правда, теперь совсем по-другому. Громко, отчаянно, взахлёб.

– Ну хватит, – говорю, – Мне уже всё это надоело!

Ага, ни за что не догадаетесь, что дальше было!

Вскидывает эта фея Любви на меня свои заплаканные фиолетовые глазки, и ползком мгновенно (я и пошевелиться не успел – не ждал!) подбирается к моей ноге, и хватает так, словно это её спасательный круг в штормящем море! И уж так она эту ногу мне обрыдала, так умоляла простить её, негодную девчонку, дрянь глупую, и ревнивую мнительную идиотку!..

А потом я услышал, что она – ну никак не заслуживает прощенья! И что её нужно наказать! Причём немедленно! И – не жалея!..

Пока я пытался вникнуть в логику происходящего, она вскочила, метнулась в чулан (есть у меня такой в рубке), вытащила оттуда швабру. Тут уж я совсем было решил, что мне конец!

Она, однако, переломила ручку пополам, схватила черенок, и на коленях, в слезах и причитаниях, подползла (!) обратно, умоляя (вот именно – умоляя!) наказать её, и поскорее! И посильнее!..

Палку она протягивала обеими руками, и чуть ли не насильно всунула мне в руку.

После этого подставила свою спину и снова просила – не жалеть её, подлую сволочь и мерзавку неблагодарную!..

Ну, я-то знаю, что нервных окончаний на спине андроида немного (вернее, их у них не бывает в принципе), поэтому не противился особо сильно – уже начал въезжать, что у нас за садо-мазохистские игрища начались. Кожу андроида почти ничем не повредишь и не испортишь. Ну вот я и приложил ей пару раз. Вначале несильно.

Ну а потом – как чёрт под руку дёрнул! – выдал ей от души, так, что только всхлипывала, да дёргалась. А уж стонала… Призывно.

И точно. Сработало это жутко эффективно.

Взял я её, «обессилено» распластавшуюся по полу, на руки, говорю:

– Мать. Открой чёртову переборку.

И потащил это «доверчиво прижавшееся» безутешно рыдающе-всхлипывающе-ластящееся д… мо опять в свою каюту, на любимую койку.

Она уж так «вписывалась» в меня всем телом, и уж та-а-акая была покорная, кающаяся, несчастная… Мягкая. А взгляд…

Можете не сомневаться – наказал я её как положено, и изо всех сил!

Проклятый второй Режим – он, похоже, ещё эффективней, чем Первый…

Но зато теперь-то я себя чувствовал королём: этот алгоритм поведения если и отличался от того, что стоял у «старой» Ивы все тридцать лет, то лишь в смысле супер-подчинения, и великолепной настройки на все мои желания в смысле… ублажения меня, Любимого Хозяина и Властелина.

Может, этот Режим списали с какой-нибудь Младшей Жены в каком-нибудь Гареме… Да ещё капитально обученной Камасутре и всем тонкостям мужской психологии.

Словом, следующие три дня у нас царили полная Гармония и спокойствие. Хотя…

Почему-то чувствовал я и какое-то… Разочарование, что ли, и… Стыд.

Словом – совершенно не так, как с Первой!

Ну а затем… Странно. Пошла – как бы рутина. Я бы назвал это прозой жизни.

Ко мне цеплялись по мелочам, и периодически тыкали в нос необустроенностью «Лебедя»: то, понимаешь, мойка у меня допотопная (Чёрт. А меня она тридцать лет вполне устраивала), то пылюки полный трюм (ну, тут она где-то права: не лазать же мне самому, или не заставлять Мать манипуляторами вытирать и протирать всю эту хрень влажными тряпочками…), то мебель (какая, к дьяволу, у меня – мебель!) стоит не эстетично, и не соответствует фэншую…

С придирками и капризами, впрочем, справлялся легко. Говорил: «Да, да, дорогая! Скоро купим новую мойку, вот только до супермаркета долетим… Вытрем… Вымоем. Переставим. Но – потом как-нибудь. Сейчас я (типа) сильно занят! А ты пока напиши список, чего нам нужно докупить в ближайшем порту…»

Но миниуборщика пришлось-таки извлечь из ангара, починить (ну, это-то пришлось сделать Матери!) и запустить. Пока он пылесосил и оттирал застарелые пятна машинного масла, меня так и плющило: по-моему, нет ничего более ненавистного мужскому слуху и более страшного испытания для терпения, чем гудение этого самого пылесоса…

На третий день, сидя опять в рубке, и приказав Иве снова сшить себе чего поприличней, чтобы одеть, я спросил о том, что серьёзно беспокоило с самого начала «полевых испытаний»:

– Мать! Какова вероятность для меня влюбиться в ЭТУ Сущность?

