Текст книги "Закон подлости"

Глава четвертая. Со свадьбы – на похороны

1

Карась совершенно не удивился, увидев на пороге своего дома Дока и Артиста, с которыми всего лишь час назад расстался на перекрестке. Он даже был рад тому, что ребята решили не откладывать свой визит.

Артист обезоруживающе улыбнулся ему и развел руками, – мол, ничего не поделаешь, Константин, принимай гостей. Карась показал Доку, куда можно загнать машину, и через пять минут все трое сидели за столом в большой комнате. Карась явно не ошибся, решив воспользоваться бабкиным наследством, – дом и в самом деле стоил того, чтобы переехать сюда жить. Правда, здесь царил беспорядок, но это было вполне объяснимо – Карась жил здесь один и, как и большинство одиноких мужчин, совершенно не мог справиться со своим бытом.

Впрочем, ни Док, ни Артист не обратили на это ни малейшего внимания. Они устроились за столом, с удовольствием ощущая, что этот дом вполне обжит и уютен в отличие от дома № 5 по улице Карла Маркса и что здесь можно расслабиться, спокойно поговорить и все обдумать.

Карась разлил чай в чашки и поставил на стол банку варенья.

– Больше нет ничего, мужики, – извинился он, – меня две недели не было дома, так что больше мне вам нечего предложить.

– Не суетись, Константин. Не на приеме.

– Слушай, Кость, – спросил Док, – а ведь у вас в Двоегорске, поди, есть какая-нибудь гостиница?

– Должна быть… А что, друга вашего дома нет, что ли?

Док кивнул.

– Пусто там. Совершенно. Я думаю, может, с адресом какая-то ошибка… В общем, на пару дней нам надо где-то остановиться, пока мы тут попробуем кое-что выяснить.

– Так зачем гостиница? Оставайтесь у меня. Места навалом. Я вам весь второй этаж отдам – там мансарда большая.

– А у тебя-то самого какие планы?

– Да никаких. Недели две буду бездельничать до следующего рейса. А там – ну, если, конечно, Битый не прицепится – опять свалю. Так что вы мне не будете мешать.

– Ну раз так, мы принимаем приглашение. Кстати, если мы предложим тебе деньги, ведь ты от них откажешься? – улыбнулся Артист.

– Конечно, откажусь. – Тогда за нами будет твой холодильник. А то, я смотрю, у тебя тут с голоду загнешься.

– Ну… – Возражения не принимаются.

Карась отмахнулся. Холодильник так холодильник. Он был рад, что все так обернулось, и не стал спорить. Он сразу, еще в «Солнечном», почувствовал какое-то расположение к этим двум москвичам, хотя и понимал, что они не так просты, как хотят казаться. Что-то в них было не так. Может быть, какая-то опасность от них исходила. Впрочем, если и исходила, то не для него, не для Карася. И потом, лучшей защиты от Битого, если тот вздумает заявиться к нему снова, и не придумаешь. Уж в этом Костя Карасев успел убедиться.

– Кость, а телефон у тебя есть? – спросил Док, оглядывая комнату.

– Он там, наверху.

– Хорошо.

– Принести?

– Да нет, не надо. Пока не надо… – Думаешь, пора Серегу найти? – спросил у Дока Артист.

– Может быть… Карась не знал, о чем они, да и не мог знать, но в поведении Дока ему почудилась какая-то тревога, что казалось совсем уж неестественным для этого спокойного, уверенного в себе человека. И тут Карась подумал, что, скорее всего, ребята попали в неприятный переплет со своим этим двоегорским приятелем. Что ж, если жизнь свела людей вместе, значит, это не случайно. Вопрос только, сможет ли он для них что-нибудь сделать? Черт его знает. Но предупредить их он вполне может… И Карась заговорщически взглянул на Дока с Артистом.

– Если у вас возникли проблемы, – сказал он уверенно, – в милицию лучше не суйтесь.

– Это почему? – с интересом спросил Артист.

– Потому что Битый вам оскорбления не простит.

– А при чем тут Битый?

– Долгая история. – Карась удовлетворенно вздохнул – наконец-то и его знания пригодились. – Двоегорск город маленький. Неужели вы думаете, что этому уголовнику позволили бы здесь хозяйничать, если бы у него не было возможности держать в руках Смирнова?

