Текст книги "Дург. Лес мертвецов"

Глава 5. Встреча с прокажённым

Дург открыл сарай заранее взятым у трактирщика ключом. Вывел лошадь, закрепил седло. Сделал два круга верхом по двору. Удостоверившись, что лошадь ведёт себя спокойно и размяла ноги, кивнул рыжему открыть ворота. Пустив коня в лёгкий аллюр, внимательно осмотрелся по сторонам, вынув, на всякий случай, меч из ножен.

До окраины деревни доехал спокойно. Спешился, завёл коня в кустарник и стал ждать там, всматриваясь в деревенские домики, стоящие ближе к лесу.

Вот от них отделилась невысокая тёмная фигура с корзиной в руках. По походке и силуэту – это была женщина. С четверть мили она шла по открытой местности. Потом дорога пошла через кустарник. Когда она поравнялась с Дургом, он привязал лошадь и стал тихо пробираться за ней. Услышав тихие голоса, остановился. В тусклом утреннем свете проглядывались две фигуры, женская, стоящая к нему спиной, и мужская, в длинном балахоне и посохом в левой руке. Его лицо было закрыто маской, свисающей с верхнего края капюшона. Понять, что это мужчина, можно было только по более высокому росту и коренастой фигуре. Хотя силуэт, насколько позволял рассмотреть издали балахон, выдавал физическую немощь этого человека. Дург понимал, что, если он начнёт пробираться через кусты ближе к этой парочке, его обязательно выдадут хруст и шевеление веток. Поэтому он резко вышел из кустов, молниеносно преодолел расстояние, отделяющее его от пары и, остановившись в десяти футах от них, заговорил.

– Доброе утро!

От неожиданности женщина вскрикнула, а мужчина выставил вперёд посох.

– Не подходи, иначе худо будет!

– Опусти свою палку. Неужели ты, несчастный, думаешь, что она убережёт тебя от моего меча, которым я прекрасно владею. Давай не будем это проверять, – спокойно и уверенно сказал Дург, даже не вынимая меч из ножен.

– Не убивайте его, прошу вас, господин. Он и так несчастен. И меня тоже. Мы ведь не сделали вам ничего плохого, – взмолилась женщина.

– Если бы я хотел вас убить, вы бы уже не разговаривали со мной. Если вы заметили, я даже не доставал свой меч из ножен. Как зовут тебя, несчастный? – повелительным тоном спросил Дург.

– Гийом, – виновато, затихающим голосом ответил прокажённый, опуская посох.

– Мне надо поговорить с тобой, Гийом. А вот супруга твоя пусть возвращается в деревню, – скомандовал Дург.

Женщина спешно переложила содержимое своей корзины в котомку прокажённого и, не сказав ни слова, быстро засеменила по дороге.

– Сегодня ночью на конюшню трактира напало неведомое животное. Скажи мне, Гийом, когда ты шёл по лесу сюда, не видел ли ты чего странного или слышал, чего раньше не было? Вчера мальчик, собирающий дрова в лесу, видел следы зверей. Сегодня ночью следы лап были на постоялом дворе, а когтей – на воротах сарая. А ты лучше меня знаешь, что сейчас в этом лесу нет животных, – говоря это, Дург пристально всматривался в груботканую сетчатую маску, скрывавшую лицо собеседника.

– Я ничего не видел и не слышал, – бегло проговорил тот.

– Послушай, тебе грозит большая опасность. Всем вам грозит опасность. Похоже, это первые разведчики из Долины блаженных. И уже кое—кто исчез в Лесу мертвецов. Причём, этот кое-кто из мертвецов, – настаивал Дург.

– Мы не мёртвые! – с лёгкой дерзостью парировал прокажённый.

