Текст книги "История военной контрразведки. СМЕРШ Империй"

Очевидно, устав перебирать доставшуюся от царя в наследство затертую генеральскую колоду и предполагая вероятный эксцесс исполнителя от очередного неуправляемого кандидата на должность Верховного, еще через сутки, 30 августа, – Верховным главнокомандующим стал сам министр-председатель Временного правительства А.Ф. Керенский.

После октябрьского 1917 года эсеро-большевистского переворота весной и летом 1918-го В.Н. Клембовский находился в тюрьме в качестве заложника советской власти. Затем был освобожден и мобилизован на службу в РККА, однако непосредственно в Гражданской войне не участвовал, занимаясь научной работой. Проживал в непривычных для царского генерала стесненных условиях в московской коммунальной квартире недалеко от Гранатного переулка. С августа по октябрь 1918 года был председателем Военно-исторической комиссии по изучению опыта мировой войны, а затем просто ее рядовым членом. В 1920 году вошел в состав Особого совещания при Главкоме РККА, чему предшествовали следующие обстоятельства.

1 мая 1920 года, вскоре после начала Польской кампании, все еще легендарный генерал Брусилов, ранее всячески избегавший какого-либо сотрудничества с большевиками, прислал своему бывшему подчиненному по Юго-Западному фронту, а во время описываемых событий – начальнику Всероглавштаба Н.И. Раттэлю (по удивительному совпадению еще и соседу Клембовского по коммунальной квартире) письмо, в котором поделился некоторыми взглядами на военный конфликт с Польшей. Со своими мыслями Брусилов ознакомил и ближайшего сподвижника по Брусиловскому прорыву, коллегу по работе в Военно-исторической комиссии Клембовского. Вероятно, Клембовским соображения А.А. Брусилова были истолкованы как желание оказать посильную помощь РККА и в таком свете были устно донесены до Н.И. Раттэля. Исполнительный начальник Всероглавштаба сообщил о письме А.А. Брусилова руководителю Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкому, который мгновенно оценил, какие солидные дивиденды принесет появление такой авторитетной в офицерской среде фигуры, как Брусилова, в раздираемом противоречиями и конфликтами стане командиров и штабистов Красной Армии.

Безотлагательно, уже 2 мая, издан Приказ о создании во главе с Брусиловым Особого совещания при главнокомандующем РККА. В состав Особого совещания, кроме назначенного председателем А.А. Брусилова, вошли: бывшие царские военные министры А.А. Поливанов и А.И. Верховский, главнокомандующие армиями фронтов в годы войны П.С. Балуев, А.Е. Гутор, В.Н. Клембовский, командующие армиями Н.А. Данилов, А.А. Цуриков, Д.П. Парский, а также А.М. Зайончковский – военный историк, бывший командир корпуса, и М.В. Акимов – помощник главного интенданта армии. Без контроля царский генералитет никто оставлять не собирался, поэтому от советской власти в Особое совещание были делегированы А.Н. Александров, К.Х. Данишевский, Л.П. Серебряков, И.И. Скворцов-Степанов.

Особое совещание на правах вспомогательно-консультативного органа находилось в непосредственном подчинении главкома РККА С.С. Каменева.

Главный результат Особого совещания был достигнут на поприще не военном, как многими ожидалось, а на сугубо пропагандистско-политическом.

23 мая 1920 года в газете «Правда» опубликовано воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», подписанное всеми членами Особого совещания:

«В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию, на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в противном случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку-Россию».

Надо отдать должное глубинному политическому предвидению Троцкого – воззвание вызвало не только ШОК среди противников и сторонников большевиков. Оно окончательно РАСКОЛОЛО российское офицерство на красных и на белых, на ВЕРНЫХ присяге ненарушимой и на других…

Иллюзии востребованности новой властью мощнейшего совокупного военного интеллекта «бывших» развеялись скоро, причем декоративность Особого совещания стала понятна после опубликования воззвания и большинству его участников. Брусилов впоследствии вообще оценил его как «шитую белыми нитками» инсценировку: «Делать дела они нам не давали, не веря нам». В сентябре 1920 года совещание распустили. Все предельно прагматично: структура создавалась под конкретную задачу – задача выполнена – структура упразднена за ненадобностью. Генералов цинично использовали, а затем вежливо распустили по домам.

