Текст книги "Кто мы? Размышления о философии истории"

Что такое история?

Французский историк Пьер Адо дал остроумное определение: «История – это то, чем занимаются историки».

Каждый век и каждая культура имеют свое понимание, что такое история. История – это социальный продукт. История – это то, что общество считает верным отражением своего прошлого.

В соответствии с этим пониманием люди считают историками тех, кто дает соответствующее описание событий. В древних культурах граница между историком и поэтом была очень условной. Различались лишь литературные жанры, при этом поэтические тексты лежали в основе многих исторических моделей. Появление сообщества профессиональных историков – это черта ХХ века.

Сегодня уже мало кто будет искать в текстах Фукидида, Полибия или Ломоносова законы и принципы, двигающие нашу историю. История, рассказанная Полибием, принципиально отличается от того, что сегодня считается историей, от той истории, которой нас учат в школе.

А что мы сегодня считаем историей? Почему Тойнби, Бродель или Даймонд лучше понимают законы истории, чем Фукидид или Полибий. В чем критерий истинного понимания истории? Этот вопрос остается без ответа.

Думаю, не ошибусь, если скажу, что большинство из современных людей представляет себе историю как постоянно пополняемое и уточняемое собрание книг, содержащих все более расширяющийся набор фактов, позволяющих понять историю. В общем и целом, ход развития истории, как ее представляет современный человек, отражен в школьных учебниках. Историки лишь дополняют и уточняют эту картину.

Фернан Бродель.

Тут кажется все простым и понятным, до тех пор, пока человек не познакомится со школьными учебниками другой страны или с пониманием истории жителями других государств.

Тогда появляется подозрение, что либо они фальсифицируют историю, либо мы.

Что НЕ является историей

Давайте сначала выясним, что НЕ является историей.

История – это НЕ хронология.

Хронология – это не история как таковая. Это лишь расположение на шкале времени предварительно отобранных фактов, которые мы считаем значимыми. Хронология не раскрывает причинно-следственных связей и не дает понимания, как и почему развивается история. Хронология лишь дает иллюстрацию к изложению истории, но не более.

История – это НЕ совокупность всех событий в прошлом.

Задумайтесь, сколько фактов сегодня накапливается за один час только в социальных сетях в интернете. Терабайты и терабайты сообщений. А если добавить к ним новостные сайты, переписку по электронной почте, выкладываемые в интернете материалы научных конференций самого разного уровня (от школьных до академических) хотя бы только по проблемам истории…

Ни один человек и за всю жизнь не сможет обработать этот объем информации… А это лишь мизерная часть всех событий, произошедших за час…

Совокупность всех уже произошедших событий – это ПРОШЛОЕ.

Прошлое и история – это совсем разные понятия.

Пытаться представить историю как совокупность всех событий в прошлом – это значит считать историю бессмысленной бесконечностью.

Чем событие отличается от факта?

События – это все, что происходит или происходило вокруг, вне зависимости от того, замечено это кем-нибудь или нет, описано это кем-нибудь или нет.

Факт – это ОПИСАНИЕ события, РАССКАЗ о событии, РАССКАЗ, созданный человеком. Факт – это осмысление события через РАССКАЗ, через ИСТОРИЮ, через слово.

Существует множество неописанных событий. Неописанных событий вообще гораздо больше, чем описанных.

Но и одно событие может быть описано совершенно по-разному. Всё зависит от той истории, в которую рассказчик вписывает это событие.

И тут перед нами встает вопрос:

Что первично – история или факт?

Все истории – от личной и семейной до истории страны и человечества – в целом строятся по единому принципу, по единым правилам.

Нам кажется, что мы просто наблюдаем множество событий вокруг нас, описываем их, а из этих фактов (то есть событий, уже описанных, названных, отраженных чьим-то словом) мы составляем истории, расставляя факты в хронологическом порядке, выделяя факты-причины и факты-следствия.

