Текст книги "Тост за Палача"

– Интересно, каким это образом?

– Ну… Обычно давали какую-нибудь наводочку или след. Приводили, к примеру, в гараж, из которого машину увели, давали осмотреться, а через некоторое время он называл место, где находится похищенное.

– Что, так просто?

Закучаев пожал плечами.

– Это мне трудно судить. Сам ведь знаешь, люди любят приврать. Но если верить слухам, срывов у этого Дымова действительно не было. Да и в «Галактионе» шарлатана не стали бы держать. Они о своем престиже пекутся.

– Да уж, выгодный знакомый!

– Выгодный-то выгодный, только за такие дела он больше не берется. Мы ведь не с обычными тачками к нему подъезжали, – все больше именитых людей. А он, зараза, расчухал это каким-то образом и взбрыкнул. В случае с последней машиной попросту отказался. При этом назвал, подлец такой, имя потерпевшего, место работы и оклад.

– Даже так?

– Ну да! А нам посоветовал отказать потерпевшему в иске. Дескать, такому несложно купить новое авто. – Закучаев перевел дух. – Короче, с капризами мужичок. К такому подходец нужно иметь.

– Забавно… – Аксан откинулся на стуле, на минуту задумался. По губам бандита скользнула недобрая улыбочка. – Значит, говоришь, экстрасенс?

Майор кивнул.

– Что ж, продолжай присматривать за следствием, пинкертон. Если что, держи меня в курсе. Мы тоже будем за вами присматривать.

– Мне что же, можно идти? – Закучаев робко приподнялся.

– Двигай, майор. Свободен.

Милиционер как-то бочком вышел из кабинетика, дверь притворил с предельной осторожностью. А еще через минуту Аксан уже беседовал по телефону с одним из своих людей.

– Горбун? Это Аксан. Да, прилетел вот… Короче, дело для тебя есть. Лоха одного надо пощупать. Аккуратненько, без перегибов. Это лепила из «Галактиона». Некий Дымов. И не просто лепила, а экстрасенс… Короче, испытай его на вшивость. Если обычный лох, то и времени терять с ним не будем. Сделаешь дело, сразу сбрасывай мне на трубку…

Глава 10

К вечернему турне Аллочка приготовилась надлежащим образом. Во всяком случае, мини-юбку успели сменить сверкающие кожаные штаны, поверх блузки секретарша надела глянцевую курточку, шею украсила симпатичным кулоном. Видно было, что куплено все недавно и наверняка в магазинах не первой категории, но оттого Аллочка казалась только ближе и роднее. И разумеется, первое, чем она поинтересовалась, это его мнением по поводу кожаной обмундировки.

– Курточка – блеск, а штаны просто чудо! – оценил Дымов.

– Правда? – глаза Аллочки благодарно распахнулись, губы растянулись в детской улыбке. Плечики девушки сами собой кокетливо приподнялись и опустились, нижняя часть туловища едва заметно вильнула из стороны в сторону. Сразу вспомнился Бим с его приветливым маятником-хвостом. Впрочем, на Аллочку смотреть было неизмеримо приятнее, и выглядела она в эту минуту настолько умилительно, что Дымов не выдержал и рассмеялся.

– Что-то не так?

– Наоборот. Очень даже так. Разрешите… – Вадим деликатно взял девушку под руку, и они неспешно спустились по лестнице. Попрощавшись с обряженным в камуфляж охранником «Галактиона», вышли на улицу.

Уже порядком стемнело. Фонарей экономное правительство города не зажигало, а потому приходилось довольствоваться светом, льющимся из окон. Откуда ни возьмись, из полумглы выбежал излеченный пес, уверенно затрусил впереди. Вадим заметил, что за прошедешие часы пес окончательно освоился со своей обновленной конечностью и уже почти не прихрамывал.

– Может, нашему Биму конуру соорудить? – Вадим кивнул на четвероногого. – Будет жить здесь, центр охранять.

– Почему вы решили, что его зовут Бим?

– Не знаю, отчего-то само пришло на ум. Надо же его как-то величать.

– Ой, не верю! – Аллочка шутливо погрозила пальцем. – Опять что-то скрываете.

– Такой уж я человек – скучный да скрытный.

