Текст книги "Пустошь"

Глава 3

Санта-Розита оказалась меньше, чем думала Анна. Городок имел две главные улицы, пересекающие его крест-накрест и сходящиеся на небольшой площади в центре, где до сих пор стоял автобус. Людей возле него уже не было.

Пройдя площадь, Чарли повернул направо. Они миновали почту, галантерейную лавку «Мелочи Дейва» и длинный одноэтажный сарай с надписью «Автомастерская» по фасаду. На его дверях висел замок. Чарли еще раз повернул и остановился возле небольшого одноэтажного домика. Хозяев видно не было. Над ухоженным газоном в солнечном свете ярко блестели струи воды поливальной системы.

– Может быть, надо было позвонить? – спросила Анна.

– В городе нет связи, – сказал Чарли.

– Думаете, он дома?

– Скорее всего. В мастерской его нет – я посмотрел, когда мы проходили мимо. Значит дома. Идемте.

Распрыскиватели были включены на полную мощность, и часть брызг летела через дорожку, образуя над ней миниатюрную радугу. Анна в нерешительности остановилась. Чарли, не обращая внимания на брызги, подошел к дому и нажал кнопку звонка.

– Док! Эй! Это Чарли!

Входная дверь открылась, и на пороге появилась фигура хозяина. Он что-то сказал Чарли и пожал ему руку. Тот обернулся.

– Анна, идите сюда!

Она еще раз посмотрела на залитую водой дорожку, сделала шаг вперед и остановилась. Заметив ее замешательство, Майкл отступил в глубь прихожей, что-то повернул, и распрыскиватели остановились. Осторожно, стараясь не наступать в лужи, Анна подошла к дому.

– Здравствуйте, меня зовут Анна, – сказала она, остановившись у двери.

– Рад знакомству, – ответил Майкл и жестом пригласил их войти.

После жары, царившей на улице, дом показался прохладным раем. Когда глаза привыкли к полутьме, Анна увидела маленькую гостиную с круглым столом в центре, на котором беспорядочно валялись бумаги и географические карты. На противоположной стене висела репродукция. Посмотрев на нее, Анна улыбнулась – «Поля в Овере». В колледже она посещала курс истории искусств, и профессор, который его вел, был большим поклонником творчества Ван Гога. Настоящая, искренняя любовь часто оказывается заразительной, и студенты поневоле переняли его восхищение. Анна не явилась исключением, и спустя несколько лет, уже переехав, она тоже раздобыла себе репродукцию; правда, это была картина «Хижины», но написал ее Ван Гог все в том же Овере. Любопытное совпадение.

Пейзаж гостиной завершал камин с единственной фотографией в рамке, с которой на гостей смотрела симпатичная молодая девушка. Диван и несколько стульев – на этом обстановка исчерпывалась. Если бы не картина на стене, комната выглядела бы пустой.

Майкл усадил гостей на диван, а сам устроился на небольшом табурете.

– Я вас слушаю.

Неожиданно для себя самой, Анна почувствовала разочарование. Глядя на этого человека, она не верила, что он сможет доставить ее к сестре. С круглыми очками, мягкими чертами лица, тонкой шеей, кожа на которой была гладкой, как у девушки, он больше напоминал библиотекаря, чем супергероя, образ которого успело нарисовать ее воображение. Не верилось, что этот человек способен на что-то большее, чем марание бумаги или возню с калькулятором, который валялся здесь на столе. «Может быть, он бухгалтер?»

– Я привел тебе клиента, Майкл, – сказал Чарли. – Этой женщине нужно в Кубу.

– Всем нужно в Кубу, – ответил очкастый бухгалтер. – Слава Богу, солдаты ловят таких еще на подходе.

– Да, но тут другое дело, – возразил Чарли. – Они лезут наобум, а если ее повезешь ты, то есть гарантия…

– Нет гарантии. И быть не может. Ты же знаешь это не хуже моего, Чарли. Зачем вообще этот разговор? Я не катаю туристов.

– Она не турист.

– А на вид – вылитый.

Анна вспыхнула и встала с дивана.

– Я не думаю, что разговор в таком тоне имеет смысл. Чарли, давайте лучше пойдем к этому Грантмахеру. Возможно, он и сумасшедший, но, надеюсь, не хам.

Она повернулась к двери.

– Подождите.

Майкл выглядел смущенным.

