Текст книги "Реальный Чувак"

Глава 5
Лобовое столкновение

Чувак проспал до вечера. Стоило ему открыть глаза, как Чамп принялся радостно скакать по трейлеру.

– Хочешь размяться? – догадался Чувак. – Устал сидеть взаперти, охраняя мой покой?

– Ав! Ав! Ав! – ответил Чамп и, подбежав к двери, сделал стойку.

– Я не против.

Хоть Катарсис и не нравился обоим, но иногда все же надо размять кости. Друзья вышли из трейлера и двинулись по направлению к центру Катарсиса. Чувак рассказал Чампу о том, что ему пришлось испытать в «Черной дыре».

Чернокожий мальчишка в черной бейсболке с красной надписью «Талибанинганс» вручил Чуваку рекламный проспект, обещавший сытный обед всего за пять долларов девяносто девять центов, со словами:

– Сэр, ресторан «Талибанинганс» приглашает вас приятно провести время и насладиться радостями арабской кухни!

– А это и впрямь сытный обед? – уточнил Чувак, не раз попадавшийся на рекламные уловки.

– Сэр, одним таким обедом можно накормить четверых! Ах, что это за обед! Какое ароматное нежное мясо по-бедуински, поджаренное на углях. А сладости! Тающие во рту и наполняющие душу радостью! Посетите один раз «Талибанинганс», и вы непременно станете его постоянным клиентом!

– Хватит свистеть, парень, – остановил его Чувак. – Лучше подскажи, как нам найти этот твой «Талибанинганс».

– А что его искать, сэр! Сверните вон за тот угол и сразу же увидите вывеску. Такую же, как на моей бейсболке, только покрупнее. Совсем рядом! Когда будете делать заказ, не забудьте показать эту бумажку, и получите бесплатный кофе!

– Спасибо, – поблагодарил Чувак.

Пять долларов девяносто девять центов – небольшие деньги за сытный обед, да еще с восточными сладостями. Вполне можно себе позволить.

Мальчишка не соврал. За углом Чувак и Чамп сразу же наткнулись на ресторан «Талибанинганс». Ресторан выглядел оригинально – никаких стеклянных витрин, дающих прохожим возможность оценить великолепие заведения, а клиентам наслаждаться видом уличной суеты. Глухая стена, массивная дверь и цепочки узеньких треугольных окон, забранных решетками, протянувшиеся по обе стороны от черной вывески с названием ресторана.

– Потерпишь, Чамп? – спросил Чувак. – Я быстро.

Чамп молча кивнул и послушно уселся на тротуар. Он давно уже понял, что Катарсис не терпит самодеятельности.

Дверь подалась на удивление легко, впустив Чувака в обычный ресторанный зал. Стандартные стулья, стандартные столы, стойка вдоль дальней стены. И ни одного посетителя. В кабинете Рэнди было гораздо больше восточной экзотики, чем здесь.

– Салам! – К Чуваку подошел горбоносый официант, одетый в черную рубаху, доходящую почти до пола, со все той же красной надписью «Талибанинганс» на левой стороне груди. – Садитесь и наслаждайтесь! – Официант говорил по-английски почти без акцента, но с заметным напряжением.

То ли ему с трудом давались английские слова, то ли ему было противно их произносить.

– Привет! – поздоровался Чувак, не спеша усаживаясь за стол. – Я хотел спросить насчет собаки.

– Нет-нет! – Официант так резво замахал руками, что по залу пролетел небольшой ветерок. – Никаких собак! Только баранина и телятина! Никаких собак! Мы не китайцы.

– Я имел в виду мою собаку, – пояснил Чувак. – Сюда можно войти с собакой?

– Понял, – расплылся в улыбке официант. – Собака у нас нечистое животное, можно оскверниться.

Делать нечего. Чувак велел псу ждать у входа, уселся за стол и попросил принести обед за пять долларов девяносто девять центов и бесплатный кофе.

