Текст книги "Кольцо Кощея"

Глава 4

Илью-богатыря припахали на кухню, в помощь Яге. Нет, первые пару дней он отсидел в камере, но ничего лучше, как петь матерные частушки и другие песни деревенского репертуара, он не смог придумать. Еще и голосом и слухом паренек оказался обделен полностью. Нет, с громкостью было все в порядке – ревел так, что я его у себя в сокровищнице слыхал. Когда мне это надоело, я переправил его бабке. Вот тут-то он и взвыл. Яга сумела найти для него работу, исходя из его возможностей. Нет, ничего такого тяжелого и неподъемного – это для богатыря и за работу не считалось. А вот перебирание пшена и гречки его сломало. Все-таки Яга не была милой добродушной старушкой. По моему мнению, она и йога заставит помучиться хоть телесно, хоть душевно.

– Царь Кощей, – завопил он, едва я показался на пороге кухни, – смилуйся надо мною, запри меня в темнице сырой, за решеткой кованой, в кандалы закуй тяжкие да холодные…

– Ты чего это, Илюха, на человека набрасываешься? – удивился я. – На кой тебе темницы понадобились? Вроде сидишь в тепле, работенка непыльная, чего тебе еще нужно?

– Да какой ты человек?! Нечисть ты и погибель людская, – сплюнул богатырь в сторону и перекрестился, потом поменял тон на прежний просящий: – Силушек моих нет больше, вредная бабка опять мне крупу дала на переборку.

– А-а, – философски протянул я, пожимая плечами, – что поделать, судьба у тебя такая. А потом, какой же богатырь трудностей боится и бежит от них? Не позорь своего деда.

Помрачнев, богатырь отошел в угол, где на столе лежала крупа. Двумя грудами – побольше (пожалуй, на пару мешков) и поменьше (результат работы Ильи).

– Кощеюшка, доброго утречка тебе, – поприветствовала меня Яга. – Как спалось-отдыхалось?

– Нормально, – ответил я, водя носом над столом.

Завтрак был, как всегда, великолепен, и выбор просто сводил с ума. Хотелось попробовать всего, но на это мой желудок явно не был рассчитан. Позади шумно сглотнул богатырь, ощущая дразнящие запахи вкуснотищи.

– Кощеюшка, – завела свою вечную пластинку Яга, – когда на дела свои темные, злодейские выступишь?

– Бабуля, – едва не подавившись, ответил я, – только что после битвы с богатырем – чего частить?

– Да что енто за богатырь, – пренебрежительно отмахнулась бабка. – Ентот тебе на один чих. Мог положить на одну ладошку, а второй сверху прихлопнуть – только мокрое место и осталось бы.

Илья недовольно засопел, явно задетый словами Яги, но встрять в разговор побоялся, помня ее нрав, да и мои уроки по поеданию лимонов, видно, еще не выветрились.

– Даже не знаю, – пришлось мне идти на уступки. – Может, через недельку или попозже.

Отделавшись от Яги, я спокойно доел свой завтрак и вышел во двор. Солнышко припекало хорошо, даже и не верилось, что утро едва наступило. Из подданных никого не было, только Баюн по своей привычке грел пузо, лежа на телеге. Я пробовал пару раз слушать его сказания, но очень быстро охладел. Ничего интересного и завораживающего – сплошь старье, да еще и повторяющееся.

– Утро доброе, Баюн, – помахал я ему рукою. – Как жизнь, как дела?

– Нормально, Кощей, – откликнулся тот, с явным недовольством вставая на лапы.

Он бы и не делал этого, но встречать царя, да еще и общаться с ним, лежа на спине, опасался.

– Тогда не мешало бы тебе мышей половить, а то в замке их пропасть сколько развелось, – посоветовал я, с радостью наблюдая, как его морда начинает вытягиваться. – Продуктов попортили уйму. Скоро сметана закончится – чего лопать будешь?

Пробурчав нечто полупонятное, мол, не его это работа – мышей гонять, Баюн от греха подальше решил свалить. Потеряв собеседника, я пошатался по замку с полчаса, но никого больше не нашел. Окружающая нечисть была вся в делах, а те, что посвободнее, старались убраться с моих глаз до того, как их обнаружу. Поскучав, я завернул в кладовку к Яге и достал литровую бутыль крепчайшей настойки. Как раз вспомнил о недавней сваре с Водяным, так что требовалось извиниться и пойти на мировую. Заодно из одного сундучка, что стоял в кладовке, набрал десятка три жемчужин. Настоящих, привезенных заморскими купцами, но перехваченных оборотнями. Выбрав и разложив по карманам нужные вещи для будущей «дипломатической» миссии, я направился на старое место, где до этого встречался с Водяным.

