Текст книги "Мифы об острове Пасхи"

Первый миф о статуях острова Пасхи

Возможно, что описания первых путешественников, посетивших остров Пасхи, содержали бы больше сведений о рапануйцах, если бы их внимание не отвлекала, пожалуй, самая примечательная загадка острова – большие каменные статуи, которые невозможно было не заметить. На местном языке их называют «моаи». Статуи либо стояли на платформах (аху), либо лежали рядом с ними. На голове некоторых статуй располагались блоки цилиндрической формы (пукао), которые изображали то ли прическу, то ли шапки или какие-то другие головные уборы.

Еще голландцы удивлялись существованию этих статуй и тому, как их могли воздвигнуть островитяне.

«Что касается религии этих людей, мы не могли разобраться в ней из-за краткости нашего пребывания; мы заметили, что они жгут костры перед довольно высокими каменными идолами… Мы были поражены, увидев эти каменные изваяния, так как не могли понять, каким образом этим людям удалось воздвигнуть подобные фигуры без помощи каких-либо машин, ведь они не располагали пиломатериалами для их создания. Некоторые из этих фигур были 30 футов в высоту и с пропорциональной толщиной…» (Я. Роггевен. «Испытанный южанин»).

«Туземцы, по всей видимости, не имели никакого оружия и, как я думаю, они во всем полагались на своих богов и идолов, которые стояли в большом количестве на берегу и перед которыми они падали ниц и молились. Эти идолы были высечены из камня в виде людей с длинными ушами и короной на голове, но сделаны они были весьма искусно, чему мы весьма дивились» (Я. Роггевен. «Испытанный южанин»).

Испанский капитан Филипе Гонсалес де Хаэдо также поражался каменным статуям и тому, как их могли воздвигнуть островитяне. Он записал в свой журнал: «Этот вопрос стоит хорошенько изучить».

Чуть позднее пришел черед удивиться Куку и членам его команды: «Мы не могли понять, как эти островитяне, не располагая никакой механической силой, могли поднять такие колоссальные фигуры, а затем поместить большие цилиндрические камни им на головы».

Однако Кук со своими товарищами сообщает, что многие статуи уже повалены наземь и частично разбиты, а население, по их подсчетам, сократилось до 600–700 человек. Все это создавало впечатление, что остров пережил какой-то катаклизм, от которого не смог оправиться.

Это сообщение породило один из самых первых мифов об острове Пасхи – появилась версия, что в период между открытием острова голландцами в 1722 году и визитом Кука в 1774 году действительно произошло что-то, имевшее прямо-таки катастрофические последствия.

Естественно, что подобное сообщение Кука не могло не заинтриговать исследователей еще больше. И последующие путешественники так или иначе обращаются к этому вопросу. Исходя из их сообщений, можно заключить, что Кук, мягко говоря, погорячился со своими выводами.

Рис. 10. Статуи острова Пасхи (рисунок Дюмон-Дюрвилля, 1839 г.)

Так Лисянский пишет:

«Обойдя южную оконечность острова, я продрейфовал к западу до полудня, а потом подошел к западному берегу мили на три. В этом положении мне открылось якорное место, по берегам которого был виден большой бурун. Тут мы приметили несколько деревьев и четыре черных истукана, из которых три были высокие, а четвертый как будто бы до половины изломан. Они стоят у самого моря и представляют собою памятники, описание которых находится в путешествии Лаперуза…

Между северным и восточным мысами нами замечены четыре памятника, из которых первый находился посредине и состоял из одной статуи, второй и третий – из двух статуй каждый, а последний – из трех. Подходя к ним, мы увидели, что жители развели в разных местах огонь, продолжавшийся до самого вечера. Может быть, это означало приглашение, чтобы мы подошли к берегу. Однако же, не находя нигде удобного места, чтобы пристать, я продолжал свой путь к западу» (Ю. Лисянский. «Путешествие вокруг света на корабле “Нева” в 1803–1806 годах»).

