Текст книги "Взгляд сквозь шторы. 100 пикантных историй, которые разбудят ваши фантазии"

– Не надо… прошу вас… не надо, – жалобно проскулила она сквозь слезы, перебирая вспотевшими ладонями вперед по крышке грязного стола и вставая в позу.

– Ах, какая у тебя жопа классная! – он уже не слушал, что она говорит. – Холеная, сочная… Ну-ка давай приподними её ещё немного… – жадно мял он рукой её ягодицу, ещё выше задирая при этом юбку и спуская до колен трусики. – Уровень, говоришь, надо чувствовать, не забываться. Вот я тебе сейчас и вдую этот уровень по самые яйца. Будешь знать, как хамить тут мне, воровка, – и, смачно плюнув себе на пальцы, он смазал слюной стоящий колом член. Харкнув еще раз, он смочил и вход во влагалище, а затем стал суетливо примеряться, нащупывая головкой вход. Чувствовалось, как ему уже не терпится оттрахать её. Он весь дрожал от дикого нетерпения, этот ее скулеж только сильнее будил в нём животное.

Дину сковало смертельным ужасом, ей показалось, что она сейчас вот-вот описается от страха. Дыхание перехватило настолько, что она уже не могла вымолвить ни слова и с трудом дышала; по спине текла струйка холодного пота, а колени подгибались. Еще бы чуть-чуть, и она реально грохнулась бы в обморок. Наверное, такое же ощущение возникает у обреченного человека за мгновение до падения на шею ножа гильотины во время казни.

– Шлеп! – звонко хлопнул его живот о Динины ягодицы, и член резким толчком засадился в неё так, словно кто-то со всего маха вогнал во влагалище пыточный кол. Судорога выгнула дугой её тело, воздух горячим комом застрял посередине груди, а комната досмотра одной вспышкой превратилась в преисподнюю. – Шлеп, шлеп, шлеп… – начал сотрясаться её зад от жестоких ударов. Рычащий, словно обезумевший зверь, охранник остервенело трахал ее.

Он делал это грубо и жадно, как дорвавшееся до желанной дичи голодное животное, вцепившись пальцами в её отвисающие груди, на давая упасть животом на стол, а резко подтягивая к себе с каждым толчком и тем самым сильнее насаживая… Его хрип позади неё становился все глуше и глуше, он сопел и брызгал слюной, он выл и обливался потом, он конвульсивно дергался, словно внезапно запрыгнувший на расслабившуюся домашнюю собачку дворовый кобель, он был просто бешеным. Лишь только на секунду он приостановился, чтобы окончательно сорвать с нее трусики и отбросить свои упавшие на пол штаны, а затем с рычанием жадно накинулся вновь, чтобы дальше трахать и трахать.

Дина ощущала себя захваченной врасплох самкой, пожираемой дичью и бесправной рабыней… Словно в кошмарном полусне, она осознавала, что это животное просто жрёт ее, как свою добычу… Она старалась расслабиться и быть покорной, чтобы он не делал ей больно, она чуть сильнее прогнула спину, чтобы член входил ровнее и не выскальзывал, она старалась прогнать страх, чтобы у неё выделялась смазка, она хотела, чтобы он быстрее кончил, и эта жестокая пытка наконец прекратилась. Она скулила, задыхалась и плакала, она судорожно вздрагивала от каждого удара, она чувствовала, как кол его члена буквально жарит ее, все сильнее и сильнее деревенея.

Наконец, он стал долбить ее чаще и чаще, все резче и резче засаживая в неё член. Его хрип стал каким-то предсмертным, руки стиснули её груди буквально до боли, он вцепился зубами в её шею, шумно засопел носом и, сотрясаясь в агонии, стал кончать. Вогнав до упора свой пыточный кол во влагалище, он тесно прижался лобком к ее ягодицам и замер, конвульсивно содрогаясь внутри её лона, будто подыхая от припадка сумасшествия. Этот ублюдок не надел даже презерватива, и Дина ощущала, как он извергает в нее свою горячую сперму, буквально упираясь головкой в матку. Она чувствовала, что сама вот-вот умрёт от этого безумия.

