Текст книги "Зона отчуждения"

Думающему о смерти жизнь ни к чему

Москва. За месяц до настоящих событий

Илья никак не мог уснуть: мысли сменяли одна другую. Он встал с кровати и долго листал альбом со старыми семейными фотографиями. Неоднократно пролистав жесткие страницы, выделил закладками самые выразительные юношеские фото своей матери. Одно цветное, поблекшее от времени, где мама позировала возле городского фонтана, было необычайно красиво. Развевающиеся волосы цвета колосящейся ржи спадали на плечи. Упругие холмики под ситчиком в синий горошек, тонкая талия, подчеркнутая пояском, аккуратные коленки и голень. Туфельки, подходящие размером разве что Золушке, завершали совершенство образа. Слегка раскинутые в стороны руки придавали фигуре легкость, и, казалось, она вот-вот взлетит. Именно эту фотографию Илья вытащил из альбома и положил в бумажник.

Следующим утром он был в клинике к десяти часам и, увидев Аркадия, с ходу спросил:

– Как у мамы?

– Сейчас она бодрствует. Приняла водные процедуры, позавтракала и слушает музыку. Можете ее навестить, но оденьте это… – доктор передал Карову халат, бахилы и марлевую повязку.

У палаты собралась группа врачей. Сегодня должен состояться консилиум. Доктора попытались войти в палату вместе с Каровым, но он прикрыл перед ними дверь.

– Спасибо. Вы мне сейчас не нужны. И вы, Аркадий, подождите у себя в кабинете. Вы тоже выйдите, – попросил сиделку.

Людмила Александровна сразу узнала сына, но на ее лице не отразилось никаких эмоций. Даже пальцы не шевельнулись. Илья встал перед ней на колени, взял иссохшую, холодную, как у покойника, руку и прижался губами.

– Сынок, встань, я хочу тебя видеть, – попросила она, но голос ее был не таким, как прежде. Единственное, что оставалось маминым – это глубина синих глаз, в которых Илья уловил едва заметный блеск.

– Мамочка, зачем ты это написала? – достав из кармана рубашки листок, показал его матери. – Прошу тебя, потерпи еще немножко. Доктора говорят, что ты идешь на поправку.

– Илюша, дорогой мой сын! Если ты меня любишь – отпусти! Я устала… – с мольбой в голосе произнесла женщина, но так и не смогла дотянуться до его лица. Рука матери, обессилев, опять упала на покрывало. Илья коснулся ее и хотел что-то сказать, но мать остановила его.

– Ничего не говори и слушай внимательно, – уверенным голосом приказала она и продолжила: – Я отжила свое. У меня осталось единственное желание – спокойно умереть. Нет смысла менять ведра или красить крышку на колодце, если в нем нет воды. Ее не вернуть, так же, как не потешить сменой органов мою душу… Если ты меня искренне любишь, сынок, дай моему телу возможность умереть! Отпусти мою уставшую, измученную душу. Прошу – отпусти!..

Она закрыла глаза, а Илья еще долго стоял возле ее кровати. Он смотрел в никуда, но перед его взором четко нарисовалась картина засыпанного доверху песком колодца…

Гладя седые мамины волосы, он словно пытался выгрести тот песок, но песок все прибывал и прибывал, не оставляя шанса… Он не сумел справиться с нахлынувшими эмоциями, и непрошенные слезы сами хлынули из глаз. Илья опустился на колени и стал осыпать поцелуями руки матери.

Он встал с кровати и долго листал альбом со старыми семейными фотографиями.

«Мама, мамочка, потерпи… Осталось недолго… Я наполню живой водой иссякший колодец!» – с этими словами он поднялся и, полный решимости, направился в кабинет Аркадия.

– Будет тебе тело. Готовься к переносу сознания…

– Но установка еще до конца не оттестирована.

– Ускоряйся. Я обеспечу тебе «кроликов» в любом количестве. На все про все у тебя месяц. Донора для мамы устроишь к себе на работу. Возьмешь санитаркой в ее палату. Все проверишь и подготовишь.

