Текст книги "Наше время. Зачем мы рождаемся"

Человек. Бог. Природа. Один терапевтический опыт

Прежде чем вплотную подойти к разговору о человеке и Боге, стоит посмотреть вокруг. Что чаще всего попадает в поле зрения? Деревья. Птицы. Облака. Животные. Природа. И эта природа, оказывается, не так уж дружественна современному человеку. Почему же?

Если бы у деревьев были органы речи – легкие, язык, губы, умение говорить, – какие первые слова сказало бы дерево? Его не носили во чреве и не кормили грудью. Тепла материнских рук и звуков материнского голоса дерево не знает. Слово «мама», как у многих людей, говорящим деревом не было бы произнесено первым. Так что бы оно сказало? Оно сказало бы: «Слава Тебе, Сотворившему все! Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе». Оно и сейчас, дерево, – не имея ни языка, ни губ, но имея лишь ветви и листья – шумит ежедневно и ежечасно: «Слава Тебе, Сотворившему все! Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе». Ветер дереву помогает.

Как человек произносит членораздельные звуки при помощи выдыхаемого воздуха, так и деревья молятся с помощью ветра, движущего листья и перебирающего ветви. Вот почему хорошо молиться в лесу – там ты молишься не один. Вместе с тобой молится все, что дышит, молится «всякое дыхание». А деревья именно дышат, больше всех дышат. Они – легкие планеты. Они дышат и по-своему молятся. Но если не молится человек, созданный, чтобы молиться, то дерево удивляется. Оно, качая ветвями, шепчет: «Мне бы твои уста, мне бы твой ум и язык. Я бы тогда молилось по-твоему, по-человечески». Так еще прежде Страшного Суда человека, который не славит Бога, шелестом ветвей своих ежедневно укоряют деревья.

То, что человеку кажется мертвым, живет. Сами себе мы кажемся живыми, но об этом можно поспорить.

Если бы был язык у камней, что бы сказали камни? «Слава Богу, Создавшему все!» – сказали бы камни. И даже если бы нужно было им растрескаться, чтобы это сказать, камни пошли бы на жертву ради осмысленных звуков. «Нас кладут иудеи на могилы вместо цветов; из нас можно строить жилища и храмы. Одним из нас, метко пущенным из пращи, Давид однажды поразил Голиафа. Благодарим Тебя, Боже, за всю ту честь, которой Ты нас почтил», – еще сказали бы они. Человек может быть камнем, а камень может заменить человека. Об этом говорит Писание. «Не думайте говорить в себе: “отец у нас Авраам”, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3:9). Так обращался Предтеча к лукавым людям, приходившим послушать покаянную проповедь. И когда в день входа в Иерусалим Христос приблизился к подножию горы Елеонской, множество учеников стало славить Его в выражениях, подобающих одному только Мессии. Фарисеи тогда сказали Христу, чтобы повелел ученикам замолчать. А Он ответил: «Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк. 19:40). Так камень способен заменить собою человека с замершими на молитву устами и отвердевшим сердцем. Камни знают об этом и ждут: не дастся ли им уже благодать членораздельно прославить Бога? Еще сегодня мы ногами отбрасываем их с дороги, но завтра, если мы совсем перестанем молиться, камень скажет: «Не тронь меня. Ты забыл Творца и не славишь Его. Достоинство твое отошло ко мне».

Птица села на подоконник за окном и вертит быстрой своей головкой, как будто зовет обратить на себя внимание. Что бы сказала она, когда бы умела изъясняться по-нашему? «Я одна из певчих лесного хора. Каждое утро мы с сестрицами встречаем восход солнца совместной молитвой. Мы с сестрицами поем Тому, Кто создал солнце. Поем без регента и без нот. Но так весело-весело поем. Пусть наши птичьи мозги понимают немного, но это они понимают. Бога нужно прославить пением. Пением. Пением нужно прославить Бога. А ты? А ты почему не молишься? Почему? Почему ты не молишься? Почему?» Так она вертит головкой туда и сюда, то одним, то другим черным глазком косясь через окно. И камни на улице, и деревья ближайшего сквера согласны с ее словами. Потом она улетает, а слова ее звучат в ушах. И ночью, подходя к окну, можно услышать, как звезды шепчут: «Мы – лампады. Это наше небесное послушание. Мы мерцаем в ответ на ночные молитвы».

