Текст книги "Слово утешения. Как пережить смерть ребенка"

– Когда женщина с тяжелым чувством потери возвращается из роддома, члены ее семьи, особенно если они не ходят в церковь, по большей части глубоко не задумываются над происшедшим, как она, и уж тем более не обсуждают это горе между собой. В семье все растеряны, потому что они ждали, что она родит, за чем последуют соответствующие изменения. А у несостоявшейся матери внутри творится нечто необъяснимое, что сложно облечь в слова. Наладить контакт с родными крайне сложно в этой ситуации. Они начинают делать нелепые, на взгляд женщины, вещи. Родственники пытаются выказать свое сочувствие, говоря: «Ну, родишь еще…» или «Ах, как тебе плохо!» Но никто не знает, как ей плохо, поэтому любые утешения на бытовом уровне кажутся примитивными и ничтожными.

– Да, родственники невольно подвергают скорбящую женщину душевной пытке.

В такой ситуации общение, как правило, ранит человека. Люди часто не столько грубы, сколько примитивны в своих попытках помочь и посочувствовать. Случается, что чужое горе служит лишь поводом для рассказа о самом себе. «Соболезнующий» начинает вспоминать: «А вот у меня тоже…» И тех, кто подвергается этой пытке, можно только пожалеть. В этой ситуации нужно вести как можно меньше разговоров. Лишних разговоров горюющий человек и так терпеть не захочет. Но ему нужен тот, кто поймет, с кем можно даже просто помолчать. Конфуцию[6]6
  Конфуций (Ку н Цю или Кун Чжунни; ок. 551 до н. э. – 479 до н. э.) – китайский мыслитель и философ. Его учение стало основой философской системы, известной как конфуцианство.


[Закрыть] принадлежат такие слова: «Силками пользуются при ловле зайцев. Поймав зайца, забывают про силки. Слова используют для выражения мысли. Постигнув смысл, забывают про слова. Где бы найти мне забывшего про слова – он тот, с кем я хочу поговорить!» Полезнее помолчать вместе с тем, кто понимает тебя, потому что пережил подобное.

Женщине, потерявшей ребенка, простительна резкость в отношении тех, кто попытается проникнуть в ее душу, не снимая сапог. Думаю, если она скажет: «Оставьте меня!» – ее поймут. Если женщина будет вести себя несколько более резко, чем обычно, и молчать тогда, когда прежде говорила, если будет удаляться от общения там, где она раньше оставалась в компании, уверен, ей это простится. И новая модель поведения может сохраниться у нее как на время скорби, так и навсегда. Отныне она в определенной мере свободна от человеческих условностей. Горе – это фактор некоей свободы: «Вы знаете, что у меня в душе непонятно что творится. Мне плохо, оставьте меня». Отныне она может вести себя так даже с очень близкими людьми.

Мы угнетены условностями: необходимостью присутствия в общественных местах, правилами формальной вежливости, бытовыми ритуалами. Часто за этикеткой нет самой этики: «Здрасте, как хорошо, что вы пришли, мы так рады вас видеть…» – это все давно изъязвило нам мозг и душу. Но вот когда мне плохо, я приобретаю свободу от этой пошлости. Я встаю и ухожу. И все понимают и за спиной говорят: «Тихо, она потеряла ребенка».

– Что, женщина может даже не брать, к примеру, трубку телефона?

– Конечно. Она может делать то, что чувствует, что ей надо делать в данный момент. Мы сейчас говорим о терапевтическом приеме, с помощью которого человек сохраняет себя, переставая играть в условности. Я думаю, что любая личная боль – это фактор личной свободы.

Например, все идут на корпоратив, а я не иду, наконец-то я не иду, первый раз в жизни я не иду на этот ваш корпоратив и в жизни больше не пойду. Все ринулись поздравлять Ивана Ивановича с днем рождения, собирают деньги на подарок. Деньги я сдам, конечно, но я имею право не участвовать в этом пустом веселье с моим разорванным сердцем. Понимаете? Такая свобода от условностей – великое приобретение для человека, перенесшего страдания.