Знал ли всесильный создатель Красной Армии и председатель Реввоенсовета Троцкий о Клембовском только как о формальном «подписанте» исторического воззвания, одном из безмолвных актеров-статистов гениально срежиссированной им инсценировки с воззванием? Или видел в его личности реальную дальнейшую перспективу?

Очевидно, не только знал, ибо проявлял внимание и посильную заботу.

В 1920 году Клембовский некоторое время находился в распоряжении командующего Кавказским фронтом. Архивы сохранили документ, свидетельствующий о том, что в июне 1920 года через Полевой штаб РВСР Л.Д. Троцкий потребовал от командующего армиями Кавказского фронта В.М. Гиттиса «вполне обеспечить В.Н. Клембовского как квартирой, так и прочими видами довольствия, дабы он не чувствовал в этом недостатка».

Несмотря на лояльность и готовность к сотрудничеству, демонстрируемую значительной частью царского генералитета, и весомые перспективы для качественного улучшения военной интеллектуальной составляющей РЕЖИМА, общее недоверие большевистской партии, ЧК и военной контрразведки к так называемым военспецам превалировало над здравым смыслом и необходимостью использовать уникальных носителей военной мысли для обороны государства. Это в полной мере отразилось на судьбе семьи Клембовского.

В декабре 1920 года его старший брат генерал-майор Артур-Оскар Клембовский был расстрелян ЧК в Ялте, где проживал после ранения на германском фронте. В связи с арестом Артура Клембовского в Ялтинскую ЧК поступило коллективное прошение жителей окрестных улиц с просьбой освободить его из-под ареста. Безрезультатно…

Младший брат – полковник лейб-гвардии Измайловского полка Наполеон Наполеонович Клембовский под угрозой репрессий вынужден был покинуть родину.

В 1920 году в очередной раз арестован уже сам Владислав Наполеонович – на этот раз по оформленному Особым отделом ВЧК обвинению в принадлежности к контрреволюционной монархической организации «Союз верности». В документах ВЧК указывалось, что, «по агентурным сведениям, Клембовскому поручено было главное командование восстанием». Подозревали его и в поддержке польской армии в войне против Советов. Следствие вел печально известный следователь-фальсификатор, особоуполномоченный Особого отдела ВЧК Я.С. Агранов, пользовавшийся абсолютным доверием Ленина и Дзержинского. Совершенно непонятно, чего хотели добиться этой акцией устрашения исполнители от человека, давно отошедшего от вопросов стратегического анализа, планирования и непосредственного руководства войсками, не имеющего даже опосредованного влияния на принятие решений в штабе РККА и не поддерживающего никаких контактов с представителями новообразованного польского государства. Чем мог помочь Клембовский полякам или другим заговорщикам даже гипотетически? Логику обвинителей в данной ситуации понять невозможно, если только ПРИ ИЗОЛЯЦИИ генерала они не руководствовались соображениями превентивного характера.

Заступиться за Клембовского пытались заместитель Троцкого Эфраим Склянский, начальник штаба РККА П.П. Лебедев, А.А. Брусилов. Позднее А.А. Брусилов вспоминал: «…Клембовского… невзирая на все мои хлопоты… арестовали так крепко, что больше я его и не видел. Его не выпустили».

Шестидесятилетнего генерала долго держали в тюрьме без допросов. ИЗМАТЫВАЛИ. Расследование взял на контроль сам председатель ВЧК Дзержинский. В начале июля 1921 года следственное дело на Клембовского передали от Агранова другому сотруднику Особого отдела ВЧК. Тогда же вконец измученный и отчаявшийся Владислав Наполеонович от полной безысходности объявил голодовку и через две недели после ее начала, 19 июля 1921 года, скончался в удушливой тюремной камере Бутырки. Впрочем, существует версия гибели Клембовского не в результате добровольной голодовки, а в результате расстрела чекистами. Концы в воду – это тоже метод. Так или иначе, смерть генерала осталась незамеченной, какая-либо реакция в России и за рубежом отсутствовала. Не до него было…

Трагедия генерала Клембовского не является каким-то исключительным событием и вполне характерна для тех ЛИХИХ лет. Репрессии большевистской партии, осуществляемые руками ВЧК, носили практически тотальный характер по отношению ко всем представителям царского армейского и жандармского генералитета независимо от их служения или НЕСЛУЖЕНИЯ новой власти. Применительно к личности Клембовского фатально совпали четыре фактора: классовый – принадлежность к царской военной аристократии; временной – ожесточенная война с Польшей; этнический – поляк; политический – близость к окружению председателя РВС Троцкого.