То, что человеку кажется мертвым, живет. Сами себе мы кажемся живыми, но об этом можно поспорить. «Человек создал меня, – говорит стул, – и я с радостью служу человеку. Так же делают стол, и чашка, и ваза. Но ты, человек, не служишь Тому, Кто создал тебя, и нам всем за тебя стыдно». Среди стыдящихся стульев, говорящих камней и молящихся деревьев живет человек. Иногда он подлинно мертв, хотя бреется перед зеркалом, напевая шлягер, зашнуровывает ботинки и слушает по радио новости. И он не считает камни живыми до тех пор, пока не вынужден будет к ним обратиться, как к людям. То есть пока не закричит человек «горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?» (Откр. 6:16–17).

Крику этому суждено раздаться, как говорит Откровение, после снятия шестой печати.

Притча о грязи и чистоте

Мы хотим говорить о любви, о покаянии, о смирении. На самом деле живем по уши в грязи, не замечаем этого и миримся с этим. Это толкает людей на нравственные пакости.

Говори, говори, слушай – и все будет как вода на землю. Земля жаждет воды, много. Нужно поговорить о банальных, простых вещах. О грязи поговорить. Не о нравственной, а о физической грязи.

Много раз, в разных публикациях, говорено, что земля наша очень красива. В комментариях пишут: да, красива, но очень грязна. Люди грязно живут. Выбрасывают мусор где ни попадя – пластик, целлофан, объедки, бутылки битые… Они же опасные! Наступишь – поранишься. Много бытового хамства, грязи много. Действительно, много подобного приходится видеть, когда по Руси, как Гоголь в кибитке, едешь, например, в поезде, стоишь в коридоре или сидишь в купе и смотришь в окно на приближающиеся города или полустанки. Приближение к городам или полустанкам обнаруживается увеличением грязи. Всякий хлам валяется, стоят некрашеные заборы, всюду небеленые хаты, покосившиеся, черные, страшные. И всюду мусор.

Психологи вывели закон разбитого окна: если в каком-то доме разбить окно и не застеклить его в ближайшие 2–3 дня, то через пару дней разобьют еще одно окно. Если их не стеклить – то разобьют еще. Потом нагадят в подъезде. Начнут рисовать на стенах, снаружи и изнутри, зажигалками или коптилками выжигать надписи, выражения или изображения. Потом бычками подпаливать кнопки в лифте, потом какой-то бомж поселится, потом еще, не дай Бог, кого-нибудь подрежут вечером. Если появляется одна брешь – это как паутина от камешка на стекле, – расползется в разные стороны множество трещин.

Если повредишь одно и ответа не будет – повредят другое. Опять ответа не будет – третье повредят, а потом пойдет неуправляемая цепная реакция.

У Василия Кинешемского есть прекрасный рассказ с толкованием на Евангелие от Марка. Однажды в Голландии мальчик утром раненько шел куда-то. Голландия, как известно, страна морская. Там плотины кругом, вода. Плотины море держат. Мальчик видит: плотина треснула, но трещина маленькая еще. Если ее оставить такой, как она есть, она будет все шире и шире. За час, два, три, четыре она треснет, эта плотина, и вода смоет весь город, зальет фермерские хозяйства. Мальчонка – раннее утро, еще все спят – снимает курточку и затыкает эту дырку, и стоит, держит. Он так долго стоял, озяб, посинел, кожа мурашками пошла. Утром взрослые проснулись: молочники, фермеры и говорят: ты что здесь делаешь? Он отвечает: я держу море. Когда маленький разлом удерживаешь, не даешь превратиться в большой, то ты удерживаешь то море греха, ту страшную силу, которая стоит за этим маленьким разломом.

Очень правильно говорят, и даже применительно к жизни духовной – ко греху: если повредишь одно и ответа не будет – повредят другое. Опять ответа не будет – третье повредят, а потом пойдет неуправляемая цепная реакция. Как обвал снега в горах при неосторожном крике или движении. Все посыпалось – не остановишь. Закон разбитых окон! Много было подобных опытов.

Например, если люди, приезжавшие с мусором на свалку, находили свалку убранной, упорядоченной, они бросали мусор только в контейнеры. Когда приезжали и видели, что свалка завалена мусором со всех сторон, то те же самые люди бросали мусор, где попало. Когда кругом грязь, то тот, кто видит ее, тоже начинает распространять грязь.