– То, что Вы описываете, – проявление силы и смелости в поступках. Но после потери ребенка ты находишься в состоянии бессилия. Бессилие – вот тотально переживаемое состояние, в котором ты выходишь из роддома после потери ребенка. Если у тебя появляется возможность свободы – прекрасно! Это уже первый шаг из состояния беспомощности!

– Конечно, некоторые из окружения могут считать, что нужно вовлечь человека в круговорот жизни, дать ему тем самым возможность расслабиться и, так сказать, забыться. Люди могут такие медвежьи услуги оказывать. Мне кажется, что все-таки более правильным будет в ситуации переживания потери сохранение себя. Высокая скорбь нас в каком-то смысле насыщает. Например, распался брак. В состоянии тоски и потери смыслов человек обретает вкус к одиночеству, чего раньше ему почувствовать не удавалось. Он может бродить в одиночку где-нибудь – по парку или улицам города, может сидеть с книгой допоздна или курить на кухне до рассвета и в этом ощутить больше пользы для души, чем если бы продолжал размениваться на тысячи обязанностей обычной жизни.

Скорбь дает человеку свободу. Мы редко это замечаем.

Скорбящий человек избавлен от фальшивых улыбок. Представьте, что в состоянии скорби вы устраиваетесь на новую работу и вас фотографируют. Смело можете не улыбаться, фотографируйтесь с таким лицом, с каким вам хочется. Конечно, ребенок дороже, чем свобода от диктата социума. Но я говорю о скорби вообще. Мы не выбираем себе скорбь, но боль приходит и освобождает человека.

В состав Библии входит великая книга, эта книга для всех скорбящих – Книга Иова. Это нечто очень тяжелое и громадное, однако не давящее. Эта книга громадна, как облако, но при этом по смыслу легка и воздушна. Пожалуй, ее стоит давать читать всем скорбящим людям. Это книга – для всех времен и на все те случаи, когда невозможно объяснить свалившееся горе и принять происшедшее, когда разум отказывается осознать факт случившегося, он настолько громаден, что остается неосмысленным. Нечто состоялось, но внутри человека нет ответа, понимания, что это такое и как дальше жить. Книга Иова – о неописуемости и парадоксальности страдания, о невозможности проникнуть в его суть. Она о том, что страдания не исчерпываются рациональным объяснением, в них всегда есть Божественная тайна, и надо отказаться от попыток до конца осмыслить страдания. Книга Иова – это ветхозаветная книга, которую можно читать и христианину, и мусульманину, и иудею, и агностику, и атеисту. Она не требует от человека особых усилий, кроме умения читать и скорбящей души.

У Ф.М. Достоевского умер ребенок во младенчестве, он писал, что бывают минуты, которые невозможно перенести, – человек с удовольствием бы умер, но смерть убежала от него. Он страдает даже физически: ему трудно дышать, он не может спать, не хочет есть, жизненные силы в человеке замирают, он худеет, истощается. Но смерть не приходит к нему. Именно тогда писатель брал Книгу Иова и читал.

Мы еще не раз здесь обратимся к этой книге. Там, кстати, говорится, что человек утешается рождением других детей после гибели первых. Да, утешается, хотя совесть говорит: «Ты не смеешь утешиться рождением второго, если умер первый». Ведь первый неповторим, он тоже должен был жить. Разве можно забыть про первого, родив второго? Все равно какая-то часть души должна скорбеть. Но о том, что другие люди говорят о каком-то утешении следующими детьми из своего личного опыта, – над этим стоит задуматься.