Закончив, он тяжело опустился на стул, словно из него выдернули стержень, удерживающий тело.

– Ты знаешь, Аркаша, а мать действительно дошла до критической точки. Ее больше ничто не удерживает в этой жизни…

Достав бумажник, он вынул из него фотографию матери и передал Аркадию. Тот с нескрываемым любопытством стал рассматривать фото, а затем спросил:

– Это ваша мать? Надо же! Теперь многое становится понятным. И ваше одиночество, и ваша необычная любовь к ней.

– Посмотрел? А теперь иди погуляй. Я должен поговорить без свидетелей.

Дождавшись, когда Аркадий уйдет, Илья позвонил по телефону. Услышав, что абонент на линии, сказал:

– Привет, Зак. Как дела?

– Нормально. А ты как?

– И так и сяк. Перейдем сразу к «телу». Есть классное и в то же время срочное задание.

– Так ведь ты все свои проблемы научился решать без меня.

– Это задание другого характера. Мне не требуха нужна, а тело целиком. С определенными параметрами.

– Ого, мы так далеко пошли?!

– Давай обойдемся без твоих умозаключений! Меньше знаешь – лучше спишь! – отрезал Илья. – По известной тебе ссылке найдешь фото. Это моя мама в молодости… Ищи, где хочешь. Абсолютное сходство – обязательно. Срок две недели. Оплата «борзыми щенками»: два кобеля и столько же сук на запчасти… Думаю, я тебя не обидел.

– Отнюдь! Ты, как всегда, щедр. Есть только одно «но».

– Что еще?

– Я по бартеру не работаю. Вдруг товар придет залежалый, а, может, у меня, не дай Бог, залежится. Что потом с ним делать?.. Лучше по обкатанной схеме: приму хрустящими бумажками любого номинала в любой конвертируемой валюте. А сумму можешь уменьшить вдвое, – важно наперед. Хорошо. После получения денег – две недели. Так что я готов.

– Ладно, по рукам. Обозначь, куда деньги пульнуть. До встречи, – подытожил Илья.

– Пока.

Не можешь простить – убей! Не можешь убить – прости!

Белорусское Полесье. За несколько дней до настоящих событий

Когда умер отец, старшеклассница Алеся успокаивала маму: «Вот стану известной актрисой и заберу тебя из поселка в город. Переедешь в мой дом и будешь жить рядом со мной».

Вспомнив об этом, Валентина Петровна еще горше заплакала. Но это было давно, и то были слова подростка. А сейчас дочь уходила из дома на самом деле.

– Я тебя не отпущу! – надрывно кричала мать, а дочка продолжала собирать вещи.

Женщина вырвала сумку из ее рук, и вещи разлетелись по комнате. Вязаный свитер, подаренный на совершеннолетие, голубые джинсы, в них дочка бегала по поселку, блузки, юбки и прочие мелочи…

– Алеся, доченька!.. Ты ведь не знаешь, что тебя там ждет! Ты витаешь в облаках! Пойми, профессия актрисы не для тебя.

– А для кого?! Кто становится актером, если не обычные люди?

Разумом мать понимала, что дочка права, и ей действительно нечего делать в этой глуши. Она так красива, что оставаться в деревне все равно, что уйти в монастырь. Здесь Алеся загубит себя, как когда-то загубила себя и она. А если уедет в Москву, то ее засосет водоворот большого города, и кто знает, увидит ли она снова свою девочку… Достаточно посмотреть телевизор, чтобы понять, как опасен для деревенских простушек мегаполис.

– Да разве ты сможешь покинуть свою мать, оставить меня здесь совсем одну!? – бедная женщина попыталась разжалобить дочь.

– Я же сказала, что приеду потом за тобой! Я не брошу тебя, – убеждала Алеся, опуская ресницы, потому что в душе ее происходил трудный поединок между мечтой и любовью к матери.

«Сейчас, главное, не посмотреть маме в глаза, – мысленно подбадривала себя девушка. – Я вернусь, я обязательно вернусь и заберу ее в свой дом в три этажа. А в нем – много-много комнат и огромная гостиная, где мы будем собираться каждый вечер за ужином».

