Текст книги "Дом для призрака"

Однако, к вечеру, от скуки я не сдох только потому, что отбивался от полчищ комаров, слепней и мошки. Пришедшая первой Мария Николаевна похихикала над мое опухшей рожей, и решила эту проблем одним взмахом ладоней, после чего, всех этих тварей как ветром сдуло, и наступила тишина. Потом она зачерпнула в озере воды, подержала её несколько секунд в своих ладонях, что-то прошептала, затем перелила её в мои ладони, и велела ополоснуть этой водой лицо. Я выполни её указания, и через несколько минут моя физиономия пришла в норму. Завидно. Жаль, что я так не умею.

Потом приехал Костя, привёз пол машины еды, и Маша как истинная женщина взялась готовить ужин, меня она прогнала, заявив, что сварить кашу с тушёнкой помощник ей не требуется. Потом припёрлись оборотни, залезли в палатку, и выбрались из неё уже Серёгой и Гошей.

Самым последним приехал Николаич, спросив у нас как дела, не стал слушать ответа, разделся и полез в озеро купаться. Вот блин. Как мы-то не допёрли до этого. Через несколько минут, все кроме ведьмы уже были в воде. Красота.

Ещё через час, поужинав гречневой кашей с тушёнкой, и налив, кто хотел, заваренных Машей трав, расселись вокруг костра и Николаич начал,

– Дела такие! Как мне удалось выяснить в муниципалитете, в том доме действительно жила одинокая бабка, её дом был построен ещё до революции, и она всегда жила в нём как хозяйка. Тогда же вышла замуж, о чём в церковной книге, которая чудом сохранилась, в тысяча девятьсот пятнадцатом году сделана запись. Детей не было. Муж умер в семьдесят третьем году. Разумеется, каких-то документов, подтверждающих её право на этот дом, и землю не было. Получалось, что она проживала там незаконно, самовольно захватив землю, свидетелей, которые могли подтвердить, что бабка жила там ещё до революции, разумеется, уже не было. Документов на дом, как вы, наверное, уже догадались, тоже не было.

После этих слов начальник перевёл дух, долил в свою кружку из котелка ведьмин отвар, и продолжил,

– Так вот, хоть бабка и проживала там без документов, ей ничего сделать не могли, а скорее всего не хотели. Если её оттуда выселить, придется её обеспечивать жильем, прочими коммунальными услугами. Поэтому, видимо решили, живёт, не жалуется, никому не мешает, на неё жалоб тоже не поступает. Пусть живёт.

Однако, после того как хозяйка дома пропала в девяносто пятом году, через некоторое время, появился какой-то мужчина, и представившись её внуком попытался сначала заполучить бесплатно, а потом, уже и купить участок земли на котором стоял дом. Но, ему было отказано в категоричной форме, так как все земли в округе попадают в заповедную зону. По всей вероятности, у него просто не было нужной суммы, что бы ему продали этот участок, хотя, в те года, можно было купить всё, были бы деньги. С тех пор этого внучка больше не видели.

Николай Николаевич опять замолчал и отхлебнул из кружки,

– А теперь дети мои, угадайте с трёх раз, кто появился не так давно в этом городишке? Правильно! Сам же себе и ответил Николаич,

– Этот внучок, его узнала бывшая служащая кадастрового отдела, которой он закатил скандал за то, что ему было отказано в приобретении земли. А запомнила она его потому, что очень испугалась. Как она рассказала своей сослуживице по отделу, у него были очень страшные глаза, как темные провалы, она боялась в них смотреть.

А это значит, – немного помолчав, вздохнул он, – этот человек обладает силой и возможно значительной силой.

Бабушка из кадастрового отдела встретила своего бывшего клиента в магазине, сразу же узнала его, и поспешила уйти. После чего позвонила своей бывшей коллеге, которая до сих пор работает в отделе, и поделилась с ней неприятной новостью. Поэтому господа, ищем внучка, который был одет со слов бабушки из отдела, в темные штаны, темную матерчатую куртку со светлыми вставками по бокам, и тёмно-синюю футболку. Закончил Николай Николаевич свою речь.