…На подкашивающихся ногах Дина вышла из дверей универсама. Голова у неё кружилась, а в глазах было по-прежнему темно. Она плохо соображала, все вокруг казалось каким-то затуманенно-абстрактным, и ей было даже не ясно, в какую сторону теперь идти и что делать. Пройдя десяток шагов, она обессилено прижалась спиной к ближайшему дереву. Ей казалось, что ноги вот-вот подогнутся, и она сползет вдоль ствола на землю. Дина закрыла глаза и выронила из руки сумочку, а затем стала медленно и глубоко дышать, пытаясь хоть как-то прийти в себя.

Из этого полуобморочного состояния ее вывело неприятное ощущение, что по ноге кто-то мерзко ползет. Вздрогнув, она испуганно приподняла юбку. По внутренней стороне бедра медленно стекала сочащаяся из влагалища слизь спермы. Когда подонок охранник, наконец, выпустил ее из той пыточной камеры, она, сбегая, совсем забыла про валявшиеся на полу трусики.

Только теперь она до конца осознала, что с ней произошло. Надо было срочно идти в аптеку за мирамистином. Оставалось только надеяться, что она успеет как следует промыться…

А на дне её сумочки лежала маленькая баночка с красной икрой. Теперь она была уже действительно ворованной. В этот магазин Дина больше не ходила никогда.

23. Курсовая работа

В общем-то, Дарья была не самой худшей студенткой и к последнему курсу не накопила особых хвостов по учебе. Перед бакалаврской ей оставалось сдать только последний курсовик, и можно было смело выходить на финишную прямую перед выпуском. Но вот тут-то и появился некоторый сбой. Симпатичная молодая девушка, она, само собой, не могла избежать соблазнов жизни. Клубы, мальчики, тусовки… В общем, расслабилась нерадивая студентка под конец учебы и с курсовиком затянула до последнего. Замаячила весьма грустная перспектива.

И вот, с горем пополам доделав его, она начала предпринимать попытки сдать работу руководителю проекта, но это вдруг оказалось непросто. Приходит со своим горе-курсовиком к доценту раз, другой, третий, а тот не принимает его, и всё. То ли придирается, гад, то ли работа на самом деле получилась левая… Дарье абсолютно ничего не ясно, никак она не может понять, что же всё-таки ее руководителя не устраивает. Замучилась с этим своим курсовиком совсем, бедная.

И вдруг во время очередной встречи с доцентом она обращает внимание, что тот явно посматривает на её грудь и коленки, а потом как-то странно в глаза ей заглядывает. Слащавенько так и как бы с двусмысленной улыбочкой. Перехватывает Дарья этот взгляд и вдруг чувствует в нём что-то не то, как будто намек какой-то. Аж неприятно ей чуть-чуть становится. А тот спокойненько так дает ей понять, что ему неплохо бы провести с ней индивидуальную консультацию. Причем, упирает именно на индивидуальность. Иначе, мол, он даже и не знает, как дальше поступать с такой несерьезной работой.

– Может, мне лучше в библиотеке еще покопаться? Попробовать доработать курсовик? – не совсем уверенно спрашивает его она.

– Да зачем же вам это нужно? – искренне удивляется тот. – Это пусть некрасивые девушки в библиотеках сидят, чем им еще остается заниматься? Красивым лучше ходить по ночным клубам и индивидуальным консультациям, – нахально заявляет доцент и только что не облизывается, бросая очередной взгляд на ее грудь.

– Вы уверены, что это мне поможет? – пытается увильнуть Дарья, делая вид, что не понимает его грязных намеков, а сама аж кипит внутри от возмущения такой наглостью.

– Сто процентов! – откровенно раздевает он ее взглядом. – Часик вас поконсультирую, и с курсовиком все будет в порядке.

Предложение – яснее ясного.

Прикинувшись, будто до неё не дошло, чего он хочет, Даша направляется прямиком к его шефу – профессору. Так, мол, и так, не понимаю, что доценту от меня нужно. Настаивает на какой-то индивидуальной консультации. Упорно не принимает курсовик.

– Поймите, – говорит она, убеждая профессора, – времени у меня – в обрез, могут и к бакалаврской не допустить.

