Текст книги "Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии. 1882–1914"

Проехав Варшаву, эшелоны выгрузились в Новогеоргиевской крепости[362]362
  Новогеоргиевская крепость (ныне Модлин), Польша, располагается примерно в 35 километрах к северо-западу от Варшавы, у слияния рек Вислы и Нарев.


[Закрыть]. 5 (18) августа в живописном месте на лесистом берегу реки Вкра у деревни Помехувек, расположенной в 34 километрах от Варшавы, преображенцы встали бивуаком. Был канун полкового праздника, и вечером отслужили всенощную. Посреди небольшой поляны на возвышении установили аналой. Перед ним поставили святыни – старинные образа, два столетия сопровождавшие полк в боевых походах. Огромные деревья окружали поляну. Возвышенно и проникновенно на этой исторической всенощной звучал голос полкового священника отца Михаила Тихомирова[363]363
  Михаил Владимирович Тихомиров (? – 13.02.1931 – Ленинград). В 1913 г. – священник Спасо-Преображенского собора. Проживал по адресу: СПб., улица Спасская, дом 3 (Весь Петербург 1913). Полковой священник протоиерей отец М. В. Тихомиров выступил на Великую войну с лейб-гвардии Преображенским полком 1(14).08.1914. Награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте (1915). В феврале 1918 г. с остатками полка вернулся в Петроград. С 25 на 26 декабря 1930 г. в Ленинграде были арестованы 13 человек, которых сотрудники ОГПУ объединили как членов кружка Н. М. Рункевича. Среди арестованных был и М. В. Тихомиров. По решению Особого отдела ОГПУ от 10 февраля, протоиерей Спасо-Преображенского собора Михаил Владимирович Тихомиров был расстрелян 13.02.31.


[Закрыть]. Необыкновенное молитвенное настроение охватило солдат и офицеров. Словно в прекрасном храме, вместе со своими товарищами стоял под кронами вековых деревьев штабс-капитан Кутепов, и поднималась из глубин его души молитва Господня:

– Отче наш, сущий на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…

Четыре тысячи душ горячо просили Всевышнего даровать победу в первом бою.

Будет победа! Ибо всегда слышит Отец Небесный молитву верных рабов Своих. Их боевые дела в Великую войну – свидетельство торжества духа над материальным миром. Однако и тогда, и в наши дни не настал еще срок развенчать мудрость века сего…

Глава 2. Дорога на фронт

Главные сражения в 1914 году развернулись на двух основных театрах военных действий – Французском и Русском. Кроме того, бои шли в Сербии, а с ноября на Кавказе, Ближнем Востоке и в колониях европейских держав – в Африке, в Китае, в Океании, в прибрежных водах Латинской Америки. Планы противоборствующих сторон сводились к молниеносному наступлению и победе через три-четыре месяца.

Пока Россия мобилизует армию, Германия рассчитывала ударить на Париж через Бельгию в обход основных французских сил. Затем, разгромив Францию, она рассчитывала обрушиться всей мощью на Россию и избежать войны на два фронта. По крылатому выражению Вильгельма II: «Обед у нас будет в Париже, а ужин – в Санкт-Петербурге». Россия, Франция и Англия намеревались одновременным наступлением на Западном и Восточном фронтах поставить Германию на колени и принудить к заключению мира к началу 1915 года.

Русские войска в начале августа 1914 года разворачивались на двух фронтах. Северо-западным фронтом, действовавшим против Германии, командовал генерал Жилинский с начальником штаба генералом Орановским. Операциями на австрийском Юго-Западном фронте руководил генерал Иванов. Его начальник штаба – генерал Алексеев.

Уже в первой директиве командующему Северо-западным фронтом от 28 июля (10 августа) Ставка требовала перейти в решительное наступление. Телеграмма начиналась словами: «По имеющимся вполне достоверным данным – Германия направила свои главные силы на западную свою границу против Франции, оставив против нас меньшую часть своих сил».

Первые недели боев на Восточном фронте сорвали предвоенные планы противоборствующих сторон.

Великая война стала грандиозным рубежом, разделив историю человечества на «до нее» и «после нее». Битвы и жертвы приобрели невиданные масштабы. Впервые нашли широкое применение аэропланы и подводные лодки, танки, новые виды тяжелой артиллерии и химическое оружие. Мир содрогнулся, увидев тысячи разрушенных городов и сожженных сел, обширные территории, отравленные применением новейших боевых средств, огромные потери среди гражданского населения, миллионы исковерканных судеб. Война перестала быть делом только политической элиты противоборствующих держав и регулярных армий.

Приграничные сражения показали высокую эффективность новых видов вооружения. Силы атакующей стороны стремительно таяли. В первую голову несли неприемлемые потери наиболее мотивированные, наиболее подготовленные части. Обоюдная огневая мощь свела к нулю наступательный порыв. Ни маневр, ни большие скопления пехоты и конницы не давали стратегического преимущества. Оценивая потери, ответственные военачальники осознали, что оборона сильнее наступления. В результате уже в 1915 году Западный и Восточный фронты встали. На тысячи километров протянулись сплошные линии обороны из нескольких рядов полнопрофильных траншей, блиндажей, долговременных огневых точек. Началась затяжная окопная война на истощение ресурсов. Никто из стратегов Генеральных штабов воюющих держав в августе 1914 года не ожидал, что битвы европейских держав продлятся четыре с лишним года, став Великой войной.