– Я решила – еду и точка! Прощай, мам. Заберешь вещи – все равно уеду. Заработаю денег – куплю новые, самые лучшие куплю…

Не в силах подавить порыв ярости от собственного бессилия, несчастная женщина замахнулась на дочь, но та перехватила ее руку и, сжимая в объятьях, усадила на стул. Закрыв лицо руками, мать зашлась в плаче, а Алеся, воспользовавшись моментом, выбежала на улицу.

«Отчего она так со мной? А может, она права?.. Да неправа она вовсе! Нет! Она не может всего знать! Откуда она может знать о другой жизни?! Ну как она не поймет, что это мой, возможно, единственный шанс! Да что она вообще понимает?! Выросла в глуши, работает в поселковом ларьке продавцом… Вон девчонки из города приезжают, так на них и туфельки, и платьица, и сумочки лаковые, маникюр… Чем я хуже их? Просто мама завидует мне, потому что сама вышла замуж за нищего, повелась на дармовое жилье и уехала с ним в эту полесскую дыру, в вечно неурожайный колхоз «Белорусское чудо»! С меня хватит!!! Тошнит от запаха «райского» навоза, сдобренного демагогией Диктатора. Я такой судьбы не хочу! Ну, уж нет!» – размышляла девушка, стоя посреди проселка. Она точно знала, что мать ей не враг, и видно, оттого так больно было расставаться. Алеся услышала шаги и узнала чуть хрипловатый мамин голос:

– Я понимаю, что не могу удержать тебя, но все же… – она не договорила и молча протянула дочери дорожную сумку.

Слезы потекли по щекам девушки, дешевая тушь больно защипала глаза. Они кинулись в объятия друг другу.

– Я очень люблю тебя, мамочка, но не могу здесь оставаться! Я должна уехать. Прости меня и отпусти с Богом…

Выпустив дочь из объятий, мать осенила крестным знамением свое дитя и прочитала молитву. Как любая другая мама, она желала дочери добра и в глубине души надеялась, что все у нее получится.

– Отпускаю, – прошептала женщина, а сердце разрывалось на части, ноги стали ватными, и она опустилась на колени.

– Прости, доченька, что не смогла дать тебе того, чего ты хочешь… Но, видит Бог, мы делали все, что могли. Я не жалею о своей жизни, о том, что поехала за своим мужем, твоим отцом, в этот поселок. Мы любили друг друга, а с милым и в шалаше рай. Не в деньгах счастье. Да, деньги… Вот, возьми… – она протянула завернутые в носовой платочек деньги, – все, что берегла на черный день. – Теперь они мне ни к чему, – бери…

– Мамуль, все будет хорошо, не волнуйся! – Алеся погладила мать по все еще пышным с проседью волосам и подняла с коленей, стараясь не смотреть ей в глаза.

Подъехала маршрутка. Девушка вошла в салон и села на любимое переднее сиденье. Дверь закрылась, машина тронулась, но, казалось, не двигатель заставляет бежать ее вперед, а сосредоточенный, устремленный вдаль девчоночий взгляд…

Часто мы говорим желаемое, а делаем возможное

Нижняя боковая полка в плацкартном вагоне, лотошники и пассажиры все время норовят зацепить Алесю кто чем, да еще этот непривычный стук колес не дает провалиться в сон… Девушка никак не может понять, как она оказалась в узком, холодном проходе. Где вход, где выход? Она разворачивается, идет обратно, но полки сужаются со всех сторон. И вот она уже ползет, понимая, что сейчас застрянет навечно в этом железном мешке… Слезы наворачиваются на глаза, становится трудно дышать. Вдруг она слышит музыку. Стенки начинают расступаться, и она оказывается в просторном холле с высоким сводом. Разноцветные огни в такт музыке подсвечивают стены и пол. Алеся стоит посредине вся в белом, затем идет в сторону арки, за которой виден оркестр. Непонятно откуда появляются танцующие пары. Они кружат в танце, не обращая внимания на Алесю. Почему они ее не видят? Обернувшись, девушка замечает массивные ворота, толкает их, они открываются безо всякого усилия. За воротами – цветущий яблоневый сад, залитый ярким солнцем. Подул ветер. Кроны деревьев вытянулись по ходу потока: весь цвет облетел с них, поднялся вверх и стал осыпаться на голову и плечи. Музыка затихла. Пары перестали кружиться, повернулись в ее сторону и стали аплодировать. Аплодисменты перешли в овации, а затем в монотонный стук колес…

