Текст книги "Шестьдесят смертей в минуту"

Глава восьмая

От дома, где остановился Радченко до гостиницы «Баскунчак» полчаса пешком. Дождавшись темноты, Дима, одетый в черные джинсы и черную рубаху, вышел за калитку, стараясь держаться в тени деревьев, дошагал до площади. Поднялся по лестнице на крыльцо и вошел в парадную дверь. Слабая надежда проникнуть в номер Джейн Майси, сунув денег старухе вахтеру, еще оставалась. Но вместо знакомой женщины с другой стороны стойки сидел дюжий мужик лет пятидесяти.

Несмотря на нестерпимую духоту, он был одет в черный китель офицера военно-морских сил со споротыми лычками и погонами. На шее галстук на резинке, на затылок сдвинута фуражка железнодорожника с темным верхом и блестящим козырьком.

Радченко поздоровался, спросил, нет ли в гостинице свободных мест. Мужчина поднял голову, выставил вперед правое ухо и заорал во всю глотку:

– Говори громче. Я контуженный.

Уяснив, о чем спрашивают, ответил, что мест нет и не буде. Разве что зимой, когда из глубинки в город никто из заготовителей скота не ездит. Радченко вытащил из бумажника и показал вахтеру крупную банкноту.

– Мне деньги совать бесполезно, – заорал мужик. – Сказано тебе – мест нет.

– А если поискать?

– Камера в отделении милиции с вшами и клопами подойдет?

Радченко вышел на улицу, через подворотню попал на задний двор, темный и вонючий. Он предвидел подобное развитие событий, поэтому побывал здесь, на заднем дворе, еще днем. И определил, как можно быстро оказаться на балконе двести шестнадцатого номера.

С наступлением первых сумерек город пустеет, люди не выходят на улицу до утра. И это хорошо: его союзники темнота и тишина.

Подпрыгнув, он зацепился за костыль, вбитый в стену. На таких штуках, будто сделанных специально для воров, закреплены секции водосточной трубы. На костыли легко ставить ноги и карабкаться вверх. Через минуту Дима стоял на карнизе, проходившим по периметру второго этажа и делал неуверенные шаги к балкону. Ставил левую ногу, перемещал корпус, придвигал правую опорную ногу.

Легко перемахнув перила, присел на корточки. Единственная лампочка, закрепленная на столбе, вырывает из темноты помойные баки, переполненные отбросами, и синюю листву тополей. Никого не видно, не слышно шагов. Где-то вдалеке ухает сова. Радченко раскрыл нож, лезвием оторвал от рамы тонкие деревянные планки, державшие стекло с наружной стороны. Просунув руку внутрь, он открыл щеколду, распахнул балконную дверь, сдвинув занавеску, шагнул вперед.

В номере пахло истлевшими обоями и пылью. Он вытащил из кармана плоский фонарик, в световом круге показались застеленная кровать с железной спинкой, пара стульев, письменный стол и холодильник. В дальнем углу на стене висел рукомойник, под ним – ведро. Сразу видно, что это не «Хилтон», но люди живут и здесь.

Радченко пристроил фонарь так, чтобы свет падал на письменный стол. Он поочередно выдвинул ящики. Ничего интересного: колода карт, флакончик недорогих духов, солнцезащитные очки, путеводитель по городу, круглое зеркальце в футляре, сделанном из бересты. Такие вещицы покупают иностранные туристы в московских магазинах. Ни записной книжки, ни товарных чеков, ни билетов. Радченко залез в шкаф, на вешалках болтались спортивные брюки с накладными карманами, кофточки, рубашка в мелкую клетку. Быстро проверил карманы одежды, – пусто.

Решив, что ищет бессистемно, он повесил фонарь на гвоздик. Обычная практика милиции: начинать обыски от входной двери и по часовой стрелке прочесывают комнату мелким гребнем. Время перевалило за полночь, когда Радченко обнаружил за холодильником плоскую сумку, запертую на замочек, – на ощупь вроде бы, портативный компьютер.

Две минуты и замок был сломан при помощи женской булавки и перочинного ножа. В другом отделении сумки какие-то бумаги, несколько цветных фотографий в конверте. Радченко двинул холодильник на прежнее место.