Положение дел на Северо-западном фронте долгое время не вызывало беспокойства у Ставки. Исход операции в Восточной Пруссии считался предрешенным, поскольку численность русских войск там более чем в два раза превышала численность немецких частей. По замыслу главного командования, действия армий генералов А. В. Самсонова и П. К. Ренненкампфа подготовят главное наступление по левому берегу Вислы. В телеграмме от 6 (19) августа генерал Янушкевич давал указания главнокомандующему Северо-западным фронтом и командиру гвардейского корпуса: «Ввиду благоприятной обстановки на Северо-Западном фронте нет препятствий для сосредоточения всего гвардейского корпуса в Варшаве… Принимая во внимание, что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция, как союзница наша, считала своим долгом немедленно же поддержать нас и выступить против Германии, естественно, необходимо и нам, в силу тех же союзнических обязательств, поддержать французов, ввиду готовящегося против них главного удара немцев. Поддержка эта должна выразиться в возможно скорейшем нашем наступлении против оставленных в Восточной Пруссии немецких сил… …Общая идея операции могла бы заключаться в охвате противника с обоих его флангов. Обеспечение операции с его левого фланга достигается р. Вислой с кр. Новогеоргиевск и перевозимыми к Варшаве частями Гвардейского и 1 арм. Корпусов, первые эшелоны коих начнут прибывать в Варшаву с 12 дня моб. (12-й день мобилизации – 29.07 (11.08). – Авт.)». 30 июля (12 августа) последовала первая директива Юго-Западному фронту. И здесь Ставка требовала перейти в наступление силами 3-й и 8-й армий, не дожидаясь их полной комплектации: «…дабы в связи с намеченным наступлением 1-й и 2-й армий приковать к себе вторжением в Галицию возможно большие силы австрийцев и тем самым воспрепятствовать им развить наступательные действия по левому берегу Вислы и против запаздывающих в своем развертывании 4-й и 5-й армий… Великий князь выражает полную уверенность, что славные войска наши исполнят свой долг, чего бы им это ни стоило».

Русские армии на тот момент не закончили формирование. На боевое слаживание и вовсе не было времени. Однако, подгоняемые Ставкой, 4 (17) августа части Северо-западного фронта начали операцию в Восточной Пруссии, закончившуюся 2 (15) сентября полным разгромом 2-й армии генерала Самсонова. В ночь на 17 (30) августа, выходя из окружения с чинами штаба, семью офицерами и одним ординарцем-рядовым, он неожиданно пропал. Позднее стало известно, что генерал Самсонов застрелился. Многое высказал он этим выстрелом…[364]364
  Восточно-Прусская операция 1914 г. (4(17)08–2(15).09). Наступательная операция русских войск, перед которыми ставилась задача нанесения поражения 8-й немецкой армии и овладения Восточной Пруссией для развития наступления непосредственно в глубь территории Германии. 1-я русская армия (генерал Ренненкампф) должна была наступать в обход Мазурских озер с севера, отрезая немцев от Кенигсберга. 2-я армия (генерала Самсонова) должна была вести наступление в обход этих озер с запада. Главная идея операции состояла в охвате немецкой армейской группировки с обоих флангов. В составе русского Северо-западного фронта было 17,5 пехотной и 8,5 кавалерийской дивизии, 1104 орудия, 54 самолета. Немецкая 8-я армия имела 15 пехотных и 1 кавалерийскую дивизии, 1044 орудия, 56 самолетов, 2 дирижабля. Операция началась 4 (17) августа наступлением 1-й русской армии, в ходе которого у Гумбиннена было нанесено поражение противнику. Германское командование приняло решение об оставлении Восточной Пруссии. Однако вместо развития операции и завершения разгрома немецких войск генералом Ренненкампфом был дан приказ об отходе русских частей. В этих условиях немцы изменили свои планы и атаковали 2-ю армию генерала Самсонова. Неудовлетворительное руководство Северо-западным фронтом (главнокомандующий генерал Я. Г. Жилинский) и бездействие генерала Ренненкампфа привели в итоге к поражению русских войск, гибели и пленению 50 тыс. солдат (погиб и генерал Самсонов) и отходу русских частей из Восточной Пруссии. В то же время немцы вынуждены были перебросить из Франции на русский фронт два армейских корпуса и одну кавалерийскую дивизию, что обеспечило победу французов в битве на Марне и спасло Париж от сдачи немцам.


[Закрыть]

Даже 16 (29) августа, когда стало известно о тяжелом положении 2-й армии, а телефонная связь с генералом Самсоновым оборвалась, Ставка не почувствовала приближения катастрофы и главным образом заботилась о положении дел на Юго-Западном фронте…

6(19) августа к преображенцам приехал командир гвардейского корпуса генерал В. М. Безобразов и поздравил полк с его родным праздником. В тот день в деревне Помехувек встал биваком и лейб-гвардии Семеновский полк.

В гвардейский корпус входила первая гвардейская дивизия, которая состояла из двух гвардейских бригад – 1-й и 2-й. Старая гвардия – первые гвардейские полки – лейб-гвардии Преображенский и лейб-гвардии Семеновский, – образовывала первую гвардейскую бригаду. Вторая бригада – лейб-гвардии Измайловский и лейб-гвардии Егерский полки. Кроме пехотных частей в названную дивизию входила первая лейб-гвардии артиллерийская бригада.