Скорби Иова следовали друг за другом. Сначала он потерял имущество – свой скот (волов, овец, ослов и верблюдов) вместе со слугами и домочадцами. Он обнищал на глазах, в сжатые сроки. С ним происходило то, от чего в наши дни кончают с собой миллионеры, когда их постигает банкротство. После этого погибли дети Иова – на них обрушилась крыша дома, в котором они пировали. В один момент погибли все его дети: семь сыновей и три дочери. Когда Иову сообщили обо всем этом, он разодрал на себе одежду и сказал, что он нагим пришел из чрева матери, нагим же и уйдет в землю и ничего с собой не унесет: Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! (Иов 1: 21). Но вскоре приходит новая беда – заболевает проказой сам Иов.

В Книге Иова описана великая война, о которой сам Иов не знал, – идет соперничество дьявола с Богом за душу праведника. Лукавый говорит Богу, что, дескать, знаю я этого Иова – праведный, непорочный, удаляющийся от зла. Но разве он даром хорош? Конечно, ему есть за что Тебя любить, ведь все блага дал ему Ты! А ну-ка, проверим его: если у него все забрать, благословит ли он Тебя? Господь разрешает сатане так поступить с Иовом, Он увеличивает степень свободы дьявола по отношению к этому человеку, но говорит: Вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей (Иов 1: 12). Итак, у Иова погибает имущество, но он благословляет Бога. Тогда дьявол увеличивает степень претензий и забирает детей. Иов благословляет Бога. И вот дьявол пускает в ход последний козырь, он говорит Богу: простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, – благословит ли он Тебя? (Иов 2: 5). Дьявол предполагает, что за кожу, за плоть свою человек отдаст все. И Господь отвечает: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги (Иов 2: 6).

Иов заболевает сам, превращается в смердящий живой труп, от темени до подошвы он покрывается струпьями. Еще позавчера его видели великим, богатым, мудрым и благополучным человеком. Слова из его уст ловили, как капающий мед, из его рук принимали хлеб, на него смотрели как на бога и за счастье считали посидеть у его ног. И вдруг этот человек обнищал в секунду, потерял все, стал паршив и гноен, от него отворачивается жена, убегают домочадцы. И он один сидит на мусорной свалке, на гноище. Иов остается верным Богу, но мера страданий превышает его терпение, и он начинает плакать, жаловаться, сетовать. Собственно, почти вся Книга Иова – это книга сетований. Все, что сказано в начале, – это, так сказать, некий пролог. В основном же вся довольно большая книга – это сетования горюющего сердца. Любой сетующий человек в этой книге найдет собственные слова, найдет целую книгу слов, которые в его душе никогда не рождались, но абсолютно созвучны написанному. Что творится сейчас в его душе? Она разрывается на части, каждая ее струна звенит по-своему. Душа разрывается от несказанных слов. Когда человек читает Книгу Иова, он находит вдруг слова, которые сам мог бы сказать, но не сказал, потому что не умеет так говорить. Он никогда не думал, что ночью можно тосковать: «Быстрее бы наступил день», а днем думать: «Когда же придет ночь?» (см.: Иов 7: 4). Не знал, что можно вопить: «Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева?» (Иов 3: 11). Но вот в Книге Иова все сказано от лица глубоко страдающего человека. Поэтому Книга Иова – незаменимое лекарство для любого человека, переживающего горе. Важно здесь еще заметить, что потеря имущества, конечно, и рядом не стоит с потерей человека. Потеря человека – это гораздо больнее. Но, оказывается, последняя степень боли – личные страдания «твоей кожи», т. е. когда лютый недуг поразит тебя, твои внутренности и ты начнешь гнить и распадаться, тогда даже боль самых близких людей отойдет на второй план. К сожалению, так. Находясь на операционном столе, трудно помнить о чужой боли. В это время твои мысли прикованы к страданиям собственного тела. Последнее испытание человека на прочность – это его собственное остро болящее тело.

