Текст книги "Оптимизм. Поэтические пьесы"

Счастье не за горами

Миша – 23 года, пермский журналист

Саша – 22 года, москвичка

Марат Гельман – директор Музея современного искусства PERMM

Артемий Лебедев – дизайнер

Эдуард Бояков – театральный продюсер, создатель фестиваля «Текстура»

Ингеборга Дапкунайте – актриса, председатель совета фестиваля «Текстура»

Журналист-пермяк и журналист-москвич

Гости фестиваля «Текстура»

Пермяки

АКТ ПЕРВЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

У подъезда Музея современного искусства курит молодой журналист Михаил. Рядом курят два охранника. К ним из музея выходит Саша. У нее в руках файл с документами и айфон.

 
Саша:
Михаил, мы вас ждем. А вы здесь курите
Вы к нам все не идете, не идете
 
 
Михаил:
Курю вот, да… Чего вы паникуете?
 
 
Саша:
Паникую, Михаил? Я на работе.
У Марата встреча через двадцать минут –
Это все время ваше
 
 
Михаил:
Хорошо, как скажете. А вас зовут?
 
 
Саша:
Саша.
 
 
Михаил:
Вы москвичка, Саша?
 
 
Саша:
(охранникам) Это со мной. (Михаилу) Я из Москвы
И здесь отвечаю за прессу.
 
 
Михаил:
Саша, зачем в Пермь приехали вы,
Неужели у нас интересно?
 
 
Саша:
Прекрасная выставка «Русское бедное»
Ее готовит прекрасный Гельман
Пермь – город будущего светлого
И Марат – вдохновитель его идейный
А вы не патриот? Не любите Пермь?
 
 
Михаил:
Из Москвы бы сюда – ни за какие подачки
Мы произносим мягко – «Перьмь»
Сразу заметно, что вы не пермячка
 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Кабинет Гельмана. Гельман с айпадом. Входят Саша и Михаил.

 
Саша:
Проходите, Марат вас ждет
Марат Александрович, журналист,
О котором я вам говорила, вот
 
 
Михаил:
Михаил.
 
 
Гельман:
Привет! Я как коммунист (хохочет)
Я как Ленин. Что вам показали?
Как вам наша выставочная площадка?
 
 
Михаил:
Не успел. Нет, я был на Речном вокзале…
 
 
Гельман (перебивает):
Саша, надо показать. Пошли по порядку.
 
 
Михаил:
Когда здесь были корабли… Другое название у страны
 
 
Гельман:
Ха-ха, он настроен скептически
Скептики будут посрамлены!
 
 
Михаил:
Да я не скептик практически
Но почему?..
 
 
Гельман (перебивает):
Это крупнейший в регионе показ
Инициатива Сергея Гордеева
Губернатора Олега Чиркунова наказ (хохочет)
Создание в Перми контемпорари-арт-музея
Я не ответил – почему Пермь
Город меняется, да, он очень консервативен
Но приходит понимание: это больше не промышленный центр
Городу нужно новое лицо, новые инициативы,
Выставки… Мы ситуацию сломать должны!
 
 
Михаил:
Ломать не строить
 
 
Гельман:
Что, все-таки скептик?
Скептики будут посрамлены!
 
 
Михаил:
Да, это обязательно случится с кем-то
 
 
Гельман:
Значит, договорились! Саша?
Саша:
У вас есть десять минут до встречи
 
 
Гельман:
Коротко обо всем расскажем
К чему нам долгие речи? (хохочет)
 

Переходят к просмотру экспозиции.

 
Михаил:
Грандиозные столбы с навершиями-птичками
Еще на улице я увидел
 
 
Гельман:
Это «Границы империи» Николая Полисского
Увенчанные пермскими звероподобными идолами
Там же перед зданием Речного вокзала
«Верстовой столб» Юрия Альбéрта
На нем указано до ближайших выставочных залов
Точное расстояние в километрах.
«Камни» киевского художника Жанны Кадыровой (показывает)
А теперь давайте помечтаем
О каменном яблоке, если бы город инвестировал
В такой арт-объект, который был бы читаем.
 
 
Михаил:
А что это значит – инвестировать в яблоко?
 
 
Саша:
Стрит-арт-объект – такая штука, которую ставят на улице
Не памятник Ленину, не выставка-ярмарка
И не скульптура «пермяк соленые уши»
 
 
Гельман:
Саша, не существенно.
 
 
Михаил:
Да? А мне любопытно
Мы-то, пермяки, хотим тоже понимать
У нас до вас все делалось скрытно
У нас и уши соленые. Вам ли не знать
 
 
Гельман:
Провинциальная публика консервативна и не информирована,
Поэтому выставка наша открытая очень
Не надо много знать и быть эстетом рафинированным,
Чтобы выставка понравилась. Здесь благодатная почва.
 
 
Михаил:
А какой реакции вы ждете от пермяков?
 
 
Гельман:
Я хочу, чтобы выставка обсуждалась в троллейбусах
Вы будете обсуждать?
 
 
Михаил:
А стоит ли в лоб?
Мы не любим открытость, а любим ребусы
 
 
Гельман:
Вот Анатолий Осмоловский, серия «Хлебá»
Это его скульптура – «Портал»
Мы подошли, но ничего не случилось. Реальность груба
Видимо, что-то сломалось, а может, кто-то сломал? (хохочет)
 

Забегает Николай Палажченко.

 
Николай:
Марат Александрович, контролируйте своих девах!
 
 
Гельман:
Весь персонал гоняет москвич Николай
 
 
Николай:
Искусство начинается с порядка на столах
Порядок должен быть! Орднунг мус зайн! (убегает)
 
 
Гельман:
Валерий Кошляков создает образы величественного:
Древних зданий, конструкций исторических, как
Мы уже шутили, давайте помечтаем,
И у Речного вокзала на Каме вырастет кошляковский маяк
А у железнодорожного в одно прекрасное утро
Появится буква Николая Полисского
 
 
Михаил:
Какой маяк? И какая буква?
 
 
Гельман:
Маяк будет высоким. А буква всем пермякам очень близкая (хохочет)
Это качество выставки, она именно об этом
Преображение Перми начнется с вокзалов
 
 
Михаил:
Какая буква, Саша, скажете мне по секрету?
 
 
Саша:
Ждите! Так я вам и сказала!
 
