Текст книги "Месть легионера"

1 марта 2000 г. Абажель
Друзья-однополчане…

– …Месье лейтенант, – проворковал над ухом голос лейтенанта Савелофф.

И Андрей раскрыл глаза.

– Вы спали?

– Нет, Мари, я не спал… Я просто немного задумался…

– Пойдем, Ален. – Она подошла к двери, обернулась, поджидая Андрея, и улыбнулась хитрой улыбкой. – Как гласит устав: «Приказы требуется выполнять безоговорочно и в срок», особенно если они генеральские и касаются банкета!

– Я готов! – Андрей вскочил с мягкого кресла. – Мадемуазель лейтенант!

– Вот и отлично!..

Они прошли по коридорам, свернули несколько раз влево-вправо и подошли к аккуратной двери.

– Прошу! – Мари распахнула ее перед Андреем.

– Нет уж, мадемуазель! Я хоть и закостенелый вояка, но знаю все же, что означают слова «культура», «такт» и «уважение к женщине». Только после вас!..

Она улыбнулась и вошла в комнату.

– Господа офицеры! – произнесла Мари.

И Андрею не хватило наглости войти под эту команду, которая подавалась офицерам только в честь прибытия генерала… Он словно прирос к порогу, увидев в комнате знакомые уже улыбающиеся лица.

– Ну, где же вы там, лейтенант? – прокричал весело чех, подполковник Брожек. – Почему не входите?

– Простите, месье подполковник, но я не могу войти – эта команда не по моему рангу.

И тут кто-то довольно мощно подтолкнул его в спину внутрь:

– Но по рангу мне! Входи, Чиф! Сегодня ты главный виновник этого застолья!

Андрей обернулся и обалдевшим взглядом уставился на Жерарди, ведь только сейчас, только что, за его спиной никого не было! Генерал перехватил этот взгляд и довольно засмеялся:

– Ну что, лейтенант? Старый гусь Жерарди тоже что-то умеет и еще что-то может?

– Так точно, мон женераль!

– Ну, не все ж вам, молодым баловать! Нам, старикам, тоже иногда приходит в голову похулиганить, особенно, если есть возможность немного проучить молодежь!

– Так точно!

– Что ты заладил? Проходи! Поздоровайся со старыми знакомыми. А через час доложишь мне, откуда я появился. А если не сообразишь, то тебя будет ждать пост… – Генерал добродушно улыбнулся. – Там, на плацу, у бочки… За то, что нарушаешь учебный процесс и устраиваешь внеплановые учебные тревоги, как сегодня на КПП…

Стоять на часах по стойке «смирно» рядом с двухсотлитровой бочкой, наполненной до самых краев свежим дерьмом, – занятие далеко не из самых приятных. Жуткая вонь и назойливые зеленые мухи, пытающиеся влезть к тебе в нос и уж обязательно в глаза… Правда, сейчас только-только наступила весна, но от этого было не легче…

Такому наказанию подвергаются только закоренелые бунтари, оппозиционеры или анархисты. Да-да! Такие в легионе тоже есть! Но встать в оппозицию или удариться в анархизм могут себе позволить только те, кто за многие годы службы в легионе приобрел такой опыт, что стал «почти незаменимым» и командование ему и его профессионализму доверяет настолько, что не считает разумным его увольнение, предвидя будущие задачи.

Часовой на этом посту стоял в полной парадной форме при всех орденах и прочих регалиях, а главное, в Берете… И стоять, надо заметить, в таком виде на всеобщем обозрении да на виду у штаба не просто физически тяжело, но еще и очень стыдно и обидно…

