Текст книги "Тост за Палача"

Глава 6

– А если не свернут с маршрута?

– Свернут. Обязательно свернут! Сам представь, тебе на сотовый звонит жена и сообщает…

– У меня нет жены.

– Дубина, ты просто представь. Подумаешь, нет! А у него есть, и главное он по ней реально сохнет. Ну вот, она звонит ему и трагическим голосом говорит, что ей теперь все известно, а посему она срочно собирает чемоданы и свинчивает из дома.

– Думаешь, мент поверит твоей фуфловой записи?

– Поверит, Боча, никуда он не денется. Все сработано по высшему классу, так что мальчик обязательно клюнет. Они ведь всего пару месяцев, как расписались, а тут такой облом. Ясное дело, помчится домой, как ошпаренный.

– Он же не один!

– Про напарника мы тоже все знаем. Давний кореш, чуть ли не со школы – так что, верняк, пойдет навстречу. Тем более, что здесь и крюк-то – всего ничего.

– А если они своим сначала решат отзвониться? Типа, значит предупредить насчет супруги?

Кудесник удобнее откинулся на сидении иномарки, подергав себя за оттопыренное ухо, насмешливо покосился на Бочу.

– Ты, Боча, вроде здоровый, как буйвол, а фантазии в тебе ни на грош.

– Чего ты гонишь, волосатик?

– А того. Не умеешь ты ставить себя на чужое место.

– Зато я тебя могу поставить. Одним движением. Веришь, мне?

– Уже даже и не знаю, верю или нет…

– Как это, в натуре? Или думаешь, уже крутым стал? К Папе сердцем приклеился?

– Приклеился, Боча, приклеился… – Кудесник криво улыбнулся. – Ты вот сам рассуди: признаешься ты Шакалу или Варламу, что дешевая шмара тебя внагляк кинула? Да ни в жизнь! Десять раз почешешь в затылке, а все равно не решишься. И правильно сделаешь, между прочим. Потому что братва тебя на смех поднимет. Так и наш клиент. Он хоть и мент, но не враг самому себе… – взглянув на часы, Кудесник нахмурил белесые бровки, конопатый нос его явственно шевельнулся. – Так… С момента звонка прошло семь минут. Они должны быть где-то уже совсем рядом.

– И чего?

– Как чего? Готовь ребят, Боча. Представление начинается… Давай, давай, шевели копытами! И чтобы все строго по плану. Никаких импровизаций! Вспышка, газ, паяльные лампы и ничего больше, ясно?

– Ишь ты! Генерал, блин, еханый… – ворча и сопя, Боча, огромный увалень в кожаном пальто и нелепо сидящей на макушке фартовой кепчоночке, полез из машины.

Кудесник нервно потер худые руки, заерзал на сидении. Отныне он становился зрителем, а театр разыгрывал свою очередную суровую постановку прямо по ту сторону лобового стекла.

План ограбления инкассаторской машины разработал он лично, продумав все от первой минуты и до последней. По меркам Папы, дельце сулило не бог весть какие деньги, но для Кудесника это было принципиально, потому что первончально Папе предлагали совсем иной вариант – с автоматной пальбой и парочкой гарантированных трупарей. Кудесник назвал план билибердой и предложил иной расклад. Примечательно, что его не только выслушали, но и выбрали рулевым в операции. Под недовольный скрежет зубов, под взглядами разобиженных коллег. Оценить в полной мере случившееся мог только он. Его, долговязого паренька с дряблыми мышцами, кроличьими зубами и реденькими, но длинными волосенками порядком помариновали на далеких задворках. Пожалуй, в каком-то смысле это было закономерно. Очень уж долго любого рода прическам криминальная Россия предпочитал коротенький ежик волос, а мозгам и интуиции – кулаки и крепкие челюсти. А посему тот факт, что нелепого вида паренек имеет на плечах довольно неглупую голову, умея в деталях разрабатывать хитроумные операции, выяснилось не скоро и совершенно случайно.