– Тем более! Зато они мёртвые. Эти огромные волки или псы – мертвы. Но они материальны. Их когти и клыки реальны. И, раз они пришли за лошадьми, значит, они питаются не только мертвечиной. А значит, вам грозит ещё большая опасность. Сегодня я в составе небольшой группы людей выезжаю через лес к королю. Я прекрасно понимаю, что нам тоже грозит множество опасностей. И хотел бы попросить твоей помощи, как проводника. Ты берёшь немного уксуса и соли, так как немощь не позволяет тебе много унести. Да и жена твоя не в состоянии часто покупать столь дорогие продукты. Я возьму в трактире ещё пять раз по столько. Ты вместе с нами дойдёшь до своего жилища. Звери рыщут здесь, по опушке леса. Я знаю, как от них защититься. Пойдя в одиночку, ты можешь не вернуться. А с запасом соли и уксуса тебе пока не будет надобности ходить сюда, подвергать себя опасности. За это время может решиться проблема с пришельцами, – Дург был очень убедителен в своей речи.

– Не стоит вам соваться в лес, – тихо произнёс Гийом.

– Это почему?

– Вы живые, от вас пахнет жизнью.

– Но ты тоже живой.

– Мы живые мертвецы. От нас воняет смертью. Поэтому мы в этом лесу свои. Нас мёртвые не трогают. Нам не надо будет никуда идти. Мы уже на месте. Наши умершие остаются с нами и помогают нам, приводят к нам гостей. А зверьё в лесу есть. Если вы сунетесь туда, то обязательно с ними встретитесь.

– Ты видел их?

– Это не те звери, про которых говорил ты, – лесной гость говорил неохотно. Дург не понял, про каких он говорил зверей. Но не стал развивать эту тему.

– Зачем вам уксус и соль? Вы пытаетесь лечиться ими?

– Нет, мы солим и маринуем гостей. Так они не сильно воняют и приятнее на вкус.

– Ты шутишь? Вы что, едите мертвечину? – Дург с содроганием представил себе эту картину. Хотя во время затяжных войн и неурожаев случаи каннибализма были не редки и среди здоровых людей.

– А ты можешь предложить нам другую пищу? – прервал размышления Дурга прокажённый. – В этом лесу, кроме мертвецов, нам больше нечего есть. Призраками сыт не будешь.

– Почему в лесу и материальные, и бестелесные мертвецы? – спросил Дург собеседника.

– Этот порядок установили верховные повелители нижнего мира. В Урочище бестелесных мертвецов собираются души тех, кто не был похоронен в земле: сгоревших в огне, утонувших и съеденных рыбами и крабами, солдаты на полях боёв, растасканные стервятниками и псами, казнённые, тела которых оставляли на корм воронью. Исключение составляет только Долина юных дев. Там бродят призраки женщин, нетронутых при жизни. Их тела не сохраняют, чтобы над ними не надругались в потустороннем мире. Только в этой долине и в Ущелье добрых призраков вам ничего не угрожает. Там покоятся души праведников.

– А как же вы?

– Пещеру прокажённых вам тоже лучше обходить стороной. Если уж люди привыкли есть мертвечину, откажутся ли они от возможности полакомиться живой плотью?

– Чем опасны бестелесные мертвецы?

– Смотря кто. Висельники бросаются на людей и высасывают весь воздух из лёгких. Обезглавленные отрывают головы. Сожжённые, заключая в своих объятиях, – испепеляют. Все бестелесные хотят приобрести тело.

– Но ведь они без тела, как они это делают?

– Этим их наделила ведьма. Здесь в мире живых они бессильны. Только она может творить здесь, что хочет. Они нет. Но там, в Урочище, они могут всё. Пока повелители не решат их судьбу, и они не уйдут в другие миры. Поэтому ночами из Урочища идёт могильный холод. Это концентрация людских пороков: злобы, ненависти, зависти. Дольше всех в теле остаются те, кто при жизни погряз в этом. Они были погребены, и лес забрал их. Теперь они скитальцы. У скитальцев есть возможность осознать свои грехи, покаяться в них. И, если им повезёт, в них ударит молния, и они сгорят. Или, на худой конец, попадут к нам и таким образом лишатся тела. Тогда они уйдут в Ущелье добрых призраков. А мы, похоже, так и будем жить на стыке этих двух миров, – прокажённый замолчал. Даже через его маску чувствовалось глубокое горестное раздумье.