В этом был весь бригадный генерал Огюст Жерарди. Живая легенда! «Выросший» за почти тридцать лет службы во Французском легионе от рядового легионера до генерала, командовавшего отдельным батальоном, который по своей численности был уже, скорее, полком «Диких гусей». Генерала, который побывал в таком количестве стран, что стольких, наверное, и на карте нет. Поучаствовал лично в таком количестве боевых операций, что хватило бы, наверное, по одной на каждого из тех, кто служил под его командой! Легендарный Спайдер, Паук, или Гусь Жерарди, был награжден огромным количеством наград. И не только французских, но и таких экзотических стран, как, скажем, Габон, Чад и Конго! Этот моложавый, подтянутый пятидесятилетний генерал до сих пор сдавал нормативы, как и все его подчиненные, не просто наравне со всеми, а так, что мало кто из молодых мог бы с ним посоревноваться! И еще он носил на своем коротком седом ежике не зеленый, а Малиновый Берет… Эта «человеческая глыба», как и любой настоящий командир, любил и по мере возможного берег своих подчиненных и никогда не скупился для них на похвалу или поддержку, как не скупился и на наказания! Воспитывал кнутом и пряником! И, надо сказать, не было ни одного человека, который затаил бы обиду на Паука, потому что этот человечище всегда был справедлив!..

Они вошли, наконец, в комнату, где был накрыт по-солдатски шикарный стол – лейтенант Савелофф не зря носила свое звание…

– Здравия желаю, месье полковник!

К первому, как к старшему по званию из присутствующих, если не считать Жерарди, конечно, Андрей подошел к полковнику Мюррею.

– Здравствуйте, лейтенант! – Он крепко пожал руку и отстранился немного, как бы осматривая Филина с головы до ног. – Ну что ж… Видимо, все же я был прав тогда, два года назад, когда предложил вам службу «Дикого гуся»… За неполных два года вы, Ален, выросли до офицерского звания… Я, помнится, говорил тогда, что вы вполне можете через несколько лет занять мое место, получив должность командира учебного батальона… Теперь вас «бояться» в этом смысле должен подполковник Брожек. Поздравляю, лейтенант! И с новым званием, и с весьма почетной наградой!

– Благодарю, месье полковник! – произнес Андрей и сделал еще один шаг. – Здравия желаю, месье подполковник! Поздравляю с новым званием!

– Спасибо, лейтенант!

Брожек, этот чех, был для Андрея в самом начале его пути в легионе настоящим бичом Божьим. Он занимал должность начальника отдела военной контрразведки по работе с курсантами, в его обязанности входило проверять всю их подноготную. И многие отсеивались только благодаря ему, а некоторые даже прямиком попадали в Интерпол… Андрею бояться было нечего, ибо он, как и Остап Бендер, чтил Уголовный кодекс, но само по себе общение с особистом было для него неприятным – так уж повелось еще с Отряда. Хотя майор, тогда еще майор, Брожек был человеком незлобным и понятливым – просто выворачивать наизнанку душу входило в его служебные обязанности. Теперь подполковник Брожек был командиром учебного батальона.

– Спасибо за поздравления, лейтенант, но, увы. – Чех широко и по-дружески улыбался. – За два года нашего знакомства я получил всего одно очередное звание, вы же очень значительно продвинулись по служебной лестнице и успели подняться на одиннадцать чинов!!! Теперь до подполковника вам остается всего-то две ступени! И это всего-то за два года, господа! Возможно, мне действительно следует побаиваться вас, лейтенант! Поздравляю!

– Благодарю, месье подполковник! – Андрею, как бы там ни было, был приятен этот чех.

Продолжить официоз дальше Андрею не дали.

Кто-то со спины мощно рванул его за плечи, разворачивая на сто восемьдесят градусов, и он очутился в капкане медвежьих объятий:

– Анджей, чертка! – тискал его со всей силы капитан Дворжецки. – Вуйко з Полоныны! Я вже мышлив, цо не побачу на тэбэ!

– Франтишек! Плохо ты обо мне думаешь! Меня тяжело съесть – подавиться можно запросто! Отпусти, медведь, уже все кости раздавил!

Что и говорить. Эти двое были настоящими друзьями и настоящими солдатами, прошедшими вместе не самое простое испытание тогда, в Нигерии. Да и вообще… Франтишек Дворжецки был его, Андрея, самым первым командиром в легионе, сержантом. Теперь он был уже капитан. И надо признать, оч-чень заслуженно! Но для Андрея он так и остался Скорпион…

– Ну все, господа офицеры! – взял наконец слово генерал. – Закончим на этом с официозом и всяческими политесами! Мы не на плацу! Прошу садиться!

