Текст книги "Реальный Чувак"

Глава 7
Кукольные проблемы

«Настоящий Маккой не сдается!» – подбадривал себя Чувак, обливаясь потом. Солнце словно прилипло к зениту. В грушевидном поролоновом костюме, изображавшем куклу Дроччи, было нестерпимо жарко. Мучила жажда. Чувак не догадался захватить с собой пива, а на «индийский чай», фанатом которого был его новый работодатель Пракаш, у него открылась аллергия.

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь! – выкрикивала время от времени желтовато-коричневая груша, бодро потрясая над плечом пачкой радужных купонов на пятипроцентную скидку. – На проблемы ты задвинь – посети наш магазин!

Потенциальные покупатели равнодушно проходили мимо. Некоторые на ходу нелестно высказывались в адрес масштабированной порноигрушки и шли дальше.

– Каждый хочет! Куклу Дроччи! – продолжал Чувак в том же духе, несколько раз подпрыгивая в соответствии с инструкцией Пракаша. Двадцать шагов до угла секс-шопа, десять шагов обратно. Подскоки у входа. Разворот – и все начинается сначала:

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!

Наконец ангелоподобная девчонка лет пяти на вид обратила внимание на неприличную куклу в виде совмещенной с пенисом гигантской задницы.

– Ой, мама, смотри – живая груша!

– Пойдем скорее, Мэгги, мы торопимся!

– Хочу грушу! Хочу грушу-у-у! Мам, а почему груша коричневая?

– Не знаю! О боже, какой ужас!

– Мама, а зачем у груши цепочка на шее?

– Мэгги!

– И почему на цепочке буква «Д»? Ведь должна быть…

Трижды приезжали полицейские, всякий раз новые. Чувак отправлял их к Пракашу, владельцу секс-шопа «Интим стори». Пракаш начинал верещать на смеси ломаного английского с хинди, показывал лицензию, вид на жительство, предлагал кофе, а затем, исчерпав все средства убеждения, натравливал на полицейских свое семейство, жившее в подсобном помещении. Дюжина детей разного возраста под предводительством горбатой матери Пракаша начинала хором орать:

– Америка – свободная страна! Америка – свободная страна!

Двое старших сыновей Пракаша попутно норовили стащить у полицейских пушки или хотя бы наручники. Полицейские, ругаясь сквозь зубы, отступали к машине и уезжали. Старуха загоняла детей обратно, и на какое-то время в магазине и вокруг него воцарялось спокойствие. Чувак продолжал расхаживать по улице в костюме гигантской задницы с руками, ногами и даже головой, а Пракаш окуривал торговый зал благовониями, чтобы изгнать скверну, принесенную полицией, и усаживался дремать за прилавком.

– Каждый хочет! Куклу Дроччи!

В животе у Чувака бурчало – Пракашу опять вздумалось угостить его «настоящим индийским чаем», а Чувак имел неосторожность сделать глоток этой отвратительной теплой смеси из чая, молока и перца карри. Страшно подумать, что было бы, выпей он все…

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!

Мимо Чувака прошли три парня с зелеными повязками на головах. Чувак напрягся, готовясь к возможным неприятностям, но экологи как ни в чем не бывало прошли мимо. То ли борьба за нравственность не входила в их задачи, то ли Пракаш пожертвовал достаточную сумму на избирательную кампанию мэра Хомо.

– На проблемы ты задвинь – посети наш магазин! – без всякого энтузиазма произнес Чувак в пустоту.

За четыре часа ему удалось раздать не больше десяти купонов. Время от времени из магазина выглядывал Пракаш и кричал:

– Веселей! Веселей! Больше энергия! Больше драйв!

– Каждый хочет! Куклу Дроччи! – изо всех сил вопил Чувак.

Пракаш удовлетворенно сплевывал на тротуар и возвращался на свое место за кассой.