На походе

Слева направо: подпоручик С. А. Мещеринов 1, подпоручик В. Н. Дедюлин, капитан Б. В. Шульгин, неизвестный, прапорщик А. К. Веймарн, штабс-капитан В. Н. Баранов, штабс-капитан А. П. Кутепов

С 3 (16) августа гвардейский корпус временно находился в распоряжении главнокомандующего Северо-западным фронтом для усиления левого фланга 2-й армии. С 6 (19) августа – назначен в оперативный резерв Ставки, став ядром вновь формируемой 9-й армии, с местом сосредоточения на левом берегу Вислы.

7 (20) августа пришел приказ лейб-гвардии Преображенскому полку ночью походным порядком идти в предместье Варшавы Повонзк. В один из дней пребывания в Повонзке случился пожар в деревянных бараках, что стояли вблизи от артиллерийских складов. Благодаря отваге солдат и находчивости офицеров, усилиями всего полка, пожар локализировали всего за несколько часов. Вскоре пришли тяжелые известия с театра военных действий в Восточной Пруссии. Преображенцы узнали о крупных потерях сводного кавалерийского корпуса, в состав которого входили 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии. Корпус прикрывал правый фланг наступавшей 1-й армии генерала П. К. Ренненкампфа. Только 6(18) августа в бою у Каушена и Краупишкена два полка первой гвардейской кавалерийской дивизии – Кавалергардский и лейб-гвардии Конный – потеряли убитыми и ранеными более половины своих офицеров. В тот же день в деле у города Вормдит погиб начальник 3-й кавалерийской дивизии доблестный генерал В. К. Бельгард и ранен командир корпуса генерал Гусейн Хан Нахичеванский.

8 православном соборе в Варшаве преображенцы отслужили панихиду по погибшим гвардейцам.

Среди офицеров появилось стремление поскорее выступить на фронт. Речь зашла о Франции и Англии, о союзническом долге. В пику мнению большинства прозвучала фраза, что с наполеоновских времен в мире мало что изменилось, что самые преданные союзники у России – это ее ресурсы, территории и мороз. Еще поговаривали, что Старую гвардию берегут, что война скоро закончится без их участия и надо бы отправить полк хотя бы в один значительный бой, как при Ташкисене в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов[365]365
  Ташкисен – селение в Болгарии, на шоссе из Софии в Орханиэ. Бой при Ташкисене в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. произошел 19 (31) декабря 1877 г. Укрепленную позицию занимал отряд Бекер-паши. Он насчитывал до 8 батальонов и 3 эскадронов (около 4000) при 7 орудиях. По колено в снегу, в сумерках короткого зимнего дня, под сильным артиллерийским и ружейным огнем врага лейб-гвардии Преображенский полк лихо штурмовал два турецких редута и ряды ложементов (окопов), расположенных на возвышенности. Стремительная, умело спланированная атака увенчалась успехом. Под огнем неприятеля преображенцы находились чуть больше двух часов. Потери полка составили около 50 человек.


[Закрыть]. Слушая разговоры нетерпеливых молодых офицеров, штабс-капитан Кутепов не знал, что вскоре чудесным образом на всю жизнь он будет духовно скреплен с героями Ташкисена. История эта началась в 1878 году, когда в награду за подвиги преображенцев император Александр II снял со своей шеи Георгиевский крест и привязал его к знамени полка. В декабре 1917 года, перед отъездом в Добровольческую армию, полковник Кутепов взял эту полковую святыню на хранение[366]366
  Из протокола допроса Д. Д. Зуева в ПП ОГПУ в Ленинграде 25.01.1931: «Перед ликвидацией полка еще при командовании Кутепова поздней осенью 1917 г. Знамя Преображенского полка было разделено. Георгиевский крест и ленты взял КУТЕПОВ, скоба была передана КАЗАКЕВИЧУ, остатки полотнища, запечатанные в конверте, были переданы мне…».


[Закрыть]. Через четыре года, находясь уже в изгнании, в Галлиполийском лагере он признался генералу М. А. Пешне:

«– Вы знаете, – говорил Александр Павлович, – как я дорожил своим полком. В нем были еще унтер-офицеры, которых я сам учил в учебной команде. Они меня понимали с одного слова, и вот, как лучшую память об этом полку, я храню у себя на груди эмблему его Всероссийской славы…

Александр Павлович расстегнул гимнастерку и показал Георгиевский крест со знамени полка, который носил всегда на цепочке с нательным крестом»[367]367
  Генерал-майор Пешня. Первый марковец // Генерал Кутепов: Сборник статей. Париж: Издание комитета имени генерала Кутепова, 1934, С. 250–251.


[Закрыть].

18 октября 1920 года в Северной Таврии у деревни Отрадное на поле боя приземлился аэроплан с известием из Крыма. Генерал Кутепов приказал шоферу гнать к летчику. Автомобиль помчался под мощным огнем красной батареи. От частых разрывов машину засыпало мерзлой землей. Но артиллеристы не могли нащупать цель – их снаряды неизменно уходили мимо… За всю Гражданскую Александр Павлович не получил и царапины, словно хранил его императорский Георгий…

– Не спешите. Будет вам Ташкисен… – сказал штабс-капитан Кутепов своим нетерпеливым товарищам. А они продолжали сетовать, что Старую гвардию берегут.