На речке никого не было. Да это и неудивительно, учитывая славу Калинова моста, что был неподалеку.

– Эге-гей, Водяной! – заорал я, сложив руки рупором. – Выходи, поговорить надо.

Однако все мои призывы стойко игнорировались. Покричав без результата минут десять, я уселся на бережок и задумался. Идти в замок не хотелось, так как он мне уже поперек горла стал со всем своим серым однообразием. Разве что наведаться в сокровищницу? Там я всегда ощущаю покой и умиротворение, вот только и боязнь порой приходит. А ну как от этого золота окончательно свихнусь или привыкну к нему, как к наркотику? Нет уж, лучше пореже туда наведываться, в идеале – после вылазок оборотней и Соловья или после получения дани, когда приходится перегружать золото в подземелье.

Покрутив в голове несколько мыслей о том, как провести день, я остановился на ничегонеделании. А что? Поваляюсь на бережку, позагораю. Я скинул бархатный кафтан и черную шелковую рубаху, завернул штаны до колен, набрал в ладонь камешков и принялся кидать их в реку, гоняя водомерок. Примерно на десятом броске из воды показалась очаровательная головка девушки с зелеными волосами. Выражение лица у нее было очень недовольным.

– Кто тут озорует, кто моих рыбок распугал? – Углядев меня на берегу, она резко сменила гнев на милость и ласково улыбнулась: – Здравствуй, добрый молодец, как звать-величать тебя? Не жарко ли тебе на бережку, не желаешь ли в прохладу реки окунуться?

Она подплыла ближе и выступила из воды почти по пояс. Тонкая ткань рубашки, да еще и намокшая, совершенно ничего не скрывала. Наоборот, только подчеркивала великолепие фигурки.

– Желаю! – неожиданно даже для самого себя выкрикнул я и поднялся на ноги. – Только без щекотаний и утоплений, договорились?

– А ты… – девушка пару раз хлопнула ресницами, потом на лице промелькнуло узнавание. – Коще-ей! Значит, сначала батюшке моему жизнь портил, а теперь и мне решил мешать.

Развернувшись, она уже собралась погрузиться в глубину, но мне расставаться не хотелось. Только-только появился собут… э-э… собеседник, и вот на тебе – уже покидает.

– Погоди, красавица, – как можно дружелюбнее произнес я. – Я не со зла. А к Водяному пришел мириться, вот. – Показал бутылек. – И для тебя принес подарок.

Слова о подарке заставили ее посмотреть на меня уже с любопытством. Русалка развернулась и подошла к берегу. Прищурилась:

– А не врешь? Знаю я, что ты, Кощей, горазд на обман и пустую лесть с обещаниями.

– Да чтоб мне золота лишиться! – клятвенно произнес я. – Вот смотри сама.

Развязав мешочек, я высыпал на ладонь несколько жемчужин. Девушка буквально замерла от восхищения. Меня жемчуг совершенно не волнует, потому и лежит почти на виду (правда, никто не смеет и близко подойти к моим вещам), а вот для всех прочих… Идя на встречу, я постарался отобрать самые крупные, захватив и несколько черных и розовых жемчужин.

– Ой, какая красота! – воскликнула русалка. – Это и вправду мне?

– Угу, – ответил я. – И твоим подружкам еще останется в мешочке. Так что не уходи, давай поговорим.

– О чем? – спросила девушка, выбираясь на берег и подходя ко мне. – Может, о чужих странах или больших реках, по которым плавают огромные ладьи. А может, о маленьких пескарях, что живут под корягой и убегают от старой щуки…

– Мм, – промычал я, сбитый с толку.

Ни одной мысли в голову не лезло. Плюс ко всему я был сильно разочарован. Выбираясь на берег, русалка распустила свои волосы, которые полностью укрыли ее с головы до колен. Никакого эстетического зрелища не получилось. Облом. Высыпав на ее ладошки, сложенные лодочкой, жемчуг и положив рядом на траву остатки в мешочке, я уже собрался действительно завести разговор о чем-нибудь типа пескарей и щук, но тут вода забурлила, и показалось сердитое лицо Водяного. На этот раз он выглядел еще старше, словно мы с ним перекидывались рыбешками не несколько дней, а много лет назад. Ну да, как я мог забыть о его особенности? На исходе месяца он превращается в старца с поседевшими волосами, а вот при молодой луне принимает вид молодого мужчины, и его волосы и борода свежи и зелены.