Так один из первых теоретиков отечественных спецслужб погиб от рук и в застенках новорожденной отечественной спецслужбы, проигнорировавшей его опыт, знания, выдающийся военный интеллект и верность Отечеству.

Деятелю Великой французской революции Дантону приписывают слова, сказанные перед казнью: «Революция пожирает своих детей». Владислав Наполеонович Клембовский, если бы в тюрьме ему кто-то дал последнее слово, мог с полным основанием интерпретировать Дантона: «Спецслужбы пожирают своих родителей».

Не он первый и, как оказалось, не он последний…

Военный мыслитель и исследователь генерал от инфантерии В.Н. Клембовский является автором книг и статей на военно-историческую тематику, среди которых:

• Тайные разведки (военное шпионство). – Санкт-Петербург, 1892; Изд. 2-е, 1911.

• Партизанские действия. – Санкт-Петербург, 1894.

• Партизанские действия: Изд. 2-е, доп. данными о партизанских действиях на русском фронте в войну 1914–1917 гг. – Пг., 1919.

• Стратегический очерк войны 1914–1918 гг. – М., 1920.

• Очищение Икскюльского тэт-де-пона (14 июля 1917 года) // Военное дело. – 1918. – № 4. – С. 9–10.

• Оборона р. Вислы в районе Рычивол-Козенице 16–22 июля 1915 г. // Военное дело. – 1918. – № 16. – С. 10–12; № 15. – С. 10–12; № 18. – С. 8–10.

• Об укрепленных позициях (по опыту войны) // Военное дело. – 1918. – № 16. – С. 3–5.

• О дружинах государственного ополчения (по опыту войны) // Военное дело. – 1918. – № 19. – С. 9–10.

• Стратегические расчеты или стратегическая растерянность? // Военное дело. – 1919. – № 3. – С. 135–139.

• По поводу заметки «Гвардия на стоходе 15–19 июля 1916 года» // Военное дело. – 1919. – № 9-10. – С. 407–408 (ответ на статью К. Осипова, см. Военное дело. – 1919. – № 4).

• Партизанские действия в войну 1914–1917 гг. на русском фронте // Военное дело. – 1919. – № 30–33.

• Тактические примеры из войны 1914–1918 гг. // Военное дело. – 1918. – № 26, 27, 29; 1919, – № 2. – С. 5–8, 13–16, 26, 27, 32–35.

• Атака и прорыв неприятельских укрепленных позиций // Военно-исторический сборник. – М., 1919. – Вып. 1.

• Организация военного шпионства в Австрии во время войны 1914–1918 гг. // Военно-исторический сборник. – М., 1920. – Вып. 4.

В рамках заявленной темы прежде всего представляет интерес оперативно-разведывательное теоретическое наследие Владислава Наполеоновича Клембовского.

Как уже упоминалось, в 1892 году в период службы преподавателем Тверского юнкерского кавалерийского училища В.Н. Клембовский подготовил и опубликовал монографию «Тайные разведки (военное шпионство)».

Теоретической основой небольшой по объему, но насыщенной по содержанию монографии стали исторические и военно-теоретические труды зарубежных и российских военных мыслителей, юристов и философов: Макиавелли, Монтескье, Клаузевица, Жомини, Шартенса, Леваля, Ваттеля, Блюнчли, Мармона, Леера, Масловского, Сухотина, Скугаревского и других. С трудами признанных теоретиков Клембовский смог ознакомиться во время учебы в Академии Генерального штаба и когда в 1887–1891 годах принимал самое активное участие в переводе и редактировании многотомной «Международной военно-исторической библиотеки».