– Да уж, скучный… – секретарша непонятно вздохнула. – Между прочим, Саша Изотов мне опять цветы подарил. На прошлой неделе три гвоздики принес, а сегодня – целых пять.

– Если подобная прогрессия сохранится, через неделю будет семь. А там, глядишь, и на розы перейдет.

– Наверное. А вот вы кроме конфет ничего никогда не дарите.

– Действительно, цветы не научился дарить. Жалко.

– Цветы или девушек?

Вместо ответа Вадим откашлялся и вполголоса прочел:

 
– Завидная и горькая судьба
Всех согревать последними часами,
Будь это свадьба, смерть или гульба,
Каприз игры с Верховными Весами.
Цветы я покупаю с сожаленьем,
Их светлый аромат почти задушен,
И именинников приветствуют рожденье
Безмолвно отходящие их души.
 

– Вы действительно в это верите?

– Во что?

– Ну… В души, которые безмолвно отходят.

– Ты забываешь, Аллочка, я все-таки какой-никакой, а экстрасенс. Я не верю, я знаю. Цветы, деревья, сорная трава – все живет своей жизнью, способно чувствовать и даже думать.

– Вы что, читаете их мысли?!

– Не читаю, а слышу. И не всегда, конечно. Дело в том, Аллочка, что растения беседуют преимущественно шепотом и настолько о своем, что понять их практически невозможно. Но когда они радуются или напротив – кричат от боли, услышать их совсем несложно.

– А они действительно кричат?

– И кричат, и стонут, и сердятся. Например, тот же Саша Изотов любит стряхивать пепел в горшочки с кактусами. А иногда ворошит карандашом их иголки. Кактусам это не нравится, и стоит ему войти в комнату, они тут же начинают ежиться.

– Ежиться?

Вадим пожал плечами.

– Не знаю, как объяснить более точно, но они действительно напрягаются. Все равно как человек, вжимающий голову в плечи. А когда приходишь ты, они расправляются и даже начинают вытягивать головы. Потому что знают: ты их поливаешь и любишь.

– Это приятно.

– Конечно, приятно.

– А как они реагируют на вас?

– Спокойно, – Вадим нахмурился. Времени прошло предостаточно, и прежняя жизнь вспоминалась без особой боли. Тем не менее, некоторые моменты иной раз вырывали его из реалий, оживляли картинки прошлого.

Увы, но в том прежнем мире Дымова цветов практически не было. А вот кактусы попадались довольно часто – стелющиеся по земле, округлые и граненые, совсем крохотные и достающие массивными стеблями до крыш трехэтажных зданий. И почти всегда они были с острыми ядовитыми шипами, умея не только отпугивать, но и завлекать. Точь-в-точь как росянка незадачливых мух. С цветами же наблюдалась иная история. Если встречались где редкие бутоны, то ни рвать, ни калечить их как-то даже не приходило в голову. Лучшим подаркам была обыкновенная еда – консервы, сухари с сублиматами, фруктовые пасты. Их собирали на развалах, откопывали среди руин. А еще в тех же руинах иногда находили детей – чаще мертвых, но иногда удивительным образом выживших, волею судьбы приобретших паранормальные качества, превратившихся за долгие месяцы отшельничества в мутогомов. Безобидные существа, обреченные на вечную неподвижность, способные черпать информацию из неведомого, питающиеся светом, теплом и даже радиацией. Природу мутагомов так и не сумели разгадать. Впрочем, и некому было ее разгадывать. Той Земле было не того, она билась за элементарное выживание. Экстремальное стало для людей нормой, а не развлечением, и с загадками они боролись наравне с бедствиями. Ничего удивительного, что про цветы они тогда даже не вспоминали…

– И снова вы где-то не здесь.

– Да нет, я здесь. – Вадим тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания.

– Может, нам следовало взять машину?

– Зачем? Целый день сидеть сиднем в кабинете – верное самоубийство. Даже в наш насквозь механизированный век человеку полезно время от времени разгуливать на своих двоих. Тем более, что мы идем в «Прагу», а это не так уж далеко.

– Ничего себе недалеко! Километров десять!

– Не десять, а всего полтора-два от силы. Кроме того, пройдемся через парк, подышим свежим воздухом.

– Там же темно.

– Ничего, – Вадим улыбнулся. – Уверен, мы не заблудимся.