И далее:

«По берегам находится множество статуй, верные изображения которых можно видеть в описании путешествия Лаперуза. Они высечены из камня с весьма грубым изображением человеческой головы и покрышкой цилиндрического вида. Кроме того, нами замечено много куч камней с небольшими черноватыми и белыми пятнами наверху. Кажется, и они служат вместо каких-то памятников…

Рис. 11. Статуи на западном побережье (зона Тахаи)

Ялик стоял столь близко от берега, что можно было явственно рассмотреть несколько жилищ и камень, из которого составлены ближние монументы или статуи. По указанию Повалишина, они высотою около 13 футов (примерно 4 метра). Четвертую часть их составлял цилиндр, поставленный на головах статуй» (Ю. Лисянский. «Путешествие вокруг света на корабле “Нева” в 1803–1806 годах»).

Расходятся наблюдения Лисянского с заключениями Кука и по количеству островитян.

«С Куком мы не согласны в отношении числа жителей острова. Хотя сам я и не был на берегу, но если иметь в виду пятьсот человек, которые, приметив наш корабль, немедленно сбежались из ближних мест, то что же надлежит заключить о прочих, находящихся на острове селениях. Сверх того, обходя остров, насчитали мы 23 дома, стоящих недалеко от берегов. Положив, что это число составляло только половину всех жилищ и что во всяком из них живет по 40 человек, выйдет всего 1840 человек. Итак, по моему мнению, на острове Св. Пасхи должно быть всех жителей, по крайней мере, полторы тысячи» (Ю. Лисянский. «Путешествие вокруг света на корабле “Нева” в 1803–1806 годах»).

Однако слухи о том, что все статуи на острове якобы повалены, продолжали циркулировать в обществе. На это определенно указывает то, что пишет Миклухо-Маклай спустя весьма значительное время после Лисянского.

Рис. 12. Юрий Федорович Лисянский

«Чилийская экспедиция подтвердила в главных чертах уже сообщенные г-ном Пальмером известия, что не все каменные идолы уничтожены {Бичи привез известие, что все колоссальные статуи на Рапа-Нуи разрушены, но уже бывший после него Дю-Пти-Туар опроверг это сообщение. Подтверждение рассказа Пальмера г-ном Гана оттого имеет вес, потому что некоторые писатели, как например, г. Герланд, сомневались в верности подробностей, сообщенных г. Пальмером.}, что еще многие стоят, другие опрокинуты, но еще целы, что главное место их выделки находится у края описанного г-ном Пальмером вулкана Утуити и что в некоторых местах можно было еще видеть, как они в прежнее время стояли, именно на высоких платформах или алтарях» (Н. Миклухо-Маклай. «Плавание на корвете “Витязь” (ноябрь 1870 – сентябрь 1871 г.)»).

На мой взгляд, ошибочные выводы Кука, приведшие к мифу о катаклизме, в результате которого упали все статуи, являются лишь следствием того, что статуй на острове много – около тысячи штук. Какие-то из них повалены, а какие-то стоят до сих пор в вертикальном положении (даже если не учитывать те, которые отреставрированы в позднейшее время). И все зависит от того, с какой стороны и с какой точки смотреть на остров. В одном месте можно увидеть лишь поваленные моаи, а в другом – стоящие в вертикальном положении.

Несмотря на столь простое соображение, утверждения о некоем катаклизме, постигшем остров в XVIII веке, можно встретить в книгах и ныне. Уж таковы особенности человеческой психики – слухи о катастрофах и воспринимаются быстрее, и развеиваются труднее. И запустить самый невероятный миф тут очень просто. Например, в начале XX века по миру довольно долго ходили слухи (которые даже печатали в газетах), что вообще сам остров Пасхи со всеми его жителями в результате сильного землетрясения опустился в морскую пучину и поглощен водами Тихого океана навсегда…

Конечно же, загадка каменных статуй острова Пасхи не могла не привлечь внимания Хейердала. И значительная часть его размышлений об этом острове, которые он обсуждал со своими товарищами на плоту «Кон-Тики», была посвящена именно статуям-моаи.

Рис. 13. Все зависит от того, откуда и на что смотреть

Хейердал пытался проводить параллели между моаи острова Пасхи и статуями в южноамериканском Тиауанако (который он считал столицей бога Кон-Тики). Эти параллели, согласно его точке зрения, должны были свидетельствовать о том, что статуи острова Пасхи созданы выходцами из Южной Америки и их потомками. А выходцами этими были, как гласит южноамериканское предание, белые люди с рыжими волосами – соплеменники легендарного бога Кон-Тики.