У Чувака еще никогда не было столь унизительной работы, если это можно было назвать работой. Но выбирать не приходилось, к тому же Пракаш обещал недельный контракт: он только что закупил крупную партию кукол Дроччи и решил вложиться в рекламу. Заказал на соответствующей фирме костюм, распечатал на принтере побольше купонов и нанял Чувака для привлечения клиентов, а теперь ждал отдачи.

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!

Около Чувака остановились двое тинейджеров.

– А сколько стоит кукла Дроччи? – лениво растягивая слова, спросил тот, что был выше.

– Дроччи-нафигоччи! – добавил другой.

Несовершеннолетним купонов не полагалось, на этот счет Пракаш предупредил заранее. Поэтому Чувак не ответил на вопрос, а продолжил свою мантру:

– На проблемы ты задвинь – посети наш магазин!

– Пошел в задницу! – крикнул высокий подросток, а его товарищ с размаху пнул Чувака под зад.

Толстый поролон смягчил удар. Чувак развернулся, чтобы ответить хорошим пинком, но весело ржущие тинейджеры уже были далеко.

От усталости слова начинали путаться, и иногда Чувак кричал:

– Задвинь на наш магазин, чтоб приятной стала жизнь! Кукла Дроччи вас не хочет!

Ляпов никто не замечал, – его просто не слушали. Ну, расхаживает по тротуару придурок, одетый в несуразный костюм, орет какую-то чушь, ну и что с того? Чувак попробовал молча пройтись взад-вперед, но из магазина тут же выскочил Пракаш и молча погрозил ему пальцем.

«Еще откажется платить, скотина», – подумал Чувак и заголосил громче прежнего:

– Чтоб приятной стала жизнь – на проблемы ты задвинь!

Время тянулось медленно, порой Чуваку казалось, что оно совсем остановилось.

– Вот эта тварь развращает наших детей! – Истошный женский крик перекрыл все прочие уличные шумы.

Чувак с интересом обернулся на крик и получил сокрушительный удар по голове. От боли он зажмурился. Оказалось, что это был тяжелый сборник псалмов. Кто бы мог подумать, что псалмы – такое грозное оружие! Сильный рывок – и позолоченная цепь слетела с его шеи. Чувак устоял на ногах, но потерял способность ориентироваться в пространстве, поскольку смотровая щель костюма съехала набок. Чувак поправил желтую оболочку и увидел вокруг себя десяток женщин в одинаковых синих платьях с белыми кружевными воротничками. Женщины, подпрыгивая от усердия, колотили по нему сумочками, а некоторые еще и пинались, норовя ударить побольнее.

– Грязный ублюдок!

– Поганая тварь!

– Мерзкая скотина!

– Развратник!

– Пракаш! – в ужасе завопил Чувак, кое-как пытаясь отбить яростный натиск сумасшедших дамочек.

В том что они сбежали из местной психушки, он не сомневался. Одинаковая одежда, не поддающееся объяснению агрессивное поведение, галлюцинации – все это подтверждало правильность его выбора.

Выбежавший на подмогу Пракаш был нейтрализован мощным ударом между ног. Его дети сунулись было на помощь, но, мгновенно оценив обстановку, сочли за благо подхватить парализованного папашу и скрыться в магазине, заперев за собой дверь. Это, впрочем, не спасло их от возмездия – чуть позже дверь, обильно политая бензином, весело запылала. В Катарсисе любили огонь и умели им пользоваться.

– Хватай его! – скомандовала одна из фурий, должно быть заводила.

Женщины прекратили избивать Чувака и дружно вцепились руками в костюм Дроччи.

Следующая команда не заставила себя ждать.

– Рви! – крикнула одна из местных жительниц.

Фурии одновременно дернули, каждая в свою сторону, и от костюма Дроччи остались одни лишь клочья, которые тут же были брошены под ноги и растоптаны. Чувак попытался улизнуть, но три фурии вцепились в него, пытаясь лишить его заодно и футболки с джинсами, но вдали послышался спасительный звук полицейской сирены.