Официант кивнул, забрал у Чувака рекламный проспект и удалился. Для того чтобы принести сытный обед, ему пришлось подойти к столу трижды. В первый раз он принес несколько маленьких тарелочек с соусами и закусками, во второй – большое блюдо с жареной бараниной и овощами, а в последний раз принес тарелку с восточными сладостями и кофе.

– А пиво у вас есть? – Чувак увидел, что на столе чего-то не хватает.

– Пиво – плохой напиток, – покачал головой официант. – Могу принести колу или минеральную воду. Но это за отдельную цену.

– Пока не надо.

Чувак начал с баранины, действительно оказавшейся очень вкусной, обмакивая ее поочередно в разные соусы. Съел половину порции и перешел к закускам. Потом настал черед сладостей. Кофе был отличный. Вдруг откуда-то из недр заведения донесся шум. Несколько человек громко спорили, затем раздался звон разбиваемой посуды, и спор стал еще громче…

Он хотел было положить на стол семь долларов и уйти, но сделать это мешали два обстоятельства. Во-первых, Чувак намеревался попросить у официанта пакет, чтобы сложить туда оставшуюся еду и накормить Чампа на улице, а во-вторых, у него не было семи долларов, а оставлять десятку не хотелось. Четыре доллара чаевых – это слишком, достаточно и одного.

Официанта не пришлось долго ждать, вскоре он появился. Вид у него был немного возбужденный.

– Я хотел бы попросить упаковать оставшуюся еду для моей собаки и принести счет. Кстати, мне показалось, что я слышал какой-то шум…

– А, пустяки, – пренебрежительно скривился официант. – Джамаль отказывается мыть посуду. Мустафа хотел заставить меня, но я уже мыл посуду и больше не собираюсь этого делать.

– А в чем, собственно, проблема?

– Мужчине не пристало мыть посуду, его предназначение… не мыть эту проклятую посуду, – сверкнул глазами официант.

– Но ведь можно нанять кого-то, – предположил Чувак.

– Мустафа пытался. Нанимал женщин. Но от женщин одни неприятности. Братья сразу же начинают ссориться между собой.

– Какие братья? – не понял Чувак.

– Ну, мы все, – официант обвел руками зал. – Джамаль, Садык, Аминулла, Максуд, Селим…

– Я понял, это семейный бизнес, – поспешил с догадкой Чувак.

– Типа того, – подтвердил официант. – Плохо получается с этой проклятой посудой, а с женщинами еще хуже. От них исходит соблазн, и мужчина лишается ума…

– Мне кажется, что я могу вам помочь… – неуверенно начал Чувак. – У вас некому мыть посуду, а я как раз ищу работу… Если бы мы договорились…

– Мустафа! – Официант заорал так громко, что Чувак подпрыгнул на стуле.

В зал вбежал полный мужчина в такой же черной рубахе, как и у официанта. Между ним и официантом произошло бурное объяснение на арабском. Затем официант ушел, а Мустафа подсел за стол к Чуваку.

– Меня зовут Мустафа, я менеджер этого ресторана, – представился он, сверкнув восточным глазом. – Али сказал, что ты хочешь мыть посуду у нас?

Говорил он так чисто, словно был уроженцем Хьюстона или Чикаго. Во всем остальном Мустафа походил на своих соотечественников – смуглая кожа, шапка жестких черных волос, карие, глубоко посаженные глаза.

– Я хочу мыть посуду за деньги, – уточнил Чувак.

В Катарсисе надо стараться избегать неясности и недомолвок, это он уже усвоил.

– И какую плату ты потребуешь? – прищурил глаза Мустафа и стал похож на хищную птицу.

– Тридцать долларов в день, бесплатный обед и немного еды для моей собаки, – вырвалось у Чувака.

Мустафа щелкнул пальцами и предложил:

– Десять долларов и обед.

– Двадцать девять долларов, обед и немного еды для моей собаки.

– Пятнадцать долларов и обед!

– Двадцать восемь долларов, обед и немного еды для моей собаки.

– Послушай, так нельзя, – замахал руками Мустафа. – Ты торгуешься не по правилам. Я набавляю по пять долларов, и ты должен скидывать по пятерке. Тогда бы мы уже сошлись на двадцати!

