Текст книги "Леди Акация или проект «Вечность»"

– Россия имеет особое значение для судеб человечества. Проект, реализуемый в России, не будет иметь препятствий в мире. А начав Проект в любой другой стране, мы неизбежно спровоцируем «просыпание» русских и наткнёмся на их сопротивление. Поэтому и начинаем Проект мы именно с России, а отсюда распространим его и на весь мир.

Скопус на очередном утреннем совещании говорил сотрудникам:

– Появление первого восстановленного расценивается широкой научной общественностью как безусловный успех Проекта. Мы пробудим ещё десять-пятнадцать экспериментальных клонов и в случае успеха перейдём к основной фазе Проекта, – и он окинул членов своей команды орлиным взглядом. Академик чувствовал себя орлом, однако его подбородок оказался лишь немного ниже носа, а щёки – слишком большими, поэтому орёл сильно смахивал на попугая. Завистники и всякие недоброжелатели тайно называли его «какаду».

– Итак, подчёркиваю: сразу после завершения экспериментальной фазы мы начнём массовое изготовление генетических матриц людей.

Я пока не понимаю, почему у первого восстановленного так отчётливо акцентированы эгоистические проявления, которые он с такой готовностью выкладывает потрясённой общественности. Наверное, придётся его корректировать.

– А когда мы получим одобрение общественности, то сделаем акцент на клонировании представителей рискованных профессий и элиты общества или же сразу перейдём к массовому клонированию? – спросил Валентин.

– К массовому клонированию мы пока не можем перейти, потому что у нас не хватает оборудования. А когда появится уверенность в отработанности технологии на «рискованных», то займёмся чиновниками и олигархами. И только охватив их на сто процентов, перейдём к массовому клонированию.

– Зачем клонировать этих уродов – чиновников и олигархов? – возразил кто-то.

– Но ведь именно эти уроды, как вы выражаетесь, управляют страной. К тому же, олигархи – это холуи денег, а чиновники находятся не только в плену денег, но и собственных властных полномочий. В этих людях больше, чем в других, проявлены наши негуманоидные качества, поэтому они наиболее ценны для нас.

К тому же, как только элита будет нашей, мы сможем управлять не только этой страной, но и миром, – завершил руководитель Проекта.

Вызволение

Обидеть Таню может каждый —

не каждый сможет убежать

Прошло уже около трёх дней пребывания Первого клона дома с ничего якобы не подозревающей Хельгой. Однако со времени катастрофы женщина относилась ко всему происходящему с недоверием и подозрением. Хотя клон и был похож на мужа, как две капли воды, но Хельга интуитивно чувствовала, что перед ней – совсем другой человек.

Однажды клон попытался вступить в свои супружеские права.

Всё происходило, как во времена первых свиданий: цветы, ужин в ресторане, неторопливая беседа за бокалом вина…

Хельга окончательно поняла, что перед ней чужой, когда клон попытался её обнять. На первый взгляд это было обычное объятие, но Хельга почувствовала какую-то холодность и отчуждённость.

– Вы не Мигель! – сказала она, резко отстраняясь.

Клон в растерянности открыл рот. Такой реакции у Мигеля не было.

– Где Мигель?! – воскликнула Хельга. Только теперь она поняла весь ужас происходящего.

Клон, наконец, взял себя в руки и предложил почти так же, как говорил это Мигель:

– А давайте включим телевизор!

– Зачем?

– Вы всё поймете сами, – обращение на «Вы» ещё больше отдалило от него Хельгу.

По первой программе повторялось интервью теледивы с Первым клоном.

Клон пытался убедить жену пилота аргументами, доступными его пониманию:

– Я, конечно, понимаю и высоко ценю Вашу верность и преданность своему мужу, но ведь он уже мёртв.

– Пропал без вести, – поправила его женщина.

– Пусть пропал без вести, но прошло уже много времени, и поиски результатов не дали, а я его преемник во всём. Вот мои документы, по которым я являюсь Вашим мужем, притом две трети имущества принадлежит мне, – похоже, он считал этот аргумент решающим.

