Текст книги "Постовой дневник"

Протоирей Андрей Ткачев
Постовой дневник

© Андрей Ткачев, прот., текст, 2020

© Сретенский монастырь, 2020

2019 г. от Р. Х

«У меня большой опыт проигранных сражений», – говорил главный герой фильма «Семь самураев» Куросавы. Вполне христианская самооценка по честности и мужеству. Что мы можем сказать о себе? Разве не то же самое? Сколько раз восставали на душу различные похоти, лень, гневливость, злое уныние. И в большинстве случаев даже боя не было. Была очередная капитуляция. Если же бои случались, то большинство их были проиграны. Это факт. И весь Великий пост, представляющий из себя не столько отдельную стычку, сколько целую длительную военную кампанию, тоже был многократно проигран.

Этот пост для меня особый. Сейчас мне 49 и в конце года, даст Бог, будет 50. У евреев принято отмерять временные отрезки не в десятичной системе, а в библейской – семеричной. 7, 14, 21 и так далее. А «святое святых» этого подсчета, его «небо небес», попадает на «семью семь», то есть на 49.

Это самый главный период возраста человека, когда по большей части о нем все ясно. Следующий год, 50-й, юбилейный. Год разрывания долговых расписок, год отпускания рабов на свободу. И надо этот пост, поместившийся между моими сорока девятью и пятьюдесятью, постараться провести лучше. Кстати, о еврейском способе счета лет я не в Талмуде прочел, а у Яноша Корчака в дневнике. Специально оговариваюсь для находящихся в поиске тайной приверженности моей или кого-то еще иудаизму, исламу или католицизму. Полстолетия – столь аккуратная и ровная дата, что мимо нее и ни один атеист равнодушно не пройдет. Так что я надеюсь и на этот год, и на этот пост. Вернее, на свою твердость в этом посту и в этом году. А совсем вернее, на Божью милость и в посту, и во всем году, и в этой жизни, и в будущей.

На Божью милость.

Первая неделя

Понедельник

В этом году меня уже полтора месяца мучает подагра. Мстит, пожалуй, за отсутствие приступов в прошлом году и за многочисленные нарушения режима питания. Это сильно сказывается на службах. А сейчас поклоны. Помню многих священников-стариков. На великом повечерии и на молитве святого Ефрема они с трудом становились раз на колени, а потом вставали по окончании всего молитвословия. Или кланялись в пояс, а народ все понимал и бил в храме полноценные поклоны. Вот уже не думал, что доживу до подобных вынужденных упрощений.

Кстати, согбенное положение тела при полном земном поклоне (так, чтоб чело касалось земли) означает крайнее смирение перед Богом. Смирение до праха, «до зела». А восстание от земли означает распрямление жизни, исправление через покаяние. При этом можно читать стих из 145-го псалма «Господь возводит низверженных». Этот псалом должны все знать. Он поется на втором антифоне воскресной литургии. Начинается со слов «Хвали, душа моя, Господа».

(Вечером)

Прочли первую часть Великого канона. Длительность поста кажущаяся. Не успеешь оглянуться, как будет Мариино стояние, Похвала Богородицы, Вход Господень в Иерусалим и Страстная. Кто расслабится в начале, думая, что еще много дней впереди, тот очередной раз не сумеет попоститься.

Весь канон – сплошная отсылка к текстам Священного Писания. Бесконечные образы Моисея, Лавана, Иосифа, Иакова, Мелхиседека, Лота и прочих делают канон совершенной китайской грамотой для тех, кто не знает даже букву святых книг, фабулу библейских историй. Не то что их тайный и духовный смысл. И после этого остаются еще во множестве люди, считающие чем-то ненужным чтение Ветхого Завета. Не убеждает их двойное упоминание ветхозаветных текстов в «Символе веры» (Христос воскрес «по Писанию» и Дух Святой говорил «через пророков»). Не убеждает и насыщенность канона Андрея Критского образами святых книг. Для меня это очень странно.

Вторник

Все знакомые священники говорят, что у них храмы полны народа на каноне. Отрадно. Как бы ни было, а «помилуй мя, Боже» в одной только Москве десятки (а может, сотни?) тысяч людей ежедневно произносят. И значит есть праведники, потому что кто еще праведник, если не человек кающийся.

Недавно в разговоре с одним литературоведом:

Он: Почему потуги русской литературы изобразить положительного героя либо превратились в фальшь и казенщину (советский период), либо просто заглохли (Гоголь и натуральная школа)?

