Текст книги "Дистанции"

УЧИТЕЛЬ ЖИЗНИ

 
Главное в озере —
Рыба в сетях.
Надо использовать
С пользой, хотя…
Если без пользы,
Тогда на хрена
Озеро это? —
Нелепость одна.
 
 
Лес без охоты
Какой это лес?
Ваши походы —
Усталость и стресс.
Песни, палатки,
Ля-ля, тру-ля-ля…
Лес – это схватка,
Мужские дела.
 
 
Небо для птичек?..
А ну, не смеши…
Небо – для дичи:
Спугнул и глуши.
Лебедь так лебедь,
Глухарь так глухарь.
Где бы он ни был —
Убей и зажарь.
 
 
Ладно, согласен,
Люблю я пикник,
Стройненьких пассий,
Коньяк под шашлык…
Секс на природе
Полезен нутру.
Этой методой
Лечу я хандру.
 
 
Эй, волонтёры,
Куда вы, куда?!..
Пенсия скоро,
Цените года…
Речки спасая,
Кормя стариков,
Где же вы сами,
Друзья без мозгов?
 
 
Что за балдёж
Ставить утку под зад?..
Хрен вас поймёшь,
Выбирающих смрад…
Додики, пепси,
Ботаники, эй!.. —
Слушайте Лепса,
Моторы хайвей!..
 
 
Ночи на Яве,
Янтарный вискарь,
Выпил, добавил
И… тёлок ласкай…
Бабки, бухло,
Казино до утра…
Да, я быдло…
Мне на это насрать!..
 
 
Хватит внушать мне,
Что я паразит…
Ваш лягушатник
Мне вот где сидит!..
Или живёшь,
Иль съезжай на тот свет!..
Совесть?.. Хорош!..
У меня её нет.
 

…НА ЯРКИЙ ОГОНЬ, В НАВСЕГДА

Светлой памяти моего отца

 
…и жизнь отбурлила потоком:
От детства с оттенком войны
До звёзд, проявившихся в окнах,
Что стали с годами видны.
А были ещё и ракеты,
Любовь и полярные льды…
Ну, как тут не станешь поэтом…
…вода размывала следы…
Вода наступала на пятки,
Тянула тебя за собой,
Стремясь положить на лопатки
Холодною пенной волной.
«Меня не свалить, – говорил ты, —
Силёночка есть… – будь здоров, —
В коляске своей инвалидной
Крутясь до протирки штанов…»
И вот через две – на конечной,
Ты вышел и… Точка. Финал.
«Петрович – мужик человечный… —
Знакомый тебя вспоминал, —
…наколка армейская – «голубь
С конвертиком в клюве», вот здесь…
Печально, надсадно и голо.
Внезапная жизни чудесь.
А времечко тихой охоты?
Лесная натура, грибник…
Лишь только дождётся восхода…
…терять я друзей не привык».
В то время хитрить не умели,
И выгод никто не искал,
Приказом «проверить на деле» —
Трудящийся смысл обретал.
Не думаю я, что забыли
 
 
Тебя громовые цеха,
Блестя металлической пылью,
Свои раздувая меха.
Любил ты включаться в работу
По-своему как-то, легко…
«Поплотничать?.. Что же, охотно…
С любым инструментом знаком».
Ты к нам всей душой, однозначно,
А мы к тебе – с рюмкой в ответ…
Родник Человеческих Качеств,
Как выжить, когда тебя нет?
Вот так вот живёшь и не знаешь,
Что где-то под семьдесят пять,
Заявится долюшка злая
Желание к жизни отнять
И скажет с притворною лаской,
Что, дескать, твой час недалёк…
И жизнь в инвалидной коляске
Упрётся в проклятый порог.
А ты не сдавался, не дрейфил,
Сквозь боль добродушно шутя,
И шёл героическим дрейфом
На яркий огонь… в навсегда…
Прощай… Вряд ли свидимся больше…
Руки мне твоей не пожать…
 
 
…и стелется тихо пороша,
Боясь тишине помешать.
 

