Текст книги "Железный прапор"

2 августа 1980 г.
Тропа

…Они сидели в тени развесистой ивы и неспешно вели уже давно начатый, но затянувшийся на полгода разговор. Филин и Медведь. Молодой, но уже успевший получить ранение и первую награду старший лейтенант Проценко и его «замок», тертый-перетертый войной старший прапорщик 7-го разряда Барзов. Был июнь 1989 года, и они, только-только прошедшие медкомиссии на профпригодность после ранений, начинали понемногу вновь втягиваться в службу. А по вечерам, вот как сейчас, они садились на эту скамеечку около входа в казарму родной РДГ[9]9
  РДГ – разведывательно-диверсионная группа.


[Закрыть], теперь уже группы Филина, чтобы выкурить по паре-тройке сигарет…

– …Слышь, Игорек? – Андрей, потирая все еще побаливающую ногу, как всегда, начал этот затянувшийся разговор. – Рассказал бы о том, как начинал в Афгане, а?

– А че там рассказывать? Служил…

– Ладно тебе, скромняга! Служил он!.. Давай не ломайся, как девочка, Медведь. Первую свою МЗО получил еще до года в армии? Кем ты там был тогда, «черпаком»[10]10
  Специально для тех, кто знает о Советской Армии только понаслышке: «дух» – солдат до Присяги (таких за Речку не посылали, поэтому там «духами» называли душманов); салабон – в первые полгода; молодой – до года; «черпак» – после года до 1,5; «дед» – после 1,5 до двух лет; ну и дембель – это уже отслуживший свое, ждущий демобилизации на гражданку.


[Закрыть], что ли?

– «Молодым». Не знаешь ты, Андрюха, общевойсковой специфики…

– Да и хер с ней… Ну и?..

– Да, «молодой»…

* * *

– Барзов! – Орлик был возбужден после посещения штаба батальона.

– Я!

– Всех сержантов взвода ко мне через пять минут!

– Товарищ старший лейтенант! – Взводный успел получить к тому времени очередную звездочку на погоны. – Взвод на плановых стрельбах!

– Так, Игорь! У нас очень скоро будут внеплановые(!) стрельбы… Очень скоро! – Взводный смотрел на Игоря и теребил мочку уха. – Давай: взвод в расположение – готовиться к рейду, сержантов – ко мне, на инструктаж…

– Й-есть!

Старлей как-то очень медленно, что никак не вязалось с его характером, повернулся и побрел в свою палатку.

«Что-то будет…» – Игорь уже не сомневался…

В поиск взвод Орлика («Орел» – громко, но соответствовало характеру старлея) вышел затемно… Вообще-то так не поступали, согласуясь с инстинктом самосохранения. Потому что опасно. Смертельно опасно… Ночь – самое время для «духов». Но!.. Разведчик тоже ночной обитатель. Да и то сказать, когда и где как не под покровом непроглядного мрака разгадывать секреты и организованно строить пакости врагу? Так уж повелось испокон веку…

Ушел взвод… Ушел…

Не самым легким был этот марш. По горам, но больше по «зеленке». Им нужно было выйти к затерянному в высокогорье кишлаку и в течение двух-трех суток валяться, задыхаясь от нехватки кислорода, под палящим солнцем, чтобы понять – действительно ли здесь осел отряд моджахедов[11]11
  Моджахеды – воины Аллаха, объявившие «Священный Джихад» – войну против неверных…


[Закрыть] или это ошибка в информации. И уйти в конце концов, не наследив и не выдав своего присутствия… Хороша задачка? Да нет – обычная, в рамках спецназа… Нормальная, средняя «работа», особенно если огневой контакт не предполагается с самого начала. Но что-то настораживало. Может, срочность исполнения, без подготовки и толковой информации? Но, скорее, четырнадцать(!) «РПК»[12]12
  «РПК» – ручной пулемет Калашникова, 7,62 мм.