– Смирнов – это кто: начальник вашей милиции?

– Ну да.

Артист и Док переглянулись.

– А почему ты решил, – спросил Док, – что у нас проблемы?

Карась пожал плечами:

– Мне так показалось… А что, нет? Константин поставил на стол пепельницу, достал сигареты и закурил. Док автоматически последовал его примеру.

– Я не знаю, насколько все это в конце концов окажется проблематично, – сказал он, – просто мы хотим разыскать Сомина, если он где-то в городе.

– У меня тоже недавно приятель пропал, – рассказал Карась. – Тоже водила.

Гонял парфюмерию. А тут неделю назад мы пересеклись в «Солнечном», и он рассказал, что ему предложили бешеные деньги за рейс с какими-то ядохимикатами.

Я говорю, отваливай, мол, и не вздумай соглашаться – там наверняка наркота.

Представляете, сколько наркоты перегнать можно? Это же не одна сотня тысяч баксов! Да за такие деньги машины пропадают бесследно вместе с водителями. А он отнекивается. Нет, говорит, я рискну. Мне деньги позарез нужны… Ну и все. С тех пор я его не видел. А вчера узнал, что машину его нашли. Пустую. Без груза и водителя… Игорь его зовут. Хороший парнишка.

– Опасная у тебя работа, – серьезно сказал Артист, – как у сапера.

Ошибиться можно только раз.

– Да работа-то нормальная. Как любая другая. Неприятностей, правда, хватает но в основном мелких. Нет, на самом деле проблемы редко бывают. Просто любят о них в газетах писать, вот и кажется всем, что мы как саперы. А так… Ну гаишникам, конечно, отстегиваешь, бандюкам, если не было возможности пилить без остановки и остановился по дурости где-нибудь. Правда, они иногда и в дороге перехватывают. Догоняют тебя две-три тачки с головорезами, останавливают, один пересаживается в кабину – и сразу в путь… колонной такой. А в пути договариваются: мол, десять процентов груза нам – и кати дальше. Причем неважно, что ты там везешь, – телевизоры или консервы. Ну уж тут или плати, или вообще не останавливайся, а иди на таран… С тягачом-то вряд ли что-нибудь случится, но только таранить почти никто не решается… – Кость, а у тебя оружие есть? – поинтересовался Артист.

– Да ну! Какое там оружие. Если что – все равно не поможет… Но самое страшное, что пристукнуть запросто могут даже и не бандиты, а так, случайные встречные. Вот происшествие недавно было… «МАЗ» с двенадцатью тоннами итальянских лифчиков заглох на шоссе, и водила, недолго думая, пошел в ближайшую деревню за помощью. Так его там отходили поленом, а груз весь растащили. Черт его знает, где в небольшой деревне можно спрятать двенадцать тонн лифчиков… Константин усмехнулся и снова стал серьезным.

– Если бы не Битый, – сказал он, – я бы и не жаловался. Все у меня вроде в порядке. А он достает, подонок. Он ведь решил, что раз «Солнечный» с бензоколонкой относится к Двоегорску, значит, он здесь хозяин. Ну и года два уже, как всех здесь бомбит. Прошлой зимой они вообще залили шоссе водой – там, на подъеме за «Солнечным». Легковушки проскакивали, а фуры все назад катились.

Так эти козлы только ходили да забирали, что понравится… Через неделю, правда, заткнулись. Больно уж нагло получалось. Могли из области прикатить с проверкой.

– Да, – вздохнул Артист, – весело вы тут живете.

– Вот что, мужики, – предложил вдруг Карась, – вам надо поговорить с Сан Санычем. Если ваш друг в городе, он его обязательно найдет. Он тут, по-моему, всех знает.

– А кто этот Сан Саныч?

– Участковый. Капитан Нелужа.

– Ты же сам говорил, – напомнил Артист, – что с милицией лучше не связываться… – Да вы что! – с неожиданной убежденностью возразил Карась. – Сан Саныч – единственный представитель власти здесь, которому доверять можно. Абсолютно порядочный человек. В больших городах таких, наверное, и не осталось уже. И, главное, упрямый до изумления. Он уже третий год воюет со всеми, начиная с мэра… – А у вас здесь что, и мэр есть? – с удивлением переспросил Артист. Уж больно не вязалось это иностранное слово с маленьким провинциальным российским городком.

