Текст книги "Доля слабых"

Утром двинулись дальше на юг, пробираясь вдоль гребня, сотней шагов ниже вершины. Идти оказалось несложно. Порода не осыпалась, и ноги уверенно топтали шероховатые скалы. Некоторое время спустя склон начал сворачивать вправо, повторяя плавный изгиб разлома, дно которого тонкой полоской струилось внизу, оставаясь все время пустым.

Пройденный поворот действительно оказался последним. Протоптанная недавно тропа продолжала змеиться внизу, но уже не в разломе – ибо здесь он заканчивался, превращаясь в вытянутую долину, простиравшуюся вдаль среди пологих, заросших высокими травами продольных холмов миль на десять. Вправо и влево, насколько хватало глаз, местность имела похожий характер: горные отроги, постепенно теряя свою каменистость и покрываясь растительностью, длинными языками плавно спускались на юг; за ними, вдали, темнел пышной зеленью лес, кое-где разрываясь просторными лугами, по которым медленно двигались какие-то точки. Разглядеть, что там прячется еще дальше зоркости уже не хватало.

Что удивило охотников больше всего, так это – полное отсутствие привычных людям Долины отвесных заоблачных стен по эту сторону гор. Гигантское скалистое плато, ранее надежно разделявшее собой миры людей и чудовищ, здесь, проседая, постепенно сходило на нет. Предгорья тянулись на многие мили, но все же заканчивались, уступая место бескрайней зеленой равнине, уходившей до самого горизонта, тонувшего в дымке.

Люди осторожно прошли еще дальше, спустившись к самому краю откоса, достаточно круто уходящему вниз на полмили. Спуститься здесь было бы крайне непросто, но родичам это не требовалось, они и так уже увидели все, что нужно. С этого места открылось взгляду начало узкой долины, где, расколов сверху донизу горы, зияла гигантская трещина, служившая входом в каньон. Прямо под ней, охраняя тропу, раскинулся непривычного вида лагерь. Несколько непонятных строений, или скорее шатров, островерхими шапочками торчали по центру. Между ними сновали какие-то черные и коричневые пятна, подробностей которых не позволяло разобрать немалое расстояние. На склонах окрестных холмов поодиночке бродили, поедая траву, огромные длиннохвостые звери. Вытянутые шеи, прогнувшись, держали у самой земли очень маленькие по отношению к телам округлые головы. Также охотникам удалось насчитать больше десятка своих старых знакомых – собратьев подстреленного Арилом чудовища. Они как раз собрались в одном месте и рвали на части какую-то тушу, обедая.

Парень и девушка сначала молча рассматривали подробности открывшейся небывалой картины, затем, когда первый страх схлынул, принялись делиться впечатлениями:

– Да уж, пошли бы мы вчера низом… – медленно выдавил из себя Валай, – сейчас бы наши бедные косточки уже бы белели в огромной куче дерьма, высранные какой-нибудь тварью.

– Как их много… и разные. Ты посмотри, какие гиганты, – удивленная Мина во все глаза, не отрываясь, смотрела на травоядных колоссов. – Каким оружием можно убить такую тушу?! Они же просто огромны! Мы рядом с ними, как мыши…

– Гляди! – что-то заметивший Волк вытянул руку в указующем жесте, по направлению к дальнему краю долины – Да к ним пополнение!

Растянувшись длинной колонной, с юга двигалась новая группа существ. Определить их количество на таком расстоянии не представлялось возможным, но сразу становилось понятно – вновь прибывших много. Не меньше, чем тех, что уже собрались у начала ведущего к людям каньона.

– Все. Мы увидели вполне достаточно, – Мина, поднявшись, потянула за руку друга. – Пора возвращаться домой. И как можно скорее. Если эта толпа решится двинуться дальше, а все к тому и ведет, мы должны опережать их с запасом. Яр и родичи ждут наш доклад, и что-то мне подсказывает, он их вряд ли обрадует.