В связи с обязанностями священника, я часто бываю на кладбищах и много раз видел, как горько убиваются вдовы по мужу или кто-то еще по кому-то из умерших родственников. А потом, на девятый или сороковой дни, приходя на могилу, помолившись на панихиде, прощаются спокойно и уходят с кладбища домой. Не раз я слышал, как спустя некоторое время вдова говорит покойному мужу: «Ты подожди еще, полежи один пока, не зови меня к себе, не забирай отсюда, я еще внуков подниму. Плохо без тебя, но солнечный свет сладок, я еще пожить хочу. Горько мне без тебя, но жить я хочу больше, чем к тебе идти». И это тоже правда о человеке – сегодняшняя боль не последняя боль, есть кое-что больнее.

Задание к главе 1

Во-первых, дорогая сестра, пусть тебе поможет твоя женская природа, которая умеет плакать. Умение плакать – особый женский дар, и в данном случае это спасительный дар. Плачущие глаза и плачущее сердце способны облегчить наше горе. Находи возможность в тишине и одиночестве выплакать свою душу. Скорбь интимна. Об этом знают даже животные, они всегда прячутся, когда у них что-то болит, чтобы их никто не видел. Когда душа умирает и все внутри болит, нужно выплакивать душу в одиночестве. Не рвать ее, растравливая, а именно выплакивать.

Советую хотя бы на время полюбить одиночество, которого у нас в обычной суетной жизни большой дефицит. Мы не ценим одиночество, не ищем его и убегаем от него в многолюдство. Сегодня, когда пришла беда и нам больно, многолюдства и суеты не хочется. Нужно полюбить пребывание один на один со своей бедой. Помни о том, что Бог смотрит на тебя в это время. Мысль о Боге будет робко и осторожно пробиваться в твое сознание: «Он видит меня, Он слышит меня, Он знает, почему это произошло, Он знает, зачем это случилось. Он потом скажет мне, зачем это. Он потом скажет, за что или для чего». Все скорби наши – всегда за что-то и ради чего-то.

Мысль о присутствии Божием, мысль о том, что Он знает все о тебе, что Он видит твои слезы, а жизнь твоя продолжается по Его воле и благословению, и жизнь еще готовит тебе многое, дай Бог, хорошее, – эта мысль пусть робко пробивается в твое сознание.

Из всех книг, которые стоит в это время читать, назову Книгу Иова. Необходимо найти ее в составе Ветхого Завета и начать ее читать. Если чтение пойдет дальше четвертой-пятой глав и ты сама поймешь, что это нужно тебе, мои советы здесь больше не нужны. Если же чтение не пойдет и ты, прочитав одну-две главы, отложишь книгу, ничего страшного, не насилуй душу, со временем сделай новую попытку.

Приди в храм. Попробуй найти священника или другого церковного человека, который сможет выслушать тебя. Бойся таких, которые дают советы сразу, даже если ты их об этом не просила.

Избегай мирского сострадания и пустых разговоров. Насытившись скорбью в течение одной-двух недель, возвращайся к привычным обязанностям. Делай свою работу внимательно. Не позволяй себя жалеть. Оденься как бы в броню и сохраняй внутреннюю жизнь недоступной для окружающих тебя людей.

Жизнь твоя продолжается, в ней будет еще очень много событий. То, что произошло, – это тяжело перевернутая, но отнюдь не последняя страница книги твоей жизни.

С Богом! Надо жить дальше!

Глава 2
Выбор пути и обретение веры. О жизни и смерти

– Начнем с того, что человеку, переживающему горе, нужно время. Поначалу неизбежен период «глухоты» и неспособности общаться с другими людьми. Но потихоньку время лечит. На самом деле, конечно, время само по себе никого не лечит, но в нашей жизни присутствует Бог. Закаты сменяют рассветы, текут дни, происходят те или иные события, а Бог мягко прикасается к душе человека и постепенно исцеляет его сердце. Бог, присутствующий рядом, притупляет остроту боли, и тогда уже можно с человеком разговаривать.