– Двадцать пять! – уперся Чувак.

– Двадцать, и можешь не только есть до отвала, но и забирать еду для своей собаки. Это мое последнее слово.

– Мало, – скривился Чувак, хотя в глубине души был рад удаче.

– У тебя будет возможность подзаработать, – принялся соблазнять Мустафа. – Например, протрешь стекла на машине клиента и получишь пятерку. Чем плохо?

– Как я, сидя на кухне возле немытой посуды, узнаю, что на чьей-то машине надо протирать стекла?

– Я скажу ребятам, чтобы они звали тебя в таких случаях. Согласен?

– А у вас нет никаких факторов, которые могут неблагоприятно сказаться…

– Говори проще, – потребовал Мустафа. – В отличие от нашего красивого языка, английский не годится для длинных фраз.

– Ну, работать у вас не опасно? Вас не громят фанатики или, к примеру, посетители не пристают к мойщикам посуды, не хватают их за задницу?

– Ничего такого никогда не было! – В подтверждение своих слов Мустафа веско покачал головой. – У нас спокойно и тихо. Пока ты не начнешь воровать, твоя задница в полной безопасности. Хотя, одна особенность у нас есть – мы не пьем спиртного, поэтому сюда нельзя приходить пьяным или же с банкой пива в руках.

– Я согласен.

Чувак был страшно доволен, что нашел новую работу. Однако длинный балахон работников ресторана вызвал у него внутренний протест.

– Мне тоже придется носить такой наряд? – спросил он, кинув подбородком на рабочую одежду Мустафы.

– Нет, это носят только те, кто выходит к клиентам. Ты можешь работать в своей одежде. Надеюсь, твоего пса ты оставишь дома?

– О’кей, – коротко ответил Чувак.

К столу подошел Али с коричневым бумажным пакетом в руках и начал стряхивать туда остатки еды с тарелок. Закончив, он поставил пакет перед Чуваком и выжидательно посмотрел на Мустафу. Тот еле заметно покачал головой. Али ушел.

– Приходи завтра с утра, – вставая из-за стола, сказал Мустафа.

– Хорошо. Напомните Али, чтобы он принес счет…

– Счета не будет. Я угощаю, – величественно ответил Мустафа.

– Спасибо, – поблагодарил Чувак.

На улице он поставил пакет на тротуар перед Чампом.

– Официант свалил все в одну кучу, но ведь это не страшно, правда? В желудке все равно еда смешивается.

– Ав! – ответил Чамп и в одну минуту расправился с содержимым пакета.

Судя по довольному виду, еда ему понравилась.

– Считай, что мне повезло…

– Ав!

– Да, конечно, и тебе тоже. За две-три недели мы скопим достаточно денег, чтобы убраться отсюда. Всего-то две-три недели, это такая мелочь!

– Ав!

– Это спокойная работа. Все будет о’кей…

– У-у-у?

– Ты сомневаешься? Ну хорошо, я буду осторожен! Пожалуй, нам пора поворачивать обратно, Чамп. Скоро начинается «Колесо Фортуны». Это передача для тех, кому везет…

Поначалу Чувак держался на новом месте настороженно, но к обеду совершенно освоился и даже стал понемногу переговариваться с официантами. Их имен Чувак пока не успел запомнить, да и к тому же все официанты были похожи друг на друга, лишь один Мустафа выделялся своей полнотой. Чувак, во избежание недоразумений, обращался ко всем, кроме Мустафы, «Эй, приятель», а Мустафу называл боссом.

Грязной посуды было немного. В минуты отдыха Чувак выходил из душной кухоньки через служебный выход во двор – подышать свежим воздухом. Когда пришло время обеда, повар, единственный из персонала одетый в белую куртку и белые же брюки, окликнул Чувака и указал ему на большое блюдо, стоявшее на краю разделочного стола. На блюде в окружении томатов и жареной картошки лежало два больших куска мяса. Напитков повар не предложил, но можно было сколько угодно подходить к кулеру с водой, который стоял у входа на кухню. Чувак объелся настолько, что его потянуло в сон, и он поспешил выйти на воздух, чтобы освежиться.