После этого начальство перевело свои очи на оборотней, и сообщило всем, что этих оболтусов спрашивать смысла нет, так как у них довольные рожи, а это значит, что они ничего не знают.

После Николаича заговорил Костя,

– Узнать удалось не очень много! Подняли из архива розыскное дело, которое завели после пропажи бабки, но там, практически ничего нет, слава Богу, хоть осмотр места происшествия провели нормально.

На момент осмотра, в доме уже всё было перевёрнуто вверх дном, почти вся мебель разломана, было видно, что-то искали, а нашли или нет, мы пока не знаем.

После осмотра, дом был закрыт и опечатан, однако, через некоторое врем в милицию сообщили, что дом разорён полностью. Прибывший наряд милиции увидел, что в доме вырваны все рамы, выбита дверь, в общем, полный разгром. После этого, этим делом никто больше не интересовался, родственников не было. И когда вышли все сроки рассмотрения, дело передали в архив.

Однако, когда мы попросили участковых инспекторов рассказать нам что ни будь интересное связанное с эти местом, один из них рассказал необычную на его взгляд историю. Несколько месяцев назад, некий гражданин нанял трактор, на которое могло навешиваться отбойное оборудование, и попросил владельца трактора пробить дыру в ведьмином, как он выразился камне. Цену предложил очень хорошую. Тракторист своим ходом приехал к дому, благо трактор был колёсный, и пробил в центре камня дыру. Если сказать точнее, он с большим трудом, пробил углубление сантиметров шесть, семь, потратив на это несколько часов, и сломав при этом отбойник.

– Ну, ещё бы он легко справился с ведьминым камнем! Зло проговорила Маша,

– Вот только зачем этому козлу потребовалось делать в камне дыру? Непонятно. Оставьте нам завтра одну машину, съездим туда, внимательно осмотримся. Потом посмотрела на дерево, на котором, на толстом суку, спал Котяра, свесив все свои конечности, и добавила,

– Эту тварь тоже возьмём, может, почувствует, что. Все присутствующие кроме меня, по инерции закрутили головами, но потом, сообразив, что всё равно его не видят, успокоились и начали расползаться по палаткам.

Ниночка осталась у подружки, сообщив по телефону, что та связалась с какими-то неформалами, очень похожими на сатанистов. И она сходит завтра на их мессу, которую проводит потомственный черный маг, в шестьсот шестьдесят шестом колене. Николаич разрешил сходить. Мария Николаевна спала одна. Серёга и Гоша залезли в одну палатку, и до полуночи ржали как кони, пока ведьма не наорал на них, заявив, что они мешают ей спать, и не напустила на них комаров. Оборотни вылетели из палатки как ошпаренные, в одних трусах, мне стало интересно, что у них там творится и я, отогнув уголок клапана, заглянул внутрь их палатки. Там ничего не было, вообще ничего, ни одного комара! Причём они оба продолжали носиться вокруг палаток, убегая от воображаемых кровопийц. Теперь уже ведьма хохотал, глядя как голые мужики кругами носятся по поляне. Ведьмы вообще жестокие создания.

На следующий день, встав пораньше, полезли купаться. В утренней прохладе, вода казалась тёплой как парное молоко. Но долго всё равно в воде не просидишь, становится холодно. Позавтракали бутерами с чаем, и начали расползаться кто куда. Николаич на этот раз взял с собой Пашу. Костя и Гоша остались в лагере. А я, Маша, и Сергей, захватив с собой Котяру, отправились к дому ведьмы.

По дороге, остановились у стихийного рынка, образовавшегося вдоль федеральной трассы, на котором продавали всё, от веников для бани, до шашлыков. По шашлычку мы и взяли, они были на удивление вкусные. Не торопясь догнались ими, и поехали дальше.

Когда подъехали к дому ведьмы, уже было позднее утро, становилось жарко, остановились недалеко от дома, в тени деревьев. И когда я подошёл к камню, на меня опять накатила волна чего-то знакомого и приятного, ведьма говорила, что это выход силы, но, я не воспринимал это как силу, или какую-то энергию. Что-то было и всё.