– А ну, марш домой, бесстыдница и вертихвостка! – сердито пробулькал Водяной.

Русалка виновато повела плечами и скрылась в воде, напоследок подарив мне улыбку. Жемчуг прихватить она не забыла.

– Ну что ты все кричишь, водоплавающее? – примирительно, хоть в душе и недовольный его появлением, проговорил я. – Я мириться пришел. Вот, даже не пустой. – И снова показал бутыль.

– Мириться он пришел… А зачем к русалкам пристаешь? – уже помягче ответил старик. – От Яги настоечка-то?

– А то! Самая что ни на есть настоящая.

С кряхтением и бульканьем Водяной вылез на берег и присел рядом со мною. Чтобы нам – больше, конечно, Водяному – не мешало солнце, я щелчком подогнал тучку, для хорошей тени.

– Вот это хорошо, – обрадовался Водяной, – еще бы и дождик, а то высохну и заболею.

– Пить под дождем неинтересно. Хотя…

Соорудив над собою нечто вроде зонтика, я заставил тучку пролиться мелким моросящим дождичком, от которого Водяной стал довольно ежиться, ну точь-в-точь кот на солнечном подоконнике.

– Разливай давай, – поторопил он. – Чего сидишь, как неродной…

– Тут дело такое – закусить ничего не взял, – развел я виновато руками, только сейчас вспомнив о самой важной части застолья, точнее, второй по важности. – Как-то без нее непривычно.

– Эх, молодежь, молодежь, – покачал головой Водяной. – Сейчас все будет.

Он повернулся в сторону реки и пробулькал нечто непонятное. Через несколько минут из воды показалась знакомая русалка, неся в руках деревянный бочонок с плотно закрытой крышкой. Небольшой, литра на три. Поставив его перед нами, она исчезла, плеснув в нас водою. Почти тут же появилась ее подружка, которая выложила перед нами две рюмки из хитро закрученных ракушек и большую ложку из того же материала. Перед тем как исчезнуть в глубине, она обдала нас брызгами, как и предыдущая русалка.

– Озорницы, – хмыкнул Водяной. – А ты им приглянулся, Кощей.

– Ага. – Я смахнул с лица капельки воды и указал на бочонок. – Это что еще за хрень?

– Ничего себе хрень! – оскорбился Водяной. – Икра, самая что ни на есть лучшая и отборная. Только вчера доставили.

– Не лягушачья? – с некоторой опаской спросил я, открыв крышку и глядя на некрупные золотисто-черные икринки.

– Обижаешь! Самая настоящая осетровая. Зернистая! Такая только у великого князя на столе да у заморских царей бывает. Хотя наши ее не любят – щучью ценят, а где я столько щук им найду?

Подвыпивший Водяной пошел вразнос. Что поделать, метаболизм у него другой – из-за того что сам фактически состоит из воды, пьянеет быстро, но столь же быстро и трезвеет. И что такое похмелье, не знает совсем, ну разве что если переберет изрядно. Но с небольшой бутыли на двоих про это и разговора нет. А вот обмолвка насчет щук для меня интересна… Получается, общается с внешним миром Водяной, торгует помаленьку с людьми.

– Кстати, Кощей, – продолжил разговор мой собут… собеседник, – слухи прошли, что ты богатыря в плен взял.

– Ну, взял…

– Кто таков?

– Да так, – отмахнулся я. – Внук Ильи Муромца, слышал о таком?

– А то ж, – гордо произнес Водяной, погладив свою седую бороду. – Был такой богатырь, защитник земли русской. Слыхал я, что он самого Чудища Поганого оборол и на потеху горожанам в клетку посадил.

– А что с ним стало? – с любопытством поинтересовался я.

Все-таки следовало знать о возможных противниках, если этот богатырь решит за внуком явиться. Дед не чета своему бестолковому, хоть и хитрому на выдумки, внуку.

– А я и не знаю, – развел руками Водяной. – То ли умер, то ли отдыхает где-нибудь в глухой деревушке от трудов ратных. Ты у пленника свово поспрошай лучше. Ладно, наливай давай…

Опрокинув по очередной стопке и закусив парой ложек икры, шарики которой приятно лопались на зубах, мы с Водяным продолжили беседу.

– Ты, Кощей, – начал новую тему Водяной, – на Лысую гору собираешься?

– Э-э, – протянул я, не совсем поняв смысл последнего вопроса, – на какую гору и зачем?

