Текст книги "Море костей. Из воды сухим не выйти"

* * * *

– Пап, вставай!

В ответ нечленораздельное мычание.

– Пап, ну проснись, прошу!

В ответ тишина, только тяжелое дыхание с запахом перегара.

София вновь потрясла отца за плечо. Тот лежал на диване после очередного ночного попоища.

– Да… кто тут… ты… чего…

– Пап, это я, София. Мне в школу надо, а тетя Сара все не идет домой с магазина. Ты можешь закрыться, а то я сейчас опоздаю и придется идти пешком!

– София? – отец потер глаза и попытался подняться.

– Я тебе помогу, потянула девочка отца, но тот едва встал с дивана, тут же рухнув.

– Ты можешь не закрывать дверь, я же дома, – сказал отец едва ли приходя в себя. Мешки под глазами, измученное лицо с недельной щетиной, которая почти что переросла в бороду.

– Ага, – возразила София, – как прошлый раз, когда у нас телевизор украли, пока ты спал, не заперев дверь. Ну уж нет!

– Хорошо, встаю.

Отец, шатаясь, побрел к входной двери.

София юркнула перед ним с ранцем и встала на пороге.

– Беги, опоздаешь ведь, – глянул на дочь сверху вниз отец.

– Сейчас. Только послушаю, как ты закроешь замок.

– Хорошо.

Отец закрыл дверь с той стороны. София услышала защелкивающий звук и тогда уже отправилась к автобусной остановке. Тогда она еще не знала, что жизнь ее вскоре превратиться в настоящий ад.

Хотя и сейчас, с текущей обстановкой дома, ей казалось, что всё катится по наклонной. Когда не стало мамы, она думала об этом каждую ночь. Пока отец заливал горе где-то, что поутру и сам не помнил.

* * * *

Просто так самолет бы скорее всего не упал. Я стоял и размышлял, а рядом в траншее коптились обломки.

Какое-то движение. Что —то промелькнуло в остатках кабины. Я проверял, там не было никого. Нашел только консервы и всё.

Металлический лист отпал сбоку и я увидел выползающего оттуда человека. Он был толстый и неповоротливый.

– Эй! – окрикнул его я.

– О мой Бог, – застонал он, не поднимая головы. Просто лежал на земле.

Я подошел ближе. Он был ранен и похоже смертельно. Кровь тянулась за ним змейкой. И сейчас она вытекала из под тела. Я попробовал его перевернуть, что бы осмотреть рану.

– Не стоит, Коннор.

Я обомлел. Он поднял глаза с темными кругами. Сосуды в них полопались, а по щеке бежала маленькая кровавая полоска.

– Откуда вам известно моя имя?

– Просто мне нравится шоу.

– Какое черт побери шоу?! Давайте я перебинтую вашу рану!

– Ну где вы вместе. С девчонкой.

– О чем вы мать его дери?!

В ответ толстый мужчина выплюнул на землю кровь. Закашлялся.

– Не верьте никому.

– Как мне это поможет?

– Вы выберетесь, когда игра закончится. – Толстяк опустил голову на землю и больше ее не поднял, потому что умер.

Что нес этот человек? Игра? Шоу?!

Я проверил пульс, его, к сожалению, не было. Я перевернул тело. Вся рубашка пропиталась кровью. В районе живота была рваная рана, она и убила мужчину. Он был не молод и не стар. Маленькое оперение щетины. Пухлые губы, глаза навыпучку. Кажется, они и были такими, до его смерти. Я провел пальцами по векам, закрывая их.

Проверил карманы. Документы, смятые и пропитавшиеся кровью. Портсигар и жвачка. Взял жвачку, все остальное оставил. Сигарет не было. Вернулся в салон, точнее его остатки. Проверил трупов, словно мародёр. У женщины обнаружил мобильный, вроде функционирует.

Я набрал номер, наблюдая за своей рукой так, будто она принадлежала кому то другому, но не мне. Нет сигнала. Что говорил лысый урод на пляже?

У них тут глушилки.

Выбросил телефон в сторону, выбрался из искорёженного салона.

Здесь нет ничего.

Возможно ли, что София жива и придет сюда? Думаю дым виден с любой стороны острова. Дым разбитого самолета.