А я думаю в ответ: потому что не идеал надо изображать. Идеал вполне изображен Евангелием. Это Христос, Который насколько доступен, настолько же и недостижим. Надо изображать кающегося человека. Вот чего не хватало до революции и что, естественно, отсутствовало после Октября.

Самый драгоценный тип человека – это кающийся, так старец Амвросий о Достоевском говорил.

Должна радовать мысль, что в эти дни со всего мира в небо поднимаются миллионы покаянных вздохов. Уж когда-когда, а в Великом посту нас, православных, «раздирающих не одежды, но сердца перед Господом», реально много.

Среда

После канона говорил с людьми о том, что подлинная церковная молитва соединяет в себе и радость о Господе, и покаяние. В службе иконе Почаевской: «О гресех наших восплачем, братие. О милосердии же Божием возрадуемся».

В начале повечерия: «С нами Бог! Поймите, народы, и покоритесь! Замышляйте замыслы, но они разрушатся. Составляйте советы, Господь их разорит! Покоряйтесь, ибо с нами Бог!» Эти слова родились в сердце пророка, жившего в маленьком народе, со всех сторон окруженном могучими империями. Какое удивительное дерзновение!

А в конце повечерия: «Господи сил, с нами буди! Кроме Тебя, у нас нет помощников. Господи Саваоф (это и есть Господь сил), помилуй нас».

То есть великое дерзновение (Бог с нами, и мы все можем) сменяется великим смирением (не отступай от нас – мы без Тебя ничто).

Так же и в великом славословии. Начинается «хвалим Тя, благословим Тя, кланяемся Тебе, славословим Тя». А заканчивается: «Исцели душу мою, яко согреших тебе».

Видимо, есть внутренний закон молитвы: начнешь со славословия и хвалы – заканчивай смиренным покаянием. Начнешь с покаяния – переходи помалу к славословию.

Если будем только хвалить, выродимся в дерзкое сектантство.

Если будем только каяться или, что хуже, изображать кающихся – тоже выродимся, только уже в унылое сектантство.

Четверг

Канон прочитан. И четыре первых дня, как всегда, пролетели быстро. Жизнь пролетает стремительно, и на примере стремительного пролета Великого поста это очень заметно.

Сегодня весь день какая-то весенняя слабость. Невозможно заставить себя взять в руки псалмы или что-то другое из Писания. Ловлю себя на мысли, что если бы не обязательные службы в храме, то львиная доля жизни прошла бы вообще без молитвы, в расслаблении от уныния и лени, в неспособности заставить себя трудиться.

Все же рамки жизни, как берега у реки, должны быть устоявшимися и очерченными. Иначе будет не река, а лужа. Отсюда польза полезных вещей, вошедших в привычку: правило, пост, воскресная литургия и прочее. Ортопраксия (правильное делание) рождает ортодоксию (правильное верование).

Пятница

Есть редкие дни, когда ты предоставлен сам себе и можешь опытно пережить некоторые духовные вещи. Например, «сиди в келье, и келья всему научит». Отцы говорили, что можно молча сидеть в келье (больничной палате, гостиничном номере, собственной квартире), и келья сама подвигнет человека на размышление о Боге, затем – на молитву, затем – на глубокое покаяние. При этом можно вначале есть и спать, сколько душе угодно. Лишь бы молчать. Сегодня последнее требование усложнилось чрезмерно из-за телефонов и прочих гаджетов. Есть даже горькая монашеская шутка: «Проведи в келью интернет, и келья тебя всему научит».

Но все же если удастся выкроить день добровольной тишины, поставить телефон на авиарежим и не включать телевизор, насколько человека хватит? Помню, между уроками в гимназии однажды было двухчасовое окно. Я пошел в храм и прочел четыре главы Евангелия, канон Иоанну Предтече, кафизму Псалтири и акафист Богородице. Потом провел последний урок и… до вечера чувствовал себя так, словно разгрузил вагон кирпича. Ни на что больше не был способен.

Ну и как такому поистине дохлому человеку понять слова Писания «непрестанно молитесь»? Как понять затворников Печерской лавры, десятилетиями сидевших в каменных мешках без возможности выпрямиться во весь рост или вытянуть ноги? Как понять преподобного Серафима Саровского с его 1000-дневным молением на камне? А преподобный Симеон Столпник? А юродивые с их бездомностью, веригами и наготой?

Большого смирения требует осознание пропасти между нами по факту и лучшими людьми Церкви Христовой. При этом и отмахнуться от великих дел древних отцов нельзя, как от фантазии. Это было бы вполне безбожно.