* * *

Вадим не ошибся. Заблудиться они действительно не успели. Там где дорога сужалась, переходя в утоптанную тропку, из кустов вышли двое, решительно загородили путь. Еще один зашел с тыла, исключив таким образом возможность отхода. Самое обидное, что смутную тревогу Дымов ощутил еще перед входом в парк, да только не придал тому особого значения. Город есть город, и подобные чувства его посещали десятки раз на дню. Успокоение приходило лишь на работе, в окружении стен со специальной древесной обшивкой, где можно было вкушать Тишину в ее первозданном незамутненном виде.

– Стой, где стоишь, фраерок! И ты, козочка, не дергайся. – Темные фигуры качнулись ближе, и Вадим почти физически ощутил, как наваливаются их грузные метатела, как ищущими щупальцами скользят их отростки, выискивая незащищенные места в его коконе.

Дымов покосился на Аллочку. Девушка напряженно застыла, что есть сил вцепившись в его руку. Подобные ситуации ей были, видимо, знакомы, и почти наверняка она уже была готова к самому скверному. Беда большинства людей – настраиваться на худший исход событий. Чаще всего ожидания их сбываются, потому как хорошо известно – чего ждешь, то и приходит.

Вадим мягко высвободил руку, шагнул навстречу фигурам. Иллюзий он не строил, им нужна была схватка, нужно было постороннее унижение. Тоже своего рода допинг для уличных отморозков.

– В чем дело, молодые люди? Нужны деньги?

– А что, у тебя их много?

– Могу поделиться. – Вадим сделал еще шажок, и тот, что стоял к нему ближе, купился. Не вскинул рук для защиты и не отшатнулся. Дымов, не миндальничая, ударил его ногой в пах, прыгнул вперед. Руки уже зудели. Только сейчас он ясно осознал, как же он давно не дрался. Да и немудрено. Психотерапевт должен уметь разрешать подобные ситуации мирно. Но миром здесь и не пахло, уж он-то желания ребят прокачал моментально – и по поводу возможной угрозы для Аллочки, и на свой собственный счет.

Западные фильмы противник, должно быть, смотрел невнимательно и картинно свалиться от первого же удара не пожелал. Вадим успел достать его кулаками еще дважды – в грудь и в челюсть. Если бы не вмешательство напарника грабителя, наверняка бы свалил наземь, но, увы, «блиц криг» сорвался. Удар сбоку Дымов пропустил, лишь в самое последнее мгновение успев приподнять плечо. Новый противник оказался более опытным и вслед за кулаком сумел крепко подковать Дымова ступней. Нога его сработала словно шатун, дыхание вмиг перехватило. Спасибо, выручил крохотулька Бим, отважно кинувшийся на защиту врача. С рычанием он впился в чужую ногу, заставив громилу отвлечься. В уши ударил истошный визг, а следом за этим последовал звук глухого удара. Визг обрвался. Тем не менее, драгоценных секунд хватило на то, чтобы Вадим успел сгруппироваться, и очередной летящий в лицо удар цели своей не достиг. Поймав в захват чужую щиколотку, Дымов напряг силы и, крутанув ногу, опрокинул противника. Теперь оба они лежали на земле, но Вадим оказался в более удобной позиции, чем и незамедлил воспользоваться. Навалившись сверху на врага и беспощадно разбивая в кровь костяшки пальцев, несколько раз молотнул по чужому лицу. При этом хруст зубов ничуть его не смутил и не разжалобил.

Силы изначально были неравными, а потому без зазрения совести Вадим «включил» общее зрение. Теперь он видел их и спиной. Упредив прыгающую сзади фигуру, стремительно перекатился в сторону. Промахнувшись, мужчина подскользнулся и упал. На ноги они, впрочем, вскочили одновременно и столь же одновременно ударили. Но Вадим бил кулаком, а в руке грабителя блеснул выкидной нож. Ударив на опережение, Дымов не успел лишь самую малость. За мгновение до того, как кулак мазнул по небритой физиономии, холодная сталь вошла в его тело чуть пониже правого подвздошья. Громко вскрикнула Аллочка, а Вадим, охнув, схватился за бок.

– Сам, падла, виноват! Сам!.. – чуть пошатываясь, нападающий попятился от него. С лезвия сжимаемого в кулаке ножа капала кровь.