– Мне надо подумать, – дипломатично ответили жена пропавшего пилота.

– Мы всесторонне обследовали клон пилота, – говорил академик господину Конспираторову, который курировал Проект по линии спецслужб, – и пришли к выводу, что сохранение жизни оригиналу чрезвычайно опасно для нашего Проекта.

– И что же вы собираетесь делать с пилотом? – Конспираторов весь подобрался, прекрасно понимая, что в случае огласки для него персонально вся эта затея кончится, в лучшем случае, тюрьмой. Скопус, как истинный физиономист, давно наблюдал за единственной морщинкой, нарушавшей розовую гладь лба доблестного куратора. Этот знак указывал на то, что куратор был просто приспособленцем, которому казалось, что он везучий. На самом деле его нерешительность и боязнь брать на себя ответственность являлись лишь его способом выживания. У таких не бывает взлётов и падений, поэтому подобных людей обычно используют на секретной работе.

– От пилота надо избавиться. Конечно, ситуация находится под пристальным вниманием СМИ, поэтому просто устранить его нельзя. Но мы постараемся задержать его в нашем Центре и постепенно…

– Постепенно – это хорошо, – куратор явно ухватился за это слово «постепенно», как за соломинку. И решил «срочно бежать, чтобы доложить об этом своему руководству, которое и решит всё само».

«Да, с этим куратором каши не сваришь, – в свою очередь подумал Скопус. – Надо подобрать человека покрепче».

Хельга узнала из промелькнувшего в СМИ сообщения о том, что Мигеля обнаружили в тайге, и решила добиться разрешения на посещение его в госпитале Медицинского центра проекта «Вечность».

Главврач объяснил ей, что пилот находится в тяжелейшем состоянии и большую часть времени спит. Однако Хельга не успокаивалась, настаивая на посещении, считая, что оно пойдёт Мигелю на пользу.

Врач согласился, зная о большой дозе снотворного, от которой пилот не проснётся. Однако почувствовав присутствие жены, Мигель вдруг открыл глаза… После непродолжительной беседы супруги решили, что любым образом Мигелю нужно выбираться из этого «госпиталя».

Хельга стала настаивать на выписке мужа домой. Главврач отказал ей под предлогом, что у неё уже есть муж.

– Это не мой муж, а клон, – говорила Хельга.

– Клон лучше, потому что это тоже Ваш муж, но только обновлённый, то есть он здоровее и даже половая потенция у него больше, – убеждал Хельгу врач, считая последний аргумент самым весомым.

– Мой муж лежит у вас на больничной койке, и я хочу его забрать домой, потому что там ему будет лучше, – настаивала Хельга.

– У Вашего старого мужа все системы уже изношены, а новый рвётся в бой! У него все системы и органы выращены заново! Вы просто не понимаете, как Вам повезло! Миллионы женщин мечтают оказаться на Вашем месте! – продолжал убеждать Хельгу главврач.

– Мне нужен именно мой муж, а не новый! Я не хочу жить с суррогатным клоном, когда у меня есть мой собственный живой муж!

– Посмотрите на розовощёкое лицо Вашего нового мужа – на нём ни одной морщинки! Мы вернули Вашему мужу молодость, «когда все члены были гибки, за исключеньем одного…», – главврач не удержался от цитирования стихотворения, которое в последние годы стало ему так близко.

Добиваясь выписки мужа, Хельга пришла на приём к руководителю группы медицинского обеспечения Проекта. Профессор господин Похоронов просто воплощал саму любезность.

– Вот отменный шоколад, попробуйте. Что касается питания, государство нас балует, ведь мы занимаемся вечностью.

– Благодарю Вас.

– Вы-таки и есть супруга нашего пилота-героя, попавшего в катастрофу?

– Да, я его супруга.

– Мои соболезнования…

– Благодарю, – тон Хельги превосходил холодность соболезнований.

– А какая у Вас специальность? – резко сменил тему профессор.

– Я психолог и преподаю в вузе.