Впрочем, и тут Хейердал не был первым. В 1870 году на возможную связь между островом Пасхи и Южной Америкой обратил внимание сэр Клементс Маркхэм – влиятельнейший британский исследователь, который с 1863 по 1888 год занимал пост секретаря Королевского географического общества, а впоследствии был его президентом еще на протяжении двенадцати лет. На лекции Дж. Л. Палмера, которая была прочитана на одном из заседаний этого общества, Маркхэм провел аналогии между платформами и статуями острова Пасхи с подобными находками в Тиауанако (территория современной Боливии). А в 1930 году группа немецких ученых опубликовала работу, в которой истоки культуры острова Пасхи они усмотрели в доисторическом Перу.

Хейердалу казалось, что ему также удалось найти сходство статуй на острове и в Тиауанако. В своей книге «Путешествие на “Кон-Тики”» он пишет об этом вполне определенно. Однако книга эта была им написана еще до того, как он сам побывал на острове Пасхи.

А что можно получить, опираясь лишь на чужие описания? Тут ошибиться в выводах – легче легкого.

В действительности же общее между статуями острова Пасхи и в Тиауанако только то, что это – статуи. О каких-либо иных сходствах между ними можно говорить, лишь сильно искажая реальность. И позднее Хейердал вынужден был отказаться от этого своего тезиса, признав, что классические моаи «не имеют никакого сходства со статуями… на континенте, расположенном к востоку от острова».

Конечно, в распоряжении Хейердала имелись не только описания путешественников. К моменту его плавания на «Кон-Тики» уже было проведено несколько археологических и этнографических исследований на острове Пасхи.

Рис. 14. Статуи на острове Пасхи (слева) и в Тиауанако (справа)

«Самые ранние археологические раскопки были проведены на острове Пасхи моряками с немецкой канонерки «Гиена», которой командовал капитан Вильгельм Гейзелер, в сентябре 1882 года пробывшей на острове четыре дня. Основной целью экспедиции был сбор этнографического материала для Берлинского императорского музея. Исследователи сделали первое детализированное этнографическое описание острова, а также раскопали пол одного из домов в Оронго и несколько hare moa (каменных “курятников”)» (Н. Непомнящий. «Остров Пасхи»).

Гораздо более внушительная работа была проделана командой американского корабля «Могиканин» в 1886 году. И хотя на это у них ушло всего одиннадцать дней, американцам удалось составить описание 555 статуй, 113 платформ, культовой деревни Оронго, некоторых пещер, могил и наскальных изображений, а также провести небольшие раскопки в кратере Рано-Рараку. Вдобавок им удалось получить некоторую информацию о легендах и языке рапануйцев и собрать коллекцию местных предметов, среди которых было две дощечки с надписями на языке ронго-ронго, над расшифровкой которого исследователи бьются до сих пор.

«В 1934–1935 годах в составе франко-бельгийской экспедиции на остров Пасхи прибыли археолог Генри Лавачери и этнограф Альфред Метро. Они жили здесь пять месяцев. Первый обратил особое внимание на наскальную живопись, тогда как второй выполнил серьезное исследование обычаев местного населения» (Н. Непомнящий. «Остров Пасхи»).

По результатам своих исследований Метро отверг предположение об американских истоках культуры острова Пасхи. Он считал, что эта культура основана предками островитян, приплывшими с островов Полинезии. Эти выводы поддержал и выдающийся исследователь Океании новозеландец Те Ранги Хироа.

Буквально через год после путешествия «Кон-Тики» вышла в свет книга по исследованию острова Пасхи под названием «Земля Хоту Матуа», которую написал пастор Себастьян Энглерт. В ней содержались сведения по истории, археологии, этнологии острова, а также по языку островитян.

Этот немецкий исследователь в 1922 году по собственному желанию отправился в качестве католического миссионера в индейское племя аураканов на юге Чили, а затем с 1935 года до самой своей смерти в 1969 году был миссионером-священником на острове Пасхи.

Помимо основной миссионерской деятельности Энглерт посвятил значительную часть своей жизни изучению культуры и языка острова Пасхи. Он исходил остров буквально вдоль и поперек и даже пронумеровал более шестисот статуй – те, которые ему удалось обнаружить.

Рис. 15. Петроглифы в деревне Оронго

Ныне общее число статуй оценивается в 887 штук. Именно такое их количество указано на стенде в местном музее, который располагается в секторе Тахаи, в полутора километрах к северу от единственного на острове города Ханга Роа – на месте, где и проживал Себастьян Энглерт.

