Текст книги "Чёрный сон. Ягура"

Гл. 2

Гоша, держа в руках штаны и куртку из оленьей кожи самого маленького размера, что он смог найти на заставе, в потрясении стоял у мёртвого Никодимыча. Его товарищ лежал в нелепой позе у коричневых корней можжевельника. Сейчас он как никогда напоминал уставшего от непосильной работы старого бобра, но под ним расплылась кровавое пятно, превратив изумрудного цвета траву в какие-то ржавые стручки. Даже носилки были измазаны кровью, а девушки не было. Гоша бросил одежду на землю, судорожно провёл ладонью по своим рыжим волосам. Неожиданно он резко присел, снял с плеча лук и вложил на тетиву стрелу. По его мнению, нападение хищника произошло совсем недавно, и он может быть совсем близко. Вероятно, Некодимыч бросился на защиту раненой девушки и стал первой жертвой, а её зверь утащил в лес. Вот только странно, её крови нет. Гоша осторожно пополз по помятой траве, удивляясь про себя многим несоответствиям. Он не мог найти следов хищника, а вот девушки были, и она явно бежала в лес. Решив не испытывать судьбу, Гоша взвалил на плечи труп своего товарища и побежал на заставу. К этому времени уже показался конный отряд. Аскольд, посадив впереди себя Светочку, о чём-то с ней разговаривал, его ухоженная бородка весело топорщилась, когда он улыбался дочке. Рядом с Аскольдом шёл огромный Семён, держа за руку Игоря, его лицо лучилось от счастья, а Никита о чём—то беседовал со старшим офицером заставы.

Аскольд первый заметил рыжеволосого Гошу с Никодимычем на плечах. Он спрыгнул с коня, передал уздцы офицеру.

– Детей на заставу! – скомандовал он всадникам, а сам с Никитой и Семёном пошёл к нему навстречу.

Гоша жалко улыбнулся, аккуратно сбросил с плеч труп товарища и утёр обильный пот с лица и срывающимся голосом произнёс:

– Его зверь убил…

– Девушка где? – перебил его Аскольд, осматривая труп.

– На месте не оказалась.

– Никита, посмотри, – обратился к другу Аскольд. – Кадык выдран… зубами.

– Чьими? – Никита тоже склонился над трупом.

– Это не зверь, – Аскольд криво ухмыльнулся и нервно дёрнул себя за бороду, он внезапно всё понял.

– А кто? – невероятно удивился Семён.

Аскольд огляделся, снял с плеча топор. Степь под порывами ветра тихо шумела. Вдали темнел лес, а высоко в небе парили два орла.

– Её здесь нет. Она ушла.

– Кто? – теперь не выдержал Никита, с недоумением глядя на друга.

– Не все подохли после взрыва. Та девушка – мутант, – уверенно произнёс Аскольд.

– Это шутка? – глупо улыбнулся Гоша.

Аскольд сурово посмотрел на рыжего мужчину. Тот, не выдержав его взгляда, нервно икнул. Заикаясь, он произнёс:

– Настоящая мутантша? Она совсем как человек, такая стыдливая, по-русски разговаривала. Неужели она из Разлома?

– Если пришельцы стали выводить таких монстров, это совсем плохо. Гоша, ты давай-ка дуй на заставу, а мы пройдёмся к лесу.

*******

Разлом был полностью затоплен и смотрелся, как свежий рубец, уродливый и не заживающий. Вроде и лес, что был посечён взрывом, начал оживать и кое-где пустил слабые ростки, впору радоваться, но на душе было гадко. Прошло немало времени, но ни один мутант не всплыл на поверхность. К сожалению, не факт, что все мертвы. Та девушка-мутант суровое этому подтверждение. Вероятно, некоторые монстры смогли укрыться в подземных ответвлениях, запечатав их от проникновения воды. В любом случае вода начнёт постепенно уходить и настанет день, когда оголится ложе и из пещер выползут инопланетные твари, но теперь более опытные и злые.

Аскольд бросил камень в воду. Он звучно булькнул, в разные стороны пошли круги.

– Даже не верится, что удалось спустить сюда всю реку, – в восхищении покачал головой Никита.