– Где обитает ведьма? – спросил Дург, прерывая тягостное молчание.

– В древнем разрушенном городе Гельтербанг, на восточной границе Долины смерти, во дворце тогдашнего правителя. Туда вообще не советую вам соваться. Ведьма злая на всё человечество. Правда, случайно туда не попадёшь. Город находится глубоко в лесу, вдали от хоженых дорог. А идти туда специально – самоубийство.

– Ты сможешь провести меня к ней? А наш отряд через лес?

– Нет. Я нарисую тебе карту. Запомни её. И обходи нашу пещеру стороной.

– Где гарантии, что ты не нарисуешь нам дорогу в западню?

– Нет никаких гарантий. Как нет у тебя и других вариантов. Тебе придётся мне поверить. Весь ваш путь – западня. Все, кто едет с тобой, либо очень отчаянные, либо сумасшедшие. Или находятся в совсем безвыходном положении. Но главное, всем вам жизненно необходимо, во чтобы то ни стало попасть на ту сторону леса. Если человек имеет возможность отказаться идти через лес – он непременно откажется. Даже если в твоём отряде есть самые невинные на вид «овечки», поверь мне – они знают, на что идут. У них есть чёткие цели. Обычные люди обходят этот лес за десять миль.

Гийом нарисовал на дорожной пыли путь, по которому придётся пройти отряду. Пожелал доброго пути. И, не обращая больше внимания на собеседника, закинул на плечо котомку и, не прощаясь, ушёл в лес. Прокажённым прощалось много, чего не прощалось обычному простолюдину. Дург не стал реагировать на вызывающее поведение этого несчастного и направился к месту, где привязал коня.

Дург ехал в трактир. Перед глазами стояла начертанная посохом на дорожной пыли карта Леса мертвецов. Важно было не забыть, не упустить ни одного нюанса и по приезду сразу перенести всё на бумагу. Возможно, карта не точна. Но, может так случиться, что упущенный поворот или развилка дороги будет стоить жизни всем.

Глава 6. Отряд отправляется в дорогу

Въехав во двор трактира, Дург увидел, как все отправляющиеся усиленно готовились к предстоящей дороге. Запрягали лошадей, крепили груз, подгоняли сбрую, упряжь и одежду. Только рыжий студент Максимилиан сидел на крыльце с маленькой котомкой на коленях, совершенно беззаботный. При появлении во дворе Дурга он вскочил, взял коня под уздцы и довольный, с раболепством в голосе произнёс так, чтобы слышали все:

– Мы заждались вас, наш предводитель. Все готовы выступить в дорогу.

– Возьмите больше еды с собой. Трактирщик, выводи своего лошака и неси мешок соли и бочонок уксуса, – с ходу стал раздавать команды Дург.

– С чего бы это? – недовольно возразил трактирщик, выгребая навоз из сарая.

Дург достал из—за пояса кожаный мешочек с монетами и бросил его трактирщику. Тот, проворно поймав его, без промедления ринулся исполнять приказания.

– Поедешь на нём, – кивнув в сторону выводимого из сарая лошака, сказал рыжему Дург. Спрыгнув с коня, он подошёл к пеньку, в который был воткнут топор на длинной ручке. Выдернув из пенька, Дург проверил его на заточку, усмехнувшись про себя: «Старый палач знает толк в топорах». Бросил рыжему: – Возьми его, пригодится, – тот неуклюже поймал теперь уже своё личное оружие и с гордостью сунул его рукоятью за пояс.

Поднявшись вверх, Дург бросил взгляд в сторону комнаты таинственной незнакомки. На секунду замер в раздумье и всё же шагнул к ней. Постучал в дверь.

– Миледи, через четверть часа мы отправляемся в дорогу через лес. Если вам с нами по пути, советую поторопиться.