Но верна ли это схема?

Может быть, верна обратная схема?

Не факты складываются в истории, а наоборот, уже имеющаяся в нашем сознании модель истории подсказывает нам, какие из мириадов фактов включить в историю, а какими пренебречь; какие факты посчитать значимыми, типичными и подлинными, а какие – третьестепенными, неважными или, вообще, выдумкой.

Ещё до начала рассказывания истории, мы уже имеем в голове схему, позволяющую нам отличить значимое от незначимого и правду от вымысла.

Все мы, независимо от выбранной нами истории чувствуем боль. И даже если нам кажется, что те истории, через которые мы объясняем мир, полностью субъективны, то уж боль то должна быть абсолютно объективной. Но, во-первых, мы осмысляем боль через истории. И есть такие истории, которые позволяют нам даже добровольно принимать боль, если мы считаем, что в боли есть смысл, что она принесет нам благо. Во-вторых, осмысление событий может вызвать и чисто субъективную боль, то есть боль, зависящую только от нашего личного и пристрастного понимания происходящего.

Конечно, события существуют независимо от нашего сознания и независимо от наших моделей истории. Но мы воспринимаем события не столько через непосредственный личный опыт и личное наблюдение, сколько через рассказ, через историю, через набор уже отобранных фактов, то есть уже проинтерпретированных кем-то событий. Наш мир гораздо больше и шире того, что мы можем лично ощущать и наблюдать.

Наш мир – это мир историй, в который встроены и наши непосредственные наблюдения, то есть наш эмпирический опыт. И этот наш опыт мы тоже должны перевести в формат истории, рассказанной себе и другим.

И именно история, которой мы объясняем мир, воспринимается нами как наиболее правдивая и истинная. И через эту модель мы и смотрим на мир.

Почему мы считаем, что схема, присутствующая в нашем сознании, позволяет нам верно отличать значимое от незначимого и правду от вымысла?

Только по одной причине: все вокруг думают так же и не подвергают это сомнению. Мы думаем, как все, и потому уверены, что правы.

История может существовать только в сообществе, только как социальное явление.

Это вовсе не похоже на то, чему нас учили. Это вовсе не укладывается в рамки философии позитивизма.

Но и сам набор фактов, которые лежат в основе той истории, которое разделяет сообщество, может сложиться только в том случае, если значительная группа людей мыслит в схожей модели истории. Вне этой общности людей и сам набор фактов теряет смысл.

У каждой общности свой набор основных фактов и своя модель истории.

Тогда встает вопрос: «А есть ли смысл в накоплении и собирании фактов?». Факты – это отражение модели истории. Иные модели – иные наборы фактов и иное восприятие фактов, иная интерпретация фактов.

Понимание истории – это не огромный багаж «дней минувших анекдотов», а осознанный выбор модели истории.

Почему мы выбираем ту или иную модель?

Мы либо бездумно соглашаемся с той моделью, которую навязывает нам ближайшее окружение и школа, либо, пережив катастрофу и не найдя ей адекватного объяснения внутри знакомой модели, мы сознательно или бессознательно ищем новую модель. И дело здесь не в объясняющей силе модели. Любая модель истории при совсем незначительной корректировке при желании может подойти для объяснения любой ситуации. Главное при выборе модели – понять, с кем я хочу быть, частью какого МЫ я хочу стать. При смене модели сначала мы выбираем другую общность, с которой мы хотим себя соотносить.

И еще один очень важный момент: имея в голове модель истории и уже принадлежа к определенной общности людей, человек еще до знакомства с историческими событиями (точнее, с их описаниями) уже «знает» что возможно, а что невозможно; что может быть правдой, а что – явная ложь. Модель истории представляет собой и фильтр возможного-невозможного.

Постараюсь пояснить это примером.