– Отлично! Это то, что нам надо! Мы создаём для населения серию образовательных программ, которые ориентированы на самые разные возрастные и профессиональные категории. И я приглашаю вас к себе в штат. Зарплата у нас как минимум втрое выше, чем в любом, самом «топовом» вузе, а социальный пакет – просто закачаешься. На работу Вас будут возить в специальном автобусе, который останавливается у Вашего дома. При выходе на пенсию у Вас будет пенсионное обеспечение государственного служащего с сохранением поликлиники и всего пакета… А что касается Вашего бывшего мужа, – позвольте мне условно так его называть – он сейчас находится на обследовании, и все данные указывают на то, что он не сможет вернуться в нормальной жизни… Нам, конечно, очень жаль… Но это не должно Вас расстраивать, потому что мы вырастили для Вас новый превосходный экземпляр мужчины. Он по всем параметрам превосходит прежнего, и период вашей взаимной «притирки» составит, по нашим оценкам, не более недели.

И профессор нажал на кнопку внутренней связи.

– Зайдите, надо принять заявление о приёме на работу.

В кабинет вошёл молодой человек – воплощённое холуйство. Холуйство сгибало ему спину, делало заискивающим взгляд, а внутренняя подлость превращала в жалкое подобие человека.

– Я помощник Петра Ефимовича и готов помочь Вам оформить все необходимые документы, – Хельга увидела в его глазах нечто, похожее на садизм.

– Верните мне мужа! – в её голосе появились несвойственные ей истерические нотки.

– Вы тут поворкуйте, а я сейчас вернусь, – сказал профессор, выходя из кабинета.

– Да ты не выкобенивайся! – в отсутствие профессора помощник резко перешёл на оскорбительный сленг. – Забирай нового мужа, пока дают. Старый муж уже вышел в тираж, а новый получил государственную награду и находится на хорошем счету… Да и всё, что надо, у него новенькое… – и помощник гнусно захихикал.

От такого обращения Хельга замерла в полушоковом состоянии.

– К тому же, закон разрешает большие скидки при клонировании также членов семьи ценных для государства лиц вследствие их смерти. В твоём случае мы всё это сделаем вообще бесплатно.

– При условии моей добровольной эвтаназии, конечно, – из последних сил съязвила Хельга.

– Откуда ты знаешь про эвтаназию? – удивился помощник.

– Догадываюсь.

– Конечно, эвтаназия пока добровольная, но ты можешь выбрать: клонироваться с эвтаназией или без неё. И это тоже пока бонус. Очень скоро эвтаназия будет проводиться в принудительном порядке. И что особенно приятно, во всех случаях твоя доля на собственность сохраняется, поскольку, как жена вынужденно клонированного, ты по закону относишься к особой категории граждан и находишься у нас в привилегированном положении.

Кстати, по твоему желанию у твоего клона мы можем поправить фигуру, избавить его от целого ряда заболеваний и скинуть ему лет, эдак, десять-пятнадцать, чем ты приятно сможешь удивить любого своего полового партнёра. Если же ты предпочтёшь продолжить своё существование в виде оригинала, то твоего клона мы подарим твоему бывшему мужу, как утешительный приз. Решайся!

– Мне надо подумать, – устало сказала Хельга.

– Короче, предлагаю в последний раз, – зло сказал помощник. – Иначе мы быстро подберём клону твоего мужа новую женщину. У мужчины с такой завидной профессией и статью недостатка в них не будет!

– Я люблю своего мужа, и я его вылечу! – воскликнула Хельга.

– Ну и лечи тогда! – согласился помощник. – А по нашим законам – раз врач сказал: морг – значит, морг…

В этот момент вернулся профессор.

– Ну, как ваши тёплые и дружественные переговоры? Достигнут консенсус?

– Как это ни прискорбно, наши переговоры зашли в тупик, – потупившись, ответило воплощение холуйства.

Профессор строго и напористо продолжил:

– Ваш муж представляет огромный интерес для науки, поэтому мы должны оставить его здесь! К тому же, возможны рецидивы неприятных состояний.

– Я напишу отказ от всяких претензий!

– Этого недостаточно. Интересы науки выше интересов отдельного гражданина.

– А как же Конституция?