Повернувшись спинами к огромному новому миру и к страшным его обитателям, молодые люди отправились в долгий обратный путь. Нужно было спешить. Враг стоял на пороге, а в Долине об этом никто не догадывался. Разведчики не могли знать, что уже завтра род Орлов сполна ощутит на себе все прелести начинавшейся эпохи вторжений. История Племени входила в новую эру, и только богам известно, не суждено ли ей стать последней.

Глава тринадцатая – Планы рушатся

– Куда лозу бросать? – подошедший охотник еле удерживал перед собой огромный спутанный ком стеблей лесного вьюна. Позади спросившего толпилась еще пара десятков нагруженных до предела мужчин.

– Да здесь и бросайте, – подозрительно молодой паренек, заправлявший всем, что касалось плетения, неопределенно махнул рукой, обведя половину поляны. Было видно, что он очень занят – рассеянный взгляд прыгал с одного на другое, ноги приплясывали. Так и не убедившись, правильно ли поняли его носильщики, юноша уже отбежал и принялся отчитывать крепкого чернявого мужика, который, сидя на корточках, скручивал из лозы канат. – Ну что ты делаешь?! Сколько раз нужно показывать, – мальчишка с трудом вырвал из более сильных рук заготовку будущей веревки и принялся ловко перебирать пальцами. – Вот так, вот так, здесь заворачиваем… и потуже, потуже.

Взрослый охотник хмурился, но терпел и честно старался запомнить последовательность вроде бы и нехитрых действий. Юный наставник вернул связку стеблей обратно и, недоверчиво прищурив глаз, наблюдал за своим подмастерьем. Удовлетворившись увиденным, безусый мучитель отправился дальше, вдалбливать науку другим. Миг – и он уже распекает какого-то бровастого дядьку, годящегося ему в отцы.

Охотники, притащившие из леса лозу, переглянулись и, пожав плечами, стали вываливать свою поклажу поближе к сидевшим рядком вязальщикам. Закончив разгрузку, мужчины, не задерживаясь, отправились обратно за следующей порцией материала. Мальчишка же, продолжая усердствовать, носился среди работников. Еще бы, сам Яр назначил его за главного – надо стараться. Секрет возвышения парня был прост: когда три дня назад поселок покинули женщины, дети и старики, отправившись на северо-запад, аж к Кабанам, неожиданно выяснилось, что только несколько человек умеют грамотно обращаться с лозой, и первым среди них – шестнадцатилетний Латко из рода Оленей.

* * *

Четвертые сутки подряд в центральном поселке, не стихая, кипела работа. Охотники, не покладая рук, с утра и до вечера трудились над поставленными Яром задачами. Помимо обычных, таких как изготовление новых копий и стрел, велись и другие, не слишком понятные большинству родичей, приготовления.

Длинные толстые жерди, по три человеческих роста длиной, затачиваясь с одной стороны, превращались в тяжелые пики. Для этой не самой легкой работы использовали «божественные ножи»: длинный – Яра и Маргаров – короткий. Чудесные лезвия заметно ускоряли дело, и орудия, изготовленные таким способом, получались особенно острыми.

В самых больших из сыскавшихся в поселке глиняных чанах густая древесная смола смешивалась с топленым свиным жиром, который слегка разжижал получавшуюся бодягу и заметно прибавлял ей горючести. Готовую смесь разливали по меньшим сосудам и до времени прятали от солнечных лучей под крышей ближайшей землянки. Что с этим делать в дальнейшем, пока оставалось загадкой, но Яр сказал: – «Надо», и запасы мутной, жутко воняющей жидкости постепенно росли.

С утра практически одновременно в селение прибыли с разных сторон, ненамного отстав от явившихся накануне вечером Лисов, охотники Орлов и Медведей. Количество рабочих рук сразу удвоилось, и Мудрейший позволил себе отрядить на рытье волчьих ям еще две полные сотни копателей. Вооружившись кольями и мотыгами, люди усердно вгрызались в упрямую землю на южном подходе к поселку. Сейчас насквозь пропотевшие, чумазые охотники заканчивали уже вторую ловушку, аккуратно застилая предварительно снятым с поляны дерном решетку из длинных, но тонких веток, что закрывала огромную яму. Маскировка получалась так себе, но если двигаться быстро, можно и не заметить. Квадратные ямищи, сторонами – шагов по десять, в глубину уходили на два человеческих роста и готовились встретить врагов толстыми, врытыми в дно заостренными кольями. По плану Мудрейшего, подобных ловушек предполагалось аж целых четыре, и люди спешили, стараясь успеть до прихода орды.