Рис. 16. Себастьян Энглерт

Во время своей поездки на остров Пасхи Тур Хейердал встречался и довольно тесно общался с Энглертом, который предоставил Хейердалу немало полезной информации по истории острова и местным традициям…

Экспедиция Хейердала на остров Пасхи

Хотя Хейердал мечтал об острове Пасхи еще во время своего плавания на «Кон-Тики» в 1947 году, попасть сюда он смог только через восемь лет – в 1955-м. В это время здесь еще не было аэропорта. И всего один раз в год на Пасхи приходил военный корабль из Чили, под чьей юрисдикцией остров находится с 1888 года. Поэтому Хейердалу пришлось зафрахтовать для своей экспедиции траулер в Норвегии, который добирался до острова Пасхи целых шесть недель. И это – вполне конкретный и показательный пример тех трудностей, с которыми приходилось сталкиваться исследователям этого острова в еще недавнем прошлом.

Фрахт целого судна – дело не из дешевых. Однако после плавания на «Кон-Тики», получившего широкий резонансный отклик по всему миру, Хейердал имел не только весьма неплохую финансовую базу, но и широкую известность, что позволило ему также пригласить в состав экспедиции профессиональных археологов. В научный состав экспедиции вошли американцы – доктора наук, профессоры археологии Карлайл Смит и Уильям Мюллой (в своей книге об экспедиции на остров Пасхи Хейердал его называет Биллом), сотрудник музея Нью-Мексико Эдвин Фердон и директор музея в Эльверуме Арне Шельсвольд, а также студент-археолог университета в Сантьяго Гонсало Фигероа, который в экспедиции официально представлял Чили.

Кроме затрат на провиант, оборудование, топливо и фрахт судна, Хейердал обязался платить участникам экспедиции по таким же ставкам, как на их обычной работе. Но думаю, вовсе не деньги привлекали археологов – им представился шанс окунуться в исследование далекого и таинственного острова, на котором для специалистов их профиля был непочатый край работы и огромные перспективы. И эти надежды себя полностью оправдали. Так, например, Уильям Мюллой после экспедиции Хейердала в 1955–1956 годах буквально с головой окунулся в исследование острова Пасхи, совершив в итоге более двадцати поездок на этот остров, куда он ездил вплоть до своей внезапной кончины в 1978 году. В частности, в ходе своих поездок уже после экспедиции Хейердала Мюллой проводил раскопки и реставрацию платформ (аху) в секторе Тахаи.

Остров Пасхи имеет форму прямоугольного треугольника, гипотенуза которого образует восточный берег острова (см. Рис. 2-ц). Стороны этого «треугольника» имеют длину 16, 18 и 24 километра. По углам острова возвышаются потухшие вулканы – вулкан Рано-Као (высота 324 метра) рядом с поселением Ханга-Роа и современным аэропортом; вулкан Пуа-Катики (высота 377 метров) в зоне Поики и вулкан Теревака, образующий высшую точку острова (539 метров).

Рис. 17. Уильям Мюллой на острове Пасхи

Наличие большой научной команды при поддержке со стороны не только руководства острова, но и его жителей, позволило экспедиции разделить силы и разбиться на несколько бригад, каждая из которых занялась исследованиями на своем направлении. Сам Хейердал, далекий от практической археологии, помимо общего руководства работами сконцентрировался на сборе местных артефактов и информации о культурных традициях островитян, а также местных легенд и преданий.

Уильям Мюллой занялся раскопками на аху Винапу, в южной части восточного побережья, где под его руководством на протяжении четырех месяцев трудились два десятка местных рабочих. Эдвин Фердон возглавил раскопки в селении Оронго на вершине вулкана Рано-Као, располагающегося в южном углу того треугольника, который образует остров. Арне Шельсвольд работал на другом вулкане – Рано-Рараку, который находится в северной части острова, неподалеку от восточного побережья. Здесь располагаются каменоломни, в которых в древние времена изготавливались статуи-моаи. А Карлайл Смит исследовал древний ров у подножия возвышенности в зоне Поике, расположенной в северо-восточном углу острова, а также провел раскопки аху Те Пито Кура на северном побережье.