– Сматываемся! – приказала главная, и фурии тут же исчезли, словно растворились в воздухе.

Вскоре прибыли вызванные Пракашем полицейские.

– Ты цел, парень? – поинтересовался один из копов.

– Вроде да, – ответил Чувак, ощупывая голову.

Все тело у него ломило, перед глазами танцевали красные и черные круги, но, кажется, кости были целы.

– Эти сучки повеселились от души. Будешь выдвигать обвинение?

– У меня нет денег на адвоката и времени на суды, – ответил Чувак. – Тем более, какой смысл судиться с больными, сбежавшими из психушки.

– Да ты что, парень, – рассмеялся полицейский, – это были не психи, вернее – эти психопатки не из психушки.

– А откуда же?

– Из Союза воинствующих матерей, борющихся за нравственность. Ты правильно делаешь, что не хочешь с ними судиться.

– Почему?

– Подружки обеспечат участницам сегодняшнего погрома железное алиби. Человек пятьдесят подтвердит, что во время инцидента все эти мегеры были на церковной службе и усердно молились. В прошлом году пятеро из них забили насмерть сержанта О`Кэйси лишь за то, что он пукнул, проходя мимо них, и нам не удалось отправить хотя бы одну на электрический стул.

– И они до сих пор на свободе? – поразился Чувак.

Нигде в Америке нельзя безнаказанно ударить полицейского, не говоря уже о том, чтобы безнаказанно забить его до смерти.

– Нет, – понизив голос, ответил коп. – Мы отстрелили их поодиночке. Это Катарсис, парень, здесь свои порядки…

Пракаш оказался настолько жаден и глуп, что заявил Чуваку:

– Я не собираюсь ничего тебе платить! Это ты должен мне за испорченный костюм! Он обошелся мне в пятьсот долларов!

– Пятьсот долларов?! – возмутился Чувак. – Да видел ли ты хоть раз в жизни подобную сумму? Держал ли ее в руках? Да весь твой магазин вместе с твоей семьей не стоит столько! И потом – я пострадал во время работы, значит, это ты должен выплатить мне компенсацию!

– У тебя на руках есть подписанный мною контракт? – делано удивился Пракаш. – Контракт, в котором говорится о компенсации?

Увидев, как изменилось лицо Чувака, Пракаш решил разрядить обстановку.

– Не обижайся, брат, – заюлил он, молитвенно складывая ладони перед своей физиономией. – Шива свидетель, что касса моя так же пуста, как и мои карманы.

В доказательство Пракаш открыл кассу и показал Чуваку пустой ящик.

– Я вложил все, что у меня было, в эти чертовы куклы, – последовал кивок в сторону стеллажа с куклами Дроччи, – и не знаю, на какие деньги я смогу купить моим детям завтра рис…

– Как же ты нанимал меня с обещанием ежедневного расчета?

– Я надеялся, что ты привлечешь много, очень много покупателей, и я смогу рассчитаться с тобой из выручки. А теперь мне еще надо выплачивать кредит за костюм, заказывать новую дверь и новую витрину. О-о-о, что я должен был совершить в прошлой жизни, чтобы меня так сильно наказывали в этой?

Поняв, что ему ничего здесь не светит, Чувак повернулся и пошел к выходу из магазина, где уже суетился вызванный Пракашем обмерщик.

– Подожди! – окликнул его Пракаш. – Нельзя не отдавать долги – это плохо для кармы! Возьми две, нет – три куклы за свою работу.

Чуваку было все равно. Раз Пракаш хочет, чтобы он взял три куклы, – он возьмет три куклы. Может быть, Чампу понравится играть с ними? Он взял с полки три куклы, швырнул их в пластиковый пакет, услужливо протянутый Пракашем, и ушел.

По дороге домой пришлось трижды останавливаться, чтобы переждать приступ головокружения вкупе с тошнотой. Проклятые фурии устроили Чуваку сотрясение мозга.