Ответа из-за двери не последовало. Дург вошёл в свою комнату. Достал из-под кровати саквояж. Откинул край матраса, ближний к стене, достал длинный свёрток. Развернул его. На грубой холщовой ткани лежали меч и кинжал. Кинжал этот до сегодняшнего утра висел на поясном ремне. Но перед поездкой на встречу с прокажённым, учитывая ночное происшествие, был заменён на другой, с клинком из серебра. А вот теперь настал момент и для смены меча. Этот меч Дург заказал кузнецам Долорингии. И даже эти, непревзойдённые мастера обработки метала признались, что это был сложнейший заказ в их практике. Этот меч не отличался какой—либо изысканной красотой или особым изяществом исполнения. Дург, как и большинство дворян того времени, питал страсть к красивому оружию с богатым убранством. Особенно знатная молодёжь старалась перещеголять друг друга рукоятями и эфесами с вырезанными экзотическими животными и украшенными драгоценными металлами и камнями. Большинство таких мечей выходили из кузниц Долорингии. Но на сей раз меч выглядел очень скромно. Несмотря на то, что при его изготовлении было потрачено немало серебра. В этом и была сложность. Обычно золото и серебро применялось для украшения эфеса и рукояти. В данном же случае серебро должно было содержаться в клинке. Но вплавить его в сталь можно было только в ничтожном количестве, так как это повлияло бы на прочность клинка. Поэтому стояла задача прикрепить серебро к телу клинка, выкованному из прекрасной долорианской стали, рецепт которой знали только здешние мастера. Но меч – оружие контактного боя. При соприкосновении с другим оружием, доспехами и костями серебряные накладки легко могли слететь. Поэтому в теле клинка, по всей его длине, с обеих сторон были выкованы две бороздки. Они немного уходили в тело клинка, создавая нависающие края. Когда потом в эти бороздки было залито расплавленное серебро, затвердев, оно уже ни при каких ударах не могло оттуда выпасть. Кузнецы признались, что им никогда ещё не приходилось выполнять настолько сложную работу. Потом известный алхимик Надиус, из университета в Гидсе, поместил меч в полученный им жидкий раствор серебра. Частицы серебра плотно покрыли всю поверхность клинка. То же самое Дург сделал с наконечниками стрел для своего арбалета. Это позволило значительно удешевить их изготовление. И, соответственно, увеличить количество. Сами стрелы были сделаны из вымоченной в воде осины, как и рукоять меча, заканчивающаяся снизу острым шипом.

Готовясь к заданию короля, Дург понимал, с чем ему придётся столкнуться. Сначала он прочёл книгу профессора, которую упоминал рыжий студент. Потом собирал информацию от очевидцев. Анализировал слухи и домыслы о Лесе мертвецов, о его обитателях. Предполагал, с кем и с чем ему придётся столкнуться. Конечно, реалии, скорее всего, окажутся хуже ожидаемого. Предусмотреть всё невозможно. Дург потратил не одну неделю на сбор информации и приготовления к этому заданию. Всё, что могли рассказать, посоветовать, чему могли обучить, чем снабдить – ничего не оставалось без внимания. Приходилось отсеивать массу придумок, фантазий и галлюцинаций. Порой рассказы были столь неправдоподобны, что невозможно было поверить. Но люди божились и клялись, что всё сказанное ими – сущая правда.