Зажмурившись, Дымов с силой прижал ладонь к ране. Боль полыхнула, на секунду-другую затмив сознание. Его повело в сторону, голову закружило, но каким-то чудом он устоял. Неведомо откуда пришло давнее и непрошенное: «Сумею ли зажить? – шепнул боец и просквозившей грудью прижал к планете маленькую рану…» То ли из классиков кто-то изрек, то ли поэт из своих доморощенных. Впрочем, может, и не поэт это сочинил, а он сам – в те жаркие дни, когда они потеряли Панчу. Друга даже не похоронили, утопив в болотистом озерце, привязав к телу снарядные кассеты. Тонущее тело он потом сотни раз видел во снах. И сотни раз просыпался от собственного стона…

Задержав дыхание и сцепив зубы, Вадим сумел обуздать бушующее внутри пламя, огненным потоком направил его в ладонь. Эффект «самозамыкания» не заставил себя долго ждать. Целительным бальзамом жар вошел в рану, останавливая кровотечение, проводя беспощадный дренаж, сращивая ткани добротной сваркой. Все было просто и естественно. Природа ничего не придумывала просто так, и именно боль следовало именовать целителем номер один, что не раз и не два Дымов повторял своим пациентам. Кто искореняет боль, помогает недугу. Боль это фронт, на котором врукопашную сходятся человеческое естество и болезнь.

Продолжая прижимать к телу ладонь, Вадим открыл глаза. Бок еще продолжал гореть, но это было уже не страшно. Сознания он не потерял, а первый шок схлынул. К нему вновь возвращалась способность мыслить и действовать.

Двое из ночных хулиганов все еще ворочались на земле, третий, сграбастав Аллочку, держал возле ее лица все тот же окровавленный нож. Круглыми глазами он глядел сейчас, как, медленно выпрямившись, Дымов укоризненно качает головой.

– Не подходи! В натуре говорю, не подходи!

Дымов шагнул вперед, оторвав от раны ладонь, поднял ее перед собой, словно ствол гранатомета. Наверное, в каком-то смысле это и было подобием гранатомета. В том же древнем Китае прекрасно знали о жутковатых свойствах человеческой руки. Именно удар основанием ладони в бессчетном количестве поединков завершал исход схватки. Дело было даже не в силе, а в том невидимом всплеске, который, стягивая энергию со всего тела, аккумулировался в убийственном, пробивающем ладонь пучке.

– Еще шаг, и я перережу ей глотку!

– Ты не сделаешь этого. – Вадим говорил твердо и спокойно, наперед зная, что дело тут не в словах и не в голосе. Разомкнув «схему», он намеренно пустил в ход остатки боли. Зрение привычно распахнулось во весь диапазон, и Вадим ясно рассмотрел, как колеблющийся зыбкий след протянулся от ладони, пронзив метатело грабителя, серебристой сетью опутал его мозг. Теперь с этим человеком можно было творить что угодно.

– Брось нож и отпусти девушку.

Пальцы громилы бессильно разжались, сталь лязгнула о камни.

– Молодец, а теперь подойди ближе… Еще немного. И не дрожи. Все внимание на мою руку!

Голос обволакивал, текучим клейстером проникал в сознание ночного забияки. Сама того не ведая, Аллочка тоже шагнула к Дымову. Что-то творилось с ней, она не повелевала своими членами, не могла вымолвить ни слова. Выставленная вперед ладонь Дымова казалась ей сверкающим маяком.

– Алла, отойди в сторону и зажмурься.

Эту команду она также исполнила беспрекословно, хотя и ощутила внутреннее сопротивление. Неведомым магнитом ладонь Дымова продолжала притягивать к себе. Это было каким-то наваждением. Даже сквозь веки девушка чувствовала странное сияние, исходящее от руки Вадима, и неудивительно, что грабитель, здоровенный детина с плечами борца и ногами штангиста, замороженно приближался к Дымову.