Когда все расселись за столом, а по бокалам было разлито вино, генерал поднял руку, призывая к вниманию:

– Я на правах старшего по званию хочу произнести первый тост. – Паук погладил пальцами свой бокал и посмотрел на Андрея. – Но сначала хочу сказать несколько слов… Когда десять месяцев назад я отдал тебе приказ вернуться в легион не позднее 1 марта… Честно сказать, Ален, я сомневался, что этот приказ будет выполнен… В жизни есть не только армия и долг… В последней операции тебя потрепало так основательно и морально и физически, что, если честно, я не думал, что ты сумеешь восстановиться, хотя и очень на это надеялся… И так думал не только я… Врачи, с которыми я беседовал, давали один прогноз: «Нервная система этого парня основательно подорвана, и у него теперь возможны неконтролируемые реакции на происходящее, не говоря уже о том, что и его физическое состояние требует длительной реабилитации». И все говорило о том, что они правы! И эта твоя сумасбродная идея с покупкой ресторана в Израиле, и эта твоя глупая, по-другому не скажешь, скоропалительная женитьба и такой же скорый развод…

Андрей заметил краем глаза, как стрельнула в его сторону глазами Мари, отреагировав на слова генерала.

– …Но я верил в тебя, сынок!.. И ты поступил правильно, когда согласился поехать в Бутан! Думаю, теперь ты об этом не жалеешь… И все же… Вплоть до сегодняшнего дня червь сомнения точил мое сердце… Я опасался, что ты все же там останешься… И если бы это случилось… – Жерарди сунул руку во внутренний карман своего кителя и извлек на свет Божий два листка бумаги, сложенные пополам. – Завтра, 2 марта 2000 года, я подписал бы вот этих два приказа. Первый – о списании на пенсию по состоянию здоровья лейтенанта Ферри с получением им за выдающиеся заслуги статуса «Le retraite honorable de la Legion Francaise Utrangure»[12]12
  «Почетный пенсионер Французского иностранного легиона».


[Закрыть] и соответствующего этому статусу пожизненного денежного содержания…

Все присутствующие за столом с немым удивлением посмотрели на Андрея, а генерал тем временем продолжил:

– …Второй приказ – о назначении на должность командира учебного взвода адъютант-шефа Старкова…

– Стар уже адъютант-шеф? – не сдержался Филин.

– Твой заместитель, Ален, бывший, теперь уже сержант, вот уже десять месяцев выполняет обязанности командира взвода. И выполняет, надо сказать, добросовестно и умело. Представление к повышению его в чине написал капитан Дворжецки, а я его полностью поддержал…

– Здорово!

– …Но Стар категорически отказывался вступить в должность, пока не был официально подписан приказ о твоем увольнении, лейтенант.

– А если я все же передумаю, Паук?

– Теперь уже не сможешь, Ален. Теперь, когда ты вновь надел форму легионера и устроил на КПП внеплановую учебную тревогу, доказав тем самым свою готовность к службе, теперь это официально будет расценено как дезертирство. – Жерарди да и все присутствующие улыбались. – Да ты и сам не захочешь! Так, лейтенант?

– Так точно, мон женераль!

– Что ж… Господа офицеры! Предлагаю выпить за возвращение в строй лейтенанта Алена Фэрри.[13]13
  Следуя сложившейся во Французском легионе традиции, легионер мог сменить свое имя на другое, более благозвучное для французского уха. Имя нашего героя Андрея Проценко было настолько сложным, что генерал Жерарди сам и предложил ему это – Ален Фэрри.


[Закрыть]

Присутствующие поддержали генерала, подняли бокалы и… банкет пошел своим, заранее намеченным чередом.

– …Так скажи же мне, Ален, откуда я появился за твоей спиной час назад? – Генерал, как всегда, был в своем репертуаре.

Вопрос этот прозвучал для присутствующих, как гром среди ясного неба. За столом возникла оглушающая тишина.

– Я, видимо, расслабился немного, мон женераль… – произнес Андрей, понимая, что от правильности его ответа сейчас может зависеть очень многое. – И поэтому не обратил внимания на закрытую за моей спиной дверь…

– Теряешь квалификацию, господин лейтенант спецназа? – Генерал свел на переносице брови и грозно посмотрел на Филина.