Рис. 18. Коленопреклоненная статуя, найденная экспедицией Хейердала

Практически каждая новая находка археологов становилась сенсацией, поскольку им удалось обнаружить целый ряд ранее неизвестных статуй, которые приводили в изумление даже местных жителей. Пожалуй, одной из самых знаменитых находок стала обнаруженная на склоне вулкана Рано-Рараку коленопреклоненная статуя с устремленным вверх взглядом и острой бородкой, из-за которой статуя в профиль чем-то напоминает «вождя мирового пролетариата».

«Археологи и пасхальцы были одинаково удивлены; снова пригласили патера Себастьяна и губернатора. У этого идола тоже были ноги, его изваяли сидящим на собственных пятках, руки лежали на коленях. Если другие фигуры изображались нагими, на этой был короткий плащ пончо с квадратным вырезом для шеи. Голова круглая, с острой бородкой и выпученными глазами. Странное лицо, такого еще не видели на острове Пасхи» (Т. Хейердал. «Аку-Аку»).

Помимо этого, археологи обнаружили несколько захоронений и собрали образцы, которые в дальнейшем были датированы радиоуглеродным методом, что позволило заложить основы хронологической шкалы истории острова Пасхи. Из кратера Рано-Рараку также были взяты на анализ образцы ила, которые послужили материалом для единственного на текущий момент палеоботанического исследования.

Хейердалу удалось также организовать и провести три эксперимента – по изготовлению, транспортировке и установке статуй.

Рис. 19. Резные изображения на камнях (из коллекции Хейердала, собранной на острове Пасхи)

По результатам экспедиции было опубликовано два больших тома научных отчетов – «Отчеты Норвежской археологической экспедиции на остров Пасхи и в Восточную часть Тихого океана». Позднее Хейердал дополнил их третьим томом под названием «Искусство острова Пасхи». Он также написал книгу «Аку-Аку», которая стала очередным международным бестселлером. Только в Норвегии в 1957 году эта книга вышла тиражом 60 тысяч экземпляров. После года продаж цифра возросла вдвое. А американское издание вышло первым тиражом сразу в 100 тысяч.

Экспедиция Хейердала 1955–1956 годов не только заложила фундамент для многих археологических изысканий, которые продолжаются на острове до сих пор, но и во многом определила современные представления историков о прошлом острова Пасхи.

Ключевые моменты истории острова

Современное представление об истории острова Пасхи (до момента открытия его европейцами), излагаемое в книгах и фильмах, сформировано на основе как археологических и этнографических исследований, так и местных преданий и легенд. В нем достаточно отчетливо выделяются несколько ключевых моментов – заселение острова; освоение острова переселенцами и рост численности рапануйцев; глобальный конфликт между двумя кланами («короткоухих» и «длинноухих»); экологическая катастрофа, приведшая к резкому сокращению численности населения острова (иногда связывается с упомянутым конфликтом кланов); изменение религиозно-культовых представлений островитян и установление культа человеко-птицы, который застали европейцы. Все эти ключевые моменты, по представлениям большинства историков и исследователей, теснейшим образом связаны с возведением островитянами знаменитых платформ-аху и статуй-моаи.

Рис. 20. Статуи острова Пасхи

Такое представление о прошлом острова базируется на выводах Хейердала, который по результатам археологических раскопок, проведенных его экспедицией, заключил, что историю острова Пасхи (как раз прежде всего по возведению статуй и платформ) можно разделить на три периода: ранний – 400–1100 гг., средний – 1100–1680 гг. и поздний – 1680–1868 гг. нашей эры.

На первом этапе, по его мнению, прибывшие на остров переселенцы и их потомки изготавливали самые большие статуи и устанавливали их на самые большие и качественные платформы. Второй этап в этой трехступенчатой схеме характеризуется резким снижением качества и размера статуй и платформ. Начало третьего этапа знаменуется низвержением ранее установленных статуй (в ходе упомянутого выше военного конфликта между кланами), после чего статуи перестали изготавливать вообще.

Историки взяли у Хейердала это деление на три периода, однако… поменяли очередность первых двух периодов. Поскольку представителям академической науки гораздо привычней эволюция в сторону развития, а не деградация чего-либо по непонятным причинам, им больше по сердцу пришлось утверждение, что древние мастера постепенно совершенствовали свое искусство в изготовлении статуй, а посему и самые большие статуи создавались лишь на втором этапе.