Отошел подальше от обломков. Опасно оставаться здесь на ночевку, потому что на дым придут и другие. Поживиться. Поэтому недолго думая решил ретироваться.

Двинулся в лес, в сторону маяка.

Где ты, дочка?

Мысли в голове бегали как черные собаки, которые гонялись за своими хвостами.

* * * *

Услышал глухой стон и возню недалеко. Насторожился, и снизил скорость шага. Достал оружие и направил на север, там, где нечто шуршало в кустах. С каждым шагом, приближающим меня к месту откуда исходили стоны, звуки становились всё отчетливее и отчетливее. Мне почудилось, что до моих ушей донеслось жалобное мяуканье, словно звук исходил от раненой кошки, которую погрызли бешенные собаки. Я прислушался, медленно переставляя ноги в направлении кустов и понял, что не ослышался. Мяуканье. Господи, что здесь, в этом месте, мне только не мерещилось.

– Дружок, там тебя ждёт милая кошечка, – хихикнул голос в голове, – она тебя порадует, иди же к ней, бельчонок.

– Без тебя разберусь, – ответил я самому себе.

Источник звука был прямо за кустами, странная возня, будто там громадная змея исполняла танец юлы. Держа оружие наготове, оттопырил верхушку кустов. Разглядел шерсть. Черная с причудливы окрасом. Какое-то животное, вертелось и извивалась. Убрал верхушку кустов рукой, практически наступив в сами заросли. Черная кошка, огромная, как бык. Пума, мелькнуло в голове. Животное зашипело, завидев меня и попятилось назад, но с места практически не сдвинулась. Блестящие глаза, глаза, словно у змеи. Массивные лапы с черной шерстью и изогнутыми когтями. Я хотел выстрелить, но пума поползла в сторону и мне удалось разглядеть, что задняя лапа находиться в сомкнутом капкане, цепь от которого уходила к ближайшему дереву. Кол, от которого цепь змеилась, торчал из основания. Пума вновь зашипела, стараясь не показывать слабость. На траве капельки крови. Я шагнул, до дикой кошки оставалось пару метров. Пума подняла переднюю лапу и разрезала ей воздух, как бы показывая, что она не беспомощное существо, даже в таком положении.

– Тихо, – сказал вслух я, – я хочу тебе помочь.

Уши на морде дикой кошки словно разобрали мои слова и вжались в шерсть. Я повернул винтовку дулом вверх и спокойно двинулся ещё на шаг к хищнику. Тот жалобно мяукнул. Котенок, только такой огромный, сильный, и по воле случая угодивший в зубастые тиски.

– Тише. Я не трону тебя.

Я обходил стороной кошку, продвигаясь ближе к капкану и тянувшейся от него цепи.

– Если ты ее пристрелишь, мы вкусно полакомимся, – сказал странный голос в голове.

– Нет, – отрезал я и тот смолк.

Шипение, кошка напряглась, будто готовясь к прыжку.

– Я хочу тебе помочь, – мягко сказал я, не отводя от черных кошачьих глаз своего взгляда. – Хочу помочь.

В пасти я видел клыки. Если животное нападет на меня, все кончится плохо. Если я хочу помочь ему, нужно вырвать кол из дерева. Тем самым частично освободить дикую кошку. Но черт меня дернул идти прямо к пуме, дабы освободить заднюю лапу из захлопнувшегося капкана. Пума не сводила с меня глаз. Я стоял так близко, что мог ее погладить. Было странно, что я не боялся. Почему, не мог себе объяснить. Не боялся и всё. Положил оружие на траву и присел.

– Я спасу тебя, – спокойно сказал я кошке. Потянулся руками к лапе покрытой шерстью. Пума проследила за моим движением и отвернулась, будто поняв, что лучше не смотреть на эту картину по освобождению. Я оттянул металлические скобы в разные стороны. Фантазия сыграла со мной злую шутку и в голову прыгнули выдуманные кадры возможного исхода событий. Пума вцепляется клыками мне в череп. Пума сжимает мое лицо, разрезая своими лапами; и ещё много подобных вариантов. Но всё произошло иначе. Дикая кошка выудила лапу из злополучный ловушки, благодаря мне, и, хромая, отошла от места, где был я. Присела. Толстый хвост болтался из стороны в сторону. Зверь начал зализывать рану не обращая на меня больше никакого внимания.