[Закрыть] на взвод(!)[13]13
  Нонсенс, даже в спецназе – на 30 единиц личного состава, по уставу, полагалось два(!) пулемета! Остальные со штатными «калашами»…


[Закрыть] – так приказал вооружиться майор Дзюба (Гора – странное имя, секрет этой загадки Медведь так никогда и не разгадал). А может, слишком уж скрытный, ночной выход, против всех канонов и правил… Всё, или почти всё, в этом поиске было необычным, и это раздражало натянутые струной нервы…

Орлик нервничал, хотя и пытался не показывать свое настроение бойцам.

Шли практически вслепую… Где в безлунную ночь темнее всего? Опытный человек ответит – в степи. Когда ничто не отбрасывает теней и впереди нет никаких ориентиров, по очертаниям которых можно было бы передвигаться, – все абсолютно одинаково черно и в твоем распоряжении есть только звезды… А как быть, когда нет даже их? Когда каменные карнизы нависают над тобой, находящимся на дне ущелья, закрывая от тебя небо? Ощущение, что ты в катакомбах без свечи, – не самое приятное… Не говоря уже о том, что то жалкое подобие тропы, по которой тебе пришлось передвигаться, может быть заминировано. Прогулка не для слабонервных…

Шли гуськом, на расстоянии двух метров друг от друга, чтобы не положили одной длинной пулеметной очередью, пытаясь ставить ноги туда, куда становилась нога впереди идущего товарища. Впереди и сзади шли самые опытные, офицер в середине – он самый ценный, его берегут, потому что только он владеет всей информацией, потому что он – мозг…

…К утру ущелье постепенно расширилось, нависающие каменные стенки стали пологими и не такими устрашающими, и разведчики начали понемногу втягиваться в «зеленку»[14]14
  Автор просит прощения, что не пояснил раньше… В горах, на определенных высотах, где-то между 1500 и 2500 метрами, существуют зоны альпийских лесов – это зона буйной растительности, зеленая зона, очень удобная для всяческих пакостей типа засад, разбросанных там и сям мин и т. п.


[Закрыть]…

Мощная, буйная растительность, сплетенные в немыслимую паутину ветви кустарников… Казалось, что здесь и танк увязнет.

Перед Орликом был единственный вариант – кое-как обходить эти «джунгли», а если понадобится, то и продираться сквозь чащобу. О том, чтобы прорубать путь, он и не думал: по такой просеке «духи» пройдут как по Бродвею за взводом, какая уж тут маскировка – конец всему рейду, а может, и жизням разведчиков…

К исходу третьей ночи измотанный тяжелейшим переходом взвод Орлика вышел в заданный квадрат – до кишлака оставалось что-то около пяти километров.

– Барзов.

Игорь приблизился к командиру.

– Здесь организуем дневку. Мы рядом, и как оно повернется – неизвестно… А пацаны вымотались совсем. Им поспать бы хоть немного… – Разведчики не рассыпались из строя, а лишь прислонились спинами к стволам вековых деревьев, ожидая решения своих командиров. Лица были черны от усталости. – Давай-ка ты назначай боковые дозоры, из тех, кто посильнее да поопытнее, со сменами, короче, все как положено… Остальным – отдыхать. И еще. Надо бы отправить к кишлаку разведку, чтобы ночью не влезть в сюрпризы типа растяжек или сигнальных мин… Знаю, что устали. – Взводный увидел не успевшие слететь с языка Медведя слова. – Потому и советуюсь с тобой, моим «замком», а не приказываю… Кого предлагаешь? Троих, думаю, хватит.

Ах, как же ему хотелось улечься рядом с пацанами и проспать минут 600. Но… Взводный был прав.

– Из опытных. – Игорь задумался на несколько минут. – Крюченков, Малышев и я…

– Да… Резо бы сюда…

– Кобра уже четвертый месяц в родном Цхинвали по кабакам гуляет и девок щупает…

– Может быть, может быть… Хорошо. Сейчас 5.30. До кишлака и назад вам понадобится часов пять. Там часа три-четыре осмотреться… Итого – около девяти…

– Лучше ждать вас там, на месте, че бегать-то туда-сюда? Да и поработаем спокойнее.

Орлик внимательно посмотрел на Медведя, понимая, на какой риск тот идет добровольно. Понимал ли это тогда сам сержант?

– Добро… Отдыхайте.