– Ладно. Извините. Я не хотел вас обидеть. Сядьте.

Анна снова опустилась на диван.

– Зачем вам в Кубу?

– Там должна быть моя младшая сестра. Я не знаю, что с ней. Я пересекла полстраны. Я устала. И мне страшно… Но я должна туда попасть, пусть даже и не хочу этого. Я должна. Понимаете, мы с сестрой…

Анна стала пересказывать Майклу свою историю. Она рассказала о смерти родителей и о том, как заботилась о Софии, отказавшись от всех удовольствий привольной студенческой жизни. Поведала о невысказанных обидах, появившихся между ними, и как они все больше отдалялись друг от друга. О списках пропавших. Ее как будто прорвало – наверное, на исповеди не говорят того, что было сказано здесь, в маленькой гостиной захолустного городка.

– Думаю, во многом я виновата сама. Эта обида – глупая, детская обида – как будто у меня отняли куклу в песочнице. Я заупрямилась тогда, а теперь понимаю, что сама оттолкнула сестру. Завернулась в свои переживания – мне было так жалко себя. Она не понимала или не хотела понять, что я сделала для нее! И вот к чему это привело. Если бы не…

Майкл слушал внимательно, и с течением рассказа лицо его все больше мрачнело. В какой-то момент Анне показалось, что он принял решение. Его губы сжались, на лбу появились морщины. Согласится или нет? А хочет ли она этого? Хочет ли на самом деле? Все так сложно и так страшно. Господи! Почему столько раз приходится проходить через один и тот же выбор? Быть может, это судьба велит ей остановиться? Остановиться, пока еще не поздно.

«Хорошо. Судьба так судьба. Я действительно сделала все, что могла. Пусть теперь этот бухгалтер с лицом библиотекаря – пусть он принимает решение. Я соглашусь с ним. Но только, пожалуйста, пусть это будет правильное решение!»

– Вы понимаете, что хотите сделать? – спросил Майкл, после того как она закончила.

– Туманно.

– Вы знаете, что мы можем не вернуться?

– Да, знаю.

– Что вы не сможете пробыть в Кубе больше недели?

– Да.

– Что вашей сестры может не оказаться в свободной части города, а если окажется, она не сможет его покинуть?

– Да.

– И все равно хотите ехать?

– Да. Хочу.

Майкл опустил голову и начал тереть лицо ладонями.

– Холодный чай будете?

– Вы отвезете меня туда?

– Отвезу.

– Сколько это будет стоить?

– Я не возьму с вас денег. Но вы должны мне кое-что пообещать.

– Что?

– Что с вами не будет проблем. Никаких проблем.

– Я сделаю все, что скажете.

– Хорошо. Вы остановились у Чарли?

Анна растерянно замолчала, не зная, что ответить.

– Да, – сказал Чарли.

Майкл замолчал, разглядывая Анну. Он смотрел на нее целую вечность, и ей стало казаться, будто он пытается увидеть что-то, прячущееся глубоко в ее мыслях. Что-то, что даст ему ответ на какой-то внутренний незаданный вопрос. Она тоже смотрела на него. Потом взгляд Майкла сместился, скользнул по Чарли и снова остановился на Анне.

– Так вы чай будете?

Майкл накрыл на круглом столике, сдвинув в сторону набросанные там бумаги. Анна пила чай маленькими глотками. На нее нахлынуло чувство отстраненности, нереальности всего происходящего. Как будто она смотрела кино, в котором играла актриса, как две капли воды похожая на нее. Она переступила черту, слава Богу – хватило сил, и теперь от нее больше ничего не зависит. Теперь Анна чувствовала себя почти хорошо. «Будь что будет!»

– Отсюда до Кубы примерно сто миль.

Майкл извлек из кучи бумаг дорожную карту Нью-Мексико и разложил перед ними.

– Путь проходит по шоссе номер 57, это сорок пять миль. Потом поворот на шоссе 44. В течение всей поездки мы будем держать скорость шестьдесят миль в час.

– Сколько времени это займет?

– Шесть часов. Плюс-минус минуты.

– Мы можем останавливаться?

– Никаких остановок! Если потребуется справить нужду, воспользуетесь подгузниками.

Анна возмущенно посмотрела на Майкла, позволившего себе такую грубую шутку. Их взгляды встретились. И тут она поняла, что он не шутит. Прочитала это в его глазах. И еще она поняла, что он не бухгалтер. И не библиотекарь. Совсем нет.