Нет! Старую гвардию не берегли. В первом же бою она будет брошена в огонь в лоб на пушки и пулеметы, на превосходящего по численности врага, воодушевленного победоносным наступлением. Она будет штурмовать господствующие высоты без артиллерии, так как она еще не подошла, без резервов, поскольку они еще не сформированы, без поддержки частей фронта, которые несколько дней отступали, деморализованы и не способны выдержать даже незначительный нажим неприятеля. Но об этом рассказ впереди…

16 (29) августа полковник Игнатьев получил долгожданный приказ о погрузке лейб-гвардии Преображенского полка и отправке на фронт. Направляясь к вокзалу, преображенцы шли по улицам Варшавы бодро и молодцевато, весело гремела над польской столицей старая солдатская песня:

 
Солдатушки, бравы ребятушки,
Кто же ваши деды?
 
 
Наши деды – славные победы,
Вот кто наши деды!
 

Отношение поляков к России резко стало радушным с момента издания манифеста Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича о воссоединении польского народа под скипетром русского царя[368]368
  1 (20) августа 1914 г. великий князь Николай Николаевич издал воззвание к полякам о воссоединении польского народа под скипетром русского царя и о возрождении Польши. В документе говорилось: «Пусть сотрутся границы, растерзавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя. Под скипетром этим возродится Польша, свободная в своей вере, языке и самоуправлении». Поскольку Польша стала театром военных действий, а солдаты польской национальности находились в составе армий обеих сторон – остро встал «польский вопрос». Министр иностранных дел России С. Д. Сазонов в своем выступлении в Совете министров 29 сентября 1914 г. сформулировал тезисы о будущих границах Польши и компетенции органов местного самоуправления. По его мнению, в польский край войдут привислинские губернии Российской империи и польские земли, которые в случае победоносной войны отойдут к России от Германии и Западной Галиции. Во главе Польши предполагалось поставить наместника его императорского величества. Министр иностранных дел считал, что «пределы самоуправления края определяются имперским законодательством, должна быть обеспечена нераздельность связи его с Империей». В компетенции местных органов будут церковные вопросы, управление начальным и средним образованием, местным хозяйством и частично суд. Местные органы самоуправления максимально приближены к типу российских земских учреждений. С. Д. Сазонов предлагал расширить права польского языка, введя польский как язык преподавания в высших, средних и низших учебных заведениях при сохранении обязательного преподавания русского языка. Единого взгляда на польский вопрос в Совете министров не было. Манифест великого князя Николая Николаевича представлялся его членам совершенно излишним, напрасно беспокоящим польскую общественность.


[Закрыть]. Вдоль улиц толпились горожане. Они провожали рослых лейб-гвардейцев приветливыми взглядами, а варшавянки бросали русским воинам цветы. Многие весело подпевали богатырям:

 
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваша слава?
 
 
Наша слава – русская держава,
Вот где наша слава!
 

Несколько букетов досталось и образцовой четвертой роте штабс-капитана Кутепова. От такого сердечного отношения радостно стало на душе у Александра Павловича. Прохождение полка напоминало триумфальное шествие. Глядя на стройные ряды бравых солдат-великанов, все присутствующие искренне верили, что нет в мире силы, способной остановить такую мощь.

Четко и слаженно на варшавском вокзале прошла погрузка Петровской бригады. Перед отправкой лейб-гвардейцы увидели раненых, прибывших из 2-й армии генерала Самсонова. Об этом эпизоде семеновец полковник Зайцов[369]369
  Зайцов Арсений Александрович (16(28).10.1889–2.04.1954, Париж, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа). Из потомственных дворян. Окончил Пажеский корпус (1906, общие классы) и Николаевское инженерное училище (1909), из которого вышел в лейб-гвардии Семеновский полк. Незадолго до начала Великой войны поступил в Императорскую Николаевскую военную академию (1913), переведен на старший курс (1914), но не успел ее окончить, уйдя на войну в составе своего полка. Окончил старший класс 1-й очереди ускоренных курсов Николаевской военной академии (1917). Капитан. Причислен к Генеральному штабу (приказ по ГШ № 24 от 28.06(11.07). 1917). Награжден Георгиевским оружием (ВП 29.08(11.09). 1916. В сб. «Военный орден…» не отмечен). На 23.11(06.12). 1916 командующий 6-й ротой штабс-капитан. На 21.11(4.12).1917 начальник штаба 1-й Гвардейской пехотной дивизии, капитан Генерального штаба. Полковник. В Добровольческой армии и ВСЮР. В апреле 1919 г. начальник боевого участка Сводного Гвардейского батальона на Акманайских позициях (Акманайский перешеек на востоке Крыма). В 1919 г. командир роты в Сводном Гвардейском полку. На январь – февраль 1919 г. начальник штаба Гвардейского отряда. С 8.07.1919 командир 1-го батальона, осенью 1919 г. командир батальона лейб-гвардии Семеновского полка в 1-м Сводном Гвардейском полку. На январь 1920 г. командир Сводного батальона 1-й Гвардейской пехотной дивизии. Участник Бредовского похода. 20.07.1920 эвакуирован в Королевство СХС. Возвратился в Крым. В русской армии старший адъютант штаба Донского корпуса ген. – лейт. Ф. Ф. Абрамова. В эмиграции в лагере Чаталджа (близ Константинополя), на о. Лемнос. Прибыл с корпусом в Болгарию и до марта 1922 г. исполнял должность старшего адъютанта штаба Донского корпуса в Стара-Загора. С августа 1922 г. помощник начальника гвардейского отряда в Болгарии. В 1924 г. вызван в Париж А. П. Кутеповым и стал одним из его ближайших помощников. Осенью 1925 г. в прикомандировании к 1-й Галлиполийской роте в Болгарии. Окончил курсы Генерального штаба в Белграде. Затем в Париже в 1931 г. помощник по учебной части и член учебного комитета Высших военно-научных курсов в Париже. «Убежденный противобольшевик, признанный знаток коммунистического аппарата войны – Красной армии», в 1938 г. руководитель (помощник руководителя) тех же курсов, профессор (курс «Эволюция новейшего военного искусства»). Защитил диссертацию «Общая тактика». После смерти генерала Н. Н. Головина (1944) начиная с 1951 г. руководил ими до своей кончины. Один из организаторов и руководителей Института по исследованию проблем войны и мира им. проф. генерала Н. Н. Головина. В 1951 г. вошел в Комиссию по празднованию стопятидесятилетия Пажеского корпуса. Член полкового объединения. Сочинения: Семеновны в 1914 г. Гельсингфорс, 1936; 1918 г. Гельсингфорс, 1934; Орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия. Нью-Йорк, 1955; Учебник тактики. Париж, 1932; Служба Генерального штаба. Нью-Йорк, 1961 и др.


