Текст книги "Проклятое место"

– Ну уж нет, – усмехнулся повисший на их руках Артём. – Второй раз я на спор туда не пойду! Хватит с меня и предыдущего!

Позади студентов раздался шорох, и те испуганно обернулись. Метрах в двадцати от них стояло двое неизвестных худых мужчин в тёмных робах. На их лбах были нанесены непонятные символы, глаза были направлены в сторону молодёжи, но взор их блуждал, словно у лунатиков или наркоманов. Один из них сжимал в руках вилы, второй был вооружён серпом и горящим факелом. Они что-то едва слышно ритмично бормотали, или, скорее даже, распевали непонятную песню. Молитва?! Сектанты?! Выглядели незнакомцы явно недружелюбно, особенно учитывая то, как нервно их руки сжимали оружие.

В лесах показался ещё один огонёк, потом ещё и ещё – это к усадьбе стекались всё новые и новые худощавые фигуры в робах и балахонах, отсекая студентов от дороги и тесня их к особняку. Бежать через лес было невозможно! Клич, который последовал при этом, не обрадовал никого, но выбора не оставалось:

– Скорее, бежим в дом!

Михаил с наслаждением лёг в полную тёплой воды ванну. Хорошо! Что ещё нужно, чтобы отдохнуть после тяжёлого рабочего дня. Возглавлять полицию городского округа – это тяжёлая и нудная работа. Пусть тот, кто считает, что работа с бумагами – это легко, попробует сам. Нервов тратится в разы больше, нежели при работе простым патрульным или участковым. Ответственность тут совсем другая. Михаил гордился тем, что в свои сорок три года уже был крупным начальником, причём стал им без посторонней помощи и чьего-либо покровительства.

– Как хорошо, что скоро отпуск! – подумал полковник. – Нужно взять жену с дочерью и махнуть куда-нибудь подальше от Н-ска, чтобы с чистой совестью можно было отключить телефон. Пусть сами разбираются!

Правда, его служебное положение всегда обязывало оставлять координаты, по которым с ним можно связаться, но это ерунда. Всегда можно сказать, что телефон в гостиничном номере забыл.

Раздавшаяся трель сотового отвлекла от приятных размышлений о грядущем отпуске.

– Ну вот! – чертыхнулся Михаил, привстав и потянувшись рукой за аппаратом. – Накаркал! Даже дома расслабиться не дадут!

Номер был незнакомый. Но взять, всё равно, нужно – часто звонят разные деловые люди и сотрудники других служб, от хороших отношений с которыми может зависеть его карьера.

– Да? – спросил Михаил, опускаясь обратно в ванну.

– Папа, это я! – раздался плач и всхлипы из трубки. Так могла плакать только одна девушка – его дочь – Яна!

Михаил рывком сел, расплёскивая воду на пол, заорав в трубку:

– Да, говори! Что произошло?!

– Помоги мне! – продолжала плакать дочь, отчего сердце полковника ушло в пятки.

– Ты где?! Что случилось?!

– Мы в особняке Кабанова! – всхлипнула Яна. – Мои друзья ополоумели и убивают друг друга! Один из них сейчас ищет меня! Приезжай скорее! Я спряталась…

После чего раздался громкий шорох, пошли помехи, а затем связь прервалась. И напрасно Михаил как полоумный орал в трубку и пытался перезвонить – телефон безмолвствовал.

– Что случилось?! – испуганно спросила Ира – его жена, из-за двери. – Ты чего орёшь?

– Готовь мне одежду! – лишь рявкнул он в ответ. – Аврал на работе!

После этого он стал спешно вытираться, одеваться, попутно делая множество звонков. Нужно было поднять ОМОН, патрульных, приказать отследить входящий звонок, определить владельца номера и заставить оператора ежеминутно перезванивать туда, подогнать машину с водителем к дому, поскольку самому вести сейчас автомобиль было тяжело. Возможно, у него потом будут неприятности за такую мобилизацию, особенно если в особняке они никого не найдут. Нет! Должны, должны найти! Голос своей дочери он узнал хорошо и явно. А то, что номер незнакомый – так это ерунда! Воспользовалась чужим телефоном.