 
Гельман:
Сергей Горшков, Александр Бродский,
Анна Желудь, Антон Литвин,
Игорь Макаревич, Юрий Хоровский,
Максим Максимков, «Синие носы»,
Сергей Шеховцов, Юрий Шабельников,
Супруги Флоренские, Хаим Сокол,
Витас Стасюнас, Петр Белый,
Злата Понировская, Леонид Соков,
Илья Грушевский, Дмитрий Гутов,
Ирина Корина, Павел Маков,
Владимир Анзельм, Александр Сигутин,
Группа Recycle, Александр Косолапов,
Владимир Архипов, Андрей Басанец,
Анатолий Осмоловский, Алексей Каллима,
Авдей Тер-Огонян – вот, кажется, конец.
Я список кораблей прочел до середины (хохочет)
 
 
Михаил:
Саша, а что нравится лично вам?
 
 
Саша:
Нравится – не нравится… Какая банальность!
Нравиться – это обывательский фантазм,
А я предпочитаю конвенциальность
 
 
Михаил:
Но что-то должно вас конвенцировать?
 
 
Саша:
Это трюизм
 
 
Михаил:
А как нужно говорить?
 
 
Саша:
Работа, признанная многими экспертами
 
 
Михаил:
А вами?
 
 
Саша:
Я верю в акционизм –
Искусство прямого действия!
 
 
Михаил:
Это драка, что ли?
 
 
Гельман:
Саша, мы подошли к концу
Во сколько будет звонить Чиркунов?
Миша, я обещал Сашиному отцу
Проследить за девушкой. И довольно слов
Обычно выставке предшествует концептуальный текст
Вот он: не буди лихо, пока оно тихо
Это такой указующий перст,
Указывающий тебе, Миша, на выход (хохочет)
 
 
Михаил:
Саша, можно я напишу, что мне понравилось?
Я ведь не искусствовед
 
 
Саша:
Вам – можно
 
 
Михаил:
Вы приятно выделяетесь среди московских варягов
 
 
Гельман (мягко):
Миша, я же сказал, осторожно!
 
 
Михаил:
И последний вопрос: как вам наша Пермь?
 
 
Гельман:
Пермь становится локомотивом культурной политики страны!
 
 
Михаил:
Мы не верим, когда нам талдычут: поверь!
 
 
Гельман:
Скептики будут посрамлены!
Фуршеты Перми новых блюд полны
Посикунчиков, пистиков полные блюдца
Скептики будут посрамлены!
Да здравствуйте культурная революция!
 

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Дизайнерская автобусная остановка Артемия Лебедева. Тёма стоит на крыше остановки, он на сцене один. Во время его монолога у остановки постепенно собираются люди.

 
Лебедев:
Ну что, подпишут ли приема работы акт?
Дизайн остановок сделан в нашей студии
Кстати, любопытный факт:
В Перми нет ни одного депутата – не… (запрещено цензурой)
Жалеют жалкой суммы
На пермский центр развития дизайна
При этом они (запрещено цензурой)
Любят трогательно заботиться о ветеранах
Повязывают китайские георгиевские ленточки
По три цента – за метр исходного квадрата
Или обсуждают красного человечка:
Не намек ли он на тупость депутатов?
Чем же хороши наши новые остановки?
Они будут единственные во всей стране,
Которые будут подсвечиваться ночью,
Чтобы не страшно было ждать автобуса мне
Я хочу, чтобы остановка не была местом утраты,
Где делают больных и инвалидов,
Которых на словах будут любить депутаты,
Посещая в больницах людей избитых.
Мое с депутатами принципиальное различие:
Меня не (запрещено цензурой)
 
 
Крик с остановки:
Брешешь!
 
 
Лебедев (продолжает):
Как таковое оборудование больничное.
Моя цель – чтобы в больницу попадали реже.
Потому что я – дизайнер! (оглядывается вокруг)
Хорошо, что в Перми есть люди,
Которым не все равно
Город становится лучше
Депутаты – (цензурой запрещено)
 
 
Реплики пермяков:
– Нас в Перми учили отцы и деды
Отвечать за свои слова
Я жду тебя, Тёма, или сам к тебе приеду
Выбирай место: Пермь или Москва
 
 
– Всякое дело, матерщинниками делаемое,
Примитивный плагиат, защищаемый матом,
А вот когда публичные матершинники бездельничали
Россия не была плагиатом!
 
 
– Свет так и не провел, а уже все разбилось!
– нет смысла обижаться на обезличенное обобщение!
– это называется: на воре и шапка горит!
– ждет таких Тём народное мщение!
– я ничего не понял, что он говорит
– Пермь не цирк! Какая же мерзость!
– стеб за наш счет! Над нами шутки!
– а красное П? Он за «п» нас держит!
– лишить его бабла за проект этой будки
(бьют остановку)
– свет так и не провел, а уже все разбилось!
(Лебедев убегает)
– Прощай, Тёма! Передают массмедиа
В Перми ставят новые остановки транспорта
На место ужасных павильонов Лебедева
Приходят остановки надежные как танки
 

(на сцене никого нет. Выходит Лебедев, он снова один)

 
Лебедев:
Вообще это был интересный опыт
Уникальный, вдохновляющий, неповторимый
Роль маяка выполнил этот город
Открыв возможность создания городских логотипов
Дорогу проектам городского дизайна
Проложила Пермь. Преодолев страх,
Несем мы множество преобразований!
Прощайте! Встретимся в других городах!
 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Пирожковая около гостиницы «Урал». Входят Саша и Миша.

 
Михаил:
Вот здесь посикунчики – пермская еда
И водка. Тебе надо выпить
 
 
Саша:
Да, надо пить, когда такая ерунда
 
 
Михаил:
Уж не взыщи, здесь просто все,
А вы же випы
 
 
Саша:
Вот почему тут к нам относятся все так?
Мы випы, москвичи, варяги
 
 
Михаил:
Ты улыбнись
 
 
Саша:
Что улыбнись, когда такой бардак
 
 
Михаил:
Ну да, так к москвичам у нас относятся в Пермяге
Садись, я принесу все… Вот, принес
 
 
Саша:
А в этих что бутылках?
 
 
Михаил:
Уксус
Его в тарелку мы нальем. Не морщи нос
И водкою запьем мы посикунчик (пьют)
 
 
Саша:
Такая, знаешь, ерунда. Так жалко Тёму
 
 
Михаил:
А что жалеть его? Смотри, что он творит
Метро, говорит, нет. Есть остановки для автобусов
И их благоустроим мы. Ведь так он говорит?
 
