Текст книги "Месть легионера"

…Ступени шириной в метр… Да каждый из нас с легкостью пробежит и по более узким, полуметровым! Если будет видеть дно в нескольких метрах… Но так устроен человек, что редко кто может ступить или подойти к краю даже двухметровой площадки, когда она находится в строящемся небоскребе на высоте метров семидесяти-восьмидесяти. Страшно!!! А как ступить на блестящие от инея каменные ступени, под которыми вообще не видно дна?.. Нет! Оно есть, конечно, это дно! Только… Как его увидишь, когда под ногами большими ватными копнами клубятся, насколько хватает глаз, белые облака? Может, это дно всего-то в пятнадцати-двадцати метрах, а может, и в двухстах… Пугает не сама высота – пугает неизвестность под твоими ногами…

На дрожащих, подгибающихся ногах, как у новорожденного олененка, Андрей подошел к первой ступени и бесконечно долго всматривался в эту «свою дорогу». И наконец решился сделать первый шаг:

«Я смогу! Я обязательно смогу!» – произносил он как молитву.

Прижавшись спиной к скале, он почти влип в нее, уподобившись фреске. Руки, разведенные широко в стороны, ощупывали сантиметр за сантиметром каменную стену в поисках хоть какой-нибудь ямочки или трещинки. В тот самый первый момент, если бы ногти на его пальцах были стальными, то он, наверное, вцепился бы в скалу ими, словно альпинистскими крючьями!.. Ужас практически парализовал его тело…

На вторую ступеньку он спустился, наверное, минут через двадцать, а может, и больше… Он все стоял, «уцепившись» за скалу руками, и, как заведенный, повторял свою молитву:

«Я смогу! Я обязательно смогу!»

И… Странное дело!.. Но эта его мантра начала понемногу помогать!.. Ноги стали крепче и постепенно перестали ходить ходуном. Правда, где-то под сердцем еще продолжал жить и ворочаться ледяной еж, но теперь у Андрея появилась уверенность, что пропадет и он. Может, не скоро и не сразу, но пропадет обязательно!.. Дело сдвинулось с мертвой точки…

До скального выступа, за который убегали ступени и который был метрах в ста от «монастырской площадки», он добрался часа через два. И едва только он за него завернул, как случилось то, о чем предупреждал его Фа Сянь… Снизу по ступеням довольно бойко поднимался монах, на плече которого было небольшое коромысло с двумя продолговатыми деревянными кадушечками, в которых плескалась вода… Он остановился, посмотрел на Андрея и… Поклонился, не снимая коромысла с плеча – ставить его здесь было просто некуда…

Назад, на площадку к беседке, Андрей добрался за час… И буквально повалился на нее с ног от усталости и нервного напряжения. Монах, который все это время безропотно следовал по пятам, тоже поднялся на площадку. Поставив на землю кадушки, он извлек откуда-то из недр своих одежд крохотный деревянный ковшик, зачерпнул кристально чистой воды и протянул его Андрею, по лицу которого градом катился горячий, обжигающий пот… Ах! Какой же изумительно вкусной и освежающей была та вода!..

Не говоря ни слова, монах направился своим путем, а Андрей…

Андрей вернулся к своей «дороге преодоления»…

Тогда, в тот первый раз, он сумел добраться до конечной точки часов через пять, когда солнце уже успело перевалить за полдень. При этом монах, напоивший его водой, успел его догнать на этих ступенях и, не говоря ни слова, безропотно плелся за ним «в кильватерной струе» никак не меньше двух часов!..

Конечной точкой их пути был небольшой родник, который рождался где-то выше в горах, а здесь вырывался на свободу из-под большой белой «губы» ледника. Здесь было единственное место на всем пути, где можно было перевести дух и дать отдых ногам. Здесь была небольшая площадочка и беседка с большой деревянной скамейкой, на которую и повалился обессиленный, опустошенный физически и морально Андрей. А монах… Он сноровисто наполнил свои деревянные кадушечки и подошел к Андрею. И все повторилось, как и там, наверху – он достал из складок своей одежды маленький деревянный ковшик, в котором воды было ровно на два глотка, поднес его к губам обессиленного Андрея, дождался, когда тот напьется, вскинул на плечо маленькое коромысло и почти побежал со своей ношей вверх по ступеням. Видимо, его очень задержало сползание Филина по ступеням вниз к леднику, а успеть надо было еще ох как много…