– Просыпаемся! Подъезжаем к Москве. Через тридцать минут закрываю туалеты, – сонный хрипловатый голос проводницы грубым диссонансом вклинился в звучавшую мелодию сна и окончательно его развеял. Алеся открыла глаза и подумала: «Вот бы этот сон да мне в руку».

Вагон остановился, а девушка продолжала сидеть, пропуская вперед пассажиров. Когда в вагоне никого не осталось, взяла сумку в руку, вышла на перрон и нос к носу столкнулась с угрюмым носильщиком. Обдав перегаром, он чуть не сшиб ее тележкой, нагруженной огромными баулами. Рыхлая тетка, больно толкнув в спину, прорычала:

– Чего стоишь, «тютя»?! Глаза разуй. Понаехали тут…

Сутулый очкарик ударил ее в бедро углом чемодана.

Но ощущение счастья все равно не покинуло Але-сю. Она искала глазами свою землячку, на помощь которой рассчитывала, пока поступит в институт и получит место в студенческом общежитии.

Прождав минут десять, она побрела в сторону здания вокзала и неожиданно услышала звонкий голос. Подняла голову и увидела на переходном мостике высокую девушку в мини-юбке с ярко накрашенными губами. Это была ее подруга. Рядом с ней стоял высокий, смазливый молодой человек.

– Алеся, чего так долго? Мы тебя уже полчаса ждем!

Девушка поспешила вверх по ступенькам.

– Валюша! Я все глаза проглядела. Думала, ты не пришла… – воскликнула Алеся и, опустив сумку на пол, бросилась на шею подруге.

– Познакомься, Игорь Константинович, – сказала Валентина, как только восторги встречи поутихли.

– Очень приятно, Алеся. А вы с Валей учитесь?

– Учимся? – недоумевая, переспросил мужчина, но, получив тычок в спину, исправился: – Да. Я староста группы.

Непонятно откуда появляются танцующие пары. Они кружат в танце, не обращая внимания на Алесю.

Внимательно, словно раздевая глазами, оглядел девушку и, повернувшись к Валентине, тихо произнес:

– А ты права. Хороший экземпляр. – Затем еще раз оглядел, словно облизал, Алесю и, причмокнув толстыми губами, сказал:

– Пойдем, покажу твое общежитие. Тебе помогут подготовиться к встрече с экзаменационной комиссией.

Мужчина ушел вперед, даже не потрудившись поднести вещи.

– Твой друг не слишком любезный. У меня от его взгляда мурашки по спине. Ты давно его знаешь?

– Игоря? – Валя, будто споткнувшись, посмотрела в спину мужчины и, поджав губы, с грустью в голосе промолвила: – Познакомилась через неделю после того, как оказалась в Москве. Не дрейфь, подруга, он тебя не обидит. – Сама же, незаметно смахнув слезу и слегка размазав тени, подумала: «Тебя другие обижать будут. Но ты к этому привыкнешь, как и я привыкла».

Алеся сидела в машине Игоря с широко открытыми глазами и смотрела сквозь тонированные стекла на поток красивых машин, высокие дома, магазины с огромными витринами и шикарно одетыми манекенами. Машина остановилась на светофоре, и девушка заметила, что в воздухе кружит тополиный пух. Она вспомнила яблоневый сад из недавнего сна, улыбнулась и подумала: «Похоже, сон сбывается…»

– А когда мы поедем подавать документы в институт? – спросила гостья, продолжая любоваться Москвой.