– Конечно. Удивительная сволочь… Так вот, начиная с мэра и заканчивая городской милицией. Его пытались уже уволить, да жители не дали. В общем, конечно, справиться с местными чиновниками ему не по зубам. Да и полномочия не те. Но весь порядок только на нем и держится. Даже Битый его уважает, хоть и терпеть не может.

– А ты знаком с этим Сан Санычем? – спросил Док.

– Да только благодаря ему у меня все кости до сих пор и целы… Может, прямо сейчас и двинем к нему? Он недалеко здесь… Док на секунду задумался.

– Нет, – сказал он, – давай подождем до завтра. Поздно уже.

– Ну, как знаете.

Артист словно ждал от Дока такого ответа. Он сразу поднялся из-за стола и слегка хлопнул себя по животу.

– Это правильно, – сказал он, – завтра пойдем к Сан Санычу. Нельзя на голодный желудок решать серьезные вопросы. Сколько сейчас времени? Часов девять?

Константин, у вас можно купить что-нибудь в девять часов вечера?

– В центре, на площади рядом с почтой, должен работать магазинчик. Он круглосуточный. Показать дорогу?

– Да я уж сам найду… – Выезжай сейчас направо и минут через десять доберешься до Центральной площади. А там не ошибешься.

Док достал ключи от машины и бросил Артисту.

– Скоро вернусь, – сказал тот и вышел из комнаты.

– Кость, – предложил Док, – а ты бы заварил еще чайку, а?

Карась пошел наливать воду в белый пластиковый электрочайник фирмы «Мулинэкс», смотревшийся в этом российском срубе с огромной печкой донельзя странно, а Док смотрел в окно на сверкающий в лунном свете снег и ловил себя на том, что его захлестывает волна досады. Да, Пастух опять оказался прав.

Случайных совпадений в их жизни не может быть. Уже два года, как это стало правилом, и глупо было надеяться на то, что приглашение из Двоегорска станет одним из тех самых исключений, без которых не бывает правил. Все меньше и меньше история, которая происходила здесь с ним и Артистом, была похожа на случайность.

Но, черт возьми, почему же не могло все-таки произойти этого чуда? Почему бы Доку и Артисту не сидеть сейчас за шумным столом в доме Лешки Сомина и не вспоминать старые деньки?

Вот досада сама собой и просилась наружу.

Но она, эта досада, все время наталкивалась на один очень нехороший вопрос:

«А где он, Лешка Сомин?» Док не сомневался, что именно Лешка прислал приглашение, потому что той старой детской клятвы, да еще со всеми подробностями, не мог знать больше никто. И никто ничего не мог узнать о ней, что гораздо важнее. Даже если бы Шаха пытали, она бы не всплыла, потому что к таким детским переживаниям ни один взрослый человек не будет относиться серьезно. Тем более строить на них свои действия (если, конечно, их с Артистом втягивали в какие-то действия). Так что Док ни секунды не сомневался в реальности этого приглашения. Да и почерк был похож. Но если приглашал сам Лешка, тогда где он? Что с ним?

Этот вопрос, как волнорез, разбивал любую досаду.

Может быть, что-нибудь удастся узнать Артисту?

2

А Артист тем временем направлялся ни к какому не к магазину, а прямиком на улицу Карла Маркса, к дому № 5. Док был прав, прежде чем завтра идти к этому Сан Санычу Нелуже (бывают же колоритные фамилии!), необходимо было проверить кое-какие подозрения. В общем, желательно узнать по максимуму все, что узнать возможно. А там видно будет.

Артист вел машину медленно и осторожно. Благо «Нива» была новой, а движок оказался отрегулированным так, что передвигаться можно было почти бесшумно и незаметно. Метров за триста Артист остановился, погасил фары и дальше пошел пешком. Оказавшись рядом с домом № 5, он замер и минуту-другую стоял, прислушивался.

Полная тишина. Ни звука.

Ну что ж, посмотрим.