Это была довольно большая, густо поросшая кустарником роща. Редкие шумы, издаваемые спецназовцами, заглушались журчанием неширокой, в метр шириной от берега до берега, речушкой, шумом листвы под порывами легкого ветерка в кронах да щебетанием уже успевших пообвыкнуться с присутствием чужаков пичуг. Солнечные лучи, как ни старались, не могли пробиться сквозь эту буйную зелень. Благодать… после изнуряющих переходов под палящим светилом. Отыскав природные укрытия, разведчики использовали их по всем правилам военной науки. Через час, когда свободные от дозора бойцы спали, роща имела первозданный вид. И буде забрел бы сюда любопытный – не нашел бы ничего… Но что это был за сон?! Жизнь в бесконечных рейдах выработала в них определенные привычки, навыки и обострила до предела инстинкты. Они научились спать и слушать! И беззвучно(!) хвататься за оружие после любого подозрительного звука: хруст ветки, стук камешка или скрип песка…

А разведчики, проспав всего три часа, ушли выполнять свое задание. Медведь, Крюк и Малыш (мальчишечка весом в 115 кг и ростом 199 см, и при этом ни грамма лишнего жира).

…Во как завернуто, а?! Разведчики разведчиков! Лихо? В нашей армии бывало и не такое, всяко бывало… Но только какими же тогда должны были быть эти двойные разведчики? А простыми. Ну, то есть не Шварценеггерами, а обыкновенными пацанами, которые успели научиться на войне чуть-чуть большему, чем их товарищи, имеющие опыт и нормальный человеческий страх. Да, страх! И инстинкт самосохранения. Нет-нет, автор не сбрендил, просто он и сам не раз бывал в такой ситуации, когда лучше сделать самому, чем перепоручить другому – уверенности больше, – и это не недоверие, нет! Просто когда ты чувствуешь, что можешь сделать ЭТО лучше – то ли опыта побольше, то ли усталости поменьше, – то идешь и делаешь. Потому что тебе очень хочется выжить, а в своих силах ты уверен. Или не идешь, и это не трусость(!), потому что не хочешь потерять товарищей из-за своей усталости… Приказы, конечно же, не обсуждают, но командир на то и командир, чтобы все видеть и понимать… А трусов в разведке не было, да и не могло быть – очень уж жестокий отбор был в «камикадзе» – не проскакивали туда случайные люди или «туристы»…[15]15
  Так называли в военных училищах выпускников, написавших рапорта с просьбой направить их для прохождения службы в Афган. А нормальное(!) чувство самосохранения у двадцатилетнего парниши где? Перед девками порисоваться хочется, да значками на кительке побряцать. И посылали ведь некоторых, но к ним и отношение было другое, к пижонам армейским, и гибли они, как…


[Закрыть]

…Медведь уводил разведчиков в короткий поиск и не знал еще тогда, что этот его рейд к кишлаку затянется намного больше, чем планировалось…

* * *

– …А медаль – за ранение?

– Самое смешное, Андрюха, что нет.

– Но, насколько я знаю, рядовому и сержантскому составу «За отвагу» давали, как правило, за ранение. Что тогда, что сейчас.

– Да-а, девять лет прошло… А насчет наград, так бывало, что и ордена вешали – Красной Звезды, Ленина. Даже Героев давали, ну, как нашему сержанту, Капшук его фамилия, правда, не вначале, а попозже, года с 81-го…

– Ордена… Видел я таких пацанов с орденами в госпитале – без рук, без ног, а некоторые по нескольку лет в психотделении лежат – так-то с виду нормальные, а воюют до сих пор… Че там говорить, вон, моя-то Красная Звезда и та за ранение, но я как-никак кадровый. Ордена… А уж «Лысого» даже офицеры получают на списание, вашего Шаха хоть возьми, даже у нас в «спецуре».

– Всяко бывало, командир, не о чем спорить.

– Слушай, «кусок»[16]16
  В армии «кусками» называли прапорщиков, мичманов на флоте – «сундуками».


[Закрыть], а ты сам-то этого Капшука знал?