В итоге Дург заказал меч с серебряными вставками, гарда которого была вся испещрена молитвами и заговорами от нечистой силы, злых духов и коварных чар. Рукоять была набрана из осиновых накладок, а навершие рукояти венчал, в палец длиной, осиновый шип. Устье ножен было отделано войлоком, чтобы не соскабливался серебряный налёт с меча. Вершина ножен представляла собой острие меча, выточенное из ствола осины, вымоченного в воде и обожжённого на огне для придания древесине дополнительной твёрдости. Такие ножны должны были служить дополнительным оружием, в крайнем случае. Также был заказан кинжал, клинок которого полностью состоял из серебра, несколько метательных напоясных ножей, клинки которых тоже были покрыты налётом серебра, как и наконечники стрел для арбалета. Сам арбалет был сделан из дерева нубаи с острова Ласафон в Южно-Куфийском море. Древесина этого дерева прочна, но легка. Арбалет из неё, даже несмотря на металлические части, был не обременителен в походе, а при стрельбе облегчалось прицеливание. Дуги ковали те же кузнецы, что и меч. Их пружинистость позволяла выпустить стрелу на двести шагов. А с двадцати шагов – пробить любые доспехи. Но тетива при такой стрельбе лопалась после четвёртого выстрела. Дург перепробовал все возможные варианты, чтобы найти прочную и долговечную тетиву. Замена тетивы на арбалете процесс длительный и трудоёмкий. В опасных боевых условиях промедление могло стоить жизни. Это в крупных сражениях, в боевых порядках стрелков линия арбалетчиков после выстрела отходила для перезарядки и замены тетивы за спины тех линий, которые были готовы к стрельбе. Для действий одиночки такой вариант не подходил. Найти подходящую тетиву в стране не получилось. Можно было поставить обычные дуги, с которыми до замены можно было сделать тридцать—сорок выстрелов. Теоретически арбалет Дурга изначально не предназначался для поражения целей на большом расстоянии и пробивании рыцарской брони. Лес был пристанищем мертвецов, телесных и бестелесных. Но поговаривали, что ведьма, существовавшая в обоих мирах, стала собирать армию нечисти, прекрасно себя чувствовавшей в такой среде. Вампиры и оборотни, тролли и лешие охотно шли под знамёна ненавистницы людей. Вот для этого сброда и предназначалось оружие с серебряными вставками и напылением. Более важна была точность стрельбы из арбалета, чем способность стрелы пробивать доспех. Но отсутствие мощи делало бесполезным применение разрывных стрел. Стрелы с разрывающими плоть наконечниками придумал один странствующий монах. Он и рассказал Дургу, как можно бороться с живыми мертвецами. Он путешествовал по Лесу, когда в нём только начинались роковые перемены, и ему пришлось столкнуться с покойниками. Остановившись на ночлег у ручья, теперь он называется Ручей белых костей, он был разбужен шагами в темноте. На его окрик – «Кто здесь?» – ответа не последовало. А уже через мгновение в отблесках пламени костра он увидел искажённые смертью лица. Бесконечные войны в последние годы, засухи, сгоревшие и вытоптанные лошадями посевы породили целую армию этой разновидности покойников. Целые области вымирали от голода. Лес забирал их тела, которые и теперь продолжают скитаться в поисках пищи. Все животные, не сумевшие убежать, были съедены. А дальше дно ручья стало заполняться человеческими костями. И одинокие путники и целые обозы пропадали в районе Ручья белых костей. Он и название своё получил по этой причине. Монах схватил короткое копьё, на одном конце которого был трёхгранный наконечник, а на другом круглый металлический набалдашник. Одним концом которого можно пользоваться как колющим оружием, другим как ударным. Первого нападавшего, а их было четверо, монах пронзил насквозь в грудь. Быстро вытащив копьё, второму нападавшему он вонзил его в переносицу. Трёхгранный конический наконечник, войдя в черепную коробку, просто раздвинул её в разные стороны. Череп с треском лопнул с обеих сторон в районе височных костей, вываливая своё содержимое. Нападавший при этом сразу упал, не шевелясь. А пронзённый в грудь, опустившись на колени, вцепился руками в ногу монаха. И тут на его голову обрушился удар тяжёлого набалдашника, от чего череп его разлетелся вместе с чёрными прогнившими мозгами во все стороны, и он сразу затих. Смекалистый монах таким же образом разделался с двумя другими нападавшими. Жизнь одинокого скитальца-паломника требовала умения постоять за себя. Ему не раз приходилось отбиваться от пары—тройки грабителей. Обычно первому следовал укол в грудь, а второму удар набалдашником в челюсть. После этого вооружённые, как правило ножами, бандиты предпочитали ретироваться. Но с живыми покойниками пришлось выработать новую тактику. Вернувшись в свой приход, монах не успокоился. Стал думать, как усовершенствовать наконечник так, чтобы при ударе черепная коробка разлеталась в разные стороны. Дург случайно узнал об этом монахе, когда собирал информацию о людях, побывавших в Лесу мертвецов. Его наблюдения и проделанная работа оказались очень полезными. Делать копьё Дург не стал. Это было громоздко и предполагало прямой контакт с противником, и требовало время для обучения. Для этого у него был меч, которым он владел в совершенстве и имел возможность разрубать головы в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Но изначально Дург не планировал участие в выполнении задания многочисленного отряда. Поэтому, сходиться в рукопашную – было крайним случаем. Лучше, как можно дольше держать врага на расстоянии и при этом смертельно его поражать. Исходя из этого, Дург заказал кузнецам наконечники для стрел – уменьшенные копии разработанного монахом наконечника для копья. Плоскости наконечника были расположены таким образом, что при пронзании плоти она раздвигалась в разные стороны. В случае с копьём, при относительно не высокой скорости удара, такой эффект достигался за счёт большого размера наконечника. А вот со стрелой требовалась большая скорость и сила удара. Были перепробованы все имеющиеся в армии и у охотников луки и арбалеты. Наилучший эффект достигался при применении тяжёлого лука, штатного оружия королевских тяжёлых лучников, способных пустить стрелу на триста шагов и при этом пробить доспех. Но Дургу такой вариант совершенно не подходил. Во-первых, лук и стрелы к нему были очень громоздкими. Во—вторых, тетива при такой стрельбе не выдержит и десяти выстрелов. А поменять её можно только при помощи нескольких человек. И в—третьих, стрельба из такого лука предполагала чудовищную силу рук, приобретаемую в течение многих лет тренировок. При этом даже самый лучший лучник был плохим фехтовальщиком. Сила, требуемая для натягивания лука, закрепощала руку. А для Дурга владение мечом было намного ценнее меткой стрельбы из лука, которая была занятием простолюдинов. Дворянин обязан был прекрасно владеть мечом. Поэтому лёгкий компактный арбалет был оптимальным вариантом. Но, чтобы добиться требуемой силы и мощи при выстреле, потребовалось выковать дуги из стали, идущей на лучшие мечи. Такую сталь годами наковывают, сваривая слой за слоем и закаляя в солёной крови животных. Дург испытывал арбалет, стреляя в отрубленные головы казнённых преступников. С пятидесяти шагов при попадании стрелы в район носа – голова разлеталась на куски в разные стороны. Череп не выдерживал давления создаваемого изнутри, и кости расходились по швам. Но оставалась проблема в тетиве. Нужна была очень прочная нить. При этом долгое время не терявшая эластичность и не растягивающаяся. Варианты кожи и жил животных отпали сразу. Для долговечности требовалось найти очень прочные нити. Огромное значение играло их переплетение. В итоге за основу взяли плетение тетивы кочевниками долины Ил. Их всадники в одном бою выпускали больше сотни стрел на одной тетиве. Её плели из конского волоса. Брали два пучка волос из гривы, складывали каждый пополам и сплетали пучки между собой. Рядом с петлями, где натянутая тетива касалась дерева, оборачивали тонкой нитью из воловьей кожи. А её середина, которая непосредственно касалась стрелы, обматывалась отмоченным в вине усом рыбы-тигр. Эта рыба водится в единственной в той местности степной реке. Вода в ней очень мутная. Поймать крупную рыбу с достаточно длинными усами – очень сложно. Поэтому такая тетива ценится очень дорого. А если ещё она сплетена из гривы рыжего коня, то вообще на вес золота. Дург приложил много усилий, чтобы достать такую тетиву. После того, как король разбил инстов в битве при Сауре, многие кочевые племена, живущие на западных границах королевства, стали вести себя настороженно, если не враждебно. Они прекратили все торговые отношения и сами перестали пропускать купеческие караваны и обозы через свои территории. На границах часто происходили стычки. Нередко конные дозоры с обеих сторон обменивались несколькими выстрелами из луков. Собирая по долгу службы данные о таких инцидентах, Дург заметил закономерность. Солдаты жаловались на то, что кочевники стреляли в них с более далёкого расстояния, и стрелы при этом не только наносили ранения, но и могли убить.