Сначала Кудеснику с блеском удалось провернуть банковскую махинацию, обыграв разницу во времени между посылкой финансовых средств и их реальным получением на месте. В полтора часа бумаги, помеченные банковскими печатями, успевали поработать на нужных людишек, после чего возвращались обратно. Отданные деньги, само собой, вновь изымались, и братва таким образом платила по счетам, не тратя в реалиях ни копейки. Механизм «бескровной дойки» работал чуть ли не целую неделю. Подставные фигуры с липовыми документами планомерно и беспрепятственно совершали обход городских банков. Суммы были не маленькие, но и не слишком высокие – ровно такие, чтобы не вызывать излишних тревог. После дойки восьмого по счету банка Кудесник посоветовал прерваться. Уж он-то прекрасно помнил поговорку про фраера, которого сгубила жадность. К фраерам Кудесник себя не причислял, и чутье его не подвело. Они остановились тогда очень вовремя. Уже на следующий день в банковских службах забили тревогу, и прямо в кассовых залах на «шибко хитрых клиентов», по слухам, начали устраивать облавы. Однако в ловушку никто не угодил, дело было сделано, и только на этой простенькой комбинации северо-западная группировка срубила около десяти миллионов рублей.

Еще чуть позже Кудесник стал одним из первых взявшим на вооружение компьютерные программы, в короткое время научившись штамповать по желанию бригадиров самые различные телефонные голоса. Записывая на «прослушке» именитых людей, он ювелирно стыковал отдельные слова и фразы, выравнивая тембр и интонации, получая в итоге то, за что «терпилам» опять же приходилось расплачиваться зелененькими.

Очень скоро успехи костлявого комбинатора по достоинству оценил сам Папа. Именно тогда рядовой член группировки получил свою новую кличку – Кудесник. О старой – недоброй и оскорбительной – он теперь даже не вспоминал. Перестали ехидничать и братки по поводу его выпирающих зубов и куцей косички на затылке. Шантаж, мнимые похищения, выброс на рынок многочисленных бытовых подделок, игра с акциями – все это входило отныне в ведение Кудесника, а боевой счет его шел уже на десятки успешных дел. Поэтому никто особенно не удивился, когда, в очередной раз посетив офис Папы, главы северо-западной группировки, Кудесник поломал утвержденное ограбление, впервые поведав братве о существовании в городе Палача и о том, сколь выгодно можно использовать данный образ в качестве прикрытия. Папа не только поверил Кудеснику, но и пригласил в гости на загородную дачу. Там, в окружении депутатов, бизнесменов и ослепительных девушек, Кудесник впервые почувствовал себя большим человеком. Чувство оказалось настолько сладким и завораживающим, что отныне можно было не сомневаться – Папа мог на него полагаться во всем и везде. Маленький человечек возмечтал стать большим и ради этого готов был свернуть горы…

Кудесник напряженно замер. С того места, где притаилась «Ауди» братвы, было прекрасно видно, как во двор на приличной скорости въезжает бронированный автомобиль. Полтора миллиона долларов – именно такую сумму загрузили в этот день в недра броневика. Вместо троих положенных по штату охранников банк пользовался услугами всего двух вооруженных инкассаторов. Даже в такой малости банковское руководство жадничало и экономило. Любимой фразы Кудесника о «загубленном фраере» оно очевидно не знало. А потому план, по мнению Папы, был и впрямь более чем реален.

Тормознув возле подъезда, броневик замер. Распахнулась дверь, наружу выпрыгнул рослый инкассатор. Как и ожидалось, встревоженный звонком, молодожен спешил к женушке, забыв о деньгах, забыв о служебном долге. Оно и понятно, жена – это жена, и никакие государственные интересы не перевесят интересов внутрисемейных. Оттого и складывались в свое время первые мафии по семейным признакам, ставя профессионализм, ум и иные благородные качества на второе место. Как бы то ни было, но звонок сработал и инкассаторы приехали. Теперь все зависело от того, насколько стремительно и грамотно сработают ребятки Бочи. Впрочем, и тут Кудесник максимально постарался исключить вероятность какой-либо оплошности. Нельзя требовать от людей больше того, на что они способны, а потому действия браткам были предписаны самые простейшие.