А профессор тот, хоть и пожилой уже, но мужчина видный, с правильными, красивыми чертами лица, седовласый, импозантный, чем-то даже на Шона Коннери похож. Все девчонки на него втайне засматриваются. И вот, сидит он у себя за столом, холеный такой, старый аристократ с дон-кихотовской бородкой, сверлит ее взглядом сквозь круглые, похожие на старое пенсне, очки и как-то непонятно ухмыляется. Дарья ему о своём, о наболевшем, а он молча, внимательно слушает, а сам осматривает ее с ног до головы, словно оценивая при этом. На кафедре жарко, она пару верхних пуговиц на кофточке расстегнула, не подумав, и вдруг видит, профессор глазами туда похотливо заныривает, а затем, откровенно сглотнув слюну, начинает петь ту же песню, что и доцент.

– Ничего нельзя теперь поделать, девушка. Идите, дорабатывайте свой курсовик. А уж коли вы его так затянули, то я и сам потом посмотрю, что у вас получится. В индивидуальном порядке всё и обсудим, а плохие работы нам не нужны.

Встав, Даша огорченно уходит и, обернувшись, чтобы попрощаться с профессором, вдруг видит, как тот откровенно пялится на её туго обтянутую юбкой попу. Она аж столбенеет от неожиданности, поймав этот его жадный взгляд, а тот, с трудом оторвав от ее аппетитных булочек глаза, ещё и добавляет напоследок, только что не облизнувшись:

– Сами, конечно, решайте, девушка, но мой вам совет: срочно записывайтесь на индивидуальную консультацию, пока не поздно. Может, и я тоже на неё подойду, чтобы вам потом время не терять. Что вам по кабинетам туда-сюда ходить, бакалаврской пора заниматься.

И опять – зырк глазами в разрез ее кофточки. Нагло так и почти не скрывая. Даша аж вздрогнула невольно.

– Ну, если без этого никак… – она недоуменно пожимает плечами и уходит, прямо спинным мозгом чувствуя, как профессор провожает похотливым взглядом ее попку. Выходит она из кафедры, а сама просто в шоке от происходящего. Не знает, как ей это все теперь понимать и что делать.

И вот – всё. Время закончилось. Завтра наступает последний день. Курсовик очередной раз не прокатил. Отступать дальше некуда, она с ужасом осознает, что выхода нет, и её приперли к стенке.

С огромным трудом решившись, Дарья записывается на индивидуальную консультацию к своему руководителю. Сомнения все ещё мучают её, но ей больше ничего не остается делать. Тот назначает предстоящую встречу на поздний вечер, когда на кафедре уже никого нет. Все становится окончательно ясно. Принимайте, девушка, душ и надевайте красивые трусики. Будем вас сейчас как следует консультировать. По страшному секрету подружки сообщили ей, что многие в такой ситуации отделались только минетом, но Даша всё еще надеется, что ей удастся обойтись без этого.

…Поздний вечер, на кафедре – никого. Дрожа от волнения – ведь такое с ней впервые – она приходит на встречу с доцентом. Тот спокойно ждет её, с довольным видом развалившись в кресле и слащаво улыбаясь. «Никуда мне от него теперь не деться», – ёкает у Дарьи в груди.

– Здравствуйте… Вадим… Кимович, – срывающимся от волнения голосом выдавливает она. – Вот, пришла… как договорились, – стыдливо опускает она глаза и густо краснеет. Ей явно не по себе.

– Очень хорошо, Даша, что вы пришли. Разберемся мы сейчас с вашими проблемами, не волнуйтесь, – довольно поеживается предвкушающий добычу доцент. – Давайте тогда, не откладывая, и займемся сразу делом. Что нам тут дурака валять? Положите на стол свой курсовик и идите сюда ко мне. Он нам сегодня будет не нужен.

– Ну почему… не нужен? Я ведь его еще… доработала, – словно цепляясь за последнюю соломинку, все еще пробует она прикидываться непонимающей и робко приближается к доценту на ватных ногах. Папка с курсовиком дрожит у неё в руке.

– А зачем он нам на индивидуальной консультации? – нагло заявляет тот и начинает одной рукой расстегивать ширинку, а второй хватает её за локоть, притягивая к себе. Папка падает на пол.