– Конституция написана для всех и для повседневной жизни, а эта ситуация внештатная, поэтому не подпадает под Конституцию. К тому же, у нас имеется солидная нормативно-правовая база для регулирования подобных вопросов.

– Учтите, если Вы не примете клона в качестве мужа, то Вам придётся пройти ряд неприятных процедур, которые предусмотрены не в Вашу пользу.

– Что за процедуры? – удивилась Хельга.

– Например, раздел совместно нажитого имущества. Ваша с мужем квартира перейдёт во владение клона, который теперь занимает определённое служебное положение. Также будет определён порядок общения с детьми, если клон захочет взять их себе. В соответствии с законодательством он имеет в этом приоритет независимо от возраста детей.

– Но ведь детям, особенно младшему ребёнку, нужна мать?!

– Так же, как и отец, – ехидно добавил помощник.

Профессор протянул Хельге пропуск на выход.

– Итак, вам три дня на размышление! А теперь Вы свободны.

Говорил представитель Космического центра:

– Наше руководство настаивает на переводе найденного пилота Полётова в ведомственный госпиталь, который больше приспособлен для лечения пострадавшего. К тому же, нам известно, что своё обследование вы уже провели. Значит, у вас нет оснований задерживать пилота у себя. По закону именно мы обязаны провести ему курс восстановления и реабилитации. Кроме того, нам нужны его комментарии к собранным научным данным.

– Хорошо, мы передадим вам его, но после реабилитации он должен вернуться к нам, – отчаянно сопротивлялся академик.

– Да, мы ещё обязательно вернёмся к этому разговору, – согласился представитель КЦ.

Впервые за долгое время Мигель вышел в парк. Было уже лето. Насыщенный ароматами тёплый летний воздух приятно окутывал его.

Липовая аллея привела Мигеля к небольшой цветочной клумбе. Его внимание привлекли набухающие бутоны перламутрового пиона. Если раньше Мигель воспринимал цветы просто как яркие душистые пятна, то теперь ему захотелось рассмотреть каждый бутон, ощутить его благоухающую свежесть. Вокруг куста пиона разливался лёгкий аромат. Сияющие капли утренней росы усыпали нежные лепестки, на которых капли, словно самоцветы, переливались всеми цветами радуги. Словно живые, капли лениво нежились на утреннем солнце. По лепесткам деловито сновали крошечные муравьи. Мигель с умилением наблюдал, как они, шевеля усиками, неторопливо исследуют поверхность бутона, изредка встречаясь и разбегаясь. Было забавно наблюдать, как муравьи ловко маневрируют между сверкающими самоцветами, иные из которых по размерам значительно превосходят самих муравьёв. Мигель, как зачарованный, смотрел на всё это великолепие – ему трудно было отвести взгляд. А бутоны, будто чувствуя восхищённый взгляд человека, стали один за другим медленно и торжественно раскрываться…

Выписавшись из госпиталя, Мигель поехал на космодром. Он чувствовал себя хорошо. Когда его пригласили обсудить научные данные, полученные в ходе космической экспедиции, то он удивился:

– У вас же есть мой клон, который всё помнит?!

– Да, конечно, он даже теперь на твоём месте работает и возглавляет группу пилотов № 1 – на этом настояло Правительство. Но этот клон за информацию, как за дополнительные услуги, запрашивает бешеные деньги. Поэтому мы и ждали тебя. Да и вообще хотелось повидаться!

Встреча с самим собой

Олегу не везло настолько,

что даже лифт ушёл в депо…

Мигель с коллегой зашёл в ресторан космодрома и вдруг увидел за соседним столиком себя… Ему стало как-то неуютно.

– Вы ещё не знакомы? – удивился коллега. – Хочешь, представлю тебя самому себе?! Обычно редко кто встречается со своим клоном.

– Да, давай устраним это белое пятно в моей биографии, – согласился Мигель.

Первый контакт оригинала и его клона прошёл весьма продуктивно: каждый открыл в себе что-то новое и неведомое.

– Что ты намерен делать? – мягко поинтересовался пилот у клона.