[Закрыть] писал: «Раненые были совершенно деморализованы (насколько мне помнится, они принадлежали шестой пехотной дивизии XV корпуса). Их рассказам, конечно, не придавали значения, и никому в голову не приходила мысль, что наша 2-я армия понесла такое жестокое поражение (увы, рассказы раненых точно передавали начало катастрофы нашей 2-й армии у Танненберга-Сольдау)»[370]370
  Зайцев А. А. Семеновны в 1914 г. Гельсингфорс, 1936.


[Закрыть].

Эшелоны двинулись на Люблин[371]371
  Люблин – город на востоке Полыни, административный центр Люблинского воеводства (в 1914 году губернский город Люблинской губернии). Расположен на Люблинской возвышенности, на реке Быстрице – левом притоке Вепжа. Население – 348 450 жителей (2010 год).


[Закрыть], на выручку 4-й армии генерала барона А. Е. Зальца, отброшенной австрийцами в итоге ожесточенных встречных боев 10 (23) – 12 (25) августа под Красником в ходе Люблин-Холмской операции[372]372
  Люблин-Холмская операция: наступление 4-й и 5-й русских армий Юго-Западного фронта против 1-й и 4-й австро-венгерских в ходе Галицийской битвы. Она включала 2 встречных сражения. Первое, в районе Красника, состоялось 10–12 (23–25) августа, когда 4-я русская армия (109 тысяч человек, 426 орудий, командующий генерал А. Г. Зальц), начав наступление 10 (23) августа в направлении на Перемышль, встретилась с 1-й австро-венгерской армией (228 тысяч человек, 468 орудий, командующий генерал В. Данкль), пытавшейся охватить ее правый фланг. Генерал А. Г. Зальц решил, обороняясь 14-м корпусом у Красника, атаковать центр и правый фланг противника войсками 16-го и гренадерского корпусов. Боевые столкновения протекали с переменным успехом. В ходе двухдневных боев у Красника 4-я русская армия отступила к Люблину. К исходу 12 (25) августа она закрепилась на рубеже Казимерж, Белжице, Пяски (20–45 км к западу, югу и юго-востоку от Люблина). Результат боя сделал австрийского генерала Данкля национальным героем, и ему был пожалован графский титул «граф фон Красник». За поражение под Красником семидесятилетний генерал А. Б. Зальц был отстранен от командования 4-й армией, и его сменил энергичный пятидесятисемилетний генерал А. Г. Эверт.


[Закрыть]. Австрийцы нажимали на левый фланг 4-й армии, пытаясь охватить его. Фронт катился на восток, угрожая Люблину. Из-за перегруженности железной дороги эшелоны двигались медленно и разными путями. Одни шли через Седлец и Луков, другие – через Ивангород[373]373
  Ивангородская крепость – русская крепость XIX в. возле города Демблин. Построена в 1832–1847 гг. инженер-полковником Рыдзевским по плану, разработанному Иваном Деном. Крепость представляла собой большое укрепление в виде пятиугольного форта. Впоследствии были достроены три отдельных люнета. В 1847 г. на левом берегу Вислы было построено предмостное укрепление – форт князя Горчакова. В 1872–1882 гг. по плану Тотлебена вокруг цитадели было построено кольцо из 6 фортов. Они располагались по окружности радиусом 2,5 километра из центра большого укрепления, которое стало именоваться цитаделью. В начале 1900-х гг. Ивангород приобрел большое значение, сделавшись центром железных и шоссейных дорог. В 1909 г. устаревшая крепость была упразднена, но в 1913-м восстановлена. К началу Первой мировой войны она находилась в плохом состоянии. И без того устаревшие укрепления были частично разрушены временем и наводнениями от разливов Вислы. В начале войны крепость была восстановлена энергичными усилиями ее нового коменданта А. В. Шварца. Возле крепости шли упорные бои между русскими и немецкими войсками, крепость была опорным пунктом русских войск во время Варшавско-Ивангородской операции. Во время советско-польской войны в 1920 г. крепость использовалась польскими войсками как опорный пункт, от которого началось успешное контрнаступление поляков. Впоследствии крепость использовалась польской армией.


[Закрыть].