Кудесник прикрыл глаза рукой и сделал это вовремя. Двор залила слепящая вспышка, а мгновением позже щелкнул приглушенный выстрел. Пораженный в ногу, незадачливый муженек осел на асфальте, и в тот же миг грузная «дама», катившая мимо коляску, выхватила из последней весомый баллон и, подскочив к броневику, ударила мощной газовой струей внутрь кабины. По уверениям Папы, именно этот газ израильский Моссад пускал в ход, атакуя штабы повстанцев. Что особенно примечательно – газ моментально валил с ног и столь же моментально распадался на составные части, переставая быть опасным. Именно это обстоятельство позволяло использовать его без каких-либо респираторов и противогазов. Таким образом, водитель был ослеплен и обездвижен в считанные секунды, а на раненного инкассатора навалилось сразу двое крепышей в масках. Выдернуть из кобуры пистолет ему так и не позволили. А чуть позже к лежащему приблизился Боча и, ткнув стволом в шею поверженного молодожена, зловещим голосом просипел:

– Твоя женушка у нас. Хочешь получить ее в целости и сохранности, назови код.

Инкассатор рванулся, пытаясь приподнять голову, но ему немедленно треснули по затылку.

– Не рыпайся, красавчик. Никто ни о чем не узнает. Ты нас не видел, к тому же ранен, – так что перед начальством останешься чист. Отдашь нам денежки, сядешь обратно в машину и перегоняй ее куда хочешь.

– Что с Лизой?

– Я уже сказал: она у нас. После того как ты свалишь отсюда, ее выпустят, и уже через полчаса твоя баба будет дома.

Инкассатор шумно дышал.

– Где гарантии, что вы ее отпустите?

– Даю тебе свое слово, – внушительно сказал Боча. – Поверь, братан, нам лишние трупы тоже не нужны.

Подобные вещи он умел говорить складно. Даже тогда, когда в открытую лгал. Сейчас же он говорил чистую правду, поскольку никто никакой Лизы не похищал вовсе.

– Короче, гони бабки – и тихо-мирно разбегаемся.

– А мой товарищ?

– Он в отключке. Оклемается часа через два. К тому времени, надо полагать, ты уже придумаешь, что рассказать начальству.

– А что я расскажу?

– Парень ты головастый, сообразишь. А теперь – код, малыш! Если не хочешь получить свою бабу по частям.

Охранник сломался. Это было видно по его обмякшей фигуре, по нервно сжимающимся и разжимающимся пальцам.

– Я слушаю тебя. Код!

Тихо и внятно инкассатор назвал серию цифр.

– Вот и славно. Ты сделал правильный выбор, малыш. На будущее запомни, код мы определили сами. Безо всякой вашей помощи. Это тоже в твоих интересах. – Боча выдернул из кармана охранника связку ключей и обошел бронированный автомобиль кругом. Скрежетнула тяжелая дверца, и толстый палец Бочи неспешно принялся нажимать названные клавиши. Перед последней цифрой он чуть замешкался, собираясь с духом. В жизни всякое бывает. «Малыш» мог проявить и патриотизм – колонуть неверной комбинацией. А уж что случается в таких случаях, Боча краем уха слышал. Серена, взрыв метящей краски, радиосигналы, взывающие о помощи… Однако охранник не соврал. После нажатия последней клавиши глухо клацнул упрятанный в броне замок, и массивный сейф гостеприимно открылся. Заглянув внутрь, Боча удовлетворенно кивнул. Поймав его взгляд, один из парней сильным ударом оглушил инкассатора. Все те же двое крепышей затащили обездвиженное тело в кабину.

Выгрузка денег много времени не заняла, а вскоре на свет вынырнула паяльная лампа. Щелкнула зажигалка, хищно зашипело пламя горелки. Теперь операцией командовал уже Кудесник. Уступив ему бразды правления, Боча с усмешкой наблюдал за манипуляциями костлявого выдумщика. Работу велено было сделать «под Палача». О последнем Боча слышал неоднократно, но, полагая себя человеком трезвым и неглупым, считал все эти слухи откровенной выдумкой. Скорее всего, уловка Кудесника тоже мало чего стоило, однако… Коли Папа сказал «надо», значит, следовало делать и не вякать. По этой самой причине действиям Кудесника никто не препятствовал.

Все было исполнено быстро, как и задумывали, а, спустя несколько минут, лимузины братвы уже выезжали со двора. Можно было наконец-то перевети дух, и, добравшись до проспекта, они невинно влились в общий поток городских машин.