Еще немало всевозможных работ разной важности торопливо велось неутомимыми родичами в змеином поселке. Каждый был занят делом, каждый вносил свой вклад в подготовку к сражению. Но все же большую часть имевшихся в своем распоряжении охотников сын Ярада заставил заниматься лозой. С утра и до вечера крепкие руки сплетали тонкие стебли в канаты различных размеров. Самые толстые укладывались кругами в массивные кренделя и, словно зеленые змеи, грелись на солнце, ожидая своего часа. Из более тонких вязались огромные сети, широкие ячейки которых могли без проблем пропустить сквозь себя человека и создавались специально для более крупной добычи. Судя по количеству заготовленного, Яр планировал полностью заставить ловушками ближайшие подходы к поселку Змей, что отчасти уже и было проделано. Вьюна в лесу имелось с избытком, и все новые и новые сети постепенно выходили из-под умелых рук.

* * *

Ближе к вечеру все запланированные Яром приготовления были закончены. Приказав вымотавшимся за день людям бросать все дела и начинать восстанавливать силы, Мудрейший, в сопровождении вождя и предводителей пришедших из разных родов охотников, уединился в землянке Маргара.

Собрание начал отвечавший за разведку командир Оленей – Нардаг. Сухощавый жилистый охотник всегда отличался особой сдержанностью, и на его угловатом, будто выточенном из камня лице исключительно редко отражались хоть какие-то эмоции. Но именно сейчас был крайне удачный момент для тех, кому хотелось посмотреть на Нардага в гневе. Правда, зрелище было не из самых захватывающих, так как суровый охотник не кричал, не метался, не топал ногами, а всего лишь надулся, нахмурил брови и, стиснув в тонкую линию рот, редкими плевками выдавливал из себя слова:

– Сколько можно ждать?! – человек смотрел куда-то в сторону, будто мог видеть сквозь стену землянки, но вопрос свой, конечно, обращал к Яру. – На всех постах тишина, ни намека на приближение тварей. Из нашего рода известий тоже нет. А нагрянул бы враг в поселок – Линар бы уже примчался. Ему суток хватит. Я уверен, у нас сейчас пусто. Гости где-то застряли. Или вовсе свернули. Зря ждем… Надо самим навстречу идти!

– Кто еще так же мыслит? – Мудрейший обвел взглядом собравшихся. – Ну что молчите? Стоит идти?.. Или ждем?

Заговорили все разом. Оказывается, каждый из присутствующих охотников, включая вождя, был абсолютно согласен с Нардагом. Рвущиеся в битву люди наперебой уверяли Мудрейшего, что нужно срочно отправляться искать самим этих опасных пришельцев, пока те не разбрелись по окрестным лесам и не наделали бед. Предположения о причинах задержки врагов звучали самые разные: воротились туда, откуда пришли; встали стойбищем где-то на юге у берегов Великой реки, и там до сих пор остаются; свернули на запад, где могут случайно наткнуться на поселок Орлов; переправились на другой берег и там досаждают Безродным. Все перечисленное в равной степени могло оказаться и правдой, но Яр продолжал сомневаться в необходимости выдвигаться вперед и честно выложил родичам свои доводы:

– Какие все смелые! Да вы их просто не видели! Думаете – найдем, окружим, как на общей охоте, утыкаем стрелами и добьем копьями? – Яр, незаметно для себя самого, начинал заводиться. – Как бы не так! Это вам не стадо оленей. Не медведи. Не тигры! Их так просто не взять, уж больно здоровые да зубастые. Я не говорю, что не справимся. Одолеем, числом задавим…, но в крови умоемся, как никогда прежде. Нужна нам такая победа?… Вот то-то же.