Но надо знать о делах великих и почитать этих героев духа, но и свои возможности оценивать трезво. А спасаться нужно верой, помня, что сохранившие веру апостольскую будут выше некоторых великих отцов древности на последнем Суде (слова преподобного Антония Великого).

Суббота

Суббота – не пост. Не потому, что мясо на столе (Боже сохрани), но потому, что служится полноценная литургия. Так же и воскресенье – не пост, но праздник. Всего от начала поста до Пасхи Господней 7 недель, или 49 дней. Семь суббот и семь воскресений дают в сумме 14, и, отнятые от 49, эти 14 дней оставляют нам 35 дней. Все же одну субботу постную мы имеем. Это Великая Суббота. Значит, 36. А в году, как известно, 365 дней. Разделим это число на 10, получим 36,5. Полное почти совпадение с днями строгого воздержания. На этом основании святитель Григорий Богослов называет Великий пост «десятиной дней всего года». (Прочел об этом очень давно в приложении к книге поучений аввы Дорофея.) Как и прочие десятины, эту десятину нужно отдавать.

Смысл же десятины следующий: отданная 1/10 освящает оставшиеся 9/10. То есть сотня, отданная из тысячи, делает благословенными оставшиеся 900 рублей. Десятая часть дней, посвященная Богу, способна освятить все оставшиеся дни проживаемого лета. Следовательно, и мерить время жизни нам следует не от Нового года до Нового года, а от Пасхи до Пасхи или от поста до поста.

Дай Бог научить людей отдавать всякие десятины, чтобы исполнились на людях обещания Божии о Его щедрых благословениях.

Воскресенье
Торжество Православия

В одной из молитв преподобного Симеона Метафраста перед Причастием поминаются преподобный Онуфрий Великий, причащавшийся в пустыне регулярно от ангельских рук, и преподобная Мария Египетская, принимавшая Святые Таины однажды от рук преподобного Зосимы. Только раз я встречал эту молитву, кстати, в молитвослове одного архиерея и больше никогда ее не видел. Хорошая идея – перед причащением вспомнить святых, причащение которых было особенным.

Отсюда следующая мысль: служащему иерею накануне службы поминать святых, чья жизнь особенно связана с литургией.

Примеры: священномученик Макарий Киевский (не ушел от престола, когда татары посреди службы ворвались в храм. Нечестивцы сняли с плеч голову митрополиту, не прекращавшему служение, хотя народ и сослужащие разбежались); преподобный Сергий (до рождения проявлял криком чувствительность к совершавшейся литургии. Кричал из чрева на евангелии, на Херувимской и на «Святая святым». В зрелые годы монашества небесный огонь сходил в Чашу при его служении, и тем огнем преподобный причащался).

Конечно, святой праведный Иоанн Кронштадтский. Об этом священнике говорено и писано чрезвычайно много. А еще – Алексий Бортсурманский, Матфей Константиновский, духовник Гоголя, яркий проповедник, подвижник и прозорливец, тенденциозно раскритикованный до революции и преданный забвению после.

Одним словом, нужно возгревать в себе желание служить живо, смело, радостно и горячо, заручаясь поддержкой славных служителей Божественной службы.

Вторая неделя

Понедельник

Вчера на воскресной литургии масса причастников. Интересно, что древние христиане как раз в посту причащались меньше. Весь год причащались регулярно и помногу, а в Великий пост отказывались от литургии, как от праздника. Заменяли литургическое торжество покаянными службами, состоящими из поклонов, стихословия Псалтири и т. п. Потом ощутили жажду Причастия и, сохранив запрет на полноценную литургию, изобрели чин Преждеосвященных Даров. Так, чтобы и причаститься, и не нарушить скорбь поста торжеством Евхаристии. А в сегодняшней практике именно в посту люди призываются чаще обычного причащаться. И этот «евхаристический сбой» никем особо не замечен. А если замечен, то умолчан в пользу нашей давно сложившейся практики. Нам так, «по-нашему», нравится больше.

Представим, что мы вернулись к древней практике. Тогда причастников будет много весь год в каждое воскресенье и праздник (что, конечно, повлечет изменения в практике исповеди). Ну а в посту люди сконцентрируют внимание на том, чтобы выплакать грехи, смирить тело постом, побороться со страстями и всем без исключения побыть два месяца монахами. Кажется, это и есть норма. Но до чего бывает опасно даже прикасаться к тому, к чему «привыкли», независимо от того, насколько эта привычка далека от Откровения или же близка к нему. Но правда и то, что если калеке сказать «Беги!», то он может побежать и до конца изломаться. Так и современный христианин, по правдесказать, сильно искалечен, и практика апостольского века или святых отцов для него неподъемна. Так кружится голова за городом от свежего воздуха у человека, привыкшего дышать в мегаполисе выхлопными газами. Поэтому будем смиряться.