«При такой кормежке ужин становится ненужной роскошью, впрочем, как и завтрак, – подумал он. – Если еще и Чампу обломится такая же порция, то нам придется тратиться только на пиво. Надеюсь, чаевые покроют этот расход, чтобы мы могли откладывать по двадцатке ежедневно».

К восьми часам вечера, когда поток посетителей, а вместе с ним и наплыв грязной посуды спал, к Чуваку подошел официант, которого, как оказалось, звали Селимом.

– Мустафа сказал чистить стекла черный машина быстро, – с трудом выдал он фразу на ломаном английском.

«Вот и первые чаевые!» – обрадовался Чувак.

Он поискал в шкафчике со всякой всячиной жидкость для чистки стекол, не нашел таковой и решил взять жидкость для полированных поверхностей.

«Это ведь почти одно и то же», – рассудил он.

Вытянув из стопки чистых салфеток парочку, Чувак поспешил на улицу. Вначале он хотел пройти через зал, ведь так было короче, но передумал и пошел кружным путем через двор.

У дверей ресторана стояла всего одна машина – огромный черный внедорожник с затемненными стеклами, так что ошибиться было невозможно. Насвистывая «O! say can you see by the dawn’s early light…»[4]4
  O! say can you see by the dawn’s early light… – Скажи, ты видишь ли его сейчас в лучах рассвета… (Гимн США).


[Закрыть], Чувак начал протирать изрядно запылившиеся окна.

Протер переднее стекло, затем перешел на левую сторону, быстро расправился с задним, на котором было меньше всего пыли, затем протер фары и напоследок занялся стеклами справа. Он уже наводил последний глянец, когда услышал за спиной знакомую фразу:

– Элиф аир аб тизак!

– Хинзир! – вдруг вспомнил и машинально ответил Чувак, оборачиваясь.

Перед ним стоял тот самый бородач в белой галабии, слегка подмоченный недавно Чампом.

– Хадидж! – взревел бородач, выхватывая из-за пазухи револьвер «питон».

Чувак понял, что ему пришел конец. На этой дистанции трудно промахнуться. Спасая свою жизнь, Чувак выстрелил первым – нажал на головку распылителя и направил в налившиеся кровью глаза бородача струю самого эффективного средства для чистки полированных поверхностей. Тот взревел страшнее прежнего и, выронив оружие, схватился за глаза.

Выигрыш во времени следовало использовать с максимальной эффективностью. Чувак сорвался с места и в считаные минуты добежал до своего трейлера, удивляясь, почему за ним никто не гонится. К счастью, на этот раз он был без любимого плаща, благодаря этому ему и удалось развить максимальную скорость.

Чувак не знал, что сеть ресторанов, в которой он имел счастье мыть посуду, принадлежала не кому-нибудь, а самому Усаме, правой рукой которого был Мустафа. Вначале все помогали Усаме промыть глаза холодной водой, да так услужливо, что чуть не выдавили оба глаза. Придя в себя, Усама узнал, что Чувак ухитрился устроиться в «Талибанинганс» мойщиком посуды, и впал в истерику.

– Чем ты думал, когда нанимал его, сын шакала? – вопил Усама, усердно нахлестывая Мустафу по толстым щекам. – А вдруг он агент ФБР? Неверные провели тебя, как мальчишку!

Мустафа молчал и считал удары. Он верил, что настанет день, когда ему удастся поквитаться с Усамой за все свои унижения.

Изрядно утомившись воспитанием нерадивого подчиненного, Усама приказал:

– Оставь здесь двух человек, а остальные пусть едут следом за нами.

– Слушаюсь, мой господин, – ответил Мустафа. – Прикажешь закрыть заведение?

– Зачем лишаться доходов? – снова начал вскипать Усама. – Только мы с тобой здесь больше появляться не будем. Я присмотрел нам новую базу. Там смогут разместиться все наши люди…

Глава 6
Собачьи дела

В трейлере было неимоверно душно, жара действовала расслабляюще, однако это не помешало Чуваку впасть в состояние тихого бешенства.