– Спасибо и на этом, – сказал пуме я. Взял винтовку, не делая резких движений. Сейчас хищник свободен и может разорвать меня за секунду.

Но нет, всё обошлось. Я забрал оружие и ретировался. Зверь проводил меня взглядом и вновь принялся облизывать рану на лапе, как ни в чем не бывало. Я тогда ещё и не знал, не подумал бы, что вскоре мы встретимся вновь. Правда при других обстоятельствах.

Лес поредел и я вышел на небольшую поляну. Откуда то издалека до меня долетели выстрелы. Предо мной лежали бетонные трубы. Я прижался к ним, держа оружие наготове. Снова выстрелы. Я выглянул из за укрытия, осматривая окрестности. Старый автомобиль у едва заметной дороги впереди. Куча мусора. Бетонные блоки – по всюду. Видимо здесь планировали что —то строить, но в итоге оставили все как есть. Я обвернул трубу, и не заметил, как ноги поехали в сторону, словно я опять напился. Почва под подошвами провалилась и я улетел в яму. При падении успел разглядеть, что сбоку от скопления бетонных блоков был ров.

Я как раз туда падаю, были последние мысли.

Сделав кувырок, я сел на задницу и покатился вниз.

Глава третья

Загон для собак.

Свалившись в яму, я обомлел. Оказывается, там, где я скатился на заднице было самая глубокая пробоина в земле, а дальше, змейкой она уходила вперед; напоминала кювет на краю дороги, только гораздо глубже и шире. Будто экскаватор прошелся в этом месте, пробороздив хорошенько несколько раз ковшом грунт.

Еще не поднявшись, понял, что дела мои плохи. В глубокой колее из земли валялись полуразложившиеся тела сотен трупов, наваленных хаотично друг на друга, будто какой – то мусор на свалке.

Впалые глазницы, обглоданные кости, куски одежды бывших владельцев – всё это предстало перед моим взором, словно я стоял у братской могилы, где огромное количество солдат готовили к захоронению, но бросили, так и не окончив ингумацию, оставив тела на произвол падальщикам.

Да все бы ничего! Трупов я по жизни навидался, если бы не сорок десятков глаз, уставившихся на меня. Там питались черные бродячие псы, похожие очень на волков. Тело их хаотично обвешано остатками торчащей шерсти. Сквозь тонкую вонючую кожу проглядывались ребра.

Собаки гуляли по трупам, доедали остатки мертвецов, жрали одежду, вещи, пахнувшие гнилым и разложившимся мясом. Смрад. Запах смерти. Лакомство для местных трупоедов.

И тут на те! Мне повезло – я свалился в их логово.

Псы подняли морды и замерли, наблюдая, как будет вести себя дальше легкая добыча, угодившая в ловушку. Черные зрачки всей огромной стаи разглядывали меня, а я чувствовал, будто они уже разодрали меня на куски.

Самая ближняя ко мне из собак зарычала, оголив желтые клыки, натыканные в десна. Одно ухо поднялось вверх, остатки второго не шелохнулись. Позади нее псы наступали, дышали близстоящей ко мне твари в хвост.

Будто выстроившаяся очередь за бесплатным обедом перед закусочной на колесах. Они будто не торопились, знали, что я отсюда не выкарабкаюсь так быстро, как хотелось бы.

Я, еще мысленно себя не похоронив, обыграл в голове варианты: я лезу наверх, цепляясь за влажную землю, траву и редкие камни, в это время собаки стаскивают меня вниз, вгрызаются, поедая плоть: начав сперва с моих ступней, перекусывая сухожилия, вырывая мясо до тех пор, пока мое тело не обмякнет, чтобы потом утащить его без сопротивления в ров и разделить на всю стаю. Исход мне не по нраву.

Второй возможный вариант: я пытаюсь пробиваться. Бросаюсь в бой, откидываю безухого пса, второй получает по морде, за ним на меня набрасывается еще один. Я вырубаю его, затем прижимаю ногой его к земле, отбиваюсь от еще одного черного пса, но их так много, что силы уже почти на исходе.

Как вариант – убить как можно больше, чтобы по их мертвым телам выбраться из рва. Все остальные псы хоть как бросятся за мной, как не крути.