Очень важно, кого выбирать в собеседники. К психологу женщины, пережившие потерю ребенка, не ходят, священников боятся, с подругами об этом не поговорить, потому что не всякая поймет. Однако есть один очень важный собеседник – это Пресвятая Богородица. В русской религиозной традиции, впрочем, как и в других – греческой, сербской и т. д., очень сильно почитается Пресвятая Богородица. Младенец Христос изображается на Ее руках, поэтому, обращаясь с молитвой к Ней, мы одновременно обращаемся к Нему. Матерь Божия – это человек, который знает все женские скорби, Она – незаменимая собеседница и незаменимый помощник, вся полнота человеческой жизни вмещается в Ее сердце.

Пресвятая Дева знает все человеческие переживания, независимо от того, кто перед Ней. Этот Ее особый, специфический дар – страшного происхождения: он получен Ею при Кресте. Когда в Иерусалимский храм был внесен младенец Иисус и Его принял на руки праведный старец Симеон, то Матерь Божия услышала от него следующие слова: …и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец (Лк. 2: 35). Сердце Ее было растерзано распятием Ее Сына и стало восприимчивым к помышлениям других человеческих сердец, все скорби мира Ей понятны и все страдания близки. Поэтому не стоит себя лишать этого великого источника утешения, нужно обращаться в своей скорби к Пресвятой Богородице.

Люди приходят в храм, спешат к иконам, ставят перед ними свечи, что-то сообщают Матери Божией, видя Ее образ, говорят с Ней, как с живой. Это правда – Она принимает наши молитвы, потому что знает скорби человеческие. Ее скорби связаны именно с потерей – с потерей ребенка, единственного Сына. Причем первая потеря произошла, когда Иисусу было двенадцать лет. В Евангелии от Луки рассказывается о том, как святое семейство ходило на законное поклонение в Иерусалимский храм, и Христос отлучился от родителей – Марии и Иосифа – и дал им Себя потерять. Родители метались в поисках по Иерусалиму и только спустя три дня нашли Его в храме[7]7
  См.: Лк. 2: 41–51.


[Закрыть]. Пресвятая Богородица пережила таким образом некую предваряющую потерю – всего лишь на три дня, когда не знала, где находится Ее Сын. Это была пророческая потеря, иногда до того, как человек переживет что-нибудь большое, Бог готовит его к этому маленькими потерями и символически дает пережить нечто похожее. Потом Матерь Божия потеряла Своего Сына безвозвратно, Христос был схвачен, судим, бит и распят. И Она стояла при Кресте Его и так страдала, что если бы эта трагедия продлилась несколько дольше, то это вряд ли было бы переносимо для Ее жизни. Вскоре Она была утешена воскресением Христа. Но дни скорби по Сыну Пресвятая Богородица прожила в области тьмы и разлуки. И все человеческие беды поместились в эту тьму разлуки Божией Матери со Своим Сыном Иисусом Христом. Потому к Ней в первую очередь стоит обращать свои молитвы.

Мы говорили, что человек в беде обретает некое специфическое одиночество: людей кругом много, а поговорить не с кем. На самом деле подобное происходит каждый день, просто мы не чувствуем этого с такой остротой, нас это не очень мучает, пока не сильно больно. Когда же совершается нечто, болезненно переживаемое, тогда наше одиночество становится ощутимым. И человек начинает молиться. Поэтому стоит, конечно, порекомендовать горюющему человеку выговориться перед Иисусом Христом и Его Матерью, выговорить свое сердце и задать все те вопросы, из которых состоит и Книга Иова (мы говорили о ней выше): почему? за что? зачем? Не стоит, однако, ждать прямых ответов. Все в жизни очень нелинейно. Но сам факт проговаривания основных вопросов перед Богом очень важен. Когда человек задает вопрос, зачастую он и не ждет ответа, он и так начинает понимать, что сама постановка вопросов внутри себя содержит ответы: «не нужно спрашивать об этом», «ответ слишком большой, чтобы понять его сразу» или иногда «лучше не отвечать».