РЕТРО-ГРЁЗЫ

 
В полутёмной гостиной
Всё предметы из прошлого:
Стопка стареньких книг
На дубовом бюро,
Десять полок пластинок,
Аккуратно уложенных…
А по окнам – огни
Освещённых дорог.
Я брожу в этом доме,
Исполненный радости:
То к столу подойду,
То пройду в коридор,
То, склонившись над томом,
С голодною жадностью,
Произвольно прочту
Девять строк из Дидро.
Я пытаюсь понять,
Что таит эта мантия,
Почему не открыть
Эту дверь как свою…
И, присев на кровать,
У былого в объятиях,
Ощущая порыв,
Под гитару пою.
Пусть прощёлкает ключ,
Провернувшись в прошедшее
И печаль, и печать
Ненадолго сорвёт…
 
 
…и гранатовый луч
Обольстительной женщины,
С перстня спав на рычаг,
Патефон заведёт.
 

ПРО КОСМОС

 
Вот висит телеэкран
Серою дырою.
Как включаю без ста грамм —
Трёхэтажно крою.
А как выпью коньячку,
Закушу изюмом,
Так зеваю на бочку,
Или колбасу́ ем.
А уж в этих сладких снах —
Ни тебе рекламы,
Ни лакеев, ни лгуна
Без героев главных,
Ни министров, ни господ,
Сладкой показухи,
Как наивный наш народ
Липнет, словно мухи,…
Ни сенсаций, ни побед…
Скука и отрава.
Если б был не домосед,
Глянул бы направо,
А потом налево и…
С инструментом – в горы,
Но под ложечкой болит
Год уже который.
А когда-то, чёрт возьми,
Там, в «эсэсэсэре»,
В доме не было семьи,
Где бы ни глядели
В голубой экран «ТВ»
В колдовском угаре…
Я скучаю по тебе,
Космонавт Гагарин!.. —
По эстраде, по кино,
По геройским сводкам…
 
 
Всё прошло давным-давно.
Что осталось? Водка?
 

НА БЕГУ

 
Тяжела работа опера,
Не походишь кандибобером:
То меж пуль, а то меж снов…
Ну и что, что без штанов?.. —
Догони, достань поганца да…
Под расписку и квитанцию.
Тошнота ночами мучает,
Брови к носу нахлобучены,
В пальцах – дрожь, а в сердце – злость.
Сносит дверь нежданный гость:
«Всем лежать!!!..»
На лбу испарина.
И как змеи в серпентарии,
Одурев от конопли,
За-ши-пе-ли…
Брюса Ли
Насмотрелись, что ли, додики?..
Глазки бегают, как ходики.
«Всем лежать!!!..»
Включить бы свет,…
Да в притоне света нет.
Взгляд луны и…
Ночь облёвана.
– Ничего, работа клёвая!.. —
Говорит во сне старлей,
Изошёлся от соплей.
Тяжела работа опера, —
Настоящая рок-опера:
Тут – на взлёт, а там – на спад
И…
Под локтем автомат.
Года два иль три без отпуска…
Но зато повсюду допуски…
Что там Шерлок?.. что Мегре?.. —
Им не быть в моей игре,
 
 
Где стреляют даже тени и…
Кстати, завтра кучу денег мне
Обещают к отпускным.
Замечательные сны.
И поеду я с невестою
Ублажать её и пестовать
В узкоглазенький Вьетнам,
Чтоб на миг забыться там.
 

ВО ВРЕМЯ СОВЕЩАНИЯ

 
…и тучи – бороды богов,
И града бусины в межгрядье…
Смещён сезон и ход веков
Разъединён, остался сзади…
А их совет?.. на весь июнь?..
Чего кумекают-решают,
Взрывая голову мою? —
И…
урожаю угрожают.
Подводят, видимо, итог,
Что резонанс возник в природе.
Вон, сбитый градиной цветок
Стал моментально неугоден…
И только печь – мой верный друг,
Огню горячему послушна,
Всё ждёт моих озябших рук;
Смущаясь, прячет взгляд потухший.
А за окном – то свет, то мрак,
То хлёсткий дождь, то гулкий ветер…
И печь трещит: «Так-так-так-так…
За всё-о-о… термометр ответит!..»
 

МУЛЬТРЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

 
Мне было тоскливо и страшно до дрожи:
В окошке мерещились мерзкие рожи…
За стенкой на кухне… Там кто-то ходил…
И так зауны́-ы-ывно покушать просил.
Мой дом, двухэтажный, просторный и светлый,
Теперь посещали холодные ветры:
Ни печь, ни камин не спасали меня.
Вот, кстати, представьте, четвёртого дня
Ходили по дому весь день невидимки
И только видны были мне их ботинки,
Ужасно мешали стихи сочинять,
Желая моими героями стать.
И вот, как дурак, я пошёл им навстречу
И этот стишок сочинял целый вечер,
Наивно, по-детски им пальцем грозя,
Мол, так обращаться со мною нельзя.
Да лучше бы взял я тогда с них расписку…
Кто знает, а вдруг подвергался я риску?..
Но вскоре все страхи развеял мой кот,
Неделю назад объявив мне бойкот;
И чтоб я хоть как-то мог вспомнить о нём,
В кошачий театр превратил он мой дом.
 
 
С тех пор я, нет-нет, да спрошу у кота:
– Когда же спектакль?
А в ответ:
– Да-да-да…
 

БЕСКОНЕЧНАЯ ДОРОГА

 
По просёлочной дороге катит времечко моё,
Лишь подпрыгивают дроги да колёсико поёт.
И уставшая лошадка, низко голову клоня,
На закат плетётся шатко, колокольчиком звеня.
В этом действе станций нету: если встанешь – сразу смерть.
Ни за золота монету, ни за нищенскую медь
Я качусь с горы да в гору. А к чему мне лишний груз? —
С ним лошадка, мне покорна, не взберётся на Эльбрус.
Не дорога – направленье, расколдобилась совсем…
Вот бы спрыгнуть на мгновенье, да нырнуть в какой бассейн…
Но, подпрыгивая в дрогах, выбор, вижу, невелик:
Или я совсем продрогну, иль приму за воротник.
А соблазнов вдоль дороги – хоть повязку на глаза…
«Ничего… – мне шепчут боги. – Раньше времени – нельзя…
И колёсики вертятся, и лошадка не фырчит.
Так что нечего бояться, волноваться без причин…»
А закат горит рассветом и ковром уходит путь.
И опять я в дрогах еду, так желавший отдохнуть.
И опять моя лошадка, низко голову клоня,
На закат плетётся шатко, колокольчиком звеня.
 

СОН С ПРОБУЖДЕНИЕМ

 
…и лезу, ломая прутья,
Паучьей вознёй опутан,
В иллюзию впав как будто,
Не дав обещанье Будде.
Бездумно впустив простуду
Сквозь форточку ложной сути,
Я стал в аккурат как студень:
Такой же густой и мутный.
И вот я стою, обутый,
В «коробке» своей, как брутто,
И всем говорю: «Я буду
Таким же, как Вова Путин!..
Летать с журавлями буду,
С Кириллом клеймить Иуду,
О спину ломая прутик,
Прилюдно, хитрейшим плутом!..
В машине каменьев груду
Везти по дороге буду!..
Я единороссом буду!..
Кормить голубей и уток…»
 
 
И вот я проснулся. Худо
Чего-то мне стало. Мудрым
Мне вдруг показалось утро
И, бог ты мой, вспомнил тут я,
Как в среду, бренча на лютне,
Меня развернуло круто
К приёмнику, ведь повсюду
Звучал всемогущий Путин!..
Заслушался я, о чудо,
Замешкался на распутье,
Что так и заснул, припудрив
Мозги себе, беспробудно…
 
 
Но юноша Брахмапутра
Пропел мне на утро сутру,…
Исправив в одну минуту
Мой жалкий биокомпьютер.
 