Руководствуясь принципом «Тяжело учиться только на собственном опыте», автор на основе скрупулезного, тщательного, вдумчивого и творческого анализа опыта, в основном ЗАРУБЕЖНОГО, изложил свое видение теории оперативной обстановки, выделив ее основные элементы:

• сведения о вооруженных силах противника;

• сведения о местности театра военных действий;

• сведения о населении противника;

• сведения об экономике военного противника.

Здесь Клембовский повторяет ключевую аксиому Клаузевица – «Сведения о неприятеле ложатся в основу каждой идеи и каждого действия на войне».

Необходимо знать организацию и численность армий противника, вооружение, снаряжение и обмундирование войск, обучение, способы боевых действий, материальное обеспечение, санитарное состояние, командный состав, моральный дух, порядок мобилизации, план военных действий.

В. Н. Клембовский подчеркивает:

«Командующие армиями должны обнимать весь театр военных действий, знать все происходящее не только на фронте противника, но и дальше, вглубь, до его главной квартиры включительно. Понятно, что им придется высылать шпионов… притом шпионов отборных, то есть опытных, испытанных и сведущих в военном деле».

Источники получения сведений о противнике делятся на официальные и получаемые через тайных агентов.

Автор приводит разнообразные факты из военной истории Древней Греции и Древнего Рима, Средних веков, армий Ришелье, Мазарини, Фридриха Великого, русской армии середины и конца XIX века в качестве примеров удачного и неудачного использования шпионов. Значительное внимание уделено обзору практики шпионажа в эпоху наполеоновских войн, в период Франко-прусской войны 1870–1871 годов, а также во время относительно недавней Русско-турецкой войны 1877–1878 годов; особо отмечен тот факт, что «русские очень мало пользовались шпионами».

На основе сравнения правовых актов различных государств и деклараций международных конференций, исследований ученых – юриста Блюнчли и философа Монтескье, сопоставления характерных признаков шпионажа автор приводит устоявшиеся точки зрения на собственно определение шпиона, то есть фактически формирует базовый понятийный аппарат науки о шпионаже.

Еще одной важной заслугой Клембовского является то, что он смог предложить классификацию агентов шпионажа в зависимости от их задач, функций, способов выполнения разведывательных заданий, долговременности использования и мотивации сотрудничества с разведкой.

КЛАССИФИКАЦИЯ в науке, особенно классификация первоначальная, носит основополагающий, фундаментальный характер именно для самой науки. Классификация по существенным признакам, или типология, предназначена прежде всего для постоянного ее использования как в научной, так и в практической деятельности и предполагает разделение существующего предмета исследования, в данном случае шпионажа, на разновидности в соответствии с отличительными признаками.

В. Н. Клембовский классифицирует шпионов на восемь видовых категорий:

• добровольные;

• принужденные;

• простые;

• двойные;

• временные;

• постоянные;

• подвижные;

• неподвижные, или местные.

Мотивацию сотрудничества с разведкой добровольных шпионов автор разделяет на четыре вида:

1) удовлетворение профессиональное и материальное;

2) патриотизм или ненависть к иноземцам;

3) озлобление несправедливостью, зависть, политические страсти;

4) низменные побуждения, алчность, долги.

Принужденные шпионы – те, кто был предварительно подвергнут запугиванию и угрозам.

Простые шпионы служат только одной стороне, двойные – обеим сторонам.

Постоянные шпионы сотрудничают относительно продолжительное время и исполняют несколько поручений, временные – только одно поручение.

«Подвижные шпионы переходят в мирное время из своего государства в соседнее, а в военное время проникают в район, занятый неприятельской армией… когда нужно собрать какие-либо сведения». После выполнения заданий они возвращаются в места постоянной дислокации.

Неподвижные, или местные, шпионы действуют постоянно на одном и том же участке территории по месту проживания или работы.

Гонцы или курьеры шпионами, в понимании Клембовского, не считаются.

Автором значительное внимание уделяется необходимым для шпиона качествам, из которых среди наиболее важных он выделяет: добросовестность, верность, наблюдательность, хитрость, умственное развитие, находчивость, умение перевоплощаться, психологическую устойчивость, смелость, храбрость, хладнокровие, твердость воли, знание языка и обычаев населения разведываемого государства, общительность и умение располагать к себе.