– Основной вопрос состоит в следующем: «Если Создатель меня так любит (а в предыдущей главе мы говорили, что только Он и любит, остальному миру, по большому счету, нет дела до меня), тогда почему Он допускает именно мне такие большие скорби?» Этот вопрос, вернее, отсутствие ответа на него, многим не дает даже приступить к молитве, ведь молиться можно Тому, кому доверяешь, а здесь, пока этот вопрос внутри, доверия нет. Может быть, кто-то не осмеливается сформулировать этот вопрос или еще не дошел до необходимости это сделать, но вопрос все равно есть.

– Наша главная задача – обрести Бога в этой конкретной ситуации. Мы просим помощи у Бога там, где обычно царствуют медики, пилюли и психологические брошюры.

Давайте разделим условно людей на две категории: на тех, кто знал Бога до трагедии, и тех, кто не знал Его и знать не хотел до случившегося или теоретически принимал возможность Его бытия, но Он был им не нужен. Это две совершенно различные позиции. Допустим, с верующим человеком происходит трагедия. Какова его реакция? Ему больно точно так же, как неверующему, в этом смысле они совершенно не отличаются друг от друга, степень боли от веры мало зависит, хотя вера и может действовать как обезболивающее. Но у человека есть личная позиция по отношению к боли: он по совести заставляет себя покориться беде, ищет свою вину, и совесть властна заставить его вспомнить какие-то свои ошибки, может быть, приведшие к случившемуся. Однако вскоре он понимает, что этого недостаточно, все попытки ума уловить причинно-следственные связи не исчерпывают вопроса. И он тогда приходит к мысли, что есть какая-то тайна в происшедшем. И тайна эта состоялась не без участия Бога, для чего-то и зачем-то это нужно. «Вот я страдаю, ну что ж…» – и человек замолкает в тишине, замолкает в таком благоговении, на какое способен, заставляет себя замолчать перед лицом Божиим. Да, он заставляет себя смириться, но смириться не как схваченный преступник, посаженный в тюрьму, который беснуется, бегая по камере, и ищет способы уйти от наказания. Смирение, в правильном понимании, – это очень активное состояние. В слове «смирение» корень «мир». То есть нужно найти мир в той ситуации, в том состоянии, в котором ты сейчас находишься, по-доброму примирится с результатами: «Буду пить эту чашу, буду пить». Принять это, как горькое лекарство.

Неверующий человек реагирует совершенно по-другому. Он тоже чувствует «сверло», которое прошло сквозь его сердце. Но упреки к Богу и вопросы к Нему невозможны со стороны того, кто о Боге до сегодняшнего дня даже не задумывался. Однако он может найти Бога в страдании:

«Ах вот Ты какой, вот что происходит, вот еще что бывает в жизни?!» И отсюда может начаться целая цепь размышлений и выводов.

Но если человек говорит: «Да я и раньше Тебе не молился, а теперь вообще молиться не буду, раз Ты такое вытворяешь со мной!» – то это путь к ожесточению. «Я и раньше знать про Тебя не хотел, а теперь вообще и слышать про Тебя не хочу». Я думаю, что процент людей, выбирающих такой путь, не маленький…

– С учетом того, что долгое время наша страна жила безбожно…

– Нет, даже без учета этого. Я думаю, что на Западе количество безбожников не меньше, а может, и больше, чем у нас. Это именно состояние сердца человеческого. Перекормленный эгоист так же нагл и безбожен, как не наученный вере человек, хотя живущий довольно скромно, но имеющий в себе корень безбожия. Здесь некая общечеловеческая проблема, она не зависит от условий. Думаю, сейчас уже можно в этом смысле забыть кошмар советской эпохи, особенно довоенного периода с 1917 по 1941 г. Все, что тогда происходило, очень важно для осознания, но списывать на этот период современные духовные болезни с каждым годом все тяжелее и тяжелее. Безбожие имеет гораздо более глубокий генезис. Человек если безбожен, то – по состоянию сердца, и это не зависит от его образования и социального положения. Можно быть образованным и безбожником, неграмотным и очень благочестивым или, наоборот, неграмотным и безбожным, очень образованным и по-настоящему верующим. Тут на что ни поставь – везде ошибешься, потому что сами по себе ни образование, ни смиренный быт, ни крестьянская или городская среда, ни счастливое или тяжелое детство автоматически не дают человеку веру или безверие. Они дают возможности, из которых ты сам выбираешь, понимаете? Но мы все-таки должны не отворачивать лицо от того факта, что человечество становится все более безбожным. И, выбирая этот путь, оно отторгается от самих корней жизни: материнства, отцовства, жертвенности, творчества, самоотдачи. А это – принципиальные понятия о человеческой жизни, лежащие в фундаменте бытия.