– Буду вступать в свои права и действовать в соответствии с законом. Мне всё не только объяснили в Центре проекта «Вечность», но и снабдили всеми необходимыми документами, – гордо сообщил клон.

– Что ты имеешь в виду?

– Да всё очень просто: я – теперь ты. И вместо тебя – я приступил к выполнению твоих, то есть своих служебных обязанностей. Начальство меня ценит, спасибо тебе, – клон-двойник изо всех сил старался быть справедливым.

– А что с жильём?

– Не обижайся, всё строго по закону. Сменю замки в квартире и на даче, чтобы у тебя не было искушений. Продам твою машину и куплю себе новую, получше. Социальный пакет мне от тебя достался тоже неплохой.

– А как ты видишь будущее моей семьи? – перешёл к наболевшему Мигель.

– Видишь ли, ко мне перешли не только твои права, но и твоя ответственность за жену и детей. Я уже познакомился с твоей женой – это теперь моя жена, и я стараюсь заслужить её расположение.

– Получается?

– Пока не очень. Но я не тороплюсь. Стерпится – слюбится… Не беспокойся, никакого насилия.

Мигель угрюмо промолчал.

– А что, мне твоя жена нравится, – бодро сказал двойник. – Да и дети приличные и хорошо воспитаны. Так что я не стану отказываться от своих прав. Да это по закону и не поощряется.

В прежние времена подобное заявление привело бы Мигеля в бешенство и его автору не поздоровилось бы. Железобетонность удостоверения пилота распространялась на многое, в том числе и на подобные случаи. Теперь же, наблюдая за собой как будто со стороны, Мигель с удивлением почувствовал грусть, смешанную с весельем…

– А как дети к тебе?

– Да я надарил им подарков, и, по-моему, они ни о чём не догадываются.

– Ты хочешь сказать, что в жизни моей семьи мне больше нет места? – вопрос Мигеля прозвучал жёстко, и он даже почувствовал, как внутри него снова зашевелилась маленькая обезьянка.

– Успокойся. Ничего личного. Это всего лишь необходимые условия моего благополучия, а также благополучия твоей жены и детей. Я дал подписку. Почитай Указ о социальной адаптации клонов. Там всё изложено. Извини, такова жизнь, – в глазах клона тоже появилась жёсткость. Мигель увидел, что сидящая перед ним большая обезьяна была уже вполне сформировавшейся особью. И хотя это не испугало Мигеля, но навело на невесёлые мысли о Хельге, поэтому он умерил нажим.

– Мне надо увидеться с семьёй.

– Это будет нарушением закона…

Обезьянка внутри Мигеля расправила плечики и стала расти в размерах, а обезьяна клона – напротив, сделалась вдруг тихой и покладистой.

– Впрочем, думаю, здесь мы можем сделать небольшое отступление от правил… – согласился двойник.

– Благодарю.

Неожиданно для себя Мигель услышал чьи-то незатейливые мысли и, поняв, что это мысли клона, деловито подумал.

«О! Да у меня, кажется, открылись телепатические способности! Конечно, это же моя копия! Интересно, а других людей я тоже смогу слышать?»

Нечто подобное он испытывал в детстве, когда особенно чётко проявлялась его телепатическая связь с матерью. Адекватность восприятия мыслей клона подтвердилась почти сразу. Клон сказал:

– Спасибо в карман не положишь, сам понимаешь. Это будет тебе стоить денег. Великие люди не зря говорят, что деньги – это главная социальная сила… Да, и с тебя штраф за то, что ты лишил меня дополнительного заработка в Космическом центре за информацию, которую я мог им дать. Поэтому звони, когда приготовишь деньги.

Мигель уже с трудом сдерживал свою явно взбесившуюся обезьянку.

– Не прощаюсь, – сказал клон, вставая, совсем как Мигель в ситуациях, когда дипломатические отношения с достойным противником были близки к разрыву.

Пару дней спустя Мигель в дневное время, бодрствуя, увидел внутренним взором, как его клон, желая ему служить, помогает ему во всём. «Что это, шизофрения?» – подумал Мигель.

Но через две недели увиденное нашло подтверждение в жизни.