– Хорошо, – тихо сказала она.

– У вас есть теплые вещи?

– Нет. Зачем?

– Купите.

Майкл отложил карту и принялся изучать свой стакан. Выражение его лица сделалось отсутствующим.

– Когда мы отправляемся?

Он вздохнул и поставил стакан на стол.

– Послезавтра. В семь утра.

– Отсюда?

– Да. Приезжайте к половине седьмого.

– Спасибо.

– Я ничего вам не обещаю.

– И все равно – спасибо.

Глава 4

Чарли оставил Анну одну, а сам ушел, сославшись на дела. Некоторое время она бесцельно переходила от одной открытой двери к другой, разглядывая комнаты. В одной из них обнаружилась внушительная коллекция пивных банок, занимавших почти всю стену. Каждая банка была аккуратно прикручена тонкой проволокой к деревянным стропилам.

«Какие странные вещи порой собирают люди», – подумала Анна. Она немного поразглядывала коллекцию, размышляя, что интересного можно найти в обычных жестянках, хмыкнула и вышла. Другая комната заинтересовала ее больше: свежие цветы на подоконнике, туалетный столик с зеркалом – все это свидетельствовало о том, что здесь живет молодая женщина. «Жена? Нет – отдельная спальня. Наверное, сестра».

На убранной кровати страницами вниз лежала открытая книга. «Унесенные ветром», – прочитала Анна на обложке. Книгу эту она не читала, но зато смотрела фильм с Кларком Гейблом и Вивьен Ли. Фильм ей очень понравился. Она рыдала там, где надо было рыдать, и смеялась там, где нужно было смеяться. Да и главная героиня была как будто списана с нее самой. Только вот Ретта Батлера нет и, увы, пока не предвидится.

На туалетном столике Анна обнаружила пепельницу с двумя окурками и пачку сигарет «Лаки Страйк». «Интересно, как выглядит женщина, читающая „Унесенных ветром“ и курящая „Лаки Страйк“?»

В третий раз проходя через кухню, Анна выглянула в окно. Тень от дома стала длиннее и накрывала теперь значительную часть лужайки, на которой уныло доживали свой срок чахлые островки травы. У крыльца обнаружилось плетеное кресло. «То, что нужно!»

Сидя в кресле и глядя на силуэты гор вдалеке, Анна прокручивала в голове все, что услышала от Чарли, Ника и Майкла. Информация в этот день выливалась на нее в таком изобилии, что не оставалось ничего другого, кроме как просто впитывать ее, не имея времени собраться с мыслями и подумать. А подумать стоило: о том, что она нелегально проникла на охраняемую военными территорию; что находится здесь на птичьих правах и в любой момент может попасть в неприятности; что собирается ехать с незнакомым человеком в место, которое называется «Аномальный объект „Пустошь“»; и, наконец, о том, что она совершенно не представляет себе, чем это может обернуться. Невеселые мысли. Но и ситуация, на самом деле, невеселая.

Вокруг царила почти идеальная тишина. Ветер, подвывая, поднимал небольшие облачка пыли, где-то на крыше тихонько чирикали птицы. День постепенно клонился к вечеру. Анна стала клевать носом. Последняя ее мысль была о радуге, висящей над дорожкой у дома Майкла.

Из состояния сладкой дремы ее вырвал шум двигателя. Анна раскрыла глаза и села ровнее, глядя, как к дому медленно подкатывается потрепанный «гольф». Багровый солнечный свет отражался от лобового стекла, и Анна не могла рассмотреть сидящих внутри. Она встала. Приветственно просигналив, «гольф» остановился. Дверь распахнулась, и наружу высунулась нога, облаченная в ядовито-синие джинсы и розовый кроссовок. Двигатель кашлянул напоследок и заглох. Из-за двери показалась вторая нога, и, наконец, хозяйка машины предстала целиком. Двумя руками она держала большой бумажный пакет, прижимая его к яркой футболке. Половину лица закрывали темные очки. Девушка ногой захлопнула дверцу и направилась к Анне.

– Здравствуйте! – весело сказала она и, перехватив коробку, протянула руку. – Я Линда, сестра Чарли.

«Господи, как они похожи, – подумала Анна. – Они, наверное, близнецы».

– Очень приятно, – сказала она, отвечая на рукопожатие. Девушке пришлось немного отклониться назад, чтобы не уронить коробку. На песок вывалилась жестяная банка.