 
Саша:
А посикунчики-то ваши – микрочебуреки
 
 
Михаил:
Ну, с водкой-то нормально. А тут так, как с остановками
Зачем их улучшать, когда простому человеку
Есть посикунчики пора и запивать их водкою (пьют)
 
 
Саша:
Скажи мне, чем вот ты здесь занимаешься в Перми?
 
 
Михаил:
Да журналюга я, ох этот пермский алкоголь
 
 
Саша:
Я все-таки пресс-атташе и в курсе, черт возьми,
Что значит пермский информационный портал «Соль»
А делаешь ты что здесь?
 
 
Михаил:
Я живу.
Хожу в кино, вожу машину, пиво пью.
Ну иногда еще курю траву
Так провожу спокойно жизнь свою
 
 
Саша:
А девушка есть у тебя?
 
 
Михаил:
Сейчас вот нет.
 
 
Саша:
Я думаю, пермячки увиваются вокруг
А ты, наверное, в Москву мечтаешь получить билет,
А я – москвичка
 
 
Михаил:
Ну зачем вот так вот сразу вдруг
Да, я хочу свалить и удивляюсь, почему
Ты выбрала для жизни Пермь – тяжелый городок
 
 
Саша:
Что, круче я пермячек-то? По красоте? Уму?
 
 
Михаил:
Ну так-то да, но ты пойми…
 
 
Саша:
Нет, ты пойми, дружок
Там у меня богач-жених
И папочка из богачей
Не одолеть тебе двоих
Таких серьезных москвичей (пьют)
 
 
Михаил:
И ты сбежала из-за них?
 
 
Саша:
Да нет, конечно же, чудак
Я революционер!
 
 
Михаил:
Ты псих
 
 
Саша:
А ты законченный пермяк
У вас такие тут девчонки
Вы, пермяки, везунчики
А ты с москвичкою никчемной
Жуешь тут посикунчики
 
 
Михаил:
Да, тут у нас в Перми матриархат
Девчонки наши нежные, но свадьба лишь пройдет,
Тебя возьмут они в стальной захват
Ежовыми-то рукавицами и пустят в оборот
Тут надо быть реально красным человечком! (пьют)
Чтоб человеком-то остаться в баночке паучьей
 
 
Саша:
Дай закушу опять твоим прекрасным чебуречком
Так, значит, лучше я пермячек?
 
 
Михаил:
Лучше! Лучше! (пьют)
 
 
Саша:
А что вам не нравится в новой культурной сфере?
 
 
Михаил:
Не нравится, например, что вы не пермяки
 
 
Саша:
Мы вам такую революцию сделали
А вы все сольете
 
 
Михаил:
Да, с вашей легкой руки
 
 
Саша:
Да чем вам не нравятся красные человечки?
 
 
Михаил:
Саша, для слова «нравятся» случай явно не тот
Пойми, не надо нас пасти, ведь мы же не овечки
 
 
Саша:
Но ваши депутаты реально их приняли на свой счет
 
 
Михаил:
А чё делать? Они вон голосуют
И вообще над нами ставится эксперимент
 
 
Саша:
Вас вообще, пермяков, современное искусство интересует?
 
 
Михаил:
Ваще интересует
 
 
Саша:
А в данный момент? (пьют)
 
 
Михаил:
А в данный момент меня интересуешь ты
 
 
Саша:
Это понятно, но давай вернемся к культуре
 
 
Михаил:
Мне нравятся вот эти ваши Полисского столбы
Там элементы звериного стиля, рядом Кама в натуре
А наши депутаты, конечно, не сахар
 
 
Саша:
А этот пермяк соленые уши? Этот чебурашка?
 
 
Михаил:
Конечно, все это проклятый Запад,
А мы такая, знаете, пермяшка-говняшка
 

У Саши звонит телефон.

 
Саша:
А где я?
 
 
Михаил:
У гостиницы «Урал»
 
 
Саша (в телефон):
Я у гостиницы «Урал»
Через двадцать минут.
(Михаилу) Через двадцать минут за мной приедет Марат
 
 
Михаил:
А что он так заботится?
 
 
Саша:
Мой папа – его друг (пьют)
 
 
Михаил:
А я рассчитывал показать тебе Пермь
 
 
Саша:
Ну давай в другой раз, нет, слушай, не обижайся
Расскажи мне о своем городе
 
 
Михаил:
Городе бешеных сперм
 
 
Саша:
Да ладно, ты уже пьян, не отшучивайся! Мужайся!
 
 
Михаил:
Мужались тут многие. По Каме отважно
Плыл Мандельштам в чердынскую ссылку
И Пастернак, как доктор Живаго,
Приезжал сюда в свой Юрятин пылко
Василий Каменский в аэроплане,
Купленном за деньги жены-купчихи,
Храбро пролетал и садился плавно
Город Пермь весьма поэтичен
Теперь по улицам бродит поэт Дрожащих
А в газете «Звезда» – Махатма русской поэзии
Ругает варягов властей предержащих
Поэт-дикорос Юрий Беликов
Тут же вас, псоглавцев, ругает
Классик русской литературы
Алексей Иванов. Пермь пугает,
а ты бойся – она страшна в натуре
 
 
Саша:
Да, ты в литературе сечешь
Рассказал бы ты мне лучше личное, частное
Где ты родился? Где живешь?
Где пермяки целуются? Где пьют, когда несчастные?
 
 
Михаил:
У нас все закрытое, закрытые территории
Много заводов, фабрик, дворов,
Подвалов, первых этажей. Наша история
Учит нас скрывать и счастье, и любовь
 
 
Саша:
Ты пьян
 
 
Михаил:
Вот башня смерти
 
 
Саша:
Ты ненормальный
 
 
Михаил:
В нее упирается проспект Компрос
Напротив, на Каме, собор кафедральный
Это пермская градостроительная ось
На Каме кабаки сразу за вашим музеем
Там же зоопарк на месте кладбища. А лирику,
Всякую любовь мы прячем, как умеем
Да! Я совсем еще забыл про Мотовилиху
Там рабочий район дореволюционный
 
 
Саша:
Выходим
 

Звонит телефон. Саша и Михаил выходят, подходят к машине.

