Текст книги "Боги Зеленой планеты"

– Может, возьмем его с собой? – кивнул штурман на хищника. – Хорошенько свяжем, потом он проснется, и ревом будет отгонять и зверей и дикарей.

– А понесешь его ты на закорках? – спросил Эдуард Вачаганович и со всей силы хлопнул себя по лбу. – Вот зараза, укусила-таки, Фомальхаут[12]12
  Фомальхаут – звезда в созвездии Южной Рыбы.


[Закрыть] ей в ребра!

– Нет, по-охотничьему привяжем к шесту, – ответил штурман. – Я читал у Вадима Каплуна…

– Отставить говорить глупости! – перебил его капитан. – Уходим по тропинке. Она отклоняется от направления на юг на какие-нибудь семь-десять градусов. Посмотрим, куда ведет эта дорожка, а потом свернем.

Глава 8

Команда капитана торопилась уйти подальше от спящего зверя и наконец вышла к развилке трех едва заметных тропок.

– Ну вот, – остановившись, проговорил Эдуард Вачаганович. – И куда дальше?

– Не хватает только камня с надписями, как в сказке, – сказал Вася. – Пойдешь налево – жизнь потеряешь, направо – без коня останешься, а прямо – каждому из нас выдадут по невесте с кольцом в носу и по пол царской пещеры в придачу.

– Тебе бы все балагурить, – проворчал командир корабля. – Идем прямо, тропка самая нетоптаная.

Команда быстро продвигалась по джунглям, отмахиваясь ветками от надоедливых насекомых. Крупные хищники больше не попадались, зато дорогу пару раз пересекали гигантские травоядные с длинными, как у жирафов, шеями. Один такой безобидный колосс чуть не растоптал Эдуарда Вачагановича, когда тот выскочил на поляну. Капитан вовремя заметил жующее животное и едва успел отпрыгнуть в сторону – на то место, где он только что был, тут же опустилась гигантская нога толщиной со столетний дуб.

– Ого, какие здесь овечки водятся, – задрав голову, проговорил командир. – Эй, ребята, осторожнее, тут пасется гора тонн на пятьдесят, не меньше.

Вася с Николаем выскочили из зарослей и присоединились к капитану.

– Сколько мяса, – с восхищением проговорил штурман. – Это же какой для него нужен холодильник!

– Я уже устал давать тебе наряды, – возмутился Эдуард Вачаганович. – Ну почему ты такой, Василий?

– Какой? – не понял штурман.

– Такой. Эдакого красавца мясом обозвал.

– Ну хорошо, – пожал плечами Вася. – Хотите, я буду его рыбой называть.

А тем временем Николай обошел поляну, вернулся и предложил:

– Может, рядом с ним дичь зажарим? Вряд ли возле такого гиганта вьются хищники. В случае чего за него и спрятаться можно.

Командир одобрил идею механика, отдал штурману зажигалку, а сам отправился отыскивать нужную тропинку.

Вскоре на противоположном конце поляны запылал большой костер, на котором на двух деревянных шампурах шипело и подрумянивалось жаркое из дичи. Напротив мирно пасся лесной гигант, в кронах деревьев свистели и верещали незнакомые птицы, и вся эта картина очень сильно напоминала доисторическое прошлое Земли.

– Хорошо-то как, – уплетая жирную ножку величиной с сапог, проговорил Вася. – Когда еще придется вот так, на природе, посидеть у костра.

– Интересно, где мы будем ночевать? – с набитым ртом спросил Николай. – Это днем хищников мало, а ночью они выйдут на охоту. И тут мы – как три пирога с капустой – пожалуйста, ешьте нас.

– Переночуем на дереве, – беспечно ответил штурман. – Как вон те мартышки. – Он указал на лемурчиков, которые испуганно выглядывали из листвы соседнего дерева. – А на земле нас не зверь, так насекомые достанут. Вон их сколько, и все такие ядовитые на вид.

– Я сплю неспокойно, – сказал Николай. – Могу во сне упасть с дерева.

– А мы тебя к стволу прикрутим лианами, – ответил штурман.

Солнце уже опустилось ниже верхушек деревьев, и в джунглях наступила короткая предночная тишина. Изредка ее нарушал леденящий рев какого-нибудь хищника, вышедшего на ночную охоту, и от этого рева всем становилось не по себе. Мелкие зверушки поглубже забивались в норы, птицы начинали нервно перекрикиваться, а животные покрупнее убегали подальше от ночного хозяина леса.