– Черт! – выругалась Линда и улыбнулась.

– Я подниму!

На кухне Линда грохнула свою ношу на стол.

– Черт бы побрал это все! – заявила она. – Продукты привозят раз в неделю, и вы бы видели, что тогда творится!

Анна улыбнулась. Линда распахнула холодильник и принялась перекладывать туда содержимое пакета.

– В следующий раз поедет Чарли. Честное слово! И пусть он брюзжит сколько душе угодно. То, что я женщина, еще не значит, что я должна возиться со всей этой хренью! Вы со мной согласны?

Анна смущенно хихикнула.

– Ну, наверное, да. Чарли рассказал вам про меня?

– Да, уже успел. Но мы еще на эту тему пообщаемся.

Жестянка с кукурузой выскользнула из рук молоденькой хозяйки и покатилась к двери. Анна поймала ее и отдала ей.

– Вы не замужем? – вместо благодарности спросила вдруг Линда. – Простите, что спрашиваю, – если не хотите, не отвечайте.

– Все в порядке, я не замужем.

– Тогда, в определенном смысле, вам повезло. Я тоже холостячка, но иметь такого братца, как Чарли, это все равно что быть замужем за двойней!

Линда рассмеялась. Ее смех оказался мелодичным и очень заразительным. Анна улыбнулась. Ей нравилась эта девушка. Она была единственным живым человеком, встреченным за последние несколько дней. Линда захлопнула холодильник.

– Я оставлю вас ненадолго, – сказала она. – Сбегаю в душ. Из-за этой жары я чувствую себя сваренной в собственном соку.

– Да, конечно.

Линда упорхнула наверх, а Анна уселась за стол и принялась бездумно листать свежекупленные журналы. Девушка вернулась спустя четверть часа. Она переоделась в красные выцветшие шорты и белую майку.

– Фу, как снова родилась! Если хотите, можете воспользоваться душем. Это на втором этаже. Полотенца и все прочее в шкафу. Не стесняйтесь.

– Спасибо.

– Не за что. А я пока сварганю что-нибудь на ужин.

Стоя под струей прохладной воды, Анна поняла, что ей не хватало именно этого. Каждый миллиметр ее кожи раскрылся и задышал. Нет, она не собиралась укладываться в пятнадцать минут. На самом деле, ей с трудом хватило получаса.

Завернувшись в полотенце, она спустилась вниз. Линда хлопотала у плиты.

– Ну как, полегчало? – спросила она, не оборачиваясь.

– Не то слово! Я переоденусь и вернусь.

– Конечно, все готово.

На ужин была курица. Аромат от нее исходил чудесный, и на время еды о разговорах было забыто. Поглощая содержимое своей тарелки, Анна подумала о том, какое странное существо человек. Вокруг него мир может разваливаться на куски, но, если в животе урчит, а перед носом стоит тарелка, то – прошу извинить. После – пожалуйста, хоть конец света. Но на время еды – пусть он подождет.

Когда с ужином было покончено, и Линда, удовлетворенно похлопав себя по плоскому животу, откинулась на стуле, Анна спросила:

– Мне нужно купить кое-что – теплые вещи в поездку. Здесь есть магазин?

Линда подалась на стуле вперед.

– В поездку? Вы серьезно решили ехать?

– Да.

– Не боитесь?

– Боюсь. Но мне действительно очень нужно.

– Я верю. И с кем же вы едете?

– С Майклом.

– С Доком? – удивилась Линда. – Правда, что ли? Да он вас не возьмет!

– Он уже согласился.

– Ого! Вы, наверное, очень хорошо умеете убеждать.

Анне захотелось объяснить ей все, но она не стала этого делать. Линда казалась хорошей девчонкой, но именно девчонкой. Рассказывать поучительные истории для юношества желания не возникало.

Линда уловила ее настроение.

– Ладно, я не лезу. Это ваши дела, и меня они не касаются.

– А вам никогда не хотелось поехать туда? – неожиданно спросила Анна.

– Нет. Я никогда не хотела и не захочу туда соваться. И вам не советую.

– Я…

Входная дверь скрипнула, перебив Анну на полуслове.

– Всем привет, – сказал Чарли. – Смотрю, вы уже познакомились.

– Да, – хором ответили женщины.

– Садись. У нас сегодня курица, – добавила Линда.