– Серёжа, оглядись, пожалуйста, есть кто рядом или нет, а то я сама сейчас занята буду. Попросила оборотня Маша. Тот кивнул, зашёл за микрик, и через пару минут вышел в образе, поводил носом, затем быстро скрылся в леске за домом.

Наблюдая за оборотнем, я вытащил бутылку с водой, и хотел попить, но, подошедшая ко мне ведьма, с задумчивым видом забрала у меня из рук бутылку, встряхнула её, после чего напилась, вернула мне бутылку, и пошла к дому. Я взял бутылку глотнул, и у меня аж зубы свело, вода стала ледяной. Зайдя в дом, Маша начала буквально перебирать весь хлам и мусор находящийся в доме.

– Что ищем? – не выдержал я.

– Мне надо найти какую-то реально её вещь, которая потом поможет найти книги, и амулеты хозяйки дома.

– А почему, ты решила, что она оставила после себя какую-то закладку.

– А потому что, правило такое, никто, никогда не держит на виду эти вещи! Спрятанными они должны быть, чтобы на грех не сподвигнуть кого-то знающего, но слабосильного. Если простой человек найдет, ничего страшного не произойдет, ничего он не помёт. А вот знающий, может дел натворить.

– И что самое интересное, – продолжила ведьма, – не было ещё ни одной слабой ведьмы, или просто ведающей, которая принесла бы беду, найдя книги, или амулеты. А вот среди мужиков, таких козлов хватает, история помнит их немало.

Я промолчал, и поспешил скрыться с её глаз, от греха подальше, а то ещё прибьёт, злая она сейчас какая-то. И с этими невесёлыми мыслями направился к камню, встал перед ним на колени, согнал развалившегося на нём Котяру, и достав нож, начал лезвием вычищать углубление в центре. Когда закончил, лезвие уходило в камень примерно на семь-восемь сантиметров.

– Дыра. Сделал я очевидный вывод, и направился к ведьме, которая в это время чем-то гремела в доме. Обойдя развалину с другой стороны, приставил к стене доску, и благодаря своему росту, легко забрался на чердак. С одной стороны, крыша была разломана, поэтому, было светло, и я начал перебирать какие-то тряпки, коробки, и прочий хлам. Было видно, что и здесь копались, из старых коробок, находившихся на чердаке всё было высыпано и разбросано. Ничего путного не попадалось, и я просто ходил по чердаку, и палкой ворошил старые вещи.

Повезло всё-таки именно мне, я нашёл невзрачный мешок, в котором было какое-то белое платье, и еще какие-то вещи. В мешок уже по всей вероятности заглядывали, потому что завязки, пришитые к горловине мешка, не были завязаны. Я крикнул ведьме, что бы она отошла от люка, ведущего на чердак, и скинул через него в дом свою находку.

Я, наверное, всё же попал в ведьму мешком! И не исключено, что по голове! Потому что она слишком уж громко чертыхнулась, а потом стало тихо. Она, скорее всего, разглядывала мою находку, а может, думала как меня пришибить. Но нет, пронесло, и даже случилось чудо, она позвала меня.

– Санечка, спускайся, я тебя поцелую.

«Ага, нашла придурка. Так я к тебе и спустился. За то, что, я тебя пыльным мешком по башке приложил, ты мне ноги выдернешь!» Подумал я. А вслух ответил,

– Потом, я тут ещё немного поищу.

– Не надо, ты уже всё нашёл. Слазь.

И я слез, просто спрыгнул внутрь дома через люк. Мария Николаевна выполнила своё обещание, и поцеловала, причем делала это достаточно долго. А я и не сопротивлялся.

Потом, она вдруг оторвалась от меня, и без всяких предисловий, начала рассказывать,

– Ты нашёл её погребальное платье! Оно, как ты понимаешь, ни разу не одевалось, поэтому толку от него нет, а вот то, что она положила к платью ещё и нательную ленту говорит о том, что она собиралась скоро умереть.

Маша на несколько секунд задумалась, потом продолжила,

– Нательные ленты ведьмы снимают редко, они носят её зашитой на талии, особенно старые ведьмы, и снимают её только перед смертью. Эту ленту ведьме кладут в ногах. Сейчас уже редко кто придерживается того правила.