Спасатели выбрали огромное дуплистое дерево, с которого, как с корабельной мачты, свешивались длинные лианы. Внизу как раз отходили три ветви такой толщины, что на них вполне можно было построить по небольшому лесному домику.

Помогая друг другу, они вскарабкались на нижние ветви, и там, наверху, выяснилось, что этот лесной гигант служит пристанищем целому маленькому зоопарку. Здесь были и птицы, и какие-то юркие зверьки, похожие на грызунов, и ящерицы, и небольшие змеи. Из одного дупла на Васю глянула такая образина, что он чуть не упал на землю. Кроме того, в толстой, изрезанной морщинами коре сновали самые разные насекомые. А метрах в двадцати над нижними ветками, в развилке, устроился зверь, похожий на жабу и паука одновременно.

– Нет, я здесь спать не буду, – боязливо осматриваясь, сказал штурман. – Это же все равно что плавать в аквариуме с пираньями[13]13
  Пиранья – маленькая, удивительно прожорливая рыбка. Небольшая стая пираний способна обглодать гиппопотама за две минуты.


[Закрыть]. Посмотрите на этих тварей, капитан. Они только и ждут, чтобы мы уснули. Вон какая гадость сидит и облизывается. Не-ет, я лучше внизу обложусь костром и буду всю ночь подбрасывать в него дрова.

– М-да, действительно опасно, – почесав затылок, сказал Эдуард Вачаганович.

– Змеи наверняка ядовитые, – подхватил Вася. – Насекомые кровососущие, этот – в дупле – хищник, а птицы нас доглодают утром, когда останутся одни кости.

– А ты, Николай, что думаешь? – спросил командир.

– Думаю, из лиан можно сделать отличные подвесные постели, – ответил механик.

– Вот видишь, Николай думает, – сказал капитан. – А ты только пессимизм разводишь. Давайте, пока еще светло, вяжите лианы. Спать будем здесь.

Заканчивали уже в полной темноте на ощупь. Каждый мастерил себе ложе из трех петель: в одну надо было сесть, другая обхватывала тело вокруг пояса, а третья – под мышками. Назвать эти постели удобными никак нельзя было, зато в инопланетных джунглях они обещали хоть какую-то безопасность.

– Вам хорошо, капитан! – крикнул Вася, залезая в первую петлю. – К вам ни одна тварь не подползет и на пушечный выстрел.

– Это почему же? – удивился Эдуард Вачаганович.

– Да вы так храпите, что уже через минуту на вашей ветке никого не останется. И хищники внизу подумают, что на дереве поселилось какое-то злобное чудовище. А вот я на противоположной стороне от ствола, сюда-то все от вас и переползут.

– Кто же тебе мешает научиться нормально храпеть? – устраиваясь в петлях, ответил командир. – А если не получается, дрыгай во сне ногами, размахивай руками или пой песни.

Почти вся ночь прошла спокойно, если не считать рева ночных хищников и предсмертных криков их жертв, которых, впрочем, никто не слышал. Изрядно устав за день, спасатели крепко спали в своих подвесных постелях. Но перед самым рассветом к Васе сверху по лиане сползло какое-то насекомое и уселось прямо на лицо. Во сне штурман попытался смахнуть непрошеного гостя, и тот укусил его в щеку, да так сильно, что штурман с криком проснулся.

Спросонья забыв, где находится, он задергался от боли, завертелся веретеном, и завязанная в темноте верхняя лиана вдруг развязалась, а вслед за ней и вторая, которая обхватывала пояс. Вася лишь успел раздвинуть носки ног и тем самым спас себе жизнь. Он повис вниз головой в пяти метрах от земли, словно огромный тропический фрукт.

– Эдуард Вачаганович! – завопил штурман. – Капитан! Коля!

– Что случилось? – хрипло отозвался командир.

– Меня кто-то укусил за щеку, – жалобно ответил Вася. – Очень сильно. Наверное, это змея.

Не на шутку перепугавшись, капитан с механиком быстро выбрались из подвесных постелей и с двух сторон поползли к штурману.

– Ты где? – крикнул Николай.