Еще пример. Представьте себе парадное – консьерж, цветочки растут, почтовые ящики, коврик, информация для жильцов. Все хорошо, чисто, аккуратно, красиво. Другое парадное. Нет консьержа, разбитые, разломанные дверцы у почтовых ящиков. Никаких цветов нет, ковриков нет, грязища! И видно, что ее еще и завтра не уберут. В разных ситуациях делали следующее. Совали в почтовый ящик банкноту, например, 100 долларов, так чтобы она была видна. Так вот, там, где чисто и аккуратно, люди проходили и замечали эту банкноту, но покушались ее тихонько вытащить. Покушались, условно говоря, 10 из 100. А там, где было все грязно, не было ни консьержа, ни цветов, ни ковриков, ничего такого, а были надписи на стенах и все заплевано, загажено десятилетиями, – там число желающих незаметно вытащить банкноту увеличилось в разы. На банкноту покушались 70–80 % людей. Вывод: человек провоцируется на преступление окружающей грязью. Кругом грязно, с чего я буду чистый? С какой стати я буду чистым, если кругом грязно?

У Достоевского в романе «Преступление и наказание» Сонечка уходит на панель после того, как ее мачеха бросает очень опрометчивые слова: ты хлеб мой ешь, ты нахлебница, дармоедка. Сонечка говорит: что ж мне делать, себя продать? А мачеха ей говорит: а что там – великое сокровище, чего терять? Вот слово сказано, вроде мелочь, а человек пошел на дурное дело. Вечером Сонечка пришла, принесла несколько кредиток, положила мачехе на стол. «Вот вам деньги, заработанные мною, и желтый билетик». Девочка свою жизнь испортила навеки. А было только случайно сказанное слово и подходящий отчаянный момент: а что ценить вообще, что терять? В словах бедной Катерины Ивановны, которая всех обстирывала (она была чахоточная, муж – алкоголик), казалось, была своя правда. Она сама вроде бы святая женщина, замученная жизнью. На самом деле она толкнула Сонечку на проституцию. Катерина Ивановна была уверена, что ценить-то нечего. Все грязные, а ты что думаешь о себе, самая чистенькая, что ль? Так вот там, где все уверены, что все грязные – там с удовольствием и без всяких тормозов совершают грязные вещи, как физические, так и нравственные.

Человек провоцируется на преступление окружающей грязью. Кругом грязно, с чего я буду чистый? С какой стати я буду чистым, если кругом грязно?

Пришел на берег озера летом – там пикник, шашлык, уголь, пиво, квас, огурцы, помидоры. Люди поели, попили, все бросили, нагадили – и спокойно, весело ушли, поехали домой. Это постоянно и везде. Там, где все гадят – хочется гадить. Там, где все хранят дисциплину и некий порядок, там стыдно гадить, даже если хочется. Вот там насыпал, там ушел – это рождает нравственную нечистоту. Достоевский в одном из своих романов рассказывает, что в квартире одного человека, одного из персонажей, была такая грязь, которая говорила о том, что люди уже смирились с ней, с тем, что никогда не вылезут из грязи. И грязь эта была не только физическая: от бедности, от усталости. Эта была грязь духовная. Они устали от того, что они подонки общества, то есть – они на дне лежат, и уже не борются с грязью, и она нарастает.

Заходишь в такой дом – а священники, к сожалению, бывают в таких домах, – и, переступая порог, задыхаешься от метафизической грязи. Не просто грязно, а чудовищно грязно. Господи, помилуй! И живут же, и свыклись, – принюхались, привыкли. Это нехорошо, потому что такая грязь влияет и на других. Покурил – бросил. Прежде чем бросить курить, нужно научиться курить и бросать бычки в урну. Нужно хотя бы этому научить человека. Прежде чем всех любить, нужно научиться хотя бы здороваться. Прежде чем идти на пляж в субботний вечер или в воскресенье утром, надо выйти на субботник или воскресник, чтобы убрать территорию после чьего-то хамства. Нужно хотя бы самому научиться на пикнике, уезжая – тушить костер – основательно, чтобы после этого ничего не загорелось, – а также забирать с собой весь пластик, стекло, хлам, объедки. Находить мусорник и туда это все выбрасывать.

Человек хочет говорить о любви. На самом деле он живет по уши в грязи, не замечает этого и мирится с этим. Грязь толкает людей на пакости, и нравственные в том числе. Согласно вышеописанному эксперименту психологов, воруют, тянут чужое чаще там, где грязно и все разбито. «Улица разбитых фонарей» – не зря же был такой сериал. Фонари разбиты, пацаны ходят с рогатками, шмаляют по лампочкам. Понятно, они же за них не платят, вкручивать их не будут. Не они же полезут зимой по лестнице, чтобы снять плафон и заменить лампочку! Они ничего не делали, они как бесы. Такой человек ничего не произвел, ничего не жалеет. Он говорит себе: «Я это не стирал, но я это с удовольствием запачкаю. Я этого не готовил, но я это возьму и испорчу. Я не строил, но я возьму и это поломаю». Это бесовская модель поведения.