«Ничего, полежу на диване, попью холодного пива, посмотрю телик – и все пройдет», – бодрился Чувак. Он верил в целебное действие простых приятных занятий…

Чамп трогательно ухаживал за ним. Приносил из холодильника пиво, отыскал в трейлере упаковку аспирина, о которой Чувак давно забыл, заботливо проверял, нет ли у Чувака жара, тычась носом ему в лоб…

– Знаешь, а у меня есть для тебя подарок, – вспомнил Чувак. – Посмотри в пакете…

Чамп обрадованно заглянул в пакет, заскулил от ужаса и забился под диван.

Глава 8
Лабораторная обезьяна

В нормальном городе бульвар представляет собой аллею или улицу с газоном и деревьями посередине. Санрайз-бульвар в Катарсисе преспокойно обходился без деревьев. Вместо них с обеих сторон бульвара тянулись небольшие заводики и предприятия, перемежавшиеся со складскими терминалами.

Настал день, когда Чувак в поисках работы добрался и сюда. В компании Чампа он шел по левой стороне бульвара, высматривая на дверях и окнах объявления о найме на работу.

«Дойду до конца бульвара и поверну обратно, – думал он. – Бульвар длинный, что-нибудь обязательно подвернется».

По бульвару слонялось взад-вперед множество зевак латиноамериканской внешности: до границы с Мексикой было рукой подать. Мексиканцы враждебно косились на рыжего гринго. Они терпеть не могли чужаков…

Наконец он увидел на дверях предприятия по пошиву свадебных платьев подходящее объявление: требуются гладильщики.

– Я думаю, мы легко освоим с тобой эту профессию, – сказал Чувак Чампу. – Оператор гладильной машины – звучит неплохо.

– Ав! – ответил Чамп, соглашаясь с Чуваком.

Оставив Чампа у входа, Чувак переговорил с черноусым охранником в черно-серой форме и рогатой фуражке. Тот позвонил по внутренней линии и пригласил менеджера по персоналу, старого плешивого мексиканца в синих джинсах, зеленом пиджаке и цветастом галстуке с попугаями. Менеджер явно был недоволен тем, что его оторвали от ланча.

– Ну и где наша новая гладильщица? – скрипучим голосом спросил он у охранника, поправляя на носу очки.

– Перед вами, сэр! – ответил Чувак, демонстрируя всем своим видом избыток энергии.

Старикашка дернулся, как от удара, и с ненавистью воззрился на претендента: кажется, он подумал, что над ним издеваются. Однако он тут же взял в себя в руки и буркнул себе под нос.

– Пошли!

Старикашка повернулся и юркнул в коридор. Чувак поспешил за ним. Старикашка открыл одну из дверей и остановился возле нее, поджидая Чувака.

– Быстрее, – поторопил он.

В небольшом светлом помещении Чувак увидел большой стол и два ряда манекенов с распятыми на них белыми платьями.

– Приступай! – потребовал старикашка, сняв очки и протирая их кончиком галстука. – Можешь для пробы отгладить вон то платье. – Рукой с очками старик указал на манекен с наброшенным на него чудом из белого шелка и кружева, а затем вернул очки на переносицу.

– У меня есть вопрос, – сказал Чувак.

– Какой?

– Где у вас гладильный пресс?

– Что?

– Пресс.

– У нас ручная работа! Каждое платье стоит не меньше тысячи долларов! Ты что, издеваешься? Вон отсюда!

– Что?

– Вон!

Взбешенный мексиканец грубо вытолкнул Чувака в коридор, вышел следом, закрыл дверь и показал рукой на выход:

– Убирайся и больше не появляйся здесь!

Волна ненависти захлестнула Чувака: он легко поднял старикашку за лацканы пиджака, потряс в воздухе и бросил, как котенка, на опешившего охранника. Пока те пытались расцепиться, Чувак выскочил на бульвар.