На противоположном полюсе – разрушительные импульсы, например, погоня за наслаждениями, ничем не сдерживаемый эгоизм, сатанинская гордыня, когда для человека нет авторитета. На этом полюсе – полный крах жизни как таковой! Если мы представим себе жизнь в виде корабля, то увидим, что на этот борт сбегается все больше и больше людей. Ясно, что корабль кренится в ту сторону, где находится больше людей.

Нам совершенно не понятны условия жизни крестьянского семейства очень недалеких времен. Всего каких-нибудь 200 лет назад в русских семьях было по 8–9 детей. Для нас это страшные, непривычные цифры. При том, что мы осознаем разницу в условиях быта: у них не было одноразовых подгузников, теплой воды, газовой плиты в доме. Реальностью были лютые зимы, скудная пища. Нам трудно представить себе, как вообще люди жили, кажется, что они не жили, а выживали. Но ими освоена огромная территория от Балтийского моря до Камчатки. Освоившие эту территорию люди ведь не летали на самолетах? Они на лошаках ездили и в лаптях ходили. Нам сложно это вместить, мы зациклены на комфорте, на личном успехе, на счастье. Даже если мы не хотим разбираться в истории собственной страны, возьмем историю США. К примеру, американская женщина времен Гражданской войны в XIX веке[8]8
  Гражданская война в США, или война Севера и Юга, 1861–1865 гг.


[Закрыть] рожала в среднем тоже не менее восьми детей, из них пятеро выживали, двое-трое умирали в младенчестве – это был средний показатель. Точно так же жили на другом континенте через океан. Нам кажется, эти женщины были какими-то двужильными, обладали огромным запасом энергии, они постоянно работали, если нужно, шли за плугом или на войну с винтовкой в руках, помогали мужьям в ученых трудах и путешествиях.

Одно и то же желание в разных случаях имеет разную мотивацию. Ребенка тоже хотят родить по разным мотивам. Кто-то хочет иметь живую куклу, не давая себе ответа на вопрос: «Насколько это вообще важно – иметь ребенка?» Когда есть дети, в них растворяешься, и чем больше детей, тем тебя становится меньше – ты отдаешь часть себя своим детям. Мать отдает себя и этим живет. Зерно, упавшее в землю, умирает, но из него вырастает колос с многими зернами. А эгоист зациклен на себе, он живет для себя: «все мне, все мне, все мне», «рожу себе», «рожу для себя», «сама себе воспитаю». И вдруг ребенка нет – это катастрофа для гордого человека.

– Наверное, именно в этой ситуации и нужен этот разговор. И именно эта ситуация может человека даже из такого плачевного состояния потихоньку привести к нормальной жизни и человеческим понятиям?

– Разговаривать нужно не об этой конкретной беде. Допустим, у человека болит зуб. Можно предположить, что он просто много сладкого ест. А можно подумать, что все гораздо серьезнее – по зубам видно, что есть проблемы с костной системой. Недаром в древности на невольничьих рынках рабов выбирали, глядя на состояние зубов. Крепкие белые зубы означают крепкую костную систему, такого раба можно брать на тяжелые работы. Зубы крошатся потому, что нарушен обмен кальция в организме. Так же и с тем или иным горем. Подожди, может быть, у тебя вообще все неправильно? Ты говоришь, тяжелое подняла, на работе разнервничалась, муж бросил, никто не помогает, инфекция какая-то? Но на самом деле, это могут быть не причины, а следствия.