– Сдаётся мне, это временная мера, – без оптимизма ответил Аскольд. – По-любому, вода когда-нибудь уйдёт, и вся нечисть выползет наружу. Та девушка-мутант очень хорошее оружие пришельцев и сдаётся мне, появятся монстры, с которыми нам не справиться. Я так понимаю, напрасно мы замуровали подземные ходы у водопада. Скоро нам придётся посетить сказочный мир пещер, будь они не ладны, – с сарказмом произнёс Аскольд.

– В прошлый раз ты только потоптался на пороге и едва ноги унёс, – согласился Никита. – Но ты прав, меня прямо тянет туда, мочи нет, даже на голове волосы дыбом встают от грядущего развлечения.

– А может ещё с какого-нибудь озера воду сюда спустить. Ещё годик отсрочка, – вздохнул Семён, опираясь о рукоятку чудовищных размеров топора.

– По близости озёр уже не осталось, – Аскольд вновь швырнул камень.

– Хватит бросать! – возмутился Семён.

– Думаешь, кто-то выплывет и покажет нам лысую голову? – удивился Аскольд.

– Ничего я не думаю, – смутился Семён.

– Выжидать и сокрушаться преступно, необходимо принимать срочные меры, – в голосе Аскольда звякнул металл.

– Что ж, другого пути нет, надо отправляться на поиски … – Никита осекся, вспоминая приснившийся кувшин с неким противоядием от монстров. В данный момент его до глубины души потрясли сомнения, ведь то был просто сон. Надо искать другие способы уничтожения этой заразы! Может сжечь их? Если вода не поможет, то огонь сожжёт всё, – подумал Никита и произнёс:

– Нужен термит, он плавит даже землю…

– Что? – Аскольд нервно дёрнул свою бороду. – Какой термит? Это совсем другая песня. Нам не потянуть, для этого нужен целый промышленный комбинат, мы не успеем, – он с шумом выдохнул воздух и уже спокойно произнёс: – Скоро нас ждут смертельные схватки с мутантами… а термит… напрягу учёных. Кожу буду сдирать с их черепов, но они его изготовят, – зловеще произнёс он.

В подавленном состоянии они въехали в Град Растиславль. Если из Разлома уйдёт вода, это поставит всех на грань уничтожения. Необходимо поднимать природные и людские ресурсы, не жалеть ни сил, ни людей. Плохое наступает время, а все думали, что вздохнуть можно. Отстроились, по озеру Лады начала ходить небольшая флотилия из парусных судёнышек, на древнем вулкане нашли залежи железа и сейчас принялись изготавливать токарные и фрезерные станки, скоро наладят производство огнестрельного оружия.

У озера Лады Никита простился с Аскольдом и Семёном. В камышах заметил сына. На пригорке оставил коня попастись среди сочной травы, а сам спустился вниз. Ярик бросился отцу на шею, но тут же смущённо отлип, всё же мальчик стал считать себя очень взрослым и такие эмоции проявлять стыдился. Никита понял его, улыбнулся и потрепал волосы.

– Как мама? – спросил он.

– Переживает. Вы так надолго исчезли. Здорово, что пришли! Я так рад! – Ярик не удержался и вновь бросился к отцу. – А Светочка с Игорем, дядя Семён где?

– Уже в городе. Странно, что их не встретил.

– Так я на рыбалке с утра.

– И как лов, сын?

Неожиданно в камышах послышался треск ломающихся стеблей. Ярик несколько смешался, затем уверенно произнёс:

Папа, знакомься, это Лиза, – из спутанных зарослей показалось смазливое личико большеглазой девушки.

– Здрасте… а мы тут рыбку решили половить, – она застенчиво улыбнулась.

Никита сурово свёл брови:

– А не рано… э-э-э… рыбалкой заниматься?

– Что ты имеешь в виду? – лицо сына вспыхнуло от негодования.

– Ничего я не имею в виду, – Никита понял, что допустил бестактность. – А почему не в школе? – он лихо ушёл от неудобной ситуации.

– Папа, ты меня удивляешь, уже неделя как каникулы!

– Ах, да… запамятовал, – Никита смутился, но продолжал с интересом смотреть на очаровательную девушку.

Она отряхнула свой костюмчик из шкуры косули, перекинула через плечо изящный лук:

– Ярик, пожалуй, я пойду, – она несмело глянула на его отца из прикрытых ресниц.