– Опять облом, Чампи, – сказал он в ответ на немой вопрос в глазах собаки. – В этом уродском городе люди жутко ненавидят тех, кто ищет работу.

– Ав! Ав! Ав! – пролаял Чамп, изрядно перепугав двух проходивших мимо мексиканцев, словно говоря: «Это Катарсис, хозяин!»

В полдень друзья устроили небольшой пикник на газоне. Купили в очередном «Фуллмарте», зажатом меж двух терминалов, бананов и апельсинового сока и расположились на газоне недалеко от входа, в приятной тени.

Чувак очистил свой банан и принялся внимательно его рассматривать.

– Я вот что думаю, Чамп. У персика есть косточка, у финика есть косточка, у яблока есть несколько мелких косточек. А где косточка у банана? Видел ли ты когда-нибудь банан с косточкой?

Чья-то тень упала на Чувака с неба, вырвала из его руки очищенный банан и унеслась прочь. Чамп вскочил и с оглушительным лаем кинулся за ней. Чувак увидел, что исчез не только банан, который он держал в руке, но и вся купленная им связка, лежавшая на траве.

Потеря была существенной. Чувак недолго думая схватил пакет с апельсиновым соком, поднялся и побежал за Чампом. Добежав до одного из фонарных столбов, Чамп остановился, сделал стойку и заскреб по нему передними лапами. Лаять к тому времени он уже перестал. Подтянувшись ближе, Чувак разглядел на самом верху столба крупную коричневую макаку в ошейнике, сосредоточенно пожирающую его бананы. Она ловко очищала их, кидаясь шкурками в Чампа. Чамп всякий раз уклонялся и негромко порыкивал. Когда Чувак оказался у столба, обезьяна как раз доедала последний банан. Все шкурки валялись внизу, и на Чампа она больше не обращала никакого внимания.

– Пойдем, Чамп, эта воровка уже все умяла, – вздохнул Чувак. – Не будем терять времени, или ты хочешь в отместку съесть ее саму?

Чамп пренебрежительно фыркнул.

– Согласен, зачем нам обезьяна? Мы не умеем их готовить, – улыбнулся Чувак. – Ну, пошли, Чампи…

И тут он увидел пожилого человека в лабораторном халате, с львиной гривой седых волос и очень умным, но рассеянным выражением лица. Он направлялся к ним быстрым шагом. В руке у него был свернутый кольцом поводок.

– Наконец-то я нашел тебя! – крикнул он обезьяне, но тут же перевел взгляд на Чувака. – Не уходите, прошу вас, – обратился он к Чуваку, оказавшись в десяти ярдах от него, – иначе эта негодяйка тут же убежит.

Добравшись до столба, он оперся об него, отдышался и, глядя вверх, позвал:

– Микки, иди ко мне, моя радость, а то папочка рассердится!

Мартышка даже не соизволила посмотреть на него. Тогда человек в халате достал из кармана пульт управления от телевизора, направил его на обезьяну и нажал на кнопку, однако без видимого результата.

– Вот так всегда, – расстроился он. – Стоит ей добраться до виски, как она становится неуправляемой.

– Ваша обезьяна пьет виски? – присвистнул Чувак.

– Да, а разве ваша собака пьет одну лишь воду?

– Чамп больше ударяет по пиву, – признался Чувак.

– Так тебя зовут Чамп. – Старик присел и ласково погладил Чампа по голове. – Какая хорошая собака. Давай знакомиться. Меня зовут Чак Хокинс, но горожане предпочитают называть меня Чокнутым Профессором.

Чамп подошел к нему и галантно подал лапу. Профессор как ни в чем не бывало пожал ее, затем поднялся и протянул руку Чуваку.

– Чувак, просто Чувак.

– Очень приятно.

– Странно, но вы совершенно не похожи на чокнутого, – сказал Чувак. – Нам с Чампом доводилось встречать здесь по-настоящему чокнутых типов, поэтому есть с кем сравнивать.