Когда услышал шаги в коридоре, выключил фонарик. Кто-то подошел к двери с другой стороны, остановился. Фонарик, как намыленный, выскользнул из ладони, ударившись о доски пола, пропал под железной койкой. Дима успел задернуть занавеску, прикрыть за собой дверь балкона. Тут щелкнул замок, в комнате включили свет. Перегнувшись через перила, он сбросил сумку с ноутбуком на кучу мусора.

И через пару секунд оказался на карнизе. Одной рукой ухватился за перила балкона, спиной прижался к стене и замер в этом неудобном положении, почувствовав легкое головокружение. До водосточной трубы десять-двенадцать шагов. А еще надо спуститься вниз, не наделав лишнего шума. Впрочем, этот вариант не годится: люди в номере заметят, что на окне нет стекла, выйдут на балкон и тогда… Надо прыгать. Послышался голос:

– В шкафу одни тряпки. Надо в соседнем номере поискать. Там тоже постояльцы не ночуют.

Ясно: в номере гостиничные воры. Мужчина говорил гнусавым голосом, вместо «поискать» получалось «поишкать».

Радченко посмотрел вниз. Согнул ноги в коленях, оттолкнулся подметками башмаков от карниза, сгруппировался, как учили еще в армии, и полетел в темноту.

* * *

Приземлившись на носки, упал на бок, перевернулся через голову и уже через мгновение стоял на ногах. Он кинулся назад, к ящикам, наклонившись, стал искать сумку с ноутбуком. Ни черта не видно. Вот искореженная погнутая неведомой силой рама велосипеда, банки из-под консервов, битые бутылки, но сумки нет. Радченко поднял голову, взглянув на балкон, прикинул, где должен был приземлиться компьютер. Сделал пару шагов вперед и влево. Нигде нет.

– Эй, ты чего тут шаришь?

Незнакомый близкий голос заставил вздрогнуть. Дима обернулся, из темноты появился темный силуэт. Малый невысок ростом, но плечи широкие, на голове кепка, сдвинутая на лоб, а в руках толстая палка.

– Эй, я тебе говорю: чего тут шаришь? – голос стал громче, увереннее. Незнакомец крепче сжал дубину. – Ты местный?

– Местный, – кивнул Радченко, лихорадочно соображая, что бы такое ответить, убедительное и достоверное, он не придумал ничего путного и брякнул. – Я тут того… Ну, бутылки собираю.

– Значит бутылки ищешь по ночам? А я сунулся в гостиницу, а там труп. Лицо кровью залито: но я узнал дядю Пашу по морскому мундиру. Твоя работа, гад?

Радченко подумал, что имеет дело с городским сумасшедшим, психом, который ночами шастает с дубиной по пустырям, выискивая жертву, чтобы ради спортивного интереса проломить ей голову, а потом обворовать. Дима инстинктивно отступил на шаг, скосил глаза в сторону и увидел, как блеснула в темноте фирменная металлическая бляшка на компьютерной сумке.

Он снова повернул голову к человеку, опасаясь пропустить удар дубиной. И заметил за спиной психа вторую фигуру, повыше и покрепче. Фигура двигалась медленно и как-то боком, кажется, второй персонаж собирался зайти со спины и, сократив расстояние, неожиданно напасть.

– Убийцу поймал, – заорал псих. – Люди, в гостинице человека зарезали. Люди, выходи…

Загорелся свет в двух комнатах первого этажа. Тут же вспыхнуло окно где-то наверху. В других окнах свет не зажигали, но вот чье-то бледное лицо, похожее на молодую луну, прилипло к ближнему стеклу. Уходя от бокового удара дубиной, Радченко наклонился, схватил сумку с земли. И резко дернувшись вперед, боднул противника головой в живот. Удар получился сильным и неожиданным.

Псих, устояв на ногах, попятился назад, оступился. Радченко выбросил вперед ногу, точно зная, что не промажет. Прямой футбольный удар пришелся в голень. Человек закричал от боли, упал и покатился по сухой траве. И тут же, не поднимаясь с земли, бросился на Радченко, вцепился в бедро обеими руками, повис на ноге. Кепка слетела с головы.

– Держу, – прохрипел псих. – Держу… Люди…

Одной рукой Радченко приподнял выше плеча портативный компьютер и, что есть силы, долбанул им по голове нападавшего, метя углом сумки в хорошо заметную плешь. Руки разжались, человек повалился боком на сохлую траву, Радченко высвободил ногу и тут получил удар дубиной поперек спины. Отступил назад, обернулся, здоровый мужик заслонил своей фигурой полмира, он занес над головой дубину.