– Проклятье! – крикнул он, впечатав кулак в стену своего автодома, да так, что тот загудел, словно дека гитары. – Как же меня достал этот чертов Катарсис! Ни одного нормального человека. Собаку выпустить страшно, того и гляди урод набросится! Как здесь можно заработать? Может, грабануть кого-нибудь и свалить отсюда, не прощаясь?

Чамп залился сердитым лаем.

– Ты прав, Чампи, ограбление не катит. Мы с тобой законопослушные граждане великой страны. К тому же здешняя тюряга наверняка еще хуже этого города ублюдков. Почему Господь Бог разрушил Парадайз и Гоморру, но оставил в покое Катарсис? Где справедливость?

– Ав! – Чамп подбежал к двери и выжидательно посмотрел на Чувака.

– Ладно, Чампи, извини за срыв. Я сам себе надоел, но что поделать? Я все время ищу выход…

– Ав!

Чувак подошел к двери, дважды повернул в замке ключ и выпустил Чампа.

– Только не уходи далеко, сам понимаешь, это Катарсис…

Он вернулся на диван, оставив дверь распахнутой настежь. Пусть проветривается, глядишь, и в голове прояснится. Чамп вернулся очень скоро, неся в зубах какую-то бумажку. Чувак взял ее в руки и прочитал:

«Собачьему питомнику „Лабрадор энтерпрайз“ требуется рабочий. Обязанности – уход за собаками, содержание территории. Заработная плата – в зависимости от графика. Обращаться к владельцу фирмы – Джошуа К. Снапсу».

В самом низу мелкими буковками был указан адрес.

– Ты знаешь, Чампи, в этом есть смысл! В собачьем питомнике нет людей, а с вашим братом я всегда найду общий язык!

– Ав! – согласился Чамп.

– Спасибо тебе. – Растрогавшись, Чувак погладил Чампа по голове. – Что бы я без тебя делал?

Собачий питомник «Лабрадор энтерпрайз» был обнесен высоким забором из гофрированного стального листа. Чувак подошел к воротам и заглянул в щель между створками. Посреди двора возвышалась одноэтажная бетонная коробка с одной дверью и двумя окнами, где, судя по всему, и располагался офис Джошуа К. Снапса, владельца, директора и единственного сотрудника «Лабрадор энтерпрайз». К офису был пристроен металлический ангар. Из него доносились собачий лай и повизгивание. Рядом с офисом грелся на солнышке ржавый «кадиллак эльдорадо» выпуска 1954 года.

Чувак сделал шаг назад и что было мочи несколько раз врезал ногой по стальному забору. Раздался звук, подобный раскатам грома. Через некоторое время из офиса вышел хозяин заведения, среднего роста тощий тип лет пятидесяти, в протертом на локтях до дыр, старом темно-синем костюме с пузырями на коленях. На носу у него криво сидели круглые очки, судя по дизайну, времен Великой депрессии. Вид у него был самый недовольный, однако на приветствие он ответил, открыл ворота и предложил войти. Чувак сообщил о цели своего прихода. Костлявый палец с длинным, загнутым книзу ногтем уперся в грудь претендента на рабочее место:

– Резюме есть?

– Нет, – честно признался Чувак.

– Сколько ты тратишь на себя в день?

– По-разному, – легко ушел от прямого ответа Чувак. – День на день не приходится…

Снапс окинул его с ног до головы сканирующим взглядом и вынес заключение:

– Все ясно, деньги у тебя в кармане не задерживаются. И вот что я тебе скажу, молодой человек: у тебя никогда не будет собственного дела!

– Не очень-то и хотелось…

– В этом твоя проблема. А надо хотеть! Всегда, везде и как можно больше! Эх, о чем с тобой говорить?

– О работе… – напомнил о цели своего визита Чувак.

– Требуется усердный и скромный юноша, способный довольствоваться малым и…

– И вкалывать как коммунистический китаец?