Самый понятный пример – отношения к факту Воскресения Христова. Присмотритесь. Еще до того, как обратиться к свидетельствам о Воскресении, мы изначально решаем для себя, относится ли воскресение к классу вероятных событий или оно совершенно невозможно. И это, прежде всего, зависит от нашей модели истории, а конкретно, от ответа на вопрос о том, кто, кроме человека оказывает влияние на события.

Туринская плащаница

Если мы считаем человека единственным действующим лицом истории, то и воскресение мертвого человека будет для нас совершенно немыслимым и невероятным. Если же мы убеждены, что кроме людей существуют другие разумные существа (ангелы, демоны), что существуют разумные существа, стоящие гораздо выше человека (Бог), что сам человек есть лишь творение, созданное Творцом, то и воскресение совсем не представляется невозможным.

То есть решая для себя, относится ли событие к разряду возможных, мы сначала должны иметь уже готовое представление о том, чем мы отличаемся от других, кто такие эти другие и каково место человека в иерархии живых существ. Если мы уверены, что существуют разумные существа помимо человека, что они постоянно действуют в нашем мире, то и понимание возможного-невозможного будет совсем иным.

И отвечая на этот и другие вопросы, сходящиеся в одном большом вопросе «Кто мы?», человек и решает, что возможно, а что невозможно, какие факты включать в историю, а какие отвергнуть как ложь или как незначимое событие.

Определение истории

История – это РАССКАЗ о самом главном в нашей жизни, о самом важном.

А что такое «главное»? Что для нас является главным?

История – это РАССКАЗ о нашем пути от начала (в прошлом) до предполагаемого конца (до достижения цели или до исчезновения действующих лиц).

Что для нас самое важное в нашем пути? Что вообще важно для нас?

История – это РАССКАЗ, максимально выражающий истину.

Базилика Сант-Аполлинаре ин Классе в Равенне

История – это истина, это правда. Последняя, подлинная правда, которую ищет человек. Но понимание правды может быть диаметрально противоположным у разных людей.

Разрушение храмов с СССР в 30-е годы ХХ века

История – это и ПОНИМАНИЕ нашего пути, выраженное через РАССКАЗ о нем.

Рассказ о том, кто мы, откуда мы пришли и куда мы идем.

История – это и самая глубокая религиозная вера человека, самая личная религия, основа основ человеческой личности.

В основе веры лежит понимание истории.

Сомнение в основных моментах той истории, которую мы считаем своей, воспринимается каждым как святотатство.

«Расскажи мне, что ты считаешь своей историей, и я скажу, какая у тебя вера».

История – это раскрытие подлинной реальности.

А что такое реальность?

Это то, существование чего не вызывает у нас сомнений.

А что несомненно? Что бесспорно обладает реальностью?

Думаю, что каждый человек не сомневается в существовании самого себя. Для каждого реален прежде всего он сам, свое «я».

Святитель Августин говорил, что человек может сомневаться и ошибаться во всем. Но несомненно одно – раз я ошибаюсь, то я существую. Si falor, sum.

Декарт, читавший Августина, несколько упростил и огрубил эту мысль. «Я мыслю, следовательно, я существую». Cogito ergo sum. Но и здесь существование моего «я» воспринимается как первая, несомненная реальность.

Смерть Сократа.

А кроме меня существует что-либо столь же реальное, как и я? Или даже более реальное?

Если мы хотим разобраться, что для человека является реальностью, нужно понять, готов ли человек пожертвовать собой. Если человек готов пожертвовать своим «я», то значит, он уверен, что существует некая реальность более важная и более несомненная, чем собственное «я».

Итак, история – это не собрание максимально возможного количества фактов, а рассказ, повествование. И это повествование формируется в три этапа. Сначала мы выбираем (осознанно или неосознанно) модель истории, то есть отвечаем на вопрос «Кто мы?». Затем – подбираем факты, подтверждающие это понимание. И, наконец, выстраиваем из этого множества фактов единое повествование.