Радченко хотел закрыться компьютером, как щитом, но вовремя сообразил, что это плохой вариант. Дубина, опускаясь вниз, описала полукруг, рубанула воздух. Радченко успел увернуться, отступив в сторону и назад. Человек дышал тяжело, будто воз тащил.

– Не уйдешь… Не такой скотине рога обламывал.

– Погоди, браток, – немеющими губами прошептал Дима. – Дай…

– Сейчас, дам, – пообещал человек. – Дам – не встанешь.

Он шагнул вперед, сделал ложный замах, твердо решив кончить дело ударом сбоку в голову. Сбить противника с ног, а потом насмерть затоптать сапогами. Радченко отбросил сумку в сторону, решив, что с этим мордоворотом он как-нибудь сладит. Человек нетрезв, он слишком тяжелый и медленный. Радченко, стоявший лицом к освещенным окнам, все же заметил момент начала удара.

Противник занес дубину над головой, но не успел опустить. Радченко повернулся к нападавшему боком и врезал ему подошвой башмака в пах. Мужчина бросил дубину. Он медленно опустился на колени, зажав ладони между ног. Из глотки вышел тихий стон. Схватка была закончена.

* * *

Радченко подхватил компьютер, инстинктивно поднял голову кверху. На балконе номера Джейн Майси стояли два мужчины, свесив головы вниз, они внимательно смотрели на него. Рука одного из мужчин опустилась под пиджак, на брючный ремень, вороненая сталь крупнокалиберного пистолета сверкнула и пропала. Или это была вспышка выстрела. А следом негромкий хлопок, будто с высоты второго этажа сбросили канистру с водой. Она ударилась о камни и раскололась.

И снова хлопок выстрела, на этот раз далекий, почти неслышный потому, что могучий ураган уже сорвал Радченко с места. Сорвал как высохшую былинку, и понес в темную глубину подворотни, в узкие лабиринты спящих улиц, в слепую ночь, в неизвестность.

Ноги помимо воли уносили его дальше от гостиницы. Он ускорял бег, развивая запредельную космическую скорость. Выскочив на улицу, услышал топот ног за спиной. Это длились несколько коротких мгновений. А дальше исчезли уже все звуки окружающего мира, только сердце, как паровой молот стучало в груди, башмаки молотили по дороге.

Почему гостиничные воры стреляли в него? Или в этом городе так принято знакомиться с приезжими людьми? Сначала подстрелить, а потом уж все остальное?

Несколько поворотов, глухой тупик, калитка в заборе. А дальше узкая кривая улица, освещенная тусклым фонарем, чьи-то тени, гудок тепловоза из темноты. Радченко подумал, что где-то рядом товарная станция. И, чтобы не потерять этот ориентир, надо держаться правой стороны, двигаться на эти гудки.

* * *

Перед рассветом Садыков разбудил Джейн и объявил, что река обмелела, почти высохла и можно трогаться. Погост стоял уже запряженный в телегу, угольки ночного костра догорели, оставив горку золы, которую разметал ветер.

Джейн, аккуратно сложила мешок и скатерть, на которой спала. Залезла в телегу, подняла голову и долго смотрела в темное небо, усеянное крупными звездами. За ближнем холмом едва тлела утренняя заря, солнца еще не видно, но на небе уже проступило серое пятно, медленно меняющее краски на фиолетовые и розовые.

Погост медленно побрел по равнине, норовя свернуть направо. Колеса наезжали на камни, телега, готовая развалиться, скрипела, но почему-то не разваливалась, а ползла дальше. Джейн думала о том, что впереди новый длинный день, наполненный солнцем, пылью и бормотаньем Садыкова. Надо набраться терпения и ждать: если они не сбились с дороги, то должны прибыть на место к вечеру.

– Ну, мертвый, – кричал Садыков на Погоста. – Пошел, тебе говорят.

Джейн закрыла глаза и погрузилась в воспоминания.

* * *

Первая неделя в Москве оказалась спокойной, заполненной рутиной работы и плохо устроенным бытом в небольшой казенной квартире. В субботу Джейн выбралась на открытие выставки известного художника, картины которого похожи на цветные фотографии, и, проскучав два часа в обществе своего начальника Чарли Хейнса, вернулась домой.