– Я висю… вешу… болтаюсь вниз головой, – чуть не плача, ответил Вася. – У меня развязались две лианы.

– До утра не мог подождать, – проворчал Эдуард Вачаганович. – Тоже мне, придумал по ночам змей щеками кормить.

Наконец они добрались до товарища, и Николай подергал за лиану.

– Это ты? – спросил он.

– А что, здесь еще кто-нибудь может висеть? – простонал Вася. – У меня уже сил нет держаться.

– Ну что, будем втягивать или обрежем? – спросил капитан.

– Не надо обрезать! – завопил штурман. – Я же разобью голову!

– Ни черта не видно, – проворчал Эдуард Вачаганович, устраиваясь на ветке. – Вездеход с моей трубкой утопил в песке, узлы вязать не умеешь, да еще подставляешь щеки всякой нечисти. Пять нарядов за разгильдяйство, – командир корабля покрепче ухватился за лиану и прикрикнул на Николая: – А ты чего сидишь? Я один этого чистильщика сортиров не вытащу.

Мешая друг другу и чертыхаясь, капитан с механиком все же подтянули Васю к ветке. К тому времени по джунглям разлился серый промозглый рассвет.

Эдуард Вачаганович крепко ухватил страдальца за один ботинок, Николай – за другой, и вместе втянули стонущего штурмана на толстую ветвь. Даже в полумраке видно было, как у Васи раздулась щека.

– Если на одного и того же человека все время валятся беды, – начал капитан, – значит, в нем есть какая-то червоточина.

– Просто не везет, – осторожно ощупывая укушенное место, проговорил штурман.

– Не везет – это отговорка для лентяев и неумех. Никто тебя никогда не повезет, если сам себя не отвезешь, куда следует. Предусмотреть можно абсолютно все. – Ну конечно, – простонал Вася. – А лавина, которая сошла на ученых?

– Значит, они неправильно выбрали место для станции, – ответил Эдуард Вачаганович.

– А если человек заболел? – не унимался штурман.

– Значит, плохо следил за своим здоровьем.

– А если украли деньги? – влез в спор Николай.

– Держи их в кулаке, и никто никогда не украдет, – ответил капитан.

– Понятно, – вздохнул Вася. – Я бы удавился от такой жизни: деньги в кулаке, ходить только по краю тротуара, чтобы на голову не свалился кирпич, ходи и думай о здоровье и в какой сесть автобус, чтобы на него не налетел какой-нибудь лихач.

– Вот поэтому у тебя и щека с футбольный мяч. Дай погляжу, что там у тебя, – капитан внимательно осмотрел едва заметную ранку, потрогал ее пальцем и сказал: – Это не змея, а насекомое. Все лекарства остались в вездеходе. Значит, рану надо прижечь. Так что придется потерпеть.

– Может, само пройдет? – услышав о прижигании, заволновался штурман.

– Может, и пройдет, – ответил командир корабля. – Навсегда. У мертвых никогда ничего не болит. В общем, я тебя сюда притащил, я и должен вытащить живым. Давай сюда свою щеку и кричи погромче, легче будет.

От прижигания Вася заорал так, что от дерева во все стороны наутек бросились какие-то животные. После этого еще долго кто-то шарахался по кустам, а наверху птицы хлопали крыльями и тревожно кричали.

О сне больше никто не заикался, как и о завтраке. Эдуард Вачаганович торопился в дорогу, Николай как всегда молчал, а Вася жалобно бормотал какие-то проклятья в адрес кровожадных насекомых, держался за щеку и думал о том, какую трудную и опасную он выбрал профессию.

Вниз спустились по лианам и сразу отправились дальше, благо первые лучи солнца уже осветили верхушки деревьев, и джунгли ожили. Снова засвистели птицы, зажужжали насекомые, а на ветках деревьев мелкие травоядные приступили к утренней трапезе.

Два часа пути штурман не давал спутникам скучать. Он в голос стонал, жаловался на боль, злую судьбу и все время приставал к Николаю:

– Коль, а Коль, посмотри, еще больше опухло?

– Да больше-то вроде некуда, – отвечал механик, разглядывая щеку величиной с небольшую дыньку.

– Умираю, – жаловался Вася.