Выйти на контакт с жителями степей получилось только с помощью контрабандистов, орудующих вдоль границ. Обычно за ними следили, но не трогали, так как через них осуществлялась хоть какая—то торговля. Люди Дурга, под видом охотников на степных козлов, в которых надо стрелять с большого расстояния, обратились к контрабандистам с просьбой купить для них у кочевников тетивы для нескольких луков. Но кочевники даже слышать не захотели о такой сделке. Тогда Дург арестовал нескольких контрабандистов. Они договорились о крупной сделке с кочевниками. А когда те прибыли в условленное место, Дург с отрядом пленил их. В результате переговоров со старейшинами рода Дург установил выкуп – изготовление нужного ему размера, качества и количества тетивы. Он при этом пообещал, что оружие, оснащённое такой тетивой, не будет использоваться против тех, кто её изготовил. После получения заказанного Дург опробовал тетиву на прочность и дальность стрельбы и только после этого отпустил заложников. После приобретения последней детали для оружия встал вопрос натяжения и постановки его в боевое положение. Короткая, утолщённая, с малой степенью растяжения тетива требовала немалых усилий при постановке арбалета на боевой взвод. Лучшим вариантом здесь подходил ворот. Вращением рукоятки крутился барабан, и крюк оттягивал тетиву. Такой метод требовал не много усилий, но много времени на перезарядку оружия, и подходил разве что для обороны крепостей или действий в рядах, когда один ряд после выстрела отходит вглубь, для перезарядки. Дург понимал, что у него времени на перезарядку может и не быть. Поэтому оставался рычажный метод взведения. Но он требовал очень больших физических усилий. И пришлось тренироваться взводить рычаг левой рукой, чтобы не закрепощалась и не уставала рука для фехтования.