 
Саша (водителю):
Ща, пять секунд
(Михаилу) какая красота!
Ты сам не свой
 
 
Михаил:
Я влюбленный
 
 
Саша:
Твое лицо скрывает темнота
 

Целует Михаила, садится в машину и уезжает.

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Вход на закрытую вечеринку в театр «Сцена-молот». Охрана, люминесцентный фиолетовый свет, диджей играет сет, волонтеры в майках фестиваля «Текстура». Саша встречает гостей, рядом с ней Михаил.

 
Первый волонтер (говорит по телефону):
Ивент закрытый, вписать не могу
 
 
Второй волонтер (говорит по телефону):
Не беспокойтесь! Буду встречать вас у входа, Надежда!
 
 
Саша:
Михаил, помогите, вам, пермяку
Известен весь пермский истеблишмент
 
 
Михаил:
А вы что здесь? Вы же у Гельмана?
 
 
Саша:
Подрабатываю на «Текстуре», чтобы со всеми познакомиться
Москвичей-то я знаю худо-бедно
 
 
Михаил:
Хорошо! Постою с вами с удовольствием
Здравствуйте, Марина Абашева, Владимир Абашев
(Саше) интеллектуалы, профессорская элита
Здравствуйте, Надежда Агишева, Андрей Агишев
(Саше) меценаты, противники Чиркунова, блогеры –
ЖЖ и твиттер
 
 
Саша:
Здравствуйте, Николай Коляда, Роман Волобуев
Здравствуйте, Иван Вырыпаев.
Здравствуйте, Александр Расторгуев,
Галина Солодовникова, Борис Куприянов
 
 
Михаил:
Министр культуры Перми Николай Новичков
Он из ваших, москвичей-варягов
А вот и «Соль»: Иван Давыдов, Иван Колпаков
Давыдов – москвич, такова Пермяга
 
 
Саша:
Здравствуйте, Валерия Гай-Германика
Здравствуйте, Ольга Шакина
Ваши глаза сеют панику,
сегодня вечеринка будет жаркая
 
 
Михаил:
Михаил Мальцев, Денис Корнеевский
Из независимого книжного магазина «Пиотровский»
 
 
Саша:
Галина Аксенова, Вениамин Смехов,
Юрий Муравицкий, Агнешка Пиотровская
 
 
Михаил:
Здравствуйте, Арсений Сергеев,
Наиля Аллахвердиева, репер Сява
 
 
Саша:
А что, в Перми совсем нет геев?
 
 
Михаил:
Почему нет? Вон Илья Друзякин
Здравствуйте, Марина Трушникова, Галина Янковская
 
 
Саша:
А вот хозяин вечеринки, Эдуард Бояков
Алексей Медведев, Юрий Квятковский,
 
 
Михаил:
А вот и пермский хипстер Гера Микрюков
 
 
Саша:
Рада встретить Михаила и Вячеслава Дурненкова
Здравствуйте, Гаврилов Александр, Клавдиев Юра
Здравствуйте, прекрасная Вера Полозкова,
Евгений Казачков, Зензинов, Забалуев,
Василий Сигарев, Яна Троянова,
Катя Щеглова, Ксения Перетрухина,
Максим Курочкин, Руслан Маликов,
Дмитрий Волкострелов, Александр Чепарухин
 
 
Михаил:
Андрей Родионов. Он, кажется, будет
тоже пермяком. А кто это с ним шел?
 
 
Саша:
Кажется, какая-то Катя
 
 
Михаил:
Фотограф Алексей Гущин
 
 
Саша:
Павел Костомаров, Павел Бардин, Марина Орел
О, лицо «Текстуры» – Ингеборга Дапкунайте
Эти прекрасные, печальные глаза
Вы полный список всех имен узнаете на нашем сайте
Бессонница, Гомер, тугие паруса
 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Ночь. Резиденция губернатора. Высокий забор, обнесенный колючей проволокой. Охрана, собаки. В саду собрались гости. Михаил и Саша присоединяются к гостям. Ветви сосен украшены разноцветными фонариками.

 
Саша:
Михаил, здесь чудесно, правда?
Старинный сад и красив, и грозен
Горят фантастические гирлянды
Между стволов вековых сосен
Чтоб находиться средь нас безопасно
Смог ты, прими и испей эту чашу
 
 
Михаил:
Что в ней?
 
 
Саша:
Напиток волшебный
 
 
Михаил:
Колбасный?
 
 
Саша:
Чтоб ночь пережить в этой сказочной чаще
 

Выпивают напиток. Сцену освещает странный свет. Появляются Эдуард Бояков и Ингеборга Дапкунайте. Они одеты как король и королева эльфов.

 
Бояков:
Друзья, не будем называть мы нашу встречу
Тем модным словом «афтапати»
Не надо ярлыков, вернемся к первозданной речи
И чтоб никто тут не фиксировал вербатим
Нет! мы спокойно и непринужденно
Отпразднуем конец «Текстуры» интересней
Под небом звездным, средь деревьев сонных
Пусть слышится наш смех, стихи и песни!
 
 
Ингеборга:
Пусть в эту ночь сон, что приходит к спящим
Придет к тем, кто здесь бодрствует, как эльфы говорят,
Сегодня ночью в волшебной чаще
Пускай орлы идут, а львы парят
Солнцем утомленные, театром восхищенные,
Кинопотрясенные, подходите к нам!
Подходите ближе, луною освещенные,
Добрые, усталые лица текстурян!
 
 
Голоса:
– мы усталые, но не такие уж и добрые
– мы добрые, но не такие уж усталые
 
 
Михаил:
Я тут как в террариуме с кобрами
Как будто мы тут все в Перми отсталые
Но что за веселье от бокала вина?
 
 
Саша:
Что ты! Очень смешно!
Смотри, бабушка
 
 
Михаил:
Какая бабушка? Она так юна
 
 
Саша:
Это спектакль театра «Практика»
 
 
Михаил:
А я был в жюри, судившем кино
 
 
Саша:
Это вы не дали первого места Каурисмяки?
 
 
Михаил:
Я выпил, а это всего лишь вино
Саша:
Михаил, какая вы скучная бяка
 
 
Михаил (передразнивая):
О, ты видела эту актрису
в сериале «Московская обоссага»
 
 
Голос:
– А я в это время стоял за кулисой
Представь меня своему другу, Саша
 
 
Саша:
Михаил, журналист из Перми
А это гениальный режиссер и диджей
 
 
Голос:
– вы здесь на работе?
 