Испуганная жена помогла мужу собраться максимально быстро. Она привыкла к тому, что тот мог вот так в любой момент сорваться и уехать из дома, но такого страшного лица у Михаила не видела никогда. Вероятно, дела совсем плохи! Расстраивать Иру муж не стал, не сообщив того, что едет вызволять их дочь из проклятого дома. Незачем ей ещё больше волноваться!

Водитель Сергей молодец! Когда полковник выбежал из подъезда, тот уже лихо влетел во двор, оглашая его звуком сирены. Звонки Михаил делал и в автомобиле, который уже во весь опор мчался из города по направлению к злополучной усадьбе в сопровождении двух машин постовой службы. Он уже узнал, что номер, с которого ему позвонила дочь, принадлежал её подруге и одногруппнице – Кате.

В голове раз за разом проносились тревожные воспоминания о проклятом особняке, чёрной твари, виденной им там в молодости, пропавшем бесследно Палыче и десятках других людей.

Прибывшее подразделение специального назначения высыпало из грузовика и тут же разбилось на несколько групп. Одна осталась в охранении, прочёсывая двор и хозяйственные постройки, а также охраняя машину и подъезд к усадьбе, две другие – проникли в особняк с разных концов. Экипированы все были, словно собирались штурмовать удерживаемый террористами объект. Печальный опыт у бойцов уже имелся – пару лет назад пришлось вызволять из захваченного супермаркета испуганных сотрудников и покупателей.

– Стоять! – рявкнул один из бойцов, направив ствол пистолета-пулемёта на цель. Луч света из тактического фонаря, прикреплённого к стволу оружия, высветил лишь чью-то тень, метнувшуюся в сторону. Незнакомец поспешил скрыться в тёмном дверном проёме.

– Движение! – передал в эфир другой боец.

– Выходи с поднятыми руками! – продолжал первый. – Иначе открываем огонь на поражение!

Ответом послужил быстрый топот убегающего человека. Знаками командир показал, что нужно делать, и его люди стали преследовать цель, попутно выискивая ловушки, засады и просто прикрывая друг друга.

Вскоре они оказались в тёмном подвале, где обнаружили прикованную цепями голую девушку с кляпом во рту, и нависшим над ней худощавым субъектом в робе, занёсшим нож над животом пленницы. Очередной сектант или маньяк, решивший поселиться в заброшенном особняке? Логово преотличное – никто сюда в здравом уме соваться не будет. На подобную мысль командира натолкнула кровавая метка, которая была вырезана у безумца ножом прямо на лбу. У другой стены лежал прикованный изуродованный человек, но он, похоже, был без сознания или мёртв. Всё это натренированный взор спецназовцев оценил за доли секунды.

– Стой! – рявкнул командир, высвечивая цель фонарём. Сектант вздрогнул и на мгновение замер. Около полудюжины точек от лазерных прицелов плясало на груди и голове сектанта, отчего кровавая метка на его лбу стала видна ещё лучше.

– Брось нож! – скомандовал уже более спокойным, но твёрдым как кремень, голосом глава группы.

– Вы не понимаете, – сказал фанатик, оказавшийся молодым бородатым парнем. – Она – зло! В ней прячется демон! И если не убить его…

– Не глупи! – прервал его командир. – Ты не успеешь этого сделать. Тебя пристрелят. Мы не стреляем до сих пор лишь потому, что боимся задеть заложницу. Брось нож на землю, отойди в сторону – и тебе сохранят жизнь. Я обещаю!

– Я.. Я не могу!

– Можешь, это просто, – продолжал увещевать спецназовец.

– Прости меня, Яна! – нож с огромной скоростью устремляется вниз к плоти беззащитной девушки, которая громко мычит от ужаса через свой кляп. Грохот выстрелов закладывает уши…

К кортежу полковника уже за городом присоединилась карета скорой помощи, а сам Михаил не находил себе места, неприлично грызя ногти на заднем сиденье. Хорошо хоть водитель не обращал на этого никакого внимания, сосредоточившись на дороге. Поворот к усадьбе уже оказывается расчищен, а возле него дежурит пара милиционеров, соорудив небольшой пост.