Глава 7

– Ну-с, соколики, давайте попробуем обсудить ситуацию вдумчиво и объективно. – Полковник милиции, Стогов Семен Сергеевич (в простонародье – Сема Эсес), трепетно коснулся лежащей перед ним красной папки – едва не погладил. – Свои выводы руководство главка уже сделало, теперь хотелось бы услышать ваши соображения. Итак, что все-таки стряслось в той лаборатории Маршала, и с чем мы, черт побери, столкнулись?

Полковник говорил ровным голосом, но по каменному лицу его несложно было догадаться, что он основательно заведен. На щеках высокого начальства размеренно перекатывались крупные желваки, взор с садистской неторопливостью обегал лица присутствующих. Краем уха Шматов с Мироновым слышали, что Сему Эсес уже вызывали в главк, где и устроили первостатейную головомойку за проваленную операцию. Как это часто бывает, ржавый и неповоротливый маховик вдруг стал набирать обороты. Производство празитона, которое до сей поры мало кого интересовало, вдруг вызвало жгучий интерес руководства. Ни с того, ни с сего – погибшую группировку Маршала решено было величать крупнейшей криминальной командой в области, и главку теперь срочно требовались виноватые. Разумеется, ни о каких загадках никто не хотел слышать. Чудес не бывает, потому что их не бывает в принципе! Именно от этого краеугольного камня собирался сейчас плясать начальник.

– Ну что? Дадим слово нашему ведущему сыщику Шматову?

Полковник даже не подумал улыбнуться, и оттого фраза прозвучала особенно зловеще.

Покорно вздохнув, капитан поднялся с места. Он руководил операцией, ему и приходилось держать ответ в первую очередь. Майор из управления был не в счет, – он только наблюдал, а с наблюдающих взятки гладки.

Глядя на товарища, Сергей Миронов сочувственно качнул головой. Чем-то нынешнее совещание напоминало прежние партийные собрания. Может быть, тем, что сегодня начальство решило расположиться за отдельным, развернутым на девяносто градусов столом, образовав нечто вроде президиума. Таким образом, подчиненным наперед предлагалась роль обвиняемых, поочередно предстающих перед грозным оком третейских судей.

– Ну-с, Потап Ильич, мы вас внимательно слушаем.

– Собственно, вы и так всего курсе случившегося. – Глухо начал Шматов. – Операция была не столь уж сложной, и должный результат не был получен вовсе не по нашей вине.

– Ну, это, положим, решать не вам, – пробурчал полковник. – Продолжайте, Шматов, продолжайте.

– Гмм… Около недели назад нам стало известно, что в офисе Маршала, расположенном на улице Замятина, была забита стрелка с Аксаном. В смысле, значит, встреча. – Капитан неловко прикашлянул. – Подробно знакомить с означенными персонами, видимо, нет нужды. Маршал – признанный авторитет среди братвы, держал мазу в Гаражном районе, Аксан, настоящее имя которого Зелимхан Докаев, – фигура более темная, поскольку в Екатеринбург наведывается нечасто и главным образом проживает в Москве. Тем не менее, по оперативным данным именно этого человека избрали делегатом для встречи с Маршалом. Темой переговоров была продажа довольно крупной партии празитона.

– То есть, это вы так предполагаете, – перебил Сема Эсес.

– Об этом говорят показания внедрившегося в банду агента. – Упрямо возразил Шматов. – В подвале наблюдаемого здания была устроена целая лаборатория по производству празитона, и насколько нам стало известно – именно Аксану должны были продать первую партию синтетического наркотика.

– Если можно, ближе к делу!

– Вот я и говорю, – капитан спрятал руки за спину, нервно переплел пальцы. – Маршал предложил москвичам сделку, те согласились. Аксан прибыл в город, но до места так и не добрался. Случилось непредвиденное. Водителю машины, на которой ехал Аксан, внезапно стало дурно, и автомобиль врезался в дерево. Обошлось без серьезных травм, но задержка все-таки произошла. Возможно, именно это опоздание спасло спутникам Аксана жизнь, поскольку именно в эти минуты людей Маршала планомерно перебили, а лабораторию уничтожили.

– Заметьте, уничтожили практически на ваших глазах!