– А, пустяки, – поморщился профессор, – все относительно. Относительно вас я не чокнутый, а относительно тех чокнутых, которых вы встречали, я – самый настоящий чокнутый. Все зависит от точки отсчета в системе координат.

Профессор снова направил пульт вверх и несколько раз нажал на одну из кнопок.

– Не действует, – огорчился он, убирая пульт обратно.

Чувак и Чамп изумленно наблюдали за происходящим.

– Неужели это робот, профессор? – спросил Чувак. – Я готов был биться об заклад, что вижу живую обезьяну. И разве роботы питаются бананами?

– Вы не ошиблись, это настоящая, живая обезьяна. Но – далеко не простая! Я усовершенствовал ее мозг и вживил в него электроды, чтобы можно было управлять ею при помощи пульта. Она стала гораздо умнее и даже помогает мне в лаборатории вместо ассистента. И, надо сказать, справляется со своими обязанностями весьма успешно. Но иногда она добирается до виски, я, признаться, не прочь пропустить стаканчик-другой за успех очередного опыта, а виски у меня всегда под рукой. Алкоголь же изменяет сопротивление тела и ослабляет электрические сигналы… Впрочем, это вам будет не интересно, короче говоря, пока эта шалунья не протрезвеет, она неуправляема!

– Мы можем подождать здесь, пока она не просохнет, – предложил Чувак, которому профессор понравился, несмотря на то что он засунул электроды в голову живой обезьянки.

Впрочем, в интересах науки ученые могли пойти и не на такое. Взять хотя бы атомную бомбу! Чувак был далек от науки и судил о ней по телесериалам и фильмам с Джеймсом Бондом. В сериалах попадались хорошие ученые, изобретатели эликсира бессмертия, например, или вечного двигателя. А вот Бонду приходилось иметь дело с одними лишь кровожадными ублюдками вроде Доктора Но или Голдфингера.

«Голдфингер, кажется, не был ученым, – подумал Чувак. – Но это не важно, важно то, что Профессор больше похож на хорошего ученого, хотя вживлять электроды в обезьянью голову – это скорее свинство, чем научный подвиг».

– Если она удерет, обязательно погибнет, – нахмурился профессор. – Катарсис плохое место для лабораторной мартышки.

– Мы будем наготове и не дадим ей уйти! – воодушевился Чувак, резонно рассудив, что лучше жить в неволе с электродами в голове, чем на свободе в Катарсисе с его дружелюбными аборигенами.

– Она может запрыгнуть на проезжающий мимо грузовик и уехать на нем в Сан-Педро или Финикс! – возразил профессор. – К сожалению, радиус действия моего пульта всего около сотни метров, и если она протрезвеет вдали от меня, я уже ничего не смогу сделать. Нужна идея! Давайте устроим мозговой штурм и родим идею!

– Я видел по телевизору один способ, но для него нужен барабан, даже два барабана, – вспомнил Чувак.

– Что за способ?

– Ну, знаете, когда африканцы в джунглях хотят поймать обезьяну, они берут два барабана и идут туда, где прячутся обезьяны. Там они ставят барабаны на землю, все, кроме одного, прячутся, а тот, кто остался, бьет в барабан. Обезьянам становится любопытно, они выжидают некоторое время. Потом самая смелая выходит и начинает бить в свободный барабан, передразнивая человека. Тут-то ее и хватают те, кто спрятался.

– Остроумная идея! – Профессор даже потер руки от удовольствия. – Но где мы раздобудем барабаны?

Чувак пожал плечами. На этот вопрос ему нечего было ответить. Он глотнул апельсинового сока и, заметив, с какой жадностью смотрит на пакет с соком Чамп, дал отпить и ему.

– Какой молодец ваш пес! – снова восхитился Профессор, глядя на то, как Чамп подставил пасть под наклоненный Чуваком пакет и начал пить, не пролив на асфальт ни капли.

– Да он еще и не то умеет, – скромно констатировал Чувак. – Например, считать, как человек. Причем без всяких электродов в голове.