 
Михаил:
Да, общаюсь с людьми, а вы?
 
 
Голос:
– а я один из этих людей
Давайте общаться (чокаются)
 
 
Другой голос:
– о, Саша, привет!
 
 
Саша:
Привет, гениальный драматург
 
 
Голос:
– вот рассудите нас, дайте совет
Как вы считаете, Америка нам друг?
Михаил?
 
 
Михаил:
Нет, Америка – наш враг
 
 
Голос:
– вот что я тебе говорил, Саня,
В провинции пока еще настроены так
А я скорее поверю, что на нас нападут инопланетяне
 
 
Другой голос:
– а вы правы, Михаил, не надо слушать либералов
И копировать европейские схемы по-хамски
 
 
Михаил:
А вы-то кто сам?
 
 
Голос:
Ваш вопрос аморален
А вы пермяк?
 
 
Михаил:
Я из Закамска
 
 
Голоса:
– отношения с Европой пробудят наш стыд
– благодаря Интернету скоро мы станем единым поголовьем
– тише! Читают стихи!
 
 
– и море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью
 
 
– а вы-то Сигарева смотрели кино?
То, которое «Жить»
Там девочка разбивает окно
в тамбуре, чтоб вопить
Когда выходила публика вдруг
Одна тетка сказала зло
Не может девочка с помощью рук
Разбить такое стекло
Курочкин был тогда сильно пьян
Стоял рядом, услышав поклеп,
Схватил со стойки виски стакан
Себе раздолбал об лоб
 
 
– зачем ты все это мне говоришь?
Мне тошно за эту речь
Ты, даже если принес гашиш,
Должен меня беречь
 
 
– а говорят, что фильм «Константин» основан на реальных событиях
 
 
– кстати, в ста метрах отсюда –  закрытая фирма,
Женская зона, где Александр Любимов
Учит уголовниц делать мультфильмы
 
 
– надеюсь, не ночью
– и, кстати, туда скоро доставят Марию Алехину
 
 
– да, мы посылали туда выступать московских поэтов
– ух ты! Клево!
– и не только туда, но и в дом престарелых
Представьте, господа, сидят шесть старушек
И вдруг во время чтения одна дама захрипела
Сиделка унесла бездыханную тушку
 
 
– а я однажды со старушкой устроил хардкор
– главное, чтобы было весело!
– а весело было! Скажи!
 
 
– а имеет ли моральное право режиссер
Не вмешиваться, когда малолетку мучают бомжи?
 
 
– как журавлиный клин в чужие рубежи
На головах царей божественная пена
Куда плывете вы? Когда бы не Елена
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Свернув на боковую аллею, Саша и Михаил остаются одни.

 
Саша:
Пойдем погуляем, посмотрим на звезды
 
 
Михаил:
Пермские звезды кремлевских помельче
 
 
Саша:
Ты так любишь спорить…
 
 
Михаил:
Прямо как взрослый
Или взрослые люди не спорят с женщинами?
 
 
Вдалеке раздается женский крик:
– а я либертарианец! Либертарианец!
 
 
Саша:
И там, слышишь, с женщиной кто-то спорит
Смотри, кто там? Кошка?
 
 
Михаил:
Может, и заяц
 
 
Саша:
Да, здесь много глухих уголков. Много.
(Михаил обнимает Сашу)
Ой, может, не надо! Чего так вдруг?
 
 
Михаил:
А ты чего?
 
 
Саша:
Ты серьезно?
Михаил:
Ага
 

Сексуальная типа сцена.

 
Саша:
Ой, мамочки! Здесь паук!
 
 
Михаил:
Все, я прогнал паука
встань чуть повыше
 
 
Саша:
Вот
 
 
Михаил:
Вот, хорошо!
 
 
Саша:
Ну это…
Ой
Ой, мой вид не очень трешов?
 
 
Михаил:
Вид прекрасен твой
(целуются)
а что ты больше всего не любишь в сексе?
 
 
Саша:
Больше всего не люблю, когда спрашивают, кончила ли я. Это ужас!
Но я очень люблю разговоры о смерти!
 
 
Михаил:
И я люблю рассказы о том, кто как умер
 
 
Саша:
А того паучка ты убил?
Михаил:
Нет, я его прогнал
 
 
Саша:
А ты кого-нибудь сильно любил?
 
 
Михаил:
Нет, пока тебя не узнал
 
 
Саша:
И тоже так, это, слегка подубил
Но так вообще ничего, молодежно
Так кто там, ты говоришь, умер, Михаил?
 
 
Михаил:
Бабушка умерла в девяносто два года
 
 
Саша:
А кто она была?
 
 
Михаил:
Музейный работник
 
 
Саша:
И я музейный работник – у тебя чувство стиля
А мой дедушка – физик-льготник
Жив до сих пор, но слегка светится синим
 
 
Михаил:
Бабушка поздно родила маму. После
Того, как из лагеря освободилась
Мама тоже родила меня поздно
Это уже семейная традиция.
 
 
Саша:
А у меня дедушка не сидел, но сидел прадедушка
Сначала сидел, потом его расстреляли.
Ты можешь заинтересовать девушку
 

Раздаются голоса: астролог, астролог!

 
Михаил:
Там опять, кажется, орали
 
 
Саша:
Да, но не нам, к тому же астролог, которого они зовут, русский не знает.
Английский тоже не очень строго.
Он – индиец, обладатель таинственных знаний
Предсказывает смерть. А как у пермского народа?
Дошли ли до нас их голоса?
 
 
Михаил:
Вовремя не помрешь – превратишься в урода
 
 
Саша:
А если вовремя?
 
 
Михаил:
То в человека-лося
Звериный стиль. Хорошо ты меня гладишь
 
 
Саша:
Это заметно
 
 
Михаил:
Продолжай, продолжай
 
 
Саша:
Буду продолжать, если расскажешь о детстве
 
 
Михаил:
Ладно, о детстве… Ай! Ай
Я пермяк, так получилось
Мои родители – пермяки
Я родился в Перми, здесь в школе учился
И делал первые в жизни шаги
Мой папа – заводчанин, пошел в бизнес,
Налаживая производство, встретился с мамой
Тогда моя мама в папу влюбилась
Ведь он реальным делом занимался упрямо.
Возле нашего дома росли сосны
Сосны были со мной круглый год
И видел я гораздо чаще солнца
Их золотую кору, пахнущую как мед
В черном небе отделялись ступени ракеты
И между веток сосен, между фонарей
Падал снег. От электрического света
Снежинки были прекраснее драгоценных камней
Когда меня везли на санках родители,
Я запрокидывал голову вверх:
В небе чаще птиц летали истребители
И это был мой любимый город Пермь.
 