– Вот так, теперь стой и не двигайся! – продолжая держать перед собой руку, Дымов поискал глазами и почти сразу разглядел распростертое невдалеке тельце несчастного песика. Подойдя к нему, он присел на корточки, коснулся Бима рукой. Осторожно огладил шерстку от хвоста и до вывернутой под жутковатым углом головы. Все оказалось хуже, чем он думал. Сломанные шейные позвонки плюс осколок треснувшего ребра, прорвавший ткань легких. Как первое, так и второе в равной степени сулили летальный исход. Собственно, этот исход уже произошел. Клиническую смерть сумел бы подтвердить любой ветеринар. Почти наполовину легкие собаки уже наполнились кровью, крохотное сердечко не билось. Дымов мысленно чертыхнулся. Вот ведь как совпало! И надо же приключиться такому именно сегодня, когда пес наконец-то обрел возможность бегать на всех четырех лапах!

Это было в высшей степени несправедливо – и по отношению к Биму, и по отношению к Дымову. Стараясь не спешить и тщательно соразмеряя поток энергии, он прижал ладонь к туловищу пса и спустя пару секунд оживил застывшее сердечко. Лапы Бима судорожно задергались, а чуть погодя, бедолажка с трудом поднялся. Неустойчиво покачиваясь, вяло и как-то по-неживому махнул хвостом. Голова его при этом продолжала свешиваться набок. Вадим сумрачно вздохнул. В остекляневшие глаза Бима жизнь так и не вернулась. Увы, искорка собачьей души успела взлететь ввысь, растворившись в заоблачной дали. На земле осталась одна лишь холодеющая плоть.

Поморщившись, Вадим поднялся. Лишенный внешней подкачки, трупик Бима сделал несколько слепых шагов и вновь завалился. Маленькое сердце по инерции встрепенулась еще раз-другой и остановилось – теперь уже навсегда. Глаза Дымова вновь вернулись к неподвижной фигуре грабителя.

– Ты убил его, понимаешь?

Голова мужчина неловко дернулась. Он то ли кивал, то ли наоборот пытался отрицать свою вину.

– Ты его убил, ты его и похоронишь. Возьми пса на руки и неси.

– Куда?

– Не знаю. Выберешь место сам. Можешь похоронить его в этом парке. Землю будешь рыть руками, ты меня понял? Если понял, подойди.

Голос Вадима звучал отрешенно и страшно. Не размыкая век, Аллочка могла слышать только шорох шагов грабителя.

– Вот так. Забирай пса и уходи. Это последняя твоя жертва. Больше ты никого в жизни не ударишь и не обидишь. Никого и никогда. И еще… Всю жизнь отныне ты будешь помнить этого убитого пса.

Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Вадим снова заговорил:

– Алла, ты слышишь меня? Все в порядке, мы можем идти.

Распахнув глаза, девушка лихорадочно осмотрелась. Никаких грабителей, никаких следов недавней схватки.

– Где они?

– Ушли. Один туда, а двое туда. – Дымов неопределенно махнул рукой.

– Это был гипноз?

– Самый обыкновенный. Я ведь психотерапевт, ты не забыла?

– Не забыла… – Аллочка снова покрутила головой. В мозгу запоздало плеснула мысль о ноже. – Но ведь они ранили тебя! Тебе срочно нужна помощь!

– Ничего не нужно. Легкая царапина, не более того.

Она подбежала к нему, порывисто обняла.

– Ты говоришь правду?

– Истинную. И спасибо, что наконец-то стала называть меня на «ты».

– Да? Я и не заметила. – Аллочка затрясла головой, из глаз ее хлынули слезы. – Я так перепугалась. Никогда не думала, что я такая трусиха.

– Не выдумывай, ты смелая и отважная. – Дымов тронул девушку за подбородок, заставил поднять лицо вверх. – Только знаешь, может, в ресторан мы сегодня не пойдем?

– Не пойдем, – она кротко кивнула.

– Пойдем-ка мы лучше ко мне домой.

И снова она безропотно кивнула.

Глава 11

В отличие от большинства бережливых россиян свой сотовый телефон Аксан не выключал никогда. Он мог себе это позволить, тем более, что с чепухой к нему обычно не обращались, а номер знали лишь те, кому положено было знать. В криминальной иерархии Екатеринбурга Горбун имел не самый большой вес, однако он был человеком Аксана и в качестве исполнителя заслуживал самых высоких похвал. Он умел держать язык за зубами, не афишировал своей дружбы со столичными группировками, а самое главное – не чурался грязной работы. Во всяком случае, если возникали скользкие проблемы, Аксан всегда знал, к кому можно обратиться. Так или иначе, но осечек у Горбуна до сих пор не случалось, все команды исполнялись точно и вовремя. Однако на этот раз уже по взволнованному голосу помощника столичный авторитет понял, что произошла накладка.