Для начала Артист незаметно юркнул во двор дома напротив – того самого, откуда к ним выходил некий тип по имени Петрович. Но, как и в тот раз, когда они уходили, и двор, и дом оказались пустыми. Никаких следов. Артист вернулся на улицу, осмотрелся еще раз и осторожно прошел сквозь калитку во двор дома № 5.

То, что здесь кто-то побывал после них с Доком, Артист обнаружил уже на втором шаге по двору. Беглый осмотр дома и двора подтвердил все сполна. Тропинка к крыльцу была хорошо вытоптана, дверь в дом сорвана с петель, а в подвале чисто – никакого упоминания о том, что несколько часов назад они здесь нашли целый склад новенького оружия. Вот такие пироги… На улице скрипнула калитка, и Артист тут же бесшумно покинул дом, исчезнув в темноте февральской ночи. А через пару минут на освещенном покосившимся фонарем перекрестке появился некий улыбающийся молодой человек и очень вежливо, чтобы, не дай бог, не напугать, поздоровался с пожилой женщиной, только что вышедшей с улицы Карла Маркса.

– Инспектор Злотников, – представился он. – Что же вы, бабушка, по ночам-то гуляете?

– А что же мне не гулять? – удивилась бабка. – Я у себя дома. Хочу и гуляю… – и тут же подозрительно покосилась на пальто молодого человека, очень уж непохожее на форму. – Что-то я тебя не знаю, милый. У тебя документы-то есть?

– Конечно, есть, – кивнул молодой человек. – Вы мне лучше вот что скажите.

Вы тут не заметили ничего подозрительного?

– А как же, заметила, – недовольно отозвалась бабка и двинулась своей дорогой, а фразу закончила уже на ходу:

– Вот вас всех подозрительных и заметила. Примчались как ненормальные под вечер, перепугали весь народ. Управы на вас нету! Безобразие… Она даже не оборачивалась. Только прибавила ходу.

Для Артиста все стало ясно. В дом № 5 по улице Карла Маркса недавно наведывалась милиция. Это они протоптали тропинку, это они снесли входную дверь.

А вызвать их мог только один человек – тот самый Петрович. Что бы все это могло означать? Неужели их тут с Доком давно уже ждали? Что-то слишком много вопросов.

Артист вернулся к машине. Теперь надо было и в самом деле купить какой-нибудь жратвы и возвращаться к Карасю. Где, он там говорил, круглосуточный магазин? На Центральной площади у почты? Ну, поехали.

Артист вырулил назад, на ту улицу, где жил Карась, и погнал к центру. По проезжей части крутилась ленивая поземка, дорога была неровная и плохо освещенная. По пути ему встретилось только две машины, и вскоре «Нива» оказалась на площади, которая называлась Центральной и на которую выходило пять улиц с разных концов. Здесь вдруг оказалось, что Двоегорск и в самом деле город. Причем достаточно старый. Во-первых, сама площадь была застроена каменными трех-и четырехэтажными домами, еще дореволюционными, кроме одного административного здания, которое явно принадлежало советским временам. А во-вторых, дальше, за площадью, среди сугробов и черных силуэтов деревьев, торчали хрущевские пятиэтажки.

По меркам Двоегорска здесь, на площади, видимо, просто вовсю кипела жизнь: у кинотеатра «Рассвет», где только что закончился сеанс, толпилось человек десять, двери почты и телеграфа были открыты, а в ночном магазине горел свет, и рядом стояло несколько машин. Вот только с рекогносцировочкой Карась малость ошибся. Надо было сказать не «на Центральной площади у почты», а «на Центральной площади у милиции». Дежурная часть городского отделения внутренних дел тоже оказалась здесь. Доковскую «Ниву» могли узнать. Хотя едва ли.

Артист подъехал к коммерческому магазину.

Вышел из машины, запер дверь.

Медленно подошел к дверям магазина… И в этот самый момент милицейская дверь раскрылась и на улицу вышел невысокий плотный человек. Тот самый, который у калитки дома № 5 представился им с Доком как Петрович. А вслед за Петровичем вышел милицейский майор. Через мгновение Петрович узнал Артиста и остановился… Уходить? Да нет, глупо. Тем более информации о том, что здесь все-таки происходит, до сих пор слишком мало.