– К сожалению, это так… – Шматов понурился. – Снайпер, следивший за окнами, не видел ничего подозрительного. В здание никто не заходил, в коридорах маячили только фигуры охранников. Что творилось в иных помещениях, он не мог видеть по причине плотных штор и жалюзи. То есть гибель одного из помощников Маршала он все-таки рассмотрел, но информация достаточно скупая. Человек пошатнулся, из носа и ушей у него хлынула кровь, после чего последовало падение трупа.

– Тела, – строго поправил полковник и тем же прокурорским тоном осведомился: – Где в это время находились вы?

– Мы находились в тридцати шагах от здания. Добавлю, что наши оперативники располагались по всему периметру наблюдаемого объекта. Никто не сумел бы пройти незамеченным…

– Однако прошли!

– В этом и кроется главный фокус. Не только прошли, но и отправили на тот свет восьмерых бандитов. Времени для того, чтобы уничтожить лабораторию с наркотиками, а экспертиза установила, что в сожженных чемоданах действительно наличествовал празитон, было потрачено чуть более двух минут. Именно в эти минуты мы наблюдали странный туман, окутавший здание. Одновременно вышли из строя все наличные рации. Мы полностью лишились связи и, увы, контролировать ситуацию попросту не могли. Честно скажу, реального объяснения случившемуся мы не в состоянии дать до сих пор, так что ситуация почти мистическая…

Ладонь Стогова с силой припечаталась к столу.

– Отставить мистику! – глаза его яростно обежали собравшихся. – Чертовщиной пусть занимается церковь, а мы с вами должны быть ближе к земле. Ближе, ясно?

– Ясно-то ясно, только как трактовать внезапную аварию Аксана? У водителя успели взять объяснение, – по его словам, он почувствовал дурноту сразу после того, как автомобиль вошел в полосу тумана. Кроме того, в скверном самочувствии признались практически все участники операции. Уверен, майор Крепышев подтвердит мои слова.

– Самочувствие – не улика! – стальным голосом заключил полковник. – Не мне выяснять причины вашего самочувствия! Возможно, кто-то перепил накануне, кто-то элементарно праздновал труса. К сожалению, в наших рядах есть еще личности, которые ммм… Словом, могла быть магнитная буря, падение давления – да мало ли что!

– Тогда как вы объясняете заключение экспертов?

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Я говорю о трупах. Доподлинно установлено, что все бандиты погибли от обширного внутреннего кровоизлияния. Гематомы в мозгу, закупорка артерий, повреждение сердечных клапанов. Никто к ним пальцем не прикоснулся. Я беседовал с патолого-анатомом. Он в растерянности. У двоих из погибших в момент нападения неизвестных внутричерепное давление подскочило столь высоко, что кровь разорвала глазные яблоки, хлынула через горло, уши и нос. И еще один нюанс… В паре кварталов от подпольной лаборатории на улице Таганской «Скорая» подобрала троих несовершеннолетних. Все трое живы, однако повреждения отчасти напоминают те, что мы наблюдали в офисе.

– Что они показали?

– Один ничего не показал, поскольку по сию пору находится в реанимации, двое уже в состоянии говорить. Правда, рассказ у них получился сумбурный, но кое-какие выводы можно сделать. Пьяные были в дупелину, возвращались от друга. Куража полные штаны – вот и прицепились к какому-то прохожему. Может, даже хотели поставить на гоп-стоп…

– Без жаргона, пожалуйста!

– В смысле, значит, ограбить. А прохожий взял и огрел их.

– Как это – огрел?

– Ну… Это они так выразились. Суть в том, что вырубил он эту шпану. Всех троих. При этом ни синяков, ни ссадин врачи не обнаружили. Все тот же гидравлический удар.

– Что, значит, гидравлический?

– Я процитировал определение нашего эксперта. Знаете, когда по донышку бутыли шлепаешь ладонью, пена бьет вверх и вышибает пробку. То же самое и тут.

– Чушь какая-то! Он что, бил этих пустозвонов ладонью?

– В том-то и дело, что никто никого не бил. Тем не менее, кровоизлияние произошло. Запросто могли копыта откинуть, но повезло. – Шматов снова прикашлянул. – В общем считайте сами: две минуты – это раз, необъяснимый способ воздействия – это два, и наконец третье – уничтоженный огнем товар. Не зажигалкой же его поджигали, правильно? Значит, был еще какой-то фокус. И не забывайте: ни один пост ничего не заметил. Не буду повторять про самочувствие, но та троица до сих пребывает в шоке. То есть, это не обычный мандраж, а какая-то, пардон, хреновина.