– Лиза, подожди! – Ярик так насупился, что Никита понял, что идти надо ему.

– Вы тут осторожнее, здесь омуты. Рыбаки говорят, сома четырёхметрового видели. Такой и человека утащить может.

– Мы не собираемся купаться, – Ярик улыбнулся, поняв, что отец ищет путь к отступлению. – Маме скажи, мы к ужину придём… с рыбой. Пусть зелени нарвёт, я сам её приготовлю.

– Взрослеешь, – неопределённо произнёс Никита.

– Я давно умею готовить, – не понял его мыслей сын, а Лиза скромно опустила взгляд.

– Хорошо, я маме скажу. А ты не застуди девушку, раз до вечера решили остаться.

– Я костёр разожгу, – счастливо улыбнулся Ярик.

– До свидания, дядя Никита, – радостно прощебетало большеглазое чудо.

Никита понял, и она его выпроваживает, но весьма тактично. М-да, сын взрослеет, быстро летит время, не успеешь оглянуться, и можно превратиться в ворчливого деда. От такой перспективы Никита даже закашлялся, поправил на ремне широкий меч и почувствовал, как привычно сжались мышцы и буграми пробежались под кожей. Он с облегчением понял, до деда ему ещё далеко. Он легко взбежал на пригорок и с удовольствием глянул на прекрасный для его сердца город. Дома утопали в зелени, почти все крыши покрыты красной черепицей, дороги вымощены плоскими булыжниками, сбоку проходил городской водопровод, изготовленный из обожженных глиняных труб. Всюду сновали повозки, запряжённые быками, а иногда и лошадьми. У центральной площади виднелся рынок. Там ютились магазинчики, кафешки и столовые. А вот кабаков не было, спиртное в городе под запретом. Лишь воинам и охотникам иногда разрешалось испить немного медовицы, которое не крепче лёгкого пива, но и то, после изнурительных тренировок и смертельных вылазок в опасный лес. Трезвый образ жизни внедрять было невероятно сложно, так как повсеместно рос виноград. Поначалу массово делали вино, готовили из жмыхов бражку, какой-то умелец даже изготовил самогонный аппарат. Развелось немереное количество выпивох, а в связи с этим начались серьёзные проблемы. На пьяной почве возникали драки, кого-то зарубили топором, спалили мельницу и прочее. Ни уговоры, ни телесные наказания и тюремные заключения не смогли решить этой стремительно развивающейся напасти. Лишь после того как князь Аскольд прилюдно влил по несколько литров кипящего самогона в глотки особо ярым сторонникам спиртного, от чего те скончались в немыслимо жутких муках, с алкоголем почти справились. Не все оценили жестокие меры, Никиту и Аскольда даже хотели убить. Несколько человек подкараулили их в роще гинго и пытались зарубить топорами, но они отбились, порубав в кровавые ошмётки, а их головы князь Аскольд приказал нанизать на колья и выставить на центральной площади в назидание всем.

Никита поднялся на пригорок, там его ждал жующий сочные стебли конь. Легко запрыгнув на него, мужчина поскакал к дому. У крыльца отпустил поводья. Лада словно знала, что это муж, выскочила из дома с такой скоростью, что конь от неожиданности поднялся на дыбы, едва не скинув Никиту с седла. Радость была безграничная. Всё было: и слёзы, и смех, и упрёки. Но всё закончилось крепкими объятиями и страстными поцелуями.

Летели дни, перерастая в недели. Никита наслаждался покоем и был несказанно рад, что всё закончилось благополучно. Дела в городе шли нормально, за исключением того, что как-то раз степные слоны повалили ограду и здорово попортили урожай пшеницы, да рыбака, зашедшего по горло в море, утащила акула. Но жизнь продолжалась, и народ прочно обживался в новом для себя мире.