– Ну, встречал пару раз перед дембелем. Он в другом батальоне служил. Тоже разведчик – у нас в каждом батальоне был свой взвод разведки. Он тогда уже «черпаком» был, когда Звезду свою заработал. Только-только лычку сержантскую получил. Да-а, что и говорить! Мужиком он оказался настоящим. Таких мало… Это я из-за него и решил в армии остаться, наверное, для того, чтобы себе доказать, что и я чего-то стою. Такие дела, командир…

– А что он сделал-то, за что Героя дали?

– За что?.. За что нашему Батыру Героя дали, знаешь?

– Слон рассказывал…[17]17
  Это описано в книге «Филин – ночной хищник».


[Закрыть] Еще в первый день, когда в отряд пришел…

– Ну вот, история один в один, только он один был, и уходить ему было некуда. На смерть шел пацан… Сознательно… Мы его потом с той горки снимали…

– Расскажешь?..

– Как-нибудь…

– Ну а твоя первая МЗО?..

– С перепугу я ее получил.

– Не понял.

– Пересрал я, Андрюха, сильно… Сначала глупость предложил, потом уже задний ход давать не решился – не поняли бы меня пацаны, да и ситуация была… Это потом уже все повернули, как будто я пошел на это как командир. Но я-то знаю…

– Ну, и…

5 августа 1980 г.
Малыш

…Усталый взвод Орлика затаился в тревожном сне. Они должны были выспаться или хотя бы немного отдохнуть после выматывающего силы марша. Лейтенант, конечно же, понимал, как мало у них времени – здесь известная поговорка приобретала иной, зловещий смысл: «Солдат спит – другие гибнут», – но и вести, возможно, в бой засыпавших на ходу солдат значило положить всех и не выполнить приказ. Информация всегда стоила дорого… Таковы законы разведки… Кто знает, что там будет, может, и не найдется у них времени «морду о камешек поплющить»?..

В короткий поиск уходили самые опытные и выносливые.

Игорь понимал, что вести с собой (о том, идти ему или нет, вопрос не стоял, кто, если не «замок») двух «дедушек», которые отсчитывали последние дни до приказа[18]18
  «Деды» по традиции отсчитывали 100 дней до приказа о призыве и увольнении в запас отслуживших, выходившего обычно к концу августа и февраля – осенний и весенний призыв. «Деды» ждали дембеля.


[Закрыть], не стоит – может, последний рейд для них, поберечь бы, – но и выбора у него не было. Крюк и Малыш уже успели заработать по медали «За боевые заслуги» и, хоть и были заслуженными «дедушками» в казарме, в рейде всегда были надежнее всех – опыт есть опыт. А может, просто хотели вернуться домой, доверяя только себе, а потому делали все без второго слова, предоставляя «молодым» редкую возможность учиться на их опыте. Кто знает? Но они были настоящими – Виталик Крюченков и Сашка Малышев…

Только недремлющее боевое охранение да взводный проводили Медведя, махнув молча рукой. Ушла разведка…

…Вокруг кишлака, схоронившегося в небольшой, как блюдце, долине, буйствовала почти тропическая зелень. «Зеленка». Дебри непроходимые. С разбросанными то тут, то там противопехотными сюрпризами в виде растяжек и «лягушек»[19]19
  Противопехотная мина, заряд которой при подрыве выпрыгивает на метр над землей и уж только потом взрывается, сея готовые осколки. Страшная пластиковая игрушка…


[Закрыть]. Они, словно дикие звери, крались в этом лабиринте, сооруженном природой и человеком, и наконец-то нашли то, что искали.

Немного выше середины склона, с которого как на ладони открывалась долина и дувалы кишлака, они наткнулись на… В общем, чудо природы, подарок для ратных людей, не желающих не то чтобы в них узнали солдат, а даже не могли догадаться об их присутствии. Им нужна была надежная лежка.

* * *

– Знаешь, Андрюха, мы тогда надыбали такое местечко, что…

– Че, такое сладкое местечко, с организованными природой, подстеленными под натруженные спины и животы ватниками и удобными, опять же природными, бойницами, обращенными как раз на вожделенный предмет наблюдения? А в тайниках, заваленных природой же небольшими такими камешками, с буханку хлеба размером, биноклики с небликующими «цейсовскими» двадцатикратными линзочками…

– Давай-давай, прикалывайся – это мы сейчас такие мудрые да многоопытные. А тогда… Че ты хочешь от пацанов?..