– Молодцы, быстро работаете! – мысленно похвалил подчинённых полковник, на миг оторвавшись от неприятных раздумий и переживаний. Вскоре он вскрикнул от гнева – они проехали разбитую мазду его дочери, которая стояла на обочине, впечатанная в могучую ель. Возле неё уже суетились несколько человек, но жертв видно не было.

– Стой! – взревел Михаил водителю, намереваясь выйти.

– Меня предупредили по рации, что проедем разбитую синюю мазду, – ответил Сергей, не думая выполнять приказ, но, на всякий случай, сбросивший скорость. – Она пустая. Жертв нет!

– Хорошо, гони дальше! – кивнул он, забыв о том, что водитель не увидит его жеста.

Влетевшие на территорию усадьбы машины начали занимать места на площадке, где уже сновало большое количество полицейских. К облегчению Михаила он увидел свою дочь, укутанную в одеяло и трясущуюся от страха на заднем сидении одного из автомобилей. С ней беседовали двое полицейских, а также поспешил один из приехавших медиков, чтобы осмотреть девушку. Ещё один страшно изуродованный парень лежал на носилках, возле него суетился медик из группы спецназа. Поговорить с дочерью полковнику не дали – работа, мать её! Не успел он выйти из автомобиля, как уже выслушивал доклады. Ладно, подождёт его Яна, никуда не денется! Жива, на вид здорова. Главное позади – из проклятого дома её вытащили.

– Обнаружили вашу дочь в подвале, – докладывал командир. – Прикованную цепью. Как и того парня (кивок в сторону изуродованного человека), личность определить не сумели из-за многочисленных побоев, всё это время он пробыл без сознания. Был один маньяк, одетый как религиозный фанатик. На предложение сдаться не отреагировал. Пристрелили при попытке убийства девушки. Труп оставлен в подвале – с ним работают криминалисты. Девушка цела, но в состоянии шока. Больше никого не нашли – ни трупов, ни живых людей. Группы проводят обыск оставшихся помещений и прилегающих территорий. Кинологи только что подключились. Указания?

– Прикажите своим людям удвоить бдительность, – приказал полковник. – Сами знаете – место отвратительное!

– Все осведомлены, поэтому всегда настороже, – ответил командир.

– Имена своих людей списком дашь, – сказал Михаил. – Представлю к награде или премии выпишу. Всё, свободен!

Козырнув, спецназовец удалился раздавать указания подчинённым. Народу и машин у усадьбы была тьма-тьмущая. Но, если бы понадобилось, то Михаил бы сюда и танки пригнал с вертолётами!

– Как ты? – ласково спросил он у дочери (ругать потом будем, когда оправится от пережитого). Михаил присел возле патрульного автомобиля, где на заднем сидении находилась Яна, на колени, чтобы их лица оказались на одном уровне. Девушка лишь испуганно вздрогнула и боязливо отстранилась, словно не узнала родного отца. Она повыше натянула одеяло, которым её укрыли полицейские. Кроме того, они отдали ей рубаху и штаны, но те оказались девушке велики, да и одевать она их не спешила, а облачать её насильно никто не рискнул.

– У неё шок, – предупредил медик. – Первое время она может неадекватно реагировать на происходящее и не узнавать никого вокруг.

– Она цела? – спросил он у врача.

– Мелкие повреждения – ссадины, синяки, царапины. На груди ножом недавно были вырезаны непонятные символы. Останутся шрамы. Судя по зрачкам – лёгкое сотрясение головного мозга или наркотическое опьянение. Я больше склоняюсь к первому. Ничего существенного, что угрожало бы её жизни, нет.

– Хорошо, – облегчённо вздохнул Михаил. И тут же нахмурился – что ещё за символы вырезаны на груди у его бедняжки? Какая тварь додумалась до этого?!

– Но нам нужно обследовать её в больнице, чтобы исключить внутренние повреждения, – тут же поумерил его радость доктор. – Домой сейчас ей категорически нельзя.

– Ладно, – легко согласился он. Главное – жива. А обследование и помощь медиков никогда лишними не бывают. Особенно учитывая то, через что ей пришлось пройти. И на кой ляд подростки полезли в этот чёртов дом?