А так есть шанс пополнить ее.

И Артист решил рискнуть.

– Здорово, Петрович! – расплылся он в улыбке. – Ты куда делся-то? Я стучал, стучал тебе, думал хлопнем по рюмашке, а тебя нет. Заснул, что ли?

– Здоров, – тут же среагировал Петрович. – А где твой друг?

Майор, остановившийся за Петровичем, немедленно напрягся.

– Какой друг? – удивился Артист. – Да ты что, Петрович?

– Ну как же, – плохо скрывая нетерпение, все еще пытался играть Петрович. – Док твой. На Маркса-то вдвоем Шаха ждали, а теперь «какой Друг»?

«Как в первом классе, – усмехнулся Артист. – Они бы еще перемигнулись».

Но перемигиваться не понадобилось. Майор явно уже понял, кого это узнал Петрович у магазина, и вытянулся весь, как охотничья собака.

– Ты чего-то путаешь, Петрович, – продолжил тем временем Артист. – Ни на каком Марксе я не был и Шахов никаких не ждал. Тебе бы проспаться… – Молодой человек, – вмешался майор, – документики предъявите.

– Документики? – благодушно переспросил Артист. – Документики – это пожалуйста… Чего-то сегодня всем мои Документики понадобились.

Он вытащил паспорт и показал его майору, не раскрывая, словно это был проездной билет на автобус.

– Сюда давай, – нетерпеливо потребовал майор, властно протягивая руку.

Артисту нестерпимо захотелось съездить этому майору, похожему на борова, да так, чтобы у него голова укатилась куда-нибудь к телеграфу с почтой. Но нельзя было.

– Ну на, – сказал Артист с усмешкой и отдал паспорт.

Майор взял его и быстро пролистал.

– Что делаете в Двоегорске, Злотников? – спросил он.

– Что-то не так? – поинтересовался Артист, кивнув на паспорт.

– Не так, Злотников, очень не гак… – Да ну? Поддельный?

– Ты что думаешь, раз из Москвы приехал, можешь права здесь качать?! – зло прошипел майор.

– Да нет, какие права, просто удивился. Неужели, думаю, в милиции могут выдать поддельный паспорт… – А ну, пошли! – не выдержал майор и подтолкнул Артиста по направлению к дежурной части. Паспорт он сунул себе в карман.

– Пошли, – сразу согласился Артист.

Согласился с явным облегчением, поскольку разговор стал его уже утомлять, а он, собственно говоря, с самого начала и собирался попасть в дежурную часть.

Майор втолкнул Артиста в кисло пахнущее, выкрашенное в зеленый цвет помещение дежурной части и жестом подозвал к себе дежурного. Из небольшого закутка, отделенного от основного помещения стеклом, поспешно выскочил лейтенант – парнишка лет двадцати четырех.

– Тарасюк еще здесь? – спросил майор.

– Никак нет, ушел.

Майор выругался и подтолкнул к лейтенанту Артиста.

– Этого в обезьянник.

Парнишка достал ключи и открыл просторную клетку с лавочкой, куда помещают задержанных.

– Проходите, – сказал он.

– Благодарствую, – сказал Артист, вошел и устроился поудобней.

Лейтенант запер обезьянник и вернулся в застекленный закуток. Там уже стоял майор, накручивал диск телефона и вполголоса матерился на капитана Тарасюка, который куда-то пропал. «А майор-то ведь тот самый, – подумал Артист, – о котором Карась говорил».

Майор бросил трубку и подошел к обезьяннику.

– Я думаю, ты останешься здесь надолго, – пообещал он Артисту. – Попал ты, Злотников, капитально. Так что лучше тебе не хамить. Понял?

– Понял, – кивнул Артист.

– Ну, так что ты делаешь в Двоегорске?

– Длинная история, майор, – вздохнул Артист.

– Ничего, у меня есть время. Рассказывай.

– Так это что, допрос?

– Считай, что допрос.

– Тогда снимай показания, а то потом забудешь что-нибудь важное.

Майор на секунду растерялся, а потом обернулся к лейтенанту и скомандовал:

– Записывай. Ну? – спросил он Артиста. – Вопрос повторить?