Сделав паузу, Мудрейший наблюдал за насупившимися притихшими людьми, подмечая, что сказанное задело, заставило задуматься. Сначала напустив страху, теперь Яр решил немного приободрить приунывших охотников и, сменив тон на более спокойный, продолжил уже совсем в другом ключе:

– Если здесь встретим, к чему и готовились, легче все пройдет. Гораздо легче! А главное – значительно меньше людей потеряем, ведь в голове наша первейшая сила, а не в руках. Нам боги разум затем и дали, чтобы более могучих зверей побеждать могли. Так что сердца свои пылкие остудите и думайте. Думать – оно полезно. Еще дня три подождем, авось чудища на нас сами и выйдут. Нужно нам это, поймите. Очень нужно! А не появятся твари, тогда и правда – придется идти, вылавливать. Но только уже большими силами – в компании Кабанов и Волков. Они в три дня подойдут, успеют. Тигров уж ладно – ждать не будем. Долго. И без них набирается целое полчище. Пойдем пришлую орду своей ордой встречать! Заставим пожалеть, что явились незваными! Но только если в три дня не объявятся.

* * *

Стройный план Яра рухнул этим же вечером, когда окутанный темнотой поселок огласился тревожными криками. Откуда-то с края шумной волной катился все разрастающийся переполох. Недавно улегшийся спать народ перепугано вскакивал, хватался за копья и луки, готовился к бою, решив, что орда, наконец-то, пришла. Но дело было в другом – кое-как дотянув до конца самый трудный забег своей жизни, растянувшийся на целых три дня, шатавшийся от усталости Трой все-таки доковылял до селения Змей.

Весть о случившимся в поселке Орлов, которую измученный парень буквально вытолкнул из себя последним остававшимся в груди воздухом перед тем, как потерял сознание, быстрее птицы полетела из уст в уста и ворвалась в землянку Маргара. Совет был недолгим. Тут ждать нельзя – нужно срочно отправляться на помощь! Все силы положить, но попытаться спасти! Там дети! Там женщины!

* * *

Не успели тревожные крики утихнуть, как во мраке ночи, под черными кронами спящих деревьев, потекла людская река. Родичи быстро шагали на юго-запад, таща за собой часть заготовленных для врага сюрпризов. Растянутые по лесу ловушки и выкопанные волчьи ямы, к сожалению, на плечи не взвалишь, но многое прихватили – не пропадет, пригодится.

Растянувшаяся на сотни шагов колонна шла. Хоть и быстро, но шла – не бежала. Яр не дал. Запретил, как Морлан его ни упрашивал. Все охотники рода Орлов рвались к семьям, домой, но Мудрейший на верную смерть не пускал, понимая, что дорогой себя измотать до предела нельзя – и родных не спасут, и сами погибнут зазря. На кого-то пришлось накричать, на кого-то сурово взглянуть, ну а пару особо горячих голов так и вовсе удерживать силой, дабы, убежав самовольно, не выдали приход остальных раньше времени.

Дорога была не из близких. Яр рассчитывал выйти к месту на утро четвертого дня, если ничего не случится во время пути. Сын Ярада был очень расстроен, и не только самим фактом захвата людей, многие из которых наверняка уже были мертвы. Пойди твари и дальше на север, вдоль реки, как они поначалу и двигались, расправиться с ними удалось бы гораздо быстрее и проще. Не зря же родичи столько сил на подготовку истратили. А уж насколько бы меньше погибло людей… Теперь эти замыслы в прошлом, нужно походя придумывать новый план действий, пока расстояние борется с временем, позволяя собрать мысли в кучу. Нет, не в кучу – в стройную линию! Яр опять морщил лоб, его дело – думать.

* * *

Выбраться было непросто. Утром прошел сильный дождь, разбудивший едва не захлебнувшегося в потоках стекающей в трещину грязи несчастного парня. Стены провала сделались скользкими и высыхать никак не хотели. Не сохранись у Кабаза припрятанный каменный нож, чудом не выскочивший из петли на поясе во время погони и последующего падения, умирать бы охотнику мучительной медленной смертью, терзаясь от жажды и голода, на дне коварной расщелины. Но, слава богам, оружие уцелело, и красный от натуги и покрывавших все тело царапин Кабан медленно забирался наверх, выдалбливая в податливом грунте необходимые для опоры конечностей выемки. Такой черепаший подъем тянулся уже полдня. Ручьи горячего пота стекали за шиворот, руки и ноги сводило, пальцы скользили. Собрав волю в кулак, локоть за локтем Кабаз пробирался вперед, понимая, что если сорвется, на вторую попытку оставшихся сил уже точно не хватит.