Попытки разговорить Яну ни к чему не привели – девушка лишь испуганно хлопала своими глазами, продолжая молчать. Прежде, чем его дочь забрали в машину скорой помощи, полковник осведомился о втором молодом человеке.

– Состояние крайне тяжёлое, возможно внутреннее кровотечение, – ответил доктор, который руководил погрузкой пострадавшего в машину. – Если так, то он может не пережить дорогу.

– Я хочу, чтобы мою дочь и этого парня везли раздельно! – распорядился полковник. – Каждую машину скорой помощи – сопровождает одна полицейская машина. К этому (жест в сторону раненого парня) – одного полицейского в машину, руку приковать к каталке. На всякий случай. У палаты каждого из ребят должен всегда кто-то дежурить. А теперь покажите мне того урода, который пытался убить мою дочь!

Через пару дней Яну выписали из больницы. Девушка была физически здорова, но ничего не помнила из того, что с ней приключилось в проклятом особняке Кабанова. Забыла она также и многое из того, что с ней было и в обычной жизни до проклятого вояжа в заброшенную усадьбу. Родных она тоже узнавала не всегда, часто их пугалась, как и остальных людей. У Михаила уже сложилось впечатление, что бедняжка так и проживёт остаток жизни в полубезумном состоянии, шарахаясь от любой тени.

– Что же там с тобой произошло? – часто спрашивал себя он, хотя и знал в душе, что ничего хорошего Яна там увидеть не могла по определению. Вряд ли простой маньяк там мог напугать девушку, скорее всего она видела там того жуткого монстра. Да, и не маньяк это оказался вовсе, а её одногруппник по имени Данила. И, тем не менее, факт остаётся фактом – её товарищ пытался зарезать несчастную, словно ритуальную жертву, судя по обстановке и вырезанным символам на груди у дочери. Излазили весь интернет, но расшифровать кровавый рисунок на коже девушки не смогли.

Избитого закованного в цепи парня, которого вытащили из дома, звали Артём. Богатый сынок местных крупных бизнесменов, который учился с Яной в одной группе. Недавно он пришёл в себя, но радости родителям это не принесло – парень сошёл с ума, теперь пуская слюни в психушке, поскольку он временами бросался на окружающих, называя их монстрами и стараясь убить. Добиться от него показаний не удалось. Другие одногруппники Яны, Артёма и покойного Данилы бесследно пропали, как и джип богатого студента. В доме ничего и никого найти не удалось.

Яну записали на приём к лучшему психотерапевту города, от которого Михаил и Ирина ожидали помощи. Пришлось потеснить других клиентов, но вряд ли из-за этого последуют жалобы. Оставалось ждать ещё пару дней – эскулап пока не вернулся из отпуска.

Когда Михаилу позвонили из психиатрической больницы, то он удивился.

– Полковник Трушин Михаил Геннадьевич? Это Якушев вас беспокоит. Главврач психиатрической больницы.

– Да, в чём дело?

– Артём Савельев. Пациент из усадьбы Кабанова. В моменты просветления он настойчиво просит нас дать возможность переговорить с вами лично. Говорит, что у него есть сведения о пропавших людях. И вашей дочери. От предложения переговорить с другими полицейскими – наотрез отказывается. Приезжайте к нам, возможно, он сможет сообщить что-то важное. Лучше – в утренние часы, поскольку при восходе солнца он обычно более смирный, а ближе к вечеру начинает безумствовать.

– Хорошо, завтра буду…

– Шизофрения, раздвоение личности, агрессивное поведение и суицидальные попытки, – рассказывал доктор посетившему их полковнику сведения о пациенте по имени Артём. – В нём сейчас уживается несколько личностей – Артёма и какой-то женщины. Обе личности могут вести себя как очень агрессивно, так и вполне спокойно. Поэтому мы вынуждены содержать его либо в фиксированном состоянии, либо ограничивая его подвижность. Один раз пациент попытался прогрызть матрас, чтобы подавиться и задохнуться его содержимым. Едва откачали.

– Хорошо, я понял, – кивнул головой Михаил, сжимая в кармане диктофон. – Входим.