Она разогрела в микроволновке вареного цыпленка и устроилась на кухне с новым романом «Смерть дышит в затылок». Телефонный звонок зазвенел в тот момент, когда безжалостный маньяк всадил нож в спину телевизионной журналистки, которая искала правду, но нашла смерть. Джейн сняла трубку.

Мужчина говорил густым басом. Скороговоркой извинился за то, что звонит в неурочное время, и представился: Борис Хабаров, генеральный директор компании «Свифт – Строй». Джейн наморщила лоб: имя знакомое.

– Наверное, обо мне говорил Алекс Шатун, – вслух ответил на ее мысли Хабаров. – Я хотел предложить вам небольшую подработку. И вы, кажется, не против того, чтобы отвлечься от основных служебных обязанностей? И прекрасно. И хорошо. Мне нужно, чтобы независимый специалист… Ну, это лучше не по телефону. Мой офис в районе Фрунзенской улицы. Когда мы сможем встретиться?

Джейн подумала, что единственную героиню книги, которой она симпатизировала, зарезал кровожадный убийца. Читать дальше почему-то не хочется.

– А вы когда бываете на месте?

– В любое время, – отозвался Хабаров. – Сегодня у меня обычный рабочий день. В понедельник и вторник меня не будет в офисе. Но мой помощник расскажет вам, что и как. Моя подпись уже будет стоять под контрактом.

– Мне сегодня нечем заняться, – Джейн взглянула на часы и решила, что деловой разговор – это достойное продолжение субботнего вечера.

– Отлично, – Хабаров спросил адрес и сказал, что пришлет машину через час.

На Москву легли первые сумерки, когда Джейн переступила порог кабинета в доме на Фрунзенской. Это была очень большая, обшитая дубовыми панелями комната, холодная и неуютная. Хозяином оказался высокий плотный мужчина лет пятидесяти.

Хабаров носил старомодный коричневый в мелкую клетку костюм, рубашку с засаленным воротничком и манжетами. Он не был похож на человека, потерявшего счет деньгам. Больше напоминал бедолагу, который влачит существование, перебиваясь от зарплаты до зарплаты, и экономит на любом пустяке. Если приглядеться внимательнее, увидишь, как на безымянном пальце правой руки кольцо с крупным бриллиантом. А на левом запястье тускло блестит швейцарский хронометр с браслетом из розового золота и массивным корпусом, украшенным бриллиантами.

Встретив гостью у дверей, Хабаров помял ее ладонь своими пухлыми теплыми руками, усадил на диван и, включив нижний свет, спросил разрешения покурить. Он повесил на губу сигарету, прикурил и дымил как паровоз до самого ухода Джейн. Хабаров вывалил на кофейный столик груду бумаг и принялся расхаживать по кабинету, посыпая огромный старинный ковер пеплом.

– Некоторые говорят, будто я человек не самый приятный в общении. Но вы никого не слушайте, – выпалил он. – Я не такой. Я просто сумасшедший. Форменный псих. Помешан на работе, только ей живу. Хотя многим людям я причинил неудобства, возможно, даже неприятности, никто не назовет меня бездельником. Поэтому начнем, если не возражаете…

– Нет возражений, – кивнула Джейн.

– На столике перед вами документация на здание, построенное неподалеку от Москвы. Предполагалось, что туда переедет большой институт, который занимается вопросами обороны. Но что-то изменилось на небесах, – Хабаров поднял желтый от табака указательный палец к потолку. – Здание не достроили. В таком виде, без окон и дверей, оно простояло шесть лет. А я не против того, чтобы купить это здание. Но не хочу переплачивать. Улавливаете?

– Стараюсь, – кивнула Джейн. – В чем моя задача?

– Объективно оценить все это хозяйство, – Хабаров курил и болтался по комнате. – Двенадцать этажей, бетонные конструкции. Много земли. Есть котельная, электрическая подстанция, склад, подземный гараж на сто пять автомобилей и много чего другого. Один только забор из кованных железных конструкций чего стоит. Строительная готовность – примерно девяносто процентов.

– У вас строительное образование?

– Окончил экономический факультет Московского государственного университета. Предлагали остаться работать на кафедре. Это было в ту пору, когда дипломы вузов нельзя было купить за деньги как сегодня. Но меня тянула не книжная рутина, не наука, а реальное производство. Я начал карьеру технологом на кирпичном заводе. Когда мне уже стукнуло сорок, у меня в жилетном кармане лежал большой завод по выпуску металлических конструкций. В другом кармане комбинат по производству строительного утеплителя. И еще много разной собственности.