Памятник «Тысячелетие Руси». Великий Новгород.

Исходя из этого понимания истории, следует признать историей и книги Пятикнижия Моисеева, и Книгу пророка Даниила, и Евангелие от Луки, и Деяния апостолов, и Послание апостола Павла римлянам, и гомеровские поэмы, и эпос о Гильгамеше, и Энеиду Вергилия, и «Манифест коммунистической партии», и «Краткий курс истории ВКП (б)», и т. д.

А всякий ли труд профессионального историка можно считать историей?

Если в труде профессионального историка практически не затронут вопрос «Кто мы?», и обсуждаются лишь частные вопросы, то можно ли этот труд считать историей?

Является ли этот труд рассказом, является ли этот труд повествованием, с соответствующими композиционными частями (завязка, развитие действия, кульминация)?

Думаю, что нет.

Таким образом, история – это РАССКАЗ, объединяющий Я с МЫ и предполагающий ПОНИМАНИЕ ответа на вопрос «Кто мы?».

Модель истории – это максимально краткий ответ на этот вопрос. Хватает одной тетрадной страницы. Попробуйте сами ответить на него. Уверяю Вас, узнаете о себе много нового.

Модель истории – это наиболее общий ответ на вопрос «Кто мы?». А история – это повествование, опирающееся на модель истории, с подкрепляющими ее фактами. История – это подробный ответ на вопрос «Кто мы?», ответ со множеством подтверждающих этот ответ фактов, выстраиваемых в один рассказ.

Васнецов. «Крещение Руси князем Владимиром».

Так можно ли найти истинную историю?

Можно ли найти истинный ответ на вопрос «Кто мы»?

Можно ли найти ответ, который не будет лишь видимостью, «кажимостью», условностью, но будет выражать самую суть нашего МЫ?

Думаю, что можно.

Более того, я думаю, что эта истинная история уже известна. Нужно только найти ее.

И при поиске истинной истории, нужно прежде всего сосредоточиться именно на моделях истории. Моделей истории куда меньше, чем историй. Чтобы найти истинную историю, проще изучить модели истории и попытаться выделить ту, которая дает истинное понимание нашей сущности, истинное понимание нашего МЫ, истинный ответ на вопрос «Кто мы?».

Изучив наиболее распространенные модели истории, мы, вероятно, сможем разглядеть и истинную модель истории, а затем найти и нашу подлинную историю.

Итак, мы попытались понять, что же такое история, попытались дать свое определение термину «история». Теперь рассмотрим, как же наше понимание соотносится с общепринятыми.

Можно выделить пять распространенных определений термина «история»:

1. история как повествование, рассказываемое одним человеком другому;

2. история как социальный продукт; история – это единое понимание сообществом людей ответов на вопросы «кто мы, откуда и куда мы идем?»; единый ответ на эти вопросы и создает большие и значимые общности – народы;

3. история как научная дисциплина, стремящаяся найти причины событий, законы истории, априорно исключая из истории Бога и Его Промысл;

4. история как научный метод анализа и сопоставления источников для установления истинности фактов;

5. история как наука о прошлом.

Античный папирус с фрагментом «Послания к римлянам апостола Павла».

Думаю, что первое определение термина (история как повествование, рассказываемое одним человеком другому) можно рассматривать как частный случай нашего определения (ответ на вопрос «Кто мы?», подтверждаемый фактами). Ведь ни одну, даже самую мелкую историю, нельзя описать, не имея хотя бы самого общего, пусть даже расплывчатого, представления о том, кто мы, откуда и куда идем, почему совершаются события. За каждым рассказом о событиях – множество подразумеваемых обстоятельств, условий, реальностей, которые должны быть не просто знакомы слушателю, но и слушатель, и рассказчик должны разделять (в большей или меньшей степени) веру в одну модель истории.

Второе определение (история как социальный продукт) также является частным случаем нашего определения. Здесь историей называются те модели истории, которые разделяются народами (большими сообществами) и подкрепляются фактическим материалом.