Покачиваясь в седле, Никита возвращался с верфи. На озере непрерывно вёлся промысел. Народа в городе было немало и поэтому приходилось затрачивать силы на строительство шлюпок и небольших судов. Среди камышей Никита вновь заметил своего сына и притормозил. Его жеребец по кличке Шпора фыркнул, повёл по сторонам острыми ушами и мгновенно припал к сочной траве. Его толстые губы и крепкие зубы, как мощная газонокосилка, синхронно заработали. Никита увидел девушку сына Лизу. Ярик нанизал на её крючок червяка, и она ловко закинула бечёвку в воду. Никита улыбнулся и решил их не смущать своим присутствием. Он слегка ударил жеребца по бокам пятками:

– Хватит жрать, скоро бока будут отвисать как у борова! – Шпора с укором покосился розовыми глазами, встряхнул короткой, торчащей гривой, не спеша побрёл по грунтовой дороге, периодично хлопая по бёдрам своим, как веник, хвостом.

А вот и его дом, сколько Никита с сыном потратил труда на его постройку. Он помнил то время, когда крыша была из соломы, а сейчас на ней красная черепица, труба из кирпича и струился из неё лёгкий дым. Лада что-то готовила, в животе призывно заурчало. Никита въехал в ворота, спешился, стянул седло и ласково хлопнул Шпору по бедру. Тот моментально побрёл к своей кормушке, это было его любимое место. Бесцеремонно оттолкнул Соколика, лошадку Никитиной жены, и принялся чавкать, словно матёрый кабан.

Лада вышла во двор, подтянутая, высокая, глаза, как озёра, на её плечах накидка из шкуры тигра. Никита залюбовался женой. Она лукаво улыбнулась, обвила руками его шею:

– Как съездили? – её голос был мягким, но с тревожными нотками.

– Да так, без особых проблем. С хищниками не встречались, степные слоны их всех разогнали, – он поцеловал Ладу в тёплые губы.

– А с Разломом что?

Никита не стал юлить и прямо сказал:

– Вода уходит. Аскольд уверен, через месяц-другой оголится дно.

– Какой ужас, – Лада крепче прижалась к его груди. – Что же делать? – она заглянула в его глаза.

Никита невольно вздохнул, но тут же попытался её ободрить:

– Мы их сожжём. Скоро будем готовить термитную смесь.

– Здорово, – тихо произнесла жена. – А её сложно делать?

– Аскольд будет лично контролировать процесс. А он, если за что-то берётся, доводит до конца. Ты же знаешь.

– Это так, он сильно жёсткий. Это очень плохо, – грустно произнесла Лада.

– Сейчас мне будет плохо, – Никита демонстративно повёл носом. – Что у нас на обед?

– Пироги с зайчатиной, Ярик настрелял, и морс из лесных ягод.

– Вот так, бате некогда охотиться, так родной сын нас едой снабжает. Хороший у нас мальчик, – улыбнулся Никита. – А к вечеру рыбу принесёт и как всегда сам её приготовит.

– Ты его видел?

– На озере.

– С Лизой? – догадалась Лада.

– Хорошая девочка, – кивнул Никита. – Думаю, они вместе придут.

– Надо мёд в сотах из подвала достать и морса холодного, – засуетилась жена.

– Подожди, до вечера ещё далеко. А чья она дочка?

– Из новых переселенцев. Они некоторое время жили в излучине реки Альма.

На улице зацокали подковы. Шпора отпал от своей кормушки, оголив крепкие зубы, призывно заржал, он учуял своего друга, не соплеменника, а человека. В этом мире он любил только Никиту и Семёна. Его все животные обожали и Никитин жеребец не был исключением, с остальными он или откровенно враждовал или едва терпел.

– Семён зачем-то пожаловал, – не поворачивая головы, произнёс Никита.

Лада выглянула из-за плеча мужа:

– Семён, привет! – приветливо улыбнулась она.

Никита обернулся, увидел, как тот спешился, ласково погладил лоснящийся бок Мишки, так он называл своего жеребца, что-то шепнул ему в ухо и тот сразу побрёл к сену. Шпора недружелюбно фыркнул, но к кормушке подпустил.

– Что-то случилось? – Никита подошёл к Семёну.

– Сорванца своего ищу. Говорят, с утра со Светочкой ушли. Думал к вам пошли, сазанов кукурузой покормить, – он посмотрел в сторону искусственного водоёма.

В своё время Никита вырыл его по просьбе Ярика. Сын очень хотел завести в нём рыбу и подзывать её колокольчиком. Наверное, это было глупо изводить себя рытьём водоёма, но что не сделаешь ради любимого чада, да и Лада эту дурацкую затею горячо поддержала.