– …И парочка цинков с патронами калибра 7,62, и еще пара-тройка чищеных да обильно смазанных «калашей».

– А ты злой стал, командир.

– Ладно. Не бери в голову. Это я так – о своем…

– Да понимаю я все, чего уж там.

– Ну. Так что там было-то?..

* * *

…Место было идеальным. Почти на середине спуска склон неожиданно переходил в небольшую терраску, в два – два с половиной метра шириной, а потом круто спускался в долину. Эта «ступенька», густо поросшая кустарником, похожим на барбарис или шиповник, короче – сплошная колючка, в которую при других обстоятельствах не загонишь и палкой, извивающейся змеей убегала в обе стороны, то поднимаясь, то спускаясь слегка по склону. В эти дебри природа постаралась вплести большие и поменьше скальные валуны, а на землю набросать удивительно зеленой, не высохшей под палящим солнцем травки. Благодать, короче. И телу приятно, и для задания удобно. А еще ребята были уверены, что обнаружить их здесь случайно практически невозможно, да и специально затруднительно будет. Они и сами, продираясь по заросшему склону, натолкнулись на это место только тогда, когда Крюк, сунувшись в очередные кустики, только и успел что мелькнуть подошвами своих «адидасов»[20]20
  Тогда в СА еще не было прыжковых ботинок, автор успел застать то время в училище. Сапоги. Те самые «кирзачи», а в ВДВ со шнуровкой по верху голенища, чтобы не вывалиться из них во время прыжка. Не самая удобная обувка, потому и надевали старослужащие кроссовки, чаще Adidas, купленные по дешевке на афганских базарах, а офицеры и прапорщики смотрели на это сквозь пальцы – сами-то тоже носили, чего греха таить…


[Закрыть] да хекнуть утробно через секунду.

– Бля, зараза! – донесся до Малыша и Медведя злющий приглушенный шепот через несколько бесконечных мгновений.

– Крюча, ты там че? – прошептал Малыш. – Куда ты нырнул-то, братишка, ты где?

– Тут я. Осторожнее, здесь обрывец метра полтора, спускайтесь.

Матюгаясь громким шепотом по поводу природных изысков, Малыш и Медведь просунули свои лица сквозь колючие ветки, обдирая в кровь щеки. Виталик сидел на земле, по-турецки поджав под себя ноги, и размазывал по лицу ярко-алую кровь. Его нос превратился в нечто несуразное, напоминавшее зрелый баклажан.

– О-о-ого! Витал, у тя че с хоботом, а? Решил перед дембелем ряху изменить? – Малыш давился от смеха. – Так, может, мы тебе и «погоняло» сменим к дембелю, а? Был Крюк, станешь Хрюк!

– Иди в жопу. Я, кажется, себе нос сломал…

– А не хрен было нырять в бассейн без воды, еп-тыть! Во, бля, прикол!

– Ты как? – Медведь тоже не мог сдержать улыбки. – Работать сможешь?

– Если не следовой собакой.

С носом Крюка действительно было не все в порядке – кровь бежала двумя струйками и не собиралась останавливаться.

– Ладно, потом отрихтуем. Я тя к Михалычу сведу после, он тебе такой нюх наладит, что телок за три кэмэ будешь чуять. – Старший прапорщик Негуляев, Семен Михайлович, замначпотех бригады, был мастером на все руки.

– Ладно, пацаны, хорош прикалываться, еще приключений дождемся на свои жопы – не дай боже «душки» услышат, – веско произнес Игорь.

– Давай, братишка, аккуратненько ватой заткнем, – предложил Сашка.

– Ладно. Сам я. Ты ж потом будешь в зубах носить по бригаде, что оказывал первую помощь раненному в нос Крюку.

– Так, граждане старослужащие, разбежались в стороны – осмотримся на предмет НП.