– Явно не сегодня. Сейчас главное – разместиться, а потом составим планы на будущее. – Валя сказала это, отвернувшись, чтобы подруга не увидела ложь в ее глазах. – Сегодня остановишься в квартире, где я живу вместе с подругами. С одногруппницами, – уточнила она.

На улице Тверской Игорь повернул в неприметный переулок и буквально через сто метров, проехав под арку, остановился во дворе, среди однотипных пятиэтажек сталинской постройки. Первым вышел из машины. Дождался пока девушки заберут сумки и пошел к крайнему подъезду ближайшего дома. Набрав код на двери, пропустил девушек вперед. В холле сидел консьерж – коренастый мужик с узким лбом, могучими покатыми плечами и поломанными ушами. Все говорило о том, что он бывший борец. Шумно отдуваясь и прихлебывая, консьерж пил чай из синей кружки. Увидев вошедших людей, он стремглав выскочил навстречу.

– Добрый день, Игорь Константинович. Новенькая? Красивая.

Алеся увидела, как глаза «борца» замаслились, а рот расплылся в похотливой улыбке.

Игорь достал из кармана несколько скомканных купюр и дал консьержу.

– Как обстановка?

– Не извольте беспокоиться. К девочкам сегодня было шесть посетителей. Утром заходил доктор. – Он суетливо пересчитал деньги, тщательно расправил и спрятал их в карман серого пиджака.

– Участковый был?

– Да. Я передал, что вы просили. Он сказал, что теперь появится в субботу.

Игорь с усмешкой посмотрел на «борца» и спросил:

– Что, на новенькую глаз положил? Тормозни, она не для тебя.

– Не для тебя, не для тебя… – пробормотал себе под нос консьерж, когда пришедшие стали подниматься по лестнице. – О предыдущих девках то же самое говорил. Но я терпеливый, могу и подождать. А новенькая хороша! – крякнул он и, чмокая уродливыми губами, продолжил хлебать чай, откусывая от бутерброда большие куски и роняя крошки на стол.

Проход на четвертый этаж перекрывала решетка, за которой на стуле сидел близнец консьержа. Такой же могучий мужик в сером пиджаке и с точно такими же ушами. Увидев Игоря, он вскочил и с подобострастием открыл дверь. Алеся, проходя мимо, заметила у него под пиджаком кобуру пистолета.

Чтобы не дать ничего, пообещай целое

Открыв стальную, снабженную несметным количеством замков дверь, Игорь пропустил девушек в квартиру и вновь запер ее изнутри на засовы. В том числе и на кодовый замок, прикрыв его от посторонних взглядов спиной. Этого Алеся не заметила, – все ее внимание было приковано к отделке квартиры со множеством дверей. Широко раскрыв васильковые глаза и хлопая пушистыми ресницами, она тихо, почти шепотом спросила:

– А сколько здесь комнат?

Засмеявшись, Валюша ответила: – Девять. Это только на этом этаже. И восемь на втором.

– На втором? – количество комнат повергло провинциалку в трепет.

– Игорь в свое время выкупил все квартиры на обоих этажах. На четвертом и пятом. А чтобы лишние люди его не тревожили, поставил на лестнице решетку и нанял охранную фирму.

– Он бизнесмен?

– Да, многоотраслевой: модельный бизнес, ночные клубы, спа-салоны, торговая биржа и много чего…

– Он твой жених?

– Типа да, – Валентина скривила губы. – Но пока я на него работаю. Потому и живу здесь. Ладно, об этом потом. Твоя комната в конце коридора. Отдыхай с дороги.

– Валентина, зайди в кабинет, – приказал Игорь, дождавшись, когда девушки закончат беседу. – У меня к тебе разговор. А ты, Алеся, располагайся как дома.

Не успела Валя переступить порог кабинета, занимающего просторную комнату, как Игорь, сильно сжав ее плечо, прорычал:

– Следи за языком. Она ничего не должна знать. Ни то, чем ты занимаешься, ни кто я. Так и говори, что я хозяин модельного ателье, если уже сказала, а ты там подрабатываешь. Про пятый этаж молчи. Возьмешь у нее паспорт, и пусть напишет матери, что доехала хорошо и устроилась. Поняла?