Никита посмотрел на жену, та кивнула:

– Приходили, но это было утром, – Лада задумалась. – У Игоря что-то за плечами висело, тщательно завёрнутое в шкуры. Так делают, чтобы вещь не промокла, но дождя с утра не было, да и сейчас не ожидается.

Семён задумался, затем сокрушённо покачал головой:

– То-то я заметил, пара факелов исчезла. Но зачем он их взял и завернул в шкуры? Как бы беды не было, – он поднял на Никиту испытующий взгляд.

– Всё ясно, загуляли дети. Собирайся, есть у меня предположение, что они полезли в пещеру у водопада.

– Там подземная река, вглубь не пройдут, – неуверенно произнёс Семён.

– Я того же мнения. Наверное, купаются в озере, больше ходов нет. Те, которые на подъёме, замурованы. А знаешь, что я подумал, а не прихватить ли нам бухту верёвки и четыре факела, – неожиданно даже для самого себя произнёс Никита.

– Зачем? – посуровев лицом, спросил его друг.

– Честно? Сам не знаю. Почти сто процентов они у водопада.

– Почти сто процентов?

– Не придирайся к словам, всё будет нормально. Одно непонятно, зачем они факела в шкуры завернули, плавать с ними, что ли будут?

– Нелогично всё это, – совсем поник Семён.

– Да что вы выдумываете, себя накручиваете, – встрепенулась Лада, а сама уже начала поглядывать на своего жеребца по кличке Соколик.

– Без тебя съездим, – Никита понял её мысли.

Никита и Семён выехали со двора, нехорошее предчувствие грызло их души. Мужчины гнали от себя плохие мысли, но они, как навозные мухи, гнездились в голове. Заставив вспотеть своих жеребцов, пустив их в полный галоп, они быстро доскакали до пещер. Там, как всегда, сновал народ. Это была весьма оживлённая дорога, ведь она связывала Град Растиславль с морем и лесом. Здесь проходили маршруты торговцев, ею пользовались охотники и военные. У пещеры находился не основной пост, он больше был нужен для сохранения порядка на местном уровне. Главный пост, укомплектованный кадровыми военными, располагался у ворот Титанов.

Молоденький офицер в чине младшего лейтенанта отдал честь. Никита спрыгнул с коня, пожал ему руку и спросил:

– Как обстановка, эксцессов нет?

– Сегодня тихо, а вот недавно через нижний пост Вася Христос, сидя на ишаке, пытался прорваться в город. Не пустили ни его, ни его апостолов.

– Давно о нём не слышал, – в ответ на улыбку младшего лейтенанта Никита помрачнел. Вася Христос резко поменял свои заповеди. Они стали вроде такими правильными, доступные простому люду. Но всё равно, что-то в них не договаривалось, чувствовалось, что за Васей стоят умные люди, а их цели, очень «правозащитные». Очевидно, у них имелся план с помощью Васи Христа внести в городе смуту, поднять недовольных и незаметно отобрать власть. Нет, такие гости для Града Растиславля будут всегда персонами нон грата.

– А, юродивый, – отмахнулся младший лейтенант.

– Не скажи, – покачал головой Никита. – Запомни, он опаснее лазутчиков Вилена Ждановича.

– Что, к стенке сразу? – пошутил младший лейтенант.

– Упаси боже! Просто гони!

– Это понятно, так, к слову сказал, – смутился молодой офицер. Никита с удивлением заметил, как покраснели у него щёки.

– Ты мне лучше скажи, – Никита перевёл разговор в интересующую его тему, – дети мимо не проходили?

– Волчоныш и молодая барышня?

– Он не волчоныш, – вспыхнул Семён.

– Извините, но у него такие клыки. Он из лесных людей, верно? – совсем смутился офицер и мигом пожух под свинцовым взглядом.

– Мальчика Игорем звать, – вмешался Никита. – Давно они пошли вниз?

– Три часа назад.

– Зачем пропустил?

– Так барышня – дочка князя Аскольда. Она сказала, что отец разрешил, – побелел от страха младший лейтенант.

– И ты поверил? – Никита едва скрыл раздражение.