А ещё он увидел, как были созданы отряды охотников за оригиналами…

В семейном кругу

И жили счастливо и долго…

он долго, счастливо она

Выйдя из госпиталя в Космическом Центре, Мигель сразу поехал к семье, которую давно не видел. Из-за строжайшей секретности в госпитале он даже не мог связаться с Хельгой.

Пилот бегом взлетел на третий этаж, «на автомате» подошёл к заветной двери и нажал до боли знакомую кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу же, будто его ждали. И Мигель снова увидел себя…

Клон был в его любимом домашнем халате, сытый, ухоженный и довольный. Мигель же в этом халате обычно выглядел так, будто попал в него случайно.

– Привет! – не растерялся Мигель.

– Салют! – оптимистично ответил ему новый хозяин дома и добавил:

– Не поздравляю с возвращением, поскольку место уже занято. Однако всё же заходи, – и распахнул дверь. – Хотя дети сейчас в лагере юных пилотов.

«Безусловно, это моя копия… – подумал Мигель. – Но всё же чего-то в нём не хватает…»

Пока Мигель разоблачался, дублёр сухо сообщил, что по требованию Хельги штраф отменяется и плата за визит тоже…

Затем втроём они долго и медленно пили чай, разговаривая о детях и о погоде.

Хельга, изображая живость, рассказывала:

– Старший наш раньше хотел стать колбасником, а теперь готовится в пилоты. Младшенькой всего шесть лет, и она пока не знает, кем будет – топ-моделью, санитаркой на космодроме или воспитательницей.

Мигель видел в её глазах страх, но почему-то подумал: «Интересно, как Хельга нас различает? По одежде? А, может, она и не старается нас различать?» и будничным голосом, кивнув на клона, спросил у Хельги:

– А этот с детьми справляется? У него времени хватает?

– Вполне, я же твоя точная копия! – заражая своим оптимизмом, ответил за Хельгу клон.

– Он всё время повторяет, что является точной копией тебя, – сказала Хельга, выразительно глядя в глаза Мигелю.

– Оцени по достоинству тот факт, что я сделан по твоему образу и подобию, к тому же, в улучшенном варианте, – важно констатировала копия.

– Детям про копию знать пока не обязательно, – проявил непростительную слабость Мигель.

– Мы тщательно соблюдаем конспирацию, – весело подыграл клон. К собственному удивлению, он почему-то чувствовал возрастающий интерес к оригиналу.

Хельга потерянно прошептала:

– Они хотели отнять наших детей.

– Знаю, дорогая, – удивительно мягко сказал Мигель. Он действительно знал. Лёжа в полузабытье на своей койке в Медцентре, он слышал разговоры об этом.

– А где ты живёшь? – встрепенулась Хельга.

– Приютили друзья, кто – неважно, не хочу их подставлять, мало ли кто сообщит, – сдержанно ответил Мигель и выразительно посмотрел на двойника. Тот, как будто не слыша, сосредоточенно жевал соевую котлету. Что ни говори, очень похож!

– Вот тебе торбочка с домашней едой, – нежно вмешалась Хельга. – Обязательно завтракай. И… Я тут собрала кое-что для тебя из одежды, бельё. Станет грязным, приноси – возьмёшь чистое. Одевайся теплее и не забывай про крем после бритья.

– Я снова, как в лучшие годы свей жизни, чувствую себя, словно Буратино, провинившийся перед Мальвиной, – с грустью сострил Мигель. Хельга излишне громко засмеялась. Она всегда умела поддержать его юмор, даже не самый остроумный.

– Мигель, а как поживает твоя обезьянка? – спросила Хельга, желая его успокоить, когда клон, проявив тактичность, оставил их наедине.

– Недоедает, недосыпает, недоразрушает, – оптимистично ответил пилот. – В целом окружаю её вниманием и любовью, насколько это вообще возможно. Иногда бывает непросто, как сегодня, например.

– Если бы ты знал, как мне непросто без тебя, – тихо сказала Хельга.

…Уже выйдя на лестничную площадку, Мигель обернулся к провожавшему его клону и сказал почти с угрозой:

– Береги её!