Наконец до смерти перепугав длинноухого зайца, оказавшегося невольным свидетелем страшной картины, над краем провала поднялась темно-бурая от крови и грязи рука. Через мгновение за ней появилась вторая, потом голова, дальше вылезло все остальное. В чумазом растрепанном существе узнать человека было крайне непросто. Скорее оно походило на злобного подземного духа, поднявшегося из темных глубин в мир людей.

Недолго полежав на краю покинутого провала, немного придя в себя, парень стал подниматься. Окинув взглядом окрестности, Кабаз не обнаружил угрозы, но зато осознал, что вышла промашка. Не подумав об этом в начале подъема, парень вылез не с той стороны и теперь оказался ближе к селению рода Орлов, чем к горам. Топать в сторону захваченного поселка совсем не хотелось, а перепрыгнуть трещину сил уже не было. Пораскинув мозгами, Кабаз выбрал восточное направление и двинулся вдоль неровного края разлома в сторону далекой отсюда Великой. Хватит с него геройства – надо себя спасать.

Но, видно, боги совсем обозлились на бедного парня, ибо выпавшие в последнее время на долю Кабаза испытания заканчиваться на этом не собирались. За деревьями уже показался конец надоевшей расщелины, когда на пути бредущего парня, парой десятков шагов впереди, выскочил мчавшийся с севера длиннорогий олень. Животное, долго не думая, перемахнуло разлом и в пару мгновений исчезло из виду. Хищник же, появившийся следом, малость замешкался перед прыжком и… И не прыгнул!

Желтые глаза, не мигая, таращились на двуногую дичь. Широкие ноздри раздулись, зубастая пасть оскалилась. Зачем гнаться за столь шустрой добычей, когда рядом другая, медлительная и неповоротливая? Длиннохвостая тварь развернулась на месте и, угрожающе зашипев, метнулась навстречу Кабазу.

Мысли в голове заметались, как молнии! Сердце заколотилось, кровь рванулась по жилам с удвоенной скоростью. Дрожащая рука выдернула из-за пояса нож, маленький и смешной на фоне бегущего зверя. Разделявшее их расстояние шустрая тварь одолела за пару мгновений. Раз – и, растянувшись в прыжке, мерзкое иноземное чудище летит навстречу Кабазу. Растопыренные передние лапы метят когтями в лицо, клыкастая пасть распахнулась – сейчас зубы вцепятся в голову. Отступать некуда – позади треклятая трещина! Время замерло.

Озарение пришло в самый последний миг. Выставив руку с ножом, не дожидаясь момента, когда массивное тело чудовища врежется и завалит на землю, Кабаз сам рухнул назад, пропуская летящую тварь над собой. Сила прыжка не позволила существу извернуться так ловко, чтобы цапнуть парня зубами, и потащила дальше вперед. Мощная задняя лапа зацепила бедро, продрав плоть, но удачно подставленный нож, преодолев сопротивление толстой шкуры, вошел чудищу в грудь по самую рукоять. Получилось, что зверь своим собственным весом нанизал себя на оружие. Но и это было еще не все. Парень, падая, исхитрился исполнить прием, что не раз помогал ему в драках с другими мальчишками. Упершись в землю спиной, охотник сгруппировался. Стопы согнутых ног встретили нависшее прямо над ним желтоватое плотное брюхо. На мгновение прогнувшись под тяжестью туши, Кабаз распрямился, прибавляя движению хищника скорости. Удивленная тварь, мелькнув торчащим из раны ножом, кувыркнулась вперед и, издав дикий визг, сорвалась прямо в трещину, мгновенно превратившуюся в мыслях охотника из губительной в спасительную.