Поэтому важно воспитывать в детях элементарные понятия аккуратности, ответственности. Встал – заправь постель. Поел – унеси за собой тарелку, помой ее сразу. Убери за мамой, помой за ней посуду. Отец, например, пошел машину мыть – иди с ним. Включайся в работу, подключайся к нормальным делам. И нужно, чтобы возле каждого было чисто. Европу можно за многое поругать, но не за грязь, они – чистюли. А раньше было по-другому. Европейцы придумали много парфюмерии, чтобы заглушать вонь от немытых тел, потому что они жили в грязи. А чистоплотные люди на Руси привыкли мыться каждую неделю в бане и надевать чистое белье. В церковь утром идти в воскресенье. Это все было красиво и хорошо. Где это сегодня? Где эти бани, где эта Церковь? Где чистое белье? Где порядок вокруг себя? Нужно, чтобы каждый человек вокруг себя навел порядок, чтобы не было загажено вокруг.

Господь в Ветхом Завете, в книге Второзакония (23:13) сказал всем: «Имейте лопатку при себе и закапывайте за собой все свое, когда вы идете по нужде, потому что Я святой, Я между вами и вы Мои. Чтобы Я освятился между вами, и вы были чисты передо Мною». Это очень важно, чтобы человек не просто гадил где попало и уходил, а чтобы он закапывал за собой, оставлял за собой чистое место. Даже в пустыне Господь требовал, чтобы люди не гадили вокруг себя. В пустыне солнце сожжет, ветер все развеет, все растечется, разойдется – как бы все природное. Пройдет месяц, два, три, четыре, полгода, год – ничего не останется. Но тем не менее Господь требует, чтобы люди были ритуально чисты, чтобы человек понимал, что он оскорбляет величие Божие и доставляет неприятности людям, когда гадит и не убирает за собой.

Нужно, чтобы каждый человек вокруг себя навел порядок, чтобы не было загажено вокруг.

Недавно случилось увидеть одну шутливую надпись на майке: «Сделал дело, прикрой ветками». Надо закрывать за собой сделанное дело. Если дело это не великое, после которого гуляй смело, а физическое, человеческое. Это собака может мочиться на глазах всех остальных собак, и всех людей, и Господа Бога. Человек стыдится, он уходит в какое-то место, чтоб его не видели, потому что у него есть стыд. Он не может как кошка или собака – он должен быть как человек, а человеку предполагается чистота. Поэтому нужно так делать, чтоб вокруг было чисто. Выпил пиво – забери бутылку, выкинь в мусорник. Причем раздельные мусорники – самое лучшее. Пластик к пластику, бумага к бумаге, металл к металлу, стекло к стеклу. Это очень хорошо, что стали в различные контейнеры собирать мусор. Нужно сделать так, чтобы другой пришел на то же самое место и не проклял того, кто нагадил, безумного. Проклятия, они же как камни летят. «Какая свинья! Чтобы ему стать свиньей за то, что это красивое место обгадил! Теперь месяц мы не можем здесь появляться!» Человек просто проклятие понесет за подобное поведение.

О грязи очень важно говорить сегодня, потому что нормы общественной морали постепенно понижаются. Допустим, сейчас футбольный чемпионат. Фанаты – это вообще загрязнители. Вокруг них грязь и хаос. Битые бутылки, битые рожи, крики – и все на свете. Что в этом хорошего? Конечно, здорово, когда наши слабину не дают, гонят врага. Но плохо, что это все через грязь, через грех, через матерщину, через преступление всех нравственных законов.

Поэтому очень важно, чтобы было чисто вокруг нас, чтобы возле дома, где живешь, было опрятно. Вот посмотрите. Стоят два дома рядышком. Возле одного дома палисадничек, и там цветочки растут. Может быть, петрушка или картошка, клубничка, малинка, кустик сирени, смородины. Что-нибудь обязательно растет. Да и домик побеленный. А другой домик рядышком стоит, и такой же человек там живет. Только домик этот грязненький, и вокруг него загажено. Чертополох там растет, крапива – больше ничего. Там даже козе пощипать нечего. Где лучше жить?