– Как на какую? – Удивление Водяного было настолько сильно, что он частично протрезвел и довольно внятно объяснил: – Лысая гора – это самое важное место для всей нашей братии. Раз в год там собираются все ведьмы, колдуны и правители, навроде нас с тобою. М-м, точнее будет сказать, что собираются там только известные и почитаемые личности. И этот день скоро настанет.

Почесав в затылке, я припомнил нечто прочитанное или услышанное. Лысая гора, где ничего не растет; люди не селятся поблизости, так как часто болеют; странные явления, которые не могут объяснить ученые… Интересно, мне-то там обязательно быть или как? Пришлось поинтересоваться у Водяного.

– Конечно, – булькнул тот. – Ты, Кощей, новенький в этих краях и обязательно должен представиться нашей знати.

Понятно, знакомство и выход в люди – так для себя охарактеризовал я предстоящее мероприятие. Странно только, что Яга об этом мне ничего не говорила.

– А это ты у нее сам поинтересуйся, – отмахнулся Водяной, нацеливаясь на очередную порцию алкоголя.

Убойная штука эта бабкина настойка. Всевозможные вина и хмельные меды, что притаскивал Соловей каждый раз из своих походов по дорогам, на меня не действовали. Вкус есть, но эффект полностью отсутствует. А вот Яга готовила такую настоечку, что голова начинала звенеть и ощущать себя воздушным шариком, готовым в следующий миг оторваться от плеч и улететь ввысь. Или утащить с собою все тело. Оттого и Водяной сейчас напоминает обычного деревенского старичка, который вылезает на уличную скамейку после стакана мутного самогона.

– Кощей, – наклюкавшийся Водяной опять стал терзать меня вопросами, – а чего ты дальше собираешься делать? Богатыря заломал…

– Дальше? – Я с трудом выполз из пелены расслабленности. – Ты о чем, Водяной?

– Что дальше-то станешь делать, говорю? Прежний Кощей отличился тем, что в деревнях все колодцы осушил: думал на их дне золото найти. Вот уж матюкались деревенские, когда рыли новые, так как в старых вода больше не появлялась. – Водяной скептически хмыкнул. – Это лишь агромадному Кощееву разуму могло такое прийти – искать золото в деревнях. Там отродясь его не бывало.

– Ты это… того… – насупился я, задетый словами собеседника. – Про разум поосторожней. Нормальный у меня разум.

– Кто спорит? – развел руками Водяной. – Вот только сразу видно, что не местные вы, Кощеи. Но и на иноземцев тоже не похожи.

Тут он прав, Водяной. Поскольку все Кощеи приходят сюда из иных миров (как это произошло со мною), то и мировоззрение у них чуждое для окружающих. То-то нечисть так осторожно на меня поглядывает, ожидая невесть чего. Если собрать в одно целое мои воспоминания про былины и сказки, что я слышал в своем мире, то картина получится весьма презанятная. Царя Кощея боялись не столько за жестокость, сколько за непредсказуемость. И боялись не только люди, но и местная нечисть, которая должна приходиться в некотором роде родней Кощею. Погрузившись в свои мысли, я пропустил часть слов Водяного, который бубнил что-то под нос. Причем совершенно не обращал на меня внимание, не замечал отсутствия моего интереса к разговору. Хе, как говорили у меня дома, – каждый на своей волне.

– …и принцессу можно уволочь ради выкупа… Прежние Кощеи так и делали… чуть ли не кажинный год. Вон к нашему великому князю дочка вертается… из заморских земель. Ух, огонь девка!.. Умница, красавица…

– Спортсменка? – с сомнением произнес я, уловив последние слова. – Где ты ее мог видеть? А?

– На реке, – возмущенно зыркнул на меня пьяным глазом Водяной. – Она в заморских землях науки постигала. Отец ее отправил… заодно показал всем, что дочь имеет на выданье.

– Это еще зачем? Проще и дешевле было к себе пригласить учителей, а портреты невесты разослать по окрестным государствам.

– А с княжной отец еще и караван отправил… с местными товарами. Великий князь – не дурак… решил показать все самое лучшее, чтобы из дальних земель к нему съехались купцы иноземные с диковинками… А с ними и принцы на сватанье… Посмотрели теперича на молодую княжну и приедут… Портреты, вишь, всяк норовит сделать так, чтобы выглядела невеста поприглядней… А тут княжна сама перед всеми покрасовалась. Теперича точно женихи понаедут!