Поужинав и перемыв посуду, все трое собрались у крыльца. Чарли принес еще два кресла и упаковку пива. На тускнеющем небе стали появляться первые звезды.

– Чарли, вы сказали, что Хорек пропал в Пустоши, – произнесла Анна. – Как это было?

Чарли откинулся на спинку кресла; Линда закурила и уставилась куда-то вдаль. Анна почувствовала, что коснулась больной темы, но выхода не было – она должна была знать.

– Чарли?

– Да. Ладно. Хорошо. Хорек – на самом деле его зовут Бенжамин – был первым, кому удалось пересечь Пустошь, и единственным человеком, кто хоть что-то знал о ней, поэтому военные его не трогали и даже снабдили рацией. Линда стала его личным диспетчером.

Анна удивленно посмотрела на нее. Линда молча курила, не глядя ни на кого из них. Вся ее жизнерадостность померкла. Она как будто превратилась в тень.

– Он был ее женихом.

Плечи Линды затряслись. Она беззвучно плакала. Чарли обнял ее одной рукой.

– Не плачь, сестренка. Не плачь. Мы ведь не знаем наверняка. Ну?

Она не ответила, только покачала головой.

– Мне очень жаль, – сказала Анна. – Линда, я не думала…

– Ничего, – прошептала та. – Ладно. Это было давно.

Дрожащими пальцами она поднесла сигарету ко рту и затянулась.

– Продолжай, Чарли. Пусть она знает.

– Бен пропал во время одной из своих поездок на пути в Кубу. Первые полчаса Линда приняла две его передачи. Все было прекрасно – он просто болтал. А потом у него сломалась машина.

Чарли замолчал.

– Дай ей запись. Пусть послушает, – сказала Линда.

Чарли кивнул и ушел в дом.

– Какую запись?

– Его передачи. Их военные писали. Хочу, чтобы вы послушали. Это будет честно. Я считаю, что вы должны все знать, прежде чем отправитесь в это проклятое место.

– Линда, если вам тяжело, я могу…

– Нет. Ничего. Я уже привыкла. Это было давно.

Она улыбнулась Анне.

– Просто я такая – все на мне написано. Ничего не могу с собой поделать.

Вернулся Чарли. Он принес маленький магнитофон и передал его Анне. Линда кивнула.

– Давайте.

Анна нажала «Play».

– Третье февраля, – произнес незнакомый голос. – Семь часов двадцать девять минут утра. Нулевая временная отбивка.

– Детка, тебе надо это видеть! Здесь до хрена красивой хреновины!

– Не отвлекайся, Бенни! А то слетишь с дороги!

– Бенжамин Флай не слетает с дороги! Бенжамин Флай – лучший водила в этих местах!

– Бенжамин Флай самый большой хвастун в Нью-Мексико!

– Бенни любит Линду! И у Бенни есть большая машина!

– Бенни, заткнись!

– Я приеду, детка!

– Пятнадцать минут от нулевой отбивки.

– Черт! Черт! Черт!

– Что случилось?

– Да что за хрень! Твою мать!

– Бенни! Бенжамин, отвечай! Это Линда. Бенни!

– Я здесь, здесь. Движок заглох!

– Боже мой!

– Тридцать две минуты от нулевой отбивки.

– Зараза!

– Бенни! Бенни, ты пропадаешь!

– Линда, передай Доку, что у меня проблемы! То схватывает, то снова глохнет. Трындец – я так долго не проеду. Штаб на связи? Выручайте, ребятки!

– Да, мы ведем вас.

– Бенни!

– Три часа сорок семь минут от нулевой отбивки...

– Линда, когда Док придет, скажи, что я проехал Пуэбло Бонита. Пять минут…

– Бен, я здесь! Что там у тебя?

– …назад. Пусть он попробует меня дотащить.

– Бен, ты слышишь?

– Надеюсь, он меня найдет. Не хочется…

– Бен!

– …пропадать.

– Восемь дней от нулевой отбивки.

– Не заводится! Вот гребаная колымага!

– Мистер Флай, с вами говорит оперативный дежурный. Где вы находитесь?

– Все, скоро остановлюсь. Может, бегом…

– Мистер Флай, вы слышите нас?

– …попробовать. А толку? Док ушел?

– Одиннадцать месяцев от нулевой отбивки.

– Не переживай, Линда, прорвемся. Если что…

– С вами говорит оперативный штаб.

