Текст книги "Океан (сборник)"

Акула, как могла, затрудняла их действия, свирепо бросая полувытащенную из воды переднюю часть тела по пляжу то влево, то вправо, щёлкая пастью и пытаясь схватить прыгавшего перед ней человечишку с копьём. Гар старался, чтобы акула чуяла его запах, но ухватить не могла! Ведь если тварюга поймёт, что их главная цель – не дать ей вернуться в спасительные пучины Океана, она тут же нырнёт!..

Гару даже пришлось ногой ударить в глупо моргающую на воздухе морду, чтобы помешать акуле оглянуться на пути отступления. В этот момент его и сбил с ног стремительный бросок левого ласта. Чё-ё-ёрт! Какая адская боль в лодыжке! Неужели ему сломали ногу?!..

Нет, к счастью, просто сильный ушиб! Он с громкими проклятьями вскочил – хвала Господу, нога держит!

За время его прыжков и увёртываний женщины успели закрепить все шесть канатов, и теперь криками дали ему знать об этом! Но ему тяжело выполнить завершающее действие: нога на глазах распухала, и ступать на неё оказалось чертовски больно.

Оглянувшись на своё крохотное войско, Гар почувствовал, как закипает в нём ярость.

Нет, он добьёт проклятую скотину! Его жене и будущему сыну нужно много мяса! А главное, надо закончить всё до того, как приплывут акулы покрупнее – пусть их обоняние не настолько чувствительно, как у этой милой крошки, зато размер и вооружение куда серьёзней!

Обежав рвущуюся теперь назад, к воде, акулу, Гар запрыгнул на основание среднего ласта – благо ими размахивать акула не могла. Взбежав по играющей буграми мощных мышц скользкой спине к основанию верхнего плавника, он увидел это место! Вот сюда, в единственную точку, которую не прикрывают позвоночник и костяк черепа, он и должен…

Изо всех сил подпрыгнув, он всей массой тела обрушил обе руки с копьём сверху на голову акулы. Заточенный и смазанный жиром баррамунды кончик вошёл точно в нужное место!

Вот что значат часы тренировок! Недаром их Вождь гонял салажат часами, заставляя определять и бить в нужное место с любой позиции!..

Акула так дёрнулась, что оборвала три из шести канатов! Гар заорал от отчаяния: если хищница уйдёт, они лишатся и сделанных с таким старанием гарпунов, и добычи!

Отверженная бросила ему запасное копьё. Его он вонзил почти в ту же точку, что и первое, но не так глубоко. Сил почему-то не осталось!.. Голова вдруг закружилась, ноги подогнулись, и, очутившись на пятой точке, Гар по скользкой коже начал сползать к зубастой пасти…

Когда его нога уже почти оказалась внутри хлопающей челюсти, и её запросто могли бы перекусить, Отверженная что было сил вонзила своё копьё в ближайший к нему глаз!

Хлопанье челюстями сразу прекратилось, морда отдёрнулась от женщины (хотя и было поздно – глаз потёк!) и Гар смог шмякнуться на твёрдую поверхность пляжа, и откатиться подальше от тварюги.

Акула ещё раз клацнула страшной пастью, подёргалась, изогнувшись назад, и обмякла.

Сдохла!

Наконец-то! Ну и живучая! Или он… неправильно рассчитал место для удара? Но ведь сдохла же! Значит, правильно! Непонятно только, почему так долго жила?..

Гар, застонав, поднялся: разлёживаться некогда!

Главное – впереди! Добычу мало убить! Теперь нужно сохранить её. Для себя.

Они подвели под пока ещё мягкую тушу несколько катков из брёвен. Еле пропихнули, хоть акула попалась не из крупных. Пару катков положили перед рылом. Затем Лайя и Отверженная пробили по дыре в основании передних ластов-ног и прицепили канаты, протянутые от заранее согнутых упругих стволов. По команде Гара оба стопорных каната перепилили ножами.

Распрямившись, десять стволов вытащили тело акулы полностью на пляж и почти переволокли через гребень атолла. Женщины поторопились переложить катки. Гар, упёршись в ствол ближайшей пальмы, с отчаянным криком потянул – акула перевалила через гребень окончательно, и на катках съехала вниз, на Площадку, ткнувшись обмякшим рылом в переплетение корней. Уф-ф-ф… Порядок!