– Смотри, умрешь – уволю из штурманов, – ответил Эдуард Вачаганович. – Ты на работе. Вот вернешься домой, там и умирай сколько влезет. А здесь, будь добр, выполняй задание.

Никто и не заметил, как лес поредел. Затем спасатели поднялись на пригорок, и их взору открылась удивительная картина: прямо под горой, в ста метрах от леса, виднелась небольшая деревушка, состоящая из трех десятков тростниковых хижин. Между домами еще дымились ночные костры, несколько странных, одетых в шкуры существ суетились вокруг уличных очагов: подбрасывали хворост, раздували огонь и, похоже, собирались готовить завтрак.

– Туземцы, – спрятавшись за дерево, спокойно проговорил капитан. – Стоп, не высовываться.

– Может, спросим у них об ученых? – последовав примеру командира, сказал Николай.

– Можно и спросить, – ответил Эдуард Вачаганович. – Но прежде изучим обстановку. Объявляю привал. Обмозговать надо.

Глава 9

Цицерон даже не успел возразить, как машина на большой скорости выскочила на песчаную поляну.

– Стой! – закричал он им вслед и побежал по каменистому берегу. – Это же… это же… Фу, черт, забыл, как это называется! – бормотал робот. – Какие же там были две буквы в записке? – И тут случилось то, что и должно было: маленький вездеход вдруг забуксовал и начал медленно погружаться в песок.

Алеша изо всех сил давил на педаль газа, но катер от этого лишь зарывался глубже.

– Кажется, мы тонем, – оцепенев от страха, проговорил Фуго, когда песок достиг уровня окна. – Если этот вездеход не умеет ездить под землей, надо срочно вылезать! – Но Алеша уже и сам все понял.

Открывать двери было поздно, и тогда мальчик поднялся и откинул верхний люк.

– Давай скорее, – торопил он мимикра. – Машине конец!

Фуго пулей выскочил на крышу, Алеша последовал за ним – и они увидели Цицерона, который полз к друзьям по-пластунски, не переставая бормотать:

– Две буквы… две буквы… Какие же там были две буквы?

Не дожидаясь, когда машина целиком погрузится, друзья спрыгнули с вездехода и, увязая в песке, побежали к роботу. Но уже через несколько метров Фуго вдруг остановился, издал придушенный вопль и бросился назад.

– Куда ты?! – закричал мальчик. Ему пришлось упасть плашмя, чтобы песок не засосал, а когда он повернулся, то увидел, как мимикр нырнул в люк вездехода, от которого на поверхности осталась одна крыша.

Возвращение в машину едва не стоило Фуго жизни. Пока он перебирался на Алешино сиденье, отыскивал булку, песок начал вливаться в кабину и очень скоро наполовину заполнил ее. Хлеб помешал ему быстро выскочить из тонущего вездехода. Вцепившись в булку, мимикр полез наверх, но песок утекал из-под него, заставляя мимикра барахтаться на месте.

– Циц… Циц… – в ужасе закричал он. – Цицерон! Спаси! Обещаю… никогда больше!

Машина уже почти совсем ушла в песок, когда рыдающий Фуго увидел над собой огромный манипулятор робота, который в его поисках вслепую сжимал и разжимал страшные пальцы-крюки.

– Я здесь, здесь, здесь, – забормотал мимикр, пытаясь уцепиться за манипулятор. – Только не раздави.

Наконец Цицерон осторожно ухватил приятеля, поднял над исчезающим вездеходом и задом пополз к каменистому берегу. Когда до края поляны оставалось каких-нибудь три метра, робот неожиданно остановился и рявкнул так, что Фуго от испуга выпрыгнул из крюков и шлепнулся на песок.

– Я вспомнил! – заорал Цицерон. – Я знаю, что такое «зы…»!

– Теперь я тоже знаю, – печально вздохнул Алеша, сидевший на камне. – Зыбучие пески.

– Какие вы догадливые, – оказавшись в безопасном месте, язвительно проговорил мимикр. – Зачем я поперся кого-то спасать? – вдруг жалобно запричитал он. – Сидел бы сейчас с тетушкой в корабле, ел макароны с яблоками и запивал компотом. Мало мне синяков, которые я заработал на Тимиуке, еще захотелось. Эх, жизнь моя пропащая!