Не слушая предсмертных стенаний издыхающей твари, исходивших откуда-то снизу, зажав новую глубокую рану рукой, снова выживший наперекор обстоятельствам парень торопливо захромал прочь. Сил бояться и думать уже не осталось. Человек, опять обманувший судьбу, ковылял неизвестно куда, лишь бы только убраться подальше от проклятого поселка Орлов.

Глава четырнадцатая – Любовь и ненависть

Обратный путь по каньону, длившийся вторые сутки, с одной стороны был проще, так как пропала нужда соблюдать осторожность, и охотники бежали вперед, не скрываясь, а с другой, двигались они теперь все же медленнее, чем раньше. Сил уже не хватало – припасы давно растворились в желудках, и оставшуюся половину дороги в Долину предстояло пройти натощак. Но это не страшно. Выдержать пару дней голода – задача простая. Вот без воды, да на летней жаре бег давался гораздо сложнее. Если бы дно расщелины большую часть дня не скрывалось в прохладной тени, двигаться пришлось бы ночами. А так жажду пока удавалось терпеть, отгоняя, словно назойливых мух, неприятные мысли о живительной влаге.

Видно, кто-то из богов проявил милосердие и сжалился над страдающими людьми. После полудня остроглазая Мина углядела впереди блеснувшую в лучах уходящего солнца полоску воды. Подобравшись поближе, изумленные родичи тупо уставились на непонятно откуда здесь взявшийся весело журчащий ручей. Недавно промытое русло тянулось от забивших из-под края стены ключей и постепенно терялось из виду, уходя куда-то на север, в сторону Долины.

Напившись, повеселевшие путники с новыми силами припустили вперед. Проблема жажды отпала. Теперь рядом с охотниками, обещая каньону зеленое будущее, бежал молодой ручеек.

* * *

Еще через день, миновав последний изгиб, разведчики увидели лес – свой, родной, настоящий! Нахлынувшие чувства были настолько сильны, что не выпускавшие обычно наружу такие эмоции не по годам серьезные люди не выдержали и бросились друг другу в объятия. Наплевав на свою репутацию суровых охотников, стояли и обнимались, на мгновение позабыв о чудовищах и обо всем остальном. Иноземный поход завершался – впереди ждал дом. Пока еще он принадлежал им. Вот только надолго ли?

Разделив свою радость, парень и девушка двинулись дальше и вскоре уже старательно очищали знакомый малинник от успевших дозреть за время их отсутствия сладких душистых ягод. Сбив оскому, изголодавшиеся в долгой дороге охотники достали луки со стрелами и достаточно быстро – благо дичи вокруг было валом – добыли молодую косулю. Высеченная искра, упав на пучок сухих перетертых стеблей, дала начало костру, на котором и было зажарено мясо. Утолив голод, молодые люди развалились на травке в тени, дав изможденным телам передышку и, расслабившись, нежились в неподвижности.

– Как же приятно наконец оказаться дома… – Валай закинул за голову руки и, уставившись на плывущие по небу облака, пожевывал зажатую между зубов травинку.

– До твоего дома неделя ходу. – Мина настолько привыкла цеплять друга по поводу и без, что эта фраза сама собой сорвалась с ее губ.

– Ты же понимаешь, о чем я… Небось и сама то же самое чувствуешь?

– Ладно, извини. Это все от переживаний… Конечно, я рада.

– Так бы всю жизнь и пролежал, – мечтательно закатив глаза, продолжал Волк. – А что? Все необходимое прямо под боком: еда, вода, лес, лучшая в мире женщина…

– Ах ты, льстец! – Палец девушки ткнулся парню под ребра. – Неужто лучшему в мире охотнику вообще интересны такие слабые никчемные создания? – игриво улыбаясь, картинно повела плечами Мина.

– Ты права, глупость ляпнул, – поддержал начатое подругой Волк. – От баб одни беды!

Над укромной поляной ненадолго повисло молчание. Затем время шуток закончились, и голос Валая, нарушившего тишину, зазвучал совсем по-другому:

– А если серьезно, нам настала пора расставаться. Кому-то обязательно нужно остаться и наблюдать за выходом из расщелины. Ты не хуже меня понимаешь, что все те твари, которые ждут за горами, рано или поздно припрутся сюда. И этот поганый момент ни в коем случае нельзя проморгать.