В помещении, куда он зашёл, был всего один стол и два стула, стоящие по разные стороны. Все предметы нехитрой мебелировки были прикручены к полу. Комната была оборудована специально для подобных целей, чтобы говорить тут с особо опасными пациентами. На одном из стульев сидел Артём, лицо которого вернулось к своему обычному облику, больше не напоминая отбивную. Волосы его были взъерошены, а на лице красовалась неопрятная щетина. Молодой человек был одет в смирительную рубашку, которая делала его похожим на гусеницу. Взор сумасшедшего затуманился, когда он увидел вошедшего полковника, а на глаза навернулись слёзы.

– Чего это он? – тихо спросил у доктора Михаил, а сам при этом подумал: «Псих!»

– Не знаю, – также тихо ответил врач. – Такого раньше с ним не было.

– Ладно, – вздохнул Михаил, с опаской присаживаясь на свободный стул. Бандитов или зэков он не боялся, легко сходясь с ними в неравной схватке. А вот сумасшедшие его откровенно нервировали.

– Артём, – заговорил доктор. – Ты знаешь, кто перед тобой сидит?

Псих уверенно кивнул.

– Кто? – спросил заинтригованный доктор.

– Полковник Н-ского РУВД Трушин Михаил Геннадьевич.

– Вы с ним знакомы? – тихо спросил доктор у полицейского.

– Нет, – покачал тот головой. – Никогда не общались лично.

– Интересно, – пробормотал доктор, глядя на заблестевшие в глазах сумасшедшего слёзы.

– Зачем ты хотел видеть меня, Артём? – спросил полковник, включив запись на диктофоне.

– Могу я говорить с вами наедине?

– Хорошо, – согласился Михаил, кивком головы отпуская доктора и дюжих санитаров.

Псих внимательно изучал лицо полковника, словно… Любовался им?! Вздрогнув от отвращения, полицейский спросил у молодого человека:

– Что ты хотел сообщить мне, Артём?

– Многое, – всхлипнул сумасшедший, по щекам которого потекли слёзы. Он, однако, быстро взял себя в руки, успокоившись. Взгляд его теперь был твёрдым и осмысленным.

– То, что я вам сейчас скажу, может стоить вам карьеры и жизни, – серьёзно сказал он. – Поэтому если нас слышат другие – лучше беседу прекратить.

– Это что – шантаж? – спросил Михаил.

– Нет, – заиграли желваки Артёма. – Предупреждение. И я прошу отнестись к нему серьёзно! Я могу продолжать?

– Да, – кивнул заинтригованный полицейский.

– Скажите мне, что с вашей дочерью.

– Зачем это тебе?

– То, что я сейчас скажу, послужит вам предупреждением, если она жива…

Михаил сглотнул, и псих разочарованно протянул:

– А-а, судя по вашей реакции, она всё-таки жива! Это очень плохо!

– Почему?!

– Потому что это не она!

– Объясни! – потребовал Михаил.

– Наверняка она ведёт себя странно, либо страдает провалами в памяти. Так?

– Допустим, – уклончиво ответил полицейский.

– Мне нужно знать это точно! Это вопрос вашей жизни и жизни многих других людей! – настаивал псих.

– Да, у неё есть провалы в памяти, и ведёт она себя замкнуто, – сдался, наконец, Михаил. – Не томи уже, говори, что ты знаешь о моей дочери?! Что значат твои слова, что это не она?

– Потому что я перед тобой! – уверенно заявил сумасшедший, глядя прямо в глаза изумлённому человеку.

– Что за чушь?! – возмущённо воскликнул Михаил, вскочив со стула, и собираясь уходить.

– Ты называл меня соплюхой в детстве, когда я болела, или обезьянкой в другое время, – быстро затараторил Артём-Яна, стараясь удержать полковника в помещении. – Каждое лето мы ездили в деревню к родителям моей мамы, пока ты не подрался с дедом на моих глазах. Тогда вы помирились, чтобы успокоить меня, но больше мы туда никогда не приезжали. Дома ты хранишь заметки о Кабанове в своём письменном столе в среднем ящике, Виагру и наградной пистолет – в нижнем. Всё это я узнала, когда ты забыл ключи дома. Спроси меня что угодно, что знаем только мы с тобой – и я тебе отвечу. А то существо, которое живёт в твоём доме – нет! Хотя, если начать задавать ему такие вопросы, то тварь может насторожиться и атаковать. Поэтому будь начеку!