– Ну… вам же его посмотреть… наверное… нужно, – севший голос у Дарьи прерывается, а глаза с ужасом смотрят на эту самую ширинку, словно приклеившись к ней. Всё-таки морально она к такому оказалась не готова, будучи девушкой порядочной.

– Да я лучше вот сюда буду смотреть, что мне курсовик ваш? – и, подтянув её к себе ещё ближе, доцент между тем начинает нагло лезть ей под маечку. Оторопев от такой его прыти, Дарья не в силах сопротивляться и нервно дрожит, а тот, добравшись до груди, начинает жадно ее ощупывать. При этом его член, подрагивая, уже высовывается из брюк.

– Ах, какие у нас тут сисечки хорошие! – истекает доцент слюной. – И что нам после этого смотреть на какой-то там курсовик… Вот мы лучше их как следует рассмотрим… вот так и ещё вот так, – продолжает он вовсю лапать Дашину грудь, задрав ей майку.

– Но ведь это же… как-то нехорошо… Вадим Кимович… Нехорошо, что вы вот так со мной поступаете… Зачем вы… вот так сразу? – чуть слышно бормочет трясущаяся Дарья. Её по-прежнему колотит нервный озноб, и она не может прийти в себя.

– Ну почему же нехорошо, Дашенька?.. Почему нехорошо?.. Почему?.. – и, приговаривая, доцент начинает лизать Дашин сосок, а ее руку кладет себе на член.

– О, боже! Что вы… делаете? Я же… порядочная девушка! Как же… так? – не выдерживает она, а голос у нее аж прерывается от возмущения его откровенной наглостью. Такая вызывающая беспардонность совсем выбила Дарью из колеи, и она просто в шоке от происходящего. Доцент же на какие-либо предисловия время терять явно не собирается.

– Ну конечно, порядочная, Дашенька! – с циничной улыбочкой соглашается он, продолжая её вовсю тискать. – Я даже презерватив надевать не буду. Вижу, что вы девушка порядочная, – и он заталкивает свой член ей в ладонь. Тот уже как следует напрягся и начинает нетерпеливо подрагивать.

– Господи! А что же я скажу… своему парню?! Стыдно-то как, – невольно вырывается у Дарьи, и она становится пунцовой, осознавая, что упираться теперь уже глупо и ей не удастся так просто отделаться.

– А причем здесь ваш парень? – искренне удивляется её руководитель. – У парней военная кафедра, а у их подружек – курсовики. Вы сейчас курсовик свой сдаете. Он недоработан, вот мы и разбираемся с ошибками. Как и положено у красивых девушек, – и, положив ладонь на Дашин затылок, он начинает наклонять ее лицом к члену. Еще немного по инерции поупиравшись, та понимает, что сопротивляться теперь бессмысленно, и окончательно сдается. Вынужденно уступая наглости доцента, Дарья неохотно приседает, вставая перед ним на колени и жалостливо всхлипывая при этом.

– Но только… прошу вас… никому об этом не говорите… ладно? – почти со слезами вырывается у нее.

– Никому, никому не скажу, не волнуйтесь, – подталкивает доцент ее голову рукой вниз. – Что вы, на самом деле? Давайте, консультируйтесь уже. Не стоит тянуть резину, – насильно подводит он ее губы к члену. – Не стесняйтесь, Дашенька, берите в рот, – и он буквально запихивает ей член за щеку.

Поперхнувшись, она судорожно всхлипывает, а затем, понимая, что делать уже нечего, давясь и глотая слезы, начинает сосать.

Чуть приподнявшись, доцент спускает вниз брюки и довольно откидывается в своем кресле, а Даша встает на колени и, опершись одной рукой о подлокотник кресла, второй начинает переминать ему яйца. Ей очень, очень хочется, чтобы ее мучитель быстрее кончил, и это жуткое издевательство наконец прекратилось.

Видя, как Дарья, бедняжка, торопится, суетится и нервничает, доцент, дотянувшись до стола, берет iPod с наушниками.