Андрей долго отдыхал. Дольше, чем требовалось на самом деле. Он знал заранее, что подъем к дзонгу будет намного труднее. Хотя бы потому, что подниматься по ступеням физически всегда тяжелее, чем спускаться… Наконец он сумел заставить себя подняться и начать свой путь по ступеням вверх… Он шел вверх, хотя, если честно, назвать это переползание от ступеньки к ступеньке ходьбой можно было с большой натяжкой, если очень напрячь свою фантазию. Медленно, очень медленно, но он двигался вперед… И успел пройти примерно четверть этого пути, когда увидел приближавшегося сверху монаха с кадушками… Не раздумывая теперь ни секунды, Андрей развернулся и пошел вниз, теперь он уже знал, что нужно делать… И уже у самой беседки, обернувшись, заметил улыбку на лице монаха-водоноса…

«Теперь я пойду прямо за ним, – решил он для себя. – Я, конечно, за ним не успею, но пройду хотя бы две трети пути. Иначе придется возвращаться еще раз…»

Он так и сделал.

Угнаться за монахом, несущим на своем плече литров двадцать воды, для Андрея было делом абсолютно неосуществимым – страх все еще жил в нем, но… Когда они повстречались с монахом на этой дороге в очередной раз, водонос улыбнулся, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал вверх по ступеням, освобождая путь Андрею. Видимо, все было сделано правильно…

Совершенно обессиленный, он преодолел последнюю ступень тогда, когда ярко-красный солнечный диск уже почти коснулся далеких горных вершин… Солнце клонилось к закату, день завершал свою жизнь, чтобы родиться назавтра вновь.

Учитель Фа Сянь так и продолжал сидеть в беседке. Только теперь рядом с ним сидел еще один монах – бодхисаттва с пятью белыми точками на лбу.

«Здравствуй, ученик…»

«Здравствуйте, учитель…»

На большее сил не хватило даже подумать – Андрей был опустошен.

«Поздравляю тебя, ученик, с твоей первой, но самой главной победой!.. Сегодня ты победил свою лень и страх, сегодня ты сумел победить самого себя, юноша… Сегодня ты поднялся вверх к познанию Истины на одну, самую первую ступеньку…»

Единственное, что хотелось Андрею сейчас, – так это упасть в своей келье на грубую циновку около пылающего очага и не вставать целую вечность. Однако… Фа Сянь смотрел на него добрыми, но строгими глазами мудрого учителя, урок которого еще не закончен.

«Сядь рядом со мной, ученик…»

Андрей повиновался, хотя ему показалось, что его суставы скрипят, словно старая несмазанная дверь. Он кое-как согнул ноги в коленях и опустился в позу лотоса на странно теплые доски беседки рядом со своим учителем.

«Посмотри еще раз на свою дорогу, юноша… Посмотри на свою „дорогу преодоления“ и вспомни каждую ступень… Вспомни все те усилия, которые ты приложил сегодня, пройдя по ней…»

Андрей посмотрел на эти ступени… И действительно вспомнил каждую из них… И вспомнил каждый шаг, который он сделал сегодня на этих ступенях.

«Повернись ко мне, ученик…»

Он обернулся и увидел в руках бодхисаттвы маленькую деревянную тарелочку, даже скорее пиалушку, в которой было налито что-то белое и густое, похожее на ряженку. Фа Сянь опустил в пиалу средний палец правой руки, а потом, наклонившись к Андрею, коснулся этим пальцем его лба.

«Сегодня ты сдал свой первый экзамен, ученик, и взошел на первую ступень лестницы, которая ведет к просветленному сознанию и познанию Истины… Возможно, я тороплюсь немного, но верю, что не ошибся в тебе…»

На лбу Андрея осталась белая точка. Такая же, какие носили все монахи дзонга Кулха Чу. С этого дня он стал неофитом братства Белых Братьев…

…Весь следующий день Андрея был посвящен уже знакомым ступеням. Он учился ходить. Ходить по ступеням «дороги жизни». За этот день ему удалось пройти ее дважды. И хоть и пришлось несколько раз вернуться, уступив дорогу уже знакомому монаху с деревянными кадушками, но теперь Андрей чувствовал себя на этих ступенях намного увереннее.

На третий день Фа Сянь предложил Андрею новое испытание – он должен был целый день спускаться и подниматься по знакомым уже ступеням, сопровождая монаха-водоноса. Это было очень тяжело! Тяжело по-настоящему! Но именно в этот день он понял и еще одну важную вещь!..