Все на этой террасе было идеально: и естественная природная маскировка, и относительная удаленность, но вместе с тем и близость к кишлаку. Медведь решил остановиться здесь. Его даже не смущала возможность присутствия…

– Слушай, Медведь, а «погремушки»[21]21
  Гремучечник и щитомордник – разновидность гремучих змей в Евразии. Ареалы обитания – Кавказ, Памир, Гиндукуш. С этой гадиной по мощности яда может сравниться разве что индийская королевская кобра или, на крайний случай, эфа и гюрза!


[Закрыть] тут не живут? Местечко-то как раз, помнишь, как нам инструктор рассказывал?

– Вот и проверил бы.

– Ага! Щас! Я еще жить хочу – дембель-то не за горами…

– Ладно. Смотри только в оба. Эта сволота со своего места просто так не уходит.

Результаты пробежки Крюка и Малыша были радужными.

– Ну, что, братишки, тормозим здесь?

– Нормально, – прогундел Крюк. – Нас не видно снизу – это сто пудов…

– Сверху тоже – Вит своим нюхом все прощупал, – улыбнулся Малыш. – А у него шнопак, что у розыскной овчарки.

– А если в глаз? – обозлился Виталик.

– Добро. Тормозим здесь. Посмотрим и взводного с пацанами подождем.

– Долго париться-то будем, Бурый (так называли Игоря дембеля)?

– Сколько нужно… Несколько часов.

Они обустраивались надолго. Так научила суровая бытность Афгана – кто знает, когда и что случится…

Практически готовая лежка нашлась в 100—150 метрах от места «ныряния» Крюка. Несколько не очень больших, но одному не сдвинуть, камешков, свалившихся сюда с незапамятных времен, образовали природный ДЗОТ или НП на 3—4 человека, скрытый от постороннего глаза мощным кустарником, больше напоминавшим проволочное (колючее в смысле) заграждение. По всей террасе ни намека на тропинку. То, что надо… И не напрягаясь особо…

Эх! Усталость…

…Солнце жарило, как сумасшедшее. От зноя не спасали даже нависшие непроницаемой, казалось, крышей ветви. Какое там непроницаемой, когда дышать почти нечем?! Чувствовали себя словно парниковые огурцы в теплице – влажность сумасшедшая. Да еще миазмы подгнивающей зелени… Но носы их уже принюхались к посторонним запахам (все не взводный кубрик в казарме, с его потно-портяночными изысками к концу недели или после рейда…), а Крюку, так вообще все было по-барабану.

– Че, сержант, так можно наблюдать, а? Лафа, да и только…

– Ты не расслаблялся бы, Малыш, вон с Виталя бы пример брал, а он тоже «дедушка».

Крюк, как заводной, таскал камни и строил из них что-то похожее на маленький такой дувальчик, ограждая себя от неприятных сюрпризов.

– Это у него тараканы в голове после контузии и перед дембелем. А от пульчонки-то камешки не спасут – не бункер. Если захотят прижать – прижмут со всех сторон. Лучше уж сразу…

– Дурило ты, Малый, – прокряхтел Крюк (не очень-то легко таскать камешки в 10—15 кэгэ в положении «полный присяд»). – Орлик с пацанами недалеко – их и дождаться реально, если предохраниться. В случае чего…

– А-а, проскочим! Если только не шебуршить, как ты.

– Так, граждане «дедушки», взвод придет часов через девять или что-то около этого, короче, по темноте, а до того будем работать. Возражения, предложения, замечания, пожелания?..

Их не было. Здесь командиром был Игорь, и сроки службы отходили на какой-то там тридцать восьмой план.

– Добро… Малыш заканчивает приколы и отползает по возможности на пару соток метров. Сначала вправо. Потом влево. Ищешь запасной НП. На всякий случай… Попутно место для всего взвода – лежки, ячейки и все остальное. Сам знаешь – не первый день замужем.

– Лучше бы я себе нюх расквасил…

– Пошел, пошел!..

Где пригибаясь, где ползком Сашка устремился в дебри. Так ползать мог только тертый разведчик, загребая по-пластунски, словно плыл по воде.