Третье определение (история как научная дисциплина) рассматривает термин «история» исходя из распространенной сегодня модели истории, опирающейся на «современную научную картину мира». Но эта картина мира плохо соотносится с подлинной наукой. Об этом мы поговорим подробнее.

Четвертое определение (история как научный метод анализа и сопоставления источников) не имеет никакого отношения к нашему, так как рассматривает лишь метод, применяемый профессиональными историками для выявления действительности/реальности описываемых событий. Но выявление подлинности какого-либо события – это еще не история.

Пятое определение (история как наука о прошлом) также расходится с нашим. Ведь так называемая «историческая наука» является не столько наукой, сколько научным методом установления подлинности событий. Но как только историческая наука начинает встраивать установленные факты в единый рассказ, в единое повествование, то на этом наука заканчивается. Всякое историческое повествование, даже если оно основано на выявленных подлинных фактах, целиком зависит от априорной модели истории. Мы сначала принимаем модель истории, а потом рассказываем историю. Согласитесь, это не то, что подходит под определение «наука о прошлом».

Итак, понимание истории зависит прежде всего от выбранной нами модели истории. Модель истории – это выбор того сообщества, которое мы хотим считать своим. Каждый из нас уже обладает историческими представлениями, знаниями о нашем историческом прошлом. Более того, большинство из нас уже пережили изменение этих представлений. Многие из нас пережили распад СССР и становление нового государства с новым пониманием истории, отличающимся от того, которому нас учили в школе. Мы пережили распад одной общности с общепринятой в ней истории и появление другой. Поменялось государство. Поменялось понимание МЫ. Поменялся набор фактов. Изменилось повествование. Поменялась история.

Очередь в мавзолей Ленина. 70-е гг. ХХ века.

Считаем ли мы распространенные сегодня представления о нашей истории верными?

Чем меньше нас интересуют вопросы философии истории, тем меньше мы сомневаемся в истинности общепринятых представлений о нашем прошлом.

Мне бы хотелось подробнее остановиться на наших сегодняшних распространенных представлениях об истории, о популярных сегодня моделях истории.

Для начала я хотел бы сказать несколько слов о так называемой «научной картине мира».

«Современная научная картина мира»

«Современная научная картина мира» базируется на нескольких постулатах, характерных для всех современных наук. Попытаемся их сформулировать и попытаемся сделать это на языке «современной научной картины мира». Это выглядит примерно так:

Первый постулат: в мире действуют законы, которые были неизвестны человечеству. Лишь с эпохи Нового времени (XV век) человек начинает понимать: то, что он ранее принимал за законы, является вымыслом и мифом. И начинает собственными силами искать, формулировать и применять на практике эти законы. В эпоху Просвещения (XVIII век) эта мысль становится господствующей среди государственной и интеллектуальной элит.

Начиная с эпохи Нового времени человек делает грандиозные прорывы в разных областях знаний. Открытия Галилея (1564—1642) меняют представления о космосе и месте Земли в мироздании. В физике революцию произвели законы, открытые Ньютоном (1642—1727). В биологии классификация Линнея (1707—1778) и теория Дарвина (1809—1882) полностью перевернули представления людей о человеке и жизни на земле.

Революция происходит и в философии. Рене Декарт (1596—1650) провозглашает новый метод, который становится основой всех наук. И первое, чего требует этот метод – это радикальное сомнение во всем и поверка всего разумом и экспериментом.

Алхимик создает гомункула

Современная эпоха, ведущая свое начало от Нового времени (XV в.) и эпохи Просвещения (XVIII в.), меняет само представление о высшем благе для человека. Если для древности высшим благом было познание истины и счастливая жизнь в соответствии с требованиями истины, то наше время считает высшим благом покорение природы. Это и есть второй важнейший постулат «современной научной картины мира». Не человек должен устроить свою жизнь в соответствии с мудрыми законами мироздания, а природа должна измениться в соответствии с желаниями и запросами человека.