Я по устоявшейся уже привычке, офигевать в этой компании, офигел, от такого резкого перехода от приятного, к грустному.

Наконец мы выбрались из дома, и заметили лежащего в тени оборотня, значит всё в порядке, никого нет. Ведьма подошла к камню, и положила на него ленту, лента была белого цвета, длиной примерно семьдесят сантиметров и шириной сантиметра три, на ней были нанесены какие-то, незнакомые мне буквы.

– А что написано, и на каком языке? Маша помолчав, ответила,

– На старославянском, «Проживай свою жизнь, отдавая её другим».

Затем, она взяла ленту, сложила её, и, зажав в ладошках села прижавшись спиной к камню, и закрыла глаза.

Сидела она так минут пять, потом встала, улыбнулась мне, и, зажав ленту в ладони посредине так, чтобы её концы спадали с двух сторон, пошла вокруг дома, постепенно расширяя круги.

Мы вместе с волком внимательно, и с интересом наблюдали за бродящей кругами ведьмой. Наконец случилось, лента в кулачке у ведьмы вдруг натянулась как струна, хотя до этого, концы ленты болтались при движении в разные стороны. Маша оглянулась на меня, и крикнула,

– Саня, неси лопату, копать будем.

Я быстренько сгонял к микрику, взял лежащую в багажнике лопату, и бегом вернулся к ведьме. Сергей всё же молодец, если «полевой» выход, значит должна быть лопата.

Маша показала где копать, но попросила не усердствовать, рыть без фанатизма. Земля была мягкая, и я довольно быстро углубился сантиметров на пятьдесят, когда почувствовал, что наткнулся на какое-то препятствие. Взрыхлил лопатой землю вокруг этого препятствия, а потом, уже выбрал её руками. Когда закончил земляные работы, увидел, что откапал небольшой сундучок, или, скорее всего деревянный чемоданчик.

Я аккуратно стряхнул со своей находки землю, а потом, вернулся к ведьминому камню, поставил на него ящик, расстегнул два ремня, которыми он был перехвачен, и открыл крышку. В ящике действительно были книги, три толстые старинные книги, и еще несколько камешков на кожаных шнурках. Пока я разглядывал книги, Серёга, который уже вернул себе человеческий облик, тоже заглянул в чемоданчик, и пробормотал,

– Какое-то барахло, зачем она его прятала и хранила?

Услышав это, стоящая рядом Маша пробормотала что-то вроде, «Ах да, конечно» И провела рукой над чемоданчиком.

– Ух ты! Книги! Удивился, на этот раз Серёга, и потёр глаза.

– Защиту она поставила. На всякий случай, – тихо проговорила ведьма, и отошла от нас. Когда мы закончили возиться с поисками и раскопками, было уже далеко, за полдень.

Яму Мария Николаевна закапывать не дала, велела бросить рядом с ямой и ящик, чтобы ясно было видно, кто-то, что-то нашёл, и унес. Значит, искать больше не будут. Книги бережно упаковала в саван, а амулеты и ленту сложила в простой холщовый мешочек. Я не был бы самим собой, если бы не спросил,

– А почему не вместе положила?

– Амулеты могут разрядиться от савана. А лента, жизнь хозяйки потеряет, а мы этого допустить не можем, завтра с её помощью останки поищем. И мы поехали назад к озеру.

Мой Котяра, всё то время, что мы ковырялись возле дома, лежал на ведьмином камне, и млел. А когда я его вновь согнал, перед тем как положить на камень ящик, залез в машину и уснул. Ничего он не почувствовал, зря только с собой брали. Пока ехали домой, я раздумывал над тем, что я, и Сергей видели всё по-разному. Он видел какое-то барахло, а я видел книги, значит, защита умершей ведьмы на меня не действовала. Почему? Неизвестно. Надо будет потом спросить у Алексея Геннадьевича, не привлекая лишнего внимания, потихоньку.

Возле озера царила идиллия. Костя и Гоша грели свои животы под вечерним солнышком. При нашем появлении, оба наперебой стали жаловаться мамочке ведьме на комаров, которые их совершенно одолели, и сразу после нашего отъезда им пришлось мучиться, пока мы где-то прохлаждались. Причём, пока они ныли, я не увидел ни одного комара.