– Я смотрю, ты уже все решил, – нахмурилась Мина. – Сам, стало быть, остаешься, а меня отправляешь к Мудрейшему. А хорошо ли подумал? А меня ты спросил? Уверен, что сможешь быстрее меня добежать, когда время настанет?

– Хватит! К чему эти споры? Ты же видишь, что я не шучу. Сдайся хоть раз. Позволь мне хоть в чем-то тебя убедить. Не противься – сейчас это все бесполезно. Я действительно уже все решил и останусь!

Произнося эту речь, парень смотрел на подругу такими глазами, полными боли и грусти, что Мина сразу же поняла: вставшего в позу Валая переубедить не удастся. И хотя она считала себя вполне способной справиться с этой задачей не хуже, а может, и лучше любого мужчины, все же решила не ссориться с Волком и на этот раз уступить.

– Хорошо. Дальше отправлюсь я, – соглашаясь, кивнула Мина. – А ты, так и быть, отдыхай, набирайся сил. Устал, бедненький, ножки болят, спинка ломится… Но ничего, Мина сбегает, не откажет. – И при этих словах превратившая свое поражение в шутку девушка принялась ласково поглаживать парня по голове.

Валай улыбался. Его глаза как-то по особенному, с теплотой смотрели на лежащую рядом спутницу. Наконец, видно разглядев в Мине что-то такое, на что раньше внимания не обращал, охотник решился и выпалил:

– На будущий год, если выживем, возьму тебя в жены.

– А я возьму тебя прямо сейчас! – Девушка быстрым движением перекатилась ближе и в один миг оказалась сидящей на парне верхом. Нагнувшись, она обхватила Валая руками за шею и, приблизив лицо, страстно впилась своими губами в чужие. Поцелуй никак не заканчивался. Переплетаясь конечностями, влюбленные все больше и больше сливались в единое целое, а пылкие молодые сердца, разгоняя свой ритм, стучали с каждым мигом быстрее. Все страхи последнего времени улетучились под напором нахлынувшей страсти. Бесследно пропали сомнения. Настало время любви.

* * *

К сожалению, счастье длилось недолго. С ним так всегда и бывает – только найдешь, создашь, добудешь и… все – его нет! Всего ничего удалось, грея души в объятиях, поваляться на мягкой траве. Вскоре долг стал давить, заставлять подниматься и возвращаться к делам, важность которых стояла превыше всего.

Подойдя к краю пустоши, парень и девушка взялись за руки и, глядя друг другу в глаза, собрались прощаться. Вдруг, стоявший лицом к востоку Валай что-то заметил и потянул Мину вниз, прижимая к земле.

– Смотри! Это одни из них! – взволнованный голос охотника опустился до шепота, а палец указывал в сторону гор.

С востока по пустоши, милях в двух от людей, скакали какие-то твари. Их, кажется, было четыре: пара поменьше и столько же крупных. Не таких огромных, как убитый Арилом гигант, но тоже внушительных. Расстояние до чудовищ сейчас было больше, чем несколько дней назад, когда охотникам довелось с вершины откоса полюбоваться на стойбище чужаков, поэтому люди даже не поняли, что тварей на самом деле было не четверо. Два длиннохвоста сопровождали ехавших на рогачах хозяев, которых парень с девушкой разглядеть не смогли. Нелюди полулежали на спинах своих скакунов, пригнувшись вперед. А уж заметить привязанных сзади детей шансов у родичей не было вовсе.

Проводив взглядами повернувших в каньон чудовищ, охотники еще какое-то время для верности пролежали не двигаясь, но стоило тварям окончательно повернуться хвостами к наблюдателям, как те сразу вскочили на ноги. Медлить было нельзя. Ребята наскоро попрощались, и Мина отправилась в путь. Валай же остался. Ему предстояло мучительное ожидание. Парень еще чуть-чуть посидел, размышляя о будущем, а после поднялся и пошел выбирать подходящее для наблюдений место.