– Что-то случилось?

– Я туда троих послал. Тему вроде просекли, что делать – знали. Короче, непоняток никто не ожидал…

– Что, черт подери, стряслось?

– Драка там вышла. То есть пацаны хотели только потолковать, как ты и велел, а он буром на них попер.

– Кто? Лепила?

– Ну да. Борзый оказался, да еще с бабой какой-то гулял. Вот и вышел компот с кровушкой. Короче, есть опаска, что клиент кони двинет.

– Что?!

– Так ведь я тоже им говорил. Все, как ты велел. А Поводырь, идиот такой, пером его ткнул. Вроде бы в живот угодил.

От ярости у Аксана помутилось перед глазами.

– Они что, с ножами были? Я же объяснял – работать всухую!

– Про перья базара не было.

– А ты сам разве не понял?

– Так ведь это… Пацаны только понтовались – типа, попугать, то-се… Кто знал, что этот козел на них кинется? Ну, и получилась петрушка.

– Кретины! Ослы!..

– Ты погоди ругаться. Я ведь не дорассказал.

– Что ты еще можешь рассказать!

– Так ведь дело тем не кончилось. Перо-то ему засадили, только завалить все равно не сумели. Все как раз наоборот вышло.

– Что?!

– Ну да. Джеба с Колянчиком он сразу урыл, а вот с Поводырем непонятка приключилась. То есть, лепила его вроде как сглазил…

– Не понял?

– Вот и я реально не вкуриваю. Только там псина была, Поводырь ей шею свернул, – так лепила натурально заставил ее похоронить. И прикинь, Поводырь – как пьяный после этого стал. Наши, говорят, и по морде его били, и за руки хватали, а он, знай себе, башкой трясет и могилу роет. Для пса, значит. Я так думаю, лепила его чисто закодировал.

– Закодировал, говоришь? – Аксан прикрыл глаза ладонью, с ожесточением потер лоб.

– Ну да. Он и сейчас смурной. Все больше молчит да на нас косится.

– А с другими что?

– Да вроде ничего. Колян, правда, до сих пор нараскоряку ходит, а у Джеба трех передних зубов не хватает. Но главное – мозги в порядке.

– Ну, про порядок с мозгами мы отдельно потолкуем. А сейчас меня интересует состояние клиента. – Аксан нервно забарабанил по подлокотнику кресла. – Слушай сюда, Горбун. Если лепила действительно умрет, придурка Поводыря ты спишешь лично!

Собеседник некоторое время безмолвствовал.

– Может, не надо так круто? Пацан-то правильный, много чего для нас делал.

– Ну, а если его прищучат?

– Да нет, я его у корешей пристрою. Поживет годик в Ревде или Перми, а там все и забудется.

– Забудется… – Аксан фыркнул. – Ладно, оставляю под твою ответственность. И молись, чтобы клиент прочухался.

– Так ведь если прочухается, опять же он – свидетель. Может указать на Поводыря.

– Я уже сказал: Поводырь – твоя проблема, а мне нужен лепила. Живой и невредимый! В общем разузнай – что там и как. В больничку, если надо наведайся. Но осторожно, без нужды не светись. Будет что-то определенное, сразу сообщай.

– Понял, Аксан. Сделаю все в лучшем виде.

– Ты уже сделал в лучшем виде…

– Не надо, Аксан, не наезжай. Я же все объяснил. Кто знал, что он такой бешеный!..

Авторитет поморщился, словно в рот ему сунули дольку лимона. Отстранив от уха трубку, отключился, не прощаясь.

* * *

Конференц-зал был расписан японской вязью, а вместо обоев стены покрыла шелковые гобелены. Справа и слева гости могли вволю любоваться индонезийскими масками и глиняными статуэтками, но главной достопримечательностью помещения был, конечно, огромный, стоящий на мраморном подиуме аквариум. В аквариуме помимо десятка рыбок обитала довольно крупных размеров морская черепаха и еще не подросший крокодил. Последний, будучи в одной весовой категории с черепахой, справиться с ней еще не мог, однако на вкус уже пытался попробовать. Во всяком случае, ласты у черепахи были уже изрядно пообкусаны, и дни водоплавающей Тортиллы были, по мнению Папы, уже сочтены.