В тот день Фа Сянь показал ему странную емкость. Это были два небольших бассейна, литров на сто – сто двадцать каждый, вырубленные в скальной породе. На бортике одного из них стоял деревянный ковшик, в который помещалось примерно литр воды. Рядом стояли две уже знакомые Андрею деревянные продолговатые кадушки, в каждую из которых можно было набрать около десяти литров воды.

«Смотри, ученик. Этот ковш – это тот минимум, который нужен каждому из живущих в Кулха Чу в день. Монах, которого ты уже видел на ступенях, наполняет эти емкости водой, – Архат указал на бассейны. – Одна из этих емкостей должна быть наполнена обязательно. А вот вторая… Вторая емкость – это „вторая ступень на дороге преодоления“… И если монах успевает за один день наполнить их обе, то весь следующий день он может посвятить своему духовному совершенствованию… Тяжелый физический труд ведет не только к совершенствованию тела, но и души…»

Учитель Андрея повернулся вполоборота к бассейнам, и его лицо осветилось лучами восходящего солнца:

«От силы твоих ног и твердости твоей души зависит не только твое стремление к познанию Истины, но и все те, кому ты принесешь ковш живительной воды…»

…На то, чтобы спуститься к роднику, наполнить кадушки и вернуться обратно к бассейнам, у монаха уходило около двух часов или немного меньше. Андрей едва поспевал за ним, удивляясь мысленно, как этот сухощавый на вид монах может нести, раз за разом, вверх по ступеням на своем плече груз килограммов в тридцать, никак не меньше!.. Тогда, в тот первый день их совместного труда, Андрей к заходу солнца вымотался абсолютно! Какая там спецполоса препятствий, которую ему доводилось не единожды преодолевать и в Отряде, и в легионе? Там напрягся на несколько минут, выполнил норматив, получил похвалу командования и гуляй на все четыре ветра!.. Здесь, в дзонге Кулха Чу, все было совершенно иначе. Давил, в первую очередь, груз ответственности! Ведь если не наполнить бассейн, то кто-то из монахов останется без воды! Нет, они, конечно же, не погибнут – каждый из живущих здесь монахов мог долгое время обходиться и без воды, и без еды, но… Ты должен был взойти на эту свою «вторую ступень»…

…На целую неделю Фа Сянь поручил Андрея заботам Лао Хо – монаха-водоноса, посещая его только после захода солнца в его келье, где они подолгу беседовали о сущности бытия…

За эту неделю Андрей научился не только поспевать за Лао Хо, но и предложил свою помощь, взяв однажды в руки одну из кадушек…

Перемены, которые происходили с Андреем, были заметны даже ему самому. И, наверное, они были заметны его учителю Фа Сяню…

И, наконец, к концу этой недели Андрей решился заговорить с ним, едва дождавшись его в своей келье после трудового дня:

«Здравствуйте, учитель!»

«Здравствуй, ученик мой!»

«Учитель! Я хотел…»

«Я знаю о твоем желании, юноша… И оно похвально!.. Но скажи мне… Готов ли ты взять на себя эту ответственность? Готовы ли к ней твое тело и твоя душа?..»

«Да, уважаемый Фа Сянь! Я готов!»

«Что ж… Я рад твоему решению… И знаю, что великий Кут Хуми тоже будет доволен… Ты выбрал правильный путь, ученик…»

С этого дня Андрей стал монастырским водоносом.

Правда… Не все было гладко и безоблачно поначалу… В первый день, до захода солнца, со своей ношей он сумел справиться только четыре раза… И пошел в пятый, последний за день, раз по ступеням «дороги жизни» уже в темноте, на ощупь… Когда он, пыхтя, словно старый допотопный паровоз, спустя три часа взобрался все же на последнюю ступеньку, то увидел в беседке своего учителя Фа Сяня. Тот стоял в напряженной позе и всматривался в темноту обеспокоенными глазами… Когда же обессиленный Андрей поставил на землю кадушки, полные воды, и взглянул на архата, то ему даже показалось на секунду, что он заметил, как тот с облегчением вздохнул.

«Здравствуйте, учитель…»

«Здравствуй, ученик… Что ты делаешь так поздно в темноте на этих ступенях, когда все монахи уже закончили свои труды земные и отправились в свои жилища, начав труды душевные?»