Не чуя приближения беды в Восточной Пруссии, Ставка все свое внимание сфокусировала на ситуации с 4-й армией. 12 (25) августа 18-й корпус включили в состав Юго-Западного фронта. С 16 (29) августа 1-я гвардейская дивизия, а на следующий день 2-я гвардейская дивизия и гвардейская стрелковая бригада направлялись к Люблину.

В 23:30 17 (30) августа в Ставку поступил доклад полковника Новицкого, командира 21-го пехотного Муромского полка, который пробился с остатками своих частей из окружения в Восточной Пруссии. Утром 18 (31) августа пришло донесение штаба Северо-западного фронта о разгроме 2-й армии генерала Самсонова. В немецкий плен попало около 50 тысяч русских солдат и офицеров. Находясь под тяжелым впечатлением от катастрофы в Восточной Пруссии, Ставка внесла изменения в стратегические планы.

К Люблину стягивались свежие части за счет войск Варшавской группировки, что означало отказ от идеи наступления через Познань на Берлин. Туда же шли 3-й кавалерийский корпус, следовавший из Петрограда 22-й корпус и некоторые другие части. Однако в ответ на переброску двух немецких корпусов из Франции директивой Ставки № 313 от 18 (31) августа 22-й корпус передавался на Северо-западный фронт для формирования 10-й армии. К директиве прилагались «Стратегические соображения, предложенные на обсуждение штабу Северо-Западного фронта на основании положения дел на этом фронте к 19-му августа (1-му сентября)», подписанные начальником оперативного отделения Ставки полковником Щелоковым. В документе этом говорилось о необходимости покинуть «Польский мешок». Юго-Западному фронту ставились сжатые сроки для нанесения мощного удара под Люблином, а в случае неудачи – отвести правый фланг фронта на линию Брест-Литовск – Кобрин. Колебания Верховного командования относительно дальнейшей стратегии и нервная обстановка в штабах всех уровней пагубно сказывались на состоянии дел в боевых частях.

Ставка торопила Юго-Западный фронт с завершением Люблин-Холмской операции. Штаб фронта давал указание командующему 4-й армии форсировать наступление. Из-за спешки штаб 4-й неоднократно посылал на фронт импровизированные отряды, почти без артиллерии, без средств связи, без должной ориентировки о местоположении врага и своих частей. У многих командиров не было топографических карт и планов. Не было времени на боевое слаживание… Ошибки штабов приводили к напрасным жертвам на поле боя.

Единоличным начальником в боях под Люблином был командующий 4-й армией генерал Эверт, сменивший семидесятилетнего генерала Зальца. 18 (31) августа на фронте левого фланга 4-й армии обстановка продолжала накаляться. В тот день армия занимала линию: Вонвольница – Хмельник – Петровиче – Яблонна – Хмель. В зоне боевых действий соседней 5-й армии противник занял город Красностав. О чем штаб Юго-Западного фронта получил от командующего 5-й армией генерала Плеве донесение с просьбой о помощи. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом приказал генералу Эверту немедленно оказать содействие левым крылом 4-й армии. Нервная атмосфера быстро передавалась по командной вертикали штабов. К тому же поэшелонное прибытие в Люблин дивизий создавало соблазн бросать их на фронт частями, не дожидаясь полного формирования.

О том, что происходило в те дни в штабе 4-й армии, красноречиво написал известный военный ученый, профессор Николаевской академии Генерального штаба, генерал Н. Н. Головин: «…я зашел в отделение генкварма[374]374
  Генерал-квартирмейстер.


[Закрыть] и был поражен той суетливой примитивностью, с которой происходила оперативная работа. Применяемые методы могли быть допустимы в штабе полка, самое большое в штабе дивизии, но не в штабе армии. Все, что происходило, наглядно показывало, что наштарм генерал А. Е. Гутор плохо представлял себе, как должно происходить оперативное управление Армии… Как правило без исключения, приказания из Штаба армии получались с таким запозданием, что выполнять их было нельзя; как правило, нас без толку «дергали», заставляя производить ненужные марши; в критические минуты мы оставались не только без указаний, но даже без ориентировки; это не мешало Штабу армии вмешиваться в подробности выполнения, которые всецело входили в круг обязанностей нашего начальника дивизии генерала князя Туманова…»[375]375
  Головин Н. Н. Русская армия в Великой Войне. Дни перелома Галицийской битвы. Париж, 1940. С. 56.


[Закрыть]. Н. Н. Головин оказался среди молодых штабных офицеров – его учеников в академии Генерального штаба. Возмущенные несоответствием требований военной науки и правды жизни, они в красках рассказали о пещерных методах управления войсками в штабе 4-й и подвергли их уничтожающей критике. Не желая подрывать авторитет их начальника, Н. Н. Головин не ответил на шквал вопросов и с тяжелым сердцем уехал в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, которым в то время командовал.

В середине августа в Люблин подвозились части 82-й дивизии второочередной пехоты. Командовал ею шестидесятидвухлетний генерал Ф. А. Волошинов. Он без малого сорок пять лет отслужил в артиллерийских и пехотных частях. Гвардейским подпоручиком участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. С производством в чин генерала от инфантерии, в мае 1914 года Федор Афанасьевич Волошинов с почетом ушел на пенсию. Не прошло и двух месяцев, как началась война и его вновь призвали в армию из отставки. Части его 82-й армейской дивизии состояли из второочередной пехоты. Их надо было выдержать в резерве и на второстепенных участках обороны, прежде чем применять для самостоятельного наступательного маневра.