ГОЛОСОК СВОБОДЫ

 
Ты где, раздвигающий своды?..
Опять по углам ютишься?..
Охрип, что ли, голос свободы?..
А может, кого боишься?..
Тебе не ужиться, знаю,
В звенящих холодных залах,
Где куклы сидят с глазами
Восторженными, а сами —
В своих безотчётных мыслях,
Тропических странах потных…
И вовсе они не куклы,
И вовсе они не лысы…
Неделей семисубботней
Себя они истязают
И всё о свободе знают,
Но не раскрывают – страшно.
Казалось бы, эка новость:
Любой, да про что попало!..
Но правда грозит опалой…
Так значит, опять и снова?..
Я в полночь не сплю, блуждаю,
Незло избиваю «грушу»,
Чтоб как-нибудь обнаружить
Приметы. Медяк кидаю….
И вот на волне «Эм Дабл»,
Коснувшись легонько ручки,
Услышал я берег дальний;
Пригнулся, чтоб прямо в уши…
А там – дифирамбы, оды
Выводит беглец пропащий…
Ужели загнали в ящик,
Тебя, «голосок свободы»?..
 

МОНЕТА

 
Бежит монета по столу
С ладошки нумизмата.
Изящной туфельки каблук
Её таил когда-то.
Немного раньше, лет на сто,
К персям склонившись низко,
Всю ночь дразнил монетой той
Пастушку Папа Римский.
А если, взять, ещё уйти
На двести лет в былое,
Монету ту не мог пройти
На бой идущий воин.
Но бой проигран был в леске…
И среди тонн дукатов,
Ей предстояло в сундуке
Храниться у пиратов.
А сколько ж лет монете той? —
Вы спросите логично…
Но тут она – «дзинь-дзинь»… под стол
И… скрылась, как обычно.
Пройдёт ещё немало лет,
Когда её заметят.
Сегодня – есть, а завтра – нет:
Такой вот хитрый метод.
 

ПИРОГ ИЮНЯ

 
Пекли пирог ветра и листья
В коротких солнечных просветах.
Пары туманом исходили
Из невиди́мого горнила.
Стелился запах земляники,
С дымами смешивался… Ливни
Пирог пропитывали небом,
Лесов вечерним ароматом.
Но кто пирог вкусить решится?
Найдётся ль тот, кто вкус оценит,
Когда его представит миру
Погоды старая хозяйка?
А вдруг пирог невкусен будет,
Ведь дни холодные, сырые
Стоят?.. А солнце? Солнце – в тучах.
Ветра рассветы задувают.
Но, так и быть, возьму кусочек,
С дождём отпробую его я…
Не объяснять же мне хозяйке,
Что старость выпечке мешает.
 

ФАНДАНГО

 
Креолки стан упругий
Горит в моих руках.
Глаза черны, как уголь,
Что ждёт в огонь броска.
Пылай, цветок бордовый!..
Взмывай, волос волна!..
…и шаг многоладо́вый
Ведёт моя струна.
Шелка с отливом ночи —
Не снять, не обмануть…
Но сдержан ритм и точен
Стучащих туфель путь.
Трещите, кастаньеты,
Цикадами любви,
Чтоб в жарком танце этом
Мы скинули свои
Смущения и знаки
С горячих алых губ!..
Моя Луна во мраке,
Я так с тобою… груб!..
Пылай, цветок бордовый!..
Взмывай, волос волна!..
…и шаг многоладо́вый
Ведёт моя струна.
 

ГОСТИ

 
Успокойся, мой ветер, не дуй…
Ну, откуда в тебе столько злости?
Должен знать ты, что скоро придут
В этот дом долгожданные гости.
А идти им ко мне нелегко:
Километр больными ногами…
Это я всё бегом-кувырком,
Тет-а-тет с голубыми богами.
Вот придут они, два старичка,
На судьбу свою сетуя всуе,
И начнут мне, мужчине в очках,
Излагать,… новый мир образуя.
Дескать, надо душе отдохнуть
Да откушать цейлонского чая…
Тут захочется им намекнуть…
Ну а что намекать? – понимаю…
Будут долго они говорить
Про кота, что прожил восемнадцать,
Да про пса, что с котом разлучить
Было очень непросто, признаться;
Про советский кефир и Артек,
Про людей, дикарей и господство,
И ещё, что один человек
Каждый год приезжает на остров.
А «один человек» – это я.
– Приезжаю… Куда ж мне деваться?..
Не глядеть же на мир из окна…
Что, уже?..
– Да, пора одеваться…
 