– …пешком пойду.

– Двадцать семь месяцев от нулевой отбивки.

– Вот ведь сволочь!

– Бенни, Бенни, это я!

Анна не верила своим ушам. Чарли забрал у нее магнитофон.

– Все это мы приняли в течение двух лет, – сказал он. – Больше Хорек на связь не выходил. Точное время передач и запись нам потом военные дали.

– Что это за чертовщина?

– Хорек терял скорость, его передачи задерживались, наши тоже. То есть для него там прошло несколько минут, а у нас тут аж двадцать семь месяцев. Вот так. А потом Бен остановился.

– А Майкл? Он же поехал? Да?

– Поехал и никого не нашел, – сказала Линда. – Никого. Ни одной живой души. Ни-ко-го.

Она снова закурила.

– Если я еще раз услышу это, я сойду с ума!

Повисла тишина. Линда встала.

– Пойдемте спать, – сказала она, выбросила сигарету и, не дожидаясь никого, ушла в дом.

Анна и Чарли просидели еще полчаса, пока не стало темно. Никто из них не проронил больше ни слова.

Глава 5

Анну разбудил стук в дверь.

– Одну минуту!

– Это Линда. Ты собиралась в магазин – хочу составить тебе компанию.

– Спасибо! Я сейчас.

Анна схватила сотовый и посмотрела на экран. Пузатые цифры на синем фоне показывали девять пятнадцать. Но она точно помнила, как поставила будильник на половину девятого. Беда с этими телефонами – вечно что-то не так. Она сунула аппарат в карман и принялась одеваться.

В открытые окна кухни било яркое солнце, теплый ветер слегка покачивал занавески.

– Доброе утро, – приветствовала ее Линда.

– Доброе утро.

– У нас сегодня апельсиновый сок и хлопья.

– Замечательно! Обожаю апельсиновый сок и хлопья.

– Как спалось?

– Хорошо. Настолько, что я даже не услышала будильник.

– Ничего страшного. Торопиться некуда.

– Линда…

– Да?

– Насчет вчерашнего… Мне очень жаль. Правда. Я не думала, что все вот так.

– Не бери в голову.

Вновь блеснула знакомая улыбка.

– Я сама виновата. Не знаю, какой черт меня дернул дать тебе эту запись. А Чарли у меня слишком послушный, чтобы возразить.

Она тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам.

– Все не так страшно. Док отличный райдер. У вас не будет проблем.

– Надеюсь. А ты до сих пор… диспетчер?

– Да. Так сложилось. Хотя это больше для вида. Связь с машинами поддерживают военные, но меня они не гонят, да и ребятам так легче. Вас с Доком тоже я поведу.

– А если что-то случится? За нами пойдет помощь?

– Пойдет, но надеяться на нее не стоит. Еще ни один райдер в Пустоши не встретил другого, хотя попытки были. Даже ставили эксперимент: Майкл и Краучеры выехали вместе, и, пока держали одинаковую скорость, все было нормально, но как только Майкл прибавил, Краучеры исчезли. Они объявились лишь несколько дней спустя – уже в Кубе… Минимальный квант скорости, вроде так они это называют – чуть больше или чуть меньше, и ты один.

– Значит, Майкл не смог бы найти Бенжамина?

– Скорее всего. Хотя тогда об этом еще не знали. Но ты не бери в голову – у вас все будет хорошо. Поверь мне.

– Верю.

Закончив завтрак, они вышли на улицу. На солнцепеке кабина «гольфа» раскалилась, как духовка. Линда завела двигатель и включила кондиционер.

– Минут пять подождем, и можно ехать.

– Надо, наверное, купить воды в дорогу, – сказала Анна.

– Не волнуйся. Док обо всем позаботится. У него свои методы.

– Он тебе нравится?

Анна не ожидала от себя этого вопроса. После услышанного вчера он казался совершенно неуместным. Просто вырвался, как чертик из табакерки.

Линда улыбнулась.

– Док хороший парень. Но он не из тех, кто заставит сердечко трепыхаться.

– Почему?

– Фанатик и педант: дюйм[2]2
  1 дюйм равен 2,54 сантиметра.


[Закрыть] здесь, дюйм там; дополнительный бак; экспоненциальное приближение – бла-бла-бла. И машина, машина, машина. Он любит свой «сабурбан» больше, чем кого-либо другого. Но это не самое главное. Главное, он… внутри какой-то пустой. Иногда мне кажется, что в Пустошь он мотается потому, что сам такой же, как она.