– Да заехал я, понимаешь, человека одного повидать, – начал Артист.

– Как фамилия?

– Смирнов. – Майор вздрогнул, лейтенант прекратил писать, даже не начав, а Артист продолжил, простодушно глядя в глаза майору:

– Я-то, собственно, и не собирался останавливаться здесь, да черт меня дернул заехать в ваш «Солнечный» перекусить. А там пристал ко мне мужик один. Его все Битым называли. Пристал как банный лист – давай, говорит, сюда деньги, а то прямо здесь тебя пристрелю.

Пистолетом угрожал. В общем, неприятная история. Я-то его выкинул на улицу, а мне все говорят: ты что, с ума сошел? Битый не просто бандит, он с самим Смирновым дружбу водит. Понимаешь, майор, – Артист понизил голос до зловещего шепота, – вроде как этот Смирнов – начальник здешней милиции. Ну, думаю, надо найти этого Смирнова да уладить конфликт… Может, поможешь?

– Ты это что же, – сквозь зубы проговорил майор, – издеваешься надо мной, сука?

– Я?! – изумился Артист.

– А теперь послушай, падла, что я тебе расскажу. Вчера два свидетеля видели, как ты со своим дружком проник ночью в дом номер пять на улице Карла Маркса. Свидетели вызвали милицию, и когда мы туда приехали, то обнаружили там целый подвал оружия. И я обещаю тебе, Злотников, что я найду доказательства того, что это твое оружие. Так что сидеть тебе здесь долго… И скажи спасибо, что мне запретили тебя трогать.

Майор развернулся и ушел в соседнее помещение. Видимо, названивать своему капитану Тарасюку, которого никак не мог найти. И как только он ушел, молодой лейтенант хмыкнул, не сдержавшись.

– Теперь он не отстанет, – сказал лейтенант, – так его еще никто не доставал.

– Так это и есть майор Смирнов? – разыграл удивление Артист, и тут ему стало смешно. Совершенно искренне стало смешно.

Получив некоторое удовольствие от своего представления, Артист решил, что пора бы и честь знать. Все, что мог, он выяснил, и оставаться здесь дольше у него не было никакого желания. Поэтому он просто молча встал и, пока лейтенант на что-то отвлекся, быстро справился с замком, не представлявшим для него никакой проблемы, и выскользнул наружу. Когда лейтенант снова поднял голову.

Артист уже заходил в его закуток. Через мгновение молодой дежурный уже сидел в наручниках, не на шутку перепуганный от неожиданности.

– Как тебя зовут? – тихо спросил Артист.

– Лейтенант Невский.

– Вот чудак, зовут как спрашиваю?

– Саша.

– Лейтенант Александр Невский? Это звучит… Кстати, зря ты не записывал мои показания. Ваш майор Смирнов большая сволочь… Ну ладно, Саша, мне пора. Так что я, пожалуй, пойду. Только у меня к тебе один вопрос. И хорошенько подумай, прежде чем ответить, потому что от этого зависит твоя карьера. Но только недолго думай. Готов? Значит, так: кто запретил майору Смирнову меня трогать?

– Не знаю. Я только три месяца здесь работаю.

– Я же просил подумать… Хорошо, поставлю вопрос по-другому: кто дал майору Смирнову на меня ориентировку?

Невский покрылся капельками пота:

– Я ведь не знаю, кто вы. И вдруг Артиста осенило.

– А кого здесь ждали? Это ты знаешь? Лейтенант закивал:

– Ждали… Какого-то Дока.

– Кто ждал?

– Я не знаю. Раза три его видел только… – Значит, официальных распоряжений по вашему отделению насчет этого Дока не поступало?

– Нет.

– Ну вот, лейтенант Невский, и хорошо. Желаю тебе и дальше не получать никаких официальных распоряжений на наш счет. Будь здоров.

С этими словами Артист дружески хлопнул лейтенанта по плечу и удалился.

Петровича нигде видно не было. Артист быстро сел в машину и осторожно вырулил с площади. Вот теперь стало наконец кое-что понятно. Уже хорошо. Хоть не вслепую отбрыкиваться. Но, с другой стороны, хорошего мало. Потому что начинали появляться другие вопросы, и они были значительно неприятней.