 
А в сенях притаилась зима,
С холодильника холодом дышит…
– Ой, спасибо… Да я б и сама…
Скоро встанем в июне на лыжи…
 
 
Ветер, всё-таки, стих, молодец:
Ждёт сигнала, чудак, терпеливо.
Всё. Ушли.
Ах ты ж, боже, капец!!!..
…тут же были настигнуты ливнем.
 

РОЗИ О'ГРЕЙДИ

 
В раскачку стоит на рейде
Фрегат мой, скрипя фок-мачтой.
Далёкая Рози О'Грейди,
Пошли мне в бою удачу!..
Тревожно вздыхают волны
В объятиях грозных фьордов…
Солёных ветров невольник,
Несу я свой парус гордо.
Поверь, я устал скитаться,
На шпагу ловить удачу,
Мириться с судьбой пиратской…
Давно ведь уже не мальчик.
Нет, талеров мне не нужно,
Довольно кутить. Остыть бы…
Да дразнит горячий ужин,
Маня предстоящей битвой.
Сдаваться штормам?.. Позорно.
А море?.. Оно живое!..
Ты видишь, я им просолен!..
Богиня, пусти на волю!..
 
 
И надо же, чайкой рея,
В продутом озябшем небе,
Возникла…
О, Рози О′Грейди!..
И… от красоты – ослеп я…
 
 
Прости, златовласый друг мой!..
В промозглых ветрах гренландских
Со скал не смотри угрюмо!..
Сойтись нам – не в нашей власти!..
Утешь меня песней тихой…
Скажи мне хотя бы слово,
Пока не явился вихрь
Внезапный по злому зову…
– Себя ты напрасно мучишь!.. —
С небес прокричала чайка. —
Не могут ветра и тучи
Нагнать на меня печали!..
Тебя я везде настигну,
В надежде, любви и вере,
Ведь наши мечты – едины,
Пока на земле есть берег!..
 

ПАСОДОБЛЬ

 
В порту боливийском – восторженный вопль:
Французский моряк танцевал пасодобль
С прелестной мулаткой под трио гитар,
Что даже приплясывал орангутанг…
– А он здесь откуда?.. сбежал с корабля?..
А что ж такой чёрный, чернее угля?..
– Так солнце ведь жарит… Видать, загорел…
– Ого, сколько смуглых, прожаренных тел!..
 
 
Французский моряк, воспылав от любви,
Ответное чувство в глазах уловил
И ножку мулатки, устав намекать,
Рукой непослушной стремился догнать,…
Что даже бычок на корову залез,
У бабочек даже возник интерес
И кран, что грузил на корабль мешки,
С мешками теперь отпускал и смешки.
– А что там за лайнер?..
– Должно быть – «Гренобль»,…
 
 
Что звучно трубя заглушал пасодобль.
И стало не слышно ни ритма, ни чувств…
А где же мулатка?.. Стучал по плечу
Влюблённого парня седой капитан:
– Какая любовь, когда столько путан?
 

ЗОЛОТОЙ КЛЁСТ

 
А завтра придёт золотой клёст.
Он знает то, что не знаю я.
Он может пургу превратить в дождь,
И жизнь, как ни странно, начать с нуля.
И сев на сосну, он снимет рюкзак,
Достав из него укулеле… И вот:
– Всё ту же, из Джаггера?..
– Классная вещь!..
– Но всё же он хуже меня поёт.
– Откуда ты тут, золотой клёст?..
Какого тебя занесло к нам?..
 