– Угу, – задумчиво произнес я, прикидывая плюсы и минусы от такого наплыва гостей. – А с собою и дары привезут. Вот раздолье Соловью будет… Женихи, наверное, не столько за невестой, сколько за княжеским добром приедут. Князь с дочкой, поди-ка, отдаст все самое лучшее.

– Это которые постарее и помудрее, – согласился со мною Водяной. – Такие точно за приданым приедут, а красота княжны дополнительным подарком пойдет… Но припрутся и такие, у которых ни кола ни двора, кроме родовитого имени. Молодежь, одним словом… Князь их, конешно, прогонит, и почнут они шалманить по нашим лесам да болотам, покуда голову не сложат… Шумно будет!

Водяной тяжко вздохнул, сожалея то ли о будущей суматохе, то ли об опустевшей бутылке. Он встряхнул ее и, четко разделяя слова, произнес:

– По последней осталось. Давай, Кощей…

– Угу, – кивнул я, чувствуя, как тело устремляется вслед за головою в небо. – За нас, за славянскую нечисть…

Последняя порция оказалась для Водяного последней во всех смыслах. Собрав глаза в кучку, он негромко икнул и повалился набок. Я и глазом не успел моргнуть, как он скатился в воду и закачался у кромки берега, словно лодка на приколе. Немедленно рядом появились две русалки, которые шустро потянули своего родственника под воду. Напоследок одна из них сердито погрозила мне маленьким кулачком.

– Девчонки, – вскинулся я, но после недвусмысленного жеста упал обратно на землю, – куда же вы? Может, на танцы смотаемся или в кафешку заскочим?

Хмель качественно перепутал в голове старые и новые реалии. Еще хорошо, что никто из них не остался со мною, а то я мог учудить чего похлеще, напрочь разрушив хорошее о себе впечатление, если оно у русалок имелось. Посмотрев на следы возлияний, я решил навести порядок, так как не терпел мусора и безалаберности вокруг. Пришлось выкопать ямку и убрать в нее бутыль с бочонком и остальную посуду. Про то, что все это можно еще не раз использовать, я не подумал, проведя в пьяном уме нехитрую аналогию с одноразовой пластиковой тарой.

Яму я выкопал, щелкнув пальцами. Получилось не очень.

– Перестарался, – задумчиво произнес я, стоя на дне и глядя на высокие звезды в контуре отверстия. – Надо как-то выбираться.

Сначала попробовал ладонями сделать ступеньки, потом выкопать отвал, чтобы по нему выбраться. Про левитацию вспомнил только тогда, когда часть стенки под руками обвалилась и с другой стороны на меня хлынула вода. Как стоял, так и прыгнул вверх и вперед. Результатом стало падение в один из омутов, что во множестве имелись в местном водоеме. И вроде бы при погружении пробил ногами потолок непонятного строения из водорослей и тростника, обросшего ракушками и чем-то еще. Кто-то ругался, булькая и выпуская пузыри, но я слов не разобрал. Виновато разведя руками, пробулькав нечто извиняющееся, я повторил прыжок. На этот раз приземлился в колючем кустарнике на берегу, оставив на его ветках часть одежды. В замок возвращался на автопилоте, пугая неразумных зверей и разумную нечисть. В одном месте больно ударился о некую железку, валявшуюся прямо на земле. Пожелав ее владельцу плоскостопия, я ухватил ее и откинул в кусты. С той стороны раздался громкий речитатив с поминанием моей матери (она-то при чем? И так, бедная, наверно, по мне убивается), родни до седьмого колена (как будто я там помню кого), Яги с ее убойной настойкой (а вот святое трогать не надо!) и еще много кого, абсолютно неизвестных мне. Голос смолк только при моем приближении и закатывании рукавов. Вообще-то они у меня просто оторвались, не выдержав такого издевательства.

– И кто тут такой наглый, что настойка Яги ему не нравится, а? – проговорил я, стоя перед густым кустарником.

В глубине его мелькнуло… бревно? Нет, что-то другое, но сильно смахивающее на толстую корягу с шишкой-носом (немного кособоким) и яркими зелеными точками глаз.

В ответ получил еще одну порцию обидных слов, но на активные действия неизвестный не решился, скрывшись в темноте. Хмель еще долго заставлял меня бродить по лесу и громко звать неизвестного обидчика на «честный бой». Потом я устал и решил отоспаться в замке, чтобы потом вернуться обратно и окончательно разобраться с лесным сквернословом.

– По мелкому хулиганству пойдешь, – напоследок пригрозил я, припомнив остатки юридического образования, что получил в учебном заведении на допзанятиях. – Пятнадцать суток усиленного труда на общество уже заработал.