Стрелы были вставлены в широкий пояс. Его Дург надел поверх тонкой кольчуги. Надевать тяжёлые стальные пластинчатые латы не было необходимости. В лесу не предполагались встречи с тяжеловооружёнными воинами. Скорее всего, главным преимуществом будет скорость перемещения и быстрота рук. Только грудь закрывал сплошной стальной нагрудник.

На голову водрузил лёгкий шлем без забрала. Смотреть точно надо будет в оба.

Во дворе тем временем шли суетливые приготовления. Крестьянин-сыровар готовил повозку. Упряжь у лошадей проверил, смазал жиром оси всех колёс. Проверил ремни крепления груза. Повозка была с высокими деревянными бортами. По две головки сыра возвышались над ними. Но весь товар был укрыт двумя слоями непромокаемой плотной ткани и притянут кожаными ремнями к бортам. Спереди, за облучком, было свободное место. Там лежал соломенный матрас, на котором, расположившись головами к бортам, свободно помещались два человека. Ткань, укрывавшая груз, спускалась над этим местом в виде полога, образуя что—то вроде палатки. Это был идеальный вариант для путешествий в холодную погоду.

Карл Безухий проверил сбрую и подковы своего коня. Пристегнул к одному боку седла походный мешок, к другому два скатанных толстых войлочных одеяла. Ночи в лесу в этих краях ужасно холодные. На нём были надеты стёганые сюртук со штанами, поверх которых – лёгкие латы рядового воина. На голове подшлемник и каска.