Осталась ерунда. Но до вечера с разделкой туши придётся подождать. Впереди – менее шустрые, но более крупные товарки…

От нападок других акул и их попыток вылезти на пляж отбились легко.

Отверженная совала каждой пытающейся выбраться на берег акуле под нос длинный шест с привязанной на конце брюшной частью полусгнившей юлы. Для людей эта часть, содержащая какие-то особо неприятные для акул органы и железы, просто несъедобна, а вот акулы… почему-то потроха юлы на дух не переносили. Гар слышал однажды, как Шаман говорил, что юлы в ходе эволюции (Гар так понял это слово, как огромное стремление выжить, любой ценой!) смогли обзавестись таким защитным механизмом – и теперь акулы, жрущие в Океане всё подряд, даже падаль, оплывают их за километр.

Гар не мог не поразиться мужеству пожилой женщины: она совала пятиметровый шест в нос тварям, у которых пасть достигала в ширину почти этих самых пяти метров, и уверенно отскакивала назад, уворачиваясь от ударов ласт и не позволяя себя схватить… Акулы, скривившись и пощёлкав челюстями, уплывали.

Сидевший на гребне атолла Гар пока не мог помочь личным участием, хотя это и была, в общем-то, его обязанность, поэтому помалкивал. Его советы и команды только мешали бы на удивление опытной и умелой охотнице.

Перед закатом отпугнули последнюю акулу – та даже не сделала попыток выбраться на пляж. Видать, «аромат» протухшей юлы пропитал пляж надолго. Не скоро же он выдохнется! Только к следующей охоте… Или после сезона Дождей.

А ещё не скоро срастётся нога. Если это и не перелом, то уж трещина – наверняка.

Гар приказал Лайе обложить распухшую лодыжку тонкими палочками и привязать их канатами от острог и гарпунов. Выглядело устрашающе, но он радовался, что ногу попросту не откусили. И ходить… Пока придётся не ходить, а прыгать, опираясь на костыль. Иначе нога не срастётся как надо.

Пока женщины работали: Отверженная – с акулами, Лайя – с его ногой, он не вмешивался. Каждая справлялась и без его «руководства», поскольку отлично понимала: всё зависит только от неё. И вылечить ногу единственного мужчины, и отогнать больших акул – жизненно важно. Для всего их крошечного, но уже сплочённого Племени.

Закат застал всех обессилено сидящими на гребне атолла. Отверженная иногда влезала на Вышку – вокруг оставалось, к счастью, так же пусто. Лайя приготовила поесть.

Когда Луна посеребрила всё мягким перламутром, Гар сказал:

– Скажи, Отверженная… Как твоё первое Имя?

Долгое время царила тишина. Все – и женщины, и он – чувствовали важность момента.

– Мария. – тон был не то, чтобы неуверенный. Похоже, женщина сама так долго не выговаривала это слово, что забыла, как оно правильно произносится!..

– Спасибо… Мария, что спасла мне жизнь! Я, как Вождь, постановляю: отныне ты – не Отверженная! Ты – полноправный член нашего Племени! И зваться будешь – Мария!.. Кто-нибудь хочет возразить?!

Никто не захотел, и Гар обнял обеих женщин, прижавшихся вдруг с рыданиями к его груди… Поскольку он сидел, им пришлось расположиться тоже полулёжа. Гар, сотрясаемый двойными рыданиями, прижимал своё крохотное, но уже такое родное Пламя, к себе, и… улыбался.

Странно, но чувствовал он себя, несмотря на боль в ноге, идиотом…

Но вполне счастливым идиотом!

Утром женщины, под руководством и при непосредственном участии Гара, занялись разделкой туши.

Акула попалась маленькая – всего метров девяти в длину, и с размахом пасти в метр. Но повозиться пришлось: в ней оказалось никак не меньше тонны мяса.

Когда его отделили и выбросили в Котёл провонявшие аммиаком внутренности, остался огромный скелет – в хвостовой части из гибких хрящей, в грудине – из костей. Шкуру всех шести ласт снимали особенно бережно и осторожно: их шершавая поверхность могла до некоторой степени заменять Точильный Камень.