В последние века покорение природы воспринимается и как главное достижение человечества, и как главная цель. Покорение природы – Summum Bonum. Высшее благо.

Индустриальный пейзаж

Новая наука, по сравнению с древней, кардинально меняет свою задачу. Вместо познания истины наука теперь занимается преимущественно покорением природы. Цель знания – власть. Как писал Фрэнсис Бэкон, «Scientia Potentia est». «Knowledge is Power». «Знание – это власть» (это более точный перевод привычного нам афоризма «Знание – сила»).

Фрэнсис Бэкон.

Мы теперь пытаемся понять мир вокруг не для того, чтобы соответствовать ему, а чтобы изменить его, в соответствии с нашими желаниями и запросами.

Получается поразительная вещь: ученый, разделяющий «научную картину мира», противопоставляет себя подавляющему большинству человечества, которому, как он думает, не знакомы законы, управляющие мирозданием. Ученый воспринимает себя практически как мага, стоящего выше остальных, как гетевского Фауста, величие духа которого искупает все его злодеяния и прегрешения и возносит в Рай. То есть мир делится на две очень неравные части: с одной стороны – всемогущие ученые, исследующие и покоряющие мир, а с другой – ничтожества, все остальные, которым наука не доступна.

И в сфере исторического знания тоже начинает царствовать «научная картина мира»: возникает современная историческая наука. Да, в древности не было исторической науки в современном понимании. Были история как знание прошлого и история как метод выявления событий прошлого. А «исторической науки» не было.

Чем же отличается «историческая наука» от древней истории?

Современная наука, в отличие от древней, уверена, что ранее мы не знали законов, а теперь знаем.

При этом стоит понимать, что древние вовсе не полагали, что они не знают законов, которые правят миром и человеком. Гесиод знал о законе Справедливости (Дикэ). Автор Одиссеи знал, что для достижения благополучия нужно почитать богов и соблюдать закон гостеприимства. Геродот знал, что боги наказывают за гордыню тех, кто превозносится. Полибий знал, что судьба благоволит справедливым. Вергилий знал, что только благочестие и постоянная забота о справедливости сделали римлян любимцами богов и властителями народов. Библейские книги и христианские авторы поздней античности твердо знали закон, правящий мирозданием: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»…

«Ветхий днями»

Но зарождающаяся историческая наука и слышать не хочет об этих законах. Она их изначально отвергает. И ищет другие законы, другие технологии, позволяющие править народами и историей вне зависимости от взаимоотношений с Богом, вне зависимости от принципов справедливости.

Изначально, с самого создания, историческая наука априорно отвергает действие Божественного Промысла в истории. Она принципиально не хочет его видеть. Она ищет другие законы и рычаги, которые могут повернуть историю по желанию человека, а не Бога. И по сей день историческая наука дает множество вариантов объяснения исторических событий, за исключением одного – Промысла. Промысел Божий априорно и изначально вынесен за пределы научного размышления. Если даже допустить, что Промысл существует, ученый историк считает даже упоминание о нем ниже своего научного достоинства. Таким образом, ученый историк стремится найти объяснение всех событий истории вне представления о Промысле, вне представления о взаимодействии Бога и человека, Бога и народов. Это принципиальная позиция современной исторической науки.

Иероним Босх. «Извлечение камня глупости».

И если мы живем в современном обществе, то разделяем хоть какие-то современные исторические представления.

Давайте посмотрим, что это за представления и насколько они обоснованны.

И прежде чем закончить этот первый – теоретический – раздел и приступить к разбору тех моделей истории, которые лежат в основе современного понимания истории, я хотел бы, чтобы Вы задумались над следующими вопросами:

Существуют ли законы истории? Можете ли Вы их назвать?

В какой книге наилучшим образом описана наша история?