Повалять меня на спину, едва я отдалюсь от места бойни на пару футов. И сожрут, как и в первом случае. Это пронеслось в голове в какое-то мгновение. Мысли мои развеялись тем, что на глаза попался полицейский щит. Его край торчал из-за пса, присыпанный немного землей. Глянул вокруг себя, пытаясь найти ещё хоть какое-нибудь оружие. Рядом с моей ногой торчала рукоять ножниц, поблескивая грязным ушком для пальцев. Я, не делая резких движений, потянулся к кольцу, привлекательно выглядывающему из земли. Потянул за рукоять. В этот момент первый пёс в стае зарычал и сделал рывок.

Моя рука с силой вырвала холодное оружие из земли. Я успел сделать выпад вперед, выставив то, что я выдернул из земли, даже толком и не разобрав, что именно это было. Собака налетела не острие, ее морда сразу обмякла, как только лезвие пронзило ее шерсть, быстро рассекла ткань под ней, примерно в области шеи. Это в итоге привело к мгновенной смерти животного.

Я остолбенел, не ожидая такого быстрого эффекта, а потом глянул на рукоять ножниц, после чего все стало на свои места. Единственное, что сохранилось от первоначального вида ножниц – это кольцо, переходящее в режущее полотно. Дальше оно выглядело совсем иначе. Там, где должны были пересекаться полотна был винт, а к нему выше приплавлена железная открывашка, точнее верхнее ее острие, которым вскрывают банки. Эта вся самодельная конструкция вплавлена в широкое полотно от мясницкого ножа. Поверх металла накручена изолента, этакая замена рукояти, дабы нож – открывшка не навредил пользователю. Поэтому я мгновенно и убил пса – сразу три лезвия: остриё ножниц, лезвие остатков от ножа и штык у открывашки. Всё это давало гремучую смесь для этого холодного оружия.

Кто – то был мастер на все руки, но то его не спасло, раз я обнаружил оружие среди мертвецов. Можно было долго обдумывать теории о происхождении этого устрашающего предмета обороны, представить даже себе образ владельца, копошащегося со сварочным аппаратом и кухонной утварью – но сейчас было явно не до этого.

Псы, завидев мертвого товарища рванули как пушечное ядро вперед, навстречу. Я видел болтающиеся языки, клочки шерсти, клыки с трупным ядом. Я ринулся им в лоб, как поток бешенного ветра перед самой пляской смерти, выудив сперва три лезвия на одной рукояти из черной тушки на земле. По ходу движения вырвал со всей дури трапециевидный одноручный щит из земли, повернул его по направлению к стае бесчисленных собак. Левой рукой я держался за ручку с внутренней стороны щита. Надпись «полиция» виднелась сквозь прозрачный материал поликарбоната. Чуть выше надписи была укрепленная от внешнего воздействия прорезь для глаз. Правая рука размахивала самодельным ножом с тремя лезвиями. Один из псов попытался заскочить сбоку, оттолкнувшись от спин товарищей, но тут же слёг, когда в его морду вошли три острия одновременно.

Псы прыгали на мнимый щит беспрерывно, не давая передохнуть ни на секунду. Ноги подкашивались все больше, с каждым ударом. Я едва не падал от каждого столкновения об прочный материал защиты. Какая – то собака с разбегу перелетела через меня и, развернувшись, тут же вновь яростно бросилась в атаку, теперь уже зайдя с тыла. Я ударил ногой назад – совершенно наугад. Подошвой ощутил соприкосновение с чем то мягким. Раздался визг и собака упала, получив словно молотом куда то в область тощего туловища.

Она попыталась подняться, но я уже всем весом наступил ей на морду, вмяв в землю, отступая. Я пятился назад и размахивал оружием, прикрываясь щитом. Ещё несколько ударов, срезающих кожу и собаки неожиданно дали назад. Их глаза злобно пялились на меня. Несколько особей выпрыгнули из рва и рванули в мою сторону, выше уровня глаз. Эти твари попытались обойти с фланга, как недавно уже пробовала одна тварь из их стаи.

В этот момент орда впереди вновь кинулась в атаку. Я почувствовал себя так, будто попал в царство Аида, а он натравил на меня своих псов ада. Я замешкался лишь на секунду, а бешенные псы уже окружили меня спереди и сзади, соскакивая со спины в земляную траншею.