Лопасть огромного хвостового плавника разъединили на две вертикальные половины, шкуру со спины и брюха сняли большими кусками – пригодится накрывать шалаш от дождя!

Когда мясо было нарезано длинными и тонкими полосами, и развешено вялиться на натянутых канатах, Гар сам занялся обнажившимся костяком. Разъединил при помощи долота и костяного молота все позвонки и дуги гигантских рёбер. Уж им-то он найдёт применение! Хуже обстояло дело с хрящами: из них ничего не сделаешь, пока не засохнут. А засохнут – слишком непрочны.

Тем не менее, Гар не выкинул ничего. Но сложили кости подальше от шалаша и поближе к Котлу: пусть запах относит попутным ветром!

Работу закончили только к вечеру – еле успели до заката. Теперь еды было вдоволь, и Гар мог позволить себе заняться ногой. Для начала он снял и сам аккуратно перевязал лубок, сооружённый наспех.

Нога не выглядела лучше: живописные сине-зелёно-жёлтые разводы кровоизлияний и огромная опухоль никуда не делись. Подумав, Гар велел принести ему старой кокосовой мякоти, и обложил ею ногу перед тем, как вновь наложить лубки.

Да, вот это дело! Сразу стало куда легче. Мякоть словно высосала боль из натруженной за сегодняшний день ноги. Да и лубки не натирали, и теперь прилегали куда удобней.

Лайя высказалась в том смысле, что если Господин не возражает, он может ближайшие несколько дней ничего не делать, а только лежать, задрав ногу кверху, чтобы лучше заживала. А они с Марией будут лазать на Вышку, переставлять шверты, готовить еду, и всё остальное. Господин не возражал.

Ночью Лайя, которую они по-прежнему опекали и согревали с обеих сторон, закричала.

Гар схватился за копьё и нож. Но, оказалось, зря. Это Ребёнок толкнул ногой!

Вот это да! Его сын торопится выйти наружу! Не иначе хочет побыстрее начать помогать Отцу! Какой молодец! Гар про себя умилялся, внешне же старался проявлять эмоции сдержанно. Не положено Мужчине ржать подобно коню и прыгать в победном танце! Да и не сможет он сейчас прыгать.

Ногу надо поберечь!

Но, засыпая, он поймал себя на дурацкой ухмылке во весь рот: его сын толкнулся!..

– Мяса у нас месяца на два. – заявила однажды Лайя, всегда тяготевшая к упорядочению ресурсов и ведшая строгий учёт всех продуктов крохотного Племени, – и планктон ловится отлично. А вот как насчёт Покрывала?

Гар почесал в затылке. Честно говоря, он никогда сам Покрывало не ловил. И даже Мария не помнила, когда в последний раз их бывшее Племя ловило Покрывало. Помнили же и она, и Гар только то, что Покрывало можно приманить кокосовым молоком, а ловится оно почти как Акула – острогами и гарпунами.

Гар сказал, что кокосов-то у них достаточно… Но выразил сомнения: водится ли Покрывало так далеко на севере? Всем известно, что эта капризная рыба очень любит тепло. Ну, и молоко.

– Если хочешь, чтобы у твоего сына был достойный гамак, пелёнки, и кожа обрела прочность, а тело – силу и выносливость, придётся попробовать!

– Хорошо, дорогая, – Гар прекрасно осознавал, что десять дней ничегонеделания, впрочем, чуть ли не приказным тоном ею же ему и навязанное, страшно раздражают жену, привыкшую, что муж занят делами, – Завтра займёмся! Мария! Пойдём-ка на нос, посмотрим, что с пальмами. Надо снова согнуть их…

Пальмы сгибали опять втроём. Подготовили катки и гарпуны. Гар вполне уверенно наступал на ногу, но лубок снимать не спешил: не хватало, чтобы в самый важный момент кость снова треснула! С Покрывалом справляться проще, оно не кусается. Почти.

Утром он лично срезал самый большой и спелый кокос. Вскрыл с ритуальными Песнями и Заклинаниями. Полоснул себя по левой руке, и сопроводил льющуюся в кокос кровь заключительными, самыми ответственными, словами. Ладонью перемешал. Готово.

Молоко Гар выливал частями, над каждой ещё немного попев.