– Так она сказала, – выпучил тот глаза. – А что, нельзя было?

– Не имел права! Они дети и не дай бог, что с ними случится, будешь отвечать и перед князем Аскольдом и перед нами.

– Сейчас пошлю за ними охрану, – пролепетал молодой офицер.

– Выполняй обязанности и изучай Устав. Там насчёт детей есть пункт.

Никита вскочил на коня, и он с Семёном въехал в туннель. Сколько раз по нему проезжали, но никогда не покидало чувство, что пещеры ещё откроют много сюрпризов.

В студенческое время Никита был спелеологом. Немало он штурмовал пещер. Были среди них и легкодоступные, чудесные своей подземной красотой, но и страшные пропасти и неизвестно, что таилось на дне. С группой он не раз спускался в глубины мрачных лабиринтов, где переплетения ходов то стыковались друг с другом, то уводили в тупик или выводили на новые уровни. Никита видел хрустально чистые озёра, водопады, оплывшие в разноцветных отложениях скалы, россыпи пещерного жемчуга на дне мелких заливов, гелектиты, свившие узоры из сосулек и каменных цветов. Всё это было прекрасно и здорово. Но Никита также знал, в пещерах царила не только красота, но подстерегала и опасность. В них существовало множество природных ловушек. Были случаи, когда спелеологи ломали ноги, угодив в гуровую ванночку. Иногда улетали в пропасть на внезапно сползшей со стены натёчности. А могла подняться вода и затопить всю пещеру.

Туннель был широким. Спускаясь на лошадях, Никита и Семён не мешали идущим людям. Даже разминулись с погонщиком, ведущего в город трёх прирученных слонов. Шпора зло фыркнул на степных великанов, и чуть не вцепился крепкими зубами в толстый зад ближайшего слона, а Мишка испуганно прижался к стене, пережидая, когда те пройдут. Величественные звери протопали по ступеням, распространяя в воздухе насыщенные звериными флюидами запахи, и в довершении ко всему один из них, задрав тонкий хвост, шлёпнул у их ног своей лепёшкой, чем ввёл Шпору чуть ли не в бешенство, а Никиту и Семёна в весёлое расположение духа.

Вскоре они спустились вниз. У водопада было много людей. Здесь наполняли кувшины и различные ёмкости водой. Вода в пещере была целебная, заживляла раны не хуже антибиотиков. Отдав поводья лошадей стражникам, Никита с Семёном подошли к бассейну, который окружал водопад.

В воде плескалась детвора, там же чинно сидели взрослые тёти и попивали горячий чаёк, который разносили предприимчивые молодые ребята. В их карманах уже звенели полученные от них железные монеты. Никита поморщился, парням бы землю пахать, да на полигоне копья метать, на палках биться, из луков стрелять, а не пожилых женщин обслуживать. Надо Аскольду сказать, чтоб обратил внимание на это безобразие.

Никита с Семёном обошли весь бассейн, но своих детей не обнаружили. Семён от беспокойства почернел лицом, а у Никиты сердце сдавило от нехорошего предчувствия. Они торопливо подошли к нижнему посту. У выхода стояли тяжеловооружённые воины в доспехах с короткими, но толстыми копьями, топорами и мощными луками. Их щиты были овальными, способные закрыть всё тело, в этом месте предосторожность не пустая.

Офицер в чине майора моментально узнал Великого князя, скомандовал посту смирно и подошёл с докладом. Никита терпеливо выслушал, затем, задал вопрос о пропавших детях.

– Видел их, – обнадёжил тот, но тут же добавил. – Погнал обратно. Девочке чуть по попе не дал, начала стращать своим папой, очень самостоятельная… мальчик более покладистый.

– Когда это было?

– Два с половиной часа назад.

– Они здесь. Наверх не поднимались. Верхний пост заметил бы. Не могли же они сквозь землю провалиться. Будем искать.

– Вам солдат дать? – предложил майор.

– Сами справимся. В пещере все неизвестные ходы замурованы. Определённо, дети у подземной реки. Вы лучше присмотрите за лошадьми. Только с моим жеребцом осторожнее, руку откусит.