– Да. Я все поняла. Отпустите, больно же. Да и синяки останутся. Что я клиентам скажу?

– Заживет, не в первый раз… – мужчина отпустил девушку и пока та, морщась от боли, растирала плечо, спросил:

– А ты, случаем, не знаешь, она девственница?

– Не знаю. Год назад была скромницей. С мальчишками не гуляла, дома сидела, уроки учила.

– Так спроси.

После того как девушка покинула кабинет, он позвонил по телефону и, дождавшись ответа, сообщил:

– Товар у меня.

Затем взял пульт, лежавший на стеклянном столе, и набрал нужную, известную лишь ему комбинацию. На одной из стен сдвинулась панель красного дерева, открыв ему проход в завешанную плоскими мониторами комнату. Он сел в бежевое кожаное кресло и, положив ноги на пуфик, стал переключать по очереди мониторы. На одном из них увидел консьержа, слюнявящего пальцы и перелистывающего журнал с фотографиями голых женщин.

– Паскудник! – отметил Игорь и, взяв микрофон, громко сказал: – Не отвлекаться на работе! Уволю. Смотри за посетителями, а не за голыми жопами.

Игорь довольно ухмыльнулся, увидев, как «борец» в тот же миг выдернул из уха маленький наушник, а потом, матерясь, бросил журнал.

Он мельком взглянул, как брат, близнец консьержа, разбирает пистолет, а затем заботливо вставляет патроны в магазин, вздохнул и переключился на мониторы, открывающие тайны пятого этажа. Часть девушек отдыхала. Кто-то читал женские журналы. Одна девушка плакала, кусая губы.

«Не люблю, когда персонал расстраивается. Непродуктивно. Надо вызвать психолога или сделать им разгрузочный день», – подумал «радетель» и взял на заметку.

Комнаты, где девушки работали, его не интересовали. Тем более, сегодня не было ни одного клиента, на кого был получен заказ о сборе компромата. На самом большом мониторе он увидел девушек, протиравших колесо рулетки, и двух крупье, от скуки игравших в дурака. Девушка-бармен отлила из литровой бутылки с восемнадцатилетним виски «Чавас Регал» грамм сто в большой стакан, затем добавила в бутылку воды. Оглядевшись по сторонам и увидев, что никто не обращает на нее внимания, отпила.

– Ну что за дура! – он сделал пометку: «Барменшу заменить на более умную девушку. А эту «крысу» отправить с ближайшей партией к арабам».

Взял трубку, набрал Валентину и, не успев задать вопрос, получил ответ:

– Я узнала то, о чем вы меня просили. Алеся нетронута. Паспорт я взяла, сказала, что он необходим для регистрации. Матери письмо она написала.

– Спасибо. Что она сейчас делает?

– Спит.

– Пусть спит. Если станет спрашивать про институт, скажешь, что документы на нее мы подали. О дне собеседования я сам сообщу позже.

Вернувшись, он открыл папку «Заказы» и стал просматривать последние файлы. В одном из них с фотографии смотрела девушка, как две капли воды схожа с Алесей. Всего лишь получив заказ, он здорово удивился, прочитав текст под фото. «Найти и доставить заказчику в течение десяти дней образец, похожий на этот. Особых требований нет, кроме как обеспечить сохранность». Если бы Валюша, увидавшая случайно фото, не вспомнила о подруге и не спросила «Откуда вы знаете Алесю?», вряд ли ему удалось бы выполнить заказ. Игорь был очень расчетливым человеком и знал, что на такой товар всегда найдется много желающих, а значит, он может на нем хорошо заработать, продинамив тело. Необходимо срочно вызывать доктора и убедиться в словах ее подруги.

Набрав номер телефона штатного лекаря, он сказал:

– Через час у меня, – и, не дожидаясь ответа, положил трубку.