Мария Николаевна не стала с ними спорить, походя махнула рукой, и пошла в палатку. Оборотень с опером обрадованно, и уже видимо не опасаясь за свою жизнь, опять растянулись на одеяле, и начали обсуждать каких-то девочек. Однако, мне показалось, что ведьма отмахнулась не от комаров, а от них. Но оповещать эту парочку о своих подозрениях не стал.

Вечером, когда все опять собрались после ужина у костра, Маша сообщила.

– Завтра поедем искать место, я нашла ленту, поэтому, думаю, поиски много времени не займут, лента сильная вещь в таких делах.

«Ага. Она нашла. Как же, Лара Крофт, недоделанная». Мысленно возмутился я.И ведьма, словно прочитав мои мысли, добавила.

– Вернее, ленту нашёл Саня, честь ему и хвала. И она послала мне воздушный поцелуй. Николаич сказал, что поедет с нами, так как большего он узнать уже не сможет. Костя сам попросился, хотел посмотреть, как всё это происходит. Гоша с Сергеем заявили, что у них дела, и что они в целях безопасности, должны в округе всё осмотреть.

Маша ехидненько так засмеялась, и сообщила всем, что их неотложные дела, видимо в целях безопасности, оставили в палатке у этих кобелей, свои элементы нижнего белья. Я заржал. Костя засмеялся более культурно, а оба кобеля с опаской уставились на начальство.

– Ладно, хрен с вами! Совсем не по-светски выразился Николаич.

– Эти два дня я у вас вычту из отпуска. Оставайтесь. Оборотни явно обрадовались.

Но, ведьма не была бы ведьмой, поэтому, глумливо так проворковала,

– И не забывайте, пожалуйста, о технике безопасности, когда будете делать свои дела. Помните, что от нарушения этой самой техники, человек может не только погибнуть, но и родится. Я опять заржал. А что с меня возьмёшь, в пещере, наверное, родился, а не в приличном обществе.

– Кстати, – сказал Николаич.

– Мне не отзвонилась Ниночка, поэтому, завтра когда вернёмся, начнём её разыскивать, если сама не объявится.

Утром, Гоша на микрике поехал в город, видимо за их с Серёгой делами, ну, и опять же, техника безопасности требовала внимания.

Сергей и Котяра остались охранять лагерь. А оставшаяся часть команды, после завтрака направилась к дому пропавшей ведьмы. Когда приехали, Николаич вышел из машины, подошёл к камню, постоял возле него, закрыв глаза, и проговорил.

– Да. Хорошо здесь было бы пожить, место сильное, светлое. Помолчал немного, а потом добавил,

– Я даже боюсь себе представить, сколько хозяйке дома было лет, если она собиралась умереть своей смертью. Она ведь могла выходить замуж не один раз. Ведьмы находясь даже в очень преклонном возрасте выглядят так, что на них мужики оборачиваются. И поворачиваясь к Маше, спросил,

– Я прав Мария Николаевна?

Ведьма кивнула своей красивой головой, рассыпав черные волосы, и задумчиво проговорила.

– Да, Николаич, ты прав, ей было много лет, жаль, что всё так получилось, она многому могла бы научить, о многом рассказать, и помочь мы бы ей смогли, если бы знали о ней. А не знали мы о ней потому, что наши люди плохо сработали, многие ведь знали о необычной бабке, но никто не поинтересовался. Никому она не была интересна. Закончила Маша с горечью.

– С этим мы ещё разберёмся, – пробормотал Николаич, – не сразу, но разберёмся. Я всегда со всем разбираюсь. Ладно Мария Николаевна, начинай. Скомандовал начальник, и отошёл в сторону.

Ведьма опять подошла к камню, положила на его средину ленту, опустилась возле камня на колени, опёрлась на него руками, и так постояла пару минут, затем встала, и отряхнув колени сказала,

– Всё, поехали.

Костя забрался за руль, мы с Николаичем разместились сзади, а Маша устроилась на переднем сиденье, открыла окно, выставила в него руку с зажатой в кулачке лентой, как тогда, во время поиска книг.

