Текст книги "Третий путь …к рабству"

Национальный зомби

21 июня 2010 года

В условиях загнивающих авторитарных режимов людей охватывают тоска, отчаяние и отвращение. В яркой форме это – чувства «критически мыслящего меньшинства», но в той или иной степени и выражаясь в разных идеологических формах, они постепенно распространяются в очень широких слоях. Они прячутся за конформизмом и цинизмом и разъедают режим изнутри. Так было при позднем царском режиме. Так было при поздней советской власти. И схожие чувства стали формироваться при путинской «стабилизации».

Чувство безнадежности усиливается именно тогда, когда ненавистные режимы уже пережили свою акме и их жизненный цикл приближается к концу. Это как бы признак начала конца, чувство безысходности – признак того, что исход близок.

Нет, это не самоцитаты из «Высокой болезни». Это начало статьи «Плохой сценарий» Дмитрия Ефимовича Фурмана, одного из наших самых глубоких аналитиков. Я разделяю далеко не все положения статьи, но для меня важно здесь зафиксировать очень близкую мне и прекрасно сформулированную Д. Фурманом постановочную часть его анализа.

Третий раз за последнее столетие мы переживаем стадию гниения авторитарного режима, не столько осаждаемого оппозицией, сколько безнадёжно потерявшего драйв и охваченного тошнотой (la nausea) и отвращением к себе. Дважды падение такого режима приводило к обрушению российской государственности.

Как избежать подобного сценария в третий раз подряд – только так может быть сформулирована центральная проблема наших дней ответственным исследователем. Именно так её и ставит Дмитрий Фурман. Уверен, что его статья станет началом серьёзной дискуссии на эту тему.

Сам Дмитрий Ефимович, ссылаясь на наш печальный исторический опыт, видит основную опасность в демократическом нетерпении оппозиции, видимо несистемной.

Не могу с этим согласиться. И дело даже не в справедливости или несправедливости упрёка к оппозиции. Существеннее то, что сегодня её организационные и ресурсные возможности реально влиять на политическую динамику незначительны, намного слабее, чем у демократической оппозиции времён перестройки, не говоря уже о революционной оппозиции царскому режиму.

Но и февральская революция, и горбачёвская перестройка были задуманы и совершены вовсе не оппозицией, а правящим истеблишментом. Его нетерпение определяло динамику событий. В последнем случае – нетерпение партийно-гэбистской номенклатуры прорваться к манящим вершинам западных образцов комфорта и потребления. На пути к этой заветной цели она сбрасывала всё – опостылевшую идеологию, империю, государство. А демократическая интеллигенция с энтузиазмом отработала у неё на подтанцовке, а затем была объявлена демшизой и списана в архив, чтобы не путалась под ногами.

Тем более сегодня, эндшпиль обречённого путинизма будет разыгран, прежде всего, самим правящим классом. И от степени именно его ответственности зависит будущее страны. При самом благоприятном для неё сценарии оппозиция сможет лишь косвенно повлиять на идущие внутри его процессы.

Это тот же самый правящий класс позднего СССР, победивший в «демократической революции» конца 80-х – начала 90-х, разбавленный 2-м и 3-м эшелонами номенклатуры, бывшими бандитами, фарцовщиками, майорами мухосранских резидентур, младшими научными сотрудниками, письмоводителями питерской мэрии, украшающими сегодня официальные и теневые мировые списки Форбса.

К его порокам можно отнести всё, что угодно кроме нетерпения, тем более демократического. Напротив, это самый застывший в ступоре, самый застойный и самый неспособный к какой-либо позитивной эволюции класс в истории угасавших авторитарных режимов. Путинизм как карикатурный симулякр большего идеологического стиля имел слишком коротенький жизненный цикл, чтобы внутри него успело вырасти новое поколение, оспорившее бы ценности отцов.

На плаву всё те же победители ельцинской, а затем путинской волн приватизации, судорожно вцепившиеся в яхты, резиденции, «Рatek Philippe» и прочие символы своей случайной и блудливой власти. У них уже был свой звёздный час. Жизнь удалась, и для них наступил конец истории.