Майор с восхищением посмотрел на коня. На удивление Шпора благосклонно принял этого человека. Он прекрасно понял, что им любуются и это польстило его лошадиной душе. Жеребец даже позволил, чтобы его отвели к кормушке.

Солдаты приволокли душистого сена и налили в корыто чистой воды, а Никита с Семёном двинулись вглубь зала. Как только они слышали ребячьи голоса, сразу туда кидались. Прочесали всё, что можно. Заглянули под все камни, ползали по природному органу, замазали руки пещерным молоком, после чего, спасаясь от зуда, долго смывали тускло светящуюся плесень. Никита уже решил воспользоваться услугами майора и привлечь к поискам солдат. Он в недоумении посмотрел на Семёна:

– Всё осмотрели, детей нигде нет. Что скажешь?

Семён сел у бассейна, в глазах плескалась ртуть, лицо потемнело от тревоги. Никита догадался, что тот силится что-то вспомнить. Внезапно Семён резко обернулся:

– Когда мы впервые попали сюда, Игорь плавал к водопаду и нырял под струи воды. Может там есть площадка?

– А ты знаешь, такое бывает! Как я сам не додумался! Им больше негде прятаться, сорванцы там! – в возбуждении выкрикнул Никита.

Они тщательно завернули в шкуры факелы, одежду закрутили в узел, потеснили отдыхающих и спустились в ледяную воду. Холодные струи мигом их взбодрили, смыли липкий пот и вселили надежду.

Народ косился с удивлением, Никита и Семён резко отличались от толпы. Семён настоящий атлет. Тугие мышцы опоясывали всё тело, за плечами виднелся огромный боевой топор. Никита тоже на вид не слабый. За поясом висел меч, за плечами лук и колчан с толстыми, как дротики, стрелами. Его шрам на плече в виде короны был прикрыт бухтой верёвки. Его никто не узнавал, это на руку, сейчас им не хотелось привлекать лишнего внимания.

Держась ближе к поручням, они обогнули водопад с правой стороны. Напрямую подойти было сложно. По мере приближения к бушующей завесе из воды и пены, стал просматриваться низкий и поэтому смирный перекат воды с нависающего козырька. Логичнее всего именно там имелась свободная от воды площадка.

На удивление идти было легко. Изготовленные поручни спасали от потоков воды, но Семён поспешил, промахнулся мимо поручней и резко ушёл под воду. Непостижимым образом он выплыл и, невзирая на тяжесть топора, погреб к козырьку. Там нырнул под непрерывный поток воды, и Никита поспешил следом. Плыть с вещами и мечём было чудовищно трудно, а ещё сложнее заставить себя нырнуть в неизвестность. Неужели маленькие дети были способны на такое безрассудство? Никита вдохнул воздух и погрузился в темноту. Не успев испугаться, он выплыл в спокойной заводи, а позади с шипением падала вода. Тусклый свет едва пробивал её толщу. Они выбрались на ровную площадку и моментально заметили Светочкину сумочку и сгоревший факел Игоря. Стали их звать. Крики потонули в монотонном гуле водопада. Детей не было. Никита и Семён принялись лихорадочно обследовать маленькую пещерку. Внезапно они в потрясении остановились, в гроте явственно виднелся круглый лаз, это был неизвестный вход в пещерную страну.

– Они полезли в этот лаз, – скрипнул зубами Семён. Не отжимая от воды, он лихорадочно надел промокшую одежду. Затем вытащил из кожаного чехла густо пропитанный смолой факел.

– Да, и любая секунда промедления … – Никита быстро высек огонь, поджог трут и им запалил факел. Пламя, рассыпая искры, с треском вспыхнуло, осветив набухшие от влаги своды пещеры. – У нас четыре факела, каждый горит около часа. В нашем распоряжении меньше четырёх часов.

– Чего же мы ждём? – Семён с недоумением посмотрел на друга.

– Правильнее всего сообщить Аскольду и лишь после этого лезть в пещеру.

– Ты ли это говоришь? – удивился Семён. – Только что сам говорил: «любая секунда промедления».

– Никто не знает, что мы здесь. Если с нами что-то случится, детям уже никто не поможет.

– Потеряем много времени. Вероятно, уже сейчас они в смертельной опасности. Надо рискнуть, – убеждённо произнес Семён и взглядом указал на бухту верёвки, которая висела у Никиты на плече. – Ты и сам такого же мнения, всё предвидел.