– Пошли прочь, суки!

Собаки протяжно рычали. Гавкали. Скалились. Пена капала из их приоткрытых пастей. Остатки шерсти у большинства встали дыбом. Теперь я понял, что мне конец. Этих тварей было столько, что если бы я дрался с каждой из них один на один, не закончил бы и к утру. Лай, громкий, пробирающий до костей. Сейчас рывок и они раздерут мне сперва одежду, потом кожу, и в итоге закончат внутренностями.

Но тут вдруг произошло то, чего даже в фильмах не происходит. Сверху рва, прямо надо мной возникла пума. Та самая, которая угодила в капкан. Ее шерсть была взъерошена, глаза безумные. Он сперва зашипела оглядывая дранных собак сверху и снизу, потом шипение перешло в грозный душераздирающий рык, от которого по спине у меня пробежали мурашки – так было жутко от этого.

Псы попятились по трупам, молча отступали. Пума сделала несколько грациозных шагов в сторону стаи, находившейся как и я на дне рва. Позади собаки заскулили, почувствовав превосходство, и в мгновение скрылись из виду, их словно и след простыл. Стая бешенных собак побольше тоже отступала. Одна псина из этой кучи малы, размером побольше остальных, выбралась по головам собратьев.

Овчарка, крупная особь, в порезах и шрамах, разглядеть которые можно было и невооруженным глазом. Она залаяла на пуму, остальные сородичи смотрели с тревогой на этакого храбреца, всё ещё пятясь. Пума быстро спрыгнула туда, где совсем недавно стоял я, лапы ее беззвучно вонзились в кожу мёртвого пса, которому я минуту назад раздавил голову. Пума вытянулась, будто разминаясь перед боем. Уши, словно этакие антенны, поднялись, став остроконечными, словно рога.

Собака прыгнула пуме навстречу и её сразу встретила огромная лапа дикой кошки, которая в одно мгновение просто отбросила пса, оставив на грязном теле рванные раны. Остальные псы завидев это, заскулили, поджали остатки хвостов и рванули наутёк. Пума смотрела им вслед, пока те не пропали из поля видимости.

Я стоял не двигаясь, словно врос в землю. Она меня спасла или решила просто полакомиться мной в одиночестве, без других тварей?

Пума повернулась, блеснула черной шерстью. Громадный, как питон, хвост следовал за массивным телом. Затем кошка направилась ко мне, при этом не сводя с меня громадных зеленых кошачьих глаз.

Бежать мне оказалось некуда.

Что бы выкарабкаться из глубокой траншеи, понадобилось бы время. Его у меня сейчас точно не было.

* * * *

Дикая кошка остановилась предо мной и присела, словно какой – то подданный явился к королю с прискорбными новостями.

Такого я точно не ожидал, спасая пуму из капкана. Я, конечно, слышал, что маленькие особи остаются верными на всю жизнь тем, кто воспитывал их вместо матери в неволе, но тут…

Тут всё было иначе.

Пума мурчала, будто домашняя ручная кошка, когда её гладишь. Зеленые глаза то прищуривались, но вновь открывались полностью, взгляд был дружелюбен, будто я был тоже пумой, из ее стаи.

Я медленно погладил ее по черной шерсти, провел по голове. Мысли о враждебности кошки тут же пропали, когда она потерлась мордой о мою руку.

– Спасибо, – сказал я животному. – Ты спасла меня.

Пума посмотрела на меня и зевнула, оголив белоснежные ряды зубов – клыков. Здесь, на этом проклятом острове, даже человек не был ко мне так добр так, как это существо. Она хотя бы не хочет меня убить.

Тут пума вдруг навострила уши и перекинула свой взгляд на верхушку траншеи. Потом привстала и прыгнула наверх, исчезнув из виду. Кого – то видимо учуяла.

Я попытался выбраться, зацепившись за более плотную верхушку земли, там, где торчала зеленая трава. Почва в этом месте осыпалась и я вновь вернулся в яму.

Здесь становится все интереснее и интереснее.