«Я должен был наполнить большую емкость водой, учитель… И я не успел… Поэтому я и пошел вниз в темноте…»

«Ходить к леднику в темноте очень опасно, ученик… Делать это разрешено только бодхисаттвам, прошедшим посвящение…»

«Я не знал об этом запрете, учитель…»

«И только поэтому ты не подвергнешься наказанию… Но стремление твое выполнить свой долг любой ценой достойно похвалы…»

Фа Сянь взял одну из кадушек и направился к бассейну…

На следующий день все почти повторилось… Почти… Ночь застала Андрея внизу, у ледника… И он опять возвращался в темноте… И опять в беседке его встречал Фа Сянь.

«Ты уже знаешь о запрете ходить к леднику ночью, ученик мой…»

«Но я и не делал этого, учитель… Когда я спускался, солнце еще было над горизонтом… А мне нужно было наполнить большую емкость…»

«Ты мог и не пойти в этот последний раз, но пошел… Почему?»

«Я взял на себя обязательства, учитель, и пытаюсь с ними справляться… Пока что-то не очень получается… А с „ночными ступенями“ я уже знаком… Так что… Теперь емкость будет полна водой…»

Фа Сянь долго смотрел прямо в глаза Андрея, потом, как и вчера, взял одну из кадушек и пошел впереди:

«Ты странный человек, юноша… Ты невзирая на запреты и возможное наказание доводишь начатое до конца… Ты становишься адептом своего долга, зная заранее, чем его выполнение может тебе грозить… Такие, как ты, становятся великими воинами… Но они всегда одиноки… Именно такие идут только своей дорогой…»

Архат остановился и еще раз посмотрел в глаза Андрея:

«Ты всегда будешь идти по глубокому снегу, прокладывая свою тропу, и никогда не встанешь на тропу уже проторенную, по которой прошли до тебя… Это очень тяжелый путь, ученик мой… Тяжелый и опасный!.. И никто на нем не сможет ни помочь тебе, ни предостеречь об опасности!.. Но я рад, что ты именно такой – неистовый и упрямый в своем выборе…»

«Простите меня, уважаемый Фа Сянь…»

«Тебе не за что извиняться, ученик… Твой дух такой, какой он есть, достоин уважения… Только люди с таким неукротимым духом и верой в свою правоту становятся первопроходцами… Они пробивают свою тропу в глубоком снегу, для того чтобы по ней смогли пройти другие… Когда-то сюда, в Гималаи, пришел первый монах и основал Белое Братство… И он тоже был неукротимым и неистовым в своей вере и своих поисках… Я могу лишь подсказать тебе направление, юноша, но я не знаю, какие трудности выпадут тебе на твоем пути… Иди своей дорогой, ученик, а я буду уважать твой выбор…»

«Спасибо, учитель…»

На следующий день, когда Андрею удалось все же сделать свой «пятый рейс» до захода солнца, он вернулся в свою келью, где учитель Фа Сянь, не обмолвившись ни словом, нарисовал на его лбу вторую белую точку…

…Дни шли своим чередом. Андрей учился наполнять бассейны водой, учился преодолевать усталость и лень и… Через месяц он получил свой первый выходной день, наполнив накануне до краев оба бассейна… Тогда они вместе с учителем Фа Сянем целый день просидели в Саду Камней рядом с Пагодой, медитируя на солнечном свете, впитывая в себя его божественную энергию Прану… Потом такие выходные стали повторяться все чаще и чаще, а к концу второго месяца они уже стали правилом – Филин «летал» на ступенях один день, а второй летал душой… И дни для Андрея потеряли счет… Он просто жил и учился жить…

Но…

Наступил день, когда мудрый Фа Сянь сказал Андрею:

«Завтра, ученик, ты не пойдешь к леднику… Завтра тебя будет ждать Махатма Кут Хуми…»

«Почему великий Махатма зовет меня к себе, учитель?»

«Тебе предстоит сделать выбор… Может быть, самый важный выбор в твоей жизни…»

В тот день солнечные лучи, так же, как и тогда, в его первый день в Кулха Чу, играли всеми цветами радуги в алмазных россыпях морозного инея. Все сияло, сверкало, блестело и переливалось в этих лучах разноцветными красками, как в калейдоскопе.