– Я все время догадывался, что «зы…» означает зыбучие пески, – не обращая внимания на стенания мимикра, сказал Цицерон. – Но из-за этой дурацкой поломки в блоке памяти никак не мог вспомнить.

– Это не поломка, а ты сам дурацкий, – тихо пробормотал Фуго.

– А я и не догадывался, – опустив голову, сказал Алеша. – Я думал, это что-то особенное, инопланетное, чего мы еще не проходили в школе. На Земле обязательно сразу угадал бы. Так всегда бывает, думаешь, тебя ждет что-то необыкновенное, а потом оказывается, что это простые зыбучие пески, – мальчик глянул на то место, где только что утонул вездеход, и тяжело вздохнул. – Со мной такое уже много раз было. Три года назад папа возвращался из экспедиции и с космодрома позвонил домой. Он сказал, что везет мне в подарок страшного зверя, который на латинском языке называется Felis Catus. Я не спал почти всю ночь, представляя, как выглядит этот зверь. Мне казалось, что это многолапое, рогатое животное с восемью огромными глазами и скорпионьим жалом. Что оно живет под землей, а по ночам выходит из норы и бродит по лесу – собирает грибы и орехи. Я думал, мы отвезем его на дачу, построим большой погреб, и он быстро станет ручным. Я бы сам собирал для него грибы и ягоды. Но утром приехал папа и подарил мне обычного серого котенка – Барсика. Он до сих пор живет с нами. С тех пор я знаю, что фелис катус – это значит «кот домашний».

– Чтоб я еще когда-нибудь согласился поехать в экспедицию! – пытаясь привлечь к себе внимание, громко вздохнул Фуго.

– Может, бросить его обратно в самую зыбь? – обращаясь к Алеше, мрачно пошутил Цицерон. – Что ему здесь мучиться?

– Я тебе брошу, бревно железное! – отбежав подальше от робота, разозлился мимикр. – Я, между прочим, спас еду. Думаете, в этом лесу мы найдем ромбодабы или эти… как их… кабачки?

– Ты бы мог погибнуть из-за какой-то булки хлеба, – сказал мальчик.

– Это она на корабле «какая-то булка хлеба», – с вызовом ответил Фуго. – А в этом лесу может спасти нам жизнь.

– И все равно, – сказал Цицерон. – Я бы не полез даже за бочкой лучшего машинного масла.

– За бочкой машинного масла и я бы не полез, – ответил мимикр.

Некоторое время все сидели молча, вздыхали, и каждый по-своему переживал потерю. Неожиданно Алеша поднял голову и испуганно проговорил:

– Так вот почему замолчал передатчик Эдуарда Вачагановича. Их вездеход тоже засосало в песок. Может даже, они погибли? – Эта мысль так его взволновала, что он вскочил на ноги.

– Ну почему сразу погибли, – возразил Цицерон. – Они что, глупее нас? Выбрались, как и мы. Кстати, раз мы их не встретили, значит, они решили не возвращаться и пошли дальше.

Слова робота несколько успокоили Алешу, он даже немного оживился:

– Тогда и мы двинемся следом.

– Пешком?! – ужаснулся Фуго, посмотрев на лес, который стоял вокруг песчаного озера сплошной стеной.

– Можете забраться ко мне на плечи. Не один хищник вас не тронет, пока я рядом, – гордо проговорил Цицерон. – Занимайте места.

Алеша тут же вскарабкался на робота и позвал мимикра:

– Давай помогу.

– Не надо, я сам, – резко ответил мимикр. Не выпуская булки, он словно прилип к ноге робота и ловко вполз на плечо.

– Тогда вперед! – сказал Цицерон и быстро зашагал вдоль песчаного озера. Вскоре он вошел в джунгли, которые встретили маленькую экспедицию пронзительными птичьими криками и душераздирающим воем неизвестного зверя.

– Кстати, – на ходу проговорил робот. – Я понял, что «ум» на языке этих симпатичных обезьянок означает опасность. Когда я ходил за водой, они этим словом предупреждали меня, что впереди обрыв. А перед тем как вездеход выехал на песок, они, не переставая, орали: «ум-ум-ум».

– Наверное, – вяло согласился Алеша. Они с Фуго выглядели очень расстроенными, и Цицерон сделал попытку как-то расшевелить их, отвлечь от мрачных мыслей.