Теперь он не сомневался, что пришельцы долго ждать себя не заставят. После всего увиденного охотник пришел к заключению: зарбаговы твари отнюдь не тупое зверье, их ведет вперед разум. Стало быть, на их действия нужно тоже смотреть по-другому. Раз все это не просто нашествие диких животных, значит можно построить такие догадки: обнаружив начало идущей сквозь горы тропы, обитатели южного мира отправили на разведку отряд и принялись стягивать силы, готовясь к вторжению, если в том будет смысл. Как только замеченные ими сегодня гонцы достигнут загорья – а будет это, наверное, дня через два – тварям станет известно, что в конце открывшегося пути лежит новый огромный мир, полный вкусной добычи, манящий и неизведанный, ждущий своих покорителей. Станут ли они после этого ждать? Это вряд ли.

* * *

За прошедшие трое суток восемнадцать несчастных отправились своей последней дорогой в ненасытные чрева чудовищ. Арил до последней морщинки запомнил каждое из старческих лиц. Они снились ему ночами, они мерещились ему днем, но охотник и не был против. Когда придет время, эти лики придадут ему сил. Вопрос только – сколько к тому моменту их скопится?

Сегодня предстояло погибнуть еще шестерым. Чернюки после первого раза почему-то решили забирать на двоих людей меньше. Но хотя количество ежедневно уводимых на смерть изменилось, это никоим образом не улучшило настроение выжившим. Вот и сейчас все только того и ждали, когда же «капюшоны», наконец, появятся на поляне и приступят к выбору очередных жертв. Старики уже начали, как и каждый день до того, прощаться с родными, готовясь к возможной трагической участи. Женщины плакали. Напряжение порождало дрожь. Страх крепчал. Люди, не признаваясь в том даже себе, мысленно торопили приход чернюков, желая побыстрее закончить мучение ожиданием. Традиционный смертельный жребий проходил каждое утро, затем родичей целые сутки не трогали, и можно было хоть ненадолго расслабиться.

Прошедшие дни никаких существенных изменений в положении пленников не принесли – народ круглые сутки теснился в кругу на поляне. Разве что с едой стало лучше. К сырому зерну, которое родичи приспособились нажевывать в полусъедобную кашицу, прибавились овощи и сушеное мясо – видно, нелюди все же смогли догадаться, для чего при землянках накопаны погреба. Теперь хоть голодная смерть пленникам не грозила. Да и вода подносилась исправно – пары десятков больших горшков людям хватало с запасом. Пополнялись же еда и питье дважды в день во время замены зубастой охраны другими такими же тварями.

Скотский быт в беззаборном загоне уныло тянулся. Мучительно медленно ползло солнце по небу. Отчаяние нарастало. Тем не менее бежать никто не пытался – все стоически ждали прихода своих. И Арил больше всех – его руки нещадно чесались в желании отомстить чужакам. Ежедневная смерть стариков все сильнее разжигала костер лютой ненависти, что пылал в душе Лиса. Его счет к чернюкам, зародившийся после гибели Зака, рос, рос и рос. Казалось, что ему и вовсе не будет конца. Той жестокости, которой он уже насмотрелся от проклятых пришельцев, хватило бы на несколько жизней. Чего только стоил недавний поступок чужинцев, что крепко и навсегда въелся черным пятном в память Арила.

Еще во вторую ночь, не выдержав тягот неволи, от голода, от некой болезни, или просто пришло его время, но, навсегда откричавшись, умер крохотный грудничок. Мать была безутешна. Женщина выла, как зверь, взывала к молчавшим богам, клялась отомстить и держала в дрожащих руках, прижимая к груди, остывавшее детское тельце. Время шло, но несчастная, потеряв от горя рассудок, двое суток пролежала, рыдая, так и не выпустив трупик из рук. Родичи, понимавшие, что вечно так продолжаться не может, попытались отнять тело ребенка у матери и по-тихому придать земле в маленькой ямке, что вручную уже выкопали в центре поляны. Но обезумевшая женщина воспротивилась, принялась дико кричать, отбиваться и умудрилась-таки привлечь внимание черных уродов, обычно не проявлявших интереса к исходившим из людской толпы звукам.