Михаил сглотнул. Да, сказанное сейчас знали единицы, и вряд ли его дочь стала бы распространятся о таких вещах при посторонних. Что же можно у неё спросить, чтобы убедиться в её правоте? Полковник хмуро посмотрел на небритого взъерошенного парня, который утверждал, что в его теле заперта его горячо любимая Яна. Бред какой-то! Ну как такое может быть возможно?! И если это правда, то, что им с Ириной прикажете делать – забирать Артёма к себе домой и усыновлять? А как же родители самого парня? Кроме того, врачи говорили о раздвоении личности. То есть сейчас это любимая дочурка, а через секунду – бах! И чужой парень!

– Что мы у тебя нашли в комнате, что ты потом перепрятывала от нас с мамой? – устало спросил он, глядя Артёму в глаза.

– Чёрный вибратор, – не моргнув глазом ответил он. – И не нашли, а застали меня с ним в постели. И я сотню раз вам потом говорила, что нужно стучаться, перед тем как входить в чужую комнату!

На душе заскреблись кошки – это было правдой! И не говорите, что такие вещи девушки обсуждают в компаниях вслух.

– Хорошо… Яна, – признание своей дочери в её новом обличии далось полковнику крайне тяжело. – Что ты предлагаешь?

– Как можно скорее убить ту тварь, которая завладела моим телом! – горячо зашептал Артём-Яна. – Демон хотел выбраться наружу из того проклятого дома, и ему это удалось сделать в моём теле. Моё сознание он оттуда вышвырнул, как ненужную вещь. Не знаю, специально или случайно я теперь делю мужское тело с моим одногруппником, но только благодаря этому я смогла предупредить тебя об опасности, поскольку сознание Артёма не выдержало – он и правда сошёл с ума. От него толку ноль. Ждать дальше – опасно. Вскоре, когда демон освоится в новом обличии, то снова начнутся убийства. И начать он может с мамы, которая, наверняка, всегда следит за своей якобы дочерью. Убей её! Без жалости и сомнений, иначе она убьёт тебя!

– И как мне это сделать?! Как убить демона?! – в отчаянии всплеснул руками Михаил. – Чтобы это не выглядело предумышленным убийством?!

Он уставился на безумца, ожидая от него ответа, но псих лишь бездумно пялился в стену, пустив слюну.

– Я с тобой говорю! – в отчаянии повысил голос Михаил, пытаясь достучаться до сумасшедшего, но тот продолжал безмолвствовать. Вероятно, личность Артёма вернулась к нему и подавила собою Яну, которая искренне переживала за свою семью. Но почему именно сейчас, когда ему так нужен её совет и объяснения?!

– Артём! – позвал безумца Михаил.

Услышав знакомое имя, парень вздрогнул и на момент переключил своё внимание на полковника, но уже в следующее мгновение взор его затуманился, и сознание уплыло прочь.

– Артём! Ты меня слышишь?! – упорствовал Михаил. – Что с тобой стало! Скажи мне!

– Больно! – захныкал молодой человек. – Больно! Они делали мне больно!

– Кто делал? – вздохнул полицейский.

– Все, – тихо ответил он.

– И твои друзья тоже?

– И они тоже, – согласно кивнул Артём.

– Что произошло с Яной? – продолжал допытываться Михаил.

– Она тоже, – промычал псих.

– Что «тоже»? – упорствовал полицейский.

– Делала мне больно, – тихонько проскулил молодой человек, постепенно переходя на крик. – Больно. Больно! БОЛЬНО!!!

Дверь в помещение распахнулась, и вовнутрь поспешили санитары с доктором во главе. Мгновение, и разозлившемуся Артёму колют успокоительное, от которого он практически сразу обмякает, стекая по стулу вниз.

– Вы узнали, что требовалось? – спросил полковника врач.

– Боюсь, что нет, – ответил тот, поднимаясь на ноги.