Подобные эксперименты были вполне в его вкусе, и тот же Боча успел рассказать Кудеснику, что на садовом участке лидера северо-западной группировки обитает самая настоящая анаконда, которую время от времени подкармливают молодыми бультерьерами. Правда это или нет, Кудесник не знал, но желания прогуляться по саду, чтобы удостовериться в наличии южноамериканского удава, отчего-то не испытывал.

Гости сидели на роскошных итальянских стульях и лениво цедили кто – пиво, кто – вино. Собственно, демаркационная линия так и пролегала, – если бокалы с пивом обнимали татуированные, усаженные золотыми печатками пальцы, то рюмки и фужеры держали люди в цивильных костюмах, в лаковых туфлях и даже с платочками, выглядывающими из нагрудных карманов. Таков был командный состав группировки, и именно к этим людям Кудесник был вызван для подробного отчета о проведенной операции.

– …Словом, никто из охраны нас не видел, а газ в совокупности с пятнами, надо думать, направит расследование по ложному пути. Да и сами вохровцы, уверен, постараются выставить все в нужном свете. В любом случае определенный выигрыш во времени мы уже получили. Ну, а держать следствие под контролем не составит особого труда. Я наводил справки и узнал, что после того хипиша с ребятами Маршала следователи плотненько переключились на Палача. Нам это только на руку. Пусть и дальше работают в этом направлении. Мы же убьем разом двух зацев: останемся в стороне, а попутно получим информацию об этом призраке. Как бы то ни было, никто из наших ничего о нем не знает. Да и соседи кормятся одними слухами. Так что если органы запрягут на это дело серьезных следаков, глядишь, и нам перепадет какая-нибудь информашка…

Папа сдержанно фыркнул, и, волнуясь, Кудесник поднял глаза.

– Если подытожить все сказанное, то суть моих предложений крайне проста – надо использовать метод айкидо. Подставлять, не вмешиваясь, ронять, не прилагая усилий. Все знают, что работать вовсе без следов сложно, но мы и не будем к этому стремиться. Оставлять следы даже полезно – в особенности, если эти следы будут чужими. Таким образом, никакой войны с конкурентами не понадобится. Мы попросту станем сшибать их лбами. С милицией и между собой.

Доклад был закончен. Переведя дух, Кудесник движением головы откинул со лба жидкие волосы. Посмотрев на хозяина дачи, увидел, как Папа демонстративно поднимает ладони и начинает хлопать. Сидящие в зале гости с энтузиазмом присоединились к его аплодисментам. Криво улыбнувшись, глава северо-западной группировки вальяжно указал пальцем на Кудесника.

– Что ж, братец, дело сделано – и сделано красиво, а посему половина куша – твоя.

Кудесник не поверил ушам. Полтора миллиона пополам – это семьсот пятьдесят тысяч. И не рублей, а самых настоящих долларов. Сумма, о которой год назад он не мог даже мечтать. Брови его сами собой поползли вверх.

– Да, да, ты заработал эти денежки. Надо думать, премиальных ты давненько не получал, – вот и считай, что я выделил тебе премию. За ударный труд и стахановскую смекалку.

Гости дробно засмеялись, Папа же милостиво качнул седым ежиком, рукой небрежно обвел присутствующих.

– Благодари и помни, кто тебя приподнял. А на будущее знай: за каждую такую операцию будешь получать свою твердую долю. Что и сколько определят мои финансисты. Государство ведь тоже собирает налоги, верно? Вот и мы в праве облагать твою прибыль справедливой данью.

И снова присутсвующе смешливо зафыркали. Папа любил шутить, а еще больше любил, когда шутки его оценивались по достоинству. То есть, что это за штука такая – достоинство, братва понимала явно превратно, однако хорошо понимала: не смеяться в присутствии улыбающегося Папы было опасно.

– Итак, кому ты теперь обязан? – Папа по обыкновению принялся экзаменовать испытуемого.

– Конечно, вам!