– Да? Странно. Мне не показалось. Он вот искусство любит. У него картина в доме висит, не дыру же в стене она закрывает.

– А откуда ты знаешь, может быть, и дыру! Я тебе точно говорю: что он ценит на самом деле – так эту треклятую дорогу.

– Романтик.

Линда прищурилась. Ее губы растянулись в широкую улыбку.

– Ой! – весело сказала она, глядя на Анну. – Ой!

Анна улыбнулась в ответ.

– Нет.

– Ой!

– Да нет же! Он мне вовсе не понравился!

– Конечно!

– Линда!

– Да?

– Думаю, уже можно садиться в машину.

Анна забралась на заднее сидение. Линда уселась на водительском месте, повернулась и положила подбородок на спинку кресла.

– На самом деле, он неплохой парень.

– Да мне все равно.

– И симпатичный.

– Линда, мне все равно!

– Он…

– Мы можем ехать?

В голосе Анны прозвучало раздражение.

– Да. Конечно.

Майкл возился в гараже, когда его окликнули. У калитки стояло двое солдат. Он отодвинул ящик с инструментами и направился к ним, на ходу вытирая руки куском ветоши.

– Мистер Хоуп, здравствуйте.

– Здорово, ребята. Что у вас?

– Приказано доставить вас к командиру гарнизона.

– А что такое?

– Солдату не объясняют, солдату приказывают.

– Это точно. А что, прямо сейчас?

– Да. У нас и транспорт готов.

– Ладно. Дайте пять минут – переодеться.

– Конечно.

Солдаты закурили, а Майкл пошел к дому, гадая, зачем он мог понадобиться Пламеру. Уж не пронюхал ли полковник о девушке Анне? Вот это было бы хреново. Портить отношения с военным начальством ему совершенно не хотелось.

По дороге к штабу он помалкивал, стараясь не показать, что волнуется. Солдаты тоже молчали. Эти двое служили здесь давно. Они уже прошли ту стадию, когда райдер вызывал нездоровое любопытство. Все, что можно было выспросить у Майкла, они уже знали.

С Пламером Майкл познакомился почти полтора года назад, когда тот сменил прежнего начальника гарнизона. По многим причинам замена оказалась удачной. Его предшественник, полковник Дотт, был типичным недалеким воякой, для которого на первом месте стояла секретность. В те времена райдеры находились на полулегальном положении, и пару раз Майкл сам оказывался в кутузке за несоблюдение многочисленных правил, установленных в «закрытом городе Санта-Розита». Именно Дотт оставил в Пустоши большую часть гарнизона, с упорством маньяка пытаясь прорваться к Кубе и Лос-Аламосу. Когда Дотта убрали, его место занял Пламер. В отличие от предшественника, тот имел хорошее образование и даже ученую степень. Тайна Пустоши увлекала его не меньше, чем Майкла, а потому он не препятствовал райдерам мотаться по ней и собирать сведения, которые потом передавали в научный городок. Можно сказать, что Майкл и Пламер нашли друг друга. Полковник был еще относительно молод – лет сорока, крепкий и шумный, всегда готовый помочь. Майкл уважал его, и они хорошо ладили.

– Здорово беспечным ездунам! – приветствовал он Майкла, едва тот переступил порог кабинета.

– Здравия желаю, – отозвался Майкл.

– Садись.

Майкл опустился на один из стульев, стоявших рядком вдоль стены. Полковник уселся на край стола и закурил.

– У нас вчера заминка случилась на КПП, – сказал он, внимательно разглядывая Майкла. – Тетка одна, из журналистов, подняла бучу. Говорит, дескать, знакомая у нее пропала. В Санта-Розита вместе въехали, а на обратном пути ее не наблюдается. Дежурный все паспорта проверил, фотки посмотрел – все на месте. А эта тетка трындит и трындит, нет, мол, ее попутчицы. Странная история, а?

Майкл пожал плечами и тоже потянулся за сигаретами.

– Странная, – сказал он. – А я тут при чем?

– Действительно, при чем здесь ты? Так, просто по Пустоши ездишь. Катаешься в свое удовольствие.

Пламер помолчал.