– Очень интересно, – улыбнулась Джейн. – Только хочу сразу предупредить. Я могу работать как частное лицо, а не представитель фирмы «Хьюз и Голдсмит». Экспертные заключения, которые я сделаю, не будут иметь силы на судебных процессах, в мировых и арбитражных судах. А также при решении иных споров. Это информация, если можно так сказать, для внутреннего пользования.

– Это все, что мне надо. Взгляд со стороны. И вы отлично подходите. Простите, что выражаюсь высокопарным слогом. У меня с женщинами всегда так. Еще с юности. Я в ту пору обожал рыцарские романы. До сих пор их перечитываю.

Еще час разговор катился как речка по гладким камешкам. Когда коснулись вопроса оплаты, Джейн сказала, что деньги ей нужны, но в фирме «Хьюз и Голдсмит» так заведено: если сотрудник решил поработать на стороне, а такая практика не очень-то приветствуется, он должен доложить начальнику. И получить добро или отказ. Методики оценок объектов недвижимости известны, задача, которую ставит Хабаров, не представляется сложной, поэтому Джейн приступит к делу, если только Чарли, ее босс, скажет свое «да».

– В чем проблема? – усмехнулся Хабаров. – Вот телефон. Звоните.

Голос Чарли был веселым, час назад он вышел из спортзала и теперь в компании двух привлекательных девиц, журналистки из Парижа и одной русской красотки, искавшей богатого жениха, направлялся в ресторане. Когда он сидел за рулем, всегда пользовался устройством громкой связи.

– Мне казалось, что ты получаешь достойную зарплату, – сказал Чарли. – И не нуждаешься в подработках. Впрочем, если дают хорошие деньги, хватай их.

– Так ты не против?

– Разумеется, я не против, – в обществе женщин Чарли всегда старался выглядеть человеком либеральным, который сам живет на широкую ногу и дает жить другим людям. – Договоримся так: если ты будешь подрабатывать по выходным – ничего не имею против. Кстати, сколько тебе обещают?

– Я как раз на переговорах…

– Смотри не продешеви, – Чарли дал отбой.

* * *

На следующее утро после встречи с Хабаровым Джейн позвонила в Чикаго знакомому юристу по имени Стив, знавшему русский язык и занимавшемуся вопросами корпоративных взаимоотношений. Она попросила внимательно посмотреть контракт, который ей предлагает заключить Хабаров.

– Тебе обещают тридцать пять тысяч за пустяковую работу, – удивился Стив. – Но ты хочешь, чтобы я изучил договор под увеличительным стеклом. И понюхал деньги, которые тебе заплатят? Чем они пахнут: кровью, дерьмом или клубничным вареньем, да? Зачем тебе это? Ты сама говоришь, что работы всего на неделю. Господи, ты неисправима. Дай им экспертное заключение. И возьми то, что тебе причитается.

– Я не отказываюсь. Но прошу тебя…

– Вот мой совет: надо выторговать безвозвратный аванс. Все остальное – чепуха.

– Так ты посмотришь бумаги?

– Если ты настаиваешь, – Стив засмеялся.

Отправив копии договора в Чикаго, Джейн в раздумье побродила по квартире, сняла телефонную трубку, набрала номер московской редакции известного журнала для деловых людей. Сейчас субботний вечер, значит, журналисты еще не разошлись по домам, к понедельнику готовят макет русской версии издания. Она попросила к телефону Пола Харриса, репортера, чья специализация – статьи на темы экономической преступности, знакомого ей по прошлым командировкам в Россию. Пол легко согласился встретиться в девять вечера в ресторане «Кус-Кус».

Завсегдатаями ресторана были в основном представители богемы. Знающие люди утверждали, что тут можно говорить спокойно, не бояться, что в ножку столика вмонтировано прослушивающее устройство, а парни с Лубянки пишут и слушают разговоры.

Интерьер заведения оказался мрачным. Приглушенный свет. На кирпичных стенах развешаны черно-белые фотографии старой Москвы: церкви, монастыри, покосившиеся от времени деревянные дома, давно стертые с лица земли. Вперемежку с фотографиями висят полотна современных художников, в основном абстракционистов. Попадаются известные имена.