– Но чаще всего ищут причины лишь медицинского характера. Выпил таблетку или сделал укол, и будет все хорошо.

– Это очень понятно – хочется спрятаться за какую-то легко объяснимую причину: поскользнулась, упала, ударилась и поэтому… или муж поздно приходил с работы пьяный, женщина все время нервничала, случился срыв… Это все, конечно, так… Но за всем этим стоят более глубокие причины, слои жизни. Насколько мы вообще готовы быть матерями? Готовы ли мы к переходу из девичества в замужнее состояние? Ведь переходов несколько: из девичества в замужество, из замужества в материнство. Понимаем ли мы духовную сторону изменений статуса – каждая новая ипостась как некая смерть внутреннего ветхого человека и начало нового человека?

Материнство начинается с детства. Девочки пеленают пупсиков. Куклы всех народов для девочек каковы? Все девочки пеленают и одевают их, спать кладут, возятся с ними, кормят. Все детство девочки построено вокруг будущего материнства. Она в мир входит с этим зарядом и жизненным запасом. А современная женщина порой хочет и в космос слетать, и на дно моря спуститься, и пять мужей сменить – пока не найдет того, кто понравится «по-настоящему». Заодно еще и родить себе одного ребенка, чтобы «жить так, как я хочу, и не лезьте в мою душу!». И вот эти безбожные планы рушатся, рушатся на каждом шагу, и это происходит часто. «Я хочу», «я уже хочу»! А Бог взял и «смешал все карты». «Ладно бы я не хотела. Вот я раньше не хотела, а теперь уже хочу. А Ты, Господи, должен прислушиваться к моим хочу – не хочу. Когда я не хотела – Ты стой в стороне, а теперь я хочу – и Ты будь любезен мне помогать! Ты обязан! Ты – Бог. Ты же добрый».

– И возникает обида…

– Да, обида на Бога гордого человека. Вместо того чтобы задуматься, что не только с физическим здоровьем у меня какие-то небольшие проблемы, но и в жизни, может быть, совсем все неправильно, человек обижается на Бога. Господь тебя не унижает, но просто пытается открыть глаза на то, как ты живешь. Мы все так живем. Мы идем не туда. Нам «посчастливилось» родиться в обществе, где большинство так живет и идет не туда, куда надо. Нужно каким-то образом осознать эту беду. «Что делать?» – это уже другой вопрос. Для начала надо перестать на Бога обижаться и расширить диапазон взгляда на события. Это похоже на то, как стоишь перед мозаикой, видишь лишь несколько квадратных кусочков разноцветной слюды и не понимаешь, что там полностью изображено. А если отойти подальше, то можно разглядеть все изображение.

– Каким образом это сделать?

– Для этого нужно время. Как я уже сказал, время само по себе не лечит, но в нем присутствует Бог и постепенно исцеляет человека. Например, через общение с природой. Ведь мы, большинство современных людей, его лишены.

Зима, осень – все проходит мимо нас, мы их почти не замечаем. А человеку нужна природа, ему нужно замечать опадание листьев, удлинение или сокращение дня, смену закатов и рассветов, свет звезд на небе – это все дает здоровье психике человеческой, дает понимание своей малости. Бытие природы говорит человеку: «Посмотри, как все красиво! Как величественно! Ты же очень мал в этом огромном мире». Природа совершенно бесстрастна по отношению к человеческим страданиям. Она может лечить человека, но может своей безучастностью и оскорблять. Облака плывут по небу, птицы щебечут, в траве кузнечики скачут, абсолютно не реагируя на людские страдания. Но природа нужна человеку, потому что сейчас он неестественно живет, современная цивилизация окунула нас в асфальтово-пластмассовый мир.

И вот я все-таки предлагаю, удаляясь от события, думать о том, что мы вообще-то неправильно живем. И материнство в подавляющем большинстве случаев воспринимается женщинами эмоционально, но не разумно.