– Я еще не знаю, что там на самом деле. Выясняем. Но вот я тут подумал: все психи, которые к нам рвутся, – они же в Пустошь хотят. А кто их туда доставит, как не вы – райдеры?

– Я пассажиров не беру, ты это прекрасно знаешь.

– Знаю. Конечно, знаю. Я твою принципиальную позицию вообще очень уважаю. Но… к тебе никто незнакомый не заявлялся? Не просили подбросить?

Майкл затянулся и покачал головой.

– Не, никого не было.

– Точно?

– Угу.

– Ладно. Видно, тут что-то другое. Хотя ума не приложу, что именно.

– А может, эта тетка ваша на приеме перебрала? Вот и чудится ей.

– Да нет, Майкл. Выглядела она нормально и говорила вполне убежденно. Вот ведь… Ну ладно. Черт с ней, с теткой. Давай о тебе поговорим.

– А что со мной?

– Ты подавал заявку на выезд?

– Ну да. Ты ее даже подписал.

– Подписал. Но ситуация изменилась. Надо внести в твою заявку небольшие коррективы.

Майкл напрягся. Вступление полковника ему не понравилось. Мало того, что Ник мог влипнуть в историю, так еще и сам он теперь под подозрением.

«Нехорошо, нехорошо. Пламер обязательно докопается до сути, он мужик въедливый, и возможности у него большие. Надо что-то придумать с этой Анной, и побыстрее, пока есть время. Если оно есть».

– Что за коррективы?

– Научное сотрудничество. Наши эйнштейны заявку передали, как раз по твою душу. Нужно помочь им в постижении истины.

– А конкретней? – спросил Майкл, расслабляясь.

– Конкретней, – полковник повернулся и взял со стола бумагу. – Конкретней… На твою машину надо установить кое-какое оборудование. Ты покатаешься, а оно попишет. Все как всегда. Вот только…

– Что только?

– Писать оно должно ночью.

– Черт.

– А что такого? Краучеры несколько суток едут, и днем, и ночью. Как видишь, живы и здоровы. В чем проблема?

– Они едут медленно, и их двое.

– Не вижу особенной разницы. Ты эту дорогу давно знаешь. Ну да – видно будет чуток похуже. Всего делов.

– Дорога меняется, – заметил Майкл. – Я тебе говорил.

Пламер задумался.

– Ну вот что, – сказал он, наконец. – Дело у нас обстоит так: ехать надо; и ехать надо в ближайшее время, так что Краучеры отпадают, у них проблемы с тягачом. Если ты отказываешься, я посылаю кого-нибудь из своих. Надеюсь, ты еще помнишь, на чьей машине в Пустошь мотаешься? Выбор, таким образом, следующий: или ты, и тогда все остается, как было, или кто-то из наших, и тогда попрощайся с «шеви». Думай быстрее. Мне надо ответить через…

Пламер посмотрел на часы.

– …сорок две минуты.

Майкл нахмурился. Он не любил, когда его загоняли в угол, и всегда пытался любой ценой этого избежать, но здесь был особый случай. Видимо, приказ на проведение эксперимента пришел не обычным путем, иначе Пламер наверняка согласился бы подождать возвращения фуры. На него надавили, а теперь он, в свою очередь, давил на Майкла. И еще эта Анна, которую нужно было поскорее вывезти из Санта-Розита, пока военные до нее не добрались. Не будь у него пассажирки, Майкл, скорее всего, отказался бы ехать ночью. По крайней мере, чувствовал бы себя увереннее, торгуясь с полковником, но с ней выбора у него не оставалось. Придется ехать. Девушку лучше увезти от греха подальше. В конце концов, полковник прав, и Краучеры не один десяток раз пересекали Пустошь в темноте.

Майкл посмотрел на Пламера. Тот ждал.

– Я согласен, – сказал он.

– Ну и отлично. Тогда бери свой агрегат и езжай в Городок. Они уже ждут, так что долго не провозишься. Дверцу в Пустошь открою тебе на восемь часов.

– Хорошо.

Майкл встал.

– Для меня больше ничего?

– Ничего. Когда вернешься, загляни ко мне. Обсудим.

– Загляну.

Чарли нашел девушек в кафе. Анна и Линда обедали, что-то оживленно обсуждая. Он подсел к ним за стол и заказал себе пива.

– Ты почему не в магазине? – спросила Линда. – Ты хотя бы дверь запер? Если отец узнает, что ты опять не запер дверь, он тебя точно убьет!