– Жаль! Я надеялся на то, что вам удастся разговорить его и узнать о судьбе пропавших ребят. Весь город уже об этом судачит, гадая, куда пропала молодёжь. Многие уверены, что их уже бесполезно искать.

– Мы делаем всё, что в наших силах, – вздохнул глава РУВД. – Но надежды на успех и вправду мало.

Санитары уже уводили обмякшего Артёма прочь, в отведённую для него палату. Доктор хотел последовать за ними, но его остановил Михаил:

– Пожалуйста, – сказал он. – Держите меня в курсе того, что происходит с этим парнем. И если он снова захочет со мной поговорить – сообщите об этом, хорошо?

– Договорились, – кивнул доктор, протянув руку на прощание.

Весь путь от психушки до работы Михаил провёл в тягостном молчании и раздумьях на пассажирском сидении своего служебного автомобиля. Не успокоил его и звонок жены, которая шёпотом поведала мужу о том, что их дочь постоянно молча роется в своих вещах в комнате, а с кухни пропал один из больших ножей.

– Я думаю, что она спрятала его у себя в комнате, – закончила, плача, рассказывать Ирина.

– Я сейчас же пошлю кого-нибудь к вам, чтобы составить тебе компанию, – ответил, наконец, Михаил.

– А почему ты не можешь приехать сам? – спросила, всхлипнув, жена.

– Я не могу, Ириш, – как можно более ласково и спокойно проговорил он. – У меня совещание по поводу пропавших молодых людей. Я обязан там быть.

– Хорошо, – вздохнула жена. – Постарайся приехать побыстрее.

– Как только освобожусь, так сразу к вам. А сейчас успокойся и жди – скоро к вам приедет один из моих сотрудников.

Остаток дня прошёл скверно – мысли Михаила против его воли постоянно возвращались к словам психа и звонку жены. Сотрудника он, верный своему слову, направил к себе домой, но тот доложил о том, что в квартире всё спокойно. Жена на звонки не отвечала, но успокаивало то, что рядом с ней есть защитник. О том, что придёт такое время, когда он будет бояться собственной дочери, Михаил никогда не подозревал. Совещание прошло кое-как, поскольку Михаил мысленно был далеко отсюда, вместе со своей женой Ириной. Что ему делать, когда он придёт домой? Обнять свою дочь или застрелить её?

Псих в своём разговоре был очень убедительным, поскольку поведал ему сокровенные тайны их семьи и вёл себя подобающе потерянной дочери. То, как он плакал при встрече и смотрел, словно любовался полковником, походило на реакцию его малышки, когда та сильно радовалась долгожданной встрече.

– Чёрт! Что же делать?! – стиснул кулаки полковник, стукнув ими по столу. Его подчинённые, которые предлагали свои идеи по поиску пропавших, замолчали. Они, конечно, подозревали, что их начальник рьяно берётся за все дела, стараясь, чтобы его сотрудники раскрывали все преступления, всегда держа руку на пульсе событий, но причин его нынешних волнений понять не смогли. Ведь его Яна нашлась относительно невредимой, так почему он так переживает из-за оставшихся молодых людей? Что в них такого особенного, чего не было в прошлых без вести пропавших в их регионе?

Позже, сидя у себя в кабинете, он снова и снова слушал диктофонную запись, точно одержимый перематывая её назад и включая снова:

«… опасности, поскольку сознание Артёма не выдержало – он и правда сошёл с ума. От него толку ноль. Ждать дальше – опасно. Вскоре, когда демон освоится в новом обличии, то снова начнутся убийства. И начать он может с мамы, которая, наверняка, всегда следит за своей якобы дочерью» – доносился из прибора голос психа, который считал себя его дочерью. Или был её на самом деле?

Домой Михаил летел словно на крыльях, подрезая встречные автомобили и нарушая все мыслимые правила дорожного движения, без зазрения совести воспользовавшись служебной сиреной. Машины и прохожие шарахались в стороны, не спеша становиться виновниками и участниками ДТП.

– Почему не отвечает Ира? Что с нашими телефонами?! – размышлял полковник. – Ведь сотрудник по своему телефону всегда отвечает! Только трубку Ирине ни разу не передал – то она в ванной, то мусор выносит. Что за чёрт?!