Покрывало приплыло только к полудню – Гар забыл, что оно очень медлительно, и думал, что старания пропали зря. Но выглядело оно весьма впечатляюще: огромное чёрно-блестящее полотнище без каких-либо выступов и органов сверху тела… А вот то, что снизу – им сейчас, похоже, и предстоит ощутить…

Гар, только когда услыхал крик Марии, торчавшей на Вышке, сообщившей что объект атаки приближается, поспешил ополоснуть кокос водой из Океана и вылить у самого пляжа. Молоко из второго кокоса он заранее разбрызгал прямо по пляжу. Теперь оставалось ждать.

И Покрывало не подвело.

Когда передняя кромка кожистого вала стала наползать на пляж и ощупывать и охлопывать его в местах, где пролили молоко, Гар, встав поудобней, дал команду. После чего и он, и женщины метнули что было сил гарпуны в переднюю кромку: всё оружие надёжно застряло в резинистой массе. Сразу же метнули и запасное оружие, разложенное под ногами.

Покрывало медленно, как бы нехотя, стало сползать с пляжа.

Ишь, чего надумало! Нет, никуда ты не скроешься!..

Гар метнул ещё две остроги, поближе к кромке тела добычи. Теперь они втроём стали тянуть за три каната, расположенные рядом. Когда где-то метр тела оказался на пляже, Гар лично пробил его большим якорем, и Лайя кинулась к деревьям, пока они с Марией удерживали Покрывало от бегства.

Лайя крикнула, что готово. Гар и Мария подсунули катки. Пальмы вновь распрямились, почти половина Покрывала вползла на пляж. Гар воткнул ещё два якоря. Лайя закрепила их канаты, и снова освободила следующие пальмы.

Теперь в Океане полоскался лишь небольшой кусок огромного животного, и надо было… бежать!

Женщины, не мешкая, скрылись за гребнем атолла. Гар задержался – и был наказан!

Да, он убедился, что якоря держат, но и получил порцию превонючего тумана в лицо!

Отплёвываясь, ругаясь, и утираясь руками, он поковылял на нос Островка – если быстро не смыть чёртовы капельки молочно-белого д…ма, можно ослепнуть!

Пока Гар промывал глаза и ноздри, его вырвало – ещё бы! Кто не сталкивался близко с Покрывалом, не понимает, что это за «милая тварь». А кто сталкивался, вряд ли захочет повторить… Но мерзки вонючая животина очень нужна их Племени!

Только через пятнадцать минут Гар отмыл слезящиеся глаза и нос, и вернулся к женщинам. Вонь стояла ужасная – ветер нёс с кормы всё прямо через Островок, и нужно ждать теперь не меньше недели, пока малейшие следы не исчезнут! Обе «рыбачки» тщательно зажимали носы и тоже ругались.

– Ну, как оно тут? – Гар мог и не спрашивать: сам отлично видел. Но ему хотелось, чтобы боевые соратницы высказались.

– Гар! Я… я готова была скинуть эту сволочь обратно в Океан – я и забыла, какая она вонючая! – Лайя ругалась и плевалась даже хуже него. Её тоже стошнило, и она держалась за живот. Не иначе начался токсикоз! – Всё! Больше мы на Покрывало не охотимся! От него сдохнуть можно!

– Всё в порядке, – тон Марии был куда сдержанней, – Хвост уже обмяк, и вроде оно задохнулось, и сдохло.

Гар предпочёл лично убедиться издали, что мощный десятиметровый хвост с ядовитым шипом, недавно бивший во всё, до чего мог дотянуться, лежит беспомощной плетью. После чего подобрался поближе к омерзительно вонявшему телу и отрубил хвост у основания. Взялся за длинную мускулистую плеть и уволок за гребень. Расстояние в десять метров до конца хвоста вовсе не казалось ему достаточным…

Теперь у них появилось по-настоящему страшное оружие. Шип Покрывала с ядовитой железой на конце хвоста – не игрушки! Гар не знал ни одного создания в Мире, которое выжило бы после удара таким шипом. Или копьём, вымоченным в таком яде… Но и хранить нужно осторожно: не дай Бог, случайно оцарапаться…

Он сразу спрятал отрубленный шип в выдолбленный кусок ствола бамбука.