Вы пришли, например, на постой – захотели переночевать. Где вы захотите провести ночь – в чистеньком домике с аккуратным хозяином или в грязном доме, с небритым неделю хозяином, который глаз не разлеплял? Ответ очевидный. Раз мы хотим опрятности от людей, почему мы сами неопрятны? Почему мы ведем себя грязно? Почему своих детей не учим?

Создается впечатление, что уже несколько поколений людей выросло, которым никто не говорил – ни папа, ни мама, – не плюй перед собой на землю, не бросай обертку от мороженого мимо мусорника… Мне кажется, что несколько поколений людей забыли, что нужно делать. Настолько люди забыли о чистоте, что стыдно об этом говорить, однако говорить об этом нужно. До тех пор, пока мы не разберемся со своей нравственной грязью, с нашими вечными завистью, гордостью, самомнением, глупостью, похотью, блудом, изменами, которые замучили всех. Со всем этим добром люди, обливаясь слезами, стоят перед аналойной исповедью. Пока мы с этим разберемся – давайте начинать с простых вещей. Сделаешь простое – получится сложное. Давайте полюбим чистоту, потому что чистюля имеет естественное притяжение к чистоте высшего порядка. Аккуратные, чистые, трудолюбивые люди в быту и в нравственности выше, чем охламоны.

Давайте полюбим чистоту, потому что чистюля имеет естественное притяжение к чистоте высшего порядка.

Разговор о грязи в городе очень важен, поскольку у нас жизнь городская в основном – хотя книгу эту прочитают и где-то в деревнях. Разговор о нравственной и физической грязи не всегда один и тот же. Грязь от грязи отличается. Потому и разговор получается разный – в городе и в деревне. Особенно заметны грязь и чистота в деревнях. Например, вот чистый заборчик, покрашенный. Рядом цветочки растут, дорожка песком посыпана, калитка не перекошенная. Такое все аккуратное. Греет глаз. Не просто наличник на окне, а вырезанный: потрудился местный умелец. В городе человек не отвечает ни за что. Сидит он, например, на 8-м или на 15-м этаже, в бетонной коробке – и за какой кусок территории ему отвечать? Впрочем, конечно, и такому жителю есть за что отвечать, потому что этаж от этажа отличается. В зависимости от того, кто где живет. Но человеку нужно полюбить жить чисто, потому что в раю чисто. Грязи в раю нет.

В общем, человеку нужно полюбить чистоту, и этого требует сам Господь Бог. Говорит: я святой, я между вами, я не терплю грязи. Грязь я не люблю. Люблю порядок и чистоту.

Не мое дело! Картинки не с выставки

Какие существуют нормы поведения и что с ними делать?

Как нормы поведения связаны с тем, чтобы войти в жизнь Бога?

Выйти на улицу с «ирокезом», или в драных джинсах, или с булавкой в ноздре, или… или… Совсем недавно такое было невозможно. Большинство людей заел бы стыд. И общество чувствовало себя вправе фыркать и шикать, плеваться и морщиться на чудаков, нагло пренебрегающих усредненным стандартом. Эти времена ушли. Их уходу вначале радовались, как легкому бризу свободы. Теперь радости меньше, поскольку бриз свободы бывает часто предвестником бури своеволия. Я так хочу! Мне так нравится! Не ваше дело! Реплики эти звучат часто и всюду. Пришло время такую точку зрения оспорить. Не уничтожить, но указать тем, кто так говорит, на место. И прежде всего место это найти.

Есть некая музыка в словах «не ваше дело» и «я так хочу». Пусть не музыка, но какой-то чарующий аккорд. Здесь есть подлинная свобода или некая часть ее (абсолютной свободы человеку не дано). Нельзя ведь видеть идеал в сплошной муштре и однообразии. Эта музыка всем хороша, но когда ее включают на полную громкость после 23.00, может показаться надоедливой. Так что свободе нужны ограничители. Ты хочешь курить? На здоровье, как бы смешно это ни звучало. Но при этом ты не должен закапывать бычки в пляжный песок и стрелять ими из окна машины. Курить в закрытом помещении рядом с некурящими ты тоже не должен. Если человек решится продолжить этот ряд ограничений, он получит узду на морду красивого коня под именем «Свобода». Так должно поступать всюду.

Непотушенные костры, загаженные после пикников поляны, громкая музыка за полночь, бытовая грязь и хамство всюду прикрыты жлобской фразой «я так хочу» или «какое ваше дело?». Демократические свободы в их худшем виде.