– Сберегу, – металлически-скромно ответил тот и вдруг отчётливо понял, что является лишь упрощённой копией этого оригинала. До клона дошёл отзвук необозримости пока неведомых ему интересов, мотивов, умений и соображений, а в целом – мировоззрения стоявшего перед ним человека, по образу и подобию которого он был выращен. Перед клоном неожиданно забрезжил истинный смысл своего самостоятельного существования: хотя бы в далёкой перспективе достичь уровня сложности своего оригинала или же приблизиться к нему. И это понимание быстро выросло и превратилось в глубочайшую уверенность, что для этого потребуются огромные усилия и даже отречение от чего-то важного и привычного для него, а также понадобятся кардинальные изменения образа существования, что может даже не понравиться некоторым влиятельным субъектам. Но как ни странно, клон почему-то уже был к этому готов.

Выйдя на улицу, Мигель понял, чего не хватает клону – он был начисто лишён человеческих эмоций. Изначально созданный для того, чтобы копировать человека, клон, конечно, воспроизводил какие-то оттенки настроения общавшихся с ним людей, наподобие камбалы, которая, ложась на грунт, повторяет его расцветку. Но за всем этим оставалась беспристрастность справочника по математике.

У выхода из дома дежурила группа молодых людей, похожих друг на друга. Поглядывая на часы, они беспокойно оглядывались. Увидев Мигеля, молодые люди наперегонки бросились к нему. Первой добежала смазливая девушка с маленьким диктофоном в руках и необычайно выдающимся бюстом, который был, вероятно, её визитной карточкой.

– Михаил Иванович, Вы первый клонированный, а я журналист, Алевтина Коврина. Позвольте Вам задать несколько небольших вопросов.

– Задавайте, – благосклонно согласился Мигель.

– Как Ваше здоровье?

– Спасибо, практически восстановился.

– Правда ли, что Вы лишены всей своей собственности?

– Правда.

– Правда ли, что у Вас отняли семью?

– Наверное, можно и так сказать. По существующим правилам, чтобы остаться с детьми, моя жена вынуждена проживать в одной квартире с клоном.

– Как Вы к этому относитесь?

– Отрицательно.

– А как к этому относится Ваша жена?

– Как ни странно – тоже отрицательно, и на этом я предлагаю наше интервью закончить.

– Извините за бестактность, – спохватилась журналистка. – Мы не могли бы обменяться телефонами? Моё редакционное задание – отслеживать развитие проекта «Вечность» и держать читателей в курсе Вашей судьбы как первого клонированного. Именно для Вас это в определённом смысле – защита.

– Защита – это хорошо, – улыбнулся пилот. – Вот вам моя визитка, актуален только телефон, – смягчился Мигель.

Мигель позвонил своему приятелю, чекисту, руководителю подразделения с 20-летним стажем:

– Олег, рад тебя приветствовать! Это Мигель.

– Я узнал тебя. Мне только что звонила Хельга и сказала, что ты уже выписался из госпиталя.

– Да, выписался, но по закону я не имею права находиться в своём доме.

– Да ты что? А что Хельга?

– А Хельга выполняет все условия, чтобы её не разлучили с детьми. Мне бы перекантоваться где-нибудь пару недель, а потом найду работу и сниму квартиру. Не поможешь ли мне найти скромный уголок на ближайшее время и хорошо бы на перспективу…

– На перспективу… Конечно, можно и у меня, но лучше, если я поселю тебя на кукушке[7]7
  Кукушка (жаргон спецслужб) – конспиративная квартира.


[Закрыть]. Это в центре города, тихий переулок, вход со двора. Там на третьем этаже пять роскошных комнат с окнами во двор.

– А как твоё руководство к этому отнесётся?

– Кукушка ещё как минимум полгода будет находиться «под паром» – её не хватятся. А в случае чего, просигналю, – ключи ведь только у меня, и у тебя будет два-три дня на смену квартиры.

– Вот это удача! Спасибо тебе, друг! Выручил!

– Через час встретимся, где обычно, и я передам тебе ключи.