Не могу понять, где мог уважаемый автор увидеть Путина, осознавшего «к концу правления бесперспективность дальнейшего подавления общества» или Медведева «искренне провозгласившего свой демократический идеал».

Какой «конец правления»? Почётный председатель кооператива «Озеро» может, как свободный мыслитель, осознавать всё, что угодно, но он никогда не решится добровольно завершить своё просвещённое правление. Никаким гарантиям и иммунитетам он не поверит, да и члены кооператива, единодушно требующие продолжения банкета, никуда его не отпустят. Что делает дискуссию об искренности медведевских «идеалов» уже совершенно неактуальной.

Половина срока это очень важная дата. Земную жизнь пройдя до половины, человек отвечает за своё лицо. А на третий год во власти политик отвечает за своё президентство. И за своё, извините за выражение, место в истории. Похоже, что для Медведева оно уже определилось. У путинской параши.

Двухлетние игры в оттепель и либерального наследника закончились. Венценедосный был взвешен и найден очень лёгким. Вся «элита», включая системных либералов-с и самого местоблюстителя, дисциплинированно выстроилась под своего ночного портье. Запланированный им для себя новый 14-летний срок фактически начался.

На мой взгляд, именно это циничное терпение «элит» представляет наибольшую опасность для российской государственности, а не «демократическое нетерпение» оппозиционеров.

Любой, даже самый жёсткий, авторитарный режим не может опираться исключительно на насилие. Недаром и гитлеровская и сталинская диктатура придавали такое огромное значение своему идеологическому, вернее мифологическому обеспечению, на ниве которого расцветали гениальные Сергей Эйзенштейн и Лина Рифеншталь.

Свой маленький миф о молодом энергичном офицере спецслужб, посылающем русские полки вглубь Кавказа, несущем ужас и смерть террористам и всем врагам встающей с колен России, создали в телевизионной пробирке и циничные кремлёвские жулики-политтехнологи в далёком 1999-ом году.

Истосковавшаяся по властному повелителю женская душа России потянулась тогда от солидного, но пресноватого, Евгения Максимовича к молодому герою-любовнику.

В следующей избирательной кампании уже заматеревшему Байкалинвестгруппенфюреру была всажена ещё одна лошадиная доза миф-инъекции «Заступник народный, бескорыстный и бескомпромиссный борец с олигархами». Подключились и слетевшиеся, как мухи на елей, мастера культуры соответствующего разлива – михалковы и бондарчуки-младшие.

Всё это довольно мило работало лет десять, пока не подступила та неизбежная тоска и тошнота, о которой так справедливо говорит Д. Фурман.

И никакими ритуальными целованиями в животики мальчиков, осетров и спящих тигриц, швыряниями ручек в дерипасок и задушевными беседами с катями и серёжами, время вспять не повернуть. Путинский миф мёртв.

Пытаться сцементировать общество и заморозить Россию ещё как минимум на полтора десятилетия языческим поклонением национальному зомби – это уж будет слишком даже для нашего доброго, доверчивого и привыкшего ко всяческим чудачествам начальства народа. Этот ведущий к метафизической катастрофе выбор правящей «элиты» – ещё одно свидетельство крайней степени её безумия, бессилия и безответственности.

Второе пришествие Путина композиционно видится мне как ремейк знаменитого полотна Александра Иванова.

Навстречу застывшим в тоскливом ожидании на полусогнутых нотаблям по выжженной пустыне российского политического пространства устало бредёт, неприятно подёргивая желвачками, миф-зомби с мифом-выкидышем на руках. Головка национального выкидыша повязана ленточкой с надписью мелкими буковками «Свобода лучше, чем несвобода».

Чем кончается Родина

26 июля 2010 года

Реально функционирующая чисто конкретная конституция России сформулирована в устной афористической форме тремя не то, чтобы бы отцами-основателями, но, безусловно, нашими выдающимися соотечественниками.