– Десять месяцев без должных тренировок, мон женераль! – Андрей вскочил со стула, вытянулся по стойке «смирно» и стал есть генерала глазами.

– И ты считаешь, лейтенант, что это может быть для тебя оправданием? – прорычал Жерарди. – Что ж… Мы можем возобновить твои тренировки прямо сейчас! На плацу у бочки!!! Почему командир учебного взвода, который должен готовить молодых спецназовцев к любым неожиданностям, так бездарно допустил к себе за спину «противника» внутри незнакомого помещения? Это упражнение, насколько мне не изменяет память, входит в стандартную программу обучения под номером 34?

– 36, мон женераль!

– Я не получил ответа на поставленный вопрос, месье лейтенант!

От этого голоса, казалось, над столом сгустились грозовые тучи. Все присутствующие превратились в каменные изваяния, а Андрей…

Вдруг совершенно неожиданно для всех широко улыбнулся:

– У меня, мон женераль, был перед глазами такой мощный отвлекающий фактор, в такой короткой юбке… – Он посмотрел на Мари. – Что не обратить на него внимание было бы верхом неуважения к мадемуазель лейтенанту не просто как к штабному офицеру, а как к женщине. А такого вопиющего хамства не может себе позволить ни один настоящий спецназовец, а уж тем более если он офицер. И пусть это будет последним, что он увидит. Умереть на глазах у красивой женщины – что может быть слаще для настоящего гусара, мон женераль?!

Такого ответа здесь действительно никто не ожидал. Включая и самого Паука. За столом возникла шекспировская пауза.

Генерал откинулся на спинку стула, оглядел с головы до пят замершего Андрея, взглянул на присутствующих и широко улыбнулся:

– И он говорит, что потерял квалификацию, а! А ведь как вывернулся, мерзавец, из безвыходной, можно сказать, ситуации! И пусть теперь мне кто-то скажет, что этот парень не офицер спецназа, который умеет выживать в любой ситуации! – Он с силой хлопнул ладонью по столу так, что звякнули сразу все бокалы. – Вольно, лейтенант! Садись! Этот экзамен ты сдал! Бочка на сегодня отменяется!

– Благодарю, мон женераль!

– Вот этому ты и будешь учить «зеленых», Ален.

– Чему, Паук? – Андрей едва перекричал поднявшийся за столом гомон.

– Умению выжить, вывернуться, выполнить задачу и при этом понести минимальный урон. Тому, что ты проделал сейчас, отыскав, надо признать, совершенно нестандартное решение, чтобы избежать генеральского гнева. А я уж думал, что не вывернешься из ловушки. Молодец!.. Умение искать и находить нестандартные решения – именно это и называется в армии специальной подготовкой. Именно этому ты и будешь учить других, лейтенант, именно этому!..

Прошло еще какое-то время непринужденного застолья, и Жерарди засобирался:

– Что ж, господа офицеры… Прошу простить меня, старика, но тягаться с вами в выпивке я уже не могу – возраст… Засим хочу откланяться. – Он посмотрел на Андрея. – Тебе, лейтенант, я тоже не советовал бы особенно засиживаться – завтра в 14.00 с нашего аэродрома в Аяччо вылетает грузовой борт. Твоих унтер-офицеров, Стингера и Джагглера, я специально задержал из отпусков на неделю здесь, чтобы тебе было не скучно возвращаться… Так что… Свое возвращение с твоими сослуживцами советую отметить уже на Корсике, в полной компании, а сегодня – спать! Ты можешь остаться здесь, Ален. В этой комнате для VIP-гостей найдется все, что нужно для хорошего отдыха. Лейтенант Савелофф обо всем позаботится… Так что… Отдыхать! Если получится, конечно…

Он мельком, но очень многозначительно взглянул на Мари и покинул застолье. Совсем скоро вслед за ним ушли и другие офицеры, оставляя Андрея наедине с «мощным отвлекающим фактором» с лейтенантскими погонами…

Филин, надо признаться, всегда чувствовал себя скованно в присутствии старших офицеров, даже если они и были его друзьями – положение обязывало, и всегда начинал дышать свободнее, когда его оставляли в покое. Так произошло и в этот раз. Когда закрылась дверь за Франтишеком, он тут же сбросил с плеч парадный френч, шейный платок и остался в рубашке, расстегнув несколько пуговиц и закатав до локтя рукава.