– Ноль целых, сорок две сотых процента.

– ?!

Она повторяет – как будто я не расслышал! А я не не расслышал – я недопонял!

– А… почему так?

– Насколько я помню их инструкцию, и разбираюсь в твоём характере, тебе этот второй Режим абсолютно ничем не грозит. Ведь ты – не безвольный мазохист. Я бы, скорее, отметила у тебя некоторую, – тут она поспешила поправиться, – совсем крошечную, склонность – всё же к садизму. Особенно в отношении механизмов… – тут она поспешила перевести разговор, так как я сердито взглянул на черенок швабры…

– Ты – Лидер. И влюбиться, и, соответственно, быть «деморализован» мог быть только при Первом Режиме. Сейчас же производится эксплуатация устройства в совершенно недопустимом варианте…

Сформулирую это проще. Ну, чтобы понял даже ты: тебе почти безразличны её теперешние ужимки и способы воздействия. И при всём совершенстве её Программы подстроиться она к тебе сейчас не сможет.

– Вот спасибо тебе, – говорю, уже не обращая внимания на традиционные подколки, – Утешила. Значит, если я оставлю пока её включённой, она… меня не убьёт?

– Нет. Она не убьёт тебя ни при каких условиях. Даже при работе Первой Сущности вероятность этого была исчезающее мала. Наоборот, оба Режима будут стремиться изо всех сил сохранить тебя живым и здоровым! Ведь если ты погибнешь, их задача не будет выполнена.

– Кстати, о задаче… Если бы я… э-э… действительно умер – ну, допустим, при очередной нашей авантюре – что было бы с… НИМИ, и… Ивой?

– Недостаточно данных для точного ответа.

– Мать! Кончай это дело! А то я кину в тебя помидором! Ответь неточно!

– Вероятней всего, сущности вернулись бы назад в яйцо, и ожидали бы там, пока в зоне досягаемости не окажется подходящий. Индивидуум-человек. Ива была бы… временно отключена, в его же ожидании. А её собственная память, как я уже говорила – стёрта. Причём – как память о том, что было до вселения Сущностей, так и после.

Вероятно, любая информация о действии этого оружия является абсолютно секретной, и никто не должен был узнать о том, что с тобой и Ивой случилось.

– А… как они, эти сущности и Ива, поступили бы с тобой?

– Наиболее вероятно, что вначале дождались бы, пока я в соответствии с Моей Программой доведу корабль с твоим трупом до ближайшей обитаемой планеты, и затем… Тоже стёрли всю мою память.

Мать сказала это буднично и просто. Мне стало жутко. Моя смерть «ин экшн», как крайний случай, позволивший бы Человечеству избавиться от проклятых сущностей, ни к чему хорошему, оказывается, не привела бы – эта дрянь не выключилась бы. И так или иначе добралась бы до людей.

Собственно, это и к лучшему.

Что это за скраппер, который не может справиться со своей «добычей» сам?!

– Значит, говоришь, в эту не влюблюсь?

– Нет.

– И они должны, говоришь, заботиться обо мне?

– Да.

Потирая «позабоченный» и всё ещё побаливающий, несмотря на медпроцедуры, глаз, я пошёл обедать.

Ива в коротеньких шортиках и топчике, выставлявшем пикантную ложбинку там, где ей полагалось быть, выглядела сногсшибательно. Так что ел уж точно не «по фэншую»: пялился, как дурак, вовсе не в тарелку…

Рано я, правда, утратил бдительность и позволил себе расслабиться.

Ночью меня, с хиханьками, хаханьками и нежными похлопываниями и обжигающими причмокиваниями, привязали к кровати. Причём – на совесть. Было не больно, но пошевелить ни руками, ни ногами буквально не мог.