Б. Грызлов – «Дума не место для дискуссий».

О. Дерипаска – «Я готов в любой момент отдать всё своё состояние по первому требованию Владимира Путина».

В. Чуров – «Владимир Путин всегда прав».

Три источника, три составных части зрелого путинизма: декоративность политических институтов, феодальная обусловленность частной собственности лояльностью сюзерену, пожизненная несменяемость верховного правителя.

Подобная система обрекает отдавшуюся ей в силу каких-то исторических обстоятельств страну на вырождение, скорость которого определяется степенью хищности хорьков, оказавшихся на вершине власти.

Абсолютный цинизм и патологическая жадность бригады отечественных хорьков привели прежде всего к необратимому перерождению иммунной системы социума – правоохранительных органов. Поставленные на службу воровской преступной власти, они сами естественно получили от той же власти лицензию на собственное беззаконие и криминальное кормление.

Как у больного, заражённого СПИДом, поражение одного за другим всех остальных жизненных структур российского общества становится неизбежным следствием.

Как же могло произойти подобное? Где были пастыри общества – либеральная интеллигенция, трибуны митингов и съездов, певцы перестройки, демократизации и приватизации? Почему не противостояли национальной катастрофе, не остановили реванша тёмных сил?

Да потому что не было никакого реванша и не было никаких тёмных сил.

Путинские хорьки из кооператива «Озеро» были ничем в конце 90-х, так, мелкими питерскими жуликами. Они пришли к власти и стали всем не в результате какого-то чекистского заговора или переворота. Их привели за руку во власть, как собственных охранников, либеральнейшие из либеральнейших политиков, чиновников, олигархов и просто проходимцев в окружении Б. Ельцина. Имена их хорошо известны, так же как и постыдные обстоятельства операции «Преемник 2000».

Я напомнил эти события нашей недавней истории только потому, что они чрезвычайно важны для понимания сегодняшней ситуации. Все идеологи и технологи власти 90-х (за редчайшим исключением) по-прежнему на плаву. Они – золотой фонд и мозговой центр системных либералов, этой неотъемлемой части режима. Они могут в своём кругу ворчать об эксцессах и тупости силовиков. Их могут раздражать нахрапистость безродных, с их точки зрения, фаворитов, всяких там тимченок и чемезовых. Они могут поиграться в потешную оттепель с генетически близким им Ай-фончиком, пока на того не цыкнет по-пацански какое-нибудь крутое мутко.

Но они никогда не будут способны на серьёзную конфронтацию с режимом, даже прекрасно понимая, насколько он губителен для России. Это их Власть, созданная ими и служащая им. «Либералов» абрамовичей, волошиных, чубайсов, юргенсов, иноземцевых, гозманов, медведевых объединяет и кровно повязывает с «патриотами» путиными, сечиными, барсуковыми, патрушевыми, якуниными, гундяевыми глубочайшее убеждение в том, что в этой отсталой стране этому дикому народу ни в коем случае нельзя доверять выбирать власть на свободных выборах. А то он обязательно выберет ужасных людей, которые поставят под угрозу дальнейший курс рыночных реформ и авторитарной модернизации. Или, иными словами, начнут задавать неприятные и неприличные вопросы о происхождении огромных состояний и тех и других.

И это общее убеждение всегда в критический момент будет бросать системных либералов и внимающую им часть бывшей советской интеллигенции в объятья нелюбимой власти. На хорошо отутюженном либеральном фланге опасаться власти нечего. Он у неё в кармане. Поэтому в неожиданно рано начавшейся кампании нацлидеру не надо будет ходить с цветами на могилу Сахарова, заставляя Андрея Дмитриевича ещё раз переворачиваться в гробу.

А для соблазнения лево-патриотической массовки достаточно будет лихо прокатиться с брутальными байкерами на проверенной охраной трёхколёсной мотоциклетке, поинтересоваться состоянием сортиров на пляжах пролетарского Челябинска и задушевно, по-свойски, как секс-символ с секс-символом спеть, роняя скупую чекистскую слезу, «C чего начинается Родина?» с Анкой Чапмен.