Поскольку есть при таком запахе не представлялось возможным, они занялись разделкой. Это несложно: достаточно снять верхний упругий слой кожи, и вся губчато-полупустая прослойка резалась и рвалась даже ногтем и руками. Лайя лично нарезала огромное Покрывало кусками нужного размера. Теперь их нужно только промыть и высушить.

Пока женщины занимались этим, Гар полёживал на гребне атолла и с сожалением думал о том, что теперь недели две Рыбалка точно не светит! Запах Покрывала не то что не даст приблизиться желающим пожить в подводных джунглях, образованных корнями их Островка, но и почти наверняка выгонит оттуда тех, кто уже расположился со всеми удобствами, оставив открытые просторы Океана ради защиты, предоставляемой пещерами среди корней основания.

Ничего, мяса у них теперь хватит с запасом. А с Рыбалкой всё равно придётся подождать, пока он не снимет лубок… То есть ещё недели две.

Нижнюю поверхность Покрывала, с миллионами крохотных ножек-ворсинок, женщины попросту столкнули в Океан – её-то запах не выветривается никогда!

Гар чувствовал себя спокойно: ни одно другое Покрывало, даже самое большое и глупое, не посетит их Островок, пока тот сохраняет запах разделанного собрата, то есть в ближайший год…

Да, Покрывало очень глупо́ – это не рыба даже, а что-то вроде моллюска. Без мозга и конечностей. Но тоже жрёт планктон. Во всяком случае, так объяснял Шаман. И у Гара не было оснований ему не верить: при разделке они не нашли ничего, даже отдалённо напоминающего мозг, кости, или пищеварительные органы. Только хрящи да немного мышц.

Так что справиться с таким противником мало чести. Но уж больно нужна его верхняя кожа и губчатая внутренняя масса… Гар в сердцах сплюнул: к вони никак не удавалось привыкнуть. Словно вопль Бомстера (вот уж от кого – тьфу-тьфу!..) – воистину оглушительная.

Ужинали без всякого аппетита. Но Гар настоял, чтобы женщины хоть что-то съели. Они потратили массу энергии, и её надо восстановить: никогда не знаешь, когда силы понадобятся! Это – Океан!

То, что это – Океан, подтвердилось той же ночью!

На них напал тот самый, не к месту помянутый, Бомстер!

Гару некогда было задумываться, почему того не отпугнул запах разделанного Покрывала, или Акулы. Когда их Островок зашатался и затрясся, единственное, о чём он мог думать: как бы поскорей обмазать наконечники пары лучших копий из мешочка с ядом! И не пораниться самому!

Бомстер уже подмял под себя ближайший к корме край пляжа, и Островок встал под углом не меньше десяти градусов, когда Гар закончил с копьями. И когда он метнул оба, чуть ли не стало поздно: даже Жижа из Котла начала выливаться!..

Эффект от яда распространился не сразу. Вначале вообще не было никакой реакции.

Ещё бы: старый и опытный Бомстер сам размером почти с их Островок! И кровь по его венам ходит медленно. Но всё же ходит! Не то, что у Покрывала…

Так что Гар и обе его женщины вовсю орали и извивались, изо всех сил держась за ближайшие стволы, чтобы не сверзиться в открытую чудовищную пасть добрую минуту, пока до Бомстера не дошло, что что-то неладно с его телом…

Так как Гар вонзил одно копьё в глубину распахнутой во все двадцать метров глотки, а другое – возле пятого глаза, боль проняла тварюгу с нескольких мест.

Ну, Бомстер не из тех, кто молчит, когда ему больно!

Гар даже подумал, что оглох! От рёва становилось плохо, и мозг, казалось, сейчас выдавится прямо из ушей!.. А как всё звенело!.. Вот уж накаркал, так накаркал!

Он сам кричал – чтобы не оглохнуть, и, наверное, кричали женщины… Но всё перекрывал чудовищный рёв Бомстера – наверное, звук доходил даже до оставшихся далеко позади Островов остальных людей!..

Островок же просто ходил ходуном!

Вот теперь Гар действительно беспокоился: проклятый монстр запросто может отломить край ещё нетолстого пляжа!..