Нет, ну остались, конечно, кое-какие двигающиеся органы… Но помочь развязаться они ну никак не могли!

Ива притащила из трюма банку с повидлом – кажется, клубничным. И хотя я знаю, что эта коза жрёт только электричество, не мог не отреагировать соответственно, когда меня вылизывали… Везде, где намазали.

Как там говорится в справочнике по «Достижению сексуальной Гармонии» – свежесть мироощущений… Водопад эмоций. Роковая страсть… (тьфу ты – не дай Бог!..)

К утру я был согласен даже на возвращение Первой Сущности – там хоть поругаться можно от души! Эта же коза на всю мою брань только невинно хлопала гляделками, и продолжала, продолжала – знала, до какой степени можно меня…

Когда меня отвязали, и церемония с черенком от швабры и «плохой» девочкой была успешно завершена, отправился я мыться. Именно под душем меня посетила мудрая мысль.

Ну, у Матери и в ванной сенсоры – поделился я с ней своим «планом».

И вот, на следующую ночь, когда уже Я привязал Вторую к кровати, мы с Матерью, объединёнными усилиями, отключили «нашу» Иву.

Для этого нужно было отодвинуть панель за её ухом, и щёлкнуть главным рубильником. Вот Мать держала её голову тремя манипуляторами, а я, выслушав попутно все мыслимые и немыслимые обвинения и горькие рыдания, всё отвинтил, сдвинул, и выключил, прижимая своим немалым весом рвущееся и бьющееся надёжно привязанное тело…

Давно этого не делал – чуть ли не с момента включения почти тридцать лет назад.

Вот сижу рядом с ней на кровати, и чувствую себя – дурак-дураком… И ещё последней свиньёй.

Сколько мы с Ивой всего пережили… И тогда, в самом начале, когда меня почти разрезанного на кусочки на Лимбии, она затаскивала с помощью дроида в медотсек, а Мать приказала ей ассистировать при операции… И позже – когда у неё отказала двигательная плата, и я отнёс её к Вассе на руках, и отдал последние деньги… А чёртовы коварные корзитане, которые похитили меня, и она отбила своего «хозяина» обратно, пусть по приказу Матери, но – с парализаторами в руках?..

Конечно, ей отравленные дротики и гипноз не были помехой, но всё-таки… Нет, обеих моих женщин на корабле нужно только благодарить – без них я давно бы…

Оказался там, где уже почиет в бозе большинство нашего брата скраппера.

Так что отключение андроида навеяло на меня сентиментальные воспоминания. По-моему, и на Мать тоже. Во всяком случае, молчания она не нарушала.

Ну, что делать, мы оговорили заранее. Теперь только уточнили все планы.

Наплевав на мои зубы, долетели мы прямо до старушки-земли за полтора месяца.

Ива всё это время мирно лежала, подправленная и «техобслуженная» в грузовом отсеке, на мягком матрасе.

Выйдя на стационарную орбиту, связался я, по вполне официальным каналам, с крупнейшей фирмой. Обошлось недёшево, но привезли они всё, что заказал, и сами же установили.

Однако старый блок брюшной полости я велел Матери сохранить. Так, знаете, на всякий случай…

После этого больше недели я восстанавливал кое-какие старые связи, и перечислял деньги в виде взяток (пардон, «добровольных пожертвований на избирательную кампанию, закупку оборудования, и т.п.») нужным людям. И вот, добрался наконец, до той персоны, которая отвечала всем необходимым условиям и соответствовала критериям.

Ну, разговор и не мог быть простым. Пришлось и опираться на авторитеты, и ссылаться на высоких коллег моего будущего клиента. А заинтриговать контрабандным «эксклюзивом» я умел чуть не с детства…

В конце-концов он согласился приехать и посмотреть лично.

К встрече – можете не сомневаться! – я подготовился.

Ну, охраны он навёз – человек двадцать. Это представьте себе: на моём «Лебеде», где мы вдвоём-то друг другу все глаза намозолили – двадцать здоровых и жутко подозрительных, заглядывающих поминутно в каждый угол, бугаёв!

Зато Ива, включённая снова в Первую позицию, и активированная в нужный момент, не подкачала.