Так негромко и незаметно заканчивается Родина. Без ежедневных Бородино.

Воровской пароход

2 августа 2010 года

Сан-Франциско – очень красивый город.

После холодной ночи настало тёплое ясное утро. Стрелял по воронам.

Еду в Ванкувер. Природа Канады очень напоминает русскую.

Выспался хорошо. В 10 час поехал к обедне, затем был доклад.

Очень много слов было сказано, а практических предложений по решению проблем не услышал.

В 6 час был кинематограф. До 8 час почитывал.

«Тайная вечеря» Леонардо – настоящий шедевр.

Кругом измена, трусость и обман…

Вы эхо, Дмитрий Анатольевич, Вы долгое эхо друг друга. Два сравнительно молодых человека, которые при иных обстоятельствах были бы даже трогательны в своей беззащитной беспомощности. Если бы не председательствовали, во всяком случае номинально, при первой и третьей русских катастрофах за неполное столетие.

Десакрализация в массовом сознании системообразующего мифа и тошнота «элит» – верный признак приближающего конца любого авторитарного режима. У нас в России эти явления, биологически так же естественные как человеческая старость, принято низкопоклоннически приписывать разрушительной деятельности могущественных жидомасонов и русофобов.

Какими же тогда матёрыми русофобищами должны были быть и святой старец при дворе Николая, и сменявшие друг друга старцы в позднем политбюро. И какой же головокружительной степенью посвящения в тайной жидомасонской ложе обладает, по-видимому, наш, извините за выражение, национальный лидер, чтобы, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, выезжать на трёхколесном драндулете и нести хрень о своём и Анки Чапмен героическом боевом прошлом в постели с врагами.

Последний раз в таком же демонстративно опущенном виде появлялся на сцене царь Менелай в эпатажной мейерхольдовской постановке «Елены Прекрасной». Превращение мифологического героя в персонажа комиксов – это предпоследний этап неизбежной деградации исполнителя роли вождя угасающего режима. Следующий – городской сумасшедший.

Общую атмосферу гнетущей неадекватности усиливали младенчески счастливое выражение лица и эйфорически возбуждённое поведение персонажа. Его, по собственному выражению, сладкое трёхколесное чувство свободы.

Жизнь удалась. Всё, о чем даже и мечтать не мог тот невзрачный мальчуган из питерской подворотни с зажатой в потной ладошке конфеткой, свершилось. Бабло немеренное течёт. Жена и дети давно уже неизвестно где, но наверняка в очень хорошем экологически чистом месте. Все девушки хотят ребёнка от Путина. Да и не только девушки…

В жаркий и по-российски тревожный август «элиты» вступают в состоянии растущей растерянности на фоне необратимого размывания авторитета двух их основных ориентиров в муляжном политическом пространстве.

«Мы всё понимаем», – говорил мне на днях доверительно один из ведущих идеологов системных либералов, – «но мы уже не можем соскочить. За нами сразу придут. Поэтому мы вынуждены продолжать бежать как белка в колесе. Как долго? Сколько хватит сил…».

Безусловно, прав мой замечательный оппонент Леонид Радзиховский, когда он предупреждает, что падение сегодняшней власти станет рискованным прыжком в неизвестность. Но мне всё-таки кажется, что коллега заблуждается, полагая, что сохранение этой самой власти менее рискованно. Напомню, что как честный и непредвзятый исследователь он видит единственное и решающее достоинство путинско-медведевской бригады в том, что при ней Россия умирает медленно и небольно.

Впрочем судьбоносный выбор уже не зависит (как и никогда не зависел) от нашей с ним публицистики. Чрезвычайно показательно другое. Независимо от своей воли и видимо неожиданно для себя самого Радзиховский стал ведущим и самым востребованным пропагандистом Кремля, последней линией его идеологической обороны. За последние года полтора я не слышал от кремлёвских ни одного аргумента в своё оправдание кроме знаменитой формулы доктора Радзиховского – Медленно и небольно. Под телевизионным наркозом. Не приходя в сознание. Всё остальное будет намного хуже.