Андрей стоял в Саду Камней, как завороженный смотрел на это многоцветное великолепие и вспоминал тот день, когда он все это увидел впервые. Теперь он понимал того монаха-проводника, который восхищенными глазами взирал на эту красоту. Теперь он сам научился ее замечать! Теперь, когда он с такой легкостью мог преодолевать ступени «дороги жизни», он останавливался иногда на несколько минут, чтобы еще раз поразиться и насладиться ею… Все здесь казалось сказочным и нереальным! И эти горы!.. Андрей, равнинный житель, которому по долгу службы много раз приходилось бывать в горах, на самом деле их не любил… До сего момента… Но теперь в его сознании многое изменилось. Только здесь, в Кулха Чу, он понял и по-настоящему оценил их могучую, величавую и вечную красоту. И он не мог оторвать от нее глаз…

В Пагоду он вошел только через несколько часов.

«Здравствуйте, великий Кут Хуми!» – Андрей склонился в поклоне Махатме до самой земли.

«Здравствуй, юноша, – прозвучал в его голове голос мудрого старца. – Садись на циновку, выпей чай…»

Андрей повиновался безоговорочно.

«Что ж, юноша… Мы долго беседовали с Фа Сянем… Ты многого достиг с момента нашей последней встречи… Твой учитель тобой очень доволен… И я вижу это по твоей голове… Две точки говорят о том, что за столь короткий срок ты сумел подняться на две ступени…»

«Спасибо, гуру…»

«Ты должен говорить спасибо не мне, юноша… Ты должен благодарить за свои достижения только свой дух… Мы всего лишь показали тебе несколько дорог, по которым ты можешь идти. И ты выбрал правильный путь… Но выбор этот был только твой…»

Теперь Махатма Кут Хуми не казался Андрею каменным изваянием или мумией, обтянутой старинным желтым пергаментом. Теперь Гуру был «живой». Старец медленно, плавно, словно экономя каждое движение, налил чай из маленького фарфорового чайничка в две совсем уж крохотные пиалы. Одну взял сам, а другую жестом предложил Андрею. Душистый, ароматный чай цвета гречишного меда был совершенно необычным на вкус. Такой же, казалось, тягучий, как тот мед, он горячими волнами разливался по телу, вызывая у Андрея какое-то неземное наслаждение…

Андрей пил этот чай крохотными глотками и ждал. Ждал, пока Кут Хуми начнет тот разговор, ради которого он его и позвал к себе. А великий старец, казалось, никуда не торопился. Да именно так и было, на самом деле – куда было торопиться Махатме, уже познавшему Великую Истину…

Время потеряло счет, и Андрей поплыл по его размеренному течению… И плыл так бесконечно долго, пока не услышал в своей голове голос старца:

«Твой учитель Фа Сянь был прав, – откуда-то издалека прозвучал голос Махатмы. – Ты научился терпению, юноша…»

«Спасибо, гуру…»

«Я позвал тебя для того, чтобы поговорить о твоем будущем… – Кут Хуми опять, как и при первой их встрече, будто мощным рентгеном смотрел прямо в глаза Андрея, заглядывая в его душу. – Сегодня ты должен будешь принять, наверное, самое важное решение в своей жизни…»

«Почему именно сегодня, гуру?»

«Сегодня наступил последний день твоего пребывания в Кулха Чу… Но будет ли он последним, зависит только от тебя…»

Только теперь Андрей понял причину их встречи. Была середина февраля. И ему пора было возвращаться с небес на землю, и в прямом, и в переносном смысле… Десять дней до Дели, самолет, Франция, Абажель…

«Твой учитель, мудрый Фа Сянь, сказал мне, что ты можешь стать его лучшим учеником… Если останешься в монастыре… И мне кажется, что он прав… Теперь у тебя есть два пути… Первый – путь познания и преодоления, на который ты уже встал и даже поднялся на несколько ступеней… Он очень тяжелый, этот путь, потому что на нем есть только один враг – ты сам… Но у тебя будут Братья и Учителя… И будет цель – Высшая Истина… Но ты воин… Поэтому у тебя есть и второй путь… Путь, по которому ты идешь уже много лет… Ты борешься со злом, но его не становится меньше… У тебя есть цель, но она недостижима, потому что люди, живущие с темным сознанием, алчущие власти и богатств, никогда не поймут Истины… Этот путь бесконечно долог и еще более опасен… Ты должен принять решение прямо сейчас, юноша…»

Теперь настал черед Андрея застыть, словно изваяние.

Мысли в его голове понеслись, обгоняя друг друга.