Клембовский выдвигает идею формирования и практического применения массовой агентурной сети стратегического, оперативного и тактического уровней, когда шпионов в расположение противника одновременно засылают руководители разных компетенций – командующие армиями, командиры корпусов, дивизий, полков, начальники авангардов. Он пишет:

«Никакая часть войск не может обойтись одним шпионом, потому что, во-первых, подобная продолжительная работа не под силу одному человеку; во-вторых, добытые сведения не будут достаточно полны; в-третьих, если шпион не обладает вполне верным военным взглядом или, что еще хуже, если он не безусловно надежен, то его показаниям можно верить лишь при подтверждении их из других источников, в том числе и донесениями прочих шпионов; наличность нескольких шпионов, не знающих друг друга и отправляемых из разных мест, дает средства сверять их донесения и уменьшает возможность ошибки».

Автор отмечает, что указать норму числа шпионов невозможно: «чем больше надежных шпионов, тем лучше».

В. Н. Клембовский подчеркивает сложность «управления шпионством» и выдвигает требования к личности руководителя разведывательной службы: проницательность, ловкость, рассудительность, осторожность (лучше избыток осторожности, чем ее недостаток), врожденный такт, знание людей, умение эксплуатировать все человеческие слабости, старание, последовательность, опытность. Главное требование – непременное знание личных качеств всех подчиненных шпионов, их пригодности к выполнению того или иного задания.

Залог успешного выполнения заданий кроется в тщательном инструктаже шпионов, вплоть до составления специальной инструкции. При этом необходимо соблюдать три правила:

• соизмерять трудности задания с возможностями и способностями шпиона;

• не распылять внимание шпиона, а дать ему строго определенную задачу;

• не посвящать лазутчика в планы разведывательной организации.

Значительное внимание уделяется способам связи разведывательной организации со своими шпионами, подразделяемыми автором на следующие категории:

1) оптические сигналы;

2) условные письменные донесения;

3) шифрованные донесения;

4) использование курьеров.

Отдельно говорится об использовании двойных шпионов, которыми, по мнению автора, «можно пользоваться только для обмана противника», так как «показание двойного шпиона не имеет никакой цены». Вообще, с двойными шпионами «надо обращаться крайне осторожно и умело; если начальник шпионов не имеет навыка в этом, лучше вовсе не держать двойных шпионов».

Разведка и контрразведка составляют в целом единый и неразрывный процесс, поэтому В.Н. Клембовский особо напоминает о том, что «важно иметь хороших шпионов, но еще важнее не допускать к своим войскам неприятельских шпионов». По его мнению, «раскрытие неприятельских шпионов составляет обязанность жандармских частей, состоящих при войсках, и своих собственных шпионов». Автор приводит разнообразные положительные и отрицательные военно-исторические примеры разоблачения шпионов и методики работы с ними, начиная с Древней Греции и Рима и заканчивая малоизвестными фактами времен франко-прусской войны 1870-х годов.

В качестве краеугольного камня разведывательной работы В.Н. Клембовский видит стабильность кадров спецслужб: «Во главе шпионства должно оставаться постоянно одно и то же лицо, отчего и надзор за шпионами и результаты деятельности будут гораздо действительнее».

Значительное место уделено разбору нравственных аспектов разведывательной деятельности в целом, сравнению самых противоположных точек зрения известных философов, юристов, историков и военачальников, среди которых Ваттель, Монтескье, Паскаль Фиоре, Макиавелли, Наполеон, Карро, Бюжо, Мартенс. Дилемма «нравственно – аморально» применительно к шпионской работе разрешается Клембовским на основе доктрины государственного интереса Макиавелли, утверждавшего, что для защиты отечества от ВНЕШНЕГО ПРОТИВНИКА хороши все средства. И шпионаж при этом исключением не является.

Удивительный, если не мистический, факт: напрямую теме разведки и контрразведки посвящены две работы В.Н. Клембовского – первая и последняя.

Последнюю работу В.Н. Клембовского приводим полностью, тем более что после смерти автора она не печаталась (сохранены стиль, орфография и пунктуация автора).

Приложение 1. Статья В.Н. Клембовского «Организация военного шпионства в Австрии во время войны 1914–1918 гг.»