Посетителей обслуживают официанты в хромовых красных сапожках и русских косоворотках, расшитых на груди и подпоясанных витыми шелковыми шнурками. Табачный дым был такой плотности, что хоть топором его руби и раскладывай по тарелкам.

Она нашла Пола за столиком в углу. Худой и высокий, он не страдал отсутствием аппетита. Дожидаясь Джейн, успел смолотить морской салат и английский ростбиф с картошкой фри, сдобрив это дело светлым пивом.

– Ты по делу или так? – спросил Пол и сам же ответил. – Со мной почему-то не встречаются просто так, поболтать и выпить чего-нибудь. Со мной встречаются для того, чтобы слить мне информацию. Или получить информацию от меня.

– Я насчет того, чтобы получить.

– Если мы не будем помогать здесь, в России, друг другу, нас перебьют поодиночке, – грустно улыбнулся Пол, выслушав просьбу Джейн. – Это я фигурально. Наша кровь и скальпы никому не нужны. Но людей уничтожают разными способами. Иногда достаточно втоптать в грязь доброе имя. И все, – это уже конечная остановка. Тебе нужно выяснить, что собой представляет Борис Хабаров. Стоит ли с ним связываться. Так? И еще тебя интересует некий Шатун, адвокат. Что за личность и все такое прочее. Правильно?

– Совершенно верно, – кивнула Джейн. – Хабаров платит тридцать пять тысяч долларов за работу, которую за небольшие деньги выполнит специалист средней руки. Понимаешь, что-то здесь не так. Тридцать пять тысяч – несуразно большие деньги. Ну, за такую работу. В миф о русских миллионерах, которые топят камины долларовыми банкнотами, я не верю.

– И напрасно. Я тут разного насмотрелся.

– Значит, мне просто не повезло. Мне попадались прижимистые типы. Они знают счет деньгам, не любят кидать их на ветер. И вдруг некто Хабаров, который видит меня первый раз в жизни, еще имени моего не запомнил, делает щедрый подарок. С чего бы?

– Я постараюсь что-нибудь узнать, – кивнул Пол. – Но это не так-то просто. Это у нас в Штатах ты, не отходя от компьютера, можешь получить информацию почти о каждом бизнесмене или фирме. Кто владелец, кто совладелец, сколько у кого акций. У кого голосующий пакет, у кого блокирующий и так далее. Русский бизнес – это тайна за семью печатями. Информацию о предприятия и организациях получить практически невозможно. Все засекречено, все закрыто. Будто на этих предприятиях производят секретное оружие, а не гуталин или резиновые коврики.

– Но ты как-то выходишь из положения?

– Я даю взятки всем, кому надо. И кому не надо тоже даю. На всякий случай. Чтобы не делали гадостей лично мне. Журналисту приходится дружить с разными людьми, чтобы быть в курсе хотя бы некоторых событий. О Борисе Хабарове я никогда ничего не слышал.

– Почему ты не уедешь обратно в Америку?

– Я пишу о криминальном бизнесе, значит, тут мое место. В Штатах мне будет скучно.

Они просидели с Полом почти до полуночи, Харрис подвез Джейн до дома и обещал позвонить на следующей неделе.

* * *

Все воскресное утро Джейн просидела дома, изучая проектно-сметную документацию, сопоставляя сегодняшние цены на строительные конструкции, кирпич и товарный бетон с ценами шестилетней давности и делая пометки в блокноте.

К полудню Хабаров прислал машину, которая отвезла Джейн за тридцать километров от Москвы, в небольшой город, на окраине которого построили здание института. На воротах в теплой будке смотрел телевизор старик вахтер. Тут же торчал сутулый человек с пегой бородой, представившийся Мишей.

В руках Миша держал самодельный посох, одет был в серую льняную косоворотку, какие носили лет сто назад. Он был похож на монаха, изгнанного из обители за пьянство и воровство, но состоял на должности инженера по эксплуатации зданий.

Весь остаток дня до вечера Миша, стуча посохом по бетонному полу и кирпичам, таскал гостью по огромному зданию и близлежащим окрестностям. Джейн сделала кое-какие замеры и фотографии, пообещав, что в следующий раз она проведет здесь полный световой день и заглянет в те помещения, куда они еще не добрались. Миша пообещал помолиться за Джейн. На том и расстались.