– Наш сержантик, кстати, о том же докладывал. – Подал голос Сергей. – Он мужика какого-то видел. Пока вылезал из машины, тот пропал. Страх, говорит, накатил. Никогда такого не чувствовал.

– А вам-то, Миронов, кто слово давал? – нудным голосом протянул сидящий по правую руку от полковника майор Закучаев.

– Так ведь я вроде по теме…

– Вот и выскажетесь по теме, когда спросят. А сейчас мы заслушиваем доклад капитана Шматова.

– Собственно, я уже закончил. Мы надеялись узнать что-либо полезное от Виктора, но, увы, пока ничего не получилось.

– То есть?

– Он ничего не помнит. Тот, кто устроил расправу над Маршалом, каким-то образом, вычислил нашего агента…

– Или знал о нем заранее. – Тем же нудным голосом поправил майор Закучаев.

– Возможно, хотя… Если бы знал, не стал бы связываться с нами по телефону. А он позвонил и уточнил, что само по себе свидетельствует о его полном пренебрежении опасностью. И ведь номер каким-то образом разузнал. – Шматов угрюмо глянул в сторону начальства. – В общем факт остается фактом – Виктора этот некто не тронул. Ограничился тем, что лишил сознания и памяти.

– Как это, интересно?

Капитан пожал плечами.

– Внятных объяснений от врачей до сих пор не получено. Доктора морщат лбы и разводят руками. Нечто похожее на амнезию без каких-либо серьезных последствий. Словом, о случившемся Виктор ничего не помнит. Кто громил лабораторию и валил наркобарыг – не знает.

– К каким же выводам вы пытаетесь нас подвести?

– К выводам?… – Шматов шумно перевел дыхание. – Вывод здесь один-единственный: если суммировать все обстоятельства дела, прибавив ко всему прочему темные пятна на стенах и тех троих шаромыжников, становится совершенно ясно, что это не компетенция убойщиков и не компетенция ОБНОНА.

– Вот как? Кто же тогда, по-вашему, должен заниматься этим делом?

– Мое мнение таково, что мы снова столкнулись с Палачом, – твердо произнес Шматов, – тем самым, что по собственному разумению вершит суд и выносит приговоры. А посему надо обращаться либо к особистам, либо к экстрасенсам.

– Та-а-ак, договорились… – протянул полковник. Продолжая исподлобья глядеть на собравшихся, Стогов сердито стиснул в пальцах карандаш. – Значит, без чертовщины у нас снова никак не обходится. Я правильно вас понял?

– Выходит, что так.

Сема Эсес сурово покачал головой.

– Не пройдет, мальчики. Ни под каким соусом! Или хотите массовой отправки на Агафуровские дачи?

– Не отправят. – Неуверенно промычал Шматов. – Не те нынче времена.

– Верно, не те. – Брови Стогова сошлись на переносице. – И все же об экстрасенсах придется забыть.

– Но вы же сами видите, какое тут дело, – подал голос Сергей.

– Не вижу! – рявкнул полковник. – Пока не вижу. Зато отлично помню дело о так называемом «барабашке». Или забыли, как тогда лопухнулись?

– Так это же не мы! – Шматов растерянно поскреб челюсть. – Там смежники оплошали…

Разумеется, дело о «барабашке» они помнили отлично. Еще и журналисты постарались – раструбили, считай, на всю страну, ученых из Питера зазвали. Для установления контакта, так их перетак! А как начали стучать в стену да задавать вопросы, так и дождались. Всклокоченный и разъяренный, снизу прибежал старик со шваброй и чуть было не поубивал всех. «Полгода житья нет! – блажил он. – И в потолок им стучишь и по батареям, – никакого понимания!..»