Шишковатая, коротко стриженная голова Папы закачалась.

– Ответ неверный. Не мне, а обществу! Твоим браткам и коллегам. Один в поле не воин, Кудесник, запомни это. Сила всегда – в союзе.

– Я запомню. – Кудесник ревностно кивнул. – Более того, эту премию я воспринимаю как аванс доверия, который обязуюсь отработать в самое ближайшее время.

– Молодец! – в голосе авторитета прозвучало некоторое удивление. – Тебя в комсомол, часом, не принимали?

– Не успели.

– А говоришь чисто по-комсомольски. – Папа крякнул. – Видно, это у нас в генах сидит. Не скоро выветрится… Что ж, давай развлекайся, сокол. Здесь у нас все свои, так что можешь не стесняться.

Кудесник скромно улыбнулся.

– Но прежде я хотел бы познакомить вас с новым проектом.

– Слова-то какие пошли! Проект, операция… – сосед Папы, рыхлый мужчина в дорогих очечках, налил себе в бокал шампанского, с удовольствием пригубил. – Вот что значит молодая поросль!

– А я, Захарушка, давно тебе толковал: не на быков с трицепсами надо ставить, а на мозги! Такое уж на дворе время, – все основные университеты теперь полезнее проходить на воле. Стволы с перьями – тоже, конечно, подспорье немалое, но эти припасы лучше держать подальше. Сегодня фундамент любой команды формируют языкастые адвокаты, проворные бухгалтеры и такие вот как этот волосатик.

– Так ведь я не спорю. Сам говоришь, на нарах многому не научишься, а я, считай, полжизни зону топтал.

– Значит, не теряй время, учись. – Взор Папы вновь вернулся к Кудеснику. – Так о чем ты хотел нам поведать?

– О деле, на котором мы могли бы заработать втрое больше сегодняшнего куша.

– Прыткий мальчик! – буркнул кто-то из гостей.

– Так, так, любопытно! – Папа поудобнее откинулся на стуле, неспешно вставил в рот тонкую сигару. Кто-то тут же поднес ему зажигалку. Пыхнув сизым дымком, авторитет прищурился. – Ну-ну, говори. Хочешь снова сработать под Палача?

Кудесник покачал головой.

– Зачем же повторяться? Палач – хорошее прикрытие, но разумнее выждать какое-то время. На этот раз мы сработаем под террористов. Это сейчас актуально. Кроме того, людская паника тоже поработает на нас.

– Что конкретно ты предлагаешь?

– Для начала проведем небольшую демонстрацию. Взорвем какую-нибудь контору и постараемся, чтобы об этом разузнал весь город.

– Хорошо, взорвали мы контору, что дальше?

– А дальше по телефону предупредим о заложенной кое-где бомбе и в нужный момент посетим интересующий нас объект. После первой акции, думаю, все будет воспринято всерьез. Начнется эвакуация, повалят перепуганные люди. Вот тут-то мы и подсуетимся.

– Секунду! – Папа вскинул руку. – О каком объекте ты толкуешь?

– Торговый дом «Магнетик», – твердо произнес Кудесник. – Тот, что на улице Ленина.

В наступившей тишине кто-то громко присвистнул.

– Могу изложить основные доводы в пользу данного объекта. Во-первых, это не банк и толковой охранной системы там нет. При этом деньги там вертятся огромные, кассы почти всегда располагают валютной наличкой.

– Но там же одних секьюрити около полусотни!

– В том и кроется главный просчет хозяев «Магнетика». Эти секьюрити действительно способны встретить во всеоружии даже роту спецназа, но в случае эвакуации они также покинут здание. Кроме того, центр построен всего в пятидесяти шагах от отдела внутренней безопасности. Это, согласитесь, может расслабить кого угодно. Иными словами – к чрезвычайным ситуациям эти ребята вряд ли готовы. Мы же проникнем в здание заранее, а в нужную минуту пустим «черемуху». Пусть думают, что это какой-нибудь зарин, быстрее рванут на улицу. Как только охрана покинет торговый центр, можно без всякой опаски вскрыть все помещения и сейфы, загрузиться под завязку и без помех с последними из служащих выскользнуть наружу. В крайнем случае можно использовать форму МЧС, но главным нашим помощником будет всеобщая паника…