У молодого солдата доспехов не было вовсе. Кольчугу и латы ему заменяла толстая стеганая куртка и надетый на неё жилет, сплетённый из кожаных полосок. На голове шапка из толстой кожи, закрывающая шею сзади. Такая облегчённая защита полагалась гонцам, везущим донесения. У них были худые жилистые лошади. Сами гонцы, как правило, были молодые юноши. Вес седока вместе с доспехами должны быть минимальными, чтобы лошадь долго не утомлялась, и легче было маневрировать при погоне или засаде. Гонец в любом случае будет один. И даже тяжёлые доспехи не спасут его при нападении нескольких человек, если он вступит с ними в схватку. Его главная задача при нападении – убежать. Вооружён он был длинным тонким мечом и кинжалом. Обычно у гонца минимальный запас провизии и плащ, в который можно завернуться во время непродолжительного ночного отдыха. Но для этого путешествия Арен, так звали молодого солдата, взял тот же дорожный набор, что и его старший товарищ.

Дург оценивающе посмотрел на молодого солдата. Либо он везёт донесение королю или ещё кому, либо он назначен в королевский полк гонцом и получил уже соответствующую военную форму. Если бы вёз тайное донесение, то, скорее всего, был бы одет в форму обычного рядового.

Торговец оружием, Константин, видимо, был хорошо наслышан про погоду в лесу. К его седлу была привязана лисья шуба и такая же шапка. Свёрток с мечами был закреплён на седле спереди. Рукоять одного меча выглядывала из складок ткани. Видимо, этот меч Константин приготовил на случай встречи с врагом. На поясном ремне у него висел только короткий кинжал для ближнего боя.

Легче всех был экипирован рыжий студент. К седлу своего, совсем недавно приобретённого, транспортного средства он привязал сумку с книгой, ржаной лепёшкой и куском вяленой говядины. Тёплой одежды у него не было. Для защиты от холода он приспособил старую, местами облезлую волчью шкуру. Накинув её сзади на своё тщедушное тело, он завязал передние лапы на шее, а задние на пояснице. Получилось нечто, похожее на куртку. На рыжую шевелюру была водружена лишь маленькая шапочка грубой вязки из овечьей шерсти. А топор за поясом стал предметом неподдельной гордости студента.

Дург вышел из комнаты. В полном облачении, с поклажей в руках остановился в коридоре. Поколебавшись мгновение, всё же шагнул в сторону комнаты дамы. Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, выпалил:

– Миледи, если у вас есть намерение перебраться на ту сторону леса, у вас осталось очень мало времени присоединиться к нашей компании и совершить это путешествие под надёжной охраной благородных мужей.

Благородных кровей он был единственный, из тех, кто сейчас собирался в поход, но для солидности ему пришлось говорить о себе во множественном числе.

Дверь отворилась. От неожиданности Дург даже вздрогнул. Он не слышал шагов к двери.

– Спасибо, милорд. Вы благородный человек. Но у меня есть те, кто проведёт и защитит меня в лесу. Сейчас я жду их. Отправляйтесь без меня. Может, мы ещё догоним вас и встретимся в лесу.

Дверь закрылась. Дург продолжал стоять неподвижно. В глазах ещё стоял образ очаровательной незнакомки. Миндалевидные, необыкновенной синевы и глубины глаза, идеально очерченные алые губы и ангельский голос буквально околдовали его. После первой мимолётной встречи с этим очаровательным созданием он не мог выкинуть её из головы, несмотря на служебные дела и заботы. Тогда она была резка и холодна к нему. Теперь же, фактически поговорив с ней, хотя он не успел, да и не смог произнести ни слова, увидев её перед собой, Дургу ужасно захотелось окружить это нежное существо заботой и вниманием, своей защитой и покровительством. А покровительство, в его случае, имело не пустой звук.

Дург происходил из очень древнего и знатного рода. Его предки всегда были вельможами, особенно близкими к королю. Прадеды и деды были министрами и военачальниками. А отец – главный советник и куратор тайной канцелярии. Это поистине всемогущий человек в стране. Его железная рука чувствуется во всех сферах государственной жизни. В воспитании сына, несмотря на свою постоянную занятость, тоже самолично принимал самое деятельное участие. Но, в отличие от большинства феодальной знати, с детства готовившей своих сыновей к военной службе, в воспитании Дурга применялась немного другая схема.