Кажется, что нет таких частных дел, которые бы не имели общественного резонанса. Вот некто, к примеру, толстый. Диетологи ругаются, друзья смеются, сам человек собой недоволен, но на людях держит марку. Он всем говорит: мол, какое вам дело? И – «мне так комфортно», и – «за собой смотрите», и прочее. Действительно, телесная полнота есть личная и только этого человека проблема. Ну разве что еще проблема его жены и его портного. Ведь правда? Да, правда. Но только до тех пор, пока этот полный человек не оказался с другими пассажирами в одной маршрутке. Как только они стали соседями по автобусу или троллейбусу, его полнота стала не только его капризом, но и проблемой других людей. Здесь можно поспорить. В качестве аргумента – следующий яркий эпизод.

Одному человеку случилось лететь не так давно в самолете по соседству с дамой, которой и трех сидений было бы мало – не то что одного. А летел человек в Хабаровск, через восемь или больше часовых поясов. Серьезное испытание на любовь к ближнему! Ничего против этой дамы человек не имел и не имеет. Однако если бы она в ответ на упрек в полноте сказала: «Какое ваше дело?», ее невезучему соседу было бы что сказать.

Или еще пример. У человека плохой почерк. Ну кому какое дело? Он же не каллиграф и не герцог, ставящий исторические подписи на гербовых бумагах! Да, не герцог. Но вот он пишет записку в храме с просьбой помолиться о живых и усопших. Он-то пишет, но священник ни слова не разберет. Совершенно непонятно, кого поминать. Любой священник вам расскажет, как часто приходится работать дешифровщиком над именами, записанными с той же тщательностью, с которой курица «пишет» лапой по песку. Разве это личное дело? Ведь сродники молитвы лишиться могут. И разве твоя (моя) неаккуратность не выходит за рамки личного на уровень общего раз за разом, день за днем и год за годом?

Ничего конкретного в условиях зашкаливающей свободы предложить невозможно. Только одно – подумать о том, где стоит проложить границу собственному своеволию.

Непотушенные костры, загаженные после пикников поляны, громкая музыка за полночь, бытовая грязь и хамство всюду прикрыты жлобской фразой «я так хочу» или «какое ваше дело?». Демократические свободы в их худшем виде. Найдутся ведь и концептуальные мыслители-адвокаты, рассуждающие о кошмаре «совка» и радостях либеральной свободы. Но всем пассажирам есть дело, едет их попутчик в трамвае с портфелем бумаг или с ведром краски. И пассажиры вправе не наслаждаться внешним видом своего попутчика, если этот вид выходит далеко за рамки здравого смысла. А не заметить таких странных попутчиков, простите, невозможно. Куда глаза деть от голых тел на летних улицах, от галерей наколок и пирсингов и прочей адской эстетики?

Ничего конкретного в условиях зашкаливающей свободы предложить невозможно. Только одно – подумать. А мысль не безделица. Мысль миры переворачивает. Можно подумать о том, где стоит проложить границу собственному своеволию. Где мое «я хочу» должно полинять на фоне общего «нельзя», «некрасиво», «стыдно». Жизнь бывает часто скотской и несносной именно оттого, что не всякий бывает озабочен вопросом удушения своего мелкого своеволия ради ближнего, находящегося рядом. Оно само не появится. Это нужно воспитывать, учить. Люди ставят дорожные знаки, предупреждающие об опасной кривизне дороги, о возможном скольжении, о ремонтных работах. Это не кажется странным. Более того, это признается естественным и необходимым. Но такие же необходимые вещи прописаны в законе Господнем. Прописаны принципы заботы о ближнем. Заповедано: заметив на дороге яму, прикрыть ее камнем или чем иным, чтобы скот ближнего или сам ближний не повредили себе, попав в яму. Заповедано: собирая урожай, не возвращаться вспять. Ягоды винограда или колосья на ниве, не собранные хозяином, должны остаться для нищих. Пусть бедняк питается тем, что ускользнуло от хозяйского серпа. Таких заповедей много, и главное в них – идея заботы о ближнем. Думай о других, а не только о себе. Ты не один на земле живешь. Вот красная нить подобных заповедей.

Рассказ отчасти соскользнул с одной темы на другую. Но обе эти темы фокусируются в краткой фразе: ты не один на земле живешь. Думай о других. Посолив свой ум этой солью, можно дожить до интересных и неожиданных плодов. А мысль не безделица. Мысль мирами движет.