В восемь часов утра 18 (31) августа генерал Волошинов приехал в штаб 4-й армии для представления командующему. Первоначально генерал Эверт предложил дождаться прибытия всех частей дивизии, а затем выдвинуть ее в боевую линию. Однако, получив известие о занятии противником Красностава, он изменил свое намерение. После полудня генерала Волошинова вновь вызвали в штаб 4-й, где перед ним поставили новую задачу: «имеющимися налицо силами 82-й пехотной дивизии, и 3-ей Донской казачьей дивизии, «колонне генерала Волошинова», перейти 19 августа (1 сентября) в наступление на Красностав и овладеть последним». Генерал Эверт сообщил скудные сведения о численности, о действиях и о местоположении противника. Считалось, что Красностав занят австрийским полком, усиленным артиллерией. Верстах в десяти или двенадцати справа от «колонны» находились части гренадерского корпуса генерала Мрозовского, а впереди справа располагался правый фланг 25-го армейского корпуса 5-й армии.

Говоря о причинах неудач в войне с Японией, Императорская Николаевская военная академия указывала на частое нарушение высшим командованием организации войск. Сказывалась привычка побеждать наскоро созданными отрядами, что широко применялись в Русско-турецкой войне и конфликтах колониального характера. Ведение боевых действий подобным способом против передовых армий неизбежно привело бы к неоправданным потерям и поражению. Однако в штабе 4-й армии в августе 1914 года широко использовали устаревшие методы «отрядной войны».

Днем 18 (31) августа, для ликвидации возникшей опасности, в направлении Красностава был выдвинут наскоро созданный отряд. Он получил название «колонна генерала Волошинова». Местом сбора стала деревня Суходолы, с прилегающей к ней с севера деревней Седлиска-Велька и расположенной южнее Волей-Издиковска. «Колонна» состояла из частей третьей Донской казачьей дивизии генерала Евреинова с десятью орудиями двух артиллерийских батарей и полутора необстрелянных полков 82-й пехотной дивизии. Причем отряд не имел пулеметов и средств связи, не хватало полевых кухонь и многого другого. Пехота не имела артиллерии. Громоздкая «связь людьми» в условиях быстрой смены оперативной обстановки приводила к суете и неразберихе. К тому же чины штаба и штабное имущество были в пути и прибыли на станцию Травники лишь на следующий день к трагическому концу боя «колонны». В распоряжении генерала Волошинова находились лишь начальник штаба и старший адъютант. У них не было ни средств, ни времени для устройства связи со штабом 5-й армии и соседним гренадерским корпусом. Хотя попытки такие делались – к генералу Мрозовскому отправили офицера с просьбой дать ориентировку об обстановке на фронте, о расположении левого фланга гренадерского корпуса и о его действиях 19 августа (1 сентября). Однако в ответ никаких сведений не поступило.

Как пишет генерал Н. Н. Головин, «…«колонна ген. Волошинова» представляла собою типичный продукт канцелярского творчества штаба армии, сымпровизировавшего отряд и не побеспокоившегося о том, чтобы приезжающему начальнику, по крайней мере, не приходилось бы самому разыскивать назначенные к нему в отряд части. Сила «колонны ген. Волошинова», которая рисовалась в соображении штаба 4-й армии в две дивизии – одну пехотную и одну кавалерийскую, на самом деле не достигала даже одной пехотной бригады, ибо… при пехоте не было артиллерии, так как имевшиеся при 3-й Донской казачьей дивизии две конные батареи, из 10 орудий, были органически связаны с конными частями»[376]376
  Головин Н. Н. Указ. соч. С. 43.


[Закрыть]. В таких условиях не много шансов оставалось у начальника «колонны» для выполнения приказа штаба 4-й армии.

Уже ночью, за несколько часов до выступления, генерал Волошинов сообщил командиру 3-й Донской казачьей дивизии о поставленной задаче. На разведку не было времени. Второпях собирались разбросанные на большой территории сотни. В августе казачьи полки не отдыхали, имея задачу прикрывать левый фланг гренадерского корпуса и поддерживать связь с правофланговым 25-м корпусом 5-й армии. Телефоны в дивизии отсутствовали. Ежедневно большой наряд казаков шел на розыски штабов, обозов, на обслуживание пехоты. Люди и лошади устали, измотанные не столько боями, сколько бесконечными перемещениями днем и ночью. По мнению старшего адъютанта дивизии И. Г. Акулинина, 18 (31) августа «не было ясного представления – ни о задачах дивизии, ни об окружающей обстановке». Считалось, что впереди находятся два полка австрийской пехоты. На самом деле путь «колонне генерала Волошинова» на Красностав преградила целая усиленная дивизия.

Не имея истинных сведений о противнике, «колонна» шла на авось. 19 августа (1 сентября) в 6 часов утра ее боковой авангард двигался от деревни Седлиска-Велька к фольварку Марысин. Головные русские разъезды еще не достигли фольварка, когда австрийцы открыли по «колонне» мощный пулеметный и ружейный огонь. Первые же минуты боевого столкновения принесли большие потери необстрелянной пехоте 325-го Царевского полка. Его командир полковник Кириллов получил смертельную рану в числе первых.