Вторник

Взял читать письма святителя Игнатия (Брянчанинова). Отметил для себя, что святитель различал покаяние мирянина и покаяние монаха. В тонкое разбирательство грехов он мирянам входить не советовал, но советовал собирать все грехи в «один сосуд покаяния», чтоб затем ввергнуть его в «бездну милосердия Божия». Подробно разбираться в греховных движениях души следует только монахам, да и то – преуспевшим. Этих зрение собственной греховности приводит не к унынию и отчаянию, а к одному лишь смирению. А вообще-то бедные мы. Из отечественных прежних проповедников, говоривших и писавших для мирян, у нас в свободном ходу только святители Дмитрий Ростовский и Тихон Задонский. И их нужно адаптировать, переводя с языка XVIII века на язык XXI. Есть святитель Филарет Московский. Но его среднестатистический мирянин «не сдюжит». Еще святитель Игнатий упоминает Никифора Астраханского (этого я сам слышу впервые) и Георгия, Затворника Задонского (чрезвычайно полезное чтение на весь год).

Какой разговор об отцах ни заведешь, слышишь ото всех, как заученный урок: святитель Игнатий, святитель Феофан. Кажется, больше никого не читают и ни о ком не слышали. Только об этих двух говорят. А ведь у нас были чудные народные учителя: Амвросий Харьковский (Ключарёв), Никанор Херсонский (Бровкович), Филарет Черниговский (Гумилевский) и еще множество-множество преосвященных витий, соединявших глубокую церковность с любовью к людям и неустанной проповедью насущных истин. Ничего, что они не канонизированы. Если слово помазано Духом, то это не может утаиться и не должно скрываться. И это не зарубежные творения, которые надо переводить. Это десятки и сотни томов злободневных и ярких поучений, которых как раз не слышит наш народ и которые, будучи записаны красивым великорусским языком, в виде пухлых рукописей разбросаны по различным архивам и библиотекам.

Повторяю, из общего числа русских архиереев – хотя бы в веке XIX —, можно найти несколько десятков отменных проповедников, устами и рукой которых водили не правила гомилетики, а любовь к Господу Иисусу и Его христианскому наследию. Их книги сегодня могут быть как внезапно найденный клад для нашего дезориентированного и мучимого жаждой слышания слов Господних (Ам. 8, 11) народа.

Среда

Служил Преждеосвященную. Говорил людям по окончании службы о том, что огромная часть постовой богослужебной красоты проходит мимо рядового человека. Если ходишь в храм только в воскресенье, то весь пост мимо. Ибо воскресная служба во весь год та же. А на буднях люди работают. Как им окунуться в псалтирный речитатив, в трипеснцы, каноны утрени и прочее? Нужно компенсировать свое вынужденное отсутствие на службах изучением Писания. Это равноценная замена для всего чего угодно.

Вспомнили Парфения Киевского, которому было видение жуткими колючками заросшей земли. «Это грехи тех, за кого ты молишься», – был ему голос. Затем огонь с неба упал и совершенно истребил колючий бурьян. «Это Евангелие, которое ты читаешь за людей», – сказано было Парфению. А у преподобного был обычай читать за людей с их различными нуждами по несколько глав Евангелия. Вот так слово Божие совершает очистительное и освящающее действие над душами нашими с их грехами.

Кстати, можно и нужно заставить цивилизацию работать на нас. У всех есть телефоны и наушники. Почему бы туда не закачать псалмы и акафисты? У всех есть магнитолы в машинах. Почему бы не звучать оттуда посланиям апостола Павла или записи Великого канона? А то нарекать на цивилизацию все горазды, а подчинить ее себе, хоть и в мелочах, и заставить работать во славу Бога не хотят. Не додумываются. Ленятся. А ведь даже бесов многие святые заставляли то бревна таскать на строительстве (прп. Феодор Киево-Печерский), то в Иерусалим отвезти богомольца (свт. Иоанн Новгородский).

Речь не о бесах, а всего лишь о носителях информации. Можно было бы поучаться в законе Господнем день и ночь (см. Пс. 1, 2). Что-что, а именно это у нас в дефиците.