Ему, по-настоящему уставшему от войны, очень хотелось остаться здесь, среди этой вечной красоты и умиротворенности. Остаться навсегда! Но…

«Я ведь могу теперь помочь другим! Я могу теперь многое, потому что многое узнал и понял! И что? Спрятать эти знания в себе?..»

Он метался в своих мыслях, как тигр в клетке, но решение его уже сформировалось…

«Я рад, ученик, что Фа Сянь не ошибся в тебе… – Великий Махатма Кут Хуми назвал его своим учеником, и это было немыслимо! – И я рад, что и я сам не ошибся в тебе… Сегодня ты взошел на третью ступень на пути к Истине, приняв правильное решение… Наклонись ко мне, ученик…»

Андрей склонил голову к Махатме и стал ждать.

Старец раскурил какую-то палочку, очень похожую на тонкую сигару, которая добавила в окружающее их пространство нежный запах совершенно незнакомого благовония.

«Посмотри мне в глаза, ученик…»

Андрей поднял глаза на Махатму, и в этот момент Кут Хуми приложил к его лбу, в том месте, где на голове Филина начинали расти волосы, тлеющую, раскаленную докрасна «сигару»… И странное дело, но боли от ожога не было совершенно!.. Затем великий старец, как это делал раньше уже дважды Фа Сянь, опустил средний палец в маленькую пиалу с белой жидкостью и замазал место ожога на лбу Андрея, поставив белую точку…

«Ты принял правильное решение, ученик… Правильное решение сильного человека… Так поступали многие монахи, которые чувствовали в себе силу нести Истину в несовершенный Мир… И только благодаря им, этим подвижникам веры, мир еще не рухнул… Иди туда, куда зовет тебя сердце… И может быть, когда-нибудь, через много лет, ты вернешься в Кулха Чу умудренным опытом, просветленным старцем…»

«Но ведь я не стал монахом, гуру…»

«Ты им стал, ученик… Посмотри на свои одежды… Они уже белые…»

Только сейчас, впервые за столько времени, Андрей обратил внимание на то, что его темно-серая грубая дерюга, какой она была вначале, обтерлась, обмялась, пропиталась его потом, выгорела под солнцем и… Превратилась в настоящую белую тогу, ничем не отличавшуюся от одежд Белых Братьев! Он с немым удивлением посмотрел на Кут Хуми.

«И те три Белые Звезды, которые зажглись на твоем лбу, говорят о том же… Теперь твой путь лежит вдалеке от Кулха Чу… Ты будешь нести Истину и Добро простым людям…»

«Гуру. Но ведь я воин… Как же я буду…»

«И это даже хорошо, ученик… И то, что ты познал в монастыре, поможет тебе принимать правильные решения…»

«А эти три Белые Звезды на моем лбу?..»

В тот момент Андрею на секунду показалось, что Махатма даже улыбнулся:

«Белые Звезды исчезнут внутри тебя, ученик… А на лбу останется маленькая точка, которая всегда будет напоминать тебе о том месте, где ты ее получил… И еще… Она будет кое-что говорить о тебе тем, кто встал на путь познания Истины… Ты стал посвященным, ученик…»

«Спасибо, гуру…»

«Ты многое видел здесь, и твои знания приумножились многократно… Настанет время, когда ты больше не будешь воевать, а будешь лечить…»

«Но я ничего не умею, гуру…»

«Никогда не сомневайся в себе, ученик… Ты многое видел и многое знаешь… И когда придет время, твои руки вспомнят то, чего они не знали… Ты сможешь лечить, ученик…»

«Спасибо, гуру! Спасибо за все…»

«Что ж… Иди своей дорогой, ученик… Учи людей и учись сам, познавая Великую Истину… Не рассказывай о Белых Братьях, но и не скрывай… Пусть все идет своим чередом… Ибо всему свое время… И лотос и эдельвейс зацветают только тогда, когда приходит их время… Иди!.. И помни о том, что сильный дух всегда побеждает, даже если он заключен в слабое тело…»

…На следующее утро Андрей, сидя в деревянной повозке, запряженной сереньким осликом, выехал из Кулха Чу, сопровождаемый бодхисаттвой, монахом-проводником… А через десять дней он вылетел на самолете из Дели в Марсель: «Я все же не монах, а воин… Кто-то ведь должен делать и эту грязную работу… Так почему не я? Но… Спасибо тебе, великий старец, гуру Махатма Кут Хуми, спасибо тебе, учитель Фа Сянь, спасибо вам всем, Белые Братья! Потому что мне кажется, что я что-то все же понял…»