Дошёл до края, там, где яма становилась не такой глубокой. Обглоданные трупы хрустели под ногами, словно сухие ветки поздней осенью. Я оперся на винтовку и выбрался наконец из треклятого рва. Впереди стоял старый ржавый трактор, а за ним высокий ангар с маленькими окошками почти под самой крышей. Рядом высокие стропила: остатки недостроенного дома.

Посмотрел назад, ища пуму, но её и след простыл.

Возможно ли, что она мне привиделась? А если нет, то что если София столкнется с ней где – нибудь в лесу?

Господи. Такого мне хотелось меньше всего.

– Нет здесь никакого бога, приятель, – сурово произнес голос в голове.

– Есть. Я жив, значит он есть.

– Ты мертв, – хихикнул голос. – Покойничек, – раздался смешок где-то в мозгу.

– Пошел нахер.

– Не горячись.

– Отстань, я сказал. Оставь меня в покое!

Голос послушно умолк. Я направился к ангару, заросшему по пояс сорняками, минуя стропила, похожие на гранитные тотемы с острова Пасхи.

Глянул ещё раз в сторону леса, но там была все та же картина, как и пять минут назад: высокие кроны деревьев медленно раскачивались под голубым безоблачным небом. Кажется их жизнь была лучше, чем у любого из островитян. Стоишь себе на одном месте и больше тебя ничего не колышет. Жаль, что деревья не могли говорить.

Возможно они видели Софию, бегущую, уставшую, возможно даже раненную. Мои странные мысли прервала чреда выстрелов, где то в лесу. Явно далеко отсюда, но эхо и ветер донесли эти звуки и сюда.

Я поспешил ретироваться.

Я еще не отошел от встречи со сворой бешенных собак. Хотя, по моему, здесь люди обитают такие же, как и эти твари. Такие же безумные.

Вход самого ангара состоял из огромной механической двери в виде прямоугольника. Дверь была слегка приподнята и снизу легко можно было пролезть внутрь. Дверь удерживала старая печатная машинка, накренённая набок. Кнопки для печатания выпали лежали по округе, словно гильзы.

Возможно внутри окажется что – то необходимое. Было бы хорошо.

Я юркнул в чернеющий проем, прополз на животе и очутился внутри просторного здания. Было темно, но окна на верху пропускали достаточно света, что бы оглядеться вокруг. Видимо, когда то это был ангар для самолетов, лет сто, наверное, назад. В углу, справа, валялись шасси от кукурузника или похожей модели. Чуть дальше – искорёженное самолетное крыло. Ящики с инструментами, бочки. Пнул ногой – все пустые.

Увидел в глубине помещения диван, журнальный столик, мини холодильник. Не уверен, что там что то осталось, но проверить стоит.

Прошел внутрь сооружения, оглядываясь. В холодильнике пусто. Попытка не пытка. Местные мародеры побывали и здесь. Об этом говорила дверь холодильника, она была усыпана отпечатками немытых рук. Хотя, возможно, это были и тутошние рабочие или механики.

Под столом бутылка, спрятанная от посторонних глаз. Присел, заглянул туда, где пылилась емкость. Что – то внутри было, бутылка не початая. Но этикетка отсутствовала. Потянулся рукой, но тут вдруг почувствовал, что что – то задел, и, замер.

Хорошо, что я не двигал стол – умер бы мгновенно. Растяжка, в виде едва различимой блестящей нити, опоясывала ножки стола, затем саму бутылку вокруг, а кончалась лимонкой, аккуратно примотанной скотчем к деревянному дну. Растяжка продета в ушко чеки и, взяв бутылку, я бы вместе со столом в обнимку разлетелся бы на мелкие куски. Как удивительно, что лишь одно неверное движение может человека отправить прямиком на тот свет.

Я прилег на спину, медленно вернул руку в исходное положение. Подполз так, что бы разглядеть ловушку поближе. Граната бы мне пригодилась, учитывая нынешнее положение с нехваткой патронов. Аккуратно убрал скотч, затем с гранаты отсоединил блестящую проволоку, придерживая чеку пальцами. Сунул целёхонькую гранату в карман, захватил бутылку и выбрался из под стола. Плюхнулся на диван и отвернул крышку. Понюхал. Минеральная вода, вроде ничего. Пригубил раз, затем второй. Отхлебнул половину. Достал из рюкзака вторую бутылку с водой, наполовину пустующую. Слил всё в одну емкость и спрятал обратно в рюкзак.