– Давайте так. Это поможет расслабиться. Вы так переживаете, что аж дрожите. Что вы, на самом-то деле?! Такой пустяк, а вы – как на казнь пришли. Что, мой член на гильотину похож, что ли? – цинично ухмыляется он и надевает ей наушники, и, пока Леди Гага упорно посылает куда подальше окончательно доставшего ее Алехандро, студентка Даша продолжает высасывать себе хорошую оценку за курсовик.

«Что уж тут поделаешь, если это для учебы надо, – пытается успокаивать она саму себя и старается действительно расслабиться под музыку. – Выхода-то у меня реально нет. Отсосу сейчас, и все будет хорошо. Никто не узнает этого… Я ведь не хотела… По-другому было никак… Надо только расслабиться совсем, и все… Так получилось, я не виновата…»

«It’s a wonderful life, it’s a wonderful life…» – словно гипнотизируя, слащавым эхом мурлычет ей в уши группа Hurts, и наконец понемногу расслабившись, Дарья смиряется со своим положением. Девушка она в общем-то опытная – минет делает не впервой, а секс ей, в принципе, нравится. Окончательно раскрепостившись, Дарья решает, что страдать и мучиться совестью ей в такой ситуации уже бессмысленно, а правильней всего попытаться получить удовольствие.

Выкинув, таким образом, из головы лишние сомнения, она наконец забывает о стеснении и постепенно начинает входить во вкус. Перебирает член губами, ласкает его языком, глубоко заглатывает и вновь вынимает, чувствуя при этом, как все сильнее возбуждается сама. Член ощутимо деревенеет у нее во рту, подрагивая и наливаясь горячей кровью, и, незаметно для себя, Даша увлекается этим, а всё происходящее уже не кажется ей таким кошмаром.

А доцент просто млеет от своей консультации, только что сам «It’s a wonderful life» не подпевает. Дашин курсовик ему всё больше и больше нравится. Нежный язычок с успехом исправляет замеченные в нём ошибки, а жизнь становится всё прекрасней. Он явно кайфует. Тискает, переминает её груди, крутит пальцами соски, любуясь при этом происходящим и вовсю наслаждаясь.

И тут за Дашиной спиной потихоньку открывается дверь кафедры. Музыка в ее ушах заглушает все другие звуки, и, увлекшись «доработкой курсовика», она не замечает, как в кабинет крадучись заходит профессор. Закрыв дверь изнутри на ключ, он с вожделением посматривает на Дарью сзади и довольно потирает руки. Индивидуальные консультации – его любимое дело, он, как и доцент, считает их лучшим методом обучения молодых, нерадивых студенток.

Приветливо кивнув коллеге, профессор не спеша подходит к Даше сзади, поправляет на носу очки и с интересом осматривает ее зад, довольно цокая при этом языком с видом знатока и ценителя. Подмигнув доценту и похотливо облизываясь, он расстегивает ширинку. Словно почувствовав что-то неладное, Дарья бросает взгляд на своего руководителя, а тот, улыбаясь, посылает ей воздушный поцелуй. Давясь от смеха, он изо всех сил старается оставить невозмутимым свое лицо, в то время как из профессорских штанов уже начинает любопытно выглядывать внушительных размеров член.

Аккуратно повесив пиджак на спинку стула, профессор, кряхтя, опускается на корточки позади увлекшейся минетом Даши. Не видя всей этой коварной подготовки, та даже не подозревает, что затеяли эти два извращенца.

Отпустив её грудь, доцент кладет ей обе руки на голову, как бы поглаживая, но на самом-то деле просто придерживая. А Дарья по-прежнему не замечает происходящего за ее спиной, и только когда, жадно облизываясь, профессор начинает лезть ей под юбку руками, она с ужасом вздрагивает, поперхнувшись членом от неожиданности. Силой удерживая ее голову руками, доцент не дает ей выпустить изо рта член. Она замирает в шоке и, испуганно подняв на него глаза, видит, как тот приветливо улыбается кому-то позади неё, продолжая прижимать вниз её голову. Он ведет себя так, будто ничего особенного не происходит, а Дарью между тем всю аж сковывает от страха, и она не может даже толком дернуться в растерянности.