– Ты и в самом деле собрался отдыхать, месье заслуженный лейтенант? – проворковала девушка.

С ней, видимо, происходило то же самое, что и с Андреем. И теперь… Теперь Мари, не раздумывая ни секунды, сбросила с ног туфли на высоком каблуке, благо здесь все полы были устланы толстыми шерстяными коврами, и как совершенно ненужную вещь отбросила куда-то в сторону китель, оставшись в одной воздушной белой блузке.

Она подошла к небольшой барной стойке, прихватила с нее пузатенькую бутылку коньяка и два стакана и вернулась к Андрею. Причем все эти «телодвижения» были проделаны с такой кошачьей грацией, что не залюбоваться девушкой было попросту невозможно…

Мари уселась на широкий, как скамейка, подлокотник кожаного кресла, в которое успел перебазироваться Филин, и сунула ему в руку один из стаканов:

– Держи!

– Мари, – начал было Андрей. – Я сегодня уже довольно много выпил…

– Слушай, парень!..

Девушка расстегнула две верхние пуговицы на своей блузке, и так получилось, что острый угол этого импровизированного декольте оказался где-то посредине между солнечным сплетением и пупком, почти полностью открывая взору упругую, налитую грудь.

– …Так вот! Послушай меня, лейтенант! – Она наклонилась к нему всем телом. – Я свободная от ханжеских предрассудков молодая французская женщина и, конечно же, не монахиня и обет безбрачия не давала… Но я запомнила того сумасшедшего, а главное, ненасытного сержанта, с которым полтора года назад «изучала секретные документы»… Ночью здесь, в штабе… Тот сержант был ненасытным, грубым животным, но мне это понравилось… И я пообещала себе, что заполучу его для «изучения секретных карт» еще хотя бы один раз…

– Того сержанта уже нет, Мари.

«Устоявшиеся вещи никогда не меняются… И Маришка тоже… – Он смотрел под эту пародию на юбку, ибо не смотреть под нее не смог бы ни один мужчина на свете, и ощущал на своем плече упругое прикосновение. – Да и зачем ей меняться? Жмет лифчик – долой его, надоели трусики – и их тоже к черту! Тело должно дышать…»

– Зато есть лейтенант, которому, надеюсь, ничего не надо приказывать! – Она на четверть наполнила коньяком стаканы и проследила взгляд Андрея. – А потом… Я хочу все же увидеть того гусара, который готов умереть на глазах у женщины, разглядывая ее задницу и не только!.. Выпьем?

«А что мне мешает, в конце концов?! – подумал Андрей. – Девчонка-то хорошая, хоть и отвязная, как и все француженки…»

– У тебя очень красивое отсутствие нижнего белья, Мари… – Он опрокинул содержимое своего стакана в рот. – И приятный запах… Что это? «Шанель»?

– Не важно, лейтенант!

Девушка сорвала с Андрея рубашку и принялась за брюки.

– Мари. Мне нужно сходить в душ.

– Э-э, не-ет! Умытые надушенные мальчики мне уже давно надоели! Хочу прочувствовать запах настоящего мужского, животного адреналина!.. Я хочу пропотевшего вонючего самца!.. Гориллу!..

Она наконец-то справилась со своей задачей и прямо там, в кресле, «оседлала скакуна», взобравшись на него верхом, и «пришпорила» его, пуская в бешеный галоп…

Эта скачка продолжалась довольно долго, но… Всему приходит конец… Лейтенант Савелофф, совершенно измочаленная, наконец-то сползла со своего «мустанга» в соседнее кресло и томно потянулась.