К счастью, этого не произошло: чудовищная туша сползла с Островка, и сразу нырнула. Может, монстр надеялся, что в неведомых глубинах, где Бомстеры обычно и живут, он избавится от боли… Гар кровожадно ухмыльнулся: наивное животное…

Утром Мария, забравшаяся на Вышку, долго рассматривала что-то за кормой. Потом позвала и Лайю. Когда слезла и Лайя, недовольно буркнув: «Ни фига не видно – глаза отекли!», Гар, хоть и было неудобно из-за носимого лубка, забрался наверх.

Он-то сразу понял, что за странная, бугром стоящая масса, плавает в добрых десяти километрах за кормой. Дохлый Бомстер!

Вот бы вернуться да распотрошить его! Уж в теле этого гада масса полезных вещей! И его костяные пластины черепа не пробить ни одним гарпуном! Вот это были бы щиты!..

Впрочем, куда это его повело: им сейчас противопоказаны встречи с другими Племенами. С другой стороны, так далеко на север вряд ли кто заплыл. Разве что такие же, как они, маленькие, или сильно потрёпанные Островки с населением, нуждающимся в увеличении по крайней мере в несколько раз.

Гар сообщил женщинам о том, что возвращаться они не будут: Островок не может возвращаться. Поэтому и несёт Вечный Поток и Ветры над этим Потоком все Острова – вечно и неуклонно, только вперёд, на Закат солнца.

Однако следующим вечером их крошечному Племени пришлось испытать настоящее потрясение.

Ветер прекратился!

Вот уж чего Гар не ожидал. Это – нарушение всех, самых извечных и заповедных Законов и Правил. Ветер есть всегда. Это-то им вдолбили ещё с молоком матери…

Женщины молчали, но Гар видел: те напуганы. Причём сильней, чем акулой, Бомстером, и даже возможностью встречи с другими людьми! Он, постаравшись принять авторитетный вид, храбро заявил:

– Племя Гара! Спокойствие! Шаман предупреждал меня, что есть такие… специальные места в нашем Мире, где нет Ветра. Или он даже дует в другую сторону! Ничего кощунственного в этом нет. Просто нужно немного переждать. И священный Ветер снова подует!

– Вождь! – Лайя, конечно, не могла не воспользоваться своим привилегированным положением будущей матери сына Вождя, – А сколько мы… будем ждать?

– Не знаю! – честно сказал Гар, быстро соображая, чего бы ещё соврать правдоподобное, – Сам Шаман… Да и всё наше Племя не сталкивалось никогда с этими местами. Потому что Племя Аррамов всегда держалось в Потоке. И не нуждалось в больших периодах наращивания сил и числа Воинов… Так что мы – первые. И ждать придётся, я думаю, несколько дней. Ничего. Будем ждать. Еда у нас есть.

Мария поторопилась сказать:

– Да, о Вождь! Мы будем ждать!

Лайя… не сказала ничего. Но – поклонилась.

Гар призадумался. Немного погодя прошёл на кромку пляжа.

Что это, мини-бунт со стороны любимой (и пока единственной) жены?! Или… она просто сильно напугана? Ну, он и сам, честно говоря, ощущал неудобство и беспокойство… А ну как Ветер не подует вообще?! И они застрянут здесь, на кромке Великого Потока, не в состоянии двинуться ни туда, ни сюда?!

Гар наломал крошечных щепочек от высушенного куска шеста, оставшегося от первых маленьких, а теперь запасных швертов.

Периодически он ходил вокруг Островка по пляжу, и бросал щепки в воды Океана.

Его самые худшие опасения подтвердились. Прошло несколько часов, а щепки было видно: Островок застыл посреди огромного водного Пространства и не двигался никуда!

Конечно, это не могло не тяготить и не нервировать – причём даже больше, чем запах от чёртова Покрывала, теперь словно душным маревом застывший над Островком.

Но и как Вождя, и как просто Воина, Гара это тяготило, скорее, на подсознательном уровне. Не как Господне наказание, а как досадное неудобство. Временное.

Совсем не так, как произошедшее волновало женщин!