Движением пальцев сбросив с нее наушники, доцент начинает успокаивать её, по-прежнему не давая освободиться от распирающего рот члена.

– Не бойтесь, Дашенька, это профессор, – ласково утешает он ее. – Сосите, сосите, все в порядке. Успокойтесь и не нервничайте. Что вы так испугались-то, ей-богу? – гладит он её по голове, как маленькую девочку. – Дмитрий Леонидович тоже примет участие в консультации. Слишком серьезная тема у вашего курсовика. Думаю, без него нам никак не справиться…

А наглец профессор, задрав наверх Дашину юбку, начинает между тем снимать с неё трусики. И до нее наконец доходит, что она влипла в конкретную историю, которую не могла себе и в дурных снах представить. Попытавшись что-то сказать, она дергается, но доцент по-прежнему придерживает руками её голову, продолжая при этом вовсю приговаривать:

– Тихо, тихо, Дашенька! Успокойтесь, что вы на самом деле?! – не дает он ей выплюнуть член. – Не надо зря волноваться! Абсолютно незачем. Вы же сами заходили к Дмитрию Леонидовичу. Вот и напросились на его участие в консультации…

– Не напа-ашива-ась яа-а, – несмотря на заполненный рот, с трудом пытается возразить студентка Дарья. – Со-сем не напа-ашива-ась, – а сама аж трясется, как попавший в капкан зайчик, чувствующий свою обреченность.

– Ну как же не напрашивались, Дашенька? – продолжая стягивать с неё трусики, вступает в разговор профессор. – Сами же ко мне пришли, хорошая такая девочка, а потом еще и попкой перед носом крутили. Аппетитной такой.

– Не ку-утиа-а яа-а… – пытается возмущаться Дарья, не в силах избавиться от кляпа во рту. – Не ку-утиа-а ни-ем пе-ед но-ом, – доцент крепко держит ее голову, и его член по-прежнему плотно загнан туда. Твердо пресекая все робкие попытки Даши рыпаться, он по-отечески строго начинает упрекать её:

– Вы что, Даша, хотите, чтобы Дмитрий Леонидович обиделся? Обиделся и ушел сейчас? Что вы, на самом деле?! Повезло вам, теперь курсовик точно пройдет. Успокойтесь… сосите, сосите. Профессор – опытный консультант. Спасибо скажите, что прийти согласился. Не дай бог уйдет, пожалеете потом.

Спасибо Дарья ему, конечно, не говорит, но начинает осознавать, что делать теперь нечего. «Уйдет еще, действительно, профессор, обидевшись, и что тогда?» – правильно понимает она свое положение. И, окончательно сдавшись, Даша покорно сникает, прекращая попытки выплюнуть член. Проглотив навернувшиеся слезы, она прогибает спину и поднимает повыше попку, которая так понравилась старому стервецу.

А пока доцент ей все это наговаривал, убеждая смириться с ситуацией, тот уже совсем спустил с неё трусики, причмокивая от удовольствия и глотая слюни. «Похоже, минетом мне тут не отделаться, – мелькает догадка у неё в голове. – Профессор-то ещё та сволочь. А я-то, дура, жаловаться к нему на доцента поперлась. Забраться на меня собрался, кобель старый». Дарья всегда была сообразительной девочкой, смекалка не подводит её и в этот раз. Скосив глаза в сторону, она вдруг видит, что всё происходящее, почти как в зеркале, отражается в стеклянной створке стоящего сбоку книжного шкафа. Словно в пошлом порнофильме, ей в глаза откровенно бросается картина происходящего: и ее голая задница, и обвитая вокруг поясницы смятая юбка, и свисающие вниз груди, и стоящий колом член профессора. Немаленьких размеров толстый член, напряженно подрагивающий совсем рядом от ее беззащитно выставленной попки. И от этой жуткой картинки у Дарьи буквально перехватывает дыхание, а в голове начинает стучать горячими толчками кровь.