Лента повела себя точно так же, натянулась, и показала своим концами куда-то в лес, и мы поехали. Просёлок давно уже покрылся высокой травой, и его было плохо видно, и нам, при движении, приходилось ориентироваться только на отсутствие деревьев, казалось, что машина пробирается по просеке, заросшей кустарником. Мы уже поняли, что ведьму тоже увозили на машине именно по этой дороге, поэтому, не беспокоились, когда направление ленты не совпадало с направлением движения. В конце концов, Маша нашли место, где ведьму выгрузили из машины, лента в этом месте показала совершенно противоположное направление. Просёлок, по которому мы ехали, уходил в другую сторону.

Проехали мы километров десять, лес стал темным, сосны и ели старыми и мощными, появился валежник. Выбравшись из машины, вооружились по полной программе. Чем чёрт не шутит, лес глухой.

Маша подождала, когда мы будем готовы, после чего пошла в лес. Мы двинулись за ней, причём Николаич распорядился, что бы я был у неё за спиной, а он с Костей пошли у нас по бокам, метрах в пяти, немного отставая.

Так мы прошли километра полтора, когда деревья расступились, и показалась полянка, сразу за которой блеснул небольшой круг воды. Мария Николаевна первая вышла на неё, огляделась, и, спрятав ленту в карман, подошла к темному пятну, видневшемуся на поляне, встала возле него на колени и замерла.

Когда я подошёл поближе, то увидел, что тёмным пятном мне показалась трава, которая имела более темный цвет, по сравнению с другой травой, росшей на полянке. Даже мне было понятно, что ведьма лежит именно здесь, пятно темно зелёного цвета было вытянутым, примерно в рост человека.

Постояв немного, Маша встала с колен, и каким-то севшим голосом сказала.

– Её повесили, поищите где, бесполезно конечно, но вдруг…

Я, разумеется, сразу же спросил,

– Почему ты решила, что её повесили? А не сожгли как ведьму, или не утопили?

Она посмотрела на меня ничего не выражающими глазами, и, не проронив ни слова, отошла к воде и села на траву.

Как всегда, по своей укоренившейся привычке говорить, а потом думать, до меня дошло.

Это же элементарно Ватсон. Если бы её утопили, не было бы ничего! Никаких следов, а лента бы показывала на воду. Если бы сожгли, остался бы след от кострища, потому что, для сжигания тела надо несколько часов, и вагон дров. Значит, повесили, а потом закопали… А по-другому, их и не убивают. Да-а-а. Шикарный дятел.

Я начал осматривать деревья, но быстро сообразил, прошло лет двадцать, а то и больше, деревья выросли. Не найдём.

Единственно, что у меня вызвало сомнение, это осина, которая росла с краю полянки, и ветки у неё были подходящие, но они теперь были уже высоко над землёй.

Николаич с Костей тоже ничего такого не нашли. Я подошёл к Маше, постоял, и хотел пройти дальше к воде, но она вдруг остановила меня,

– Дальше не ходи, трясина.

Я присел рядом с ней, помолчал, и сказал,

– Наверное, это осина, и заметив её вопросительный взгляд, продолжил,

– Иудово дерево, а непримиримые, скорее всего ярые сторонники Христа, только на проклятом дереве ведьму и… убивать.

Маша помолчала, потом со вздохом ответила.

– Да, ты скорее всего, прав.

Раскапывать место Мария Николаевна не дала, сказала, что всё равно ничего кроме останков не найдём. Велела только поискать папоротник, и указала, в какой стороне он может расти, в этом направлении, недалеко от полянки мы его и нашли.

Она посадила его в ногах захоронения, и на мой уже вполне резонный вопрос, откуда она знает в какой стороне ноги, ответила.

– Знаю, просто знаю. Ленту тоже закопала в ногах.

Когда собирались ехать обратно, ведьма сказала, обращаясь к Николаичу.

– Берегиню я позвала, придут о могилке позаботятся. Леса хорошие, без хозяина долго не останутся. Если конечно опять, какая ни будь сволочь, ни заведётся. На обратном пути ехали молча, разговаривать не хотелось.