Разыгрался ожесточенный встречный бой. Русская пехота с одними винтовками густыми цепями атаковала австрийские пушки и пулеметы. Главные силы генерала Волошинова вытянулись в походную колонну от южной окраины деревни Суходолы к шоссе на Красностав. Австрийцы атаковали ее со стороны деревни Лопенник-Ляцкий. Неожиданное появление противника привело к суете и неразберихе. Неприятель решил взять «колонну» в клещи, обходя ее с обоих флангов. Цепи австрийской пехоты развернули решительное наступление одновременно от фольварка Марысина и Лопенник-Ляцкий. В ответ батальоны 326-го Белгорайского полка развернулись в боевой порядок, но не выдержали натиска противника и начали отходить. На винокуренном заводе в господском доме Седлиска-Велька прогремел взрыв и вспыхнул пожар. Вокруг обозов и штабных повозок началась паника. Она быстро передалась в войска, приближая трагическую развязку неравного боя. Густые клубы дыма, объятые пламенем постройки, беспорядочно скачущие повозки, испуганные возгласы обозных вносили смятение в ряды солдат и казаков. Общие потери необстрелянной «царицы полей» доходили до шестидесяти процентов личного состава. Несмотря на энергичные усилия офицеров, на мужество и стойкость отдельных рот и взводов, отступление местами превратилось в беспорядочное бегство. Паника передавалась в войска. Основная масса солдат неудержимо покатилась к деревням Пяски и Бискупице. Некоторые казачьи сотни не выдержали огня противника, в замешательстве отскочили за железную дорогу и в северо-западном направлении. Сохранившие боеспособность части 3-й Донской дивизии пытались удержаться на высотах восточнее Красноставского шоссе, но, теснимые австрийской пехотой с фронта и с левого фланга, постепенно отошли к деревне Олесники. Деревня и вся окружающая местность находились в сфере артиллерийского и пулеметного огня неприятеля. Вскоре казакам пришлось искать другой рубеж обороны.

К десяти часам утра деревни Седлиска-Белька, Суходолы и Воля-Издиковска заняла австрийская пехота. Противник, имея превосходство сил и огневых средств, через четыре часа боя наголову разбил «колонну генерала Волошинова» и устремился к стратегически важному железнодорожному узлу – станции Травники, где в результате паники интендант поджег склады. Тыловые обозы ринулись на северо-запад, запрудив дорогу. Ожидая с минуты на минуту прибытия эшелонов с подкреплением, генерал Евреинов ядром своей дивизии прикрыл станцию. Для охраны железнодорожного моста через реку Вепрж он отправил доблестного генерала Е. Ф. Кунакова с тремя казачьими сотнями при двух орудиях. Умело организованная оборона позволила на исходе дня пресечь все попытки австрийской пехоты и кавалерии перерезать железнодорожную линию. К ночи начальник дивизии приказал отряду двинуться на деревню Дорогуш. По инициативе подъесаула И. Ф. Быкадорова для охраны моста осталась одна казачья сотня, которая всю ночь отбивала неприятельские атаки. Не зная об опасности, ночным поездом из Холма проехал начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Алексеев… Австрийская артиллерия сосредоточила огонь по району железной дороги, станции и шоссейному мосту, где скопилось много обозов и транспортов, уходивших прочь от фронта. Общими усилиями доставленных эшелонами свежих частей 3-го Кавказского корпуса, 82-й пехотной дивизии и остатков разбитой «колонны» станцию Травники удалось отстоять.

Днем 19 августа (1 сентября) в Люблин поступили донесения, что колонна генерала Волошинова разбита, что обозы в панике бегут в Люблин, что горят интендантские склады в Травниках. Командующий 4-й армией вызвал к себе начальника 1-й гвардейской дивизии генерала Олохова с его начальником штаба полковником Рыльским. По свидетельству офицера лейб-гвардии Егерского полка Н. И. Скорино, состоявшего в те дни при генерале Олохове в качестве ординарца, генерал Эверт кратко обрисовал обстановку на фронте. Он указал на угрозу железнодорожной линии Ивангород – Холм, на потери армии и предложил утром следующего дня дать встречный бой в районе деревень Суходолы и Седлиска-Велька. Генерал Олохов высказался, что для наступления сил недостаточно, что на 19 августа (1 сентября) в его распоряжении только Петровская бригада, лейб-гвардии Егерский полк и три батареи лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады. Не желая слушать возражения, генерал Эверт категорическим тоном подтвердил приказ – утром следующего дня атаковать противника и отдал распоряжение о подчинении гвардейцев командиру гренадерского корпуса генералу Мрозовскому. Далее Н. И. Скорино пишет: «Около пяти часов дня в Штаб дивизии прибыл офицер из Штаба Армии и передал мне кусок бумаги, на котором было написано всего несколько строк. Взяв в руки бумагу, я прочел с удивлением подписанное генералом Эвертом приказание дивизии немедленно выступить на фронт и утром 20-го атаковать и разбить противника. Меня очень удивило, что такой важный документ был прислан в виде простой записки и при этом даже не в конверте»[377]377
  Головин Н. Н. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть]. Н. И. Скорино передал приказ генерала Эверта старшему из присутствующих в штабе 1-й гвардейской дивизии начальников – командиру лейб-гвардии Егерского полка генералу Буковскому. В своих воспоминаниях «Лейб-егеря в Великую войну (воспоминания командира полка)» он подтверждал, что получил его на клочке бумаги, и привел текст приказа: «Противник в превосходных силах прорывается к станции Травники. Гренадерский Корпус, изнемогая в борьбе, понес большие потери; предписываю дивизии немедленно выступить в направлении на… и разбить противника».