Опубликована в Военно-историческом сборнике в 1920 году

Общий взгляд воевавших держав на военное шпионство

Основываясь на мнении писателей и авторитетов о пользе и необходимости военного шпионства и на исторических данных о применении его в различные эпохи, державы – участницы минувшей Великой войны признавали следующие три принципа:

1. При правильной, систематичной организации шпионства в мирное время оно приносит плоды с минуты объявления войны и до ее окончания, давая государству постоянную осведомленность о намерениях и силах, как материальных, так и нравственных, своих соседей.

2. В военное время на фронте и на флангах противника тайная разведка дополняет войсковую в особенности при затяжных действиях в позиционной войне; в тылу противника, в области его предначертаний и его подготовленных к бою… тайная разведка не заменима войсковою.

3. Важно знать намерения врага, но не менее важно не обнаруживать своих. По образному выражению одного из авторов, писавших о шпионстве, оно представляет гриб, подтачивающий крепостной гранит и разъедающий сталь оружия.

Поэтому военное ведомство обязано принимать все зависящие от него меры для раскрытия неприятельских шпионов: для успешного разрешения этой задачи необходимо хотя бы общее знакомство с организацией шпионства у соседей.

Первою на путь широкой и систематичной постановки военного шпионства вступила Германия в конце 50-х годов минувшего столетия. Опыт войн 1866 и 1870–1871 гг. дали ей возможность еще более расширить и усовершенствовать выработанную организацию тайных разведок, могущую и ныне служить образцом для других государств.

Союзница и ученица Германии – Австрия отнеслась так же серьезно к выработке системы шпионства. Наученная горьким опытом войны 1870–1871 гг. Франция постаралась сравняться в этом отношении со своей соседкой и соперницей – Германией.

В хвосте прочих воевавших держав шла Россия. На войну мы явились в отношении тайной разведки совершенно неподготовленными. Наши тайные агенты оказались людьми случайными, а не заранее подготовленными, разведка велась без системы и умения; в заведующих разведкой не было ни призвания, ни энергии к такой сложной работе. Первая попытка систематизировать военное шпионство была сделана военным министерством в 1895 г., когда от военных округов были затребованы проекты организаций с указанием примерных сумм, которые могут быть ассигнованы на это дело. Один уже размер этих сумм позволял предсказать, что ничего серьезного из возникшей затеи не выйдет. И к данному факту вполне применимы слова писателя, которые мы уже цитировали: «Все походило на то, как будто мы, зная, что серьезные люди без тайной разведки войну не ведут, завели ее у себя больше для отбытия номера и очистки совести, чем для надобностей дела. Вследствие этого она играла у нас роль той же приличной обстановки, “какую играет роскошный рояль, поставленный в квартире человека, не имеющего понятия о клавишах”».

А как смотрело начальство на тайные разведки уже во время войны, можно судить по следующему факту: в 1915 году команд. арм. 4 через ком. корп. XVI поставил в упрек начштаба корпуса недостаточное внимание к такого рода разведкам, что доказывалось, по мнению командарма, скромными расходами на этот предмет. Начштаба удвоил или утроил расходы в следующие два месяца, но, конечно, суть дела от этого не изменилась: несмотря на обещанные крупные вознаграждения, лазутчики, люди случайно набранные и к своей роли не подготовленные, исчезли бесследно вместе с выданным им денежным авансом.

Несколько лучше была поставлена у нас контрразведка, что отчасти доказывается довольно обширным списком австрийских шпионов, зарегистрированных у нас, и немалым количеством пойманных: так, в одном XVI корпусе менее чем в течение года было арестовано по подозрению в шпионстве в пользу австрийцев 8 человек, из коих вина 7 человек точно установлена корпусным полевым судом, и они были преданы смертной казни. Обратимся к организации австрийского военного шпионства.

Австрийские органы шпионства. Главные и второстепенные разведывательные бюро

Высшим учреждением, руководившим организацией австрийского военного шпионства, вербовкой шпионов и их подготовкой было «Осведомительное бюро Императорского и Королевского Генерального штаба», находившееся в Вене.

Деятельность его имела характер преимущественно распорядительный и сводилась к направлению действий низших органов, к их контролированию и к разработке и сводке в одно целое всех добытых данных.