Остановились ещё раз возле ведьминого камня, и Маша с Николаичем ещё раз его весь практически обнюхали, ну и я как всегда вылез со своим гениальным умозаключением, куда ж без этого.

– В эту дыру, что-то вставляли! Со знанием дела, заявил я. И стал ждать, когда меня заслуженно похвалят за сообразительность.

Маша ничего не ответила, подошла ко мне вплотную, задрала голову, чтобы посмотреть в глаза, и похвалила,

– Гениально. А как ты догадался?

Действительно, как?! Эти уроды, весь день тут мучились, долбили дыру в камене, так для интереса, чтобы посмотреть, что получится, и как быстро они задолбаются.

Костя же, подождав, когда я останусь в гордом одиночестве, потихоньку, чтобы Маша не услышала, со смешком проговорил,

– Гоша бы тебе с ходу ответил, что в эту дырку вставляли!

К озеру мы вернулись часа в четыре. Довольные кобели грели брюхо на послеобеденном солнышке. Николаич сходу поинтересовался, звонила ли кому-то Ниночка, и, узнав, что нет, помрачнел, заявив,

– Не нравится мне это, она девочка добросовестная. После чего полез купаться. Телефон Ниночки был недоступен.

После ужина, опять оставив оборотней в лагере, отдыхать от дел праведных, мы на «прадике» поехали в город. Созвонившись с Пашей, узнали, что он находится в отделе полиции, и поехали к нему.

Костя зашёл в здание полиции, через полчаса вышел вместе с Пашей, и, усевшись в машину, проинформировал нас.

– Фото Ниночки размножили, раздадут всем нарядам, если что, сообщат, потом в открытое окно крикнул Паше.

– Давай к её подруге, мы следом.

Покатавшись минут десять по улочкам, уазик Паши остановился возле частного дома на двух хозяев, опер вылез из машины, и зашёл во двор. Минут через пять вышел, махнул нам рукой, и опять скрылся. Мы всей толпой ввалились во двор, и увидели, что во дворе стоит запыхавшийся Паша, и держит за плечо смазливую девчонку лет двадцати-двадцати трёх, мордашка у неё была раскрашена, поэтому точнее не определишь.

– Быстро бегает зараза, меня увидела, и в бега… еле догнал. Сообщил он.

Пока мы разглядывали девчонку, полицейский рассказывал.

– Зовут Лиза, живёт с родителями, которые две недели как, уехали погостить к сыну в северную столицу. Нигде не работает, с её слов, Нина ещё позавчера уехала домой, сказала, что пора домой, и уехала, на чём не знает. Врёт, и не краснеет.

Николаич, выслушав полицейского, наклонился к девушке и жестко спросил.

– Ничего больше добавить не хочешь? Та молча помотала головой.

Николаич отошёл от Лизы и кивнул Маше, а дальше произошло то, чего я никак не ожидал. Ведьма одним движением выдернула свой нож из ножен, и это движение закончилось над кистью девушки, которую Маша разжала другой своей рукой. Я оторопел. Вот это да.

Как в замедленной съемке, я наблюдал, вот на ладошке появилась маленькая тоненькая полоска, вот выступила капелька крови, вот ведьма провела указательным пальцем по этой капельке, причём, ножа в руке уже не было, вот Лиза в удивлении подняла голову, ведьма же, в это время провела пальцем, вымазанным в её крови по левой щеке девушки, и подняв ладонь перед лицом Лизы замерла.

Девушка, не шевелясь, смотрела на ладонь Маши и даже не моргала.

– Спрашивайте, – проговорила ведьма, она потом ничего не вспомнит, если я не захочу.

– Где Нина? Коротко спросил Николаич. Лиза, не отрывая глаз от Машиной ладони, тихо проговорила.

– Она у учителя. И опять замолчала. Она ответила на вопрос. Начальник чертыхнулся.

– Расскажи, как она к нему попала?