Протянув руку, она взяла со стола высокий бокал:

– Налей мне шампанского. – Мари дождалась, когда будет наполнен и второй бокал. – И давай выпьем…

Лейтенанты пригубили бурлящий пузырьками, освежающий золотистый напиток. Нет! Все же французы знают толк в вине и сексе и, конечно же, знают, что и за чем должно идти…

– А ты сегодня другой, Ален! – проворковала из кресла утомленная, но довольная девушка. – Совсем другой!.. Помнится, в прошлый раз у нас все получилось по-другому. И намного быстрее…

– У меня тогда долгое время не было никого…

И тут Мари из томной домашней кошки превратилась в охотящуюся пантеру:

– Ага! Значит, теперь все иначе? Паук сказал, что ты развелся со своей женой, потом три месяца провел в Гималаях среди монахов… Ты что, стал?..

От такого невероятно нелепого предположения Андрей рассмеялся во все горло. И долго не мог успокоиться. А Мари… Мари, поняв, что сморозила несусветную глупость, рассмеявшись вместе с ним, опять взобралась на своего «мустанга» верхом и стала тереться об него.

– А что же тогда, лейтенант? – Она куснула Андрея за ухо. – Ты встретил девушку?

– Я и сам не знаю ответа, Мари… Мне показалось, что да… А может, я просто устал от одиночества…

– И давно?

– Позавчера… В самолете…

Мари отстранилась немного и посмотрела Филину прямо в глаза:

– Ты шутишь? Ну, конечно! Ты шутишь?

– Эжен… Стюардесса рейса Дели – Марсель…

– Так она француженка! Ага-а…

– Полет был долгий, Мари, около двенадцати часов… Всю ночь и половину дня… Она предложила мне стать «десятитысячником»…

Реакция девушки на последнюю фразу Андрея была просто удивительной! Она широко улыбнулась, еще раз куснула его за ухо и стала тереться еще активнее:

– «Десятитысячником» вместе с ней?

– Угу… – только и смог произнести Филин.

– И вы стали ими!

– Она сказала «сорокатысячниками»…

– Боже! Я люблю этого гамадрила! – воскликнула Мари и потянулась за шампанским, «не спешиваясь с мустанга».

Девушка вылила бокал шампанского на свою грудь и опять куснула Андрея за ухо.

– Я ей рассказал про то, что служу в легионе…

– И про лейтенанта Савелофф? – догадалась она.

– Угу…

– И она ответила, что…

– Ей все равно…

– А-хаха-хаха-хаха!!! – теперь уже Мари смеялась весело и беззаботно. – Бо-ож-же! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Ах, какая она молодец!!!

Андрей смеялся вместе с ней и недоумевал одновременно, но остановиться никак не мог, такой заразительно веселый был смех девушки.

– Мари! Я что-то не понял? Или я чего-то не знаю?

– Поздравляю! Ха-ха-ха-ха! Теперь лейтенант Фэрри стал настоящим французом! Да каким!!! Хаха-ха хаха-ха!!!

– Мари! Объясни же наконец! Я что-то сделал не так?

– Все так, Ален! Все так!.. Эта твоя Эжен – настоящая француженка! Истинная! И мы с ней, судя по твоему рассказу, совершенно одинаково относимся к жизни! И если ты нас когда-нибудь познакомишь, то мы почти наверняка станем близкими подругами! Потому что мы с ней, мы обе, желаем получать от мужчин «того, что желаем», получаем и при этом не жадничаем! Мы с ней настоящие амазонки!.. И уж никак не соперницы, Ален!.. Ты почти падишах! И уж конечно, настоящий француз! У тебя теперь есть две девушки, которые знают друг о друге и даже рады этому!..

Андрей смотрел на Мари обалдевшими глазами:

– Как это?

– Я же сказала тебе: «Ты сегодня другой!» Потому что с тобой не пришлось возиться, как в прошлый раз! Ты начал иметь вкус к жизни! А это здорово! Думаю, что твоя Эжен сказала бы то же самое!.. Я хочу знать о ней побольше, Ален! Вплоть до адреса в Марселе и номера телефона!

– Ты сумасшедшая, Мари!

– Наверное… Расскажи мне про нее!

– Что, прямо сейчас!

– Именно сейчас! Именно!

Она опять «пришпорила мустанга», на котором сидела все это время, но теперь это была не бешеная, сумасшедшая скачка, а медленный размеренный аллюр…