– Вроде того, парень, только без этой вот иронии.

– Так как насчет работы?

– Я человек не бедный, – заявил вместо ответа Снапс, жестом гида обводя свои владения. – И все оттого, что я не сорю деньгами направо и налево! Жесткая экономия – вот мой девиз! Все великие состояния накапливались по центу…

Судя по внешнему виду мистера Снапса, он более чем последовательно претворял в жизнь свою теорию. Об этом свидетельствовали ввалившиеся щеки и очки, в трех местах обмотанные скотчем. С каждой минутой Джошуа К. Снапс нравился Чуваку все меньше и меньше, но в то же время работа становилась нужна ему все больше и больше. К тому же у работы в питомнике были преимущества – можно весь день провести за забором, не видя никого, кроме животных. И потом, никаких контактов с посторонними, никаких нежелательных встреч, разве что придут покупатели, но с ними будет общаться владелец питомника. И Чамп будет под призором, опять же накормленный из общего котла. Так что у этой работы есть свои преимущества.

Чувак снял темные очки и вопросительно посмотрел в глаза работодателя.

– Никаких скидок на то, что работаешь первый месяц, – заявил тот с видом жестокого плантатора. – Будешь пахать, пока дым из задницы не повалит. Перерыв на обед от пятнадцати до тридцати минут. Оплата три бакса в час. Хотя это даже слишком.

– Сэр, рабство запрещено на всей территории Соединенных Штатов с 18 декабря 1865 года, – напомнил Чувак. – Разве вы не слышали о войне Севера и Юга? Ваша школьная учительница не рассказывала вам о тринадцатой поправке к Конституции?

– Четыре доллара и ни центом больше! – рявкнул Джошуа К. Снапс.

– А можно сначала посмотреть на свое рабочее место?

– Вот это деловой разговор, – буркнул хозяин питомника. – Давно бы так. Пошли!

Он долго возился с четырьмя замками на воротах ангара, но наконец дверь дрогнула и со скрипом поползла в сторону. В ноздри Чуваку ударил жуткий смрад. Он с трудом подавил желание выплеснуть на брюки Джошуа К. Снапса свой завтрак и зажал нос рукой. Не меньше полусотни собак, тощих, облезлых, покрытых язвами сбились в стаю в вольере площадью где-то в семьдесят квадратных ярдов, отгороженные мелкоячеистой металлической сеткой от остальной части питомника – крошечной площадки для дрессировки.

– Это запах жизни, молодой человек, – нагло ухмыльнулся владелец питомника. – Мертвые не гадят.

Это был не запах, это был смрад! Самые слабые собаки валялись на земляном полу, утопая в собственных нечистотах. Вид у всех без исключения животных был самый плачевный – настоящие доходяги. Чувак злобно посмотрел на Джошуа К. Снапса и уточнил:

– Вот это вы называете питомником?

– Да, а что тебя удивляет? – с достоинством вопросил тот. – Или ты ожидал увидеть здесь филиал зоопарка Сан-Диего? В былые времена, когда я пытался дрессировать барсуков, здесь пахло куда хуже.

– Барсуков?

– Ну да, барсуков. Правильно натасканный голодный барсук – это грозное оружие! Хватаешь его одной рукой за шкирку, а другой за хвост, и… Но барсуками теперь занялись транснациональные корпорации, и мне пришлось переключиться на этих вот…

– Это не питомник для собак, – с расстановкой произнес Чувак. – Это собачий концлагерь.

События последних дней окончательно расшатали нервную систему Чувака, а жалкий вид несчастных животных буквально вывел его из себя. Он представил Чампа в этом вольере, тощего, больного, теряющего последние силы, и понял, что не уйдет отсюда, пока «Лабрадор энтерпрайз» не прекратит свое существование.

– Разбежался! – осклабился Джошуа К. Снапс. – Может, лучше открыть здесь бордель? Или наркоманский притон?

– Фабрика смерти закрыта, – решительно заявил Чувак. – Немедленно отопри вольер и выпусти всех собак на волю!