Лайя к ночи устроила бурную сцену. Рыданья так и сотрясали стройное тело, линии которого немножко искажал округлившийся животик:

– Господь отвернулся от нас! Мы уплыли слишком далеко от людей! А люди должны держаться вместе… Хотя бы и на разных островах!.. Мы все умрём!.. Мы согрешили: нельзя покидать Поток… и людей… Гар, сделай же что-нибудь!..

Гар всерьёз волновался за наследника: его мать не должна испытывать в момент беременности сильных стрессов и переживаний. Иначе будущий Воин родится нервным и слабым! Этого допустить ни в коем случае нельзя! Но что же ему делать?!

Словно молния сверкнула мысль! Ага! Он знает, что!..

Ночной Священный Ритуал Гар начал только с появлением на Небе Луны.

– О Великая Луна! Снизойди своей милостью на твоих верных рабов и будь великодушна к несчастным! Пошли нам Ночной Ветер! Умоляем: не оставь на растерзание пучинам Великого Океана, твоего сына, и всем тварям морским, твоих слуг и почитателей! Мы клянёмся, что никогда не… – он повторял ритуал вызывания Дождя, слегка подправив слова, так, чтобы Дождь заменить Ветром.

Он не то, чтобы думал, что это сильно поможет, зато знал, что его Племя будет чувствовать себя уверенней: они помолились, попросили о прощении, и сделали всё, от них зависящее!

В конце ритуала Гар снова сам порезал свою руку, сцедил немного крови в плошку из половинки кокоса, затем порезал руки и Лайе, и Марии. С плошкой в одной руке кое-как забрался на Вышку. Выкрикнул завершающие слова:

– … и мы, в знак вечной любви и почитания, подносим тебе самое дорогое, что есть у нас: Жизнь нашу – нашу Кровь!

После чего вылил содержимое кокоса на циновку-крышу. Это место – ближе всего к Луне на их Островке!..

Когда Гар, кривясь от боли в ещё ноющей ноге, спустился, обе женщины стояли рядом, тесно прижавшись, держась руками за руки друг друга, и буквально не дыша!

– Жертва принята! – нагло соврал Гар.

Впрочем, почему соврал?! Ведь он, и правда, вылил кровь! И она не пролилась насквозь! (Ещё бы пролилась: он сам вечером навалил на крышу ещё две циновки!)

Вдруг волосы Лайи – они были самыми длинными! – пошевелились!

Неужели?!..

Гара пробрало до кончиков ногтей! Он почувствовал, как и его давно не стриженная грива на голове встаёт дыбом: Ветер действительно подул!!! И не просто подул!

Он крепчал, и ощущался всем телом! Вскоре и их паруса не висели беспомощными полотнищами, а полнились Ветром, и выгнулись колесом! И вот уже Остров движется! Да как!..

Но… Куда это они двинулись?!

Гар протёр глаза, затем ещё раз посмотрел на ведущую их Звезду.

Нет – всё правильно. Они теперь плывут не вправо от неё, а – влево! Что за…

Может, он что-то напутал в Ритуале?! Нет, слова, вдолблённые часами зубрёжки, выскакивали сами – только подставляй «Ветер» вместо «Дождь»…

Тогда – что?!

Ладно, с этим он разберётся утром. Ведь Островок снова движется, это главное! А парусами он займётся завтра, при солнце: при его свете работать удобней. Да и спать пора.

Утром Гар убедился, что Ветер и правда сменил направление на точно противоположное.

Прикинув так и этак, он приказал снять все паруса, и вынуть все шверты. Так они и сделали, потратив на сложную и кропотливую операцию весь день.

Новые мачты-шесты на противоположной стороне Островка Гар устанавливал так, чтобы забирать как можно круче к ветру, и держать всё равно на север! На установку и перезакрепление парусов ушло три дня. Швертами предотвратили развороты и рысканье неуклюжего круглого судна-острова…

Но плыли теперь не на саму Звезду, и не на привычный Закат – а левее, и на Восход. Теперь каждое утро Солнце само будило их, светя прямо в глаза через вход шалаша…

Гар объявил, что раз единственное, что Господь сотворил незыблемым на Небесном Своде, это Звёзды, значит, и надо держаться на Глаз Мира!.. Слабые попытки жены возразить он отмёл: он Вождь, и он лучше знает, что нужно его Племени!