Влетев во двор, машина замерла на газоне, частично блокировав детскую площадку. Автобыдлом Михаил никогда не был, но сейчас не время для поиска парковочного места! Он быстро зашёл в подъезд и стал подниматься по лестнице наверх, решив не дожидаться лифта. А вот и она – дверь его квартиры! Не заперто. Пулей влетев вовнутрь, он с облегчением вздохнул – на кухне сидели за столом его жена и молодой парень в форме. Ирина угощала полицейского чаем и домашними пирогами, а тот вовсю травил анекдоты и милицейские байки, которые даже смогли развеселить напуганную женщину.

Заметив своего начальника, молодой человек вытянулся по стойке смирно, не забыв надеть фуражку, представиться и отдать честь. Как бы полковник не подумал чего лишнего! Но тот лишь устало махнул рукой и с улыбкой показал парню жестом, чтобы тот садился обратно.

– Спасибо, сержант, за то, что присмотрел за моей семьёй, – вздохнул Михаил. – Садись обратно.

Молодой человек неуверенно присел на табурет, не спеша возвращаться к еде.

– Да ешь, что как не родной, – улыбнулся полковник. – На ужин с нами останешься?

– Нет, спасибо, – ответил тот, улыбнувшись в ответ. – Меня самого дома жена с сыном уже ждут.

– Хорошо, можешь быть свободен. Спасибо тебе, ещё раз!

Как не отпирался молодой полицейский, но Ирина всё равно всучила ему с собой пакет с ещё тёплыми пирожками и лоток с домашним холодцом.

– Посуду возвращать не нужно, – улыбнулась она смущённому парню напоследок.

Когда за ним закрылась дверь, то муж с женой переглянулись и обнялись. В глазах женщины всё равно светилась тревога за дочь, в то время как Михаил имел весьма уставший и измученный вид.

– Как там Яна? – спросил полковник, отстраняясь от жены.

– Спала днём, недавно проснулась, сидела за компьютером, – ответила она. – Иди переодевайся в домашнюю одежду, а я к ней загляну – позову на ужин. Еда уже готова, осталось только на стол накрыть.

– Что сегодня будем есть?

– Тушёные рёбрышки с овощами и пюре.

– Хорошо!

Через минуту Михаил был в комнате, которую переделал в своё время под свой кабинет. Пятикомнатная квартира это позволяла сделать. Сняв с себя форму, он вытащил из кармана диктофон, глядя на него, словно видел впервые. Новый холодок страха и сомнений закрался в его душу. Отперев нижний ящик своего стола, он бросил туда диктофон, тупо уставившись на свой наградной пистолет. Артём чётко дал понять, что он знает о его местоположении, хотя кроме Ирины Михаил о нём никому никогда не говорил.

– Чертовщина какая-то! – с этими словами он взял оружие в руки, успокоившись.

Любое оружие, пусть и не огнестрельное, может придать человеку уверенности в себе. Главное, чтобы эта уверенность не переросла в чувство вседозволенности и излишней крутизны, поскольку это часто губит зарвавшихся людей. Пока Михаил баюкал в руках пистолет, в соседней комнате раздался истошный крик его жены. Так кричат только в случае смертельного испуга, не иначе! Практически сразу же полицейский услышал звук упавшего на пол тела, и его бросило в жар. Неужели его Яна (или демон в её обличии?) решила напасть на родную мать?! Наступившая за этим могильная тишина пугала ещё сильнее.

Быстро зарядив оружие, полковник выскочил из кабинета, держа пистолет наготове. В его мозгу грохотало лишь: «Опоздал! Опоздал!», а перед глазами проносилась картина почти двадцатилетней давности, когда он, ещё молодой, искал своего напарника Палыча в особняке, но нашёл лишь страхолюдную тварюгу.

Возле комнаты своей дочери он замер, вздрогнув – мертвенно-бледная Яна медленно, словно сомнамбула, выходила из неё в коридор, держа в окровавленных руках нож, с которого капали тягучие красные капли прямо на пышный ковёр, безвозвратно поганя его. За ней, в глубине дочерней спальни Михаил разглядел тело своей жены, неподвижно лежащее на полу в неестественной позе.