– Во погреб-то, Ихтиандр енисейский, по суши не догонишь! – улыбнулся Крюк.

– Проф… Так, Крюк, смотрим за клиентами, пока Малыш брюхо по камням чешет. Орлику докладывать что-то надо. Ждет…

Они устроились поудобнее и устремили взоры к враждебному (плюньте в глаза тому, кто скажет, что там бывали и дружественные – это полная фигня, детский лепет) кишлаку. Жизнь в горном селении текла вяло, как-то нехотя, без драм и трагедий – обычный, накатанный тысячелетиями уклад. Скучный и неинтересный. Тоска…

– Смотрим по часу, – произнес Игорь. – Давай, Виталь, начинай, а я покемарю малехо – в глаза хоть спички вставляй. Лады?

– Командуй, Бурый, а лучше ложись спать… Я уж тут как-нибудь сам посмотрю, без молодых-зеленых… Спи давай, «замок»…

Шло время. Крюк наблюдал за предполагаемой базой «духов», отмечая наиболее важные подворья и считая ее «гарнизон», а Малыш исследовал ближайшие сотни метров, изображая из себя Маугли. А в таком близком здесь ярко-голубом, похожем на выстиранную простыню небе бежали, иногда цепляясь друг за друга, изумительно-белые курчавые облака. Такую чистоту можно увидеть только здесь, высоко в горах. И не понять ее низинным, равнинным жителям со слов… А воздух! Бальзам! Мечта для прокуренных глоток. И тишина. Оглушающая, умиротворяющая и дарящая надежду на долгую жизнь тишина. Благодать и умиротворение. Если бы не война… Неужели в этом райском уголке она тоже смогла найти свое пристанище? Нет, не верилось разведчику, хоть и отмечал натренированный глаз и «АКМы», на плечах висящие, и оборудованные к осаде огневые точки, и даже минное поле на близких подступах – «душки» ходили за дувалом по определенной системе.

«А сюрпризы-то уложили по „улитке“. То-то сами спиралями бродят – не иначе на „лягухи“ наступить боятся, на свои же, – отмечал про себя Крюк. – Вот и ладненько. Вояки, бля! А маскировки ноль. Дети гор…»

– Слышь, «замок», а они вообще ничего не боятся или охрану объектов во время боевых действий уже отменили, а я это пропустил?

– Наверное, уверены в своих силах и безнаказанности. Чересчур уверены… Неспроста это. А-а, че гадать-то! Смотри, может, и высмотришь чего-нибудь.

Игорь смотрел в такую чистую бездонную синь, но видел другую, не менее бескрайнюю, такую далекую сейчас и такую родную для души одессита. Только пахло по-другому и не было чаек, да еще не покачивало. Хотя нет, качка была, только другая, от усталости. И бороться с ней сил уже не оставалось… Медленно проплывающая отара курчавых, похожих на овец облаков, тихий убаюкивающий шепот листьев. И-йэх-ха! Медведь рисковал получить бытовую травму – вывих челюсти от зева…

…Сладкую дрему прервал толчок под ребра.

– Медведь, – пробился сквозь сон шепот Крюка. – Просыпайся, военный.

– Что?

– Там зреет что-то. «Духи» зашевелились. Наверное, собираются куда-то.

Приблизив к глазам кишлак линзами бинокля, Игорь рассмотрел на небольшой площади посредине селения, как собравшиеся несколько десятков мужчин-афганцев брали что-то из открытых ящиков, явно армейского происхождения, и собирались в небольшие группы, отдаленно смахивавшие на отделения и взводы. Набиралось что-то около роты и даже более – не менее двухсот вооруженных чем попало диких горцев.

– Сколько времени?

– 17.30.

– Так сколько я проспал?..

– Семь с половиной часов – нормальный здоровый сон беззаботного юноши.

– А?..

– А ты нам с Малышом не нужен был для наблюдения. Мельтешил бы, командовал… А так спокойненько отследили все, что было нужно.

Жгучий стыд залил краской лицо и уши Игоря. Командир, бля, разведчик…

– Да ладно тебе, братишка, – зашептал сбоку Малыш. – Отдохнул немного. И хорошо. Главное, что служба шла. А случится, и ты дашь отдохнуть «дедушкам». Так?