Многие наблюдатели сравнивают текущую стадию третьей русской катастрофы с горбачёвской перестройкой. Действительно, очевидные аналогии лежат на поверхности. Но есть и глубочайшее различие.

«Элита» времён перестройки и слова-то этого чужеземно– го не знала и по-партийному звалась номенклатурой. Зато она очень хорошо знала, чего она хочет, и агрессивно этого добивалась. У неё был цельный и последовательный проект – конвертация абсолютной коллективной политической власти в огромную частную собственность её наиболее выдающихся представителей. Черномордины и алекперовы стали мультимиллионерами ещё будучи членами ЦК КПСС, партии «голодных и рабов».

Чувство исторического оптимизма захлёстывало тогда и всех остальных акторов политической сцены, что чрезвычайно облегчило «элите» реализацию своей золотой мечты. Интеллигенция, запоем читавшая толстые журналы, жаждала возвращения в Европу, цеховики – легализации своих свечных заводиков, бастовавшие шахтёры требовали мыла в душевых и власти трудовых коллективов.

Сегодня же у верхов нет никакого проекта. Им уже нечего желать. Их охватила тошнота у-вечности и все они бегут в своём беличьем колесе кто на драндулете, кто с Ай-фончиком только потому что не могут соскочить, опасаясь, что за ними придут.

Как справедливо заметил один из бегущих вместе г. Павловский, «Не забывайте, что все мы с вами воры, господа. Не раскачивайте лодку!»

Но нет ли в этой самой безнадёжности «элиты» проблеска надежды для страны? Да, они не могут соскочить, но ведь они хотели бы соскочить. С одним только условием, чтобы за ними не пришли. Не такой уж это бином Ньютона. В интересах национального согласия стоит, мне кажется, вернуться к серьёзному рассмотрению брошенной мною как-то вскользь идеи Воровского Парохода.

Насквозь коррупционный проект сколковской шарашки закрывается. Случайно прилегающие к Сколково земли государственных чиновников категории «А» Абрамовича и Шувалова конфискуются в пользу государства как незаконно приобретённые. На вырученные деньги эффективным менеджерам Вексельбергу, Суркову, Дворковичу, Чубайсу поручается провести гуманитарную эвакуацию морем из северной столицы всей желающей соскочить «элиты». С нашими партнёрами по Модернизационному Альянсу достигается в рамках перезагрузки секретное соглашение о неприкосновенности западных авуаров и недвижимости всех добровольно соскочивших.

Сами менеджеры после успешного завершения проекта покидают Санкт-Петербург последними на специально присланной из Лондона самой большой в мире частной яхте.

Вместе с ними под звуки марша «Прощание славянки» на борт яхты поднимаются по трапу навсегда оставляющие Россию национальный ДиЛер, венценедоносный престолоблюститель, главы палат Федерального собрания, члены Конституционного Суда и Священного Синода, руководители средств массовой информации, Анна Чапмен, Алина Маратовна Кабаева, Татьяна Алексеевна Голикова, лабрадор Кони, Вадик пони, Вася Якеменко и заметно возмужавший мальчик Никитушка.

Провожаемая 21 артиллерийским залпом салюта наций яхта «Eclipse», украшенная транспарантом «прощай, отмытая россия», выходит в море и берёт курс к благословенным берегам Сардинии с её знаменитыми белоснежными песчаными пляжами.

Клоуны и кол

«Надо двигаться куда-то».

Д. Медведев. Сочи, 11 августа

12 августа 2010 года

Растерянный Путин с отчаянным выражением загнанной собственными пиарщиками крысы судорожно нажимающий какие-то кнопки в кабине пикирующего самолета – символ сегодняшней России.

В кресле второго пилота он оказался, нарушая элементарные положения Воздушного кодекса РФ.