– Еще бы кусочек пиццы и жизнь удалась, – промолвил я вслух, словно слова предназначались пустому ангару.

В самом дальнем углу ангара расположилась винтовая лестница, ведущая в маленькую комнату под самой крышей. Поднялся с дивана, и, направился туда, разглядывая металлические балки и поперечные перекладины над головой. Винтовку держал наготове.

В левом углу лежали громадные куски железа, брошенные неизвестно кем и когда. Возможно, это даже были какие-то детали самолета, но меня это не особо колышало. Чем мне поможет вся эта рухлядь?

Я поднялся по лестнице наверх. Дверь отсутствовала. Комната похожая на маленькую рубку. В углу разлагающийся труп в теплом комбинезоне. Тело неестественно изогнулось на стуле. Голова мертвеца лежала на столе с стационарной рацией. Несколько допотопных компьютеров. В углу шкаф с книгами и пыльными вещами рабочих. Покопался, обойдя труп. Сигнальный пистолет лежал в резной коробке в форме сердца. Там же три заряда для пистолета. Забрал все и убрал в рюкзак. Ясное дело, пригодится.

Хотел обшарить труп на кресле, стараясь не смотреть покойнику в гнилое лицо, но едва я прикоснулся к его одежде, кресло отъехало в сторону. Затем повалилось назад и следом вытряхнуло мертвеца. Тот упал навзничь, оголив белое тело. В груди чернели несколько огнестрельных ранений. Там же, копошились и белые черви. Явно кто то застрелил этого парня.

Я хотел забрать комбинезон у мертвеца, но отвращение взяло вверх и я передумал.

Подошел к рубке, переступив труп. Мониторы давно потухли и покрылись слоем пыли. Рядом стояли несколько раций закрепленные в зажимах, этаких скобках. Взял одну, покрутил клавиши. Тишина. Видимо батареи давно сдохли. Проверил все, но безрезультатно. Вспомнил про комбинезон, его следовало хотя бы осмотреть.

Только потянулся к нагрудным карманам, как что – то зашипело. Я увидел зеленую лампочку и антенну, выглядывающую из – под одежды мертвеца. Рация! Да ещё и работает! Шипение стало громче, когда я ее вытащил и поднес к лицу.

Покрутил барашек. Зажал кнопку для общения.

– Прием.

Сначала тишина, потом грубый голос ответил.

– Прием. Говорите.

– Вы кто?

– Ты нашел рацию, это очень хорошо! – Голос неизвестного звучал очень грозно, словно человек по ту сторону рации ждал меня все это время, что бы затеять какую-то игру. Отчасти, я оказался прав.

– Вы не ответили. Прием.

– Если ты дошел до покойника с рацией, значит мои ловушки ты миновал. Молодец. Похвально. – Голос не поменял интонацию, словно это была аудиозапись, записанная заранее.

– Что тебе надо от меня? Бредни очередного психопата я слушать не собираюсь.

– И не придется, дружище. Лучше стой на месте, и не придется соскребать твои мозги со стены. Ты у меня на прицеле. Стой смирно и слушай мой голос. Тогда все будет хорошо. Винтовку положи перед собой. Я жду.

Я опустил оружие и бросил его на пол.

Глянул в окно. Лес, трактор, стропила. Еще какой-то сарай вдалеке. Если это снайпер, то он где то поблизости.

– Послушный пёсик. Ты меня не помнишь, а вот я тебя помню, – продолжил звучать голос в рации.

– Так кто ты такой?

Я замер. Моя рука держала рацию перед лицом, а глаза искали какую-нибудь подсказку, знак, где находится неизвестный. Я подумал о том, что это уже второй снайпер, пытающийся меня устранить без ведомых на то причин. Как узнал я позже, причины все-таки были.

– Может сейчас ты вспомнишь, – голос с хрипотцой продолжил, – кличка Шот тебе знакома?

– Да. Гребанный убийца копов.

– Полегче, капитан. На мушке у меня твоя головешка, а не наоборот.

– Денни по кличке «Шот». Четырнадцать полицейских, убитых только в штатах за одну неделю. Так чем же тебе не угодили полицейские?

– Такие, как ты…

Я нажал на рацию и перебил его.