Сыграл ли свою роль его Ритуал, возвративший Ветер, или Лайя наконец убедилась, что он действительно прокормит и обеспечит всем необходимым их детей, возражения прекратились. Мария старалась о своих сомнениях, если они и имелись, помалкивать, но убеждать Лайю помогала. Она даже придумала новый аргумент: они доплыли до Середины Океана! И если там, в Великом Потоке, он тёк в одну сторону, то, чтобы возвращать огромные массы Воды обратно, конечно, здесь он должен двигаться обратно – причём вместе с Ветром!

Гар видел слабость этого довода, но не возражал: зачем возражать, если довод вполне разумен, не противоречит Вере, и помогает убедить беременную жену?..

А беременность уже стала выходить ему боком: то Лайе хотелось кокосов с вяленой акулой, то омуля, то её тошнило от планктона, то просто тошнило… Гар смутно помнил, как его старшие собратья-Воины жаловались, что от воплей новорождённых всю ночь не могли заснуть. Похоже, ему предстояло нечто похуже: здесь не уйдёшь спать на пляж, Островок крохотный, и плач и крики младенца всё равно будут слышны везде.

Ладно, ради сына он готов потерпеть. Пока же Лайя опять попросила юлу, хоть маленькую! Он, отлично понимая, что после разделки Покрывала вряд ли кто остался у днища (ну, разве что идиоты, которым совсем нюх отшибло!), нырнул поискать и без того редкую рыбу.

Полуторачасовые поиски увенчались, наконец, успехом! Юла, правда, оказалась крошкой – по локоть! – но он её добыл!

Мария с особым тщанием разделала рыбу. Гар терпеливо ждал.

И всё только для того, чтобы услышать, что «она уже расхотела – уберите скорее, от запаха прямо выворачивает!..» Гар и Мария переглянулись. После чего оглушительно заржали: капризы Лайи стали притчей во языцех… Но они не сердились: Лайя не контролировала своих порывов и желаний!.. Но на их смех обиженно надувала губки…

Следующие два дня пришлось отсиживаться в шалаше: ночью набежали тучи, и зарядил проливной дождь. Сквозь пелену извергающихся струй иногда не было видно даже противоположного конца Островка, но Колодцы вполне справлялись: лишняя вода, не застаиваясь на Площадке, уходила вниз, под днище…

Утро третьего дня дышало свежестью, и солнце светило, словно отмытое, куда ярче обычного. Гар чувствовал, как трепещут ноздри, ощущая запах Огромного Простора! Он в который раз поразился: до чего же прекрасен Мир! Как им повезло, что они родились и живут именно здесь, на кромке фантастически величественных Неба и Океана! Он полез вверх…

С Вышки открывался изумительный вид. Цвет Океана словно стал более… насыщенным, что ли. Изумрудная зелень настолько отличалась от мутно-сероватого Потока, что Гар поймал себя на том, что оглядываясь, постоянно чешет в затылке: он не понимал. Не понимал, чем вызвано такое изменение цвета Кормильца и Главной составляющей Стихии его Мира – Великого Океана!

Даже редкие облака, мчащиеся по Небу сейчас, и указывающие, что их Остров двигается новым курсом, казались чужими, непривычными: их формы стали словно резче, заострённее. Слава Богу, они хоть не превращались в грозные штормовые тучи… Пока, во всяком случае. Гар не представлял, каковы шторма здесь, вдали от Великого Потока. Наверное, ещё страшней и разрушительней… Ну а дожди можно и переждать в сухом шалаше!

Впрочем, сырость им не нужна: навес Арсенала плохо помог, и Гару пришлось разложить по Площадке всё Оружие и стволы, что они приготовили на всякий случай.

Лубки Гар снял, но ногой пока пользовался осторожно: не бегал и не прыгал. Кость срослась благополучно: боли или каких-либо выступов он не ощущал и не нащупывал…

У дождя имелось хотя бы одно положительное свойство: он почти смыл остатки вездесущего запаха Покрывала. Гар обходил Островок теперь с чувством чего-то именно своего – Родного. Дома. Дома их Племени.

Пока их неспешное продвижение продолжалось, он обратил внимание на ещё одну странную вещь: теперь Глаз Мира поднялась куда выше над Горизонтом, чем он привык.