Поют птицы.

 
Михаил:
Это, кажется, поют маленькие пермские утренние птички
 
 
Саша:
Нет, это поют большие ночные пермские птахи
 
 
Михаил:
Ты здесь живешь, а меня бойцы из губернаторской лички
Застанут здесь и порвут ворот рубахи
 
 
Саша:
Ты прав, это поют утренние пташки
 
 
Михаил:
Нет, это поют ночные сирены железной дороги
 
 
Саша:
Прощай, любимый, почему-то мне страшно
 
 
Михаил:
Прощай. Не бойся.
Ой, гляди, здесь спит астролог
 

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Белый городок. Саша курит около входа. К ней подходит Элеонора Борисовна.

 
Элеонора Борисовна:
Здравствуйте! Простите, вы Александра?
 
 
Саша:
Да.
 
 
Элеонора Борисовна:
А я мама Миши
Вам не кажется, что нам пора пообщаться?
Поговорить, познакомиться поближе
Элеонора Борисовна
 
 
Саша:
Очень приятно
Вот здесь, за углом – наше место (показывает на столик)
 
 
Элеонора Борисовна:
Да, культура утеряна безвозвратно
Как же тут у вас жарко и тесно
 
 
Саша:
Вам не нравится наш городок?
У нас скоро будет миллионный посетитель
 
 
Элеонора Борисовна:
Я, Сашечка, привыкла читать между строк
Перми нужен не карнавал, а вытрезвитель
И вам с моим сыном пора отрезвиться
Вам, Шурочка, так не кажется?
Хватит как мотылькам резвиться
Миша – мальчик серьезный, Сашечка
Я так поняла, вы родственница Гельмана
 
 
Саша:
Нет, вы все неправильно поняли
Мой папа…
 
 
Элеонора Борисовна (перебивает):
Вы, конечно, считаете, что вы гении
Но мы, пермяки, полагаем иначе
 
 
Саша:
Мы даем пермякам почувствовать столичную жизнь
 
 
Элеонора Борисовна:
Пермякам вы один разврат даете
Развили здесь похоть, только держись!
И Гельман пердолит, и вы не отстаете
 
 
Саша:
Что вы несете?!
 
 
Элеонора Борисовна:
Узнаете скоро
Я только начала
 
 
Саша:
Послушайте, тетя Элеонора…
 
 
Элеонора Борисовна:
Я вот, собственно, с чем пришла
У Миши есть брат, он вам говорил?
Он скульптор, набожный, небесталанный
Он по-мужски с Михаилом поговорил
А мы с тобой – по-женски, принципиально
 
 
Саша:
О чем же он говорил с Михаилом? Обо мне?
 
 
Элеонора Борисовна:
Я не привыкла тянуть резину
Ваш разврат окончен вполне
И пора отстать от моего сына
Вас и так скоро погонят отсюда
Губернатора поменяли – и вам скажут «гуд-бай»
Ваше бесстыдство в суде осудят
И ты своим развратом сына мне не смущай
 
 
Саша:
Но это для нас совершенно естественно
 
 
Элеонора Борисовна:
Чего?
 
 
Саша:
Собирать свой мир из осколков культуры
Мы одни против…
 
 
Элеонора Борисовна:
Мой сын! Не дам тебе съесть его!
Поперхнешься моим сыном! Запомни, дура!
(уходит)
 
 
Саша:
Здесь в Перми, как только ты понял,
Что оказался в безопасности, ты мертв
Как будто на карусели горят пластмассовые кони
Башня смерти, воланд де морт
Все с ума посходили, что ли?
Ведь стало получаться! Стало происходить!
Вдруг молния ударила – умер слон Джонни
(охранникам)
Эх, ребята, дайте закурить
 

СЦЕНА ВТОРАЯ

В Белом городке в фестивальном клубе разговаривают журналисты. Оба москвичи, но один из них живет и работает в Перми.

 
Журналист-москвич:
В фестивальный клуб пускают только по бейджам
Здесь продают алкоголь, есть кондиционер
Я приехал сюда и тут же, конечно,
Федеральные СМИ забыли про Пермь
 
 
Журналист-пермяк:
Начинается дождь, здесь прямо Вьетконг
 
 
Журналист-москвич:
Внутри Вьетконг, снаружи Вьетнам
 
 
Журналист-пермяк:
Я тихий иностранец среди пермяков,
Который никогда их не понимал
Вместо Медведева снова Путин,
А у нас Чиркунова сменил Басаргин
Из крайности в крайность бросаемся. Не будет
Здесь никогда никаких середин
 
 
Журналист-москвич:
Ты про что это?
 
 
Журналист-пермяк:
Я про будущее
Завтра я возвращаюсь в Жан-Жак
 
 
Журналист-москвич:
Ты сказал это так волнующе
А что, культурной революции швах?
 
 
Журналист-пермяк:
Сказали, будут давить нас резко
Басаргину надо собирать голоса для «Единой России»
А это – простое и эффективное средство
Борьба с москвичами, сродни расизму
И, знаешь, ругали нас пермяки, ругали,
А все-таки было тут что-то дельное
Жалко все эти фестивали
 
 
Журналист-москвич:
Ты об этом забудешь уже в Домодедово
Всех лидеров и генералов
Пермской культурной волны, дружок,
Веронику Вайсман, Бориса Мильграма,
Владимира Гурфинкеля
Кстати, интересный городок
 
 
Журналист-пермяк:
Но это не пермяки. А я не забуду Пермь фестивальную
Этот театр-театр, буфет-буфет
 
 
Журналист-москвич:
А у нас там Немцов, Удальцов, Навальный
Собирают оппозиционный комитет
 
 
Журналист-пермяк:
Тут на свежем воздухе играет Спиваков
Можно культурно провести время
Городок осаждают десятки тысяч пермяков!
 