Ровно за 11 лет до этого клоунского полета, день в день, группа отъявленных кремлевских мерзавцев (Волошин, Юмашев, Дьяченко, Березовский, Абрамович) усадила его в другое второе кресло – премьерское. Чтобы через поход Басаева в Дагестан, взрывы домов в Москве и Волгодонске, «учения» в Рязани, взрывы «Градов» в Чечне, кровавую войну на Кавказе привести в первое кресло России, в котором он сможет защитить их интересы и капиталы.

Сегодня, когда Кадыров открыто и безнаказанно угрожает России сорвать Олимпиаду в Сочи (еще один из безумных пиар-проектов) предельно очевидны как итог той войны так и цена поражения в ней путинской России.

Итог путинского правления в целом еще страшнее. Власть превратилась в воровской притон друзей «национального лидера».

Пока дядя Володя парит в небесах, наш младшенький клоун дышит одним воздухом со своим народом в одной из своих морских резиденций.

Циничные и безжалостные мордоделы заставили его там в очередной раз жалко и натужно надувать щечки, обозначая бескомпромиссную «борьбу с коррупцией».

Человек, начинавший свою бизнес-карьеру адвокатом мафии авторитетного лесопромышленника Смушкина, председательствовавший в совете директоров «Газпрома» при отчуждении его активов на сумму 80 миллиардов долларов в пользу сомнительных компаний друзей и родственников В. В. Путина, наконец, устроивший со своей богобоязненной супругой масштабную рекламную фотосессию изделий фирмы «Breguet», вдруг обнаружил на третьем году своего «президентства», что чиновники, оказывается, берут откаты.

И не где-нибудь, а в ведомстве матерой волчицы отечественной фармацевтики, заступницы сирых и убогих, в недалеком будущем бесспорной мисс «Воровской Пароход».

Вы бы, Дмитрий Анатольевич, царь Вы наш православный, сильный, державный, выбрали, наконец, как в том анекдоте, что-нибудь одно – или трусики наденьте, или крестик антикоррупционный снимите.

Кстати о моем метафорическом «Воровском пароходе». Ряд уважаемых авторов сочли его слишком мягким по отношению к руководству страны и правящей элите в целом. Позволю себе не согласиться. Какое наказание может быть для лидеров страны более жестоким, чем то брезгливое презрение мыслящей части общества, которое я в меру своих скромных сил стараюсь артикулировать в каждой своей публикации.

Ведь среди многочисленных читателей, откликнувшихся на «Воровской пароход», нет ни одного вступившегося за «честь» моих персонажей. Это самое главное. Их всех уже нет в нашем сознании, как бы мы ни спорили друг с другом. Значит завтра их не будет и в правительственных кабинетах. Власть может позволить себе многое. Но она не может быть презираемой и смешной.

Что касается меры их юридической ответственности, то это вопрос, конечно, дискуссионный. Но скажу сразу, что меня не убеждает альтернативная концепция «Осинового кола».

Во-первых, я не согласен, что единственной гарантией достойного поведения будущих руководителей России может быть только постоянно висящая над ними угроза карающего кола.

Человечество выработало и другие, может быть не столь яркие и даже временами просто скучные, но в то же время весьма надежные инструменты обуздания алчных инстинктов правителей – разделение властей, парламент, который место для дискуссий, независимый суд, свободная пресса, местное самоуправление и т. д.

С другой стороны опыт всех революций учит, что забивание «осинового кола» в деятелей предшествующего режима – занятие настолько заразительное и увлекательное, приятно возбуждающее такие глубинные зоны коллективного подсознания, что когда список главарей, их пособников и просто рядовых исполнителей преступного режима исчерпан, остановиться, оказывается, нет никакой возможности. Революционерам ничего не остается кроме как продолжать забивать «осиновый кол» теперь уже друг в друга. Ни на что другое, как правило, элементарно не хватает ни энергии, ни времени.

Постпутинское правительство национального спасения просто не имеет права себе этого позволить. На руках у него будет наша с Вами гибнущая страна.