В деле тогда разобрались скоренько. Стучал, как оказалось, действительно дед. Очень уж допекали его шумливые соседи. То скандалят, то магнитолу гоняют. Вот и начал пугать по ночам. Они музыку врубают, он – по батареям лупит, они – кричать, он – по стенам. Поначалу, говорит, действовало, а потом обнаглели – отвечать стали. В общем – смех и грех…

– Короче, мужики, давайте кумекать. – Семе Эсес перешел на более миролюбивый тон. Видно, поговорку о «кнуте и прянике» он помнил прекрасно. – Уверен, что в этом деле можно обойтись без мифотворчества. Вот майор Закучаев, к примеру, полагает, что операцию провернули конкуренты Маршала. Сами судите, празитон – наркотик из новых и, что особенно важно, на порядок дешевле афганского сырья. Вот героинщики и взбесились. Мало ли в городе серьезных группировок, кому под силу провернуть такую мокруху. Тот же Рубай, например, или Папа со своими отморозками. Считай, все кормятся с маковых плантаций, а тут вдруг Маршал вынырнул со своим празитоном! Ясное дело, осерчали. А пятна там на стенах или пожар – это не так уж сложно инсценировать.

– А как быть со внутренними кровоизлияниями?

– Ну и что? Подумаешь мозг вскипел! После иного взрыва еще не такое бывает. Людей, говорят, из одежды вытряхивает.

– Так не было же взрыва!

– Короче! – голос Семы Эсес вновь налился медью, широченные ноздри предупреждающе дрогнули. – Даю три дня на разработку удобоваримой версии. Еще раз повторяю – удобоваримой! Напрягайте агентуру, людишек на рынках поспрошайте, бомжей, но только чтобы никакой мистики! Понятно изложил?

– Куда уж понятнее. – Шматов опустился на место и тут же получил тычок от Миронова.

– Интересно, что бы он сказал, сунь мы ему под нос ту фиговину? – шепнул Сергей. – Или тот шкафчик бы показали?

– А ничего бы не сказал. Сема – мужик верткий. Его такими феноменами не проймешь.

Совещание катилось по накатанной колее. Назначали ответственных, распределяли обязанности. Сменяя друг дружку Закучаев со Стоговым «строили» подчиненных, ставили на вид, распекали и воспитывали. Как известно, только в ежовых рукавицах человеческий материал становится шелковым. Именно поэтому воспитуемые стоически изображали внимание, зевать старались украдкой, по мере сил скрывая свое далеко не шелковое нутро.

* * *

После совещения, когда вышли в коридор, Шматов помял в пальцах сигарету, рассеянно сунул в зубы.

– Ну, Сергунь, что будем делать?

– Как что? Займемся сочинительством.

– Чего сочинять-то?

– Удобоваримую версию. Нам же ясно было сказано, – иного им не надоть.

– Словом, идите туда, не знамо куда.

– Оно самое…

Они уже выбрались на лестницу, когда снизу на них налетел Андрюха.

– Слыхали новость? Инкассаторов щипанули. На полтора лимона зеленых.

– У нас?

– В том-то и штука, что у нас. А главное – всего один огнестрел. Охрана видела только вспышку, после чего все выпали в осадок. Когда очухались, денежки уже тю-тю. – Андрюха шагнул ближе, лихорадочно зашептал: – И еще кое-что!

– Ну?

– Мужики говорят, там по всему броневику черные пятна натыканы. Как у нас, смекаете?

– Ты не путаешь?

– Чего тут путать! Вполне реальные пятна. И снова никаких синяков. Разве что у одного из охранял шишка на затылке. – Андрюха спохватился. – Ну все, мужики, бегу докладывать. Информация-то срочная…

Взглядом проводив убегающего коллегу, Шматов переглянулся с Мироновым.

– Интересное кино, а, Сергунь? Значит, прав я насчет нашего экстрасенса? Никак нам теперь без него. Ты с ним связывался?

– С Вадиком-то? Само собой. У него, правда, ни минуты свободной, но о встрече договорились. Заодно рассказал в общих чертах что да как.

– А он что?

– Честно говоря, энтузиазма особого не проявил, но обещал помочь.

– Ничего, – капитан сурово пожевал губами, – сводим его в подвальчик, продемонстрируем пятна, фотографии с покойными, авось прорежется энтузиазм.

– Заодно покажем ему ту фиговину.

– И фиговину покажем. Обязательно… – Шматов сумрачно кивнул вслед убежавшему Андрею. – Только этого попрыгунчика предупреди, чтобы не болтал попусту. А то мальчонка молодой – проговорится – и пропишут нам ижицу за игры с аномальщиной.

– Напомню, – Миронов кротко кивнул. – Андрюха – парень сметливый, не проболтается.