Четверг

Моисей сорок дней и ночей пребывал во мраке Боговидения на горе. Преодолевал ли он какие-то телесные немощи: жажду, сонливость и т. п.? Что мы, карлики, можем сказать о великанах? Но для меня очевидно, что когда человек всецело устремлен к Богу, то и время течет для него иначе, и все события (в том числе работа тела) изменяют привычный ход. Разве влюбленные не забывают о сне и пище? А ученые или художники в период вдохновения? Всецелая концентрация человеческих сил творит чудеса даже вне пределов религиозной жизни.

Те люди, которых Христос кормил пятью хлебами, не чувствовали голода, пока были в реальности Христова присутствия. А вот по дороге домой они бы обнаружили себя не евшими и не пившими долгое время, вспомнили бы о привычном и «ослабели бы на пути», как Христос и сказал. То же и с нашим постом. Пока вперяешь ум, насколько можно, к Богу, не слишком помнишь о том и сем. Но стоит размыслить, как долго еще продлится пост, и чего бы можно было пожевать, и не грех ли, если телевизор глянуть… И все. Вслед за рассеянностью ума приходят и обжорство, и уныние, и поиск послаблений. Ум должен главенствовать и помнить Бога. Ум помрачится – вся жизнь расстраивается. Это факт.

Пятница

Еще о вчерашней теме. Апостол Петр шел по водам и смотрел на Иисуса. Потом перевел взгляд на все, что вокруг. Родилась «буря помышлений сумнительных» 11
  См. Акафист Иисусу Сладчайшему.


[Закрыть]. Что это? Подо мной вода! Я иду по морю! Да как же это?! Ветер, волны… Это же невозможно!

Посреди подобного роя помыслов вода опять стала водой, и апостол Петр превратился в обычного тонущего человека. До чего же важно смотреть на Христа всегда и всюду, что бы ни происходило. Как сказали дерзновенные люди Ветхого Завета: не убоимся, хотя бы поколебалась земля, и горы двинулись в сердце морей. Пусть шумят… (Пс. 45, 3–4). Это не красное словцо, а слово Божие. А теперь представьте реальный ужас землетрясения. Какую же надо иметь веру, чтобы в это время не колебаться?! Спросите у переживших Спитак или почитайте о Лиссабонском землетрясении.

Сегодня опять Преждеосвященная и, значит, весь день неядения. Вот это и есть настоящий пост. Остальное приличнее назвать говением или некоторым небрежением о теле, как пишет апостол Павел в Послании к Евреям. И нет ничего лучше, если Бог даст тебе такую возможность, как день весь провести в чтении и молитве, без еды и питья (как по силам тебе), в ожидании вечерней службы, на которой будет преломлен Преждеосвященный Агнец.

Суббота

Заупокойное богослужение – не всем понятная милость. А ведь со временем человек окунается в глубину совершенно неизбежного забвения. Кем бы он ни был. Уходят все, кого ты знал и кто знали тебя. В каком-то колене потомки, если они есть, тоже забывают человека. Навсегда с землей ровняется могила. И вот наступает время, когда твой голос, образ, привычки, неповторимый лик вытесняются и стираются для земных навеки. Тебя продолжает помнить лишь Бог, да поминает тебя безымянно, в огромном числе прочих, Святая Церковь. Поминает регулярно, по многу раз за год. Так и говорит: «Помяни, Господи, и упокой душу усопшего раба Твоего».

На земных соседей и на родню надежда есть, но ее мало. Куда лучше довериться не слабому ручейку, а морскому течению – молитве Церкви. Если был не чужд молитве при жизни, разве будешь чужд ей потом? Если алтарь христианский с его таинством Тела и Крови почитал за самое святое при жизни, то фимиам от этого алтаря достигнет до тебя, где бы ни находилась твоя душа, ждущая последнего Суда.

Как утешительны слова Откровения: блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними (Откр. 14, 13).

И как они же требовательны! Нужно жить в Господе, чтобы упокоиться в Нем. И нужно, чтобы из массы дел земных, больших и маленьких, почти бесчисленных, были у тебя дела, только для Бога совершенные. Чтобы было чему идти вслед за твоей душой как безмолвные и вместе с тем красноречивые свидетели прожитого.

Таковы слова Святого Духа. Они утешают надеждой и пугают ответственностью. Соединение священной тревоги с надеждой есть трезвение. Ты трезвишься, то есть ты в духе бодр, когда Слово встряхнуло тебя, отогнало сон и поставило, как воина, на страже. Сравни: …на стражу мою стал я и, стоя на башне, наблюдал, чтобы узнать, что скажет Он во мне, и что мне отвечать по жалобе моей? (Авв. 2, 1).