– С тобой все ясно! – вспылил Снапс. – Надо было сразу дать тебе пинка под зад и не тратить на разговоры такую прорву времени!

– Мне пинка?

– Тебе…

– Под зад?

– Под зад!

– Ах ты, ублюдок! Получай!

Чувак с разворотом корпуса въехал кулаком в солнечное сплетение Джошуа К. Снапса. В этот удар возмездия претендент на рабочее место вложил всю накопившуюся злость, все свои обиды последних дней. Работодатель с шумом выдохнул воздух из легких и осел на землю. Не в силах больше сдерживаться, Чувак начал пинать его ногами, приговаривая:

– А это за маму! А это за папу! А это за малыша Джонни! А это за Бубу, космическую обезьянку! А это, потому что я противный! А это, потому что у меня патроны есть! А это, потому что я могу!

Он не смог бы сказать, в каком сериале была услышана эта фраза, внезапно всплывшая из глубин подсознания. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он нагнулся к Снапсу, заглянул ему в глаза и потребовал:

– Выпусти собак, или я забью тебя насмерть, а потом найду ключ и сделаю это сам!

– Ладно, твоя взяла! – просипел владелец питомника, проявляя нетипичную для него покладистость.

Чувак схватил его за воротник и рывком поставил на ноги. С трудом перебирая нижними конечностями, Джошуа К. Снапс подошел к двери, врезанной в металлическую сетку, дрожащими руками достал из кармана брюк связку ключей, перебрал ее в поисках нужного, с третьей попытки вставил его в скважину, открыл дверь и неожиданно резко отпрыгнул вбок.

Залившись разноголосым лаем, свора собак вырвалась на свободу, сбив с ног Чувака. Выскочив на улицу, стая в мгновение ока рассредоточилась по городу. Весь Катарсис наполнился звонким радостным лаем.

Чувак поднялся на ноги и покачал головой, удивляясь подобной резвости у столь изможденных созданий. Он вдруг засомневался – правильно ли поступил, настояв на освобождении узников Снапса, но, обдумав ситуацию еще раз, понял, что жалеть не о чем. Он не мог взять собак из питомника к себе и не мог оставить их медленно умирать в вольере… Оставался один выход – выпустить собак на свободу. Дать им шанс. Предоставить им возможность действовать самостоятельно. Заставить их поверить в себя и стать хозяевами собственной судьбы.

– Скотина! Ты разорил меня! Я звоню копам!

Джошуа К. Снапс оклемался, и к нему вернулась прежняя наглость. Он ринулся к воротам, явно намереваясь запереть Чувака в питомнике до приезда полиции, но тот вовремя разгадал его маневр и добежал до ворот первым. Внезапно в его голове родилась отличная идея.

– Послушай, старый козел, – почти ласково сказал он, обеими руками хватая Джошуа К. Снапса за лацканы и слегка встряхивая. – Я пришел к тебе не просто так, а по поручению моих друзей, борцов за экологию. Думаю, что ты слышал о нас?

Джошуа К. Снапс молча застыл на месте.

– Я задал вопрос!

Чувак взял Снапса за шкирку и постучал его головой о забор. Терапия пошла тому на пользу.

– Слышал, слышал, – прохрипел он.

– И знаешь о наших методах?

– Знаю…

– Супер! – восхитился Чувак. – Так вот, если ты обратишься к копам или просто примешься за старое, мы поджарим тебя живьем, а потом порубим на куски и скормим собакам. Тебе хочется сдохнуть подобным образом?

– Н-нет…

– Тогда держи язык за зубами и никогда больше не мучай животных! А то наш папочка Эл Круз надерет тебе твою костлявую задницу почище меня… Понятны перспективы?

– Понятны…

Чувак не смог удержаться от соблазна сыграть на заборе головой Снапса мелодию «America The Beautiful», своей любимой патриотической песни. Полностью удовлетворенный собственным исполнительским мастерством, разжал руки и позволил работодателю приникнуть к земле. А потом повернулся и пошел домой, в свой трейлер, где его ждал лучший в мире пес Чамп.