– Да, да, такие как я! Наверное ребята пощупали твои гениталии в подворотне, вот ты и взбушевался.

– Сейчас уже без разницы. Ты же меня сюда отправил. Благодаря тебе, я здесь, мистер полицейский.

– Я отправил тебе в городскую тюрьму. Для отправки на Зверофабрику полномочия нужны кого – то повыше.

– Ты мне зубы не заговаривай. Видимо все-таки бог есть, раз мы вновь встретились. Тут уже не важно, кто чего сделал. Отвечать будешь ты. Но сперва поиграем. Готов?

– Ага! – Я кинул рацию в сторону и присел, хватая винтовку.

Стекла прошила очередь из пуль и блестящие осколки посыпались на пол.

– Ну это ты зря, легавый, – заревела рация в углу комнаты. В другой жизни мы могли бы быть друзьями. Но в этой тебе придется сдохнуть!

Еще громкая очередь. Пули прошили металлическую стену ангара, оставив круглые отверстия, из которых засочился дневной свет. Какой – то крупнокалиберный автомат с оптикой, точно.

Еще одна очередь застучала барабанной дробью, уже почти на уровне пола.

Я успел закрыться телом мертвеца, как очередь прошила его, едва не задев меня. Кресло от попаданий закружилось и покатилось вниз по лестнице, кувыркаясь и громыхая.

– Ты еще здесь, легавый? – орал безумный голос из рации.

Да заткнись ты, подумал я.

Я пытался определить траекторию. Все-таки этот гад засел в том сарае, который я заметил раньше из окна.

Я кувыркнулся, последовав за уехавшим вниз креслом. Потом, пригнувшись, нырнул вниз по лестнице. Рубку прошила еще одна автоматная очередь. Что-то посыпалось, громыхнуло от выстрелов.

– Ну что же ты молчишь, легавый!? – вопила рация наверху. – Ау!

Я засел за железными балками, потом скользнул к ящику с инструментами. Очередь вновь нарушила тишину. Теперь пули пронзали уже первый этаж, стену, рядом с лестницей.

Я растянулся на полу, выжидая. Он же в любом случае придет сюда. Проверить, мертв ли я.

Я просто подожду тебя, старый друг по кличке Шот. Мне то торопиться некуда.

Я перебежками метнулся к двери, вскинул винтовку, зафиксировав оружие с помощью плеча.

Вжался в угол и лег так, что любой, кто попробует войти через приподнятую дверь – отправиться мгновенно к праотцам.

Прошло около часа, а я все так же лежал, не двигаясь. Выстрелов больше не было. Тишина. Где – то каркнула ворона. С улицы больше не звука.

– Долго ты тут собираешься отдыхать, дружок? Дочку твою уже съели поди местные обитатели. – промолвил голос в голове. Не дождавшись от меня ответа, он пропал.

Прошло еще неизвестно сколько времени, пока до меня донеслись звуки шагов, шелест травы.

Кто – то приближался к ангару.

Показалась обшарпанная обувь под металлической дверью, потом голова. Шот протиснулся через проем, держа крупнокалиберный пулемет с колиматорным прицелом наготове. Одет он был в какие-то лохмотья, выцветшие, рваные. Кепка с надписью «Я люблю Нью – Йорк» на его голове была одета козырьком назад.

Я нажал на спусковой крючок, наведя дуло ему на руки. Выстрел и вспышка. Оружие валится у Шота из рук. Правая рука его превратилась в лоскуты, от второй, чуть выше запястья, остался лишь указательный палец на куске мяса. Шот завопил как баба и рухнул на пыльный бетон. Я быстро налетел на него, запрыгнул сверху, ногой при этом оттолкнул его пулемет в сторону – мало ли что.

– Здравствуй, Шот.

– А! А! – стонал противник, елозя по полу.

– Хорош орать, – дал ему хорошую пощечину я, отчего его глаза вылезли из орбит. Враг прижимал к груди то, что осталось от его рук. Кровь заливала ему то, что на нем было одето.

– Теперь мы поиграем в мою игру. Отвечаешь и умираешь быстро.

– Пошел ты! – захлебывался слюнями Шот. Его глаза бегали как у наркомана при ломке. Лицо искривлено, как от горькой пилюли.