Следующую ступень составляли второстепенные бюро и отделы, ведавшие определенными районами и отраслями разведки по специальностям. Во главе бюро и отделов находились начальники-офицеры, имевшие от одного до пяти-шести помощников, преимущественно, хотя не исключительно, офицеров. Исполнительными органами бюро были, во-первых, агенты и, во-вторых, вербовщики шпионов.

Агенты служили австрийскому правительству более или менее продолжительное время, были лично известны, испытаны и потому пользовались большим доверием. Продолжительная служба вырабатывала в них: наблюдательность, изворотливость и, вообще, ловкость по отношению к шпионству. Они исполняли разнообразные поручения, как то: личные тайные разведки, руководство и контроль низшей категории шпионов, наконец, набор последних, а равно и новых агентов. Часть их проживала в пределах Австрии, выезжая в Россию по мере надобности для исполнения того или иного поручения, часть же находилась на жительстве в Румынии или в самой России.

Некоторые агенты заведовали даже отдельными группами шпионов и самостоятельно посылали их в Россию.

Вербовщики шпионов занимались, как показывает самое наименование их, подыскиванием и приемом на австрийскую службу шпионов.

К некоторым бюро, например Черновицкому, прикомандировывались жандармские вахмистры.

На схеме показаны все бюро, работавшие против России. Особенного внимания заслуживают:

1. Черновицкое, под начальством полковника Фишера, на которого было возложено главное руководство шпионством в России. Оно располагало большим количеством агентов, вербовавшихся в Буковине, Румынии и России, и имело в своем распоряжении значительные денежные суммы. Кроме обычного сбора сведений по военной разведке Черновицкое бюро занималось политической пропагандой в пользу Германии и Австрии против России, ставило себе задачей порчу русских магистральных железнодорожных линий (напр., подготовлялся взрыв железнодорожного моста у Жмеринки) и склоняло русских солдат к дезертированию в Румынию. Из видных агентов бюро пятеро жили до войны в России; Адам Хаскалович и Станислав Кубик – в Варшаве, Бурдин купец – в Одессе, Гольдштейн – тоже купец, в Кишеневе, Цукерман – переплетчик в Одессе.

2. Львовское бюро, состоявшее под начальством капитана Ведерина, обслуживалось почти исключительно женщинами, снабженными подложными русскими паспортами.

3. Бухарестское, два агента которого, Кунин и Рубинштейн, жили до войны в Москве. В Бухаресте румынской полицией было зарегистрировано более 700 германских и австрийских шпионов; здесь австро-германское шпионство свило себе прочное гнездо.

4. Бюро в Оршове, где начальником был ген. штаба капитан Кляр, имело в своем ведении Сербию, Румынию и часть Черного моря.

При штабах армий, корпусов и даже дивизий состояли также особые разведывательные бюро и отделения; так, в армии Линзингена начальником бюро был обер-лейтенант Фелькель, имевший четырех сотрудников-помощников; армию Бэм-Эрмоли обслуживало Львовское бюро капитана Ведерина; в 48-й германской дивизии, действовавшей против нашей 9-й армии, разведкой заведовал Фехтнер и т. д.

Контрразведывательные бюро, числом 5, против границ России, находились в Мункаче, Ужгороде, Мармарош-Сигете, на железнодорожной узловой станции Уйхелы и в Станиславове. Во главе их стояли гражданские, не военные лица; например, Ужгородским бюро заведовал доктор права Барецкий, Станиславшим – Птачевский, лицо без другой определенной должности, остальными – полицейские комиссары.

Контрразведывательным бюро армии Линзингена, находившимся в Мункаче, начальствовал капитан Фридман, а в армии Бэм-Эрмоли – ротмистр Себастиан, причем его бюро помещалось во Львове.

Школы шпионства

Для подготовки агентов и шпионов в Австрии существовало три школы: в Вене, Кракове и Кошице (Кашау).

Во время войны школы комплектовались жителями занятых нами областей, вербовавшимися особыми агентами, состоявшими при школах, или людьми, поступавшими в них по собственному почину, по объявлениям частного характера, публиковавшимся и рассылавшимся капитаном Моравским. Контингент учеников по прежним их профессиям был самый разнообразный: тут были актеры и шансонетные певички, фабричные рабочие и парикмахеры, проститутки и воры, словом – яркий калейдоскоп.