Девушка, монотонным голосом, не отрывая глаз от ладони ведьмы, начала рассказывать, как позавчера она с Ниной пришли на мессу к чёрному магу, всё было как обычно, однако, на Нину обратил внимание помощник мага, по имени Всеслав. Он тоже маг какого-то там ранга, она, наверное, ему понравилась, и он предложил ей остаться поговорить с ним. Все молодые женщины с ними иногда оставались, спали с ними.

На следующий день, Всеслав позвонил мне, и сказал, что Нина останется у него, так как она одержима зверем, и зверя надо изгнать. Мне запретил, об этом говорить.

– Покажешь, где Нину держат. Приказал Николаич.

– Покажу. Всё так же монотонно, без выражения проговорила Лиза.

Я с Костей пристроился в хвост Пашиному УАЗику, в который загрузились Николаич, Маша и Лиза. И начали петлять по улицам городка. Крутились минут двадцать, пока, в конце концов, не остановились за городом, в каком-то коттеджном посёлке.

Машины пристроили на асфальтированной площадке возле ворот большого особняка.

– А хозяева рот не откроют, когда наши машины увидят, мы вообще-то впёрлись на их территорию. Спросил у Паши Николаич, мотнув головой в сторону ворот.

– Как откроют, так и закроют, а потом, ещё и извинятся будут. Усмехнулся опер.

– А, впрочем, вдруг, с дуру машину не узнает…. Да и пару вопросов задать можно. С этими словами Паша подошёл к калитке, и нажал на кнопку звонка.

– Подождём, двор большой пока дойдёт…

Через несколько минут, калитка открылась, и из неё вышел крепкий мужик, лет пятидесяти, одетый в спортивный костюм, и в совершенно не вязавшуюся со спортом приблатнёную кепку.

– Кто такие, зачем здесь? Пропищал он неожиданно высоким для его комплекции голосом.

– Не за тобой, Демис не переживай, – со смешком ответил ему Паша, – дело есть.

– Пал Александрыч?! – притворно удивился «спортивный» мужик, – а я смотрю и думаю, Вы, не Вы… долго жить будете…

– Благодарствую конечно, но давай к делу, – и оперативник, выйдя на дорогу, ткнул пальцем в конец улицы,

– Знаком с хозяевами вон того особняка, с синими воротами? Демис подошёл, к Паше, глянул мелком, и они вместе вернулись к калитке.

– Лично не знаком, но не нравятся они мне.

– Да неужели! – притворно удивился Паша, – с твоей-то биографией?

– Пал Александрыч, Вы же знаете, я был честным вором, в тёмные дела не лез, и своим людям не позволял. А эти какие-то мутные, постоянно разные машины приезжают, фраера странные, не местные, частенько наведываются. Ни с кем отношений не поддерживают, в гости не ходят, к себе не зовут… Непонятный в общем… народ.

– Кто-то у них сейчас в доме есть?

– А у них всегда, кто-то есть. Два, три шныря обязательно…

– Спасибо, – улыбнулся мужику Паша, – помог.

– Ты… это… что, к ним собрался? Если к ним, то… ты это.. Паш… Поосторожней там. Мои ребята сказали, что волыны у них видели…

– Ещё раз спасибо Егорыч. Мы справимся… Если что, звони… Демис окинул нас всех взглядом, общим кивком попрощался, и зашёл во двор,

– Нормальный мужик, – ни к кому, не обращаясь задумчиво проговорил опер, – вор конечно, но справедливостью не обижен, да и стволы не любит, грехом считает направлять оружие против человека.

– Ну что же, бывает и такое, – задумчиво пробормотал Николаич, – бывает… это, ещё, знаете ли, не самый плохой представитель нашего ненормального мира…. А почему «Демис»?

– А у него, голос похож на голос популярного в восьмидесятых греческого певца.

– А-а-а. Ну да, ну да, помню, помню его «Сувенир».

– Мария Николаевна, – обернулся он к ведьме, – ты с какого расстояния сможешь «прочитать» этот домик?

– Мне бы прогуляться перед ним не торопясь, тогда, думаю, что достану.

– Отлично, хватай, какого-нибудь ухажёра, и вперёд.

– Мне какого-нибудь не надо, я вот этого возьму. Промурлыкала ведьма, направляясь ко мне. Подошла, томно заглянула в глаза, и с придыханием проговорила,