Насколько обоснованным и правомерным было такое решение историков, мы рассмотрим позднее, а пока отметим лишь то, что по вопросу о назначении самих статуй у них с Хейердалом разногласий нет. Все они полагают, что статуи отражают царивший некогда на острове «культ предков» и возводились рапануйцами в честь наиболее почитаемых вождей кланов и семей. Считается, что останки таких вождей островитяне хоронили непосредственно в платформах, на которые устанавливались статуи, служившие в дальнейшем объектом почитания и поклонения. Как метко выразился один из участников нашей экспедиции Алексей Павлов, по сути, это было нечто типа «Доски почета»…

Не спорят историки с Хейердалом и в том, что в некий момент на острове Пасхи разразилась война между кланами, которая сопровождалась сбрасыванием статуй со своих мест на платформах. При этом статуи будто бы сбрасывались специально лицом вниз, чтобы их глаза – глаза великих вождей прошлого – больше никогда не могли смотреть на островитян-потомков.

Рис. 21. «Доска почета» на аху Тонгарики

Чаще всего этот конфликт, сопровождавшийся, как гласит местная легенда, чуть ли не полным истреблением «длинноухих», связывают не просто с борьбой между кланами за наиболее плодородные участки острова, а с последствиями некоей экологической катастрофы, которая была якобы вызвана самими островитянами. Согласно этой версии, для транспортировки статуй от каменоломен на склонах вулкана Рано-Рараку до платформ на побережье острова рапануйцы использовали бревна, которых для этого требовалось много. В пылу культово-религиозного экстаза, массово возводя эти статуи (которые порой достигали веса в десятки тонн), островитяне будто бы истребили все деревья, которые ранее росли на острове.

Исчезновение лесного покрова привело к сильной эрозии почвы, в результате снизились урожаи. Пострадало и рыболовство, так как не осталось древесины для строительства каноэ. Борьба за выживание в этих условиях и стала причиной конфликта, резко сократившего численность населения и сопровождавшегося сбрасыванием статуй со своих мест.

Рис. 22. Островитяне сбрасывают статуи во время войны между кланами

Эти события имели для острова Пасхи необратимые последствия. Деревьев на острове не осталось. Посреди огромного океана взяться им было неоткуда, и прибывшие сюда в XVIII веке европейцы застали практически голую землю, лишь местами покрытую редким кустарником.

В ходе приспособления к новым условиям рапануйцы (как полагают историки) вынуждены были отказаться от своих древних культово-религиозных представлений, заменив их культом человеко-птицы, центром которого стала деревня Оронго на возвышенности близ кратера вулкана Рано-Као.

В рамках культа человеко-птицы на острове ежегодно проводились соревнования между представителями всех кланов. Участники соревнования должны были доплыть до небольшого островка Моту-Нуи, расположенного рядом с островом Пасхи, взобраться по его крутым скалам и найти первыми яйцо, отложенное черной крачкой. Эти смельчаки подвергались немалой опасности, так как в водах близ острова Пасхи нередко появлялись акулы. Победивший пловец становился «птице-человеком года» и наделялся сроком на год правом контроля над раздачей ресурсов между кланами (по другой версии, это право получал вождь того клана, к которому принадлежал «птице-человек года»). Эта традиция продолжала существовать вплоть до 1867 года.

Как полагают историки, именно такое мирное соревнование с ежегодной сменой человека, выполнявшего одну из важнейших социальных функций (распределение продуктов питания), позволило рапануйцам избегать новых кровопролитных конфликтов…

Рис. 23. Претенденты на звание «птице-человека года» устремляются к острову Моту-Нуи

Тема упомянутой экологической катастрофы, вызванной человеком, весьма популярна и довольно широко раскручена. Ее сторонники, как правило, любят смаковать детали этой катастрофы и представлять ее в виде некоего «показательного примера острова Пасхи», который служит «предупреждением всему человечеству» об опасности бездумного потребления природных ресурсов, способного привести к глобальной экологической катастрофе планетарного масштаба.

Вот так в целом представляется история острова Пасхи в подавляющем большинстве современных фильмов и книг. Однако с данной версией согласны далеко не все исследователи. Да и сами рапануйцы утверждают, что историки во многом ошибаются…