 
И клёст, озорно распушив хвост,
Попросит в напёрсток налить вина.
А я возмущусь:
– Но ведь птицы так
Не могут на свете существовать…
 
 
На что он прищурится, как Д’Артаньян
И скажет:
– Боярским хотел я стать…
– А что помешало?..
– Да так, фигня…
Усы не приклеить: проклятый клюв…
Зато я, как видишь, насквозь золотой…
 
 
И тут я очнулся. Неужто сплю?..
Нет-нет… Перепарился, одурел…
В предбаннике жадно тяну пивко…
– А мне-то в напёрсток пивка налей…
Я вижу, живётся тебе легко…
 
 
С тех пор я не парюсь, в воде – как слон,
Всё жду визитёра, когда он придёт
С лиловых небес, тишине назло,
И, сев на сосну, «Paint it black» споёт.
 

УСТАМИ МЛАДЕНЦА…

 
Стоял ребёнок у картины в выставочном зале,
Совсем не зная, чем и как картину рисовали.
На ней он видел семь кругов и семь волнистых линий:
Четыре маленьких и три невероятно длинных.
Ещё там были уголки и кубики цветные:
Навроде тех, что под столом валялись дома. С ними
Он мог такое вытворять!.. Но тут…
– Не понимаму…
А тё здесь, а?.. – и дать ответ ребёнок просит маму.
– Ну что же, – мама говорит, – Художник – Эрих Тэйслер.
Названье – «Горы в сентябре». Тут приглядеться если,
То где-то с ним я соглашусь…
– Не… бяка, мама… Бяка…
– Не понимаешь ты ещё… Какой же ты, однако…
Вот подрастёшь, и, может быть, напишешь что-то вроде…
 
 
А за окошком падал снег картины той напротив.
А за окошком, там, вдали, обняв зимы просторы,
Светились нежной бирюзой таинственные горы.
И, посмотрев на горы те, сказал ребёнок маме:
– До настоясих гор низя дотронуся руками.
Вон, де они… А это – не… Не так оно!.. Маляка!..
– А, в общем, прав ты, мой родной…
Конечно же, маляка.
 

КАРТИНКИ

 
…сжимая крюки и цилиндры,
Приверженцы бога Атона,
Вы – все́ однотипны. Да-а-а,… хи́тры
Орнаменты фараонов.
Куда же вы, силуэты?..
В свою золотую пустыню?..
К реке бесконечного лета?..
Спешите, а то остынет…
Советую вам признаться,
Что это не ваши камни…
Не стыдно ли вам казаться
Самими себе богами?..
Ответьте, откуда вы взялись,
Цветущей водой омыты?..
Распиленного базальта
Молчат вековые плиты.
А может, и на рисунках
Не ваши изображенья?..
Смущённо пасует наука
Пред каверзой заявленья.
Однажды, летя в Египет,
Я вас представлял иначе…
Иначе, вы знать могли бы,
Что все эти камни значат.
Ну, если не всё, так что-то…
А вы и сейчас с горшками,
Трудясь до седьмого пота,
Обтёсываете камни.
Да вам к первобытным людям,
Наследники фараонов…
И вот караван верблюдов
Плывёт по барханам, ровно…
К далёкому Мёртвому морю
Несёт он чужую тайну.
Минуя Синайскую гору,
Заходит в мираж и… тает.
 
 
И снова придёт Осирис
Под именем Иисуса…
Спросить бы о том, да Сирин
Тревожится: «Ты же русый!..
На кой тебе это сда́лось?..
Своих почитай, тетеря!..
Ведь их на земле осталось —
Двенадцать, по крайней мере…»
 
 
Вот так, освещён луною,
Смотрел я картинки в спальне,
Что щедро делил со мною
Свежайший пододеяльник.
И вдруг прошептал с досадой,
Теряя баланс в сомненьях:
– А впрочем, кому это надо?..
Утрачена связь поколений.
 

В ХОЛОДНОЙ КОМНАТЕ…

 
В холодной комнате потрескались картины.
Холсты покрылись беспощадной паутиной,
Цветное масло превращая в шелуху…
 
 
Эй вы, придирчивые к каждому штриху,
Опять хотите по наивности паучьей
Лишить нас творчества, убив на всякий случай
Желанья вольные навек в любом из нас?..
…и к подсознанию привить тупой экстаз
Намереваются невзрачные агенты,
Вводя в артерии такие аргументы,
Что кисти сами устремляются чертить
Границы тем, в которых следует творить.
 