– Ты прав. Пещеры столь опасны, что надо идти немедленно… Аскольду сообщить мы не успеем, – кивнул Никита.

Семён с шумом втиснулся в подземный ход. Никита едва поспел за ним. Через десять метров стены резко разошлись в стороны. Семён выбежал в пещёрный зал и не смог удержать равновесие. Он поскользнулся, руки взлетели в поисках опоры и мужчина с глухим хлопком свалился в подземное озеро. В разные стороны полетели брызги, факел с истошным шипением упал в воду. На мгновенье вспыхнули призрачным огнём сталагмиты, и навалилась темнота.

– Чтоб её! – в потрясении выругался Семён.

– Большой темп задал. Пещеры это не любят, – нравоучительно заметил Никита.

– Чего раньше не сказал? – огрызнулся его друг.

– Не успел.

– И что сейчас мне делать? Промок, как мышь, факел испортил.

– Как можно тщательней выкрути одежду. Не дай бог переохлаждение получишь. Дальше я поведу. Пропускать тебя первым слишком рискованное занятие

Семён стянул одежду. Никита, оглядываясь по сторонам, помог её отжать. На периферии зрения увидел сполохи красных вспышек.

– Позовём ребятишек? – шёпотом спросил Семён.

– Не вздумай, это не наш мир. В нём надо себя вести с чувством такта.

– Давай факел зажжём.

– Подожди, успеем. Ты красный свет не видишь?

– Где? – встревожился его друг.

– Смотри прямо.

– Кроме темноты ничего нет.

– А мне кажется там багровые отблески. Это может светиться лунное молоко, но оно обычно гаснет через несколько секунд после направления на него света, а здесь он постоянный. Я пройду вперёд, а ты подготовь факел. Как только скомандую, быстро зажигай.

Семён отчаянно засопел, но более этого других эмоций не выразил. Никита медленно двинулся, на ощупь, огибая озеро. Чувства обострились до придела. Он так всматривался, что казалось, глаза вышли из орбит и зависли на стебельках. Но странное дело, его зрение кое-что различало. Никита видел тёмные стены, сталагмиты, торчащие на пути и красный свет. Его он видел столь отчётливо, что даже замечал его отблески, отражающиеся на окружающих предметах, и ещё был ни с чем несравнимый запах. В комплексе пахло извёсткой и яблоками. Никита подошёл ближе и внезапно понял, что его изучают. Некто пристально смотрел на человека, пытаясь разобраться, он пища или охотник. Между камней таилось существо. Над глазами нависли наросты, излучающие красный свет. У пещерного животного было бочкообразное тело, голова больше туловища и в его огромной пасти виднелся блеск острых зубов. Страх, как предатель, вторгся в кровь. Сердце учащённо забилось, ладони вспотели. Существо мигом почуяло его состояние. Свечение усилилось. Никита к своему ужасу догадался, что пещерный зверь замеряет расстояние для броска. Ах ты тварь! Злость вышвырнула страх. Внезапно Никите захотелось впиться зубами в безобразную плоть, рвать её и пить белёсую кровь. Он забыл о своём мече. Растопырив руки, увеличивая шаг, он пошёл вперёд. Животное сжалось, красный свет погас, ужас всколыхнул сознание, но этот ужас был уже не человека, а пещерного хищника. Кровь вскипела, и Никита бросился в атаку. С немыслимым проворством подземная тварь метнулась назад. Звонко скрипнули по камню когти, и зверь позорно бежал. Никита, тяжело дыша, остановился и нервно произнёс:

– Ну, что же ты, зажигай факел! Сколько можно ждать!

Вспыхнули искры. Факел с довольным урчанием воспламенился. Никита на миг ослеп, затем увидел спешащего к нему друга. Семён с тревогой произнёс:

– Кто-то бежал, тяжёлый. Неужели пещерное животное?

– Да, и я хотел его съесть.

– Хорошая шутка.

– Я не шучу.

– Это… хищник? – Семён сильно волновался, факел дрожал в его руке, но он пересилил себя, даже губу прикусил.

– Зверь плотоядный и вероятно опасный, – подтвердил его догадку Никита.