 
Журналист-москвич:
А в Москве омон, винтаж и веселье
 
 
Журналист-пермяк:
Наш клуб не похож на простой городок
Декадентская столица модерновой республики
Пока в городке выступает Спиваков,
Мы в клубе пропьем бюджетные рублики
К фестивальному клубу ведет улица дождя
Улица дождя полюбилась пермякам
А вот культурной революции оба вождя:
Марат Гельман и Борис Мильграм
 
 
Журналист-москвич:
Марат, не дадите комментарий?
 
 
Гельман:
Я ожидаю, что Басаргин проявит мудрость
Нет, мы еще не встречались
Но скандал с картинами Слонова – глупость
Год назад мы уже выставляли Слонова
Его серию работ, посвященную Олимпиаде в Сочи
И никто тогда не нашел в них ничего запрещенного
Но диалог с губернатором у нас рабочий
 
 
Журналист-пермяк:
Марат, дайте тогда и мне комментарий
 
 
Гельман:
Рабочий или для своих – нерабочий?
 
 
Журналист-пермяк:
Для своих. В общий колумбарий
 
 
Гельман:
Пора валить. Для меня пермский проект закончен
 
 
Кто-то в приступе отчаяния:
Кончится фестиваль, и меня здесь не будет
Кончится фестиваль, и меня расстреляют
 

Дождь усиливается.

 
Кто-то из артистов:
Пропустите! Там мокнут люди!
(в фестивальный клуб входят пермяки)
пропустите детей! Пермяки промокают!
 
 
Кто-то из пермяков:
– Что может быть проще пареной репы
Но сложней отношений тещи и зятя
Духовные скрепы, духовные скрепы
Основы культурной политики, кстати
Грозят наводнением тихие реки
А мирные города – восстаньем
Духовные скрепы, духовные скрепы
Стальные обручи мирозданья
Вы были в Кирове? В нашей Вятке?
Вот где одно из лучших культурных мест
Православная культура там не в упадке,
На современном искусстве поставлен крест!
 
 
Голоса:
– в главную сцену попала молния!
– слышал, новый губернатор выселит галерею
– Пермскую художественную? Куда же он ее?
– а туда, куда и нас! Да уж скорей бы
 

Над фестивальным клубом сверкает молния.

 
Журналист-пермяк:
Лишь темные круги под глазами
У завсегдатаев фестивального клуба
Работать надо всегда, но мы сидим часами
И кому-то во тьме улыбаемся глупо
 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Белый городок. Саша и Михаил.

 
Саша:
Я уезжаю, ты уже знаешь?
Готова взлетная полоса
Двадцать четвертое уже завтра
Эвакуация в двадцать четыре часа
Я уезжаю, Марат уезжает
И надо же, в мое любимое время,
Когда тополиный пух летает
И я улетаю, прощаюсь с Пермью
И с тобою прощаясь, я вдруг поняла,
Как плохо я тебя знаю
Тебя, человека
 
 
Михаил:
Да, такие дела
Любишь человека, а не понимаешь
 
 
Саша:
Ко мне приходила твоя мама, слышал?
А с тобой, наверное, разговаривал брат
Я поняла, мы чужие, Миша,
Мы никогда не вернемся назад
 
 
Михаил:
Подожди еще, я приеду в Москву
 
 
Саша:
Да, Москва есть Москва
И я рада, что в ней живу
 
 
Михаил:
Ну да, ты права, права
Я пермяк, наверное, в этом дело,
А ты москвичка, мы разные люди
Но я благодарен тебе…
 
 
Саша:
Надоело
Слушать мне о варягах и чуди
Я помню, как ты рассказывал мне
Страшную эту легенду
О том, как целый народ исчез,
Не сдавшись, ушел под землю
И я люблю тебя. Еще бы чуть-чуть…
Но любовь моя тебя только пугает
Ты готов исчезнуть, как пермская чудь
 
 
Михаил:
Саша, ты просто другая
Но представь, подумай, давай помечтаем
Может быть, через несколько лет
Мы встретимся, но даже и не узнаем
Друг друга
 
 
Саша:
Что ты несешь за бред?!
 
 
Михаил:
Просто было счастливое время
Любовь осталась, а времени нет
Время ушло и хлопнуло дверью
 
 
Саша:
Ох, Миша, ты же поэт
Ладно, наверное, будем встречаться
Журналистам везде открыта дорога
Ты станешь акулой свободной печати
И переедешь жить к нам в город
Будешь писать острые, злые заметки
Про президента, про какую-нибудь войну
Станешь редактором модной газетки
И, может быть, время вернется
 
 
Михаил:
Ну-ну
Вот у музея надпись: «счастье не за горами»
Знаешь, что значит надпись эта?
 
 
Саша:
Ну, это значит, что счастье рядом
 
 
Михаил:
Нет, это значит, что за горами его тоже нету
 

АКТ ПЯТЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

В первой сцене перед нами два сна: Миши и Саши. Сны переходят в реальность. Реальное действие происходит в московской квартире Саши, точнее в спальне. Прошло три года.

Сон Миши: он на пустой старинной улице. Темнеет.

 
Михаил (кричит):
Андрей! Иван! (про себя) надоело их пасти!
Может быть, им со мной скучно
И зачем мне захотелось для них провести
Экскурсию по пермской психушке
Старинные деревья, дома – особняки
Окна модерн или резные наличники
В этом доме лежали обычные тупняки
А в этом здании – уже овощи больничные
А это отделение для энергично бешеных
Дом дореволюционного интеллигента либерального
Маленького человека с плешью,
Кто одиноко тут раба по ночам выдавливал
А потом заселили буйнопомешанных,
Белой горячкой разгоряченных
Железные решетки на окна понавешали
И держали больных как заключенных
Что-то блеснуло боком серебряным
Словно рыбешка в кусте сирени
Топор! Власть топорам потерянным
Около буйного отделения!
(поднимает топор, машет им в темноту)
Ребята! Иван! Любовь! Андрей!
Софья! Да это умора просто!
Надежда! Вера! Топор у дверей
Отделения для особо острых!
(во сне Миша ложится на кровать, а Саша, наоборот, встает)
 

Сон Саши.