 
А жизнь – в цветочек. Городской миропорядок:
Бегут романтики улыбчивые рядом
В лиловых маечках, пунцовых башмачках,
И, до противного – все в розовых очках.
Как будто вот оно – «прекрасное далёко»…
И всё им побоку, и этот жест – «по локоть»…
А недовольные?.. Сейчас-сейчас… Момент…
В метро, как будто бы, один интеллигент
Склоняет матерно правительство планеты
На все тональности… От раздраженья бледный,
Он ждёт, когда за ним чекисты подойдут…
Но что такое?.. В шляпу денежку кладут
Вперёд смотрящие… Ужель их не пугает,
Что бледнолицый им картишки раскрывает?
Другие методы. Другие времена.
Но есть предчувствие, не даст соврать спина,
Что кто-то сзади, хладнокровно и масштабно,
Не одного, а миллионы… – сразу, дабы
Ускорить страшно затянувшийся процесс…
…и шепчут стены опаученные: «Цельс!…»
 
 
А от картин уже остались только рамы,
В которых царствуют создатели Бедлама
Для новоявленных искусственных детей,
Лишённых разума, свободы и страстей.
 

ПЕРЛАМУТРОВЫЙ ЖУК

 
Похожий на брошку, в цветах белоснежных
Трудился весь день перламутровый жук.
Нектар собирал он, карабкаясь нежно
По тоненьким стеблям и листьям, как вдруг:
Над хреном высоким, где жук мой трудился,
Возникла, закрыв небосвод, голова…
Но «парень», что странно, ничуть не смутился,
В ответ прожужжав удалые слова:
– Эй вы, наверху, а нельзя ли потише!..
Дыханьем своим раскачали цветок!..
– Глядите, глядите!.. Поближе, поближе!..
Какой он широкий!..
– И голос чуток
Убавьте!.. Оглохну!.. Жука не видали?!..
Так вот же, смотрите, но знайте, что я
За труд свой хреновый имею медали!..
Куда вы руками?!.. Куда вы?!.. Куда?!..
Мне жить и работать, а вам – забавляться,
Сачками жуков догонять по лугам…
Досадно!.. Умели бы вы удивляться,
То я б над собой не заметил врага.
Медаль за отвагу имею!.. Понятно?..
Могу и ужалить: достаточно сил!..
– Скорее, скорее!.. Ребята, ребята!..
Давай его в школу!.. Коробку неси!..
– Ну, вот, началось!.. – прожужжал недовольно,
Взлетев над цветком, перламутровый жук.
– Ловите его!.. Насекомым не больно!..
– О, как вы не правы!.. Прощайте!.. Спешу!..
 

ПЁС-ТРЕЙСЕР

 
– Вряд ли встретишь подобных этому, —
Отдаю я почтенье псу.
Двадцать семь языков он ведает,
Откликается на Лизун…
«Не бывает на свете ласковей…», —
Говорят знатоки собак.
Вот завёл бы такую Баскервиль,
Чтобы не было страшно так.
Целый день по деревне носится,
Как торпеда, туда-сюда,
Лишь восторженный лай разносится:
Сердце просится полетать…
Что? Загнал на берёзу котика?
Ну, конечно же, не со зла.
Захотелось побыть охотником?..
Удивительные дела.
По стволу, на три метра, с места, пёс
Скорохво достаёт листвы…
Успокойся, пойми, всё бе́столку
Гравитация, друг, увы…
А Лизун не сдаётся, надо же,
Демонстрируя свой паркур…
Но срываясь, ныряет в ландыши,
Не желая на перекур.
Не бои́сь, не кричи, мой котик, и
К дурачине спускайся вниз:
У него, игруна, в животике
Пе-ре-ва-ри-ва-ет-ся рис…
Он ведь, котик, с тобой играючи:
Полизал бы да и убёг…
Ох, меня зализал он давеча,
Что в слюня́х я его промок.
Ты смотри, всё равно старается
По стволу забежать наверх.
Ну а вдруг с притяженьем справится
Горе-трейсер? И смех и грех.