А профессор тем временем сам не свой от её очаровательного зада. Гладит его, ощупывает, переминает. В общем, со вкусом оказался перец, красоту по-настоящему любит, чувствуется, знает толк в женских попках. Сначала просто руками ласкает, потом лизать начинает, покусывает, целует, губами водит, причем так нежно и любовно, словно изысканным блюдом наслаждается. Аж стонет позади Даши от удовольствия. Старый развратник, со знанием всё делает, изящно, утонченно, смакует. Начал с ягодиц, сперва с одной, потом перешёл к другой, потом в ложбинку между ними языком нырнул, там от души поиграл, а затем и до промежности не спеша добрался. И так ловко, умело языком своим там орудует, что Дарье аж приятно стало от этих нежностей, сама такого от себя не ожидала. Стоит, замерев, рачком, подставляет свою попку, намокать потихоньку начинает и тоже невольно постанывает, стараясь расслабиться от безысходности. Загнали бедную девочку в угол, подонки, зашантажировали. Ничего ей теперь не остается, как удовольствие пытаться получать.

Приподнимает она еще выше попку, спину больше прогибает, ноги чуть сильнее раздвигает. Надо же, чтобы уважаемому профессору удобней было. Во вкус, в общем, потихоньку входит девушка, о предрассудках забыла совсем. Учеба ведь, как известно, дело первостепенное.

– Вот так, Дашенька… Так, умница… Хорошая какая у нас девочка, – приговаривает профессор, видя ее реакцию. – Еще сейчас подготовим студенточку к консультации… и еще… и еще… – продолжает он вовсю нализывать ей половые губы с клитором, а у нее аж коленки дрожат от этого, и в голове туман начинает сгущаться.

Видя, что Дарья окончательно смирилась со всем этим безобразием, доцент отпускает ей голову и вновь начинает мять груди, жадно ощупывая их податливую упругость. И она ощущает, как одновременно четыре мужские руки теперь откровенно нагло тискают ее. Две наслаждаются отвисающими вниз грудями, а две другие в это время переминают приподнятые вверх ягодицы. Такое с Дарьей случилось впервые, и, как ни странно, она вдруг чувствует, что возбуждение охватывает её саму, отдаваясь теплом между ног. «О, господи, что же это?! – удивляется она самой себе. – Мне что, все это ещё и нравится?! Не может такого быть!..»

– Ну вот и готова теперь наша девочка к консультации, – видя, что она уже совсем потекла, довольно бормочет сзади нее профессор, приспуская пониже брюки с трусами и торопливо надевая презерватив. Чувствуется, как ему уже не терпится вогнать ей. – Готова теперь, моя хорошая студенточка… Готова наша аппетитная попочка… – и, приговаривая, он начинает приноравливаться к Даше сзади. – Вот так… вот здесь… – водит он вверх-вниз головкой вдоль ее набухших половых губ.

Она явно ощущает, как стоит колом его горячий член, как вздулась желанием его головка, как она хищно рыскает у нее в промежности, как, тщательно целясь, раздвигает ее половые губы, как нетерпеливо приноравливается ко входу во влагалище… Ощущает всё это, и сама уже безумно хочет, чтоб она быстрее вошла вглубь. На разврат ее почему-то потянуло. А профессор словно дразнит её. Никуда не торопится, растягивает удовольствие первого толчка, наслаждается моментом, старый развратник. Одной рукой Дарью за ягодицу придерживает, а второй членом вдоль её промежности продолжает водить. Смотрит на нее сзади, затаившую дыхание, любуется. Новая такая девочка перед ним рачком стоит. Свеженькая, красивая, молоденькая. Течет уже вся соками, готовая. Ножки покорно раздвинула, спину прогнула, подставляясь, попку приподняла в нетерпении… А та – вся округлая, налитая, упругая, румяная… Красота такая, аж голова у профессора кружится. И Даша уже не может, так её желание распирает, разогретую. Не дышит, замерла, ждет его, дрожит только вся мелко-мелко в ознобе возбуждения. Прямо самка какая-то в ней похотливая проснулась, и всё тут.

И вот наконец он с придыханием засаживает Дарье. Резко, глубоко, одним ударом, грубо и мощно раздвигая стенки влагалища.