– А зачем нам барабаны? – осенило вдруг профессора. – Нужно сделать нечто необычное, что обезьяне захочется повторить. Давайте используем ее подражательные способности. Вы танцуете твист?

– Немного.

– Вот и здорово! Мы с вами будем танцевать, а Чамп отойдет на десять шагов от столба и притворится спящим. Как только обезьяна спустится – мы ее схватим. Согласно теории вероятности, одному из нас непременно должно повезти. Как вам мой план?

– Ав! – одобрил Чамп, подпрыгнув на месте.

– Отличный план, – одобрил Чувак.

Минутой позже они с профессором встали друг против друга под столбом и начали танцевать в медленном темпе твист. Неподалеку Чамп изображал спящую собаку.

Краем глаза Чувак следил за реакцией прохожих, но ничего особенного не заметил. Некоторые оборачивались на них, кто-то улыбался, кто-то снисходительно качал головой, но не более того. Одна из машин, проехавших мимо, просигналила им двумя длинными гудками.

– Это небезопасное место. Почему вы выбрали для выгула Чампа эти городские джунгли? – полюбопытствовал профессор.

– Мы не гуляли. Я искал себе работу.

– Ясно, а почему вы не обратились в бюро по трудоустройству?

– Я так и не добрался до него. Здешние жители не слишком дружелюбны.

– Если дойти до конца этой улицы, которую какой-то шутник назвал бульваром, а затем свернуть направо и пройти два квартала, то вы его увидите. Двухэтажное серое здание с большим портретом нашего достопочтенного мэра над входом. Бюро содержится за счет городского бюджета, поэтому вам не придется ничего платить. Просто явитесь, заполните анкету, и каждое утро являйтесь за вакансиями. Поверьте, так у вас будет больше шансов найти работу. Я иногда нанимаю лаборантов через бюро…

– А сейчас вам нужны лаборанты? – с надеждой в голосе спросил Чувак.

– Нет, не нужны, – виновато улыбнулся профессор, внимательно наблюдая за обезьяной, уже спустившейся до середины столба. – В настоящее время я работаю над одним строго конфиденциальным проектом и для предотвращения утечки информации не пользуюсь ничьей помощью, кроме моей обезьяны. Кстати говоря…

Тут профессор с неожиданным проворством ринулся вперед и успел схватить свою обезьяну раньше Чампа.

– Теперь-то ты не сбежишь, – ласково сказал он, прицепляя к ошейнику на ее шее поводок.

Но обезьяне, видимо, надоело проказничать. Она прыгнула на руки к профессору и обняла его за шею. Прикрепив другой конец поводка к своему брючному поясу, профессор лихорадочно обыскал карманы, достал пятидесятидолларовую банкноту и протянул ее Чуваку.

– Это вам за помощь, – сказал он. – И, если мне не изменяет память, вы упоминали о съеденных ею бананах. Догадываюсь, что они были вашими.

– Да, но они обошлись нам в доллар с небольшим, – честно признался Чувак.

– Какая разница, – пренебрежительно махнул рукой профессор. – С точки зрения теории чисел… Впрочем, это будет вам не интересно. Берите деньги и ни о чем таком не думайте.

– Спасибо, – поблагодарил Чувак.

– Пока!

– Пока!

– Ав!

Переглянувшись, Чувак и Чамп направились к супермаркету.

– Что ты скажешь о пицце, Чампи? Или даже о двух больших пиццах? С ветчиной, салями и грибами? К ним еще можно взять чипсов и пива сколько захочется. А завтра я прямо с утра пойду в городское бюро по трудоустройству. И там я наконец-то получу работу, нормальную обычную работу, без всяких выкрутасов и подлянок…

– Ав-ав! – ответил Чамп, намекая на то, что немного денег можно потратить и на сладости.

Если уж выдался такой удачный день… Шоколадный батончик с орехами был бы в самый раз.