– Между прочим, – бодро начал он, – первые роботы появились еще в Древней Греции. Их выковал Гефест – бог огня и кузнечного дела. Очень талантливый был мужик. В электронике разбирался как бог.

– Это же миф, – возразил Алеша.

– А что не миф? – слегка обиделся робот. – Что не миф? Вот вернешься домой и начнешь ребятам сочинять, как путешествовал по планетам. Наврешь с три короба.

– Я буду рассказывать только правду.

– Так миф – это и есть правда, но рассказанная чуть увлекательнее, чтобы интереснее было слушать, – проговорил Цицерон. – Так что роботы в Древней Греции были. Возможно, не настолько электронные, как я… – Он немного подумал и добавил: – И видимо, не такие умные.

Он шел на большой скорости, обходя свисающие лианы, чтобы ими не зацепило седоков. В лесу часто попадались мелкие зверушки, несколько раз они видели уже знакомых лемурчиков, и ни разу дорогу им не преградил ни один хищник.

– Придумал же такое – электроника в Древней Греции, – не унимался Алеша. – Да в то время даже электрических кофемолок не было. Кофе в ступках мололи.

– Было, не было, это никому не известно, – пробасил робот. – Через три тысячи лет про наше время тоже будут сочинять небылицы, а нас называть дикарями.

За дорогой Цицерон следил очень внимательно. Он подмечал каждую мелочь: вот здесь команда Эдуарда Вачагановича прошла гуськом по высокой траве и оставила за собой утоптанную тропку, там зоркий фотоэлемент робота заметил сломанную ветку. Особенно все обрадовались, когда он обнаружил свежее кострище, вокруг которого были разбросаны птичьи перья.

– Значит, они точно живы! – радостно воскликнул Алеша.

– А я ни секунды не сомневался в этом, – ответил робот. – Они не только живы, но и сыты. Судя по перьям, это была большая птица.

При упоминании о еде Фуго беспокойно заерзал, затем, подумав, отломил большую горбушку и через голову робота протянул ее Алеше.

– Нам тоже давно пора подкрепиться, – сказал он и удовлетворенно добавил: – Все-таки мы в лучшем положении, чем спасатели: можем не останавливаться на привал, а есть прямо на ходу. Правильно сделали, что Цицерона взяли с собой.

– Вы меня взяли? – удивился робот.

– Да, – с набитым ртом ответил мимикр. – Кстати, Цицерон, давай я буду звать тебя Цица. Так в два раза короче получается, а то мне трудно выговаривать твое имя.

– Тогда и я буду звать тебя Фу, тоже в два раза короче, – ответил робот.

– Фу? – мимикр даже перестал жевать. – Нет, «Фу» некрасиво звучит.

– Будто «Цица» красиво.

– А меня в два раза короче будет «Але», – жуя, проговорил мальчик. Он с трудом проглотил сухой хлеб и добавил: – Теперь хорошо бы водички.

– Да, – поддержал его Фуго. – Меня до сих пор мучает жажда после этого гадкого рассола, – он тихонько постучал роботу по голове и спросил: – Может, поищем воду? Алеша очень хочет пить.

Не сбавляя скорости, Цицерон свернул немного вправо и пошел, не разбирая дороги. Наездники едва успевали уворачиваться от веток и лиан. Наконец мимикр не выдержал и раздраженно проговорил:

– Ты что, дрова везешь? Поосторожнее нельзя?

– Если не ошибаюсь, где-то здесь должен быть тот же самый ручей, – ответил робот. – Потерпите немного.

Цицерон все дальше и дальше уходил от тропинки, которую оставили спасатели. Он забрался на высокий холм и спустился с него, пересек несколько полян, на одной из которых паслись два травоядных гиганта. Затем он едва не потерял Фуго – толстая ветка сбила зазевавшегося мимикра с плеча робота, и тот, оглушенный, как мешок свалился на землю.

Из-за головы робота Алеша не видел, как это произошло, а когда мимикр пришел в себя, Цицерон ушел вперед метров на сто и давно скрылся за густыми зарослями.

– Стой! – отыскивая в траве половину булки, закричал Фуго. – Стой, кому говорю! Здесь же звери! – Со всей скоростью, на какую был способен, мимикр бросился за роботом. – Я не могу так быстро! Цицеро-о-о-он!