– Аа…х! – будто током бьет ее, так, что доцент чуть не остается без члена (еще бы чуть-чуть, и она его откусила). Тот аж пугается, бедолага, так она резко вскидывается. Член у профессора не длинный, но толстый, у неё как будто что-то термоядерно-сладкое взрывается внутри жаром. Дыхание у девушки перехватывает, на спине мгновенно выступает испарина, и вся она мелко-мелко дрожит, замерев от остроты ощущений, а доцент гладит ее по головке и восторженно смотрит на профессора. Ему явно есть чему поучиться у старшего товарища.

А тот сам аж захлебывается от кайфа. Стоит позади Дарьи на коленях, к попке ее лобком прижавшись, глаза закатил от удовольствия, словно в трансе, и потихоньку членом у нее во влагалище покачивает, наслаждаясь новыми ощущениями. Выдержал так несколько секунд, смакуя, а потом давай её вовсю трахать.

И так засаживает, и сяк, старый черт! То глубже, то чаще, то мелкими толчками, то сильными и резкими… Ещё и ещё. Приостановившись, покачивается у нее внутри из стороны в сторону, переминая руками ягодицы, затем вращает то так, то эдак, крутит внутри словно шампуром. Привстанет чуть-чуть, отклонится назад, чуть сбоку загоняет… с одного, другого, чуть снизу, затем сверху… в общем, чувствуется, знает бывалый профессор в этом толк, жарит студентку свою как следует. Такой удалой трахальщик Дарье еще никогда не попадался. Одно слово – мастер! Наяривает вовсю, да еще и приговаривает при этом, артист:

– Консультация должна быть очень глубокой, Дашенька… разносторонней… тщательной… – бормочет он, меняя глубину и направления своих ударов. – А вот эту сторону вопроса мы сейчас особо внимательно проработаем, девочка моя любознательная… а теперь и вот эту тоже… теперь вот так подетальней… а теперь еще поглубже…

Дарья – сама не своя. Не меньше его кайфует, отдается по полной уже. Повыше поднимает попку, подмахивает, стонет, всхлипывает, и если бы не член во рту, то кричала бы точно. А тот, видя это, еще больше тащится. Нравится ему, как девчушка от члена его с ума сходит, еще сильнее от этого заводится. Вцепился ей в ягодицы, насаживает на свой кол вовсю, загоняет его по самые яйца, ни на минуту не останавливаясь, наслаждается своей студенточкой старый поганец. Консультирует, в общем, по полной, сдержал обещание, не обманул девушку.

Доцент доволен творящимся безобразием – не передать как! От этого вида у него самого еще сильнее встал, конченым извращенцем мужик оказался. Смотрит, как профессор его подопечную жарит, любуется этим развратом и аж прется. Отпустит Дашину грудь, откинется, посмотрит, как она покачивается в такт толчкам сзади, откровенно наслаждаясь таким зрелищем, и опять начинает вовсю тискать… Жмурится от удовольствия, по голове её гладит, волосы сквозь пальцы пропускает, комплименты отпускает, хвалит… В общем, и сам тащится, и девушку окончательно полюбил, хоть в аспирантки к нему теперь поступай, вне конкурса примет.

Даше, конечно, не просто: и у него сосать, и профессору в то же время подмахивать; сразу два члена внутри одновременно, такое с ней впервые. Но ведь хорошо-то ей как, не описать: оба крепких, горячих, жадных до нее, вкусных члена, и обоим им она безумно нравится. И от этого чувства у неё кружится голова, с ума просто сходит барышня от остроты ощущений, поверить в такое не может, сама себе удивляется, захлебываясь эмоциями.

А вошедший в раж профессор все трахает её и трахает в свое удовольствие. Чуть снизит темп, покрутит, покачает во влагалище членом, передохнув немного, и опять начинает вовсю жарить. Смачно так, со вкусом, с толком и упиваясь процессом. Дарья уже истекает вся, член у нее внутри хлюпает, сама горячим потом обливается, а он знай себе засаживает, не переставая, словно кролик заводной. Парню её и не снилось такого, уже сто раз бы, наверное, кончил, у неё не спросив. И она чувствует, что всё, взорвется сейчас, разлетевшись на миллион карамелек, такая дикая сладость её изнутри распирает. Член во рту задеревенел совсем, распух, жаром пульсирует, а во влагалище – словно черт в табакерке беснуется.