 
Саша (монотонным голосом):
Кто дальше бросит коровью лепешку – ух ты!
В пермском крае проводится конкурс «Веселый коровяк»
Конкурс проходит при поддержке Минкульта
Этой новости ставим заслуженный лайк
В Пермском крае конкурс на самую сладкую девушку
Проводится среди комариных жертв
Соревнуются по количеству укусов на теле
Это отличная новость! Шер!
Кто на свете самый счастливый –
Ему отвечает родная земля
Атаман Козицын посадил сливы,
А выросла трехметровая конопля
Боевики запрещенного в России
Исламского государства казнили заключенного
Захвачена фура, перевозившая контрабандные сиги
Боевиками Правого сектора, в России запрещенного
В соответствии с Минскими договоренностями силовиками
Техника так и не отведена от линии фронта
Собчак открыла России аутинг
И напоследок – вишенка на торте
В Московском манеже открывается культурный форум
Зачем мне этот культурный клондайк?
Место встречи, то самое, о котором
Недавно писал мой Миша. Лайк! Лайк
 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Миша и Саша просыпаются, лежат, разговаривают.

 
Саша:
Ты говоришь… нет, ты послушай!
Меня послушай! Три года мы же
Не виделись. Вот, я ушла от мужа
И встретила старого друга Мишу
А Миша – лимоновец
 
 
Михаил:
Да не лимоновец!
 
 
Саша:
Нет, ты послушай меня, энбэпэшник,
Был милый мальчик, а стал как омоновец
И даже в любви не такой потешный
Взрослый
 
 
Михаил:
Мне кажется, я особо не изменился
И, в общем-то, я всегда мыслил самостоятельно
По крайней мере, к тому стремился,
Но ты меня слушала невнимательно
 
 
Саша:
Скажи мне еще раз, куда ты едешь
 
 
Михаил:
В Луганск!
 
 
Саша:
А еще раз
 
 
Михаил:
До Луганска
И этого ты уже не изменишь
Там брат мой
 
 
Саша:
Вот путь вполне хулиганский
 
 
Михаил:
Я сам все хочу посмотреть! Сам!
Для меня это командировка и путешествие
К тому же брат добровольцем там
 
 
Саша:
У него же трое детей
 
 
Михаил:
Уже шестеро!
 
 
Саша:
Вот мы делали в Перми революцию мирную
 
 
Михаил:
Да, скептики были посрамлены
 
 
Саша:
А там война с полевыми сортирами и командирами
Эх ты, романтик ЛНР, член республики луны
Там российские вооруженные силы
 
 
Михаил:
Ну даже если это и так, этот факт я проверю
Но ведь вы в нашу Пермь точно так же входили
И владели несколько лет нашей Пермью
А может быть, вы это репетировали так?
Проверили в Перми сначала культурно
А потом точно так же вошли в Луганск
 
 
Саша:
Мы – это кто?
 
 
Михаил:
Вы, москвичи, не понимаешь как будто
 
 
Саша:
Странно ты моего понимания требуешь
Миша, зачем ты нас демонизируешь?
 
 
Михаил:
Вы политтехнологи, культуртрегеры
Все притворяетесь, убогие, сирые,
А сами все планируете, планируете
 
 
Саша:
Миша, ты шутишь?
 
 
Михаил:
Шучу
 
 
Саша:
А мне не весело
 
 
Михаил:
И я не рад
 
 
Саша:
Пермская революция была мирная
 
 
Михаил:
В общем, Саша, я журналист, и у меня там дело – брат
 
 
Саша:
Смотри, кто ЛНР поддерживает – одна сволочь
 
 
Михаил:
Мы про вас, либералов, тоже так говорим:
Кто там у вас? Ну, например, Шендерович,
Бильжо, Навальный, хотя Навальный за Крым
 
 
Саша:
А у вас Лимонов
 
 
Михаил:
Лимонов – гений
 
 
Саша:
Ну ладно, на Лимонова злиться нельзя
Но эти: Холмогоров, Ольшанский, Прилепин
 
 
Михаил:
А у вас Дзядко и все ведущие «Дождя»
 
 
Саша:
А у вас Кургинян, Киселев, Караулов!
 
 
Михаил:
А у вас Дмитрий Быков и Pussy Riot
 
 
Саша:
А убийство Немцова жителями аула?
 
 
Михаил:
Лия Ахеджакова! Макаревич! Серпентарий!
Маша Гессен! Певица Земфира!
 
 
Саша:
Проханов, Дугин и этот, как его, Бородай!
Все телеканалы! Все радиоэфиры!
Михалков! Говорухин!
 
 
Михаил:
А у вас кто? Абай?
 
 
Саша:
Ты смеешься, а мне не до смеха
Михаил:
Я список кораблей прочел до середины
 
 
Саша:
Я очень не хочу, чтоб ты ехал!
Не хочу, чтоб ты ехал туда, любимый!
(целуются)
Где ты будешь в Луганске? Твой брат в какой части?
 
 
Михаил:
Брат писал: город Счастье – хорошее название
 
 
Саша:
Счастье, неужели где-то есть счастье
В городе, разрушенном до основания
 
 
Михаил:
Саша, может быть, там все решится
 
 
Саша:
Если не начнется третья мировая
 
 
Михаил:
Может быть, мне надо жениться
 
 
Саша:
Жениться, Миша? Не знаю, не знаю
Кстати, Михаил, я тоже уезжаю
Муж меня к себе требует, как жену
 
 
Михаил:
Дан приказ: тебе в Израиль
Мне в другую сторону
 
 
Саша:
Я напишу тебе из Тель-Авива
А ты мне напишешь из города Счастье
Если без тебя я не буду счастливой
Если без меня ты не будешь счастлив
 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

 
Эпилог от автора
В Перми рассвет, зажигается свет
В окнах вспыхивает электричество
Люди давят выпавший снег
Троллейбусами, электричками
Окно за окном включается свет
Улицу согревает людей тепло
И снегом засыпан ночной каждый след
И каждой разбитой бутылки стекло
На скромную работу, на тихую работу
Или на пафосное безделье
И уже все забыли, что была суббота
И уже все забыли, что было воскресенье
Около ста человек погибли
В городе Счастье под Луганском
Среди них ополченцы и мирные жители
Раненым необходимы лекарства
Теракт в автобусе в Тель-Авиве
Террорист с ножом совершил нападение
На водителя и атаковал пассажиров
Пять из них получили тяжелые ранения
Наше счастье не за горами
Наша судьба предрешена
Едешь в Донбасс или едешь в Израиль –
Всюду идет война