– А я про что? – подтвердил Виталик.

– Лады. За мной не заржавеет… Что там у этих?

– Весь день ползали, что обожравшиеся мухи по куче говнеца, – лениво и независимо. А полчаса назад пошло движение. Там какой-то орел на лошади приехал, ну и намутил – вытащили вон те ящички, с патронами, не иначе, и стали собираться-вооружаться…

– Поползут куда-то, сволочи.

– Сто пудов. Рыл двести…

– Орлик подтянется часа через три, не раньше.

– А толку? Спецназ спецназом, но тридцать бойцов две сотни остановить не смогут, как ни напрягайся. Пупец надорвешь.

– Так что, посмотрим и отпустим?

– А выбора нет, Бурый. Да и приказ…

– Приказ?

– «Себя не раскрывать, вести наблюдение за объектом…» Взводный уже знает. – Крюк похлопал ладонью по радиостанции. – От твоего имени передал.

– Что-то еще?

– Ждать взвод к 21.00. Наверное, будет передавать дальше. Такая толпа «духов» на большие пакости способна.[22]22
  Тогда «духи» еще собирались в большие банды. Только к 85 году эти отряды трансформировались в небольшие, человек по 15—20, рейдовые группы – все же наши десантники делали свое дело.


[Закрыть]

– Ладно, будем ждать. Бля! А эти суки будут где-то наших пацанов мочить!..

– Сделать-то все равно ничего не сделаешь. Так что сиди, смотри и переживай себе в тряпочку, – проворчал Сашка. – Орлик взвод приведет, он и решит, что дальше, а может, и приказ какой-то получит из бригады к тому времени.

– Ты меня не уговаривай, Малыш, я и сам все понимаю. Да и вариантов у нас с мышкин фуй…

Пассивное наблюдение угнетало.

– Сашка, что у нас на флангах?

– Есть кое-что…

– Ходил далеко?

– Ходил… – хмыкнул Малыш. – Тут «ходить» себе дороже – всю рожу на кустиках оставишь. Тут только на карачках можно, да и то не везде – все больше на родном брюхе…

– И что?

– Справа, метров через 500, эта нычка заканчивается. Просто сходит на нет плавненько. Оттуда можно спокойно прийти к нам в гости… Я там полежал, посмотрел. Следов вроде бы нет, но…

– Понятно.

– Я туда часа полтора продирался. Так что, ежели чего, будет запас времени…

– Хорошо. Что слева?

– Около четырехсот метров. Потом резко заканчивается. Там то ли овраг, то ли обрыв. Дальше соваться не решился – глубина метра три, понизу течет что-то грязно-мутное, до другого «берега» метров восемь. По дну полно валунов – пока спустишься, пока перелезешь, пока поднимешься, а там чуток повыше будет, уйдет минут двадцать точно. Если за овражком смотрят в оптику, то на этих камешках будешь, что мишень на полигоне…

– Ясно…

– Но туда добраться быстрее – минут 40—45. И еще. По дороге есть несколько почти готовых «лежек».

– Несколько – это сколько?

– Две. И еще одна на самом обрыве.

– Эта фуйня течет?..

– В кишлак.

– Ясно. Итого…

– Мы имеем что-то около километра со слабым правым флангом.

– Хо-ро-ш-шо… – протянул Игорь, углубляясь в свои мысли.

– А спасибо «дедушке»?

– Потом. В бригаде. И не от меня – на это есть другие…

– Говнюк ты, Бурый, хоть и сержант.

– Что выросло, то выросло… Мы, сержанты, все такие…

– Игорь, – вдруг вклинился в их разговор Крюк. – Глянь-ка…

…С того момента, как конный, гикающий и улюлюкающий отряд афганцев вылетел из кишлака и наметом устремился по только им известной дороге куда-то в горы, прошло больше часа. Жизнь в селении вернулась в обычное, спокойное русло… Старики степенно слонялись по улицам. Носились детишки… Жизнь продолжалась, но это благолепие не сулило ничего хорошего для троих пацанов, решивших, что они тертые вояки…